Эстония: исторический очерк (Медведев, 1940)

Эстонская независимая республика образовалась в результате победы Великой Октябрьской Социалистической революции.

В современную Эстонию вошли бывшая Эстляндская губерния и северная (населенная эстонцами) половина Лифляндской губернии, а также часть соседних уездов Петербургской и Псковской губерний. Если бросить взгляд на исторический путь развития Эстонии, то станет совершенно ясным, что исторические судьбы эстонского народа были тесно связаны с существованием и развитием нашей страны.

Эстонцы (или эсты) вместе с латышами, литовцами и венедами составляют родственную славянам балтийскую группу народов. Они впервые появились в истории как воинственное племя выходцев из группы урало-алтайских народов. Начало второго тысячелетия нашей эры застало эстонцев разрозненными племенами, жившими в примитивных условиях и занимавшимися, главным образом, земледелием, скотоводством и рыболовством. Эсты умели также строить корабли и были искусны в военном деле. Жители островов Эзель, Даго и Моон были известны как опасные пираты.

В XI—XII веках на территории современной Эстонии наблюдалось зарождение феодальных отношений. Эстонские племена уже знали имущественное и социальное неравенство, а также существование рабства.

В конце XII века в Эстонию проникли ганзейские купцы, а в начале XIII века на Эстонию обрушились полчища германских рыцарей, искавших после неудач в Палестине места для новых завоеваний. Покорив Пруссию, они ка[1]пали на эстов и в 1217 г. на реке Пале разбили наголову. В этой битве погиб первый исторически достоверный вождь эстов—Леоле Лембиту.

В 1219 г. датский король Вальдемар II в результате предпринятого им «крестового похода» захватил территорию нынешней Эстонии с главным городом Таллином и подчинил ее датской короне. Датские короли именовали себя герцогами эстов и брали с них дань.

С середины XII века в разбойничьих набегах на восточные берега Балтийского моря начали принимать участие и шведы. Они стремились взять в свои руки торговлю с Русью. Шведские короли организовали крестовые походы, сначала против Финляндии, а после ее покорения — к берегам Невы.

Захватнические стремления шведов встретили решительный отпор со стороны русских. Прибалтика стала аре[1]ной упорной борьбы. В 1240 г. новгородский князь Александр наголову разбил шведов.

В 1242 г. на Чудском озере произошел сокрушительный разгром рыцарей Тевтонского ордена Александром Невским (знаменитое «Ледовое побоище»).

Завоевание Эстонии германскими крестоносцами было достигнуто в результате кровавой расправы с местными племенами, подкупа вождей и вероломства. Во время восстания эстов в 1343 г. глава Ордена меченосцев фон Дрелике обещал эстам выполнить их требования, если они сложат оружие. Когда эсты это сделали, рыцари[1]захватчики загнали в болото около 10 тыс. эстов и уничтожили их до последнего человека.

По договору, заключенному в Стенби (1238 г.), се[1]верная часть страны под названием герцогства Эстонии досталась Дании; остальная территория была разделена между Ливонским орденом и епископами — Дерптским и Эзельским.

В XIII веке в Эстонии расцвел феодализм. Вассалы превратились в замкнутую корпорацию (рыцарство), из среды которой выделялся ландрат как высший орган управления. Рыцарство пользовалось всеми правами власти. От его произвола зависели жизнь и имущество эстонского населения.

В XIII веке в рыцарских имениях господствовала натуральная рента. Крестьяне в частности отбывали барщину на строительных работах. На них ложилась гужевая повинность. Они обязаны были участвовать в военных походах.

С XIV—XV веков рыцарство все больше расширяло свои поля за счет крестьянских наделов и общинных угодий и усиливало барщину.

Невыносимо страдая под ярмом эксплуатации, крестьянство неоднократно поднималось на борьбу с феодалами. В 1343 г. в Эстонии запылал пожар крестьянских восстаний. Горели помещичьи имения. Помещики-угнетатели беспощадно истреблялись. Города Ревель и Гапсаль были осаждены многотысячными разъяренными толпами крестьян. Но Ливонский орден поспешил на помощь рыцарям герцогства Эстонии, и восстания были подавлены с неслыханной жестокостью. Кровавый террор гулял по стране. Сотни деревень были разрушены и опустошены.

Крестьянские поля затоптаны. Скот угнан. Около 30 тысяч крестьян были зверски убиты. За помощь рыцарству Ливонский орден в 1346 г. присоединил герцогство Эстонию к своим владениям.

В 1558 г. военные силы Ливонского ордена, владевшего значительной частью Прибалтики, были разгромлены русскими войсками Ивана Грозного, которые вторглись в Прибалтику, чтобы обеспечить России выход к Балтийскому морю.

Боясь, что русские захватят весь край, Польша, Швеция и Дания направили сюда свои войска. В 1561 г. северная часть Эстонии была захвачена шведами, а во время Тридцатилетней войны к Швеции перешла и вся остальная Эстония (в 1629 и 1635 годы).

Для того чтобы закрепить за собой Эстонию, шведское дворянство пошло по пути политических уступок рыцарству Эстонии и предоставило последнему право устанавливать обложение и распоряжаться собранными суммами. При шведском генерал-губернаторе была учреждена коллегия ландратов как постоянный совещательный орган по вопросам управления. Эстонское дворянство пользовалось этой организацией для защиты своих интересов и для укрепления своего классового господства.

Раздача дворянам земель шведским королем приводила к дальнейшей концентрации земель: к концу XVII века огромное количество земли находилось в руках шестнадцати аристократических семей Эстонии.

В 80-х годах XVII века шведский король Карл XI с целью укрепления шведского абсолютизма приступил к передаче государству имений, чтобы подорвать экономическую мощь эстонских баронов. Впоследствии значительная часть земель была возвращена дворянам, но уже на правах наследственной аренды. Одновременно были установлены арендная плата и налоговое обложение, а также норма крестьянских повинностей (барщина, платежи натурой и деньгами). Изданный в 1696 г. регламент стремился урегулировать отношения крестьян к арендатору казенного имения. За крестьянами — держателями наделов, которые оставались прикрепленными к земле,— признавалось наследственное право пользования земельным наделом. Но реформы совершенно не затрагивали самую многочисленную группу крестьянства — нищих, безземельных сельскохозяйственных рабочих-батраков, которые работали у крестьян — держателей наделов и отбывали за них барщину. Эта аграрная реформа увеличила доходы, получаемые Швецией, в несколько раз. Значительная часть этих доходов получалась в форме хлеба, и Прибалтика считалась в то время житницей Швеции.

В начале XVIII века Россия в связи с ростом торгового ка[1]питала к стремлением перенести торговлю с Белого моря на Балтийское повела активную политику завоевания Прибалтики для расширения торговли с заграницей.

Швеция ожесточенно отстаивала свою балтийскую монополию, но после Полтавского поражения (1709 г.) вынуждена была сдать свои позиции на восточных беретах Балтики.

По Ништадтскому миру 1721 года Россия получила Эстляндию и Лифляндию. Завоевав северные районы Прибалтики, Россия обратила взоры на южные районы Прибалтики, где находились такие важные порты, как Либава и Виндава. В 1795 г. к России перешла и Курляндия.

В XVIII и XIX веках преобладающее значение на Балтийском море перешло к России.

Маркс, придавая огромное положительное значение в истории России завоеванию Петром I Балтийского побережья, писал в «Секретной дипломатии XVIII века»: «Не могло возникнуть великой нации, и ни одна великая нация не находилась в таком удаленном от всех морей положении, в каком пребывала первоначально империя Петра Великого; Никто не мог бы себе представить великую нацию, оторванную от морских побережий и устьев ее рек. Россия уже не могла оставить в руках шведов устье Невы, которая являлась естественным выходом для сбыта продукции Северной России, и захват балтийских провинций в силу их географической конфигурации для той нации, в руках которой находится местность, расположенная позади них, является естественным следствием обладания ею... Одним словом, Петр завладел всем, что было абсолютно необходимо для развития его страны».

Это было естественным стремлением еще и потому, что земли, находившиеся на побережье Финского залива, издавна принадлежали русскому народу. Еще в XIII веке новгородцы выстроили на этих землях ряд городов — Ям, Копорье, Орешек, — входивших в состав так называемой Вотской пятины. В 1704 г. русские войска взяли Нарву, а также возвратили России старинные русские города — Юрьев, Ям, Копорье. Северная война 1700— 1721 гг. была войной за возврат исконных русских земель, за овладение побережьем Балтийского моря. Это было естественной необходимостью для страны. Только выход к Балтике обеспечивал России дальнейший рост и укрепление как самостоятельного государства, Для того чтобы преодолеть вековую отсталость Московской Руси и превратиться в мощное государство, Россия должна была стать морской державой.

Захватив Прибалтику, Петр I постарался опереться на помещиков. Имения, отнятые шведским правительством, были возвращены их прежним владельцам. Все ответственные административные (кроме губернаторской) должности и судебные посты были заняты эстонскими дворянами. Владение землей было объявлено исключительной монополией баронов. Имения баронов были освобождены от всех налогов и повинностей. Монополией помещиков были объявлены охота, рыболовство, винокурение, торговля, устройство промышленных предприятий. Русское самодержавие было довольно балтийскими баронами-помещиками, называвшими себя мамелюками трона. «Эти канальи, отличавшиеся издавна ревностной службой в русской дипломатии, армии и полиции, охотно продавшие, при переходе этих провинций от Польши; к России, свою национальность за признание за ними законного права на эксплуатацию крестьян...» *,—писал о них Маркс.

В XVIII веке сельское хозяйство Эстонии быстро развивалось благодаря вывозу его продукции за границу и увеличению емкости внутреннего рынка. Этому способствовало и то обстоятельство, что на территории Эстонии находились русская армия и флот, потреблявшие значительные количества сельскохозяйственных продуктов.

Крепостное помещичье хозяйство достигло высшей точки своего развития ценой разорения держателей наделов и беспримерной эксплуатации безземельных крепостных. Крестьянин был скручен с ног до головы путами бесчисленных повинностей. В эстонской деревне царила мрачная картина непроглядной нищеты, бесправия и голода.

Введение в Эстонии в 1788 г. подушной подати вызвало ряд крестьянских волнений. Совершенно нетерпимым было положение крестьян в эпоху Екатерины II (1762— 1796 годы). К тяжелой барщине прибавились многочисленные государственные повинности. По закону 1760 года помещик мог отправить крестьянина в Сибирь; по закону 1762 года он мог даже убить крестьянина, не неся никакой ответственности. С 1760 по 1798 год барщина воз[1]росла вдвое: крестьянин должен был работать у помещика три дня в неделю, не считая времени «срочных» работ по пахоте, севу и уборке.

Хозяйство крестьян было в запустении. Им некогда было работать на себя. Да они и не были заинтересованы в своем хозяйстве, так как урожай все равно забирался помещиками. Участки крестьян были крохотными. Крестьяне ограничивались разведением огородов, посевом льна.

Помещики выжимали последние соки из отсталого крестьянского хозяйства. Крестьянство было до крайности озлоблено гнетом помещиков-крепостников. Неудивительно поэтому, что события французской буржуазной революции перепугали помещиков, обливавшихся холодным потом при мысли о крестьянском восстании. В конце XVIII века, под влиянием французской революции, эстонские помещики занялись на своих ландтагах составлением проектов «аграрных реформ».

В 1804 г. на коллегиях ландратов, а затем царским правительством был утвержден проект, согласно которому крестьяне, оставаясь прикрепленными к земле, превращались в наследственных держателей своих участков. Существовавшие повинности принимались за норму, соблюдение которой в дальнейшем является обязательным. Эстляндские помещики пытались еще больше урезать ре[1]форму, но это вызвало в 1805 г. крестьянские волнения.

Тяжелая поступь батальонов французской армии за ставила царское правительство пойти на дальнейшие реформы. В 1811 г. эстляндские бароны и помещики согласились освободить крестьян от крепостной зависимости, лишив их всяких прав на землю. Эта реформа была про[1]ведена в 1816 г., когда высокие цены на хлеб толкали помещиков на увеличение посевной площади за счет крестьянской земли. Но отработочная земельная рента по-прежнему оставалась основной формой эксплоатации крестьянского труда. Помещики могли диктовать арендные условия по своему усмотрению и произвольно повышать барщину. Реформа сохранила, далее, за помещиками полицейско-административную власть с правом применения телесных наказаний.

«Освобождение» крестьян, произведенное Александром I по ходатайству самих эстляндских помещиков-баронов, понимавших, что им не совладать с растущим недовольством угнетенных крестьян, не принесло последним облегчения. Помещики ограбили крестьян, отняв у них при «освобождении» всю землю, которой они пользовались раньше. После отмены крепостного права крестьяне были вынуждены на самых тяжелых условиях арендовать помещичью землю. Кроме денежной платы за аренду, помещик нередко заставлял крестьян даром обрабатывать крестьянскими орудиями и лошадьми определенное количество помещичьей земли.

Таким образом, оставалось почти то же положение, что и при крепостном праве, с той лишь разницей, что теперь крестьянин был лично формально свободен: его нельзя было продать или купить, как вещь, но помещики по-прежнему выжимали последние соки из отсталого крестьянского хозяйства различными грабительскими способами (аренда, штрафы и т. д.). Это приводило к частым неурожаям и к голодовкам эстонского крестьянства.

Аграрный кризис 1820—1822 гг. побудил помещиков перенести центр внимания на скотоводство. Вновь начались притеснения крестьян. Помещики снесли массу крестьянских дворов. Крестьянам отводились новые участки в лесу, на болотах и неудобных землях. Краткосрочная аренда с постоянным повышением арендной платы и барщины чрезвычайно ухудшала качество обработки крестьянской земли, приводя к периодически повторяющимся неурожаям. В 1841 г. положение крестьян настолько ухудшилось, что помещики в страхе перед восстанием потребовали присылки войск. Крестьянские массы добивались права переселения во внутренние губернии России. Но царское правительство в законе 1845 г. объявило, что земля является исключительной собственностью дворянства. Учитывая растущее недовольство крестьян произволом помещиков, а также под влиянием революции 1848 г., царское правительство издало в 1849 г. закон, который, сохраняя право собственности на крестьянскую землю за помещиками, обязывал последних пре[1]доставить большую часть ее в пользование крестьян; часть крестьянской земли разрешалось присоединить к помещичьим полям. Разрешалась замена отработочной ренты денежной. Но наступившая в 50-х годах реакция свела на-нет значение закона 1849 г.

Переход к капиталистическим отношениям начался в Эстонии с 60-х годов XIX века. Начался быстрый рост городов, вызванный соединением эстонских портов сетью железных дорог с внутренними губерниями России и в первую очередь с Петербургом. Быстро росла промышленность. В 1881 г. в Ревеле было 28 промышленных предприятий, а в 1900 г.— свыше 100.

Вторжение капитализма в хозяйственную жизнь Эстонии, глубокие общественные сдвиги в России и Западной Европе во второй половине XIX века вызвали пробуждение национального движения в Эстонии. На сцену появилась национальная эстонская буржуазия. Эстонская буржуазия стремилась ослабить экономическую основу господства баронов. С этой целью она выдвинула ряд требований по укреплению крестьянского хозяйства и прежде всего уничтожения отработочной системы и замены ее денежной арендой и выкупом крестьянских усадеб.

Происшедшее в 70-х годах ограничение телесного наказания, реформа крестьянской общины и волостных судов, закон об отмене отработочной системы, освобождение ремесленной промышленности от цеховых правил, реформа городского самоуправления — все это усилило национальное движение, распространив его и на культурную область. В этом движении было два направления: радикальные элементы (младо-эстонцы) стремились к полной ликвидации привилегий помещиков, настаивая на борьбе с ними; другое же направление, так называемые старо-балтийцы, выступало против борьбы с помещиками, проповедуя общность интересов всех классов и всех национальностей Прибалтики и необходимость их мирного сожительства. По существу большой разницы между этими течениями не было. Как те, так и другие были в действительности идеологами городской буржуазии и зажиточной части крестьянства, так называемых «серых баронов». Оба эти течения враждебно относились к рабочему движению.

С наступлением реакции в эпоху Александра III оба эти течения объединились. Руссификаторская политика царизма разрушила все националистические планы эстонской буржуазии, а дальнейшее экономическое развитие Эстонии дало общественному движению иное направление.

Хотя развитие капитализма в Эстонии шло довольно быстро, сельское хозяйство было отсталым и тормозило это развитие. Высокие выкупные платежи и взвинченная до крайности арендная плата приводили к тому, что ежегодно тысячи крестьян вынуждены были распродавать с молотка жалкие остатки своего имущества для уплаты долгов и отправляться в города и даже переселяться совсем из страны. Положение крестьян ухудшалось еще кабальными условиями зависимости от помещиков (отработочная система существовала, например, вплоть до 1917 г.). Это привело к тому, что эстонская мелкая и средняя буржуазия города и деревни к концу XIX века под руководством молодой эстонской интеллигенции вступила в борьбу с господствовавшими немецкими помещиками-баронами. Эта борьба нашла широкий отклик среди крестьянских масс: Как среди хуторян — собственников и арендаторов, — так и среди сотен тысяч безземельных и малоземельных крестьян и среди пролетариата.

Расстановка классовых сил перед революцией 1905 г. в Эстонии была следующей: с одной стороны находилась эстонская буржуазия, распавшаяся к тому времени на два течения — национально-клерикальное во главе с группой пасторов (В. Рейман, Я. Тенисон) и радикально[1]либеральное (Пяте, Темант); с другой стороны — до[1]вольно уже многочисленный, но еще недостаточно организованный пролетариат города и деревни, выступавший самостоятельно со своими классовыми требованиями. Мелкое и среднее крестьянство, занимавшее промежуточное положение, в период революционного подъема вы[1]ступало вместе с рабочим классом.

Трудящиеся массы Эстонии были под тройным гнетом: «своих» помещиков и «своей» буржуазии, под гнетом иностранного капитала и под игом царизма. Помещики бароны выкачивали последние соки из крестьян. Громадные подати, высокая арендная плата и многочисленные повинности вызывали обнищание крестьянских масс. Крестьяне в поисках заработка массами уходили из деревень на фабрики и заводы, но и там было не лучше. Положение фабрично-заводских рабочих было крайне тяжелым. Заработная плата при 13—14-часовом рабочем дне была непомерно низка. Капиталисты беспощадно эксплуатировали рабочих. Положение трудящихся масс усугублялось невыносимым гнетом самодержавия.

«Царская Россия была тюрьмой народов. Многочисленные нерусские народности царской России были совершенно бесправны, беспрестанно подвергались всяческим унижениям и оскорблениям. Царское правительство приучало русское население смотреть на коренные народности национальных областей как на низшую расу, называло их официально «инородцами», воспитывало пре[1]зрение и ненависть к ним. Царское правительство сознательно разжигало национальную рознь, натравливало один народ на другой...

В национальных областях все или почти все государственные должности занимали русские чиновники. Все дела в учреждениях, в судах велись на русском языке...

Царское правительство стремилось задушить всякое про[1]явление национальной культуры, проводило политику насильственного «обрусения» нерусских национальностей.

Царизм выступал в качестве палача и мучителя нерусских народов» **.

Все это толкало рабочих на борьбу за улучшение своего невыносимого положения. Отдельные рабочие выступления в Эстонии происходили уже в первой половине XIX века. Первая значительная забастовка произошла в 1871 г. в Нарве на Кренгольмской мануфактуре, где рабочие добились установления твердых норм выработки и оплаты. Широкая волна забастовок прокатилась в 1882— 1883 годы в Нарве, Ревеле. Выступление рабочих в Порт[1]Кунде в 1883 г. носило особенно бурный характер.

Произошел настоящий бой с полицией, в помощь которой были вызваны войска для усмирения. Первые забастовки обыкновенно возникали из-за низкой заработной платы, невыносимых жилищных условий, из-за непомерных штрафов, обмана при расплате с рабочими.

Выведенные из терпения рабочие во время первых забастовок иногда ломали машины, били стекла в фабричных помещениях, громили хозяйские лавки и конторы, избивали заводчиков и фабрикантов.

Передовые рабочие начали понимать, что для успешной борьбы за свои права нужна организация. В 1880 г. в Ревеле образовались кружки во главе с квалифицированными рабочими. В этих кружках читались социал-демократические газеты и марксистские брошюры. Нарвские рабочие имели тесную связь с революционными организациями Петербурга. С наступлением реакции 80-х годов затихла борьба рабочих, распались и кружки.

К концу XIX и в начале XX века марксистские идеи начали снова распространяться в Эстонии. В Юрьеве (Тарту) образовалось несколько подпольных студенческих марксистских кружков. Революционные идеи проникали в рабочие массы Нарвы и Ревеля. На нарвских фабриках работало много русских рабочих, среди которых были участники кружков и забастовок в Петербурге и других городах. С другой стороны, в Петербурге работали тысячи эстонских рабочих, которые поддерживали связь со своими товарищами в Эстонии. Но более прочную организованную форму это движение приняло в 1901 г., когда в Ревель приехал М. И. Калинин после ареста за активное участие в забастовке тифлисских железнодорожных мастерских. Созданный им подпольный рабочий кружок проделал большую работу по распространению марксизма. В 1903 г. царская охранка арестовывает М. И. Калинина и отправляет его в Петербург, в тюрьму. После 8-месячного заключения М. И. Калинина освободили и вновь выслали в Ревель, где он поступил на завод «Вольта» и снова принялся за революционную работу. В Ревеле он пробыл до начала 1904 г., когда его опять арестовали и выслали на четыре года в Повенец (бывшей Олонецкой губернии).

В период русско-японской войны 1904 г. практические задачи кружков значительно выросли, движение расширилось. Интеллигентский кружок в Ревеле объединился с рабочими кружками и передал последним свои функции. Осенью 1904 г. был создан единый центр — общегородской комитет.

В 1905 г. революционное движение под влиянием мощного размаха событий в России широко разлилось и по Эстонии. По официальным данным, в Эстляндской губернии (основная часть нынешней Эстонии) бастовало 85% всех промышленных рабочих, а в Петербургской губернии— 86%. В крупной промышленности, подлежащей фабрично-заводской инспекции, в Эстляндской губернии без города Нарвы и в северной части Лифляндской губернии насчитывалось тогда свыше 15 тыс. рабочих, из которых текстильщиков было около 6 тыс., металлистов — 4 тыс., деревообделочников — свыше 4 тыс. человек.

По интенсивности забастовочного движения Эстония в 1905 г. стояла на одном из первых мест в России. Среди стачек особенно выделялась январская стачка 1905 г. Несмотря на то, что рабочие выставили главным образом экономические требования, эта стачка носила политический характер. Чтобы подавить движение, царские власти приказали полиции и казакам разгонять рабочие собрания и митинги.

Непрерывные стычки с полицией и казаками, аресты, наконец, зверская расправа 16 октября — расстрел массового собрания на Ревельском рынке, в результате чего было убито 60 человек и ранено 200, — все это быстро привело рабочие массы к пониманию необходимости политической и вооруженной борьбы с царизмом.

Вслед за городскими рабочими стали подниматься и крестьяне. Они толпами шли против помещиков, громили их имения, поджигали помещичьи дворцы и усадьбы. В Эстляндской губернии было разгромлено 97 имений помещиков-баронов. В ряде мест крестьяне захватили помещичью землю, прибегали к порубке леса, захватили помещичий хлеб и делили его между голодающими. Помещики в страхе бежали в города. Царское правительство посылало для подавления крестьянских бунтов карательные отряды. Войска расстреливали крестьян, арестовывали зачинщиков, пороли и истязали их. Но крестьяне не прекращали борьбы. Однако революционное движение потерпело поражение. Это поражение было вызвано следующими причинами.

Во-первых, отсутствием прочного союза рабочих и крестьян против царизма. Во-вторых, недостаточно дружными действиями рабочих. В-третьих, отсутствием в рядах партии рабочего класса необходимого единства и сплочения. Рабочий класс был душой, основной силой революционного движения, но РСДРП — партия рабочего класса — была разбита на две группы: большевиков и меньшевиков. Большевики вели последовательную революционную линию и звали рабочих к свержению царизма, меньшевики своей соглашательской тактикой тормозили революционное движение, сбивали с толку часть рабочих и вносили разброд в ряды рабочего класса.

Эстонская буржуазия в начале 1905 г. пыталась заигрывать с революционным движением, стараясь, однако, сдерживать его в «законных рамках» (никакого насилия!) и пытаясь придать ему своего рода «национальный» характер, чтобы использовать его с целью ограничения прав баронства и самой получить возможность еще большего обогащения за счет эксплуатации трудящихся. Буржуазия добивалась лишь самой куцой национальной автономии, не помышляя об активной борьбе с царизмом за независимость Эстонии. Уже летом 1905 г. буржуазия пошла по пути петиций, а к осени организовала свои «общенародные съезды», чтобы противопоставить «голос народа» революционному рабочему классу. Когда же эта попытка потерпела крах, буржуазия отбросила в сторону националистическую фразеологию и перешла в лагерь реакции.

Революционное движение было подавлено. Черносотенный террор свирепствовал во-всю. Всего с середины декабря 1905 г. по июнь 1906 г. карательными отрядами без суда и следствия и без всякого к тому повода рас[1]стреляно, повешено и убито свыше 1200 человек, сожжено свыше 300 крестьянских усадеб. Число подвергнутых истязаниям, избитых и искалеченных в несколько раз превышало число убитых. Многие бароны-помещики сами сжигали свои усадьбы, а потом просили у правительства возмещения убытков и наказания ни в чем неповинных крестьян.

После ухода карательных отрядов приступили к работе военно-полевые суды и гражданские власти. В результате их «работы» количество жертв (казненных, отправленных в тюрьмы и на каторгу, высланных) исчислялось тысячами.

Но террор не был в состоянии задушить революционного движения. С весны 1906 г. наблюдался новый подъем среди рабочих и частично среди крестьянства. Этот новый подъем достиг своего высшего развития в период II Думы, в которой не только эстонские рабочие были представлены большевиками, но и представители крестьян примкнули к большевистской фракции.

Массовые аресты в конце 1907 и в начале 1908 г. затормозили дальнейшее развитие рабочего движения в Ревеле. К концу 1909 г. были ликвидированы профсоюзы.

Но движение возникло в другом промышленном городе — Нарве — под непосредственным влиянием находящегося по соседству Петербурга. Здесь в 1912 г. начала выходить газета «Кимр», которая быстро стала организующим центром и для рабочих других городов. В Ревеле в 1913 г. образовалась новая большевистская организация. Летом 1914 т. в Нарве была созвана конференция партийных организаций. Но разразившаяся первая империалистическая война ликвидировала партийную работу. Только с 1916 г. вновь началось ее оживление. Возникают забастовки, на заводах распространяются антивоенные листовки, происходят стычки с полицией и казаками. Растет недовольство и озлобление масс.

Эстонская буржуазия, а вместе с ней и мелкая буржуазия, отвернувшаяся еще в 1905 г. от революции, начала всячески приспосабливаться к царизму. Буржуазия использовала годы реакции для укрепления своих экономических и культурных позиций.

Столыпинская аграрная реформа, сводившаяся к выделению отдельных крестьян из общин на хутора, обогащала кулаков и разоряла малоземельное крестьянство. Царское правительство выдавало зажиточной верхушке крестьян значительные ссуды для покупки земли и устройства хуторов. Кулаки получили лучшие участки, скупая по дешевой цене наделы у бедных крестьян. Царское правительство хотело сделать из кулаков маленьких помещиков, верную опору царизма.

Наряду с этим с целью борьбы с революционным движением и захвата в свои руки позиций, находившихся в руках немецких баронов, по всей Эстляндской губернии насаждалась сеть различных хозяйственных объединений: ссудно-сберегательных касс, потребительских, молочных и других кооперативов, сельскохозяйственных обществ с коммерческими отделениями, обществ взаимного кредита. Буржуазия создавала культурные общества и частные средние школы с целью внедрения в умы буржуазной молодежи буржуазной идеологии, стремясь предотвратить повторение таких грозных событий, как революция 1905 г. С этой же целью проводились общеэстонские совещания по культурным вопросам, были построены национальные театры в Юрьеве и Ревеле.

В области промышленности после революции 1905 г. также произошли значительные изменения. После нескольких лет застоя промышленность вновь ожила. Предпосылкой подъема эстонской промышленности служило существование огромного рынка сбыта в России, С проведением при Витте высоких таможенных ставок на фабричные изделия стало особенно выгодным основание промышленных предприятий на берегах Балтики, куда относительно дешево можно было подвозить заграничное сырье, полуфабрикаты и топливо. Иностранный ка[1]питал, стесненный во ввозе в Россию готовых продуктов, открывал в Прибалтике, в частности в Эстонии, свои филиалы по обработке сырья и полуфабрикатов. Ввоз полуфабрикатов и обработка их на месте в этих условиях являлись более выгодными, чем ввоз изделий. Помимо иностранного капитала, в промышленность устремился также капитал помещиков-баронов, получивших новый источник обогащения. Усилилась концентрация промышленности. Происходило усиленное накопление, концентрация разрозненных капиталов и использование их для развития национальных торгово-промышленных предприятий.

Но все же развитие крупной промышленности шло в основном за счет притока иностранных капиталов, общая сумма которых в промышленности Эстонии перед войной 1914—1918 гг. достигла 80 млн. руб. Промышленность и вся экономика Эстонии развивались в тесной связи с народным хозяйством России, составляли с последним единый хозяйственный организм.

Эстония являлась одним из наиболее развитых промышленных районов России. Этому способствовало в частности выгодное положение Эстонии, равно как и Латвии, на выходах России в Балтийское море. Главные порты Прибалтики были связаны железнодорожными линиями с внутренними областями России и специально оборудованы для крупного грузооборота. Ревель работал как аванпорт Петрограда (Петербурга) в зимний период.

В Эстонии были созданы крупные промышленные предприятия. В 1913 г. в Ревеле был построен крупнейший в России судостроительный Русско-Балтийский завод. В том же году там был построен второй судостроительный завод Ноблессера. Еще раньше был построен вагоностроительный завод «Двигатель».

В городе Нарве была построена самая большая в России хлопчатобумажная фабрика — Кренгольмская мануфактуpa — с 470 тыс. веретен, 3,1 тыс. ткацких станков и 14 тыс. рабочих.

Сельское хозяйство специализировалось на технических культурах — лен, картофель — и на молочном животноводстве. Близость Петрограда создавала большой спрос на сельскохозяйственные продукты Эстонии.

К началу первой империалистической войны число промышленных рабочих в крупных предприятиях Эстонии достигло 50 тыс., в том числе текстильщиков — свыше 19 тыс., металлистов —17,5 тыс., деревообделочников — 3 тыс., бумажников — около 3,5 тыс. По размеру капиталовложений на первое место выдвинулась металлообрабатывающая промышленность, хотя по количеству рабочих она находилась позади текстильной промышленности.

Империалистическая война 1914—1918 гг. прекратила приток капиталов извне и сократила работу экспортных отраслей промышленности. Была целиком разрушена целлюлозная фабрика в Пернове. Наряду с этим бурно развивалась металлообрабатывающая промышленность, работавшая по военным заказам. В 1917 г. на Русско-Балтийском заводе было 7,5 тыс. рабочих, на заводе Беккера — 3,5 тыс., в портовых мастерских — 6 тыс. Всего в Ревеле в 1917 г. насчитывалось свыше 40 тыс. промышленных рабочих. К ним надо добавить еще 15 тыс. строительных рабочих, занятых на строительстве крепости.

Выход Советской России из империалистической войны в значительной мере парализовал военную промышленность и приостановил работы по строительству крепости. Еще большим ударом для экономики Эстонии был последующий отрыв от русского рынка.

Важнейшие отрасли промышленности в результате войны и выпадения русского рынка пришли в упадок. Грузооборот Таллина упал с 1,2 млн. т в 1912 г. до 0,5 млн. т в 1925 г. Перед войной было 70 тыс. промышленных рабочих. На 72 более крупных предприятиях насчитывалось 42 тыс. человек — в среднем 600 рабочих на одно предприятие. В 1927 г. осталось лишь 28 тыс. человек на 763 предприятиях. В среднем на одно предприятие приходилось 37 рабочих.

После февральского переворота 1917 г. Временное правительство России продолжало проводить прежнюю политику царизма по отношению к малым народам. Оно выступало не за мир, а за войну.

После Февральской революции организации большевистской партии, работавшие до этого нелегально в тяжелейших условиях царизма, вышли из подполья и раз[1]вернули открытую политическую и организационную работу. Они разоблачали империалистическую политику

Временного правительства, терпеливо разъясняли массам большевистскую политику и разоблачали соглашательство меньшевиков и эсеров. Поддерживая Временное правительство, эстонская буржуазия направила все усилия к тому, чтобы сплотить свои силы. Было созвано «Национальное собрание», которое должно было придать буржуазному движению общенародный характер. Но это не удалось. В день созыва «Национального собрания» рабочие массы под руководством большевиков устроили массовую демонстрацию протеста. В ответ на это буржуазия организовала разгром рабочих организаций. Но это только усилило влияние большевистской партии в массах. На городских перевыборах в июле — августе 1917 г. большевики получили свыше 30% голосов, а в Нарве — абсолютное большинство. В сентябре 1917 г. в ревельском Совете рабочих и солдатских депутатов большевики имели большинство голосов. Это дало им возможность в Октябрьские дни захватить власть без серьезного сопротивления со стороны буржуазии, хотя и располагавшей значительными вооруженными силами.

Победа в Ревеле, а затем и во всей Эстонии имела серьезное значение для исхода борьбы в Петрограде, обезопасив последнему тыл.

Советская власть в Эстонии (существовавшая здесь три с половиной месяца) сосредоточила свои усилия на восстановлении и сохранении промышленности, на раз[1]витии сельского хозяйства и отражении попыток реакции восстановить старый порядок. Советская власть передала все помещичьи, церковные и другие крупные земли безземельным крестьянам. Этот факт имел громадное значение. Он всколыхнул все крестьянство.

Эстонская буржуазия не сумела дать своими силами отпор советской власти. 12 декабря 1917 г. эстонские бароны обратились за помощью к монархической Гер[1]мании. 24 февраля 1918 г. в Ревеле было создано буржуазное правительство Эстонии, которое провозгласило ее независимой демократической республикой. Это решение было принято в надежде на то, что Германия признает в той или иной мере независимость Эстонии и не оккупирует ее территорию, а, наоборот, окажет ей помощь. Действительность разбила эту надежду. Германские войска 25 февраля 1918 г. оккупировали Эстонию. Власть перешла в руки штаба германской армии. «Независимость» Эстонии разлетелась, как карточный домик. Правительство Вильгельма II проводило линию на аннексию Эстонии. Оно стремилось превратить Эстонию в монархическое государство под покровительством Германии.

Германская оккупация 1918 г. парализовала промышленную жизнь страны. Из 40--50 тыс. промышленных рабочих Ревеля, имевшихся в 1917 г., к концу 1918 г., к моменту прекращения оккупации, в городе осталось около 5 тыс. Крушение монархии в Германии, происшедшее в конце 1918 г., повлекло за собой уход германских оккупационных войск из Прибалтики и освобождение Эстонии. Буржуазное временное правительство Эстонии пыталось восстановить свои полномочия, утраченные во время оккупации, но было смыто волной наступающей Красной Армии. 29 ноября 1918 г. была провозглашена «Эстонская трудовая коммуна». Тогда же Совнарком РСФСР признал независимость Эстонии. Однако правительства стран Антанты приложили огромные усилия, чтобы свергнуть советскую власть в Эстонии. Эстонская буржуазия получила помощь в виде займа в размере 20 млн. финских марок и отряд белофиннов в количестве 2 тыс. человек. Англия направила к берегам Эстонии свой военный флот во главе с адмиралом Синклером и блокировала Финский залив. Непосредственно вслед за этим начался период активного участия эстонской реакции в антисоветской борьбе. Летом 1919 г. генерал Юденич сформировал на территории Эстонии свои банды. Наступление Юденича на Петроград было разгромлено, и он был отброшен в Эстонию. В начале 1920 г., во время решающих боев Красной Армии на южном фронте против Деникина, империалисты снова бросили из Эстонии корпус Юденича и белоэстонские войска против Петрограда. Этот поход закончился также неудачно. Белые банды были отброшены за пределы Советской республики.

Сокрушительный удар, нанесенный Красной Армией объединенным силам так называемой «Северо-западной армии» и белоэстонских войск, вызвал волнения среди белоэстонских частей. Это заставило правящие круги Эстонии ускорить мирные переговоры, которые закончились 2 февраля 1920 г. подписанием в Тарту (Юрьеве) мирного договора между РСФСР и Эстонской республикой.

19 мая 1919 г. Учредительное собрание Эстонии провозгласило ее «демократической республикой». По заключении мира эстонская буржуазия располагала по сравнению со своей территорией относительно большими экономическими ресурсами. За Эстонией остались все крупные предприятия, построенные на территории Эстонии царским правительством и предназначенные для удовлетворения потребностей России. Кроме того, эстонская буржуазия получила от РСФСР по Юрьевскому договору 15 млн. руб. золотом. Эстония была освобождена от уплаты внешних долгов. Но тем не менее экономическое положение Эстонии было тяжелым. Эстонская промышленность не только потеряла свой обширный русский рынок, не только свои сырьевые базы (металл, шерсть, лес и т. д.), но она потеряла также свои денежные ресурсы и лучшие кадры квалифицированных рабочих.

Серьезные сдвиги произошли в сельском хозяйстве и в первую очередь в аграрных отношениях. С прекращением германской оккупации трудящееся крестьянство начало надеяться на получение помещичьих земель. Эстонская буржуазия с целью укрепления своей власти, а также для собирания голосов на предстоящих выборах в Учредительное собрание выступила за поддержку требования об отчуждении земельной собственности немецкого дворянства для передачи ее крестьянам, и в первую очередь участникам «освободительной» войны. Но главная цель этого мероприятия заключалась в создании десятков тысяч новых крепких хозяйств, которые могли бы стать опорой буржуазии, и извлечении барышей для финансовой буржуазии при спекуляции новыми участками. 10 октября 1919 г. Учредительное собрание приняло закон о земельной реформе, т. е. конфискации помещичьих (немецких баронов), казенных, сословных и церковных земель и их разукрупнении. Вопрос о возмещении бывшим владельцам за отчужденные земли был «оставлен открытым».

Закон установил только принцип возмещения за постройки, за живой и мертвый инвентарь. Вопрос о возмещении за земли был окончательно урегулирован дополнительным законом 1926 г., который наложил на эстонское крестьянство громадные суммы выплаты за отчужденное имущество и выкупных платежей за землю (свыше 70 млн. крон).

Большое влияние на развитие экономики Эстонии оказывала зависимость от иностранного и в первую очередь английского капитала. По подсчетам английского журнала «Экономик ревью» (от 1/Х 1926 г.), Англия вложила в эстонское хозяйство в послевоенные годы не менее 34,5 млн. руб., не считая государственных и муниципальных займов и долгосрочных кредитов.

Цитируется по изд.: Медведев А. Эстония. М., 1940, с. 3-22.

Примечания

* Маркс и Энгельс, Соч., т. XXVI, стр. 41.

** «История ВКП(б)». Краткий курс, Госполитиздат, 1938, стр. 6.