Теночтитлан: Великий храм

Очень важная находка была обнаружена 21 февраля 1978 года, и день этот запомнится надолго. Рабочие, рывшие канаву для нового электрического кабеля в самом центре Мехико, пробили мостовую и углубились в землю на 6 футов; когда вдруг их лопаты наткнулись на препятствие — огромный плоский круглый камень. Очистив его немного от земли, они увидели резную поверхность и поняли, что находкой заинтересуются археологи.

Об этом сообщили представителям власти, и вскоре прибыла группа археологов, освободивших камень от грязи и земли до конца. Всеобщему обозрению предстала ужасная картина — расчлененное тело женщины с отрубленными руками, ногами и головой, вписанное в круг почти 11 футов (около 3 метра) в диаметре. За исключением драгоценностей и змеиного пояса с человеческим черепом, на женщине не было ничего. Археологи идентифицировали ее с Койолшауки — сестрой Уицилопочтли, воинственного солнечного божества, покровителя ацтеков.

Такая находка и при других обстоятельствах имела бы огромнейшее значение, но важнее всего то, что ее обнаружили на том самом месте, где стоял "Темпло майор", Великий храм, главное святилище ацтеков. Находка дала толчок к началу одних из самых интересных раскопок нашего столетия, в ходе которых увидел свет Великий храм (см. стр. 108—123), несколько веков погребенный в мягкой почве Мехико.

Камень служил доказательством того, как много значили для ацтекского общества война и человеческие жертвоприношения, поскольку Койолшауки играла важную роль в одном из центральных мифов ацтеков.

Миф повествует о том, как в далеком прошлом Уицилопочтли решил отомстить своей сестре Койолшауки, богине Луны. Их мать, Коатликуэ, родила кроме нее еще 400 звезд, после чего дала обет целомудрия. Однажды, когда она убиралась в храме на вершине священной горы, к ней подлетел клубок перьев и оплодотворил ее. Дети Коатликуэ пришли в ярость, решив, что она нарушила обет. Койолшауки объединила их, и они решили убить мать.

Однако один ребенок убежал и сообщил еще не родившемуся Уицилопочтли об их планах. Когда они приблизились к Коатликуэ, солнечный бог выскочил в полном вооружении из утробы матери и порубил на куски мстительную Койолшауки перед тем как преследовать остальных. Куски ее тела, за исключением головы, он разбросал по всей горе. Миф образно отражает победу дневного света над луной и звездами.

Найденный камень не просто запечатлел этот миф. Он помещался у подножия лестницы, ведущей на вершину Великого храма, поскольку имел весьма мрачное назначение — на него сваливались тела жертв, когда их сбрасывали с жертвенного камня у святилища Уицилопочтли, украшавшего плоскую вершину пирамиды. Тела падали на этот камень в хаотических позах смерти.

Ацтеки, страшась своих богов, особенно Уицилопочтли, совершали человеческие жертвоприношения с невиданным во всей мировой истории размахом. Конкистадор Берналь Диас дель Кастильо был свидетелем этого кровопролития и живо описал горестную участь некоторых своих товарищей, попавших в плен к ацтекам во время решающей битвы за контроль над городом весной 1521 г. С того места, куда отступили испанские войска, можно было видеть пирамиду Великого храма. Под ужасающий рокот священных барабанов Уицилопочтли, сопровождаемый завыванием раковин, рожков и трубоподобных инструментов, Диас взирал на то, как пленников заставляют взбираться на вершину, чтобы принести их там в жертву. "Когда индейцы довели их до маленькой площадки, на которой стояли их проклятые идолы, — вспоминает Диас, — они надели головные уборы с перьями на многих из наших людей и заставили их танцевать перед Уицилопочтли с предметами, похожими на перья, в руках; после того, как они протанцевали, их уложили на довольно узкие камни, предназначенные для жертвоприношения, каменными ножами разрезали им грудь и вытащили их бьющиеся сердца, предлагая их стоявшим поблизости идолам, а тела кидали вниз, по ступеням, где их поджидали индейские мясники, которые отсекали им руки и ноги, а с лица сдирали кожу и выделывали ее вместе с бородами, и хранили ее, чтобы использовать потом на празднествах, то есть на безумных оргиях, а мясо они поедали вместе с перцем".

Резня, бессмысленная для Диаса и его товарищей, имела, конечно же, определенное значение для тех, кто совершал этот ритуал в честь победы жестокого и мстительного Уицилопочтли над своей сестрой, ведь он был не только божеством войны, но и покровителем всего их народа.

Никто из других нардов так не стремился к воинской славе, как ацтеки. Самой почетной считалась смерть в сражении или на жертвенном камне. Воины, погибшие в бою, жертвы, а также женщины, умершие во время родов, могли надеяться на самый высокий почет в загробном мире; почти все другие, несмотря на социальное положение, были вынуждены 4 года скитаться по подземелью, прежде чем достичь низшего уровня потустороннего царства, которое ацтеки называли Землей мертвых, или "нашим общим домом", давали подарки Повелителю смерти и превращались в тени. Ацтекские ораторы особенно восхваляли гибель на поле брани. В самом деле, нам известна записанная хвала человека создателю за то, что он позволил ему "увидеть множество смертей моих братьев и племянников". Поэты воспевали подобную кончину. "Ничто не сравняется со смертью в сражении, никакая другая смерть не является столь ценной для подателя жизни. Я предвижу ее, сердце мое желает ее!". Другой поэт лирически описывает поле битвы: "Там, где все горит, где проливается божественная жидкость, где божественные орлы почернели от дыма, где ревут ягуары, где разбросаны драгоценные камни, где перья колышутся, словно пена, где воины набрасываются друг на друга, а благородные властители разрывают друг друга на куски".

Даже жизнь ацтеки воспринимали как битву, полную крови и страданий. Когда рождался ребенок, повивальная бабка хватала его, словно пленника, и испускала боевой клич, потом она призывала его послушать ее слова. "Твой дом не здесь, — произносила она нараспев, — ведь ты орел или ягуар — одинокий хищник. Здесь только твое гнездо. Война — твой удел. Ты дашь Солнцу пищу и питье". В таких образах она повествовала о крови. Священным местом было поле боя и повитуха продолжала говорить ребенку о великом почете — о смерти в сражении или на жертвенном камне: "Возможно, ты заслужишь смерть от обсидианового ножа". Поэты всячески подчеркивали благородство такой смерти. "Пусть сердце его не дрогнет, — говорится в обращении к божеству от имени воина — "пусть он насладится ароматом, свежестью и сладостью темноты". Маленькие мальчики, призванные стать воинами, получали в подарок крохотные щиты со стрелами, указывающие на их будущий род занятий; их пуповину вместе с подаренным оружием отдавали воинам во время проводов в последний путь на поле сражения.

Одной из причин такой воинственности была религия. Каждую ночь повторяется борьба Солнца с Луной и звездами, и если Уицилопочтли проиграет сражение, то жизнь обречена на гибель в темноте. Силы божества должны восстанавливаться каждый день и согласно представлениям ацтеков для этого как нельзя лучше подходит человеческая кровь, которую они называли "драгоценнейшей водой". Ученые не единогласны в подсчетах, сколько людей ацтеки убивали ежегодно, но скорее всего по всей империи в жертву приносили около 20 000 человек.

Цитируется по изд.: Ацтеки империя крови и величия. М., 1997, с. 81-85.

Рубрика: