Речь Посполитая в 1764 году. Бескоролевье движется к развязке

Сеймики в Короне и в Литве состоялись 6—8 февраля 1764 года. Обе стороны, Чарторыские и «партия гетмана», опирались при их проведении на вооруженных сторонников и отряды милиции. Так было в Брацлавском и Киевском воеводствах, где действовали Потоцкие. На волынском сеймике дошло дело до столкновений, многие из участников которых были покалечены. Причем обе стороны объявили зачинщиками противников. Сеймик завершился двойным выбором послов, т. е. на каждое место депутата сейма были избраны по два посла от обеих фракций, представленных на сеймике — от «фамилии» и от ее противников. То же самое произошло на сеймике в Куявии и в воеводствах Великой Польши. Однако во многих местах в Короне «фамилии» удалось добиться победы. Так было, в частности, в Краковском и Серадзском воеводствах. В результате в Короне сложилось относительное равновесие сил между обеими «партиями». Иначе обстояло дело в Литве, где также не обошлось без столкновений и двойного выбора послов, но в целом верх одержали сторонники Чарторыских, в том числе и на сеймиках в Вильно, Ковно и Минске, исход которых целиком зависел от клиентов К. Радзивилла 72.

Составление сеймиковых инструкций послам проходило так же, как и выборы послов на сейм. В инструкциях, написанных в духе идей Чарторыских, говорилось об избрании королем поляка, происходящего из знатного рода по отцу и матери при исключении всех кандидатов-иностранцев, об охране прав примаса по провозглашению избрания и коронования короля, о проведении вольной элекции послами сейма, а не всей шляхтой, об образовании комиссии для составления пактов конвентов до проведения выборов, об упорядочении работы сеймов, чтобы впредь избежать их разрыва, о признании титулов государей России и Пруссии.

На сеймиках, где победили сторонники Я. К. Браницкого, послам предписывалось выступить против устранения иностранных претендентов, а если все же придется выбирать Пяста, то только связанного родством с царствующими домами Европы, выдвигалось требование умножения военных сил, улучшения сбора налогов, совершенствования законодательства и управления. Говорилось там и о размышлении над порядком сеймования, однако при незыблемости «зеницы вольности» — liberum veto. В. Ржевуский написал специальное письмо на сеймики, в котором обосновывал мысль, что можно усовершенствовать порядок проведения сеймов и при сохранении «вольного голоса» 73.

Сравнение инструкций, данных сеймиками избранным послам, показывает, что главным для противостоящих магнатских группировок была борьба за власть и связанный с этим уровень собственного политического преобладания, что нашло выражение в столкновении интересов по поводу избрания нового короля и внешнеполитической ориентации Речи Посполитой. Хотя обе стороны и говорили о свободе и независимости республики, но в действительности связывали надежду на реализацию своих планов либо с Россией (Чарторыские), либо с Австрией и Францией (Я. К. Браницкий и его сторонники).

Российская поддержка помогла «фамилии» добиться преобладания. При этом дело не ограничилось деньгами, раздаваемыми русским посольством. Гораздо большее значение имела решимость Екатерины II во что бы то ни стало добиться осуществления своих планов, применив все средства, вплоть до военной силы. Именно это, а не предложенная пенсия, заставило В. Лубеньского накануне сеймиков присоединиться к сторонникам России. О сделанном примасом выборе Г. Кейзерлинг сообщил в Петербург в январе 1764 г. 74 Аналогичным образом поступили гетман литовский М. Массальский и его сын Игнацы, епископ виленский, подскарбий литовский Я. Е. Флеминг, несмотря на назначение его брата, К. Флеминга, саксонским первым министром. Разумеется, сыграла свою роль и междоусобная вражда магнатов. Однако главным мотивом все же оставалась вынужденная необходимость присоединиться к сильнейшей группировке, чтобы сохранить собственные политические позиции и влияние. А возможность для Чарторыских взять верх над своими противниками основывалась исключительно на поддержке со стороны России.

В этом отношении Показательна роль К. Радэивилла в литовских сеймиках. X. Шмит объяснял неудачу «гетманской партии» в Литве тем, что, будучи уверен в преобладании своего рода, воевода виленский отошел от руководства сеймиками, доверившись гетману М. Массальскому, уже примкнувшему к русской партии 75. Однако дело обстояло иначе.

23/12 января 1764 г. Н. В. Репнин писал Екатерине II: «Внутренние смуты очень скучны, но, не поддерживаемые ни одним государством, они непременно прекратятся сами собою. Отнявши у партий надежду на успех, можно заставить их уступить своих друзей; лишь бы только мы избавились от иностранцев, лишь бы только ковокационный сейм исключил их ил числа кандидатов, то все кончено <…> Возможность существования партии гетмана коронного зависит от союза ее с виленским воеводой князем Радзивиллом, который вашему величеству известен как безумец, руководствующийся только капризом. Я думаю, что надобно снять маску относительно этих господ и заговорить с ними громко, если они будут упорствовать в своих вооружениях. Что касается воеводы киевского (Ф. С Потоцкого. — Б. Я), то, кажется, он уже начинает немного ощупывать почву, хотя сохраняет еще высокомерный тон и большие претензии» 76.

Чтобы расколоть лагерь сторонников Я. К. Браницкого, Репнин при посредничестве М. Масальского попытался договориться с К. Радзивиллом. В начале февраля, накануне сеймиков, эти переговоры, казалось, имели успех. Репнин сообщил 13/2 февраля 1764 г. в Петербург, что К. Радзивилл «начинает в хороших мыслях быть», но, соглашаясь содействовать целям России, он, как писал посол, решительно возражал против кандидатуры С. Понятовского, «изъясня к нему злобу», и соглашался только «на воеводу русского или на его сына» (Августа или Адама Чарторыских. — Б. Я.) 77. Правда, посол надеялся все же добиться согласия Радзивилла на присоединение к «русской партии». Видимо, такие намерения виленского воеводы и привели к удачному, с точки зрения Репнина, исходу сеймиков. О чем он и писал в том же донесении, что почти все сеймики «весьма изрядно обратились: по большей части наши партизаны в оных нонсами выбраны». Однако в итоге достичь соглашения с К. Радзивиллом не удалось. Об этом сообщил в Петербург в начале марта Г. Кейзерлинг. Он переслал также письмо И. Массальского, епископа виленского, от 28 февраля, в котором тот рассказал, что К. Радзивилл с вооруженными людьми ворвался к нему в дом и угрожал вместе с А. Забелло образовать конфедерацию против сторонников России 78. А накануне К. Радзивилл силой оружия разогнал каптуры, избранные сторонниками «фамилии» в Ржечице, Орше и Минске. При этом гетман М. Массальский по совету русского посольства направил против него литовские войска, хотя сын его в это время громко протестовал, послав письмо примасу и внеся соответствующий манифест в градские книги. Таким образом, окончательно сложился союз Я. К. Браницкого и К. Радзивилла.

Действия же последнего дали основание Н. В. Репнину 9 марта / 27 февраля 1764 г. просить Петербург о введении в Польшу русских войск 79. В своем донесении, частично

приведенном С. М. Соловьевым, посол констатировал, что Браницкий и Радзивилл развязали гражданскую войну и это делает необходимым введение в Польшу русских войск. Он сообщал о намерении сына сандомирского воеводы подстолия коронного Станислава Любомирского выдвинуть свою кандидатуру, к чему благосклонно относится Ф. С. Потоцкий. По мнению Репнина, раскол среди противников «большой партии» на руку России; что теперь оправдано вступление корпуса М. И. Дашкова в Польшу.

Того же мнения придерживался и Г. Кейзерлинг. 19/8 марта 1764 г. он писал, что на сеймиках царит насилие, и участвуют и войска. Поэтому положение следует представить так, чтобы наша сторона не выглядела нападающей. По словам посла, искры гражданской войны уже тлеют, но она не нужна России, поэтому войска из Лифляндии должны вступить в Литву. «Наши друзья», подчеркивал Г. Кейзерлинг, требуют образования генеральной конфедерации, и тогда вся Литва станет на нашу сторону. В резолюции на этой депеше Н. И. Панин указал на необходимость завершить подготовку к вступлению войск в Польшу и создать специальный орган для управления операцией 80. 4 мая / 23 апреля Военная коллегия рапортовала в связи с этим об образовании секретной экспедиции под началом 3. Г. Чернышева 81.

Однако, принимая решение о введении корпуса М. И. Дашкова в Польшу, в Петербурге избрали иную тактику. Еще в начале марта Н. И. Панин докладывал императрице о посылке к европейским дворам декларации с обвинениями в адрес Браницкого и Радзивилла в развязывании гражданской войны и о намерении России воспрепятствовать этому, направив войска в Польшу. Вместе с тем он предлагал, что «надлежит умолчать о вступлении в Польшу Дашкова корпуса, яко о том деле, которое ваше величество отнюдь к сему не присвояете, а единственно учинено для присмотра магазинов, почему об нем объявляться должно особливо в разговоре перед чужестранными министрами, дабы им показать, что то, что прямо по польским делам ваше величество исполнить намерены, о том заранее, яко о беспристрастном и никаких секретных видов не имеющем деле объявить изволите» 82. На докладе Екатерина II написала: «Апробуется».

Цитируется по изд.: Носов Б.В. Установление российского господства в Речи Посполитой. 1756-1768 гг. М., 2004, с. 141-144.

Примечания

72. Ibid. S. 210-211.

73. Ibid. S. 212-213.

74. АВПРИ. Ф. 79. On. 6. Д. 845. Л. 4-6 об.

75. Schmltt Н. Op. cit. Т. 1. S. 212.

76. Соловьев С. М. История России с древнейших времен // Соловьев С. М. Сочинения: В 16 кн. М., 1994. С. 337.

77. АВПРИ. Ф. 79. Оп. 6. Д. 849. Л. 9-11.

78.   Г. Кейзерлинга, 64 от 6марта/ 24февраля 1764г.- АВПРИ. Ф.79. Ол.6. Д. 845. Л. 20-25.

79. Соловьев С. М. Указ. соч. С. 337-338.

88. АВПРИ. Ф. 79. Оп. 6. Д. 848. Л. 38-38 об.

81. РГАДА. Ф. 20. On. 1. Д. 50. Ч. 6. Л. 9-9 об.

82. АВПРИ. Ф. 79. Оп. 6. Д. 848. Л. 32.