Башкирия в составе Ногайской Орды

Государственное образование Ногайской Орды сформировалось на основе Мангытского юрта. В конце XIV века он находился на западе Кок-орды в междуречье Яика и Эмбы. Выделение этого юрта связывают с известным временщиком Золотой Орды Едигеем. Он тогда занимал пост беклярбека при джучидских ханах. При нем возвысился возглавляемый им союз кочевых племен, который, однако, все еще продолжал входить в структуру Узбекского ханства 172.

После смерти Едигея преемником Мангытского юрта стал его сын Гази. В 1420-х гг. юрт стал превращаться в значительную силу, хотя и зависел от владетелей Узбекского улуса. Гази проявил себя как самовластный правитель, что вызвало недовольство кочевой аристократии. С уходом большинства кочевой знати в Сибирь и к другим правителям джучидам Мангытский юрт временно пришел в упадок 173. В период правления Абул-Хаир-хана (1428-1468), правителя Узбекского ханства, он находился в числе его подданных. Ваккас, внук Едигея, преемник Гази, некоторое время сохраняет верность сюзерену, но вскоре переходит в лагерь Мустафы - последнего независимого от Абул-Хаира государя Деппа. Вскоре Мустафа был разгромлен войсками Абул-Хаира, и Ваккас вновь оказывается в рядах его сподвижников. В конце 1440-х годов Ваккас умирает. На его место приходит его сын Муса. С его именем связанно отделение мангытского юрта от Узбекского ханства. Именно Муса стал диктовать политику мангытов в восточных степях. В 1457-1458 годы Муса поддерживает Шибанида Ядгара и сажает его на престол.

Особенностью мангытского правления являлось то, что поддержка чингисидамангытской аристократией открывала перспекгиву приобретения ханского ранга. Сформировавшийся порядок диктовал обязательное условие: при хане должен быть беклербек из мангытов. При ком из бесчисленных джучидов соглашался стать беклербеком, тот и становился ханом. В то же время мангыт, не будучи отпрыском «золотого рода,» не имел возможности становиться ханом.

В 1468 г. умирает Абул-Хаир-хан. Личность и власть этого правителя сорок лет скрепляли Узбекское ханство (Кок-Орду). Его же сыну Шейх-Хайдару никто подчиниться не захотел. Против него объединяются князь тюменского юрта Ибак, давний враг Абул-Хаира Джанибек - один из основателей Казахского ханства, Бурке, а также мангыты Муса, его барт Ямгурчи и дядя Аббас. Вскоре Шейх-Хайдар был убит Ибаком 174.

После этих событий Мангытский юрт окончательно обособляется. Он начал превращаться в фактически полноправного и равноправного партнера международных отношений, хотя власть Мусы еще держалась на успешной внешней политике и его ранге беклярбека.

К 1480-м годам Мангытский юрт разросся, и сформировался относительно устойчивый контингент. Составляющие юрт кочевые племена начинают называться «ногай». Этот термин не имел этнической окраски и служил в качестве полиэтнонима. В.В. Трепавлов родоплеменной состав Мангытского юрта относит к категории «составных вождеств» 175. То есть кочевые племена, находясь иод управлением Мусы, в то же время имели свой военно-административный институт. Власть Мусы не могла опираться ни на сакральность, ни на экономическую базу, ни на аппарат принуждения. Судьба правителя зависела от удачных политических комбинаций в борьбе за гегемонию в Деште. Подобное, относительно стабильное, положение сохранялось примерно до начала XVI века.

Основной территорией Ногайской Орды являются бассейны рек Эмбы и Яика. К началу XVI в. западные границы достигли нижней Волги. На востоке - до низовьев Сырдарьи. На севере территория Орды достигла башкирских пределов. Исследователи в качестве башкиро-ногайской границы склонны видеть р. Самару176. Так, по преданию «Тура-хан», правая сторона Самары была башкирской, левая - досталась Бураку, «его подданными были ногайцы».

С начала XVI века в состав Ногайской Орды включается основная территория исторического Башкортостана. В историографии она известна как Ногайская Башкирия. Западной границей Ногайской Башкирии являлась р. Ик. Известно, что башкиры-юрмийцы и ногаи находясь на противоположенных берегах р. Ик, стреляли друг в друга из луков177. Вместе с тем в 1552 г. ногайский мурза Исмаил «летовал на Ике реке от Камы днишь пять» 178. Р.Г. Кузеев сферу ногайского влияния определяет к западу от Уральского хребта до низовьев Белой, к востоку - до верховьев Яика и Ая. Это согласуется с данными источников, приводимых В.В. Трепавловым. В 1601 г. уфимский воевода М.А. Нагой сообщал воеводе Тюмени Л.А. Щербатову, что по донесениям ясачных татар, сорок ногайских сборщиков ясака взимали подати «в Уфиском уезде с ясашных волостей с устья Белы Воложки до уфинские и до аиские вершины и на Китайской волости» 179. С северо-восточной границей Ногайской Башкирии он связывает восточные рубежи будущего Китайского уезда, очерчивая ее озерами: Иткуль, Синарское, Касли, Кизыл-Таш, Увильды, Аргази. Южная граница Ногайской Башкирии очерчивается бассейнами рек Большой и Малой Узени, Чагана, Нижинским разливом 180.

В экономическом отношении Ногайская Башкирия являлась довольно замкнутым регионом. По письменным и фольклорным источникам исследователи выделяют несколько зон и кочевых маршрутов на Южном Урале. О них мы узнаем из «Башкирской истории» Кидряса Муллакаева. Басман-хан со своей Ордой из семнадцати тысяч кибиток кочевал «вверх и вниз по Яику и другим степным рекам, а именно Берде, по Сакмаре, по Салмыше, по Юшатые, по Таналыку, по Оре, по Кизилу, и по протчим рекам...». Здесь мы видим традиционную систему кочевания населения Башкортостана, характерную для XIII-XV веков. В источнике отражается круглогодичный цикл кочевания 181. В зимний период Орда Басмана, «переходя Уральские горы, кочевали по рекам Белой, Соколе, Ашкадару, Куганаку, по Шкадру, по Деме, где места лесистые и теплые». Его брат Тюря-хан «жил на самом том месте, где ныне город Уфа, а подвластные ему люди кочевали от устья Демы реки по Казанской дороге вниз по Белой, по Кармасану, по Черемшину, по Куюше, по Базе, по Сюну, и вверх по Аю рекам»182. В шежере юрматынских башкир говорится, что бесчисленные ногайцы кочевали в бассейнах рек Сакмара, Яик и Белая 183. По мнению Н.А. Мажитова, А.Н. Султановой, Южный Урал представлял собой замкнутую зону кочевания. В источниках нет указаний о периодических ежегодных откочевках башкир или ногаев с Южного Урала на юг - к Аралу или Каспию. То есть в Ногайскую Орду Башкортостан включается без нарушения цикла кочевания, сложившегося в золотоордынскую эпоху.

В политическом плане Ногайская Башкирия также является обособленным регионом. В.В. Трепавлов предполагает существование здесь особого наместничества, не входившего в улусно-крыльевую государственно-административную систему Орды 184, которая оформилась в 30-е годы XVI века 185. Управление же ею производилось из кочевий на р. Эмбе и непосредственно из столицы - Сарайчука, но нередко наместник находился в центре Ногайской Башкирии, в Иман-кале.

По разному роду источников мы можем выделить несколько удельных центров управления Ногайской Башкирией. По многим преданиям, одной из главных «ногайских» ставок являлось место слияния рек Уфы, Белой и Демы. По свидетельству Кидряса Муллакаева, на том месте некогда стоял «великий город, который простирался вверх по реке Белой до устья реки Уфы, и до Уфимских, то есть при реке находящихся гор, так что жительство его распространялось по длине верст на десять» 186. Этот город являлся ставкой «ногайского» правителя Тура-хана (Тиря-Бабату-Клюсов). На основании того же источника называется другая ставка. Она была расположена в местности Актюбя, недалеко от Оренбурга. Ее владетелем «был ногайский хан именем Басман, ... который по бывшим великим моровом поветрии, оставя прежнее свое жительство в семнадцати тысячах кибиток, перешел к реке Яику, и близ Сакмарского устья на горе, в расстоянии от Оренбурга шесть верст, где ныне поставлен маяк, построил город, именова Актюба, то есть Белый стан, или село, отчего та гора и поныне Актюбой называется и некоторые на ней развалины видны» 187. Кроме того, называются и другие местности как главные стойбища ногайских наместников. Например, долина р. Демы (озеро Акзиярат) значится как летнее кочевье «ногайских ханов, покуда они владели башкирами». Затем, после начала откочевки основной массы ногаев на юг, ставка переместилась под Стерлитамак. Р.Г. Игнатьев указывает на нахождение «ногайской» ставки недалеко от г. Бирск, в бывших Мензелинском и Стерлитамакском уездах 188.

Таким образом, Ногайская Башкирия представляла собой особую провинцию Ногайской Орды с относительно фиксированной территорией и административными центрами.

Одна из форм подчинения в кочевых обществах заключалась в регулировании кочевок своих подданных. Но, как мы убедились выше, Ногайская Башкирия представляла собой замкнутый в экономическом отношении регион. Здесь на первый план, как основная форма сюзеренитета, выступает сбор податей, ясака. Они выступали как знак подчиненности и символ подданства Ногайской Орде. Ясак в основном выплачивался пушниной и медом. Можно предположить, что существовал так называемый «налог кровью», обязательство выставлять военные отряды в ногайское войско. Об этом говорит предание минских башкир о «1000 человек вооруженных», выставляемых на войну ногайским князьям. Но здесь подразумевалось подчинение «Тура-хану», во владении которого и находились «12 минских родов», то есть в рамках Ногайской Башкирии. Каких-либо сведений об участии башкир в ногайских компаниях нам неизвестно. В отношении форм зависимости можно согласиться с В.В. Трепавловым, предположившим, что налоговая политика основывалась на традициях, сложившихся в Золотой Орде, которой еще в первой четверти XV века подчинялись и башкиры, и ногаи 189.

А.З. Асфандияров упоминает об институте аманатства как одной из форм взаимоотношений между башкирами и ногаями. Однако в этом отношении нам известен лишь единственный случай, приводимый самим автором - требование ногайского сюзерена девушек у знатных башкир на некоторое время 190. Поэтому о существовании подобной формы зависимости, скорее, следует говорить как о непостоянной, появляющейся по мере необходимости в экстремальных ситуациях.

Д.Ж. Валеев на основе некоторых сюжетов эпоса «Идукай и Мурадым» говорил о «полувассальной» зависимости башкир от «ханов» - сюжет отъезда Идукая из «ханской ставки» 191. Действительно, во-первых, это соответствует кочевой традиции свободного выбора сюзерена. Во-вторых, в эпической форме могла отразиться реальная ситуация, где выражалось недовольство «новым» сюзереном, повлекшее уход башкир из-под власти ногайских правителей.

Первое проявление власти мангытских правителей на Южном Урале многими историками относится к концу XV - началу XVI века. К этому времени относится правление па значительной части исторического Башкортостана двух «ханов». О них нам повествует рассказ Кидряса Муллакаева. На устье р. Уфы находилась ставка Тура-хана. В его подчинении находились центральные, северные, северо-восточные, южные и юго-западные территории, владения минских родов 192 («12 минских волостей башкирцев, плативших ему ясак куницами и медом» 193). На юге, на Актюбе, по преданию находился брат Турахана Басман-хан. В его подчинении находились, очевидно, южные территории Башкирии. В преданиях они фигурируют как «ногайцы». Это дало ряду исследователей основание считать Тура-хана и Басман-хана ногайскими наместниками в Башкирии 194. Однако факты, указывающие на это, противоречивы и не самодостаточны. Во-первых, мы увидели, что основные районы кочевий как Тура-хана, так и Басман-хана пролегают в рамках исторического Башкортостана. Цикл кочевания актюбинского и уфимского правителей указывает на их традиционность хозяйствования и на замкнутую форму кочевания «ханов», а стало быть, на удельную форму управления полукочевой Башкирией. Однако это стало возможным в рамках Ногайской Орды только в 20-30-е годы XVI века с регламентацией госаппарата и правовым становлением улусно-крыльевой системы в Орде. На данном же этане развития государственности Мангытского юрта это было невозможным. Да и термин «ногаи» использовался в качестве определения подданных мангытских правителей и не нес в то время какой-либо этнической окраски.

Во-вторых, мнение о ногайской принадлежности «ханов» основано на предании, записанном в середине XVIII века, когда термин ногай начал терять или потерял свою этническую окраску в отношении Башкирии. В этой связи необходимо затронуть вопрос об интерпретации термина «ногай», фигурирующего во многих памятниках устной исторической традиции (предания, шежере). На их основании в историографии сложилась тенденция безоговорочно видеть в этом термине этноним и подразумевать под ним его этнических носителей – ногаев 195. Однако еще А.Н. Усманов подверг сомнению правомочность подобной интерпретации определения «ногай» в отношении средневековых сооружений (кешене, оборонительные валы и т.д.) 196. Необходимо учитывать то, что практически весь комплекс источников, где есть указания на «ног аев» и которыми пользуются большинство историков, зафиксирован в более позднее время, нежели события, о которых в них идет речь. Самым ранним из них является рассказ Кидряса Муллакаева. Предание записано в ходе оренбургской экспедиции П.И. Рычковым, который мог уже иметь определенные стереотипы об этнополитической ситуации в регионе того времени. Они могли повлиять на интерпретацию предания при записи. Другие предания и шежере (например, шежере Татигас-бия и минских башкир) зафиксированы в XIX-XX вв., то есть тогда, когда сам термин «ногай» приобрел некую нарицательность, а стало быть, не отражал действительную этническую ситуацию описываемого времени. Так, одна из четырех дорог в Башкирии называлась ногайской, хотя ее территория не совпадала с границами Ногайской Башкирии. Здесь термин «ногай» скорее был определением чего-то отдаленного от восточного центра тогдашней России (в данном случае Казани) и степного. Данный стереотип, очевидно, и дал основание исследователям говорить о чуть ли не восьмикратном превосходстве ногаев на Южном Урале 197.

Несколько другую картину мы видим в более ранних источниках. В башкирской летописи XVII века анонимного автора «Дафтар-и Чингис-наме», где в принципе довольно подробно описаны племена и роды, населявшие регион, этнонимы «ногай», «мангыт» вовсе не употребляются. А в копии грамоты от 21 августа 1609 г., данной Татигасбию, место «ушедших ногаев» (по шежере Татигас-бия, записанном в начале XX века) занимают «ногаевские башкирцы» 198. В другом варианте юрматынского шежере также нет «ногаев», но фигурирует кипчакский этноним «калбак». В «экстракте» Алексей Михайловичу, в 1670 г. представленном «из Тобольска», в сведениях «старца именем Лота» Далматского монастыря фигурируют «башкирцы ногайской нации» 199. Как видим, сведения источников, датируемых XVII веком, дают нам возможность несколько по-иному взглянуть на значение термина «ногай». Практически ни один источник более раннего периода не говорит категорично о массовом и продолжительном ногайском присутствии на Южном Урале. В то же время, конечно, не отрицается факт их присутствия и политического влияния в регионе, что требует от нас более критического подхода в рассмотрении роли и значения ногайского фактора.

Как нам представляется, в позднейшее время термин «ногай» в отношении Южного Урала потерял свое реальное этническое содержание, приобретя более широкое значение, с чем и связано его распространение в башкирских преданиях и шежере. То же самое могло произойти и с правителями Башкирии. Со временем башкирские правители в историческом сознании народа потеряли свой этнический облик и стали обозначаться более «широким» в то время термином «ногай».

Правитель южной Башкирии Басман-хан отразился в шежере Шагали Шамана, предводителя тамьянских башкир второй половины XVI в. Генеалогическая цепочка выглядит следующим образом: «Туман-бей - Кильдар-бей - Нахамет-бей - Басман-хан – Айкын-бей - Айдарали-бей - Шагали Шакман кэнэз - Буралы и Бураш...». Как видно из текста, Шагали Шакман является правнуком Басман-хана. Последний, являясь в шежере предком Шагали Шакмана в третьем колене, вполне соотносится с временем правления «Басман-хана» Кидряса Муллакаева - конец XV - начало XVI веков.

Особый интерес представляют предания «Факихтар языуы йаки Боронго тарих китабы» и приводимое нами выше «Тура-хан». «Факихтар языуы...» является пересказом одной башкирской рукописи, бесследно исчезнувшей в конце 20-х годов XX века. В ней речь идет о неком башкирском правителе Касым-хане. Он обосновывается на устье р. Сакмара, где отстраивает себе ставку и «карауанһарай». Да лее описываются взаимоотношения Касым-хана с казанским Мырзабек-ханом. С целью установления дружеских отношений к Мырза-беку отправляется письмо, где Касым-хан высказывает опасения о возможности русского завоевания. Но поначалу Мырзабек сжигает послов и с рабом отсылает письмо обратно. После последовавшей угрозы Касым-хана Мырзабек соглашается. В другом предании - «Тура-хан» — фигурирует Кусем-хан. Он является сыном Тура-хана и участвует в войне с Мансуром, «его подданными были башкиры. Учитывая возможную вариабельность имен, есть основания полагать, что под именами Касым-хан («Факихтар языуы...») и Кусемхан («Тура хан») кроется правитель южной Башкирии, отраженный в рассказе Кидряса Муллакаева «Басман-хан».

Во-первых, Кусем-хан (предания «Тура-хан»), как и Басман-хан (рассказа К. Муллакаева) находится в родственных связях с Тураханом. И в первом, и во втором случаях могли отразиться не реальные родственные связи, а факт одновременного правления, может быть, соправительства в регионе. Во-вторых, Басман-хан (рассказ К. Муллакева), Касым-хан («Факихтар языуы...») и Кусем-хан («Турахан») являются правителями башкир, причем у первых двух ставка находится на устье Сакмары, у последнего же подданными были башкиры, жившие по правой стороне р. Самары.

Вернемся к сведениям П.И. Рычкова. «Тура-хан» и его «ногайцы», как мы выясним ниже, являются выходцами не из степей западного Казахстана, основного места обитания ногайских племен, а кипчаками (вернее, кипчак-кунгратской частью одного из крупнейших политических объединений башкир), переселившимися из северо-западных территорий исторического Башкортостана, примерно междуречья Зая и Шешмы.

Первый факт появления собственно ногаев (мангытов) на Южном Урале относится к 1489 г. На это указывает грамота Ямгурчи к Ивану III: «мурзин кочев на Белой Воложке был» 200. Нахождение Ямгурчи на южном Урале отразилось в шежере башкирских кипчаков. «Кушкар-бий,... перейдя через Итиль, обосновался у устья рек Яика и Сакмары. Позднее присоединился к нему Ямгурчи-бий; оба стали здесь биями... потомки Ямгурчи-бия назывались ямгурчи-кипчаками или ногай-кипчаками» 201.

Распространение мангытского влияния на Южный Урал В.В. Трепавлов связывает с изменением политической ситуации в Дешт-и-Кипчаке. В XV веке мангыты вели борьбу с узбекскими и казахскими ханами на юге и востоке и с Большой Ордой и Крымским ханством - на западе. В этой ситуации они могли расширять пределы своего юрта только на север. С целью противостоять своим противникам мангыты заручаются поддержкой сибирского хана Ибака, в конце 80-х годов являвшегося одним из могущественных правителей в постзолотоордынском пространстве. С этим именем и связано первое появление мангытской аристократии на башкирских территориях. Однако об окончательном установлении ногайской власти в регионе говорить еще рано.

Взаимоотношения между башкирской и мангытской аристократией, вероятно, складывались мирно, без каких-либо существенных изменений во внутреннем устройстве Башкирии. Проявление мангытской власти в регионе ограничивалось только кочеванием ногайских улусов, которое скоре всего носило спорадический характер.

В период правления Мусы обозначилось политическое и государственное оформление Ногайской Орды. Когда ногай избавились от формального подданства, им пришлось организовывать собственные подвластные владения. Главным признаком автономности было оформление улусно-крыльевой системы. Начинает выделяться западное (правое) крыло. Во главе него стоял «правитель улуса». В период правления Мусы им стал Ямгурчи 202. Судя по всему, Ногайская Башкирия номинально входила в западное крыло, в улус Ямгурчи. Как мы увидим, принадлежность ее к правому крылу проявится и в последующие периоды.

Примерно в 1500 г. умирает Муса. Преемником становится его брат и ближайший соратник Ямгурчи. В 1504 г. его сменяет Хасан. Ни Ямгурчи (именно как бия юрта), ни Хасан не нашли своего отражения в народной памяти. Скорее всего, вмешательство биев в жизнь Башкортостана было минимальным.

В период правления Хасана на место соправителя садится Алчагир, сын Мусы. Алчагир находит полное соответствие с Алтакаром из «Башкирской истории». В предании говорится о междоусобной войне между Алтакаром, Басманом и Тура-ханом. Алтакар в предании выступает в качестве вассала Басман-хана. Между ним и другим мурзой - Битюряком - возникают разногласия, для решения которых обращаются к Басман-хану. Басман принимает сторону Битюряка, следствие чего Алтакар, озлобившись, откочевывает за Яик, где «желище имел около реки Ембы». Через несколько лет Алтакар возвращается и начинает войну с Басман-ханом. В одной из битв хан погибает. В этой же войне погибает и его брат Тура-хан. Вследствие этого Алтакар «над всеми ног айцами владеть учиняется».

Если учитывать, что под Алтакаром подразумевается лидер мангытской аристократии, а под именами братьев Басман-хана и Турахана- местные правители, то, по всей вероятности, в предании отразилось первое (во всяком случае, полномасштабное) военное противостояние между башкирскими правителями и Алчагиром, правителем улуса и/или бием Ногайской Орды. По видимости, оно охватило всю южную и центральную часть Башкирии. Судя по преданию, первое столкновение с башкирами закончилось неудачно для Алчагира, после чего он откочевывает к Эмбе - основной территории Мангытского юрта, и возвращается, собрав значительные силы.

Из всех сыновей Мусы Алчагир отличался своей амбициозностью. Еще в 1505 г. при Хасан-бие проявилось его нежелание подчиниться князю. Он не останавливался перед демонстративными и провокационными действиями. В Ногайской Орде его поддерживали многие мурзы, в го время как позиции Хасана у местной аристократии были довольно слабы. В 1508 г. в Ногайской Орде разгорается отрытый конфликт В нем погибает ногайский бий Хасан. После его смерти место ногайского вождя освобождается, и между сыновьями Мусы и некоторыми его племянниками начинается междоусобная война за первенство в Орде.

В 1510 г. начинаются военные столкновения между основными претендентами на княжество. Ими выступают сыновья Мусы - Алчагир и Шейх-Мухамед. В результате военных действий в 1514 г. Шейх-Мухамед на несколько лет был вытеснен на правобережье Волги. В результате на княжьем месте оказывается Алчагир, но, как оказалось, не надолго. В 1516 г. Алчагир был разбит изгнанным Шейх-Мухамедом, ставшим к тому времени беклербеком в Тюменском улусе на нижнем Тереке при Ахматовиче Хаджике-хане. К 1517 г. Шейх-Мухамед в Ногайской Орде уже начал занимать более сильные позиции 203.

Очевидно, периодом нахождения Алчагира на должности правителя улуса и его правлением в Ногайской Орде мы должны ограничивать события в Ногайской Башкирии, отразившиеся в «Башкирской истории». Самовластный Алчагир, скорее всего, стремился покончить с властью удельных правителей в Ногайской Башкирии и полностью подчинить себе башкирские территории. Но все же и с этими событиями мы не можем связывать установление полновесной ногайской власти в Башкирии. Этому помешали дальнейшие события в Дешт-и Кыпчаке, связанные с казахским нашествием.

Основателями Казахского ханства были Джанибек, сын Барака, и его троюродный брат Гирей. Еще в период правления Абул-Хаира братья находились в жесткой оппозиции к хану и около 1459 г. вместе со своими улусами откочевали в Моголистан 204. После смерти Абул-Хаира Джанибек и Гирей в составе известной уже нам коалиции убивают Шейх-Хайдара. В конце 60-70-х годов XV века Гирей становится главным ханом, теперь уже в Казахском ханстве, а его брат - соправителем, т.е. правителем западного крыла, где также располагались кочевья мангытов. Формально Мангытский юрт был подчинен новому хану. Сарайчик, центр юрта, являлся резиденцией Джанибека 205. После смерти Гирея Джанибек со своими улусами откочевывает за Эмбу, на восток ханства, с целью занять престол. Джанибек умирает не ранее 1473-1474 гг. На его место приходят сыновья основателей Казахского ханства Бурундук и Касим. Мангыты не выказали покорности наследникам и фактически выпали из политического влияния, хотя все еще считались правым крылом ханства. Увод Джанибеком своих подданных из Яицко-Эмбинского междуречья, а также активные торговые, политические контакты и войны с узбеками привели к тому, что подавляющая масса казахов расселилась далеко на востоке и юго-востоке ханства. Потому ногаев и казахов разделяло обширное малонаселенное пространство 206.

В конце XV - начале XVI веке основные силы казахов были отвлечены сначала на Мавераннарх, а затем на отражение узбекских вторжений. В этих условиях ногаи могли игнорировать сюзеренитет казахских ханов. Но после разгрома узбекского правителя Шейбани в 1510 г. внимание казахов было обращено на запад. Бурундук и Касим решили восстановить господство над ногаями. Инициатива принадлежала главным образом Касиму, сыну Джанибека. В 1511 г. в Самарканде умирает Бурундук, и Касим становится единоличным правителем Казахского ханства.

Примерно летом 1519 г. началось казахское нашествие. Не в силах сдержать наступление, ногаям пришлось «перелезать» на правый берег Волги и скрываться под защитой крымского хана 207. Многие ногайские улусы оказались захваченными казахами. В боях погибают и недавние правители Ногайской Орды Шех-Мухамед и Алчагир. В течение года ногайские земли к востоку от Волги оказались под властью Касим-хана. Теперь западная граница Казахского ханства начала достигать Волги 208.

Уход ногаев также касается и башкирских территорий. В преданиях и шежере племени кипчак Алчагира в ранге правителя Ногайской Башкирии сменяет Алтакар, ассоциирующийся с казахским правителем Хакк-Назаром, сыном Касима. Но в период казахского нашествия Хакк-Назар был еще ребенком и потому не мог быть наместником в Башкортостане. Да и поход Касим-хана был направлен на восстановление западного крыла Кок-Орды, тогда как Ногайская Башкирия к нему не относилась. Она составляла улус Ак-Орды бывшего улуса Джучи. Это не исключает вероятность того, что башкиры могли поддержать в войне Касима. Ведь казахскому нашествию предшествовало ногайское завоевание. Вполне вероятно, что именно имя Касима-хана фигурирует в преданиях «Тура-хан» и «Факихтар языуы...», завуалировав тем самым имя башкирского правителя. В шежере Татигас-бия отразился некий «Таукай-хан» 209, который получил «печать на правление» в юрте и был главой 1085 казахов (т.е. тысячником). Юртом он управлял «по справедливости» 210. В шежере отразился Тугум, внук Джанибека. Вполне вероятно, что племянник Касим-хана мог появиться в Башкортостане в качестве удельного правителя. На это указывает и наличие выданной Таукаю «печати». В последующем Тугум займет казахский ханский престол. В 1537- 1538 гг. в войне против антиказахский коалиции в лице Бухары, Хорезма, Ногайской Орды и других Тугум-хан погибает.

В 1521 г. умирает Касим-хан 211, и новым государем казахов становится племянник Касима-Тахир. Узнав о смерти могущественного правителя, ногай начинают отвоевывать обратно свои территории. Тахир не сумел оказать какого-либо сопротивления, и в 1524 г. вся завоеванная Касим-ханом территория вновь переходит во власть мангытов. Присутствие в это время ногаев в Башкортостане не отмечается. Лишь в 1535 г. в послании мурзы Шейх-Мамая Ивану IV сын мурзы Кан «перелез Белую Воложку».

В 30-е годы XVI века в качестве наместника в Ногайской Башкирии был чингисид, сын Касим-хана Хакк-Назар. После смерти своего отца он воспитывался при дворе Шейх-Мамая и находился с ним в родственных связях. В памяти народа Хакк-Назар сохранился как хан, установивший жесткие порядки, связанные с административным делением и установлением четкой системы налогового обложения и его сбора 212. Вот что об этом повествует предание: «Акиазар-хан (так в тексте. - Ю.Ю.) всех один в своей власти имел, и у смотря их непостоянство и разные воровства, всячески их изнурял и в бессилие приводил, ибо на три двора по одному котлу иметь допущал, как скот и пожитки, так и детей их к себе отбирал и землями владеть також и чрез реку переходить не допущал, а кои звероловством промышляли, принуждены были платить ему за то ясак с каждого человека по лисице, по бобру и по кунице» 213. Как видим, Хакк-Назар стремился абсолютизировать власть наместника в регионе. Б.А. Азнабаев считает, что правление царевича в регионе сказалось на ограничении власти башкирской аристократии в подвластном регионе 214. На это указывает фрагмент источника: «на три двора по одному токмо котлу для варения им пищи допущал». По мнению исследователя, котел с древнейших времен у кочевников олицетворял власть родовой и племенной знати. Принудительное уменьшение числа котлов у башкир символизировало ограничение власти башкирской знати. Нисколько не отвергая мнение Б.А. Азнабаева, добавим, что в числе родовых атрибутов башкирской знати фигурирует «сауыт» (сосуд). По преданиям, он доставался бию от хана и олицетворял власть над родом. Вполне вероятно, что при записи предания «сауыт» от руки П.И. Рычкова мог превратиться в «котел» и восприниматься переписчиком буквально.

Царевич, очевидно, знакомый с принципами администрирования и управления в среднеазиатских государствах, проводил аналогичную политику и в Ногайской Башкирии, что выражалось в более жестоких формах управления и, естественно, вызывало недовольство башкирского населения. Переход земельной собственности к наместнику, новое административное деление и четко регламентированное налогообложение в первую очередь подрывал и позиции местной аристократии. Но в целом же эти нововведения находились в одной канве с государственными преобразованиями в Ногайской Орде в 30-е годы XVI века. В этот период повышается статус ногайского бия. По фактическим полномочиям он становится равным хану. В течение 30-х и последующих годов наблюдаются попытки ног айских биев уравнять свое положение на международной арене с ханами и московским князем.

В самой Ногайской Орде окончательно оформляется улусно-крыльевое деление, складывается более или менее упорядоченная система власти. Орда оказалась разделенной на три части: восточную во главе с кековатом, центральную — улус самого бия и западную с нурадином 215. Разграничиваются и конкретизируются властные полномочия бия и мурз. Башкортостан же не вошел в улусно-крыльевую систему, он выделился в отдельный регион, возглавляемый своим наместником 216. До этого Ногайская Башкирия находилась под ведомством «правителя улуса», правого крыла Орды. В.В. Трепавлов отмечает своеобразную закономерность в назначении наместников в регионе. Дело в том, что после своего правления в Ногайской Башкирии большинство мурз становятся нурадинами в Ногайской Орде (исключение составляют казахский и сибирский царевичи Хакк-Назар и Ахмед-Гирей, а также Канай, занявший сразу же пост бия). То есть пост наместника в Башкортостане предшествовал посту нурадина 217. Подобное вполне объясняется тем, что все же в административном отношении Ногайская Башкирия еще относилась к правому крылу. В то же время назначение наместника находилось в компетенции Шейх-Мамая, что давало право сажать в этом качестве своих воспитанников 218. В данном случае Хакк-Назара.

В качестве причин, не позволивших произойти интеграции башкир с ногаями, Б.А. Азнабаев считает невозможность объединения в один социальный и этнический организм данников (башкир) и взимателей дани (ногаев) 219. Однако подобные отношения можно отнести скорее к следствиям, чем к причине. На выделение Ногайской Башкирии в отдельное наместничество в какой-то степени влияла хозяйственно-экономическая и, как следствие, политическая замкнутость региона 220. Но в этом отношении можно назвать еще одну причину - социально-правовую. Еще в XV веке, когда кочевые племена Мангытского юрта (в том числе сами мангыты) являлись подданными ханов левого крыла Батыева улуса, каждое племя имело собственную правящую аристократию. Однако с выходом Мангытского юрта из-под власти хана, мангытская знать во главе с Мусой начинает претендовать на управление всеми кочевниками. Безусловно, когда основные элитарные группы юрты по статусу примерно равны, не могло обойтись без конфронтации мангытов с аристократией других племен. Но после разгрома мангытами Казахского ханства им начинает принадлежать абсолютная власть над кочевыми племенами в Орде и их вождями 221. Башкортостан же вошел в орбиту мангытского влияния сравнительно поздно. Башкирская аристократия не прошла долгий путь «приживания» в Мангытском юрте, где фактическая власть находилась у нечинигисидов-мангытов. Основная ее территория относилась к правому крылу Золотой Орды. В течение конца XIV – XV веков башкиры поддерживали в начале золотордынских, затем, в качестве их наследников, казанских и в какой-то мере касимовских ханов из династии тука-тимуридов. Ими башкиры привлекались за счет определенных пожалований (тарханные ярлыки, оформление вотчин), выдача которых была исключительно в компетенции хана. Подобные взаимоотношения являются традиционными между башкирской родоплеменной аристократией и ханами XV-XVI веков. Однако мангыты не имели возможностей полностью включить Башкортостан в систему Орды. Создав собственное кочевое государство со своей правящей династией, фактически ногай посягнули на исключительную прерогативу чингисидов. Естественно, это не могло с одобрением быть воспринято соседями ногаев, в том числе и башкирами. Ее аристократию больше привлекали ханские пожалования и непосредственное участие во внутренней и внешней политике Казанского ханства. В ином же случае их ждала перспектива потери своих позиций на южном Урале и вливание в массы ногаев-кочевников. И в данном отношении вполне оправданно выглядит выделение Ногайской Башкирии в отдельное наместничество, где основной формой проявления власти было нахождение в регионе наместника, осуществлявшего сбор ясака с местного населения. Причем ясак теперь приходилось выплачивать сразу трем улусам, то есть кековату, нурадину и самому бию.

Ногайские наместники вместе со своими улусами были явно нежелательным элементом в Башкортостане. Нарушение вотчинных прав, вмешательство во внутреннее управление не могло способствовать повышению авторитета у пришлой аристократии.

Таким образом, с оформлением государственно-административной системы Ногайской Орды в период правления Хакк-Назара окончательно устанавливается власть ногаев в Башкортостане. При нем фактически формируется система ногайского господства в регионе. Если в эпоху Басман-хана и Тура-хана, действительно, основная территория исторического Башкортостана (в том числе «по реке Белой и Яику») могла в той или иной степени считаться частью Казанского ханства 222, то в 30-е годах XVI века ситуация меняется. Ногайская Башкирия в административно-территориальном и политическом отношениях становится частью ногайского государственного образования. Ставка ногайскою наместника перемещается из Эмбы, на устье Белой, в Древнюю Уфу (г. Башкорт).

С периодом 20—30-х годов — утверждения ногайской власти в регионе - мы должны связывать появление непосредственно ногайских улусов и распространение этнонима «ногай» (ногай-юрматы, ногай-бурзян, ногай-кипчак и т.д.) 223 Хотя, безусловно, отмечаются и более ранние проникновение кочевых племен Мангытского юрта (например, «ногай-кыпсаки» Ямгурчи-бия).

В 1537 г. ногаи окончательно разбили преемников Касим-хана, полностью овладев престолом Казахского ханства. На трон ханства садится ставленник мангытов, наместник Ногайской Башкирии Хакк-Назар и в 1538 г. на его место приходит Исмаил, сын Мусы, брат Алчагира 224. Башкирское предание отмечает, что наместником в Башкортостане Исмаил находился семь лет 225. После этого, примерно в середине 1545 г., Исмаил-мурза становится нурадином 226. Главой Ногайской Башкирии вновь оказывается ставленник Шейх-Мамая - Ахмед-Гирей. Он, как и Хакк-Назар, являлся потомком Чингисхана. Вряд ли может быть случайностью появление в качестве наместников в Ногайской Башкирии двух представителей ханского рода. В.В. Трепавлов подобные назначения чингисидов (а также будущих нурадинов) трактует как управленческую тренировку и «приобретение административных навыков будущими ханами» 227. В целом можно согласиться с этим утверждением. Однако кроме них, очевидно, были еще и другие причины, связанные со статусом региона. Скорее всего, в целях управления и контроля требовалось нахождение человека из знатного рода, коими являлись Хакк-Назар и Ахмед-Гирей. Ведь не случайно именно с именем Хакк-Назара связано установление ногайской власти в регионе.

К середине XVI века в Ногайской Орде образовались две противоборствующие группировки. Одна из них, возглавляемая князем Юсуфом, придерживалась восточной ориентации. Оппозиция сформировалась в правом крыле, главой которой был мурза Исмаил. В своей политике он ориентировался на Москву и сумел увлечь за собой поволжских мурз, имевших большой политический вес и авторитет среди монгольской знати. Постепенно власть начинает переходить в руки Исмаила. Положение центральной власти в Орде усугубляется изменением международной политической обстановки. Главную угрозу для Ногайской Орды, как и для Крымского, Казанского и Астраханского ханств, стало представлять Московское княжество. В 1552 г. международная ситуация в Восточной Европе кардинально меняется. Завоевание великим князем Казани нарушило сложившийся баланс сил в постордынском пространстве в первой половине XVI века. В Астрахани в 1554 г. воцарился Дервиш-Али, ставленник Москвы. Фактически рухнула система позднеджучидских образований. На этом фоне довольно нерешительным выглядит политика Юсуф-бия. Ни в казанской, ни в астраханской компаниях ногайский бий не принял участия. Но Ногайская Орда все еще оставалась гегемоном в Дешт-и Кипчаке. Положение начинает меняться с середины 1550-х годов XVI века. В 1554 г. между Юсуф-бием и нурадином Исмаилом начинается междоусобная война. Верх в ней одержала партия Исмаила. Юсуф-бий и многие его сторонники были убиты, остальные изгнаны. О жестокости войны повествует летописец: «А людей ногайских на обе стороны многое множество побито; как и стала Орда Нагайская, такой падежи над ними не бывало» 228.

Основные причины разразившейся междоусобной войны лежали в экономической плоскости. Мурзы правого крыла были связаны с российским рынком. Не могла остаться безучастной в раздувании распри и Москва. После захвата Казани и в период подготовки похода на Астрахань перед царем открывалась перспектива захватить все Поволжье и прилежащие территории, тем самым рассечь степной мусульманский Дешт-и Кипчак. В то же время была известна заинтересованность ногаев в степях Крымской стороны.

После убийства Юсуфа княжение переходит Исмаилу, союзнику Москвы. Однако с его воцарением в Орде начинается противостояние Исмаил-бия с сыновьями Юсуфа, бежавшими после убийства их отца в Астрахань и Крым. По началу Исмашгу с помощью русских отрядов удавалось удерживать сыновей Юсуфа. Однако лагерь сторонников Исмаила был довольно разношерстным, и большинство мурз - бывших сторонников Исмаила - начали покидать бия-братоубийцу и откочевывать на правый берег Волги. Усилилось военное противостояние Исмаила с сыновьями Юсуфа. Эта междоусобная война сопровождалась взаимным разорением. Экономическая база Ногайской Орды оказалась подорванной, уменьшаются ее население и территория, нарушаются традиционные маршруты кочевий.

Во второй половине 50-х годов XV века в Орде начинается великий голод, связанный с природными катаклизмами. Голод и эпидемия привели к высокой смертности и массовому бегству народа из Орды. Английский путешественник Э. Джекинсон, в 1558 г. проехавший через Астрахань, имел возможность наблюдать состояние ногаев: «Такого мора никогда не видели в этих странах; земли ногайцев изобиловали пастбищами, теперь же они пусты... их (ногайцев. - Ю.Ю.) мертвые тела кучами валялись по всему острову, не погребенные, подобно зверям» 229. Трагедия не обошла стороной и башкирские территории. Предание башкир-юрматынцев гласит: «Выпал великий снег, и сряду три года стояла жестокая зима. На овец и скот напал падеж, и хлеб не родился» 230.

Жестокая междоусобная война и природные катаклизмы подорвали экономику, военно-политическую основу государства и вызвали массовый опок ногаев за Волгу. К этому времени (вторая половина 1550-х годов) относится уход ногаев с Южного Урала. Сведения об уходе ногасв и части башкир сохранились в преданиях минцсв, юрматынцев и юго-восточных башкир (усерган, бурзян, кипчак, тамьян).

Шежере минцев отразило междоусобную войну между Аксак-Килембетом и Кара-Килембегом. После этого «Килембеты с ногаями бежали за Яик и на Кубань» 231, но вместе с ними откочевала и большая часть башкир. Вполне возможно, что откочевка башкир связана с противостоянием Исмаилу, бию Ногайской Орды. В шежере юго-восточных башкир говорится о притеснениях ногайскими мурзами Бурсай-хана и Акзуша (Актулуша). Башкиры воспользовались ослаблением позиций ногайской аристократии в регионе. Они схватили мурз «и доставили их хану России Ивану Васильевичу» 232. Откочевка же «ногаев», отразившаяся в шежере юрматы, прошла довольно мирно.

В номенклатуре Орды пост наместника Ногайской Башкирии все еще сохранялся233. В течение второй половины 1550-х гг. значительная часть Башкортостана была присоединена к Русскому государства, однако происходили попытки ногаев вновь установить в регионе свою власть. Это выражалось в набегах и в сборе ясака. Ставка наместников вновь оказывается на р. Эмбе. В 1558 г. наместником становится Динбай, сын Исмаила. На этом посту он находился 20 лет и, как Урус, стал ханом, Динбай перебрался с Эмбы на Волгу. Преемником на посту Динбая стал Саид-Ахмед, внук Исмаила. В 1584 г. Саид-Ахмед уходит на нурадинство.

Построенная в 1574 г. на месте старого города русская крепость к середине 1580-х гг. превращается в опорный пункт власти царя в регионе 234. В 1586 г. происходит известная дипломатическая переписка ногайского бия Уруса с Москвой. Претензии бия относились к постройке четырех городов: «...на Уфа, да на Увеке, да на Самаре, да на Белой Воложке». Урус пытался оспорить легитимность русской власти в регионе, ссылаясь на то, что землями, на которых русское правительство строит города, не владели ни деды, ни отцы русского царя. В свою очередь ногайскому князю башкирские территории представлялись как часть Орды: «Поставил де город для лиха и недружбы... чтобы мне с башкурдов и с остяков дани никакие не имати и только... дани пошлю своего человека данщика дани собирать с башкурдов и остяков и ты тех моих данщиков велишь побита» 235.

Русское правительство не приняло во внимание территориальные претензии ногайского князя, в связи с чем последовал ответ: «А на Уфе на Белой Воложке государь велел город поставить, что беглый из Сибири Кучум, пришед в государеву отчину - Казанский уезд - в башкирцы, учел кочевали и ясак со государевых людей з башкирцев, почел бы имати. И нынче государь на Уфе велел город поставили и людей своих в нем устроили для оберегания Казанского уезда башкирцев и для того, что государевы люди юроды многие поставили в Сибирской земле. Из того города на Белой Воложке казанским людям многим ходить в Сибирь. А тот город стал на дороге, да и потому, чтоб казаки беглые с Волги на Белую Воложку не ходили и ногайским улусам убыток не чинили» 236.

С постройкой уфимской крепости и разгоревшейся в конце XVI века в Орде междоусобицой власть ногаев в Башкортостане окончательно пресекается. В начале XVII века случались рецидивы набегов ногайских мурз, но в сложившейся к тому времени международной обстановке ни о каких попытках восстановления ногайской власти не могло быть и речи.

Цитируется по изд.: Юсупов Ю.М. История Башкотостана XV – XVI веках (социально-политический аспект). Уфа, 2009, с. 75-94.

Примечания

172 Трепавлов В.В. История Ногайской Орды. - М.; Восточная литература, 2002. - С. 552.

173 Сафаргалеев М.Г. Распад Золотой Орды // На стыке континентов и цивилизаций ...-М ., 1996.-С . 480.

174 Трепавлов В.В. История Ногайской Орды. - С. 102-103.

175 Сафаргалеев М.Г. Указ. соч. - С. 555.

176 Там же. - С. 460-А70.

177 Кузеев Р Г. Происхождение башкирского народа. - С. 318.

178 Трепавлов В.В. Указ. соч. - С. 469.

179 Трепавлов В.В. Ногаи в Башкирии, XV-XVII вв. // Материалы и исследования

по истории и этнологии Башкортостана. - Уфа, 1997. - С. 7.

180 Кузеев Р.Г. Народы Среднего Поволжья и Южного Урала. - С. 256.

181 Мажитов Н А., Султанова А.Н. История Башкортостана с древнейших времен до XVI в. - С. 340.

182 Рычков П.И. История Оренбургская. - Уфа, 2001. - С. 182.

183 Башкирские родословные. — С. 98.

184 Трепавлов В.В. Указ. соч. - С. 8.

185 Трепавлов В.В. История Ногайской Орды. - С. 190.

186 Рычков П.И. Топография Оренбургской губернии. - Уфа, 1999. - С. 264.

187 Рычков П.И. История Оренбургская. - С. 264.

188 Игнатьев Р.Г. Памятники доисторических древностей Уфимской губернии. Древние здания, городища, ногайские валы, курганы // Памятная книжка Уфимской губернии / Под. ред. Н.А. Гурвича. -Уфа, 1873. - С. 336-337.

189 Трепавлов В.В. Ногаи в Башкирии, XV-XVII вв. С. 14.

190 Асфандияров А.З. Башкирия после вхождения в состав России (вторая половина XVI - первая половина XIX вв.). - Уфа, 2006. - С. 58.

191 Там же. - С. 37.

192 Усманов А.Н. Добровольное присоединение Башкирии к Русскому государству. -Уфа, 1 9 8 2 .-С . 130.

193 Волков Д.С. Материалы к истории г. Уфы

194 Усманов А.Н. Указ. соч. - С. 68.

195 Напр.: Азнабаев Б.А. Интеграция Башкирии в административную систему Русского государства. - Уфа, 2005. - С. 24

196 Усманов А.Н. Указ. соч. - С. 66.

197 Азнабаев Б. А. Указ. соч. - С. 22

198 Асфандияров А.З. После присоединения Башкирии (вторая половина XVI - первая половина XIX вв.). - Уфа, 2006. - С. 49.

199 Пекарский П.П. Известия времен царя Алексея Михайловича о золотых и серебряных вещах и посуде, попадавшихся в татарских могилах в Сибири // Известия Императорского археологического общества. Т. V. Вып. 4. - С. 256-259.

200 Посольские книги по связям России с Ногайской Ордой. - М., 1984. - С. 19.

201 Башкирские шежере. - С. 95.

202 Трепавлов В.В. История Ногайской Орды. - С. 142.

203 Там же .-С . 146-147.

204 История Казахской ССР с древнейших времен до наших дней. Т.2. Ред. С.Г. Аганджанов и др. — Алма-Ата, 1979. — С. 268.

205 Там же. - С. 268.

206 Трепавлов В.В. История Ногайской Орды. — С. 156.

207 Исин А.И. Казахско-ногайское соперничество в первой половине XVI в. // Вопросы истории Казахстана в русской дворянско-буржуазной и современной историографии советологов - Алма-Ата, 1985. — С. 42.

208 Исин А.И. Новые источники по истории Казахстана первой четверти XVI в. II Известия АН Казахской ССР. Сер. Обществ, науки. - 1985.- № 3. — С. 47.

209 Башкирские шежере. - С. 55.

210 БХИ. Т. VII. - С. 243.

211 Исин А.И. Новые источники по истории Казахстана первой четверти XVI в. - С. 49.

212 Мажитов Н.А., Султанова А.Н. Указ. соч. - С. 322.

213 Рычков П.И. Указ. соч. - С. 265.

214 Азнабаев Б.А. Интеграция Башкирии в административную структуру Российского государства (вторая половина XVI - первая треть XVIII в.). - Уфа, 2005. - С. 34-35.

215 Трепавлов В.В. История Ногайской Орды. - С 195.

216 Трепавлов В.В. Ногаи в Башкирии, XV-XVII вв. - С. 22-24.

217 Там же. - С. 24

218 Там же. С .18-19.

219 Азнабаев Б.А. Указ. соч. - С. 26.

220 Там же. - С. 8.

221 Трепавлов В.В. История Ногайской Орды. - С. 491.

222 Рычков П.И. Указ. соч. - С. 265.

223 Кузеев Р.Г. Историческая этнография башкирского народа. - Уфа, 1979. - С.196.

224 Трепавлов В.В. Ногаи в Башкирии... - С. 22.

225 Рычков П.И. Указ. соч. - С. 265.

226 Трепавлов В.В. Ногаи в Башкирии... - С. 22.

227 Там же. - С. 24.

228 ПРСЛ. Т. 13. Ч. 1. - Спб., 1904. - С. 249.

229 Английские путешественники в Московском государстве в XVI в. Пер. с англ. Ю. В. Готье.-Л ., 1937.-С . 169, 172.

230 Башкирские родословные. — С. 57.

231 Там же. - С.60

232 Там же. - С. 79.

233 Трепавлов В.В. Ногаи в Башкирии... - С. 24.

234 Усманов А.Н. Указ. соч. - С. 208.

235 Пекарский П.П. Когда и для чего основаны города Уфа и Самара. - Спб., 1887. -С . 19-20.

236 Там же. -С . 19-20.

Tags: