Польша в 1924 году: ухудшение ее международного положения

Для международной обстановки, сложившейся в 1924 г., были характерны усиление противоречий между странами — победительницами и побежденными в первой мировой войне и полный провал откровенно империалистической политики ультиматумов, рассчитанной на изоляцию Советского Союза.

Борьба между Англией и Францией за гегемонию в Европе привела к поражению Франции, но в то же время и Англия не завоевала господства. От борьбы Англии и Франции за гегемонию существенно выиграли империалисты США.

Дальнейшее обострение империалистических противоречий, усиление революционных элементов в рабочем движении, рост международной популярности Советского Союза активизировали антисоветскую линию американской внешней политики. США и Англия стали всемерно помогать Германии в поднятии ее военно-экономического потенциала, рассчитывая затем использовать Германию в качестве ударной силы в борьбе против СССР. Громадную роль в этом деле был призван сыграть так называемый репарационный «план Дауэса» для Германии, принятый на Лондонской конференции держав-победительниц в августе 1924 г. При помощи «плана Дауэса» США и Англия рассчитывали поставить германскую промышленность в зависимость от американских и британских монополий.

Восстановление военно-экономического потенциала германского империализма представляло серьезную угрозу и для Польши, так как Польша не могла но стать одним из первых объектов германской агрессии.

Растущую па Западе опасность Польша могла парализовать лишь сближением с СССР. Но польские помещики и капиталисты по-прежнему стояли на позициях активной борьбы против Советского Союза — единственной

[206]

державы, действительно заинтересованной в обеспечении всеобщего мира и упрочении независимости своего ближайшего соседа — Польши.

Часть польской буржуазии приходила к выводу, что проведением анти[1]советской политики Польша причиняет себе больше вреда, чем могла бы извлечь для себя пользы. Но эти буржуазные круги не принимали никаких действенных мер к нормализации отношений с Советским Союзом.

Только Коммунистическая рабочая партия Польши, выражая коренные интересы польского народа, неизменно призывала к проведению поли[1]тики дружбы и сотрудничества с Советской страной. Разоблачая пагубную для Польши внешнюю политику правящих кругов, польские коммунисты указывали, что одним из самых действенных способов ликвидации экономического кризиса и укрепления внешнеполитического положения страны должно явиться установление дружеских отношений с СССР. 9 февраля 1924 г. депутаты-коммунисты внесли в сейм резолюцию, требовавшую от правительства представления в месячный срок проекта торгового договора с СССР.

Однако польское правительство продолжало уклоняться от выполнения обязательств, принятых им по Рижскому мирному договору 1921 г. Лишь в феврале 1924 г. оно назначило своего первого посла в Москву, но в то же время продолжало поддерживать многочисленные белогвардейские банды, орудовавшие в пограничной с Советским Союзом зоне, а польская буржуазия и правая пепеэсовская печать не прекращали клеветы против СССР.

В марте—апреле 1924 г. Сикорский совершил демонстративную антисоветскую поездку по гарнизонам вдоль восточных границ Польши. Подчеркнуто антисоветский характер носил прием, оказанный в Польше в апреле 1924 г. начальнику оперативного отдела румынского генерального штаба.

Военной шумихой, направленной против СССР, а в известной степени и против Германии, сопровождалось посещение в мае Гдыни французскими военными кораблями. В июне Варшаву посетила японская военная миссия. Польские дипломаты пытались добиться от государств Малой Антанты — Чехословакии, Югославии, Румынии — обязательств, равно[1]значных гарантиям восточной границы Польши. Этой гарантией польские правители хотели заручиться для того, чтобы укрепить свои позиции при реализации замышлявшихся ими новых антисоветских авантюр. Для того чтобы улучшить свои позиции на Балтийском море, они домогались предоставления Польше Мемеля (Клайпеды). В связи с острыми проблемами внешней политики и сдвигами в международной обстановке в польских буржуазно-помещичьих кругах обострилась борьба вокруг вопроса о переориентации на ту или другую из главных империалистических держав.

Во Франции, в результате парламентских выборов в 1924 года, Мильерану и Пуанкаре пришлось уйти в отставку. Поражение руководителей наиболее агрессивных кругов французского империализма ослабляло позиции тесно связанных с ними эндеков. В июле 1924 г. Грабский пожертвовал министром иностранных дел М. Замойским, известным своими профранцузскими симпатиями. 27 июля пост министра иностранных дел занял Скшиньский, бывший до того постоянным представителем Польши в Лиге Наций. Новый министр был близок к краковским консерваторам и, придерживаясь старого, антисоветского курса внешней политики, склонялся к сближению с Англией и США.

Польское правительство стало добиваться от Советского правительства признания допущенных польской стороной нарушений Рижского мирного договора в отношении Западной Украины. Поводом к возникшей советско-польской дипломатической переписке в связи с вопросом о Западной Укра-

[207]

ине послужило заявление советской делегации на заседавшей тогда в Лондоне англо-советской конференции. Советская делегация сделала заявление о незаконности принятого в 1923 г. решения конференции послов некоторых западных стран, признавших совершенную Польшей фактическую аннексию Восточной Галиции (Западной Украины). В советском за[1]явлении от 12 августа 1924 г. напоминалось, что 24 сентября 1921 года, затем в момент аннексии Восточной Галиции в 1923 г. и при других случаях Советское правительство подтверждало, что оно считает необходимым пре[1]доставление населению Восточной Галиции права на самоопределение, не[1]однократно признававшегося за ним державами Антанты.

Польское правительство обратилось к Советскому правительству с протестом против заявления о Восточной Галиции, указывая, что вопрос о Восточной Галиции якобы окончательно решен конференцией послов.

В ответной советской ноте от 5 сентября отмечалось, что отказ Советского правительства от прав и притязаний на территории, расположенные к западу от установленной Рижским мирным договором границы, не означает, что судьба украинцев, составляющих около 70% населения Восточной Галиции, может быть безразлична Советскому правительству, равно как и не означает, что Советское правительство признает за Польшей право на аннексию Восточной Галиции; Советское правительство полагает, говорилось в ноте, что непременным условием укрепления мира является «уважение к правам народов на самоопределение и предоставление им реальной возможности воспользоваться этими правами».

Польская миссия в Москве 15 сентября обратилась в Наркоминдел с но[1]вой нотой, пытавшейся отвести справедливые заявления Советского правительства о Восточной Галиции под тем предлогом, что Советское правительство якобы не имеет юридических оснований выступать по вопросам, касающимся какой-либо части польской территории. В своем ответе от 22 сентября 1924 г. Наркоминдел терпеливо разъяснял, что вплоть до конференции послов в 1923 г. само польское правительство считало восточно-галицийский вопрос международной проблемой, а поскольку Советское правительство не поручало ни совету послов, ни польскому правительству за[1]щиты своих взглядов, оно не может признать решение совета послов и про[1]должает видеть в восточно-галицийском вопросе еще не разрешенную окончательно проблему. Советское правительство, указывалось в ноте, «полагает, что нет и не может быть окончательного решения судьбы какой-либо страны до той поры, пока решение это не последует в полном согласии с открыто и ясно выраженной волей ее населения».

Антисоветский курс внешней политики буржуазно-помещичьей Польши ослаблял ее международное положение.

На польских землях, оставленных после Версальского мирного договора 1919 г. в составе Германии, усилилась политика насильственной ассимиляции польского населения. В печать все чаще проникали сообщения о преследовании польского населения немецкими националистами.

«Газета ольштыньска» поместила призыв польского населения южной и западной частей Восточной Пруссии об оказании ему поддержки в борьбе с денационализаторской политикой германских властей. «В течение нескольких лет поляки исчезнут, если они не найдут поддержки в Польше. Немецкие лютеранские и католические организации объявили нам смертельную воину и осуществляют очищение пограничных областей от польского элемента», — взывало польское население Вармии и Мазур, польских областей Восточной Пруссии. В столь же тяжелом положении находилось население оставшихся под властью Германии частей Силезии, Поморья и других западных польских земель.

[208]

Претендуя на допущение Германии в Лигу Наций и требуя обеспечения се интересов особыми гарантиями, германские империалисты не скрывали своих намерений, направленных на новые захваты польских территорий.

Отражая эти стремления, торговые палаты Аллешптейна, Тильзита, Инстербурга и других городов Восточной Пруссии настаивали на том, что[1]бы вступлению Германии в Лигу Наций предшествовала передача ей польского Поморья и района Дзялдау. Но польские правители не желали делать выводов из факта возрождения германского разбойничьего империализма.

К тому же тревога, возникшая у польских помещиков и капиталистов в связи с избирательной победой «левого блока» во Франции и отставкой Мильерана и Пуанкаре, довольно быстро улеглась, так как правившим польским кругам стало ясно, что никакого глубокого пересмотра французской политики по отношению к Польше не последует, в чем заверил их новый глава французского правительства Э. Эррио. Наглядным подтверждением этому послужили прибытие в Польшу особой французской военной миссии и поездки в Париж военного министра Сикорского, начальника польского генерального штаба генерала Галлера и др.

Одной из главных тем парижских переговоров являлся вопрос о Гдыне.

Сикорский заключил с французским правительством общее соглашение о строительстве порта Гдыни и создании там базы для подводных лодок. Для Польши строительство Гдыни, развернувшееся с 1923 г., имело большое национальное значение, так как давало ей возможность установить непосредственные связи по морю с внешним миром и ослабляло германское господство на морских подступах к Польше. Французские дельцы, финансируя строительство Гдыни, добивались высоких прибылей за счет польских трудящихся и рассчитывали приобрести опорную базу для Франции на Балтийском море. Для французских финансовых магнатов создание военного порта в Гдыне было направлено как против СССР, так и против Германии. В то же время Франция нормализовала свои отношения с Советским Союзом: в октябре 1924 г. французское правительство заявило о признании Советского правительства. Этот акт, отражавший упрочение международного положения СССР, был враждебно встречен правящими польскими кругами.

Установление франко-советских дипломатических отношений произошло вскоре после того, как в Англии возвратились к власти консерваторы. Появление у власти в Англии С. Болдуина, О. Чемберлена и других откровенных врагов Советского Союза особенно благоприятствовало планам пилсудчиков, рассчитывавших в борьбе против СССР на поддержку Англии и сотрудничество с Германией.

Английский империализм готовился к возобновлению политики «лобовой атаки» на СССР. Этим целям служил как «план Дауэса», так и подготовлявшийся «гарантийный договор» с Германией. Англо-американские империалисты, возрождая германский милитаризм, учитывали, что в случае его агрессии против СССР польская территория должна будет послужить антисоветским «коридором». Поэтому они весьма поощрительно относились к наиболее авантюристической антисоветской клике польских правивших классов — пилсудчикам.

Осенью 1924 г. варшавская печать стала пестрить сообщениями о заметном сближении сотрудников английского посольства в Польше с самим Пилсудским. Укрепление связей Пилсудского с иностранными империалистами нашло свое выражение в переменах в составе польских военных атташе. В Хельсинки, Анкару, Рим, Вашингтон, Токио одновременно получили назначение бывшие офицеры 1-й бригады польских легионов, члены Польской военной организации, матерые пилсудчики из II (разведы-

[209]

нательного) отдела генерального штаба. Однако пилсудчики не шли на формальное и открытое сближение с возглавлявшейся эндеками правительственной группировкой. Противопоставляя себя правившим кругам, пилсудчики сохраняли свое влияние на часть рабочих, крестьян, городской мелкой буржуазии, на часть трудящихся угнетенных национальностей, не сумевших разобраться в том, что пилсудчики, как и эндеки, отстаивали интересы помещиков и капиталистов.

[210]

Цитируется по изд.: История Польши в трех томах. Том III. Под ред. Ф.Г. Зуева, А.Я. Манусевича, И.А. Хренова. М., Изд. АН СССР, 1958, с. 206-210.