Рождение Петербурга: выбор места

В народном эпосе скандинавских стран сохранилась легенда, повествующая о создании в устье Невы замечательного города. «Много людей, — говорится в этой легенде, — в старые годы принималось строить здесь город, но это им не удавалось, потому что топкое болото поглощало строения. Наконец, явился сюда и начал работу русский богатырь-волшебник: построил один дом — поглотила трясина, построил другой, третий — то же самое. Рассердился богатырь и придумал хитрое, небывалое дело: взял он и сковал на руках вдруг целый город и поставил на болото, которое уже не могло поглотить его, и держит до сих пор. Этот волшебный город, в воображении богатыря Петра, должен был достраиваться в то время, когда он на своем галиоте в первый раз подходил к острову Котлилу. Сделав у острова промеры глубин, Петр I понял, что именно здесь находятся ворота для входа в Неву». Однако это лишь легенда. На самом же деле все происходило иначе и гораздо труднее. Не богатырь, а народ своими руками, нередко при этом проливая кровь и жертвуя жизнью, построил город, которому предстояло сыграть очень важную историческую роль.

Город, о котором повествует легенда, был заложен и возведен на болоте в самом начале XVIII века. Мало кто мог предположить в ту пору, что именно этот далекий окраинный город, где проспектами и улицами стали вырубленные в непроходимом лесу просеки, а первыми поселенцами и строителями — солдаты и согнанные по царскому указу со всех концов страны работные люди, превратится в величественную столицу огромного государства. Что именно отсюда русские станут «грозить шведу», начнут освобождать исконно русские земли и налаживать политические и торговые связи с европейскими государствами.

Известный историограф эпохи Петра I Г. И. Тимченко-Рубан так писал об удручающем впечатлении от избранного государем для столицы места: «Место такое, которое одно всякаго бы инаго сильно было отвратить от такого предприятия, ибо было оно болотное, непроходимое, пустое и весьма отдаленное для работников, коими строить оный (Петербург. — Авт.) надлежало».

Однако неблагоприятные климатические условия не остановили Петра I, ибо он предвидел важность стратегического положения устья Невы в решении его далеко идущих планов — получить выход в Балтийское море, вернуть несправедливо отторгнутые русские земли. Так уж сложилось, что почти в течение столетия здесь беспрепятственно хозяйничали шведы, усилив крепости многочисленными гарнизонами, установив за каменными бастионами мощные орудия. И хоть далеко находились эти крепости и гарнизоны от самой Швеции, терять их шведский король не хотел, ибо слишком важны были в стратегическом отношении эти болотистые, поросшие густыми лесами места. Вот почему не жалел он денег на содержание крупных гарнизонов, на снаряжение эскадр боевых кораблей, которые время от времени крейсировали между Швецией и устьем Невы, хвастливо демонстрируя военно-морскую мощь одной из передовых скандинавских стран.

Следовало напомнить шведскому королю, что река Нева и прилегающие к ней земли с незапамятных времен являлись русскими владениями. Древнейшие акты и летописи, в частности Переписная окладная книга 7008 (1500) года, гласили, что большая часть этих владений с давних пор относилась к Водской пятине Великого Новгорода. Древние русские города Корела (Кексгольм), Ладога (Старая Ладога), Ям (Ямбург), Копорье издавна украшали эти земли. Здесь же позже были основаны Иван-город (часть нынешней Нарвы) и Орешек (Нотебург, позднее — Шлиссельбург).

Успешное развитие торговых отношений Руси со Скандинавским севером и другими европейскими странами придавало важное значение реке Неве и близлежащим землям, в связи с чем шведы стремились захватить эти места. Так, в 1240 году они предприняли попытку осуществить свои захватнические планы, но крестовый поход шведских завоевателей под предводительством Биргера Фолькунга закончился для них весьма плачевно. Новгородская дружина под командованием князя Александра Ярославича, получившего позже в честь одержанной им блистательной победы почетное имя «Невский», наголову разбила врага.

В 1300 году крупная шведская эскадра вторглась в устье Невы и захватила его. При впадении в Неву реки Большой Охты шведы возвели город и укрепили его крепостью «твердостью несказанной», названной Ландскроной. Но недолго просуществовала эта крепость. После ожесточенного штурма русские воины захватили ее и сровнял и с землей. Однако они допустили ошибку, не закрепившись на отвоеванных рубежах. Шведы воспользовались этим, и их военные суда вновь стали появляться в невских водах, заходить в Ладожское озеро, грабить русские купеческие суда. Вот тогда и возникла у новгородцев мысль обезопасить от набегов шведов эти земли, построив у истока Невы крепость. Так в 1323 году возник город Орешек. В том же году со шведами был заключен Ореховский мир, согласно которому между враждующими сторонами устанавливался «вечный мир». Но мир этот длился недолго. В 1348 году шведский король Магнус Эриксон объявил новый крестовый поход против Руси и начал «крестить» огнем и мечом русских в свою веру. Пал Орешек. Со временем его вновь заняли русские дружины.

Вплоть до Ливонской войны велись нескончаемые сражения за эти земли не только с шведскими завоевателями, но и с немецкими рыцарями-крестоносцами. «Рыцари меча» захватили многие русские владения и обложили их тяжелой данью. В битве на Чудском озере, известной в истории как Ледовое побоище, русские наголову разбили немцев и освободились от их владычества.

В 1558 году началась Ливонская война, длившаяся до 1583 года. Поначалу успех сопутствовал русским войскам. Возникла даже угроза существованию самого Ливонского ордена. Однако затем последовал ряд неудач. В 1582 году Иван Грозный был вынужден заключить перемирие с Польшей сроком на десять лет, а через год и мир с Швецией, потеряв не только ранее завоеванные земли, но и уступив русские города Ям, Копорье, Иван-город. И лишь в 1590 году были возвращены эти древние владения Русскому государству.

Но вскоре наступило так называемое Смутное время («Смута»), приведшее Русь к полной разрухе. Шведы, воспользовавшись внутренними распрями, отсутствием у русских боеспособных войск, трудностями, возникшими внутри Русского государства, овладели Новгородом, а затем осадили Псков. Царь Михаил Федорович был вынужден отказаться в пользу шведов от исконных владений русского народа — Ивангорода, Яма, Копорья, Орешка, Корелы. По Столбовскому миру, заключенному между Россией и Швецией 27 февраля 1617 года, шведский король стал именоваться государем земли Ижорской. Довольный итогами договора, шведский король Густав II Адольф в речи, произнесенной на заседании риксдага (парламента — Авт.), заявил: «Одно из величайших благ, дарованных Богом Швеции, заключается в том, что русские, с которыми мы издавна были в сомнительных отношениях, отныне должны отказаться от того захолустья, из которого так часто беспокоили нас. Русские опасные соседи. Теперь без нашего позволения русские не могут выслать ни даже одной лодки в Балтийское море; большие озера Ладожское и Пейпус (Псковское. — Авт.), Нарвская Поляна, болота в тридцать верст ширины и твердые крепости отделяют нас от них. Теперь у русских отнят доступ к Балтийскому морю и, надеюсь, не так-то легко будет им перешагнуть через этот ручеек». Король был прав. В то время «перешагнуть через ручеек» русские не могли. Но то, что было немыслимо в 1617 году, стало возможным в 1700 году.

Петр I выступил против шведов в союзе с польским и датским королями сразу же после заключения мира с Турцией. Молодой шведский король Карл XII с пятнадцатитысячным войском высадился у самой столицы Дании — Копенгагена и 8 августа 1700 года вынудил датского короля заключить выгодный для шведов мир. Ободренный успехом, он двинул затем свои войска против поляков. Польский король Август, узнав о наступлении врага, поспешил снять осаду Риги, дав возможность неприятелю перебросить часть своих сил для отражения наступления русских войск, которые под руководством графа генерал-фельдмаршала Ф. А. Головина направились к Нарве с целью захвата крепости, чтобы открыть таким образом путь к Финскому заливу. В столь неблагоприятных условиях трудно было русскому командованию рассчитывать на победу. Всего лишь два полка — Преображенский и Семеновский — были полностью боеспособны. Остальная часть войск состояла из плохо обученных солдат, ибо это были крестьяне, оторванные недавно от сохи. Некоторые офицеры, особенно иностранцы, больше заботились о собственном благополучии, нежели об исходе предстоящих боев. Да и вооружение русской армии было далеко от совершенства: пушки и порох оказались непригодными для стрельбы, ощущалась нехватка снарядов. Не мудрено, что под Нарвой русские потерпели поражение. Однако Петр I не пал духом. Он вновь энергично принялся формировать войско: по всей Руси велся набор рекрутов, на полную мощь работали заводы, на которых из церковных колоколов отливались пушки, накапливалось военное снаряжение и продовольствие.

Вскоре сбылись слова Петра I, сказанные им после поражения под Нарвой: «Господа шведы, может быть, и еще не раз побьют нас, но у них же мы научимся побеждать их...» После важных побед сподвижника царя генерал-фельдмаршала Б. П. Шереметева в Лифляндии и генерал-адмирала П. М. Апраксина на Ижорской земле настало время преподать «урок» шведам. Для этой цели Петр I выбрал Нотебург.

Интересное описание крепости Нотебург оставил нам знаменитый немецкий ученый-энциклопедист и путешественник Адам Олеарий, побывавший и России еще в 30-е годы XVII века. Ему история обязала созданием не только шедевра естественной и технической мысли — Готторпского глобуса, позднее подаренного Петру I и ныне хранящегося в Музее антропологии и этнографии имени Петра Великого Академии наук СССР в Ленинграде, но и появлением книги «Описание путешествия в Московию», которая сыграла важную роль в ознакомлении Европы с Россией. В ней А. Олеарий пишет: «Крепость Нотебург, в 8 милях от Ниеншанца (по-русски Канец. — Авт.), лежит от экватора на 50° 30' у выхода из Ладожского озера; она со всех сторон окружена глубокою водою и расположена на острове, похожем на орех... Отсюда и название его Noteburg (Ореховый замок)... Крепость построена русскими и окружена стенами в 2 ½  сажени (5,334 метра — Авт.) толщиною. Так как амбразуры (подобно таковым во всех старых русских крепостях) направлены прямо вперед и снаружи немногим лишь шире, чем изнутри, то они не особенно удобны для стреляния из них и для защиты. В одном из уголков крепости находится особая крепко защищенная небольшая цитадель, откуда крепость может быть обстреливаема внутри... Нам говорили, что осажденные русские держались вплоть до последних двух человек. Когда они по капитуляции должны были выступить со всем скарбом и имуществом и со всеми находившимися при них людьми, то вышли только эти двое. Когда их спросили, где же остальные, они отвечали: остались только они одни, так как все другие умерли от заразной болезни. Вообще русских хвалят, что они гораздо храбрее и смелее держатся в крепостях, чем в поле...»

И вот эту крепость русским надлежало отвоевать у шведов. Штурму крепости предшествовали тщательные приготовления. Флотилия из 13 судов, среди которых были фрегаты «Св. Дух» и «Курьер», построенные тайно в Архангельске, волоком были перетащены из Белого моря в Онежское озеро. Это были не просто 254 тяжелых километра через леса и болота. Это были километры и даже метры поистине героического труда и суровых испытаний. Невывороченные пни вырубленных заранее деревьев, огромные валуны все время метали продвижению вперед. Из-за неровностей местности суда соскальзывали с катков, что нередко калечило и даже угрожало жизни людей. Построенные наспех мосты рушились под тяжестью орудий и судов. На пределе физических и моральных сил солдаты, преодолев многочисленные препятствия, сумели спустить все суда в Онежское озеро, благополучно достичь Ладожского озера, а затем вновь по сухопутью из Ладожского озера проникнуть в Неву.

Замысел Петра I заключался в неожиданной атаке крепости с Невы, откуда шведы привыкли ждать только свои корабли. И замысел этот вполне удался. Пятьдесят русских судов отрезали Нотебург от Финского залива, где крейсировала эскадра вице-адмирала Нумерса. После усиленного артиллерийского огня началась атака. Тринадцать часов длился штурм. Не выдержав решительного натиска русских войск, шведы 11 октября 1702 года сдали крепость, мощные каменные стены которой они долго считали неприступными.

Богатые трофеи достались победителям: 21 медная и 107 чугунных пушек, 1 мортира, 7 гаубиц усилили артиллерийскую мощь русских войск. «Таковым образом... отечественная крепость возвращена, которая была в неправдивых (неправедных. — Авт.) неприятельских руках 90 лет, — писал Петр I. — Правда, что зело жесток этот орех был, однако ж, славу Богу, счастливо разгрызен...»

Первая серьезная победа продала сил в уверенности русским войскам. После непродолжительного боя 1 мая 1703 г. они под командованием генерал- фельдмаршала Б. П. Шереметева захватили еще одну шведскую крепость — Ниеншанц, расположенную у впадения реки Большой Охты в Неву, переименованную в Шлотбург (Замок-город). Таким образом Нева, главный водный путь, связывающий Онежское и Ладожское озера с Финским заливом, была полностью освобождена от отводов. А вскоре была одержала к первая морская, а точнее речная победа.

Ничего не зная о событиях последних дней, вице-адмирал Нумерс на флагманском корабле поднял сигнал — идти в восточную часть залива. Не ведал шведский адмирал, какой сюрприз готовят ему русские. Посты, выставленные Петром I на побережье, заметив приближение неприятельских судов, немедленно оповестили о них условленным сигналом. Петр I приказал внимательно следить за действиями эскадры. Шведы, ничего не подозревая, подошли к самому устью Невы. Тишину наступающей ночи разорвали два выстрела — Нумерс салютовал гарнизону крепости, сообщая о своем прибытии. Вот-вот раздались два ответных выстрела. Обычные формальности были соблюдены. Только после этого от эскадры отделились два судна — восьмипушечная шнява *  «Астрильд» и десятипушечный бот ** «Гедан». Петр I решил захватить эти суда, идущие к нему прямо в руки. Посадив солдат Преображенского и Семеновского полков в 30 лодок, он атаковал шведские корабли. Атака велась с двух сторон. Первый отряд лодок под командованием капитан-бомбардира, или «капитана от бомбардиров», Петра Михайлова (так именовали Петра I в войсках. — Авт.) атаковал «Астрильд». Второй отряд возглавил ближайший сподвижник Петра I — поручик Александр Меншиков. Он направил лодки к «Гедану». Вооруженные ружьями и гранатами преображенцы и семеновцы стремительно атаковали неприятельские корабли и, несмотря на сильный огонь, взяли их на абордаж. Жестокой была схватка. Преодолев упорное сопротивление, русские захватили два шведских судна. Это произошло 7 мая 1703 года. Победа была психологически важна тем, что придала уверенности русским: шведов можно бить и на море. 8 мая захваченные суда были торжественно введены в Неву.

За этот бой Петр I и Меншиков были награждены орденами Андрея Первозванного, все офицеры удостоены золотых, а солдаты и матросы серебряных медалей с надписью «Небываемое бывает». Высокую награду Петру I вручил первый кавалер упомянутого ордена генерал-фельдмаршал Ф. А. Головин.

Так сбылась давняя мечта русского народа. Был сделан первый шаг к морю. Однако пока что только воды Финского залива ласкали взор молодого русского царя. Но, стоя на его берегу, он уже видел корабли, идущие далеко в Балтийское море. Видел города, которые встанут неприступными крепостями на пути врагов.

Военный совет, состоявшийся после взятия Ниеншанца, привял решение о поисках места для возведения крепости и сооружения торговой пристани. Запись в «Журнале, или поденной записке Петра Великого» так повествует об этом: «По взятии Канец отправлен воинский совет, тот ли шанец крепить или иное место удобнее искать (понеже оный мал, далеко от моря и место ис гораздо крепко от натуры), в котором положено искать нового места, и по нескольких днях найдено к тому удобное место, острой, который назывался Люст Елант (т. е. Веселый остров; в некоторых источниках Люст Элант. — Авт.), где в 16-й день мая (в неделю пятидесятницы) крепость заложена.

Для строительства крепости был выбран, как видно из приведенной записи, остров Люст Елант, он же Яннисари — по-русски Заячий остров. Выбор с военной точки зрения оказался весьма удачным. С трех сторон остров окружала вода, а с четвертой, северной, — неширокая протока, за которой тянулись тонкие болота. Подступиться к такому острову было не так-то просто. Мимо него не могла пройти незамеченной даже небольшая лодка.

16 мая 1703 года застучали топоры, завизжали пилы. Началось строительство будущей столицы. Руководил закладкой города «друг сердешный» государя Л. Д. Менишков. Где же в эти дни находился Петр I? В упоминавшемся выше «Журнале» в мае он записал:

«В 10-й день был благодарный (благодарственный. — Авт.) молебен.

В 11-й день капитан пошел в Шлиссельбург сухим путем.

В 13-й день на яхте гулял на озере верст 10 и больше.

В 14-й день приехал на Сяское устье.

В 16-й день, в неделю пятидесятницы, пошли (подчеркнуто Авт.).

В 17-й день приехали на Лодейную пристань».

Значит, накануне закладки города Петр убыл на реке Свирь в Лодейное Поле, где в феврале 1703 года была основана корабельная верфь, а уже в марте начал строиться первый фрегат. Видимо, царь посчитал, что нехитрое это дело заложить крепость, важнее всего — ускорить создание флота.

В конце нюня приступили к возведению церкви святых Петра и Павла. В ознаменование этого события царь приказал палить из пушек. В честь святого Петра (Петров день отмечался 29 июня) и назвали крепость, а потом и город Санкт-Питербурхом.

На постройке крепости было занято очень много людей. Сначала пришлось «поднимать» остров, так как он был довольно низменным, и при подъеме уровня воды в Неве нередко значительная его часть затоплялась. Многие тысячи людей, кто в старых мешках и рогожках, а кто и в подолах платьев (здесь работали и женщины. — Авт.) приносили и привозили землю из отдаленных мест. Не хватало лопат и другого шанцевого инструмента — землю копали руками! Низкие шалаши, сооруженные зачастую прямо на болоте, служили жалким пристанищем для первых строителей. Сырой и смрадный воздух, недоедание, а порой и голод, изнурительный труд вызывали массовые заболевания. Немец Гюйсен, очевидец сооружения Петропавловской крепости, оставивший подробное описание Петербурга и Кроншлота в первые годы их существования, писал, что крепость построили «непостижимо скоро». В короткий срок — за полтора месяца — были засыпаны землей стены крепости, укреплены бастионы — раскаты, выступавшие за общую линию крепостных стен. Шесть бастионов, намного увеличивавшие площадь обстрела вокруг крепости, были названы в честь соратников Петра I — Меншикова, Нарышкина, Трубецкого, Головнина и Зотова: один бастион был назван Царским или Государевым раскатом. К осени на бастионах уже было установлено более 120 пушек. Позднее, начиная с 30 мая 1706 года, земляные бастионы стали заменять каменными.

Строили быстро, невиданными по тем временам темпами. Однако какой ценой! «Бедным людям очень трудно пропитаться, так как они употребляют в пищу больше коренья и капусту, хлеба же почти в глава не видят». Город строился на костях русских людей — солдат и матросов, подкопщиков (землекопов.— Авт.), переведенцев (мастеровых людей, направляемых для работ в принудительном порядке. — Авт.), вольных плотников, немногочисленных коренных жителей этих мест. Счет погибшим не велся... Однако, без сомнения, можно утверждать, что не один десяток тысяч созидателей города остались лежать под быстро разраставшимся городом.

Примечания

* Шнява — легкое двухмачтовое военное судно начала XVIII в. для разведывательной и посыльной службы. Имело вооружение от 14 до 18 орудий среднего калибра.

** Бот (голл. boot) — небольшое одномачтовое парусное судно. Применялось для перевозки грузов и обеспечения связи. Вооружалось малокалиберной артиллерией и фальконетами.

Цитируется по изд.: Раздолгин А.А, Скориков Ю.А. Кронштадтская крепость, Л., 1988, с. 14-20.