Пакистан в 1999-2002 годы: чрезвычайное положение

Как обычно, в период резкого ухудшения экономической ситуации и крайней политической нестабильности в Пакистане к государственному руководству пришла армия. И как всегда она была представлена в роли «спасителя страны».

На этот раз, однако, непосредственной причиной открытого выхода военных на политическую арену явилось столкновение между гражданской исполнительной властью во главе с премьер-министром М.М. Наваз Шарифом и военной верхушкой, которую возглавлял начальник штаба армии генерал Первез Мушарраф. Столкновение это определялось борьбой двух реальных сил за приоритет во властной структуре. Не последнюю роль сыграла личная неприязнь двух лидеров.

Первым нанес, как уже указывалось, удар премьер-министр. В начале октября 1999 г. он попытался снять генерала с его поста. Однако ему это не удалось. Поддержанный военными П. Мушарраф произвел 12 октября переворот, уволил в отставку правительство, арестовал его главу и объявил себя руководителем Пакистана. В четвертый раз в стране было установлено правление военных.

Его форма была иной по сравнению со всеми предшествующими военными режимами. П. Мушарраф в отличие от своих предшественников никогда не ставил вопрос о несоответствии представительной демократии условиям Пакистана. Напротив, он постоянно заявлял, что стране необходима «полная демократия», «очищенная от всяких ограничений и наслоений, имеющая глубокие корни в обществе». В апреле 2000 г. П. Мушарраф провозгласил общенациональную кампанию по соблюдению в Пакистане прав человека.

При П. Мушаррафе не было введено, как это всегда делалось раньше, военное положение, а лишь чрезвычайное. Поэтому

[409]

не создавалась военная администрация по управлению страной. П. Мушарраф не имел поста Главного военного администратора, в провинциях не было военных администраторов. Текущую работу осуществляло чиновничество, но, естественно, под руководством и наблюдением офицеров соответствующего ранга. В провинциях таковыми были командиры дислоцированных здесь корпусов. Однако их роль не ограничивалась «скромными» провинциальными делами; они принимали участие в решении важных общегосударственных вопросов. Большую роль играли регулярно проводимые «комкоровские конференции», на которых под председательством П. Мушаррафа участвовали вместе с командирами корпусов высшие государственные деятели и на которых обсуждались принципиальные проблемы внутренней и внешней политики Пакистана.

Работа представительных органов была приостановлена, но сами они не были распущены. С некоторыми ограничениями продолжали действовать политические партии. Конституция страны не была отменена, а лишь «временно приостановлена». Функционировал выбранный еще в 1997 г. президент страны М.Р. Тарар. Генерал П. Мушарраф имел должность «главы исполнительной власти».

Все эти и некоторые другие отличия военного режима П. Мушаррафа от всех предыдущих были данью времени, изменившимся отношением мирового сообщества к диктатурам, пришедшим в результате свержения «законных руководителей». На рубеже XX-XXI веков это было неприемлемо, что проявилось в крайне негативной реакции мировой общественности, которая осудила переворот и рассматривала генерала П. Мушаррафа как «узурпатора власти». Он был нежелательной персоной во многих столицах мира. В Содружестве наций, объединяющем Англию и ее бывшие владения, членство Пакистана было приостановлено. Санкции, наложенные на него в связи с испытанием ядерного оружия в мае 1998 г., были расширены и ужесточены.

Чтобы ослабить негативное воздействие на свой непопулярный в современную эпоху режим, П. Мушарраф много сделал, чтобы его правление, хотя бы по форме, отличалось в лучшую сторону от всех аналогичных режимов в прошлом. Ему важно было также показать вынужденность своего шага и желание как можно скорее вернуться к гражданскому правлению. Разумеется,

[410]

отмеченные действия предназначались и для общественности своей страны.

В свете сказанного следует также отметить и подчеркнуть уважительное отношение нового правительства к судебным органам. После переворота Верховный суд хотя и оправдал приход армии к власти (по всей видимости, этот шаг суда был единственно возможным в той ситуации и не только из-за давления военных, но и вследствие реальной перспективы возникновения гражданской войны) и наделил генерала П. Мушаррафа правом вносить поправки в Конституцию 1 в то же время впервые установил временные рамки режима: ему было предписано возвращение к гражданскому управлению ровно через три года с момента прихода к власти. И хотя генерал мог, конечно, добиться отмены этого решения высшего судебного органа, изменить его состав и т. д., тем не менее постановление Верховного суда было принято как руководство к действию и выполнено.

Кроме этого принципиально важного вердикта Верховного су[1]да, судебные органы и в дальнейшем имели возможность «сказать свое слово» по разным событиям. Так, в апреле 2001 г., рассмотрев иск ряда оппозиционных партий, высший судебный орган постановил, что некоторые положения правительственного указа о создании и деятельности комиссии по борьбе с финансовыми нарушениями противоречат гуманитарным статьям Конституции и нарушают права человека. Властям было предписано внести соответствующие коррективы в данный указ, что и было сделано 2. В феврале 2002 г. судебная власть отменила постановление правительства о создании специальных трибуналов с участием военных. Оппозиционные партии и правозащитные организации расценили правительственный указ как «милитаризацию судебной системы» 3. В феврале 2003 г. Верховный суд объявил «дискриминационным и неконституционным» правительственный указ, который запрещал участие в выборах в Сенат политикам, потерпевшим поражение на выборах в Национальное собрание (они проходят раньше сенатских выборов).

Учитывая тяжелое наследие, доставшееся правительству П. Мушаррафа от прежних режимов, нетрудно представить себе, какой объем работы предстояло выполнить новым властям, чтобы оздоровить всю жизнь пакистанского общества, отвести страну от роковой черты, за которой ее ждал неминуемый крах. И провести

[411]

эту работу надлежало в трудных условиях фактической международной блокады Пакистана, роста исламистского радикализма и экстремизма в стране, усиления напряженности в отношениях с Индией.

В самой общей форме основными направлениями деятельности правительства стали усиление политической стабильности, реформирование государственно-политической структуры, подготовка условий (естественно, наиболее благоприятных для правящей верхушки) для перехода к гражданскому правлению. Такие же усилия были направлены на восстановление и развитие экономики страны, улучшение социально-экономического климата. Поскольку эти две проблемы охватывали практически все сферы жизнедеятельности пакистанского общества, то в ходе их урегулирования так или иначе решались и многие связанные с ними вопросы (от развития образовательной системы до борьбы с коррупцией).

Вся государственно-политическая работа режима шла в соответствии с разработанным планом действий под названием «Путь к демократии». Это была своего рода «дорожная карта» пути восстановления гражданского правления. Она предусматривала такие важные этапы, как организация системы органов местного самоуправления, проведение выборов этих органов, изменение в соответствии с новыми условиями прежней избирательной системы, подготовка к всеобщим выборам и, наконец, их проведение в октябре 2002 г., что должно было означать прекращение военного правления.

Программа эта выполнялась неукоснительно и успешно. В период с декабря 2000 по август 2001 г. в несколько этапов были проведены выборы органов местного самоуправления (МСУ) на трех административно-территориальных уровнях - группа деревень (юнион), район (тахсил) и округ (дистрикт). Одновременно эти органы власти были модернизированы, их функции расширились за счет полномочий вышестоящих структур и местной бюрократии.

Явка избирателей на участки для голосования была для Пакистана достаточно высокой - примерно 50 %. Большинство избирателей, состоявших на две трети из сельских жителей, проголосовали традиционно. Поддержку получили представители ведущих местных кланов, богатых и влиятельных групп. В то же

[412]

время отмечалось появление в составе избранных депутатов представителей «новых семей», до этого не участвовавших в подобной деятельности 4. Поскольку выборы проходили на непартийной основе, то трудно определить позиции основных политических партий. Тем не менее считается, что в их негласном соревновании преимущество имели Пакистанская мусульманская лига (ПМЛ) и Пакистанская народная партия (ПНП) 5. Видимо, подобный момент не особенно смущал правящую верхушку. Совершенно очевидно, что хозяйственная и организационная деятельность местного самоуправления тесно связана с работой госадминистрации, во многом зависит от нее. Сотрудничество с государственными органами - это важное условие успешной работы МСУ, выполнения взятых обязательств, данных избирателям. «Бытие определяет сознание», и в соответствии с этим принципом руководители органов самоуправления были вынуждены действовать в русле общей политики государства, отступая от своих политических пристрастий. «Суровая действительность» как бы нивелировала партийные различия «слуг народа», заставляла их действовать в одной «упряжке». К тому же главные противники правительства - фундаменталистские и экстремистские организации - потерпели фиаско.

Специалисты и наблюдатели отмечали, что процесс выборов не вызвал больших нареканий. О том, что они были «свободными и честными», считало подавляющее число избирателей, об этом же свидетельствовала треть проигравших кандидатов 6.

В целом в результате данного шага была создана единая выборная система местных органов власти, ликвидированы некоторые административные пережитки колониальных времен (так, например, была уничтожена верхняя ступень системы органов местной власти - область (дивижн); права органов самоуправления были расширены за счет бюрократического аппарата 7. Таким образом, модификацию государственно-политической структуры П. Мушарраф начал с ее первичных основ, создав прочную базу Для действий на верхних этажах власти.

Действовали власти в этом направлении довольно тонко, прикрывались ширмой формальных демократических процедур и правил, сотрудничали с судебными органами. В целях подготовки к проведению всеобщих выборов в июне 2001 г. были распущены высшие законодательные органы страны. Эта акция

[413]

в целом не вызвала большого сопротивления, поскольку страна начала готовиться к новым всеобщим выборам и старые законодательные органы в таком случае прекращали свою деятельность (правда, распущены они были задолго - более чем за год - до выборов); к тому же эти органы существовали формально, и рассматриваемая акция властей лишь юридически оформила фактическую реальность.

Значимость роспуска представительных органов состояла в том, что была ликвидирована правовая база президентства М.Р. Тарара (по Конституции, глава государства избирался коллегией выборщиков, состоявшей из депутатов парламента и законодательных собраний провинций). «В интересах преемственности власти», опираясь на военно-государственную верхушку, полномочия президента в июне 2001 г. принял на себя П. Мушарраф. Вскоре (в октябре 2001 г.) был продлен истекавший срок его пребывания на посту начальника штаба армии (то есть командующего сухопутными силами страны, составляющими основную часть пакистанских вооруженных сил 8). В качестве «компенсации» за приобретенные «ценности» П. Мушарраф оставил пост председателя Объединенного комитета начальников штабов (ОКНШ), который он занимал с апреля 1999 г. (сделка эта была явно неравноценной, так как должность председателя ОКНШ носила в основном формально-церемониальный характер).

Поскольку становление генерала П. Мушаррафа президентом не было вполне законным действием, власти стремились совершить какой-то маневр, чтобы ослабить негативные чувства людей. Вспомнили о прежнем военном диктаторе М. Зия-уль-Хаке, который примерно в сходной ситуации впервые в пакистанской истории прибег к референдуму. Новый всенародный референдум должен был одобрить пребывание нового генерала на посту президента.

Решение о референдуме вызвало в стране сильную оппозицию, поскольку президент по Конституции должен избираться отмеченной выше коллегией выборщиков. А референдум, то есть выражение мнений людей, рассматривался как незаконная под[1]мена четкого конституционного требования. Находившаяся за рубежом Б. Бхутто расценила маневр с референдумом как попытку П. Мушаррафа войти в президентскую резиденцию «через заднюю дверь» 9.

[414]

Отношение к референдуму содействовало политическому размежеванию в стране. Среди его противников оказались ПНП; часть ПМЛ, которая осталась верной бывшему руководителю Наваз Шарифу и которую стали называть ПМЛ(Н); исламистские партии. Идею «всенародного обсуждения» поддерживали те, кто начал группироваться вокруг другой, численно большей фракции ПМЛ, становившейся главной политической опорой режима; она взяла себе имя основателя Пакистана Кайд-и-Азама М.А. Джинны и стала называться ПМЛ(К). Оппозиция настаивала на проведении парламентских выборов, а затем, на основе их результатов - избрании президента. Правящий режим, естественно, не намерен был выпускать из своих рук главный административный ресурс - президентскую власть, тем более в преддверии всеобщих выборов.

Власти, заручившись поддержкой Верховного суда, который допустил возможность проведения референдума по избранию П. Мушаррафа президентом, сделали это 30 апреля 2002 г. Вопрос, вынесенный на голосование, был более четким и корректным, чем у Зия-уль-Хака в 1984 г. Он был сформулирован так: «Желаете ли Вы, чтобы Первез Мушарраф оставался президентом в течение следующих пяти лет и работал для укрепления местных органов власти, восстановления демократического общества, продолжения реформ, избавления от межрелигиозной розни и экстремизма и для воплощения в жизнь идей основателя государства - Мухаммада Али Джинны?» 10. Видимо, для того чтобы восполнить «религиозный пробел» в вопросе, П. Мушарраф накануне референдума объявил еще одной своей задачей «строительство демократического государства на принципах ислама» 11. Таким образом, в отличие от Зия-уль-Хака, программа которого в основном, если не исключительно, базировалась на религиозной проблематике, П. Мушарраф представил довольно широкий и конкретный план действий в основных сферах общества.

По официальным данным, в референдуме участвовали более Двух третей электората; в поддержку П. Мушаррафа было подано около 98 % голосов 12. Оппозиция, которая призвала население к бойкоту референдума, отвергла официальные данные его итогов; по ее мнению, в опросе участвовало не более 5 % избирателей 13. Конечно, при таком разбросе оценок трудно найти даже «золотую середину»; в какой-то мере этот момент скорректировали итоги всеобщих выборов, которые состоялись через несколько

[415]

месяцев и о которых речь пойдет ниже. Тем не менее, несмотря ни на что, президентский мандат генерала был продлен на пять лет.

В период подготовки к парламентским выборам была несколько изменена избирательная система (в целом - в позитивном духе). Важным политическим моментом была отмена в августе 2002 г. куриальной (в зависимости от вероисповедания) системы выборов, введенной при Зия-уль-Хаке. Резервировались специальные места для религиозных меньшинств в парламенте и провинциальных законодательных собраниях. На количество немусульман в законодательных органах эта мера практически не повлияла. Главное состояло в том, что ликвидировалось разделение избирателей по религиозному принципу; в то же время немусульмане получали какой-то гарантированный минимум мест во всех законодательных органах.

В связи с ростом населения был увеличен численный состав законодательных органов. Число депутатов в Национальном собрании выросло до 342. Теперь из них 272 депутата избираются прямым голосованием по единому списку. 60 мест резервируется за женщинами и 10 - за религиозными меньшинствами (4 места - за христианами; 4 - за индуистами и списочными кастами; 1 - за сикхами, буддистами, парсами; 1 место - за сектой ахмадия). Распределение этих мест производится по спискам партий в соответствии с набранными ими голосами (отметим, что на эти места могут назначать своих представителей только партии, перешедшие пятипроцентный барьер). Соотношение числа мест, при[1]надлежащих субъектам федерации, выглядит следующим образом: Панджаб - 55 %, Синд - 23, СЗПП - 13, Белуджистан - 5, район племен центрального подчинения - 3,5, столичная территория Исламабад - 0,5 %.

Таким же образом, но в иных пропорциях происходит формирование провинциальных законодательных собраний, численность которых составляет: в Панджабе - 371 депутат (прямо избираются 227); в Синде - 168 (130); в СЗПП - 124 (99); в Белуджистане - 65 (51). За религиозными меньшинствами в провинциальных собраниях зарезервировано следующее число мест: за христианами - 9 (Белуджистан - 1, СЗПП - 1, Панджаб - 5, Синд-2); за индуистами и списочными кастами - 7 (Белуджистан - 1, Панд[1]жаб - 1, Синд - 5); за сикхами, буддистами, парсами - 4 (Белуджистан - 1, СЗПП - 1, Панджаб - 1, Синд - 1); за сектой ахмадия – 3

[416]

(СЗПП - 1, Панджаб - 1, Синд - 1). Дополнительно за религиозными меньшинствами без упоминания конкретной группы за[1]креплены 1 место в Белуджистане, 1 - в СЗПП, 5 - в Панджабе и 2 места в Синде.

Все эти законодательные органы избираются путем всеобщих, прямых, тайных выборов по мажоритарной системе относительного большинства. Возрастной ценз был снижен в 2000 г. до 18 лет. Срок действия высших законодательных органов, как и президента - 5 лет.

Был расширен и состав верхней палаты парламента - Сената до 100 человек. Основная часть сенаторов избирается депутатами провинциальных законодательных собраний; все провинции имеют одинаковое представительство - 14 мест. В Сенате за религиозными меньшинствами места не резервируются, но выделяются места для женщин (16), улемов и технократов (16). Они также поровну избираются от провинций (соответственно 4 и 4 сенатора); таким образом, каждая провинция имеет в верхней палате 22 своих посланцев. В Сенате представлены также еще два субъекта федерации - столичная территория Исламабад и район племен центрального подчинения. Поскольку Исламабад - территория общегосударственного значения, его четырех представителей избирает все Национальное собрание, тогда как восемь сенаторов от района племен избирают всего 12 депутатов нижней палаты, представляющих здесь этот район в результате всеобщих прямых парламентских выборов. Срок деятельности Сената - 6 лет. Каждые три года обновляется половина членов палаты, после чего на трехлетний срок избираются председатель Сената и его заместитель. Сенат не может быть распущен 14.

Таким образом была создана организационная основа перехода к гражданскому правлению. Разумеется, этим работа властей по подготовке демонтажа военного правления не ограничивалась. Много было сделано для того, чтобы этот процесс был успешным Для правящей верхушки.

Для режима П. Мушаррафа большую опасность представляли Наваз Шариф и Беназир Бхутто - лидеры ведущих партий страны. Это были опытные политические деятели, имевшие определенное влияние в стране, которое существенно возросло после их отстранения от власти и судебного преследования по бесчисленным обвинениям - превышение власти, непотизм, коррупция и т. д.,

[417]

которые также трудно опровергнуть, как и доказать. После судебных разбирательств они были приговорены к тюремному заключению, а затем высланы из страны. Все это практически лишало обоих лидеров возможности баллотироваться на выборах, поскольку по возвращении в Пакистан их ожидал немедленный арест. Тем не менее, чтобы полностью застраховать себя от какой[1]либо возможности возвращения «во власть» Н. Шарифа и Б. Бхутто, был принят президентский указ, запрещавший занимать пост премьер-министра трижды (напомним, что оба эти деятели были главами правительства именно два раза). Еще один указ запрещал лицам, лишенным права участвовать в выборах, возглавлять политические партии. Указ этот был направлен на исключение из политической жизни страны находившихся в эмиграции лидеров оппозиционных партий, прежде всего, конечно, ПНП и ПМЛ(Н). Отстранение опытных деятелей от права руководства работой своих организаций, разумеется, негативно сказывалось на их деятельности, особенно в период избирательных кампаний.

Но самым важным действием властей для обеспечения наиболее благоприятных условий перехода к гражданскому правлению был пакет поправок к Конституции. Особенно важной была «семнадцатая поправка», которая означала очередное «перетягивание» полномочий между президентом и премьер-министром, которые делали их обладателя первым лицом государства. Напомним, что по Конституции, принятой в 1973 г. при 3. А. Бхутто и во многом для него, высшие властные полномочия находились в руках премьер-министра. При генерале М. Зия-уль-Хаке они стали неотъемлемой частью президентской власти. В 1997 г. премьер-министр Н. Шариф, имея в парламенте квалифицированное большинство, добился принятия «тринадцатой поправки» к Конституции, согласно которой эти полномочия были возвращены их «законному владельцу». Естественно, что в период военного правления П. Мушаррафа эта проблема мало волновала генерала, в руках которого была сосредоточена вся высшая государственная власть. Однако восстановление гражданского правления сулило расширение властных полномочий других государственных структур, особенно правительства и его главы. Чтобы не допустить такого, и была принята «семнадцатая поправка» к Конституции.

Прежде всего, она значительно усиливала власть президента за счет функций правительства и его руководителя. Глава госу-

[418]

дарства получил право распускать Национальное собрание и отправлять в отставку правительство, назначать военное руководство - начальников штабов трех родов войск и председателя ОКНШ, председателя Национального бюро по борьбе с коррупцией, губернаторов провинций и оценивать их действия по от[1]ставке главных министров и роспуску провинциальных законодательных собраний. По сути, «семнадцатая поправка» существенным образом изменила сущность государственного устройства Пакистана, превратив парламентскую республику в президентскую с верховенством главы государства.

Крайне важным было положение о создании Совета национальной безопасности (СНБ) - органа, непосредственно подчиненного президенту и наделенного правом контролировать действия правительства. Совет был уполномочен заниматься стратегическими проблемами, связанными с суверенитетом, целостностью и безопасностью государства. В круг его обязанностей входили вопросы государственного строительства, а также ситуации, связанные с отставками центрального и провинциальных кабинетов министров, роспуском Национального собрания и законодательных собраний провинций, введением чрезвычайного положения. Практически это означало возможность Совету в критических ситуациях исполнять роль законодательных и исполни[1]тельных органов страны. Глава СНБ - президент, его члены - премьер-министр, главные министры провинций, спикер нижней и председатель верхней палат парламента, лидер оппозиции в Национальном собрании, председатель ОКНШ, начальники штабов сухопутных сил, ВМФ и ВВС. Такой представительный характер СНБ давал возможность нейтрализовать попытку какой-либо одной властной структуры отклониться от общего курса всех остальных ветвей власти. Разумеется, широкий состав нового государственного органа играл важную роль пропагандистского характера.

Это вызвало большое недовольство в стране. Общим было требование вносить конституционные поправки так, как этого требует сам Основной закон - принятием не менее двух третей членов обеих палат парламента. На это сторонники власти отвечали, что поскольку парламент временно не функционирует, то президент и глава исполнительной власти с разрешения Верховного суда имеет право в период чрезвычайного положения вносить необходимые поправки в Конституцию.

[419]

Незадолго до всеобщих выборов, назначенных на 10 октября 2002 г., президентом был введен чрезвычайно важный для управления страной после прекращения военного правления Указ о рамках законной деятельности (Legal Framework Order - LFO). Он провозглашал введение в действие после выборов исправленной Конституции и порядок этого процесса, а также определял процедуру начала работы избранных парламента и законодательных собраний провинций. Указ включал все отмеченные выше поправки к Конституции, а также объявлял действующими после прекращения чрезвычайного положения все указы и распоряжения, сделанные в этот период. Лишь немногие из них могли быть отменены или исправлены, но обязательно с предварительного согласия президента 15.

Противостояние правительства и оппозиции по этому вопросу приняло затяжной характер и было разрешено лишь в следующем году.

Все отмеченные меры государственно-правового характера призваны были обеспечить правящей верхушке благоприятные условия перехода от военного к гражданскому правлению и, прежде всего, конечно, - благоприятный исход всеобщих выборов. В этом же направлении действовали меры правительства по оздоровлению экономического положения в стране.

К концу прошлого столетия оно находилось в критическом состоянии - резко снизились темпы развития, которые едва поспевали за ростом населения, а иногда и отставали от него. Так, в 1998/99 г. доход на душу был меньше, чем в предшествующем году (473 и 460 долл. соответственно) 16. Увеличивался разрыв между импортом и экспортом, что негативно сказывалось на платежном балансе страны. Внешний долг достиг 38 млрд. долл.17 Из года в год росли цены на потребительские товары, раскручивалась спираль инфляции. Инвалютные запасы страны сокращались - к концу 1999 г. они составили всего 300 млн. долл. 18  На эти средства можно было финансировать импорт Пакистана лишь в течение двух недель. Невиданных масштабов достигли коррупция и взяточничество. Существенно увеличилось в стране число бедных 19.

Можно представить, какие усилия необходимо было предпринять для стабилизации и улучшения экономического положения Пакистана, от чего, кстати, серьезно зависела и политическая

[420]

ситуация в стране. Напомним, что довольно длительный период времени деятельность правительства П. Мушаррафа протекала в крайне неблагоприятной внешней обстановке, в условиях реальной экономической и политической блокады Пакистана, жестких международных санкций, роста напряженности в отношениях с Индией. Сильная засуха нанесла тяжелый удар сельскому хозяйству и всей экономике страны.

После тщательного анализа ситуации, в котором участвовали видные пакистанские и зарубежные эксперты, была выработана общая стратегия экономического развития страны. Ее важной чертой было стремление решить задачи экономического прогресса мерами институционального, можно даже сказать - количественного характера. В отличие от прежних режимов, не было стремления к структурному или качественному реформированию различных секторов народного хозяйства. Такие действия, как известно, осложняют и надолго ухудшают ситуацию, ведут к большим потерям и разного рода неприятностям. Правительство П. Мушаррафа не пошло на такой вариант развития; оно использовало уже сложившиеся реалии и идущие процессы, как напри[1]мер, развитие рыночных отношений и частного предпринимательства, и старалось максимально улучшить условия, в которых шли эти процессы, добиться их большей эффективности.

Отметим, однако, что избрание такого пути оздоровления хозяйственного положения страны, который, как будет показано дальше, привел к заметным положительным результатам, определялось не только разумной предусмотрительностью властей. Очевидно, что для проведения такой политики существовали и определенные возможности. Уже не было такой настоятельной необходимости в реформах, как это имело место в прошлом, особенно при М. Айюб Хане. Именно перестроечная работа предшественников П. Мушаррафа, со всеми ее трудностями, проблемами и личными для них неприятностями, позволила в конечном итоге создать довольно работоспособный экономический аппарат, соответствующий условиям и уровню развития Пакистана. Вот почему наследнику этих «первопроходцев» можно было обойтись без каких-либо серьезных структурных изменений и выйти из положения, по сути, посредством «текущего ремонта» экономического механизма.

[421]

Разумеется, все это не умаляет роли правительства П. Мушаррафа в нахождении наиболее целесообразного варианта выхода из кризисного состояния экономики, в умении адекватно оценить объективную реальность и подобрать соответствующие ей варианты решения проблем. При этом надо помнить, в каком запущенном состоянии находился экономический механизм Паки[1]стана в конце прошлого столетия. Основная задача экономической политики режима П. Мушаррафа состояла в достижении стабильного роста макроэкономики, что предполагалось достичь устранением недостатков в основных отраслях экономики и улучшением качества хозяйственного управления. Результатом этого процесса должно было стать улучшение материального положения широких масс населения, и в первую очередь - сокращение масштабов бедности 20.

Для разработки мер по преодолению трудностей в различных секторах экономики были созданы группы отечественных и зарубежных специалистов. Такие группы работали над проблемами налогообложения, внешней задолженности, сельскохозяйственного развития, экспорта промышленных товаров. Большой комитет экспертов из крупных бизнесменов, высших чиновников министерства финансов, сотрудников Государственного банка работал над вопросами, возникавшими в связи с процессом либерализации, приватизации и уменьшения государственного регулирования экономики. В соответствии с рекомендациями этих групп и комитетов власти осуществляли свои действия в различных сферах экономики.

В области сельского хозяйства и аграрных отношений, которые в прошлом всегда стремились реформировать пришедшие к власти руководители, курс был взят на то, чтобы увеличить обрабатываемые земли, «честно и справедливо» распределять но[1]вые площади между землевладельцами, предотвратить дальнейшую фрагментацию участков, оказывать всемерную помощь небольшим фермерским хозяйствам, которые интегрированы в местную экономику и содействуют повышению ее эффективности 21. Важную роль в улучшении дел в сельском хозяйстве сыграли изменения в системе налогообложения и кредитования, о чем будет отмечено ниже.

Большое внимание уделялось образованию, которое расценивалось в качестве «ключа к развитию и прогрессу», «основы по

[422]

уменьшению бедности и улучшению жизненных условий широких масс населения» 22. Общий подъем системы образования сочетался с упором на ее «верхние этажи», особенно технического и сельскохозяйственного профиля.

Главная проблема, которая стояла перед властями, заключалась в значительном увеличении финансовых ресурсов, которые были необходимы для подъема производства, развития инфра[1]структуры, расширения систем просвещения и медицинского обслуживания, улучшения положения населения быстрорастущих больших городов и т. д. Решалась эта проблема самыми различными мерами экономического и административного характера. В целом работа шла по трем основным направлениям: сокращение расходов не первостепенного значения (прежде всего, непроизводительных), изменение системы налогообложения и максимальный рост финансовых поступлений в казну.

Расчеты показали, что значительные средства уходят на обслуживание внешнего долга (почти 66 % всех доходов 23). Во многом это было вызвано невыгодными для Пакистана условиями предоставления иностранных займов. Была поставлена задача снизить эту цифру до 22-25 %. Работа в этом направлении развернулась сразу же после прихода П. Мушаррафа к власти. Уже в 2000 г. пакистанское правительство обратилось к Международному валютному фонду (МВФ) с просьбой облегчить финансовое положение Пакистана в плане предоставления ему кредитов на более благоприятных условиях. После изучения ситуации МВФ одобрил стратегическую линию развития пакистанской экономики и обязался оказать помощь в ее осуществлении. Парижский клуб реструктуризировал внешний долг Пакистана, существенно продлил сроки его выплаты и льготный период. По словам П. Мушаррафа, все это означало существенное уменьшение затрат на обслуживание внешнего долга и размеров самого долга 24. Европейский Союз снизил пошлины на вывозимые Пакистаном товары и одновременно увеличил его экспортные квоты 25. Разумеется, вся эта «благодать» снизошла на Пакистан после того, как он присоединился к международной антитеррористической операции в Афганистане после событий 11 сентября 2001 г. в Америке. Были сняты все ограничения на международные связи Пакистана и обеспечены большая материальная помощь и политическая поддержка ведущих западных стран и международных организаций.

[423]

Естественно, это изменение ситуации во многом содействовало успеху действий военных властей по стабилизации и развитию пакистанской экономики. В то же время нельзя недооценивать и сами эти действия.

Важной мерой были преобразования системы налогообложения. Традиционный способ увеличения доходов от налогов путем повышения их ставок и введения новых налогов не способствовал расширению налоговой базы, росту числа налогоплательщиков. Правительство П. Мушаррафа отказалось от такой практики; были снижены ставки налогов и уменьшено их число. В условиях происшедшего затем подъема экономики и роста доходов значительных групп людей произошло существенное увеличение числа налогоплательщиков. Это основное действие было подкреплено мерами по улучшению работы фискального аппарата, усилению контроля над его деятельностью; был усилен принцип самооценки доходов, что повысило ответственность налогоплательщиков, ослабило противостояние между ними и сборщиками налогов, позволило сократить количество последних, что, в свою очередь, сузило возможности коррупции в этой сфере. Как показали дальнейшие события, эти изменения повели к росту налоговых поступлений.

В таком же направлении действовало правительство и в сфере кредитования населения. Процентные ставки, которые в 90-х годах прошлого столетия составляли более 20 %, были резко снижены - до 5 %. Это, по утверждению П. Мушаррафа, впервые от[1]крыло доступ к банковским кредитам широким слоям населения со средними и даже малыми доходами 26. Данное действие сочеталось с расширением государственного кредитования на льготных условиях мелкого и среднего предпринимательства в городе и деревне. Для поощрения промышленного развития были снижены тарифы на ввоз оборудования и промышленного сырья. Эти меры, носившие комплексный характер, были направлены на общий экономический подъем, развитие различных по доходности секторов; имели они определенный позитивный результат и фискального характера. Мягкие условия предоставления кредитов делали их выплату не столь непосильным делом, как это было раньше, что уменьшало число людей, не вернувших взятые кредиты, и в конечном итоге повышали финансовые поступления в казну.

Но особенно большую сложность представляла сфера внешней торговли. Традиционно основой экспорта Пакистана были

[424]

товары, прямо или косвенно связанные с сельским хозяйством, не приносившие больших доходов, к тому же их производство и экспорт в значительной степени зависят от погодных условий. Пакистанский импорт включал дорогостоящие энергоносители, оборудование, промышленное сырье. При такой ситуации трудно добиться существенного повышения доходов от торговли, не рискуя затормозить процесс индустриализации. Поэтому в первые годы военного правления, когда экономическое положение Пакистана было крайне тяжелым, правительство приняло чрезвычайные меры, подключив сюда административный ресурс, по увеличению экспорта и некоторому уменьшению импорта. Причем поощрялось не просто общее увеличение экспорта, а прежде всего промышленных товаров местного производства. В импорте уменьшилось количество товаров непроизводственного назначения. В результате в первые несколько лет отрицательное сальдо в торговле несколько уменьшилось 27.

В дальнейшем, по мере улучшения экономического положения страны и широкого финансового потока из-за рубежа, правительство пошло на значительное расширение импорта. При этом подчеркивалось, что этот рост носит «здоровый и позитивный характер», поскольку увеличивает поступление в страну энергоресурсов, машин, оборудования, высоких технологий, что позволит модернизировать и развивать национальную промышленность, производить товары, которые ныне импортируются; одно[1]временно будет расти число рабочих мест. Естественно, что такая политика, рассчитанная на весьма длительный период, может повести к позитивным структурным изменениям пакистанской экономики.

Оздоровлению экономической ситуации в стране в немалой степени содействовали жесткие действия по «наведению порядка», упорная борьба с коррупцией, расхлябанностью, недисциплинированностью и т. д. Административными мерами удалось в первые годы деятельности правительства П. Мушаррафа добиться некоторого сокращения расходов. Показательно, что именно в военный период были уменьшены затраты на оборону и управленческий аппарат 28.

Таким образом, вывод экономики страны из кризисного состояния осуществлялся как экономическими, так и административными мерами. Они действовали в тесной связи, усиливая эффек-

[425]

тивность действий друг друга. Все это сопровождалось широкой пропагандистской кампанией. Так, при изменении налоговой системы, по словам П. Мушаррафа, было «сделано все для того, чтобы никто не избегал уплаты налогов». Для этого использовались различные экономические действия, меры поощрения и наказания, усилена деятельность судебной системы и органов государственного контроля. Подкреплялось все это призывами к гражданам об осознании своего долга и личной ответственности, к их патриотическим чувствам, к участию в общей борьбе за развитие и процветание родины и т. д. Повышение ответственности и контроля, активизация работы правоохранительных органов рассматривались в официальных кругах как важный и результативный «фактор сдерживания» коррупции в обществе, особенно на самых высоких его уровнях 29.

Показательны также методы властей по увеличению валютных переводов от пакистанцев, работавших за границей, главным образом в богатых странах Ближнего Востока. Изучение этой проблемы показало, что от нескольких миллионов временных эмигрантов в Пакистан поступает лишь около 1 млрд. долл., что не соответствует реальным возможностям данного источника. Причина этого заключалась в том, что эмигранты далеко не всегда переводили свои деньги посредством государственных банков, а использовали, по сути, подпольную систему хавала (или хунди), которая широкой сетью охватывала районы Ближнего и Среднего Востока, части Южной Азии. Преимущества этой системы заключались в ее простоте и быстроте действия. Здесь не было бюрократических процедур в виде оформления документации, оплаты переводов и т. д.; по многочисленным взаимосвязанным и дополняющим друг друга каналам, при небольшой оплате услуг посредников, деньги за один день доставлялись в самые отдаленные уголки Пакистана. Для государственных банков для этого требовалось не менее недели.

Власти предприняли жесткие административные меры по улучшению работы своих банков, снижению расходов их клиентов, упрощению процедуры переводов, ликвидации разного рода бюрократических преград и проволочек. Все эти действия сопровождались призывами к патриотическим чувствам соотечественников, временно находившихся за пределами отчизны. Неоднократно к ним с такими воззваниями обращался лично президент.

[426]

Но главное в решении данной проблемы было то, что после событий 11 сентября 2001 г. мировое сообщество нанесло по системе хавала широкомасштабные тяжелые удары, расценив ее как механизм финансирования террористических организаций. Все отмеченные мероприятия повели к быстрому росту финансовых переводов по официальной линии, и в 2005 г. эти поступления составили 4 млрд. долл. (по сравнению с 1999 г. - рост на 400 %) 30.

При правительстве П. Мушаррафа ускорился процесс приватизации, что давало определенные суммы реальных денег. Была проведена большая работа по улучшению деятельности предприятий, оставшихся в государственном ведении. Особое внимание было уделено управленческому аппарату. На всех крупных объектах обновилось руководство; работа эта проходила под непосредственным контролем президента. В результате многие государственные предприятия перестали быть убыточными, а такие как Пакистанский металлургический завод, Пакистанская национальная пароходная корпорация, Управление по развитию водных и энергетических ресурсов стали приносить прибыль.

В целом за годы военного правления экономика страны успешно выходила из затяжного кризиса. Разумеется, на положении широких масс населения данный процесс отразился не очень значительно. Однако в психологическом плане этот момент имел большое значение - люди видели, что правительство предпринимает меры по улучшению экономического положения страны, и меры эти сопровождаются положительными результатами. Это вселяло уверенность в правильности курса правительства, порождало большие надежды. Одновременно надо отметить, что рост некоторых макроэкономических показателей, несомненно, в какой-то мере позитивно отразился на жизненных условиях населения - к ним следует отнести рост валового национального продукта и дохода на душу населения. Определенные успехи были достигнуты в социальной сфере - росла занятость, увеличилось число медицинских работников, а также больниц, поликлиник, медпунктов в городской и сельской местности; выросло число Учебных заведений, учащихся школ и студентов, преподавателей. Знаменательным для Пакистана стал 2001/2002 г., когда грамотность населения впервые превысила отметку в 50 % 31.

Естественно, что позитивные сдвиги в экономической и социальной сферах улучшали имидж в стране П. Мушаррафа и его

[427]

окружения, повышали их шансы на предстоявших выборах. Однако в другой области, политико-идеологической, ситуация для властей была намного сложнее.

Помимо оппозиции со стороны прогрессивных сил, выступавших против засилья военных и ограничений демократических процессов и институтов, главная опасность проистекала справа - от резко активизировавшихся реакционных религиозно-общинных кругов. Период правления правительства П. Мушаррафа - это время, когда впервые пакистанские власти повели длительную и упорную борьбу с исламским фундаментализмом и экстремизмом. Важно отметить, что борьба эта началась еще до сентябрьских 2001 г. событий в Америке. Уже тогда власти почувствовали опасность, которую несет самому государству радикально-военизированный исламизм, который усиленно выращивался в прошлые годы спецслужбами (в первую очередь Объединенной войсковой разведкой - ОВР) и фундаменталистскими партиями для борьбы с «неверными» в Кашмире и Афганистане. Интересно в этой связи заявление бывшего министра иностранных дел С. Азиза: «Из каждых десяти муджахедов, которые воевать в Кашмире учились здесь, туда отправляется только один, а девять остаются и создают нам проблемы» 32. Исламабад заявил о невозможности использования ислама в политических целях. Были запрещены или взяты под контроль некоторые военизированные исламистские террористические организации, перекрыты пути финансовых поступлений, арестованы активисты и члены этих организаций.

Одновременно проводились чистки армии и ОВР от традиционалистов, которые представляли в то время значительную силу (по оценкам экспертов, примерно 30 % комсостава33). То же самое имело место и в среде научно-технического персонала, связанного с ракетно-ядерным потенциалом страны. В марте 2001 г. в отставку были отправлены некоторые руководители и специалисты-ядерщики во главе с «отцом» пакистанской ядерной бомбы, руководителем ракетно-ядерного центра в Кахуте знаменитым А. Кадир Ханом. В дальнейшем последовали аресты нескольких крупных специалистов-ядерщиков и длительные допросы, касающиеся их связей с местными исламистами и талибами.

Расследования и «наводки» американской разведки показали также, что пакистанская ядерная элита находилась в центре широко разветвленной тайной контрабандной сети по торговле атом-

[428]

ными  секретами и материалами. Из Пакистана этот поток шел в богатые ближневосточные страны, Малайзию, КНДР. Делалось это прежде всего в интересах «мусульманской солидарности» (первая в мусульманском мире пакистанская атомная бомба рассматривалась как «исламская», то есть как достояние всей уммы). Подобная деятельность давала определенные средства, которых в Пакистане явно не хватало для продолжения и расширения работ в области этого вида ОМУ. Из Северной Кореи поступали ракеты. Все эти операции приносили большие выгоды самим участникам этого своеобразного, весьма опасного «черного рынка».

Осенью 2001 г. генерал П. Мушарраф, после известных сентябрьских событий в США, изменил политику государства, отказался от поддержки талибов (что имело место прежде) и присоединил Пакистан к международной антитеррористической коалиции, руководимой США, для борьбы с талибами и экстремистами Аль-Каиды в Афганистане. Такой резкий поворот, «предательство братьев по вере», а для многих и «по крови» (талибы - пуштуны, эта этническая группа населяет север и запад Пакистана), союз с Америкой, преследования «национального героя» А. Кадир Хана вызвали в стране широкое недовольство; значительная часть населения не одобряла подобных действий правительства. В крупных городах Пакистана проходили массовые демонстрации протеста. Тысячи пуштун-добровольцев уходили помогать талибам. Активизировались исламистские экстремистские военизированные организации. Положение осложнилось настолько, что многие считали возможным захват исламистами власти или переворот в руководстве государства и армии и замену П. Мушаррафа традиционалистски настроенными генералами. Но правительство устояло. И прежде всего потому, что армия в целом сохранила верность своему руководству и беспрекословно выполняла его приказы по наведению в стране порядка.

Опираясь на эту крупную, организованную, дисциплинированную, хорошо вооруженную и обученную силу, правительство развернуло наступление на экстремистов. Были запрещены пять наиболее радикальных организаций, а их лидеры арестованы и некоторые из них приговорены к различным срокам тюремного заключения. Власти задержали свыше двух тысяч активистов этих организаций и закрыли 600 принадлежавших им штаб-квартир. В начале 2002 г. был запрещен Объединенный совет джихада -

[429]

коалиция 16 экстремистских организаций, ведущий борьбу главным образом в Кашмире. Было объявлено о взятии под государственный контроль нескольких тысяч школ-медресе с тем, чтобы из рассадника исламского экстремизма превратить их в обычные учебные заведения (естественно, с религиозным уклоном). Одно[1]временно запрещалось их финансирование из зарубежных источников. Контроль был установлен и над мечетями, ни одна новая мечеть не могла быть открыта без разрешения властей. Правительство умело использовало мусульманских богословов (улемов), недовольных радикализмом исламистов, который грозил их устоявшемуся положению в обществе. Все эти меры властей, конечно, дали определенный результат.

В начале 2002 г. прямое противостояние между правительством и исламистами ослабло. Однако недовольство их много[1]численных сторонников оставалось, что немало беспокоило правительство перед приближавшимися выборами. В такой сложной обстановке власти усиленно маневрировали. Упорная и напряженная борьба с экстремистами велась в довольно мягкой форме. Широкие аресты обычно заканчивались быстрым освобождением задержанных; судебные приговоры не отличались длительностью сроков тюремного заключения. Запрещенные организации воз[1]вращались на политическую арену под другим названием. Чистка армии от исламски настроенных военнослужащих не сопровождалась репрессиями. Максимальным наказанием было увольнение в отставку. Так поступили с руководителем ОВР генералом Махмудом Ахмедом. Но в большинстве случаев применялись сложные перестановки внутри комсостава: понижение в должности, перевод в отдаленный район и даже перемещение на формально более высокий пост, но реально игравший менее значимую роль. Предпринимая какие-либо действия, власти одновременно старались в максимальной степени предотвратить или осла[1]бить негативные для себя последствия. Борясь с терроризмом, выступая против использования его в Кашмире, П. Мушарраф, чтобы избежать обвинений в предательстве «братьев», одновременно обещал продолжать политическую, моральную и дипломатическую поддержку кашмирцев. «Кашмир у нас в крови. Ни один пакистанец не может позволить себе разорвать связи с Кашмиром», - заявил президент в обращении к народу 12 января

[430]

2002 г. 34  В общем, власти всеми силами пытались привлечь на свою сторону или, по крайней мере, не оттолкнуть избирателей.

Таким образом, обстановка в стране перед всеобщими выбора[1]ми была крайне сложной, запутанной, неопределенной и практически непредсказуемой. Несмотря на административный, точнее военно-административный ресурс, полной уверенности в победе у руководителей режима не было. Между тем грядущие выборы, помимо своего обычного значения, пожалуй, впервые должны были определить направление дальнейшего развития государства - или его продолжение в рамках умеренного ислама, или переход - в обстановке резкого подъема исламорадикализма в стране и мире - на рельсы фундаментализма и экстремизма.

В выборах, состоявшихся 10 октября 2002 г., из электората в 72 млн. человек в голосовании приняли участие 42 % избирателей (цифра обычная для Пакистана). Явка на избирательные участки в сельских районах была выше, чем в городских, местами она превышала 50 %. За 272 выборных места в Национальном собрании боролись 2098 кандидатов и на 577 мест в провинциальных законодательных органах - 5100 претендентов. Всего в выборах участвовали 72 политические партии и организации 35.

Ведущие партии выступали на выборах самостоятельно, хотя формально состояли в различных блоках и коалициях. Так, основные оппозиционные партии ПНП, ПМЛ(Н), Пакистанская демократическая партия (ПДП), Народная национальная партия (ННП) и др. входили в «Альянс за восстановление демократии» (АВД), но выставили свои отдельные списки кандидатов. Отметим участие в выборах партии Пакистанское движение за справедливость, глава которой Имран Хан - выдающийся в прошлом спортсмен, капитан сборной Пакистана по хоккею на траве, которая неоднократно завоевывала звание чемпиона мира; в период примерно равного противостояния в 1990-х годах ПМЛ и ПНП партия Имран Хана рассматривалась как «третья сила», способная нарушить двухпартийную систему в Пакистане (этого, однако, не произошло).

Основу правительственного лагеря составляла ПМЛ(К). Опираясь на административный аппарат, правящей партии удалось привлечь на свою сторону некоторых членов ПНП и большинство фракций некогда единой Мусульманской лиги. Поддержку ПМЛ(К) оказали Национальный альянс (НА), состоявший из

[431]

небольших партий «малых провинций»; Народная партия, возглавляемая бывшим президентом Пакистана Ф. Легхари; ОНД и ряд других партий.

В отличие от ведущих политических партий страны основные фундаменталистские партии выступили единым блоком в лице ММА; его участники выставили общих кандидатов. Предвыборная риторика ММА носила откровенно исламистский и антиамериканский характер.

Главные харизматические деятели политической жизни в Пакистане - Б. Бхутто и Н. Шариф - непосредственно не принимали участия в избирательной кампании, поскольку не получили разрешения вернуться на родину. Им и лидеру ОНД Алтафу Хуссейну пришлось из-за границы руководить деятельностью своих партий в столь острый и важный момент.

Итоги парламентских выборов показали несколько важных моментов. Прежде всего, после сокрушительного поражения на предшествующих выборах в 1997 г. ПНП восстановила свои позиции общенациональной партии, имеющей политическое влияние в общегосударственном масштабе. По числу поданных за нее голосов (25 %) она заняла первое место, однако в Национальном собрании ей досталось 23 % депутатских мандатов, и по этому показателю она «пропустила» вперед ПМЛ(К). Последняя получила 24,8 % всех голосов избирателей и 28 % мест в нижней палате парламента. Но еще большие «чудеса» мажоритарной системы подсчета голосов проявились в состязании ПМЛ(Н) и ММА. Блок исламистов получил в Национальном собрании почти 20 % депутатских мест, а проголосовали за него 11,1 % избирателей.  ПМЛ(Н) завоевала 11,2 % голосов, а депутатских мандатов - только 5 %, т. е. почти в четыре раза меньше, чем ММА (при почти полном равенстве полученных голосов избирателей).

Выборы свидетельствовали о значительном влиянии в стране фундаментализма. Исламистские партии получили намного больше голосов избирателей, чем обычно. Этому успеху содействовала волна недовольства после «измены» талибам и вступление в союз с Америкой. В какой-то степени сыграло свою роль и снижение возрастного ценза - легко поддающаяся радикалистским лозунгам молодежь в основном пошла за исламистами. А мажоритарная система подсчета голосов развила их успех при распределении депутатских мандатов: в Национальном собрании

[432]

ММА прочно занял третье место, ненамного отстав от обогнавших его соперников - ПМЛ(К) и ПНП (этому во многом содействовало то, что исламские партии выступили единым блоком - в таких случаях мажоритарная система подсчета голосов приносит наибольшие выгоды).

Наконец, выборы показали, что основные политические группировки пользуются примерно равным влиянием в стране. Некоторое преимущество ПМЛ(К) все же не дало ей возможности сформировать свое однопартийное правительство. Сразу после выборов она начала вести упорную борьбу за создание необходимого большинства в парламенте. По всей видимости, в развитии партийно-политической системы Пакистана наступил период реальной многопартийности и широких коалиций.

После проведения прямых выборов в Национальное собрание, где парламентская фракция ПМЛ(К) составила 76 депутатов, начался «дележ» 60 женских мест и 10 мест для немусульман, а также борьба за 30 независимых депутатов. Естественно, что почти все эти места достались лидирующим партиям. Парламентская группа ПМЛ(К) увеличилась до 118 человек. Число депутатских мест у ПНП выросло с 62 до 81, а у ММА - с 51 до 60. Но и после этого ПМЛ(К) не имела возможности сформировать свое правительство. Начался довольно долгий период поисков союзников.

В конечном итоге партии удалось создать парламентскую коалицию, в которую, кроме нее, вступили НА, ОНД, несколько небольших самостоятельных фракций ПМЛ, группа депутатов[1]диссидентов из ПНП, депутаты от «Полосы племен» и др. Коалиция насчитывала 172 депутата, то есть немногим более половины депутатского корпуса нижней палаты 36.

Все отмеченные моменты выборов в парламент страны были характерны и для выборов в законодательные собрания провинций, которые состоялись одновременно с парламентскими. В самой крупной провинции Панджаб победу одержала ПМЛ(К), за[1]воевавшая почти половину мест в законодательном собрании; за ней шли ПНП и ММА. В Синде на первом месте оказалась ПНП; ОНД и НА оттеснили соответственно на четвертое и пятое места ПМЛ(К) и ММА. В Белуджистане лидером явился ММА, хотя получил он всего четверть депутатских мест; далее расположились ПМЛ(К) и НА; за счет примкнувших независимых ПМЛ(К) по числу депутатских мандатов в законодательном собрании

[433]

вышла на первое место. Большого успеха добился ММА в СЗПП - из 99 мест в провинциальном собрании он завоевал 48. Далее с большим отрывом расположились ПНП и ННП, ПМЛ(К) добилась всего 7 мест 37. Во всех провинциях Пакистана в той или иной степени во власти была представлена ПМЛ(К).

После всеобщих выборов была образована верхняя палата парламента - Сенат. Здесь небольшое преимущество также получила ПМЛ(К); ее представитель М. Сумро стал председателем этой палаты. На второе место вышел ММА, а ПНП - на третье.

16 ноября 2002 г. П. Мушарраф был приведен к присяге в качестве президента страны. Затем ПМЛ(К) удалось провести на важный пост спикера нижней палаты своего представителя Ч.А.Хуссейна. 21 ноября кандидат правящей коалиции Мир Зафарулла Хан Джамали, не очень известный политик из Белуджистана, стал премьер-министром Пакистана. Выдвижение такого человека на пост главы правительства преследовало, по крайней мере, две цели: с одной стороны, по влиянию, масштабности личности и авторитету он не мог противостоять П. Мушаррафу, а с другой - назначение на очень важный пост в государстве представителя Белуджистана должно было усилить позиции правящей элиты в этой крайне неспокойной провинции (заметим, что подобное кадровое решение в отношении поста премьера было принято в Пакистане впервые). Заместителями спикера нижней пала[1]ты и председателя верхней стали представители другой неспокойной провинции - СЗПП.

В правительстве большинство министерских портфелей полу[1]чили, естественно, члены ПМЛ(К). В то же время несколько министерств было отдано союзникам партии по коалиции. Важные посты министров обороны и внутренних дел заняли диссиденты из ПНП.

Всеобщие выборы и последовавшее затем восстановление деятельности высших органов законодательной и исполнительной власти означали завершение четвертого по счету военного правления в Пакистане.

* * *

Генерал П. Мушарраф и его сторонники сохранили довольно прочные позиции у руля государственного управления. Тем не менее положение их стало намного сложнее, чем в предшествующий период. И это было обусловлено прежде всего тем, что глав-

[434]

ная сила режима - армия - не могла уже столь прямо и откровенно участвовать в государственно-политических процессах, как в прежние времена.

Непрочным было и парламентское большинство у правящей партии. Оно могло быть утрачено в любой момент из-за выхода из коалиции всего нескольких человек. Не во всех провинциях ПМЛ(К) в достаточной мере распоряжалась властью, а поскольку Конституция предоставляет провинциальным органам власти довольно широкие полномочия, это означало, что центр ожидали серьезные трудности при проведении внутреннего курса.

Выборы не только подтвердили серьезный рост в стране исламистских сил; впервые им было обеспечено широкое присутствие в высших представительных органах страны. Это означало, что фундаменталисты, помимо обычного давления «снизу, с улицы», причем зачастую в незаконных формах, получили возможность воздействовать на государственные органы «сверху», с вершин парламентских структур и совершенно законным образом. Естественно, в результате этого обстоятельства угроза правящему режиму со стороны исламистов возросла.

Большие усилия требовались для развития экономики страны и - на этой базе - улучшения условий жизни населения.

Таким образом, в следующую стадию своей государственно-политической эволюции, совпавшую с началом нового столетия, Пакистан шагнул со значительным грузом прежних трудных и многочисленных проблем.

[435]

Цитируется по изд.: Белокриницкий В.Я., Москаленко В.Н. История Пакистана. XX век. М., 2008, с. 409-435.