Франция в 70—80-х годах XVIII века

Феодальная реакция

Французский историк Шере удачно назвал возобновившееся в 70—80-х годах XVIII века резкое усиление феодальной эксплуатации феодальной реакцией. Шере писал, что в эти годы сеньоры «проверяли свои документы, возобновляли свои поземельные росписи, вынимали из-под спуда долговые обязательства, от которых их предшественники имели благоразумие отказаться, придумывали новые обязательства, старались сломить сопротивление своих должников и затевали с ними бесконечные судебные процессы и беспощадную борьбу». Возобновление поземельных описей и долговых обязательств, о которых идет речь, было средством ограбления и усиленной эксплуатации крестьян. Кроме общих и коренных условий, тормозивших развитие капиталистической ренты во Франции, были и другие причины, побуждавшие сеньоров сохранять и усиливать стародавнюю практику внеэкономического принуждения: для перехода к «английским» (капиталистическим) порядкам у них не хватало ни материальных средств, ни специальных знаний.

В происхождении феодальной реакции 70—80-х годов большое значение имело также падение цен на сельскохозяйственные продукты. С 1770 по 1780 г. цены на пшеницу в общем, не считая коротких моментов подъема, падали, а с 1780 по 1787 г. оставались сравнительно низкими. Еще более резко в эти годы снизились цены на вино и с ними доходы виноделов. Неблагоприятная рыночная конъюнктура для важнейших отраслей сельского хозяйства в 70—80-х годах XVIII в. была одной из причин того усиления феодальной эксплуатации, которое и составляет сущность происходившей в эти годы феодальной реакции.

Между тем в предшествовавшие времена в условиях почти непрерывного роста продовольственных цен во Франции уже появились заметные элементы капиталистического фермерства. Интерес к передовым методам земледелия ранее никогда не приобретал во Франции такой остроты, как в 40—60-е годы XVIII в. До середины века французские ученые общества почти не интересовались вопросами агрикультуры, а в 1762 г. сразу три провинциальные академии (в Руане, Бордо, Меце) объявили конкурс на лучшее сочинение о способах мелиорации земель. Стремление к усовершенствованию сельского хозяйства внезапно проникло в различные слои французского общества. Среди «фанатиков агрикультуры» был, например, старый ученый Дюамель дю Монсо, член французской и пяти иностранных академий, аббат Розье, лауреат Лиможского сельскохозяйственного общества, аптекарь Пармантье, страстный пропагандист культуры картофеля (в те времена еще мало распространенной во Франции), и многие другие энтузиасты, встречавшие горячее сочувствие и поддержку среди французских просветителей.

В этих условиях феодальная реакция приобретала особенно крупное политическое значение: вместо ожидавшихся реформ, которые содействовали бы распространению агрономических нововведений, повсеместно усилился феодальный гнет, и подавляющее большинство дворянства стало еще более ревностно, чем раньше, охранять неприкосновенность феодальных порядков.

При таком резком обострении противоречий между капиталистическим укладом и феодально-абсолютистским строем стал неизбежным раскол в среде привилегированных. Новой и существенно важной объективной закономерностью в развитии французского общества на данном этапе было появление широкого либерального течения, а затем и либеральной политической группировки дворян, сторонников буржуазных преобразований.

Кроме непосредственных экономических интересов, была и другая, отнюдь не менее важная причина, побуждавшая передовых, наиболее дальновидных представителей дворянства и духовенства думать и писать о безотлагательных реформах. Феодальная реакция крайне обострила недовольство широких крестьянских масс. С 1782 г. крестьянские волнения во Франции резко усилились. Эти волнения грозили разрушить самые основы господства дворянства и духовенства.

Развитие промышленности. Капиталистическая мануфактура

Франция XVIII века была аграрной страной, и аграрный вопрос был главным вопросом приближавшейся буржуазной революции. Однако важное место в экономике страны занимала и промышленность. Главный интендант торговли представил соотношение сельского хозяйства и обрабатывающей промышленности в национальном доходе Франции в 1789 г. следующими цифрами: сельское хозяйство давало годовой доход в сумме 1826 млн. ливров, обрабатывающая промышленность — 595 млн. ливров.

Лицо средневекового города с господством в нем цехового строя в XVIII в. изменилось во Франции до неузнаваемости. Правда, и во второй половине этого века цехи еще существовали и цеховая регламентация, ограничивая количество наемной силы, стесняла развитие капитализма. Но господствующей формой промышленности, поднимавшей общественную производительность труда во Франции, была уже капиталистическая мануфактура.

Непреодолимые требования экономической жизни заставили французское правительство освободить от цеховых стеснений не только сельскую, но частично и городскую промышленность. Освобождались либо некоторые отрасли производства, либо отдельные улицы в городах, населенные рабочими и мастерами определенной профессии.

Руководящая роль в мануфактуре принадлежала чаще всего купцам-промышленникам, владельцам промышленного сырья, которое они раздавали работавшим на дому кустарям.

Особенно быстро развивалась в XVIII в. капиталистическая текстильная мануфактура. В Нормандии с 1701—1702 гг. началось прядение хлопка для производства полушелковых-полубумажных тканей, и вскоре новая отрасль — хлопчатобумажное производство—вступила в ожесточенную конкуренцию со старинным, широко распространенным во Франции шерстяным и полотняным производством.

Уже в 1722 г. местные власти города Руана жаловались, что крестьяне окрестных деревень пренебрегают сельским хозяйством и предпочитают заниматься промыслами, прядением и чесанием хлопка. Постепенно в течение XVIII в. крестьяне в окрестностях Руана превращались в постоянных работников руанской хлопкопрядильной и бумаготкацкой мануфактуры. К 1789 г. в этом районе было около 190 тыс. одних только прядильщиков. Руанские хлопчатобумажные товары продавались во многих городах и районах Франции и вывозились за границу. Близ Блуа на одного купца-мануфактуриста работало 2100 человек, в том числе — 1800 прядильщиков, 180 мотальщиц, 70 ткачей и 50 аппретурщиков.

Пример широко развитой системы разделения труда представляла мануфактура по производству ножей в районе города Тьера. Местные мануфактуристы покупали полосовую сталь, затем раздавали ее кузнецам, ковавшим из полос клинки ножей, обрабатывавшиеся далее сверлильщиками, точильщиками, полировщиками, после чего полуфабрикат передавался изготовителям рукояток, черенков и проч. Ножи тьерской мануфактуры шли на внутренний и заграничные рынки.

Мануфактуры, сосредоточенные в больших мастерских, под одной крышей, были сравнительно немногочисленны, но они имели немалое экономическое значение. Кроме крупных «королевских» мануфактур, бывших в строгом смысле слова государственными предприятиями (например, металлургические заводы в Тулоне и Бресте, ковровые мануфактуры в Бове, знаменитые «Гобелены» в Париже), наименование «королевских» носили и крупные частновладельческие предприятия, получавшие казенные субсидии или какие-либо привилегии от правительства. Среди таких «королевских мануфактур» наиболее известно крупное предприятие Ван-Робе в городе Абвиле. Оборудование знаменитого металлургического завода Крезо стоило несколько миллионов ливров. Каменноугольные шахты объединялись в Крезо с чугуноплавильными, литейными и стекольными заводами, причем только в чугунном производстве было занято 578 рабочих. Акционерная компания, разрабатывавшая Анзенские каменноугольные копи, имела в 1789 г. 4 тысяч рабочих, применяла 12 паровых машин и получала 1200 тысяч ливров дохода.

Даже в одной из наиболее отсталых провинций — в Бретани уже существовала в это время капиталистическая шерстяная мануфактура. Явно выраженный капиталистический характер имели местные рыбные промыслы: 30 бретонских купцов эксплуатировали труд нескольких тысяч местных рыбаков; они покупали и, как гласит один документ 1789 г., «фабриковали» сардины. Скупка улова, соление, прессовка, упаковка и сбыт рыбы были монополией этих предпринимателей, названных и в самом документе 1789 г. «капиталистами».

Цитируется по изд.: Всемирная история. Том V. М., 1958, с. 543-546.