Римская империя в поздний период: развитие крупного землевладения

Правда, правительство делало некоторые попытки сохранить как резерв для армии свободное крестьянство, особенно крестьянство придунайских областей. Рядом указов запрещалось привлекать крестьян к экстраординарным повинностям, уводить за их долги рабов-пахарей и быков, принуждать свободных крестьян работать на землях «сильных» людей. В середине IV в. был создан особый институт «городских дефенсоров» (т. е. защитников) для наблюдения за выполнением законов и правосудия. Дефенсорам городов дунайских провинций особо предписывалось защищать крестьян. Но всё это мало помогало. Налоги, повинности и долги разоряли крестьян. Даже узаконенный процент при займе продуктами равнялся трети долга, а фактически был ещё выше. В придунайских областях, где с середины III в. тоже растёт крупное землевладение в связи с наделением землёй местных жителей, сделавших карьеру в армии и при дворе, богатые собственники закабаляли крестьян, заставляли их отрабатывать долги в своих имениях. И здесь сложился колонат, узаконенный императорами в конце IV века. Во всех областях империи крестьяне, сохранившие ещё независимость, спасаясь от сборщиков налогов, целыми сёлами шли под патроциний крупных землевладельцев, хотя те за свою «защиту» отнимали у них землю и обращали их в колонов.

К концу IV века патроциний по всей империи принял такие размеры, что императоры начали с ним жестокую борьбу, налагая на патронов штраф в 25—40 фунтов золота за каждого принятого ими крестьянина. Несмотря на это, свободное население быстро исчезало. К крупным частным владельцам уходили не только крестьяне, но и рабы и колоны императорских сальтусов, хотя императоры предоставляли им некоторые льготы. Так, они могли вступать в законный брак со свободными, не терявшими при этом свободы, их могли судить только императорские управляющие — рационалы или судьи в присутствии рационалов, они были освобождены от экстраординарных повинностей и налогов на торговлю. Вместе с тем, штраф за удержание беглого императорского колона равнялся 1 фунту золота, что более чем вдвое превышало штраф за удержание частного колона. Тем не менее бесконтрольное, жестокое управление рационалов, наживавшихся на своих должностях, делало положение императорских колонов очень тяжёлым, вследствие чего они старались перейти под патроциний магнатов.

Эти земельные магнаты были единственным сословием, процветавшим при доминате. Теперь все крупные землевладельцы, высшее чиновничество и высший командный состав армии входили в наследственное привилегированное сословие сенаторов, причём принадлежность к нему, в отличие от времён ранней империи, не предполагала обязательного участия в делах и заседаниях сената. В число сенаторов Константин включил и богатейших куриалов, чем нанёс тяжёлый удар платёжеспособности курий. Сенаторы были свободны от всяких повинностей и от всяких связей с городами. Они вносили непосредственно в казну поземельный налог, определявшийся в зависимости от их состояния от 2 до 8 фунтов золота в год. В юбилеи императоров они были обязаны делать им богатые подарки, и, наконец, на них возлагались значительные затраты (до 4 тысяч фунтов серебра) на игры, постройки и т. п. в связи с отбыванием ими претуры.

…

Районы, где рабство достигло высокого развития,— юго-восточные части Галлии, Испания, проконсульская Африка и, наконец, Италия — значительно сильнее пострадали от кризиса и приходили во всё больший упадок. Ещё сохранявшиеся здесь города влачили жалкое существование, курии быстро пустели. Императорское правительство пыталось опереться на более состоятельных куриалов, давая им некоторые привилегии, так как стремилось во что бы то ни стало сохранить города, служившие его фискальным интересам, но было бессильно восстановить их былое значение. Такие города Запада, как Медиолан (Милан), Августа Треверов (Трир), Арелата (Арль), были обязаны своим процветанием лишь тому, что служили императорскими резиденциями или центрами торговли, удовлетворявшей потребность знати в импортных предметах роскоши. В этих областях значительная часть колонов состояла из посаженных на землю рабов. Все институты рабовладельческого общества и самая империя сохраняли здесь глубокие корни, но вследствие прогрессирующей экономической деградации этих областей они не могли на долгое время обеспечить ей прочную базу.

Более сложным было положение в восточных провинциях. Развитие некоторых областей, таких как, например, Ахайя и западные береговые районы Малой Азии, где господствовал античный рабовладельческий полис и где рабство ещё до римского завоевания вытеснило все остальные отношения, зашло в тупик. В ряде глубинных частей Малой Азии, Сирии, Египта, в большинстве районов Фракии, отчасти в Македонии городская организация и рабство существенной роли не играли. Колонатные отношения развивались здесь на основе разложения сельской общины и старых, переживших эллинизм форм эксплуатации.

Особое место занимали те из областей Малой Азии, Сирии, Египта, где довольно высокое развитие рабства сочеталось со значительной ролью в производстве свободного населения — арендаторов земли и ремесленников. Города, земли которых возделывали колоны, оказались более устойчивыми; огромную роль играло и то, что многие города восточных провинций были важнейшими центрами ремесла и торговли, не только внутренней, но и внешней. Между тем, если торговые связи населения западных городов с зарейнскими и задунайскими народами почти совершенно прервались, то торговые сношения восточных провинций с Персией, Аравией и другими соседними странами в первый период домината вновь оживились. Этому оживлению способствовали временное умиротворение на восточной границе и проведённая Константином денежная реформа, более удачная, чем реформы его предшественников. Жизнь таких центров, как Антиохия, Никея, Никомедия, Александрия, не считая более мелких, была интенсивной и оказывала значительное влияние на весь строй провинций. Атак как античная культура была прежде всего городской культурой, то она не претерпела на Востоке такого упадка, как на Западе, хотя развитие кризиса нанесло и ей существенный удар и значительно модифицировало её. Таким образом; экономический и культурный центр империи стал перемещаться на Восток.

Вместе с тем социальные противоречия в восточных провинциях были сложнее, Наряду с борьбой между эксплуатируемым сельским населением и крупными землевладельцами чрезвычайно острыми были здесь и столкновения между различными социальными группами в городах—между более и менее состоятельными куриалами, между городскими землевладельцами и окрестными колонами, обрабатывавшими их земли и земли городов, между купцами, наживавшимися на дороговизне, и плебсом, требовавшим дешёвого хлеба, между владельцами мастерских и обслуживавшими их свободными и рабами. Наконец, города противостояли земельным магнатам, стремившимся захватить городские земли и подчинить себе сидевших на них колонов. Лавируя между этими группами, опираясь то на одну, то на другую и прибегая к социальной демагогии, императорское правительство чувствовало себя здесь прочнее, чем на Западе, где его социальная база постепенно сужалась.

В результате всего этого столица империи была перенесена на восток. Уже Диоклетиан жил в Никомедии; Константин в 330 г. превратил в столицу старый торговый город на берегу Боспора — Византии, получивший теперь название Константинополя. Город отличался выгодным географическим положением и естественными укреплениями, делавшими его почти неприступным. В новой столице был создан свой сенат,  существовавший параллельно с римским, константинопольский плебс за счёт египетского хлеба получал те же раздачи, что и плебс Рима. Переселявшимся в Константинополь сенаторам давались земли и привилегии; стекавшиеся сюда купцы и ремесленники сделали вскоре город крупнейшим экономическим центром Востока. На украшение новой столицы, её дворцов, цирка, ипподрома со всей империи свозились лучшие памятники искусства. Постепенно Константинополь, как императорская резиденция, затмил собою старый Рим.

Возвышение Константинополя было внешним выражением того факта, что империя уже не составляла единого целого. Различные пути развития кризиса в её отдельных областях, обусловленные разницей в их экономическом и социальном строе, привели к фактическому расколу империи сначала на восточную и западную половину, а затем и на более мелкие части.

Цитируется по изд.: Всемирная история. Том II. М., 1956, с. 795-799.