Польша в 1923 году: у власти «Христианский союз» и «Пяст»

Правительство Сикорского продолжало прежнюю внутреннюю и внешнюю политику. В правящих кругах, правда, поговаривали о необходимости финансовой реформы, однако осуществление ее намечалось не ранее как через три года. В течение же этого времени предполагалось лишь добиться бюджетного равновесия, в частности посредством валоризации (исчисления в твердой валюте) государственных доходов, т. е. прежде всего налогов. Выпуск бумажных денег продолжался в неограниченном количестве. Курс польской марки продолжал падать. Если в момент образования правительства Сикорского доллар стоил около 18 тысяч польских марок, то в мае 1923 г., когда правительство вышло в отставку, доллар стоил уже 53 тысяч польских марок.

В области внешней политики правительство Сикорского продолжало прежнюю антисоветскую линию. Для поощрения этого курса правительства Англии, Франции и других держав приняли 15 марта 1923 г. решение о признании восточных границ Польши, установленных по Рижскому мирному договору. Сикорский, выступая в сейме, охарактеризовал это признание как «величайший» для Польши международный акт со времени подписания Версальского мира.

Стремясь поскорее ликвидировать неустойчивое положение правительства и создать прочное большинство в сейме, эндеки и близкие им партии (блок «Хьена») вошли в сделку с партией «Пяст». Кулацкая партия «Пяст» располагалав сейме 70 мандатами. Лидеры польского кулачества также мечтали о создании крепкой и сильной власти «польского большинства». Их пугала борьба украинских и белорусских крестьян против национального и социального гнета, проводимого польскими господствующими классами в восточных областях, и возможность утраты этих областей.

Переговоры между «Хьеной» и пястовцами начались весной 1923 г. и закончились 15 мая подписанием соглашения (известного под названием Ланцкоронского) о сотрудничестве на следующей основе: 1) сеймовое большинство должно быть только польским, а правительство — состоять только из поляков, 2) во всех учреждениях страны государственным языком является только польский, 3) во всех профессиональных, средних и высших учебных заведениях страны поляки получают привилегии, для национальных меньшинств вводится процентная норма, 4) во всех органах самоуправления, в том числе и в восточных воеводствах, гарантируется преобладающее польское влияние, 5) аграрная реформа сводится к ежегодной в течение 10 лет парцелляции по 200 тыс. га казенных и частных земель с выключением отсюда имений ниже 180 га в центральных воеводствах и 400 га на окраинах, а также имений до 1000 га, имеющих предприятия по переработке сельскохозяйственной продукции.

Это соглашение было направлено прежде всего против национальныхменьшинств и польских трудящихся крестьян. Оно означало дальнейшее ограничение и сужение аграрной реформы в интересах помещиков и кулаков и новое наступление на национальные меньшинства.

Некоторая часть деятелей партии «Пяст» возражала против уступок эндекам, противопоставляя лозунгу «национального единства» лозунг «народного единства». После подписания соглашения эта часть партии во главе с Яном Домбским порвала с партией и образовала особую фракцию «Народного единства», вскоре объединившуюся с партией «Вызволене».

Соглашение буржуазно-помещичьих партий и правых людовцев изменило соотношение сил в сейме в пользу этих партий. 26 мая при обсуждении в сейме бюджета правительство Сикорского встретило оппозицию со стороны нового большинства. Не поддержали правительство и фракции национальных меньшинств, разочарованные его национальной политикой.

Правительство подало в отставку. 28 мая было создано новое правительство во главе с пястовцем В. Витосом. Заместителем премьера был назначен эндек Гломбиньский. В состав правительства вошли: пястовец Владислав Керник (министр внутренних дел), эндеки Марьян Сейда (министр иностранных дел), Владислав Грабский (министр финансов), христианский демократ Новодворский (министр юстиции) и другие.

Образование хьено-пястовского правительства эндеки расценили как свою большую победу. «Газета варшавска» писала, что день 28 мая является «переломным моментом» в истории Польши. Один из лидеров энде[1]ков, Козицкий, писал, что в Польше произошел такой же «великий переворот», как в Италии, где в 1922 г. фашисты во главе с Муссолини захватили власть. Эндеки открыто восхваляли фашизм и заявляли, что он должен победить и в Польше.

Некоторые лидеры эндеков практически готовились к установлению в Польше фашистскойдиктатуры. Еще во время декабрьских событий 1922 г. возникла тайная фашистская организация под названием «Поготове польских патриотов». В нее входили некоторые офицеры и генералы действительной службы и в отставке, ксендзы, реакционная буржуазная молодежь. «Поготове польских патриотов» было связано с рядом легальных реакционных организаций, в которых преобладало влияние эндеков, таких, как «Союз галлерчиков» (бывших военнослужащих армии Галлера), спортивная организация «Сокол», «Союз довборчиков» (бывших военнослужащих корпуса Довбор-Мусницкого), «Рыцари белого орла» и другие. Заговорщики ставили своей целью установление фашистской диктатуры. После образования эндецко-кулацкого правительства заговорщики вступили в связь с мииистрами-эидеками. Однако план насильственного переворота не встретил общей поддержки среди правых.

Образование правительства Хьены—Пяста являлось шагом в направлении к фашистской диктатуре в Польше. Коммунистическая партия расценила этот факт как общую победу эндеков и предвестие усиления диктатуры капитала. Образование хьено-пястовского правительства являлось частью того общего процесса усиления буржуазной реакции, который происходил в капиталистическом мире и выражался в различных формах фашизма. Фашистский переворот Муссолини в Италии в 1922 г., фашистский переворот Цанкова в Болгарии в 1923 г., гитлеровский путч в Германии в 1923 г., приход эндеков к власти в Польше — все это явления одного и того же социального порядка. Правда, эндеки еще были вынуждены считаться с силой сопротивления парода фашистским тенденциям и прикрывать свою политику парламентскими формами. Однако направление их политики было фашистским.

Прямую ответственность за победу эндеков несли соглашательские партии — ППС и людовцы. Постоянная борьба их против революции и якобы в защиту демократии неизбежно укрепляла силы реакции и способствовала ее победе.

Приход эндеков к власти в мае 1923 г. означал неудачу другой группировки реакционного лагеря — пилсудчиков. Через два дня после образования нового правительства Пилсудский подал в отставку с поста начальника генерального штаба. Отставка была принята. После этого Пилсудский продолжал еще некоторое время оставаться председателем военного совета, но вскоре был вынужден выйти и из его состава. Бывший «начальник государства» оказался не у власти.

Правительство Витоса продолжало политику репрессий в отношении революционных рабочих и крестьян, особенно против членов коммунистической партии. В первом своем выступлении в сейме 1 июня Витое заявил, что «правительство не будет терпеть никаких нелегальных организаций».

Во исполнение этого заявления министерством внутренних дел был разослан воеводским властям секретный циркуляр, в котором указывалось, что «лица, которые сами признают себя коммунистами или которые помогают коммунистической партии, должны быть признаны изменниками, организующими покушения на существующий порядок, и поэтому должны караться смертью». Дальнейшая деятельность правительства развивалась в полном соответствии с его программным заявлением. Никогда еще после 1920 г. Коммунистическая партия не подвергалась столь жестоким пре[1]следованиям, как в период правления Хьены—Пяста. Правительство преследовало не только коммунистов, но и бастующих рабочих, и отстаивающих свои права крестьян, и борцов за национальное освобождение в белорусских и украинских землях. Террор в восточных областях принял еще более острый характер.

Правление буржуазно-кулацкого блока Хьены—Пяста ознаменовалось небывалым еще в послевоенные годы ухудшением положения трудящихся масс — рабочих, служащих и крестьян, а также резким ухудшением экономической конъюнктуры.

Финансовый кризис увеличивался в нарастающем темпе. Буржуазия и помещики все еще не хотели отказаться от инфляции и перейти к твердой валюте. Правительство Витоса планировало увеличение государственных доходов, однако отказывалось от соответствующего обложения имущих классов и какого-либо принуждения в отношении к ним. Имущие классы не платили налогов; приобретенную от вывоза товаров иностранную валюту оставляли за границей, внутренние капиталы старались перевести в иностранные банки. Нехватку капиталов правительство покрывало все возраставшей эмиссией бумажных денег. Попытка министра финансов Грабского несколько ограничить валютные махинации капиталистов встретила сопротивление со стороны правительства и кончилась отставкой министра (в июне 1923 г.). Новые министры финансов—Линде, а затем Кухарский — продолжали политику неограниченной инфляции. Правительство стреми[1]лось достигнуть бюджетного равновесия посредством увеличения налогового обложения трудящихся масс, экономии средств за их счет, посредством иностранных займов и распродажи естественных богатств страны.

Были повышены косвенные налоги (на сахар, спички, водку), введены новые земельный и имущественный налоги. Производились массовые увольнения государственных служащих. Нефтяные промыслы и Жирардовская мануфактура были проданы французскому капиталу, хищнически вырубались и вывозились за границу леса. Однако все мероприятия реакционного правительства не могли предотвратить нараставшей катастрофы.

Характерно, что финансовую политику правительства одобряли не только правые партии, но и оппозиция; социалисты писали, что финансовая программа правительства «обоснована и должна быть поддержана всеми».

Огромное влияние па обострение финансового кризиса в стране оказывало усиление такого же кризиса в Германии, в которую Польша направляла более половины своего экспорта. Как известно, осенью 1923 г. в связи с французской оккупацией Рура и германским «пассивным сопротивлением» этот кризис нарастал с необычайной силой, пока не превратился в небывалую финансовую катастрофу, приведшую к новому обострению классовой борьбы. Усиление кризиса и нарастание финансовой катастрофы в Германии сопровождались таким же процессом и в Польше. Курс польской марки начал быстро падать еще в июне, когда один американский доллар стоил 100 тыс. польских марок; в октябре один доллар сто[1]ил уже 1,5 млн. марок, в ноябре — 3 млн., в декабре — 6 млн. Это была настоящая финансовая катастрофа.

Грозное положение, создавшееся в стране, встревожило правящие сферы. В октябре были произведены новые изменения в составе правительства с целью его усиления. Однако положение в стране продолжало ухудшаться.

Цитируется по изд.: История Польши в трех томах. Том III. Под ред. Ф.Г. Зуева, А.Я. Манусевича, И.А. Хренова. М., Изд. АН СССР, 1958, с. 187-190.