Германия к началу XVI века: экономический подъем

Одним из важнейших факторов экономического подъема Германии в XIV—XV и в начале XVI века было ее центральное положение в Европе и весьма выгодное — на важнейших путях мировой торговли. К этому времени развитие производительных сил и разделение труда в разных частях Европы и Азии привели уже к значительному расширению мировых торговых связей. На севере Европы велась оживленная торговля между странами, расположенными по берегам Балтийского и Северного морей, главными участниками которой были Новгород на востоке, Скандинавские страны — на севере, Лондон, нижне-рейнские и нидерландские города — на западе. По Средиземному морю велась значительная торговля между Западной и Южной Европой и странами Востока. Используя свое весьма выгодное положение на этих торговых путях, северогерманские города — Штральзунд, Росток, Висмар, Любек, Гамбург и др. стремились сосредоточить в своих руках всю посредническую торговлю между Россией, Скандинавскими странами, Англией и Нидерландами. Этой цели служил союз северогерманских городов — союз Ганзы, — основанный в XIV веке и имевший свои торговые конторы за границей во многих крупных городах, расположенных на всем протяжении морского пути на севере Европы.

Торговля Европы со странами Востока велась по Средиземному морю. Ее главными центрами были северо-итальянские города-республики — Венеция и Генуя, связанные с торговыми центрами севера Европы через Альпийские проходы и по Рейну, т. е, через Германию. Это обстоятельство содействовало вовлечению южно-

[5]

германских и рейнских городов в обширную и выгодную торговлю со странами Востока. О важной роли немец[1]ких городов в торговых связях Европы со странами Востока свидетельствует привилегированное положение немецких купцов в Венеции и в других городах северной Италии. Из всех иностранных купцов только немецкие купцы имели в Венеции свое торговое подворье. Северо-итальянские города только за ними признавали право свободного плавания по Средиземному морю.

Об обширных торговых связях немецких городов с районом средиземноморской торговли можно получить некоторое представление из описаний немецкого торгового подворья, относящихся к концу XV и к началу XVI века. Кроме складов и лавок, в нем были жилища немецких купцов, а также гостиница для немецких путешественников. В этом подворье одновременно бывало по сотне немецких купцов. Один рыцарь-путешественник рассказывает о своем посещении немецкого торгового подворья в Венеции в 1497 г.: «Я ежедневно видел, как много упаковывается там пряностей, шелка и других товаров, которые посылаются оттуда во все торговые города. Купцы кельнские, страсбургские, любекские и из других городов имели там свои особые кон[1]торы. Купцы говорили мне, что этот торговый дом дает венецианским властям ежедневно 100 дукатов» 1 в виде пошлин и других торговых сборов. Еще раньше — в 1484 г. — другой наблюдатель определял ежегодный доход Венеции от пошлин с товаров, отправляемых в Германию, в 20 000 дукатов и указал, что многое еще провозилось тайно от сборщиков пошлин. Один итальянский путешественник писал, что торговое подворье немцев в Венеции так наполнено товарами, что могло бы удовлетворить спрос всей Италии. Другой итальянец отметил, что в течение одного только месяца (января 1511 г.) немцы купили в Венеции пряностей, сахара и других товаров на 140 000 дукатов.

Выгодное положение Германии на путях мировой торговли имело важное значение для развития и роста богатств крупных немецких городов на севере страны, на юге и по Рейну.

_________

1 Дукат — золотая монета, чеканившаяся в разных странах Европы начиная с XIII века.

[6]

Крупнейшие ганзейские города состояли уже с начала XV века в непосредственных торговых сношениях со многими странами — от Португалии до Новгорода и Финляндии. Особые пути соединяли ганзейские города с Литвой, Польшей и Венгрией. Из стран скандинавского севера ганзейские купцы вывозили железо, медь, меха, рыбу, смолу, деготь, дерево и ввозили туда тонкие сукна, шелк, бархат, металлические изделия, рожь, пшеницу, лен, пеньку, хмель, масло, рейнские и испанские вина, саксонское полотно и пряности из восточных стран. В Португалию ганзейские корабли доставляли корабельный лес и многие товары северных стран и вывозили оттуда соль, пробку и восточные товары. Оживленная торговля шла также с городами Франции и Англии и особенно с богатыми торговыми городами Нидерландов. Большие и малые корабли ганзейских городов исчислялись тысячами. Они плавали флотилиями в 30—40 судов под охраной особых вооруженных кораблей.

Среди цветущих городов Северной Германии — наряду с входившим тогда в систему немецкой Ганзы Гданьском (Данцигом) — был город Любек, который в течение продолжительного времени вел почти исключительно посредническую торговлю с Ригой, Ревелем, Юрьевым, Новгородом и другими городами северо-восточной Европы. Продукты и сырые материалы из России, Польши и Литвы — дерево, зола, деготь, меха, шкуры и кожа, воск и мед, сало и мясо, хлеб и лен — распространялись на западе и обменивались на продукты Германии, Фландрии и Англии при посредстве Любека. Любекское пиво распространялось по всему северу. Любек был главной гаванью на берегах Балтийского моря, через который с запада на восток и обратно направлялись купцы, ремесленники, рыцари. В городе было всегда много иноземцев. Любек не только играл важную роль в торговых сношениях северных стран, но и пользовался в них политическим влиянием. Известный деятель и писатель XV века Эней Сильвий писал в 1458 г., что Любек был так богат и могуществен, что Дания, Швеция и Норвегия привыкли по его указанию назначать и свергать королей.

Любек занимал также видное место в посреднической торговле между севером и югом Европы., особен-

[7]

но между Германией и Венецией, наряду с другими богатыми городами Южной Германии — Аугсбургом, Ульмом, Нюрнбергом. Аугсбург до середины XVI века оставался, по выражению Фридриха Энгельса, крупным складочным пунктом для итальянских шелковых изделий, индийских пряностей и всех произведений Леванта. В Аугсбурге находились тогда крупнейшие в мире торговые "фирмы Фуггеров, Вельзёров и других. Эти фирмы вели в масштабах того времени настоящую мировую торговлю и имели свои постоянные конторы в разных странах, в том числе и в Венеции, которая торговала со странами Востока и занимала господствующее положение на Средиземном море. Фуггерам, Вельзерам и другим крупным южно-германским фирмам принадлежали богатейшие горные промыслы Германии, в особенности в Тироле и в других австрийских землях, а также многие горные разработки в Испании, в Венгрии и других странах. О силе и влиянии этих фирм можно судить уже по тому, что князья и императоры, постоянно нуждавшиеся в деньгах, обращались к ним за займами, предоставляя им большие привилегии и отдавая в заклад рудники.

Важного значения и больших богатств достигли в конце XV и в начале XVI века также и другие крупные города Германии. Известный гуманист и теолог того времени Яков Вимфелинг (1450—1528) писал, что Кельн «по своей обширной торговле и своим неизмеримым богатствам является царем Рейна». Где найдется в Европе, писал Эней Сильвий, город великолепнее Кельна с его замечательными зданиями церквей и ратуш, с его башнями и крытыми свинцом домами, с его богатыми бюргерами, его красивой рекой и плодородными полями вокруг? Нюрнберг поддерживал торговые сношения почти со всеми странами Европы, в которые он сбывал массу дорогих изделий из серебра и золота, меди и бронзы, камня и дерева. «Невозможно не обратить внимание на Нюрнберг, — писал Эней Сильвий. — Кто едет из Нижней Франконии и увидит издали этот чудесный город, тому он представится в истинно величественном блеске, который при въезде через его ворота подтвердится красотою его улиц и чистотой домов. Церкви св. Зебальда и св. Лоренца величественны и прекрасны, императорский бург гордо и

[8]

грозно красуется на высоте, а дома бюргеров точно построены для князей. Поистине короли Шотландии захотели бы жить, как средние бюргеры в Нюрнберге». Вимфелинг указывал также на обширные торговые обороты и других городов юга и запада Германии. Ульм, который значительно меньше Аугсбурга и Нюрнберга, получал ежегодно больше полумиллиона гульденов 1 от торговых сборов.

Из эльзасских городов выделялся своей прибыльной торговлей и большими богатствами Страсбург. Через Страсбург и другие города Юго-Западной Германии велись торговые сношения Германии с Францией и по Средиземному морю. Через города, расположенные на Дунае, немецкая торговля была связана со славянскими землями Юго-Восточной Европы.

Франкфурт-на-Майне был общим торговым пунктом Германии, средоточием потоков товаров из разных районов. На Франкфуртскую ярмарку направлялись товары с севера и с юга. По словам одного наблюдателя, на Франкфуртскую ярмарку съезжались купцы из Нидерландов, Фландрии, Англии, Польши, Чехии, Италии и Франции. «Они стекаются туда, — писал он, — почти со всей Европы и заключают там самые крупные сделки». В городе имелась специальная «ярмарочная стража» для охраны иноземных купцов, для сопровождения их торговых караванов по дорогам и защиты от нападений рыцарей-грабителей.

Центральное положение Германии на путях мировой торговли имело большое значение для развития ее промышленного производства. Уже к XV веку выделка шерстяных тканей стала в Германии главной отраслью производства, работавшего на далекие рынки. Значительное развитие овцеводства в Северной Германии и наличие в стране основных красящих веществ создавали благоприятные условия для роста сукноделия. Грубые сукна из немецкой шерсти, более дешевые, чем тонкие сукна Фландрии и Англии, находили выгодный сбыт в районах северных морских торговых путей.

В немецких городах Нижнего Рейна вырабатывались также тонкие сукна из английской шерсти. Значительные успехи были достигнуты в XV веке и в других отраслях текстильной промышленности. Хлопчатобумажные

_________

1. Гульден — золотая монета в средневековой Германии.

[9]

изделия и полотно, хотя и производились главным образом для продажи на местных рынках, вывозились также в Италию, Испанию и другие страны.

Большие изменения произошли к началу XVI века и в области обработки металлов, центром которой был крупнейший тогда в Германии город Нюрнберг. Вот как характеризует один немецкий историк город Нюрнберг в начале XVI века: В дюжинах молотовых заведений, движимых водяными мельницами, и в сотнях мелких мастерских в городе и на селе, в мощных деревянных колесных сооружениях шумела вода многоводной Пегниц, стучали и вертелись железные молоты, резко визжали шестерни токарных станков по металлу и точилен, горели печи, дымили низкие трубы, чадили и шипели в литейнях и плавильнях горячий расплавленный металл, рудногорный,, чешский, венгерский и польский свинец, аахенский гальмей (цинковая руда), чешско-саксонское олово, испанская, австрийская и чешско-рудногорная ртуть, а также железо из шахт Обернпфальца. И мастера, и подмастерья с утренней зари до ночи трудились неустанно над отливкой и формовкой оружия, колоколов и металлических изделий — отдельных штук и серий инструментов, ружей, щитов, шлемов, копий, ножей, серпов, колец, котлов, сосудов, металлической посуды и других изделий из железа, меди, олова, латуни и зеркальной руды с применением ртути — для немцев и для мирового рынка.

Необходимость приобретения сырья из разных стран, так же как и условия сбыта продукции на отдаленных рынках, приводили в ряде случаев к возникновению в Германии первых элементов капиталистических отношений, к подчинению разрозненных и небогатых ремесленников купцу-предпринимателю, обладателю больших масс сырья, закупаемого часто в отдаленных местах, и знающему все условия сбыта на отдаленных рынках. Для производства больших масс товаров и удовлетворения возросшего спроса требовалось более сложное оборудование мастерских, которое тоже было не под силу отдельному ремесленнику. Такое более крупное оборудование требовалось в области текстильной промышленности в прядении и крашении. Поэтому процесс производства в целом оказывался подчиненным обладавшему капиталом купцу, который, стремясь к

[10]

повышению своих прибылей и снижению себестоимости, товаров, становился организатором и руководителем всего процесса производства, расчленяя его на ряд отдельных стадий, каждая из которых составляла функцию особого разряда ремесленников-специалистов, и связывая все эти стадии в общую систему. Такой купец[1]предприниматель, выделявшийся иногда из среды разбогатевших ремесленных мастеров, превращал непосредственных производителей фактически в зависимых от него наемных рабочих, несмотря на то. что они продолжали работать у себя на дому.

В этой форме, известной под названием «рассеянной мануфактуры», проявлялись первые элементы капиталистического производства. Известно также, что деятельность этих первых капиталистов встречала в городах препятствия со стороны ремесленных цехов с их веками сложившимися ограничительными правилами в отношении числа учеников, качества товара, условий получения сырья, сбыта продукта и т. п. Мы наблюдаем поэтому стремление купцов-предпринимателей, организаторов мануфактур, к распространению отраслей расчлененного процесса производства за пределы городов, в сельские районы. Источники XIV и особенно XV века дают многочисленные примеры борьбы цехов Страсбурга и Кельна с неуклонно возраставшим внецеховым производством городской округи. Городские магистраты, в которых цеховые мастера имели большое влияние, запрещали такие раздачи сырья и полуфабрикатов по деревням. В решении страсбургского магистрата от 1484 г. сельским ткачам, выполнявшим работу для горожан, предписывалось руководствоваться цеховыми правилами, установленными в городе. Однако и после этого цеховые ткачи Страсбурга указывали на постоянные нарушения запретов раздач по деревням со стороны скупщиков. В жалобе городских ткачей указывалось, что многие живущие в деревнях, изготовляют саржу, которую они тайно сдают скупщикам за то, что те заранее дали им деньги. Указывалось также, что неподчиняющиеся цеховым правилам сельские ткачи производят грубые и ворсистые материи. Авторы жалобы требовали, чтобы скупщикам было запрещено продавать эти новые сорта саржи, произведенные вопреки цеховым правилам. Среди сельских ткачей было много бывших

[11]

горожан, которые предпочли порвать свою связь с цехом и считали, что в деревнях им выгоднее жить, чем в городах. Нарушение цеховых правил стало частым явлением и внутри городов. Так, цеховыми правилами запрещалось производить ткани из привозного сырья. Однако богатые купцы города Констанца в Южной Гер[1]мании раздавали привозное сырье для переработки многочисленным бедным горожанам — прядильщикам и ткачам. Как в самом Констанце, так и в его окрестностях наемный труд в льноткачестве был широко развит уже в XV веке. Крестьянское же льноткачество приобрело в XV веке регулярный характер во всех землях Юго-Западной Германии. Из общей массы сельских льноткачей выделялись отдельные мастера, имевшие довольно крупные мастерские и много станков. Хозяева этих мастерских использовали дешевую рабочую силу и поэтому успешно конкурировали с городскими мастерами, которые разорялись. Часть рабочих этих сельских мастерских работала у себя дома. Однако их сырье и станок принадлежали предпринимателю. Эти сельские предприниматели владели, таким образом, производством смешанного типа — внутри более или менее крупной мастерской и вне ее.

Среди производств, в которые уже во второй половине XV века проникали капиталистические отношения, важное место занимало книгопечатание. Центрами книгопечатания во второй половине XV века в Германии были Страсбург, Кельн, Лейпциг, Аугсбург, Нюрнберг, Франкфурт-на-Майне, Шпейер и другие города. Самый характер этого производства обусловливал начало капиталистических отношений. Ручные операции сочетались в нем с работой печатного станка, являвшегося уже в то время дорогостоящей машиной. Сам печатный станок стоил тогда около 50 флоринов а стоимость приспособлений к нему — шрифты, краски, рамы, наборные доски и т. п. — доходила до 200 флоринов. Стоимость хорошо оборудованной типографии составляла около 300 флоринов. В типографиях, даже в небольших, работало до 30 человек разных специальностей: наборщиков, словолитчиков, печатников, рабочих, изготовляющих печатные формы, корректоров и других. Таким

___________

1. Флорин — другое название гульдена.

[12]

образом, книгопечатание требовало вложений капиталов и капиталистической организации производства. Владельцы крупных типографий были в то же время и крупными книготорговцами; требовалась закупка больших партий бумаги и красок и отправка печатной продукции на далекий рынок внутри и вне Германии. В ряде крупных типографий существовало собственное изготовление клише и шрифтов.

Существовали и более мелкие — неполные — типографии, которые печатали несложные тексты на местный рынок. Вначале эти мелкие типографии существо[1]вали как самостоятельные мелкие предприятия. Однако с развитием деятельности крупных типографий мелкие не были уже в состоянии существовать самостоятельно.

Они стали работать на скупщиков печатных изданий, которые снабжали их сырьем, и выполняли заказы крупных типографий, авансировавших их бумагой, шрифтом и оборудованием, что являлось предпосылкой их экономической эксплуатации. Такие же отношения существовали у крупных типографов-издателей с изготовителями шрифтов, клише, печатных форм и т. д. 1

Мы видим, таким образом, что и в книгопечатании сложились уже в рассматриваемое нами время формы как рассеянной мануфактуры, так и централизованной. Несомненно в данном, так же как и в текстильном и в других производствах, количественно преобладали в то время многочисленные мелкие мастерские с цеховой организацией. Именно такое сочетание многочисленных мелких и мельчайших мастерских с капиталистически организованными предприятиями характерно для мануфактурной стадии капитализма. По словам К. Маркса, мануфактура «не была в состоянии ни охватить общественное производство во всем его объеме, ни преобразовать его до самого корня. Она выделялась как архитектурное украшение на экономическом здании, широким основанием которого было городское ремесло и сельские побочные промыслы» 2.

Поскольку в производстве в XV и XVI веке возникали и складывались отношения наемного труда, то мы

_________

1. См. А. Л. Ястребицкая, О развитии капиталистических отношений в книгопечатном производстве., «Вестник МГУ», 1958, № 3.

2. К. Маркс и Ф. Энгельс, Сочинения, т. XVII, стр. 406.

[13]

встречаем уже в источниках этого времени сведения о конфликтах наемных рабочих с работодателями. Борьба шла вокруг вопросов об условиях труда и его оплате. Так, например, условия труда в типографиях были очень тяжелые: рабочий, день продолжался 14 часов — с 5 часов утра в летнее время и с 6 часов зимой. В типографском производстве, несмотря на то, что само печатание производилось машиной, было много тяжелых ручных работ. Дисциплина труда для наемных рабочих отличалась жестокостью. За отлучки от работы рабочие подвергались арестам и штрафам, доходившим до размеров недельного заработка. Характерно, что в ряде случаев при возникновении конфликтов хозяева прибегали к угрозам увольнения рабочих с работы. Очевидно, что в этих случаях хозяева были уверены в возможности найма новых рабочих без особых затруднений.

Отношения между мастерами и подмастерьями в разных отраслях текстильной промышленности начали уже в XV веке терять характерные для них раньше черты патриархальности. Возникавшие в этих отраслях конфликты по вопросам условий и оплаты труда все больше и больше принимали острый антагонистический характер. Положение подмастерьев характеризуется в XV—XVI веках очень продолжительным рабочим днем и полной зависимостью от мастеров. Тяжелыми были условия труда тех непосредственных производителей, которые работали на дому, но экономически все больше и больше превращались в наемных рабочих, подвергавшихся усиленной эксплуатации со стороны предпринимателей-раздатчиков. Предприниматели изыскивали разные методы снижения оплаты труда. Одним из таких методов была расплата изделиями данного производства. При этом товары оценивались выше той цены, за которую рабочий мог продать их на рынке. На оплату труда товарами жаловались уже в конце XV века кёльнские ткачи и другие рабочие.

Ярко выраженные формы получило проникновение капитализма в горную промышленность Германии. В средние века Германия занимала первое место среди европейских стран с развитой горной промышленностью, особенно по добыче благородных металлов. По данным источников, в первые десятилетия XVI века в горной промышленности Германии было занято больше 100 000 че-

[14]

ловек. По добыче серебра Германия значительно пре[1]восходила все остальные страны Европы, вместе взятые. Добыча золота и серебра оказалась, по мнению Ф. Энгельса, «последним толчком, поставившим экономически Германию в 1470—1530 годы во главе Европы и тем самым сделавшим ее средоточием первой буржуазной революции в религиозном облачении, т. е. так называемой реформации» 1.

Свое превосходство по добыче серебра Германия сохранила вплоть до массового притока в Европу драгоценных металлов из Нового Света. Но и после этого немецкие предприниматели продолжали господствовать в этой отрасли производства благодаря своим тесным связям с Испанией, являвшейся главной поставщицей благородных металлов из Америки. Крупные немецкие торговые фирмы — Фуггеры, Вельзеры, Гохштеттеры и другие — владели горными разработками в других странах Европы.

В горной промышленности Германии были с самого начала брагоприятные условия для зарождения элементов капиталистического производства. Недра земли не составляли собственность землевладельцев. Вначале они оставались собственностью общины, а затем сделались княжескими и императорскими регалиями, сдававшимися отдельным лицам и коллективам. По этим условиям и по условиям самого производства недра земли разрабатывались в средние века в Германии свободным трудом. Беглые зависимые крестьяне не могли быть за[1]требованы феодалами, если эти крестьяне работали на горных промыслах. Княжеские и императорские власти, заинтересованные в благородных металлах для своих чеканных дворов, предоставляли каждому свободу бурения, т. е. право производить изыскания в рудоносных местах. Тот, кому удалось открыть рудоносные жилы, получал их в леи и был обязан отдавать десятую часть продукции регальному господину, т. е. князю или императору и, кроме того, остальные девять десятых продукции продавать за установленную цену на чеканный двор.

Уже на ранней стадии развития горного дела добыча велась не одним ленником, а небольшими коллектива[1]

_________

1. К. Маркс и Ф. Энгельс, Сочинения, т. XXVIII, стр. 148.

[15]

ми, так как даже при глубине в два метра требовалось по меньшей мере работа двух человек одновременно. Но известно, что уже в XIII веке работа в шахтах велась в Германии круглые сутки в четыре смены по 6 часов. Таким образом, в каждой шахте работал коллектив по меньшей мере из восьми человек, при хорошей же добыче — из 16 человек. Кроме того, такой коллектив не мог обходиться без кузнеца, который постоянно оттачивал для забойщиков отбойные инструменты. Эти коллективы работавших в рудниках рудокопов назывались уже в XIII—XIV веках товариществами участников разработок (Gewerkschaften), а члены этих товариществ участника[1]ми разработок (Gewerken).

Вначале эти товарищества были трудовыми коллективами участников, которые сами работали в шахтах, добывали руду, плавили ее на свой счет у частных плавильщиков, примитивные плавильные печи которых стояли в лесу, отдавали в княжескую казну десятую часть продукции и продавали остальные девять десятых на чеканные дворы. Позже в течение XIV и XV веков происходил процесс их превращения в товарищества состоятельных людей, которые сами не работали, но являлись участниками горных предприятий, держателями паев, вносили в эти товарищества равные доли требуемых денег и делили между собой доходы. К началу XVI века большая часть работ в шахтах стала выполняться наемными рабочими, состоявшими из разорившихся и обедневших рудокопов, бывших членами трудовых товариществ, а также из уходивших из деревни крестьян и из задолжавших и разорившихся горожан.

Причины этого превращения трудовых коллективов мелких производителей-рудокопов в предпринимательские паевые товарищества и зарождения в горной промышленности элементов капиталистического производства заключались прежде всего в изменениях, которые произошли в XIV—XV вв. в характере самой этой промышленности. Рост добычи руды, особенно руды благородных металлов, связан был с возрастающим углублением шахт, так как наиболее богатые рудой и нетронутые пласты залегали глубоко в недрах земли. В конце XV и в начале XVI века глубина шахт в рудниках Саксонии была разной, но в ряде мест доходила до 300 метров, причем были случаи еще большего углуб-

[16]

ления шахт. Продолжать работу в глубоких шахтах можно было только при больших затратах денежных средств на водоотводные и воздухопроводные сооружения. Глубоко под землей проводились горизонтальные шахты (так называемые штольни), в которые стекала вода из соединенных с ними особыми проходами вертикальных шахт. При дальнейшем углублении шахт требовалась установка особых насосных сооружений для подъема воды до уровня штольни. Кроме этих сооружений, в глубоких шахтах требовалась еще установка деревянных подпор. Все это требовало значительных вложений денег. Наряду с процессом добычи руды, усложнялись также процессы ее транспортировки, толчения и промывки, требовавших одновременного участия многих людей и организованного разделения труда. Усложнились также условия сбыта разных руд крупны[1]ми партиями на производство оружия.

Уже в последние десятилетия XV века определилось, что только лица, обладающие необходимыми денежными средствами, могут быть членами товариществ участников разработок. Большие доходы, которые давали вложения денег в паевые доли горных предприятий, привлекали к ним внимание многих состоятельных горожан, живших далеко от места добычи. Эти товарищества перестали быть работающими коллективами. Их члены, хотя и продолжали называться «участниками разработок», были в действительности держателями «куксов», т. е. долей горных предприятий, участвовавшими в их доходах.

Проникновение капиталов в горную промышленность Германии определялось и тем обстоятельством, что князья и императоры Габсбургского дома, постоянно нуждаясь в деньгах, заключали займы с крупными торгово-ростовщическими фирмами и закладывали им горные богатства своих территорий с правом получения всей добычи. В XV веке Фуггеры и другие фирмы Южной Германии сдавали горные промыслы предпринимателям, а нередко и сами участвовали в непосредственной эксплуатации рудников, в их снабжении новым оборудованием и организации производства на основе наемного труда.

Своеобразные условия, в которых развивались за[1]рождавшиеся в горной промышленности элементы ка-

[17]

питалистического производства, заключались в том, что немецкие князья, которым принадлежали недра земли, не ограничивались получением десятины, но стремились удерживать в своих руках управление и руководство горными предприятиями. Должностные лица княжеской горной администрации (бергамт) распоряжались деньгами участников разработок, закупкой и установкой оборудования рудников., наймом и увольнением рабочей силы, распределением прибылей между держателями «куксов». Само собой разумеется, что при этом имели место немалые злоупотребления со стороны должностных лиц горной администрации, многие из которых сами вовлекались в предпринимательские операции с рудниками. Участники крупных и мелких, разработок и других горных предприятий были недовольны этим княжеским управлением. Они стремились сами определять и решать вопросы производства, найма рабочей силы и распределения прибылей.

Противоречия между капиталистическими элементами и феодально-княжеской собственностью[1]на недра земли и вытекающим отсюда характером управления были особенно остры в горной промышленности. Князья старались не выпускать из своих рук контроля и управления всеми сторонами горного дела. Эта борьба капиталистических элементов с княжеской администрацией тяжело отражалась на положении разорявшихся мелких производителей и наемных рабочих. Предприниматели — участники разработок жаловались на «своеволие» горнорабочих, вытекавшее, по их мнению, из того, что не сами предприниматели управляют не[1]посредственно процессом производства. Князья в издаваемых ими законах, в так называемых «горных уставах», старались доказать, что они «справляются» с рабочим вопросом. Так, в 1449 г. саксонскими герцогами был установлен восьмичасовой рабочий день в шахтах вместо шестичасового, который существовал до этого. Этим решением у горнорабочих была отнята возможность производить после работы по найму где-нибудь самостоятельные поиски руды. Позже в дополнение к этому было указано, что должностные лица должны следить за тем, чтобы рабочие не покидали шахты до прихода их смены, чтобы время было интенсивно за[1]полнено работой. В горном уставе 1500 г, саксонские

[18]

Герцоги обязывали шихтмейстеров (т. е. управляющих рудниками) следить за штейгерами, являвшимися их помощниками в отдельных шахтах, а штейгеров — следить за забойщиками и другими рабочими, чтобы рабочее время было как следует заполнено, чтобы по субботам, в дни выдачи недельной заработной платы эти должностные лица знали, сколько кому выдавать и при этом наказывать нерадивых вычетом из их заработной платы, а в иных случаях также увольнением с работы. Для того чтобы рабочий был поставлен в полную зависимость от рудника, в котором он работал, горный устав того же года запрещал ему работать в течение недели в двух разных рудниках, а в одном руднике, сколько бы он ни работал, ему не может быть выдано в субботу больше одной недельной заработной платы.

Источники сообщают уже во второй половине XV века о волнениях горнорабочих, требовавших повышения заработной платы. Так, в одном письме саксонских герцогов от 1470 г. выражается их тревога по поводу того, что рабочие грозят поднять бунт в случае, если их заработная плата не будет повышена, что, хотя их временно успокоили, не может быть уверенности в том, что угроза не возобновится. В конце XV века на шнеебергских рудниках в Верхней Саксонии имели место вол[1]нения горнорабочих, работавших в затопленных шахтах, которые требовали, чтобы им платили больше, принимая во внимание особо тяжелые условия, в которых они работают. Горная администрация вынуждена была уступить. В горный устав 1500 г. был включен пункт о том, что работающие в опасных условиях, например в местах, затопленных водой, лишенных хорошего притока воздуха и т. д., несправедливо получают одинаковую плату с теми, кто работает в более легких местах. Устав предписывает бергмейстерам, т. е. высшим должностным лицам горной администрации, осматривать места работы и в зависимости от условий устанавливать заработную плату. Вместе с тем устав предупреждает, что без этого осмотра бергмейстером шихтмейстеры не имеют права повышать под нажимом рабочих их заработную плату, а если они это сделают, то должны быть подвергнуты строгим наказаниям.

[19]

Мы видим, таким образом, что в разных отраслях промышленности в конце XV и в начале XVI веков происходил процесс зарождения капиталистических отно[1]шений. Это было время, когда в Германии были цветущие города и земли, которые в своем промышленном развитии были на уровне наиболее развитых стран Европы и в которых происходил рост богатств наиболее крупных торговых фирм. Указанные выше крупные южно-немецкие фирмы — Фуггеров, Вельзеров, Гохштеттеров, Имхофов и других, — наживавших огромные состояния на международных торговых и кредитных операциях, вкладывали свои капиталы в горную промышленность не только Германии, но и Австрии, Чехии, Венгрии и других стран Европы. Фирма Вельзеров владела также разработками меди и серебра в Америке. Фуггеры вкладывали капиталы не только в горную, но и в другие отрасли промышленности, сочетая таким образом деятельность торговцев и ростовщиков с деятельностью промышленников, извлекая наряду с торговой и ростовщической прибылью также и капиталистическую прибыль от эксплуатации наемного труда. В борьбе со своими конкурентами эти фирмы опирались на силу своих привилегий и монополий, а также на финансовые связи. Обладая ими, Фуггеры имели в своих руках особые средства нажима и могли создавать для своих конкурентов серьезные препятствия в получении сырья и сбыте готовых изделий. Поэтому деятельность крупных торгово-ростовщических компаний вызывала в кругах радикального бюргерства в XV—XVI веках недовольство, которое переплеталось у них с их общим возмущением по отношению к прерогативам и привилегиям верхушки феодалов и князей.

Своеобразие экономического развития Германии в рассматриваемое нами время заключалось, однако, в том, что экономический подъем одних городов и земель сочетался в ней с застоем и отставанием других земель и городов. Для Германии характерна была и тогда неравномерность развития. Города Юго-Западной Германии становились в начале XVI века крупными промышленными центрами Европы, а это имело решающее значение для всей экономической жизни этой части страны — для ее сельского хозяйства (см. главу II) и для ее торговли. В своей торговой деятельности в раз-

[20]

ных странах мира южно-германские торговые фирмы могли опираться на экономическое превосходство своих городов и благодаря этому занять в мировой торговле выдающееся, прочное положение. В то же время крупные города Северной Германии, бывшие чисто торговыми городами, придерживались в своих торговых связях с другими странами старых методов, опираясь не на экономическую силу, а на свои старые завоеванные привилегии. Эти города, достигшие большого рас[1]цвета, не могли уже удержаться на этих позициях и стали заметно приходить в упадок, когда государства, расположенные в районах Балтийского и Северного морей, экономически и политически усилились. Особым было положение в восточных землях, в которых уже стало определяться значение производства хлеба и других продуктов сельского хозяйства на вывоз и в которых города, насколько они здесь развивались, становились центрами этой торговли сельскохозяйственными продуктами.

Между различными районами страны, жившими своей особой жизнью, связь была слабая. «Цивилизация в Германии существовала лишь местами, — писал Ф. Энгельс, — сосредоточиваясь вокруг отдельных промышленных и торговых центров... Юг имел совершенно иные торговые связи и рынки сбыта, чем север: между востоком и западом почти вовсе не существовало обмена» 1. Кроме того, экономическому развитию страны препятствовали нечеткие национальные границы, постоянные конфликты на почве спорных территорий, неустойчивое положение в землях, примыкавших к Швейцарским кантонам, и особенно конфликты с Францией в землях, соседних с Фландрией, и на всем протяжении Рейна, а с 90-х годов XV века длительные и бесперспективные войны с Францией в Италии, являвшейся важным звеном системы внешних торговых связей Германии. Затем обилие внутренних границ между территориями, фискальный гнет территориальных князей, соперничавших друг с другом в пышности своих дворов, в содержании дорогостоящих армий и бюрократических аппаратов, отсутствие политического и экономического центра для всей страны. В своих тор-

_________

1. К. Маркс и Ф. Энгельс, Сочинения, изд. 2, т. 7, стр., 347.

[21]

говых связях с другими странами немецкие купцы не могли рассчитывать на поддержку и помощь мощного централизованного государства. Важное значение среди факторов, препятствовавших развитию капиталистических отношений при самом их зарождении и обострявших противоречия между ними и существующим строем, имели нараставший нажим на крестьянство и усилившийся процесс феодальной реакции в деревне.

[22]

Цитируется по изд.: Смирин М.М. Германия эпохи реформации и великой крестьянской войны. М., 1962, с. 5-22.