Где кончается Европа? *

Долгие раздумья о федерализме и автономиях привели меня к выводу, что российский опыт в этих вопросах совершенно неприложим к Украине. Мы и в этом оказались полностью разными. Украина и в этом — не Россия. Особенно Западная.

Осенью 2001 года мне положили на стол письмо, показавшееся мне любопытным. За такими человеческими документами многое стоит, такие документы многое дают политику. Это письмо безымянного автора ** на одну из украинских русскоязычных интернет-страниц. Он называет себя украинским националистом, а потом пишет следующее: «Волею судеб некоторое время я живу и работаю в Москве. Так, знаете, народ, что я вам скажу? Сначала я тоже ожидал чисто великоросских замашек по отношению к моему казацкому происхождению. Но ничего подобного — может, из-за того, что работа престижная, все окружение высокообразованное, может, еще из-за чего... Но мое отношение как к россиянам, так и к родной стране здесь заметно улучшилось. Общаясь со многими москвичами, я не переставал слышать, что Украина — это Европа, а в России, хоть это и их родная страна, все намного сложнее, и далеко не в лучшую сторону. Что интересно — что все эти русские националистические страсти разгораются по большей мере именно в Украине. И подхлестываются они все теми же нашими "родными" пророссийскими му...ками (извините за выражение), которые думают, что россияне круче, чем мы, и живут лучше. Хрен тут живут лучше! ** Люди на московских улицах только и делают, что на жизнь плачутся, а никак не говорят о статусе русского языка в Украине ***. Причем, это в Москве — в той "благополучной" Москве, жизнь в которой никак нельзя сравнивать с жизнью в России. Украина — это Европа, и именно здесь, в России, я это почувствовал. Плохо относится к Украине только быдло, но быдло, по какую бы сторону границы оно ни было, ко всему так относится».

Как видим, украинский националист при близком знакомстве с Россией стал лучше относиться и к России, и к своей Украине, хотя вместе с тем — и критичнее к обеим странам. А отложил я это письмо для своей книги и привожу именно сейчас, когда речь зашла о Западной Украине, из-за одного предложения: «Украина — это Европа». А в Западной Украине европейская ментальность украинского народа проявляется нагляднее, предметнее всего.

В советское время один партийный работник из Москвы, приезжавший к нам в Днепропетровск по делам «Южмаша», сказал мне о Западной Украине нечто такое, что заставило меня задуматься и не идет из головы до сих пор. Сказал он это вскользь, но приглушенным голосом, что придало его словам не совсем рядовое значение. Он то ли не знал, то ли упустил из виду, что как носитель важнейших военных секретов я никогда не бывал в «мире капитализма». «Ну, мы же с вами знаем, где кончается Европа, — сказал он, подразумевая Запад. — Это видно невооруженным глазом, когда едешь на поезде, допустим, из Вены. Запад кончается не там, где проходит его граница с социалистическим лагерем. Запад кончается там, где кончается Западная Украина».

Были все-таки в советской номенклатуре люди с открытыми глазами! Я сделал вид, что хорошо понимаю его слова, хотя дошел до меня только общий смысл – что Западная Украина вместе с капиталистической Европой представляет собою нечто положительное. Я спросил моего собеседника, как бы в порядке обмена впечатлениями, что он имеет в виду в первую очередь, какой признак, какая особенность Западной Украины бросается ему в глаза, когда он оказывается в ней по пути из Вены или Варшавы. У каждого-де свои критерии, для одного на первом месте стоит одно, для другого — другое. Он ответил не задумавшись: «Уважение к личности! У западных украинцев это в крови. Они вежливые. Они учтивее нас, мягче. В их повседневном языке есть слово "пан". Это не оскорбительное слово. Этим словом они показывают уважение к человеку. Пан, пани...»

Он также высказался о духе законности, о том, что уважение к закону в характере западных украинцев, у них есть правосознание ****, пусть не такое развитое, как у француза или англичанина, но и далеко не такое зачаточное или нигилистическое, как у харьковчанина или днепропетровца. А отсюда — уважение к собственности, поскольку не может быть уважения к личности, к закону, без уважения к частной собственности. А с уважением к собственности связана хозяйственность, аккуратность в работе, предприимчивость, склонность к торговым операциям.

В конце нашего не очень подробного разговора этот товарищ сказал о своих визуальных впечатлениях — о том, например, что даже походка у жителей Дрогобыча не та, что у жителей Артемовска, и говорят они не так громко, и смеются не так заливисто, и что самая бедная хата в Карпатах выглядит солиднее такой же бедной хаты в донецкой степи. И наконец — о религиозности, «богомольности» западных украинцев. Желая, чтобы был соблюден баланс, я спросил, что он считает их недостатками, но об этом он распространяться не стал, сказав только, что их недостатки, как и положено, являются продолжением их достоинств, но в наших условиях для дела, мол, важнее иметь в виду достоинства.

Этот мотив — что для дела, для правильного руководства надо хорошо знать менталитет, психологию западных украинцев («бандеровцев», как их называли, чаще всего, ругательно или с опаской), я слышал и от работавших в Западной Украине на управленческих должностях выходцев из Восточной Украины; их было очень много во всех восьми областях, но особенно — во Львовской и в самом Львове. Смысл был тот же, который подразумевают русские, когда говорят, что Восток — дело тонкое. А тут Запад, Западная Украина — дело тонкое.

Когда я говорю, что Украина — не Россия, я делаю это не в порядке спора с теми, кто напористо утверждает обратное. С такими людьми спорить бесполезно. Но если перед тобою человек, который не вполне уверен в своем мнении, готов выслушать тебя и понять твою мысль, то такому стоит напомнить, что на свете существует, между прочим, Украина, которая никогда не была в составе Российской империи, и что населения в ней в полтора-два раза больше, чем у таких близко ему знакомых стран, как Венгрия, Чехия, Австрия, в состав которых Западная Украина входила теми или иными частями, и было время, когда целая империя, пусть всего пару недель, перед самым своим распадом, называлась Австро-Венгро-Украинской империей *****.

Западная Украина, при всей своей непохожести на Восточную, никогда не мыслила своего отдельного будущего. И те политические силы и личности, которых в Советском Союзе называли прогрессивными, и те, которых — реакционными, мечтали о Большой Украине, о соборности, о воссоединении украинских земель, о независимости. Западные украинцы были исключительно преданы своему языку, берегли его от поглощения и польским, и немецким, и венгерским, и словацким, и румынским ******, как ни трудно это было... Этими особенностями Западной Украины во многом определяется ее место в современной Украине, ее поведение во все годы нашей независимости. Как бы ни раздражали меня самые крикливые, самые невежественные из «профессиональных украинцев» Галичины, сколько бы ни осложняли они политическую жизнь в стране, я не забываю, что они относятся к той части нашего народа, которая лучше всех сохранила украинство, украинский язык, употребляет его не только в зале Верховного Совета, но и в домашней обстановке.

Мне приятно при случае поговорить о том, что Галицко-Волынское княжество было некогда настоящим европейским государством, что Данила Галицкий был королем, одним из европейских королей, что в Западной Украине нет сел в нашем понятии, а есть маленькие, но городки, что эта часть моей страны раньше Киева попала в зону действия магдебургского права. Я очень внимательно слушаю моих собеседников из львовской и киевской интеллигенции, когда они рассуждают, почему самое важное, с точки зрения долговременных национально-политических интересов соборной Украины, то, что украинская культура бывшего государства Данилы существовала в одном «котле» с полудюжиной других культур: немецкой (австрийской), польской, еврейской, словацкой, венгерской. Мы, восточные украинцы, знали только русское влияние и лишь отчасти польское, и многим из нас не так легко представить себе, что вот есть наши соплеменники, которые веками испытывали другие влияния — западные, что западный украинец гораздо ближе по своим понятиям и привычкам к чеху, поляку, в чем-то даже к австрийцу, чем к русскому или восточному украинцу. Я согласен с теми, кто считает, что это хорошо, очень хорошо, кто возлагает на эту особенность определенные надежды.

Вместе с тем моя «политкорректность» бунтует, когда говорят так: Западная Украина дорога для всей Украины больше всего потому, что она никогда не была в составе России. Не только тактичнее, но и точнее, по-моему, говорить так: дорога тем, что всегда была частью Запада, частью Центральной Европы. Это не одно и то же. Такой подход позволяет более объективно, по-хозяйски распоряжаться всем, чего мы набрались за свою историю и от России, и от Запада. Без такого подхода, по-моему, совершенно невозможно правильно оценить, что произошло с тем же Львовом за годы советской власти. До Второй мировой войны украинцы (с русинами) составляли десятую часть жителей города и почти половина из них были заняты в качестве домашней прислуги *******; к моменту распада Советского Союза они были большинством и заняты были, в основном, высококвалифицированным умственным и физическим трудом. Русифицировать Львов советская власть не смогла, но сделать его украинским ей удалось, хотя это не было, конечно, сознательной целью Кремля.

Я по себе знаю, как это важно для восточного украинца — всегда помнить, что есть еще одна Украина, да, пока это другая Украина, она не выше, не лучше твоей Восточной, в чем-то она даже отстает, но ты держи в голове не это, а то, по каким статьям она впереди, в чем ее преимущество. А преимущество — в сознательном украинстве, именно это ты и должен перенимать, чтобы, в конце концов, почувствовать всем сердцем, что твое украинство есть дар Божий, и так ты должен к нему относиться. И тогда ты в каком-нибудь застольном разговоре с галичанином о его князе можешь уверенно напомнить ему, что и киевские князья имели такие же тесные, в том числе династические, связи с Западной Европой, и оба вы с удовлетворением примете научное положение ********, согласно которому праславянство по своей внутренней природе было таким же европейским сообществом, как кельтское или фракийское.

Цитируется по изд.: Кучма Л. Украина – не Россия. М., 2003, с. 56-61.

Примечания «ИГ»

* – Так где же кончается Европа? Из контекста приведенной здесь главы получается, что начало Европы – примерно где-то в Португалии, а, стало быть, Украина – это конец Европы. Причем уже в контексте событий, начало которым положил февраль 2022 года, слово «конец» приобретает зловещий смысл, – что-то вроде конца истории у Ф. Фукуямы. Да уж. Когда в 2003 году выходила в свет книга Кучмы, её автор еще не подозревал, что через каких-то двадцать лет так близко может подкрасться и конец Европы.

** – «…письмо безымянного автора…» – по-русски это обычно называется анонимкой. В Западной Европе и особенно в Англии такие письма обычно пишутся тесным содружеством литераторов и сотрудников спецслужб, чтобы затем под блестяще отшлифованный текст уговорить поставить своё имя какого-нибудь раскрученного и одновременно молчаливого журналиста. «Раскручен» он должен быть всеми своими предыдущими публикациями, а «молчалив» в вопросах о происхождении данного конкретного текста. Украинская же особенность состоит в том, что никто из окружения Кучмы не удосужился подыскать подобного автора подписи под текстом. Это и понятно – денег стоит, причем, больших денег. Решили, надо думать, сэкономить.

** – «Хрен тут живут лучше!» – Украинцы настоящие, а особенно украинцы подложные, скрывающиеся за анонимными «письмами» не отличаются безупречной логикой мышления. Вот и тут та же болезнь: автор живет и зарабатывает в Москве, но тут же утверждает, что… см. цитату.

*** – «Люди на московских улицах только и делают, что на жизнь плачутся, а никак не говорят о статусе русского языка в Украине…» – Мутная мысль, но в ней тоже виден тот же хронический сбой логики. Ну, сами подумайте: москвичи, свободно без ограничений разговаривающие по-русски, должны ли они, находясь на улицах Москвы, обсуждать статус русского языка на Украине?! В приведенном высказывании мы видим напрочь разбитую вдребезги логику.

**** – «…уважение к закону в характере западных украинцев, у них есть правосознание…» – Особенно, конечно, у бандеровцев, вырезавших в областях Западной Украины несколько десятков тысяч поляков и без счета евреев. Правосознание, как говорится, так и прёт!

***** – «…Австро-Венгро-Украинской империей…» – Как это у Ильфа и Петрова про некое учреждение: профсоюзная работа там велась в порядке бреда. А тут историческая география.

****** – «…берегли его от поглощения и польским, и немецким, и венгерским, и словацким, и румынским…» – Это уже откровенная ложь пошла. От засорения другими языками украинский не только не берегли, но на государственном уровне замещали общие с русским языком корни польскими. С каждым десятилетием «незалежности» словари украинского языка все дальше и дальше отдаляли украинский от русского – за счет замещения любых общих слов польскими или другими европейскими. Депутат Верховной Рады С. Аксененко в свое время с удивлением обнаружил, что природный украинец Черновил говорит на языке, который ближе к русскому, чем тот украинский, которому Сергея Ивановича учили в украинской школе. Л. Кучма же попросту лжет. Подобная явная ложь была бы не к лицу любому другому политику…

******* –  «…почти половина из них были заняты в качестве домашней прислуги…» – Тут нам остается только добавить, что до включения Львова в состав СССР местные поляки и евреи презрительно называли украинцев «рогулями». И только в советские годы они стали полноценными гражданами и горожанами. Если нынешние управители Украины доиграются, Львов вновь окажется польским, вероятно, слово «рогули» в приложении к тамошним украинцам вновь вернется в оборот. И по делом!

******** –  «…и оба вы с удовлетворением примете научное положение…» – Очевидно, после изрядной дозы горилки…