Неаполь: топография и население

Перед Бурбонами по приходе к власти стояли две насущные задачи. С одной стороны, они должны были создать новый генеральный план города, соответствующий потребностям очень плотного населения, прежде всего в жилье и санитарии. С другой стороны, они должны были сделать Неаполь витриной своей династии. Неаполь всегда привлекал невероятную массу работников из обширных провинций королевства. Новая династия пыталась как-то упорядочить и даже использовать эту миграцию, как можно лучше обустраивая город.

В их правление Неаполь вышел за свои старые границы в направлении холмов, которые с началом разрушения стен слились с городом. Одной из целей администрации было уничтожить хаотичность Неаполя, обеспечить движение без заторов как внутри города, так и на выезде из него. С этой целью пробили несколько радиальных улиц, на которых строили монументальные многоквартирные дома. Например, Королевский приют расположен на одной из главных таких артерий (Виа Фориа), а Амбары — на дороге, ведущей в Портичи, где, впрочем, построили один из королевских дворцов. Тем самым короли облегчали движение в городе и работали на свой имидж. Начиная со второй половины XVIII века работы по переустройству города велись на основании карт Джованни Карафы герцогом Нойя. Этот типичный «философ» и «инженер», поступивший на службу к просвещенному государю, составил «Топографическую карту города Неаполя и его окрестностей», (в 1750 г. ее начал сам герцог, а после его смерти, в 1775 году, закончил и издал Никколо Карлетти), чтобы дать королю инструмент для знакомства с территорией и ориентиры для программы перестройки Неаполя и его окрестностей. Этот план, состоящий из 35 листов, включает в себя все, что тяготеет к Неаполю: деревню Назарет, холмы Камальдоли и Каподимонте на севере, море до островка Низида на юге; на западе он доходит до Баньоли во Флегрейских полях, а на востоке захватывает деревни Сан-Джорджо-а-Кремано, Портичи и Резину.

Герцог Нойя предпослал своей карте замечательное предисловие «Письмо к другу с некоторыми соображениями о пользе и славе, имеющими произойти от создания точной топографической карты Неаполя и прилежащих к нему земель», в котором изъясняет, что подвигло его на этот труд. Карафа утверждает, что его карта родилась вследствие необходимости показать, «сколь умножилось число памятных мест в городе» с воцарением Карла Бурбона. Именно потому, что король пожелал построить столько всего нового у подножия Везувия, ему потребна карта, чтобы «упорядочить город и строй новых домов». Иначе говоря, карта могла бы помочь сочетанию роскоши, навязанной городу королем, с совершенствованием городской планировки. Но интересы Карафы — истинно просвещенческого ума — не ограничивались замыслами одного короля. Создание карты имело важнейшее значение для «реорганизации» города с его могучим ростом. Неаполь «колеблется и страждет под бременем своего величия»; среди всех крупнейших городов именно он самым настоятельным образом должен быть «доведен до лучшего состояния». И в самом деле население Неаполя стало слишком велико даже просто относительно его местоположения: большой город, зажатый между морем с одной стороны и холмами с другой, мог взорваться в любую минуту. Эти холмы были: Позилиппо, отделяющий Неаполь от Флегрейских полей (170—180 м), Вомеро (180 м), Сант-Эльмо, на котором находилась крепость, сыгравшая важную роль во время революции (245 м), Монте-Экиа или Пиццофальконе, продолжающий Сант-Эльмо (55 м; здесь, вероятно, находился греческий город), а с северной стороны Камальдои (458 м — самая высокая точка города), Каподимонте, где король Карл приказал построить дворец (158 м), Каподикино (93 м) и Поджореале, где Фердинандо Фуга устроил кладбище (89 м).

Но проблема состояла не только в географическом положении, а и в планировке города. В нем следовало построить «длинные прямые улицы» и «площади», гостиницы для приезжих, музей для собрания Фарнезе, разбить ботанический сад и т. д. Но для того, чтобы приступить к таким работам, нужно было сперва получить план современного состояния Неаполя. Карта служит основой общей жизни города, ибо только те города, что «геометрически определены», порождают добрые нравы жителей. Например, полагает Карафа, узкие извилистые улочки раздражают дух народа и толкают его к мятежам. Правильно же построенные дома, напротив, имеют великое значение для воспитания юношества, благонравия женщин и вообще добрых привычек народа. От них, говорит Карафа, происходят здоровый воздух, долголетие жителей, процветание торговли и промышленности. Четкая связь между картографией и экономикой показывает нам подкладку чисто технических работ. Как учит Мишель Фуко, характерное для эпохи Просвещения деятельное стремление упорядочить городскую структуру служит желанию господствовать над городом, непосредственно и непрерывно контролируя его население.

Что касается Неаполя и его пригородов, главная проблема была в том, что, несмотря на составление топографического плана, город не поддался попыткам рационализации. Как свидетельствовал другой выдающийся мыслитель Просвещения, Джузеппе Мария Галанти, в 1792 году опубликовавший «Краткое описание Неаполя и его окрестностей», строительство монументальных сооружений в городе в общем удалось, но частное строительство хаотически шло на убыль. Хаос и толкучку города усугубил взрывной рост населения. Жилые дома так и не начали строиться по рациональным планам, согласно ясным намерениям, отвечали только сиюминутным потребностям — нужде в крыше над головой.

Галанти пишет: «Дома очень высоки — в четыре, пять, шесть помещений друг над другом — и дурны по архитектуре, улицы же при этом узки и неровны, что лишает строения благодатного воздуха и солнца». Галанти вскрывает тот факт, что ни о здоровье, ни об удобствах горожан, ни об украшении города никто не заботится. Частные лица могут строить доходные дома где угодно, без всякого плана. И действительно, глядя на фрагмент плана герцога Нойи, можно убедиться, что исторический центр города, на что указал и Чезаре де Сета, очень плотно заселен, улицы проложены беспорядочно, особенно в районах, прилегающих к морю, свободного пространства нет, площадей и садов очень мало.

Проблема оставалась прежней: как сделать, чтобы столь плотное население на ограниченной территории жило нормально? Или: как добиться эффективного функционирования города с его разнообразными видами торгово-экономической деятельности в таком хаосе? Подсчет по приходским книгам позволил Галанти утверждать, что в 1791 г. в Неаполе с пригородами проживало 430 312 жителей.

Население Неаполя

На основании приходских реестров Джузеппе Мария Галанти составил следующий обзор населения Неаполя.

Заметно быстрое увеличение числа жителей:

- в 1742 г. город насчитывал 294 240 жителей;

- в 1750 г. - 350 000 жителей;

- в 1791 г. - 451 202 жителя.

(Чтобы получить представление, насколько велик был Неаполь, скажем, что Милан в это время имел 135 000 жителей, Турин — 78 000, Флоренция — 81 000).

 

Приход / Жителей

Аренелла 4556

Аввоката 31 288

Каподимонте 3149

Каттедрале 5174

Фонсека 18 672

Сант-Аньелло Маджоре 1102

Сант-Анджел о-а-Сеньо 2377

Санта-Анна-ди-Палаццо 29 499

Сан-Арканджело дельи Армьери 7842

Сан-Арканджело алль'Арена Нель 11 650

Борго ди Лорето -

Санта-Катерина аль Меркато 6011

Сан-Элиджо Маджоре 11 590

Сан-Джованни ин Корте 3548

Сан-Джованни Маджоре 25 214

Сан-Джованни-э-Паоло 9424

Сан-Джованни ин Порта 2153

Сан-Джузеппе-а-Кьяйя 22 804

Сан-Джузеппе-э-Кристофаро 9861

Сан-Либорио 9197

Санта-Мария-а-Канчелло 8560

Санта-Мария делла Катена 5346

Санта-Мария ин Космодин 12 894

Санта-Мария делль' Инкоронателла 9172

Санта-Мария Маджоре 3948

Санта-Мария ди Оньибене 17 666

Санта-Мария-а-Пьяцца 8105

Санти-Маттео-э-Франческо 21 851

Сантиссимо-Сальваторе 7692

Санта-София 5154

Сан-Томмазо-а-Капуано 6034

Тутти ли Санти 25 176

Верджини 24 164

 

Королевские приходы

Кастель-Нуово-э-Реаль Палаццо 902

Кастелло дель Кармине 634

Кастель делль Ово 136

Дарсена 276

Пуццофальконе 453

Сан-Дженнаро ди Каподимонте 280

 

Приходы в пригородах Неаполя

Фуори Гротта 2041

Позилиппо 2293

Орсолоне 1301

Сан-Джованни-а-Тедуччо 5060

 

Итого 430 312

Солдаты 10 890

Иностранцы и проезжие 10 000

Всего 450 302

 

Хотя страшная чума 1656 года истребила многих жителей Неаполя, в XVIII веке он стал одним из крупнейших городов мира. Его население в течение века выросло с 200 до 400 тысяч. Взрывной рост населения повлек за собой всплеск строительной активности, а он, в свою очередь, привел к появлению в окрестных холмах новых туфовых карьеров и выработок. Спрос был так велик, что еще с испанских времен неаполитанцы начали для добычи туфа пробивать карьеры в самих местах стройки. Как писал Никколо Карлетти, «и в наши дни мы по-прежнему используем в строительстве туф, добывая его либо на ровном месте ниже города, либо в горах, окружающих город». Недостаток места, легкость обработки туфа, его почти неограниченная доступность, взрывной рост населения привели к другой характерной особенности неаполитанского градостроительства: начиная с испанской эпохи, его дома стали расти в высоту. Для борьбы с великой нехваткой жилья уже существующие дома надстраивали. Часто для этих надстроек использовали каменоломни, уже выработанные при постройке старого дома. Эта практика была так распространена, что в 1781 году. Департамент фортификации, водопровода и строительства специальным постановлением воспретил вести разработки под уже построенными домами. Весьма вероятно, имелось в виду, что уже случались оседания и оползни, приводившие к катастрофам. Но туф использовался не только для такого социального жилья. В течение XVIII века перед многоэтажными домами — возможно, чтобы облегчить доступ к верхним этажам, — строили «открытые лестницы». Их несущая часть, для которой характерны ползучие арки и очень узкие ступени, выполнялась из туфа. Особенно отличался в таких сооружениях, которые могли бы сильно расчистить городское пространство, архитектор Фердинандо Санфеличе. К высоким домам, утопленным в тесных переулках, пристраивались открытые лестницы, придававшие постройкам легкость, уходившие в небесную синеву, как бы выводившие здание из тьмы на свет. К сожалению, Санфеличе построил лестницы лишь при нескольких неаполитанских домах, среди которых «Испанский дворец» (Палаццо делло Спаньоло) — чудо искусства барокко (см. гл. VII, раздел «Архитектура») и палаццо, построенный им для собственной семьи.

Что касается прочего, то короли старались придать городу роскошь, затевая большие постройки, а разные городские ведомства (см. гл. III, раздел «Исполнительная и судебная власть») пытались улучшить быт горожан.

Перенаселение Неаполя и его хаотическая застройка породили серьезные санитарные проблемы. Многие неаполитанцы жили в нездоровых помещениях, среди очень грязных улиц и целых кварталов; то же было и во всех больших городах того времени, но в Неаполе вина лежала на нерадивом градоначальстве. Невозможно нормально убирать город, где всякий заводит и продолжает свое дело где угодно без конкретного общего плана. Хлева, к примеру, теснились в нижних этажах домов без какой-либо вентиляции. Вонь от них исходила такая, что по узким улочкам невозможно было пройти. Невозможно было ходить и возле Понте делла Маддалена (восточный въезд в город), куда свозились все нечистоты столицы; запах от них разносился и по другим кварталам Неаполя.

Вопросы гигиены заставили задуматься и о системе водоснабжения города. Городские власти пытались создать план водопроводной сети от главного акведука до многочисленных мелких ответвлений.

Из сообщений Галанти мы знаем, что в 1631 г. извержение Везувия разрушило древний акведук Неаполя. Тотчас же построили другой. Вода по нему шла из Мадцалони через долину Ачерры к деревне Личиньяно. Дойдя до Саличе, вода текла в две стороны: одна ветвь наполняла колодцы Неаполя, другая проходила под Касорлой, приводила в движение мельницы на канале между Порта Сан-Дженнаро и Порта дель Кармине, затем использовалась для стирки и впадала в море у Маринеллы. В 1770 году к этой воде добавилась вода из Казерты: король Карл приобрел эти источники для своего нового дворца, но затем безвозмездно уступил городу Неаполю. Возле Канчелло воду из Казерты принимал акведук Карминьяно, по которому она закрытым каналом попадала в столицу. Древнейшие воды Неаполя — те, что называются «Болла»; они вытекают из отложений Везувия, часть их питает нижнюю часть города, другая образует речку Себето. Места в городе, где накапливалась вода для повседневного употребления, получили прозвание «формальных», потому что по-латыни эти бассейны назывались «формами». Затем вода по каналам поступала в колодцы.

Городским властям не удалось ни осуществить план рационального водопользования, ни остановить спекуляции городскими колодцами, вода которых, поступавшая из акведуков, продавалась горожанам. Но они всегда проявляли неподдельную заинтересованность в строительстве водопроводов. Не случайно главным архитектором города был назначен Никколо Карлетти. Он считал источники воды не только необходимыми с санитарно-гигиенической точки зрения, но также крайне важными в экономическом отношении и служащими украшением города. С помощью воды, например, могут действовать машины на фабриках и фонтаны. Интерес Депутации фортификаций (см. гл. III, раздел «Исполнительная и судебная власть») к водоснабжению проявился и в 1791 году, когда инженеру Антонио Де Симоне было поручено составить полную схему неаполитанского водопровода, чтобы точно знать, как распределяется вода. Явной целью было пресечь злоупотребления управляющих наземными источниками и подземными колодцами. Попытка рационально использовать подземные воды дополнилась заинтересованностью в наземных водоразборных постройках. «Депутация» стремилась положить конец их неупорядоченной постройке. Ее действия были направлены против мошенничеств и ненужных сооружений — опасных и вредящих внешнему виду города. Но вот какой вопрос естественно возникает: почему, несмотря на деятельность этого ведомства и многих видных инженеров, положение с водоснабжением к концу века не изменилось? Почему следующая попытка улучшить условия существования в Неаполе была предпринята лишь в конце следующего столетия?

Проект Депутации фортификаций предполагал сделать из Неаполя «современный» город, где по крайней мере жителям обеспечено хорошее качество жизни и благоприятные условия для развития торговли и промышленности. Иначе говоря, этот проект показывает, что буржуазия ясно представляла себе облик, который должен иметь их город. Создание Депутации знаменовало собой победу этой «партии» в вопросах градостроения. Но та же самая коалиция, которая пыталась сделать Неаполь более рациональным городом, выражала и противоположные интересы, поскольку те же люди были и домовладельцами. Из-за этого противоречия план и провалился: он был основан на мысли, что рационализация города послужит рычагом для экономики, но рационализацию тормозила инерция ренты на недвижимость. Владельцы этой недвижимости — хозяева квартир и доходных домов, предприниматели-застройщики — в конечном счете и заблокировали движение экономики к модернизации. На севере Европы крупные государства также сталкивались с проблемой концентрации массы населения в столице. Но обычно урбанизация сопровождалась процессом индустриализации, которой в Неаполе в то время не было. Городское хозяйство Неаполя не отвечало и этим экономическим законам (о которых можно сожалеть, но которые во многих странах обеспечили развитие): оно подчинялось диктату паразитической собственности на недвижимость.

Подводя итог сказанному, можно заключить, что неаполитанские «гранды» (дворянство и духовенство) не пожертвовали своими деньгами для развития экономики капиталистического типа, не вложили их ни в промышленность, ни в торговлю, ни в сферу услуг, и в то же время старались привлечь в столицу как можно больше людей, чтобы извлечь прибыль из своей собственности, спекулируя на недвижимости (см. гл. IV, раздел «Отсталость неаполитанской экономики»). Массовый исход крестьянского населения в город был результатом тяжелейшего социально-экономического положения в королевстве.

Ворота и городские районы Неаполя

Город имел пять въездов.

Три главных:

Понте делла Маддалена: мост, соединявший город на востоке с предместьями Сан-Джованни- а-Тедуччо и селами Портичи, Резина, Торре-дель-Греко и Торре-Аннунциата. Через эти ворота в Неаполь въезжали те, кто прибывал с юга Италии.

Порта Капуана (Капуанские ворота), к которым вел широкий прямой проспект Поджо Реале. Через эти ворота попадали в город уроженцы областей Беневенто и Апулии.

Каподикино: к этим воротам вела дорога, пробитая в туфе. Через них в Неаполь вступали прибывшие из Саннио, из королевского дворца в Казерте, из Абруцц, из многочисленных городов Кампании и из Рима.

Второстепенные въезды:

Ворота Каподимонте соединяли Неаполь с деревнями, расположенными на холмах вокруг города.

Необычайная пещера Позилиппо соединяла город с Флегрейскими полями.

Городские районы Неаполя:

Сан-Фердинандо, Кьяйя, Монтекальварио, Аввоката, Стелла, Сан-Карло-аль-Арена, Викария, Сан-Лоренцо, Порто, Портанова.

Сальца Л. Неаполь. От барокко к Просвещению / Лука Сальца. – М.: Вече, 2017, с. 53-67.

Рубрика: