Минский Китай в XVI веке: торговля со странами Южных морей

Торговые связи между Китаем и странами Южных морей существовали задолго до образования империи Мин. Их возникновение связано с первыми контактами между китайцами и населением этих стран. Уже в VII—VIII веках китайское правительство через специального уполномоченного пыталось контролировать морскую торговлю с целью извлечения регулярных налоговых отчислений. Особенно широкий размах внешняя морская торговля Китая получила в X—XIII веках, когда во многих портах страны появились управления торговых кораблей.

В процессе развития внешнеторговых связей между Китаем и странами Южных морей складывались определенные формы и правила ведения торговли. К числу их наиболее существенных традиционных черт нужно отнести тесное переплетение «официальных», т. е. дипломатических, отношений с внешней торговлей. Причиной этого служил уже отмеченный выше факт, что являвшийся основной формой внешних связей Китая двусторонний посольский обмен наряду с выполнением дипломатических функций сопровождался определенными формами торговли 1. Среди

_______

1. Все исследователи, касавшиеся этой проблемы, признают, что доставка в Китай иноземными странами так называемой дани двору в обмен на подарки была своеобразной формой внешней торговли. Дж. Фэйербэнк и С. П. Тэн пишут, что «дань» служила лишь для прикрытия торговли, была формальностью, связанной с торговлей (J. К. Fairbank, S. Y. Teng, On the king Tributary System, pp. 133—140) В. Парселл определяет эту торговлю как «совершенно установившуюся зачаточную внешнюю торговлю» (V. Purceli, The Chinese in Southeast Asia, Introduction, p. 27). Большинство китайских исследователей называют данную форму торговых связей «даннической торговлей» (гул бо маои). Чжэн Хао-шэн дает следующее определение: «Дань двору, т. е. нанесение визитов в Китай иноземными властителями или послами, сопровождаемое подношениями товаров местного производства, формально подразумевала выражение почтительности и покорности Китаю. Однако, хотя подносимые местные товары и назывались предметами дани, фактически они были продуктами торговли (Чжэн Хао-шэн. Шиу шицзи чуе Чжунго юй Я-Фэй гоцзн-цзянь цэай чжэнчжи, цэимцзи хэ вэньхуа-шин гуаньси, стр. 101). Чжаи Вэй-хуа пишет: «Признание „вассальной страной" „сюзеренной страны" конкретно проявлялось в ритуале „подношения лани двору", но сама по себе эта „лань двору" включала определенного вила торговые связи» (Чжаи Вэй- хуа, Мин дай хайвай маои цэяньлунъ, стр.. 20). Наряду с этим многие исследователи отмечают специфику и своеобразие дайной формы товарообмена.

Чжэн Хао-шэн, например, указывает: «Представление дани китайскому двору странами*Азии и Африки хотя и носило характер торгового обмена, но сильно отличалось от обычной торговли» (Чжэн Хао-шэн, Шиу шицзи чуе Чжунго юй Я-Фэй гоцэя-цзянь-ды юи гуаньси, стр. 23). Однако ни один из упомянутых исследователей не дает точного определения, какую конкретную форму товарообмена заключала в себе «дань двору».

[139]

них можно выделить различные по (характеру меновые я торговые операции.

Даже беглое ознакомление с китайскими источниками XIV— XVI веков показывает, что встречающийся в них термин «дань двору» (чао гун) служил для обозначения вещей, преподносимых иноземными послами в качестве подарка от имени властителя своей страны непосредственно китайскому императору (и императрице) ил» же его казне 2. Такие подарки, передаваемые через послов властителем той или иной страны, отнюдь не были явлением, присущим лишь странам Дальнего Востока. Аналогичная практика наблюдалась в средние века и в Европе, и на Переднем и Среднем Востоке. Однако в большинстве стран эти подарки воспринимались как своего рода дипломатическая вежливость или же средство достижения цеди посольства. В Китае же этим дарам придавалось совершенно особое политическое значение — как знаку выражения покорности иноземных стран, хотя это не соответствовало реальному положению дел. Отсюда и обозначение в китайских источниках этих подарков термином «дань». В одном из императорских указов от 1374 года сущность «дани» определяется так: «Представляемые в дань местные товары служат выражением искренности и уважения [со стороны иноземцев], и не больше» 3.

Придавая «дани» политическое значение, китайское пра-вительство, особенно в конце XIV века, старалось проследить, чтобы это была «истинная», а не «подложная», «дань», т. е. чтобы подношения частных лиц не были выданы за подарок иноземного властителя. Этому служило регламентирование сроков присылки «дани», введение в 1383 году «разрезной печати» для определения «истинности» послов и строгое определение мест, куда должна поступать «дань» из тех или иных районов: «дань» из Японии принималась в Нинбо, с островов Рюкю — в Цюаньчжоу, а из стран Южных морей — в Гуанчжоу. «Путать» это географическое распределение не полагалось. Так, в 1489 году «дань» из Самарканда прибыла на кораблях в Гуанчжоу. Начальник Ведомства обрядов подал по этому поводу доклад: «Южные моря — это не путь для доставки дани из Западного Края. Просим отказать в принятии». И «дань» не была принята. Та же участь постигла и другое посольство из

______

2. Лишь в самых редких случаях допускалось исключение и принималась «дань» от ближайших родственников иноземных властителей по мужской линии. В «Мин ши» упомянуто лишь два подобных случая [цз. 324, стр. 31767(4)].

3. Лун Вэнь-бинь, Мин хуй яо, т. I, стр. 248.

[140]

Средней Азии, прибывшее морем в Гуанчжоу в 1492 году, однако послам были возмещены дорожные расходы  4.

Для поддержания политического значения «дани» китайское правительство отказывалось ее принимать в случае сомнений в ее «истинности». Например, в 1373 году посол из Сиама, вручив императору «дань» от своего властителя, хотел также поднести свои личные дары. Но их не приняли 5. В 1374 году, когда сиамский корабль был прибит бурей к берегам острова Хай-нань, местные китайские власти обнаружили на нем груз отопка и различных благовоний. Гуандунское наместничество собиралось направить эти товары в столицу в качестве подношений императору. Но, как отмечено в «Мин ши», император «был удивлен, что при них нет послания... и заподозрил, что это иноземные купцы». Поэтому «подношения» не были приняты 6. Подобных примеров можно найти довольно много.

К конфискации «подложной дани» китайское правительство прибегало очень редко. Обычно это было продиктовано особыми политическими соображениями. В «Дун си ян као», например, записано: «Если иноземцы искренни, то их посланцев принимают согласно этикету. Если же они своевольничают, то к ним выказывается особое отношение. Ранее послы с Явы не соблюдали этикета, поэтому вещи, доставленные ими в дань, не были приняты, как положено, а просто конфискованы и только. Послы же были посажены в тюрьму» 7.

Всячески пытаясь придать «дани двору» чисто политическое значение, подчиненное общей цели поддержания номинального вассалитета стран Южных морей, минское правительство сталкивалось с проблемой обеспечения регулярного поступления «дани». В качестве средства для достижения этой цели выступало «отдаривание дани», т. е. ответные дары, посылавшиеся от имени императорского двора иноземным правителям и их супругам. Отметим, что эти ответные дары никак нельзя смешивать с подарками, получаемыми в Китае самими членами иноземного посольства.

Одной из особенностей ответных даров, превращавшей их в действенное средство «привлечения данников» в Китай, было то, что императорский двор стремился одарить иноземного властителя более дорогими вещами, чем присланные им «в дань». С официальной точки зрения это должно было выражать могущество, величие и в то же время великодушие китайского властелина, т. е. символизировать его сюзеренитет. Возьмем для примера слова Чжу Юань-чжана, обращенные к чиновникам в 1374 году: «Трудно сосчитать, сколько месяцев и лет нужно, чтобы пересечь море и прибыть в Китай. [Поэтому]

_______

4.  Лун Вэнь-бинь, Мин хуй яо, т. I. стр. 251—252.

5. «Мин ши», цз. 324, стр. 31763(1).

6. Там же. стр. 31767(3).

7.  Чжан Се. Дун си ян као, цз». 11, стр 151.

[141]

нельзя судить [при отдаривании] лишь о редкости и количестве [привозимого в «дань»], но надо действовать по принципу „щедро давать и мало получать"» 8. И в конце XIV— начале XV века китайское правительство пыталось следовать этому принципу.

Источники показывают, что так называемые ответные дары китайского императора отнюдь не всегда давались в ответ на присылку «дани». В конце XIV — начале XV века они часто посылались с китайскими посольствами в заморские страны первыми, а затем в ответ на них в Китай присылалась «дань». Как явствует из «Мин ши», до 1465 года полагалось при вступлении на престол нового императора рассылать иноземным властителям, поддерживающим с Китаем посольские связи, подарки — парчу и другие ткани 9. Особенно часто практиковалась рассылка императорских даров в упреждение «дани» в начале XV века с экспедициями флота в страны Южных и Западных морей.

Именно благодаря «ответным» дарам «представление дани» императорскому двору иноземными властителями приобретало фактически характер товарообмена. Единственным назначением многих посольств из стран Южных морей в Китай была доставка очередной партии даров — «дани».- Китайские же посольские миссии иногда также имели лишь одну цель — доставить в иноземные страны подарки императора в ответ на присланную «дань» или же в залог ее присылки. Отмеченное обстоятельство отличает так называемую дань двору в Китае от подарков, практиковавшихся в посольском деле в средневековой Европе, где обмен дарами не обособлялся, как в Китае, в процедуру, имеющую самостоятельное (помимо выражения дипломатической вежливости) значение.

Иногда китайский двор передавал дары иноземным властителям с присланными ими посольствами, что, однако, не меняло характера «ответных даров». Особенно часто это стало практиковаться со второй половины XV века, когда система двустороннего посольского обмена Китая с заморскими странами стала приходить в упадок.

Как правило, среди «дани двору», т. е. подарков императору из стран Южных морей, можно выделить два компонента: редкости или драгоценности (экзотические животные, драгоценные камни и т. п.) и так называемые местные товары (фан у), т. е. продукты, добываемые или изготовляемые в стране-«даннике». (Считалось, что местные товары должны быть характерны для той страны, откуда они доставлены, однако, как показывают источники, они часто включали предметы, закупленные во внешнеторговых операциях в странах Южных морей.) Иногда «дань» состояла лишь из одного из вышеназванных компонентов. Так, например, в 1403 году яванский вла-

_____

8. Лун Вэнь-бннь, Мин хуй яо, т. I, стр. 248.

9. «Мин ши». цз. 324, стр. 31763(1).

[142]

ститель прислал в «дань» разноцветных попугаев и павлиньи перья  10, а в 1373 году из Тямпы поступила в «дань» одна сандаловая древесина 11. Однако чаще всего оба компонента сочетались, и при этом удельный вес (т. е. количество и стоимость) местных товаров был больше. Среди вещей, присланных в «дань» из Камбоджи в 1371 году, перечислены слоны, слоновая кость, сандаловая древесина, черный перец, воск, рог носорога, черное дерево, желтые лекарственные цветы, местное лаковое дерево, драгоценные камни и павлиньи перья 12.

Количество доставлявшихся в «дань» товаров могло быть весьма значительно. Например, в 1373 г. из Тямпы было прислано 70 тысяч цзиней (41 790 кг, 1 цзинь=597 г) сандаловой древесины 13, а в 1333 году — 200 слоновых бивней 14. В 1382 г. с Явы было получено 100 черных рабов (очевидно, папуасов), 8 крупных жемчужин и 75 тысяч цзиней (ок. 44 775 кг) черного перца 15. В 1387 году из Камбоджи поступило 59 слонов и 60 тысяч цзиней (ок. 35 820 кг) различных благовоний 16. В том же году из Сиама было доставлено 10 тысяч цзиней (ок. 5970 кг) черного перца и столько же сапановой древесины, а в 1390 г.— 17 тыс. цзиней (ок. 10149 кг) ароматного осветительного масла 17.

Основным товаром, которым «расплачивался» китайский двор за присылавшуюся из заморских стран «дань», были различные ткани. Это можно проследить с самых первых лет воцарения династии Мин. В 1369 году в ответ на доставку «дани» из Тямпы туда было послано в подарок властителю 50 кусков (пи) шитого золотом узорного шелка, газа, тюля и тонкого шелка 18. А в ответ на другое посольство оттуда же в том же году — 40 кусков пестрого шелка 19. В 1373 году правителю Палембанга было даровано через его послов 24 куска пестрого шелка, атласа и тюля 20.

Наряду с различными тканями в качестве ответных подарков с начала XV века иногда давалось серебро, медная монета и ассигнации. Иногда китайский двор направлял в заморские страны целые партии китайских товаров в виде подарков властителям. Например, в 1383 году в ответ на присылку в «дань» слоновой кости из Тямпы туда было послано 32 куска златотканого узорного шелка и 19 тысяч фарфоровых изделий 21.

_______

10.  Янь Цун-дянь. Шу юй чжоу цэы лу, цз. 8. стр. 356.

11. «Мин ши». цз. 324. стр. 31761(2).

12.  «Гуандун тун чжи», цз. 101. стр. 57а.

13. «Мин ши». цз. 324. стр. 31761(2).

14.  Там же, стр. 31761(3).

15. Там же. стр. 31770(4).

16. Там же. стр. 31766(3).

17.  Там же. стр. 31768(1).

18. Чжан Се. Дун си ян као, цз. 11, стр. 150.

19. «Мин ши». ЦЗ. 324. стр. 31760(4).

20. Сюй Бо. Да Мин хуй дянь. цз. 98. стр. 42а.

21. «Мин ши». цэ. 324, стр. 31761(3).

[143]

Обмен «данью» я ответными дарами сопровождался определенного рода официальными документами. Китайский исследователь Чжан Дэ-чан считал, что доставляемые иноземными посольствами послания (бяо вэнь) были «свидетельствами на представление дани, вручавшиеся ваном страны своим послам» 22. Нужно, однако, добавить, что, являясь такими свидетельствами, послания одновременно носили дипломатический характер и именно это было основным их назначением.

Местные китайские власти, принимая корабли с «данью», посылали в столицу краткую записку, в общих чертах излагающую содержание послания, но подробно описывающую предметы «дани». Приведем для примера один из сохранившихся документов такого рода, относящийся к XVI веку: «От вана страны Сиам Наканя (в китайской транскрипции. — А. Б.). В 10-м году Хунъу (1377 год) страна Сиам получила в дар от Императора серебряную печать. В 4-м году Лунцин (1575 год) она сгорела при пожаре. Ныне заготовлено сопроводительное послание на листе золота, сапановая древесина и другие вещи. Посылают главного переводчика Во Фэна с несколькими начальниками; посылают корабли для представления дани — один корабль для охраны, один корабль, показывающий судам путь, один корабль «балу», груженный сапаиовой древесиной и другими товарами. По прибытии кораблей в Гуандун передали послание в провинциальное наместничество. Главный посол и сопровождающие его начальники поехали далее в Пекин бить челом Императору, просить, чтобы он пожаловал стране Сиам серебряную печать. Прислано Императору: 2 тысяч цзиней (ок. 1194 кг) сапановой древесины, 200 цзиней (ок. 119 кг) слоновой кости, 200 цзиней черного перца, 200 цзиней камеди гарцинни. [Прислано] Императрице: 1 тыс. цзиней (ок. 597 кг) сапаиовой древесины, 100 цзиней (ок. 60 кг) слоновой кости, 100 цзиней черного перца, 100 цзиней камеди гарцинни» 23.

Китайское правительство также сопровождало свои ответные дары специальными грамотами. (Иногда, правда довольно редко, посылавшиеся подарки упоминались в императорских указах и манифестах, однако в них не содержалось подробного описания посылаемых товаров). Мы можем составить о них представление на примере хранящегося в Стамбуле подлинника такого документа, направленного в город Лар (в Юго-Восточной Фарсе в Иране) и датированного 8 января 1453 года.

«Янлиэрци (в китайской транскрипции.— А. Б.) — главе земли Лар. Поскольку ты, живя, как и твои предки, в Западном Крае, почтительно следуешь по пути, указанному Небом, и, с почтением служа нашему Двору, прислал издалека людей,

______

22. Чжан Дэ-чан, Мин дай Гуинчжоу-чжи хайбо маои, стр. 8.

23. «Доклады императорам Минской династии из иноземных и даннических стран», т 3. стр. 5—7.

[144]

чтобы представить дань, твоя верность и искренность достойны похвалы. Специально направляем тебе в дар ткани и расцвеченный шелк на подкладку и тем самым отплачиваем тебе за твои добрые намерения. Впредь тебе следует еще в большей степени подчиниться Духу Неба и навечно быть твердым в твоем вассалитете, чтобы быть достойным Нашей милостивой любви. Это [Мы] и имеем декретировать.

[Вот то, что Мы] даруем и жалуем:

Полотно 24 — один кусок с легким цветочным узором, бутонами и облаками зеленого цвета, один кусок с легким и тонким цветочным узором синего цвета, один кусок с легким и тонким узором красного цвета; однотонное [полотно] — один кусок синего, два куска — красного и один кусок — зеленого; расцвеченные шелка — четыре куска красного и четыре куска синего» 25.

Из упомянутых докладных записок местных китайских властей о поступлении предметов «дани» можно увидеть, что иногда правители заморских стран, присылая «дань», сообщали, что бы им хотелось получить взамен. Так, в одном из этих документов в качестве подзаголовка выделено: «Ван страны Сиам Накань просит Императора о милости — прислать хороший атлас и шелк». Далее говорится, что, доставив «дань», сиамские послы отправились в столицу Китая просить у императора «даровать» по 20 кусков красного и зеленого атласа и по 20 кусков красного и голубого шелка 26. Следующий документ сообщает, что правитель Сиама получил простые ткани в указанном количестве и высылает дополнительную «дань» в виде благодарности 27.

Начиная с XV века китайское правительство пыталось установить определенные нормы ответных подарков иноземным властителям. В 1403 году правителю Тямпы было даровано три куска парчи, шесть кусков полотна, по четыре куска газа и тюля, а его супруге — четыре куска полотна и три куска газа и тюля. При этом отмечено, что впоследствии китайские власти старались придерживаться этой нормы для властителя Тямпы 28. Нормы подарков для властителей различных стран были различны 29.

______

24. «Чжу сы» (№ 2954, 8256) — Ф. Кливз переводит «шелка», что, на наш взгляд, в данном тексте неверно.

25. F. W. Cleaves, The Sino-Mongolian Edict of 1453 in the Topkapi Sarayi Muzesi, p. 437.

26. «Доклады императорам Минской династии из иноземных и даннических стран», т. 3, стр. 20—23.

27. Там же, стр. 28—31.

28. Сюй Бо, Да Мин хуй дянь, цз. 103, стр. 76—8а.

29. Особенно щедры были ответные подарки императора в случае, если иноземный правитель лично прибывал в Китай. Тогда китайский двор наряду с тканями отпускал ему значительные суммы в золоте, деньгах и разных ценных вещах. Так, правителю Малакки во время его визита в 1411 г. был дарован пояс из яшмовых пластин, парадные регалии, оседланная лошадь.

100 лян золота (ок. 3,73 кг), 500 лян серебра (ок. 18,65 кг), ассигнаций достоинством в 400 тыс. связок медных монет, 2600 связок монет, 300 кусков парчи, узорного шелка и тюля, I тыс. кусков шелка, 2 комплекта одежды из шелка, шигого узорами из золотой нити, и 2 пары тканных золотом нарукавников и наколенников («Мин ши», цз. 325, стр. 31777(1)]. Однако в данном случае преследовались определенные политические цели, что выходило из рамок ординарного обмена «данью» и «ответными дарами» с помощью посольств.

[145]

Стремление китайского правительства придерживаться определенных норм, посылая ответные подарки иноземным властителям, и запросы последних на получение того или иного товара в ответ на свою «дань» привели к тому, что уже в первой половине XV века в Китае установились определенные нормы оплаты разных сортов «дани». Наиболее ранний пример стоимостной оценки предметов «дани» относится к товарам, поступившим из Монголии. Это запись из «Мин хуй дянь», датированная 1426 годом. «За каждое представление дани двору... отдаривали за каждый сорт дани особыми вещами, а именно: за каждую лошадь среднего разряда — цветным атласом на две пары платья, а сверх того деньгами уплачивали стоимость двух кусков тафты; за лошадь низшего разряда — отдаривали пеньковой материей одним куском и из восьми кусков тафты за один кусок деньгами; за лошадь самого низкого разряда — шестью кусками тафты и за один кусок деньгами. За каждого верблюдца — цветным атласом на три пары платья и сверх того деньгам» за десять кусков тафты. За кречетов — одной парой платья; за 200 горностаевых шкурок—12 парами платья; за две шкурки соболей — одной парой платья; за десять больших шкурок — одним куском тафты; за одну рысь — семью с половиной кусками тафты» 30. Аналогичный пример, относящийся к середине XV века, имеется и в отношении «дани» из Самарканда 31. Следовательно, это явление не носило случайного, частного характера, и стоимостные эквиваленты «дани» должны были складываться и для отдаривания посольств из стран Южных морей. Чжэн Хао-шэн считает, что определенные стандарты в оценке иноземных товаров окончательно сложились к концу XV века 32.

О широком распространении стоимостной оценки «предметов дани» в Китае свидетельствует тот факт, что некоторые иноземные послы даже запрашивали за доставленные товары определенную цену, а китайский двор торговался с ними. Так, в «Мин ши лу» сохранился текст доклада Ведомства обрядов императору, датированного 8-м месяцем 12-го года Чжэнтун (1447 г.): «Посол из страны Сиам Куньпулуньчжи (в китай-

________

30. Д. И. Позднеев, К вопросу о пособиях при изучении истории монголов в период Минской династии, стр. 97.

31. Е. Bretshneider, China's Intercourse with the Countries of Central and Western Asia in the XV Century, p. 125.

32. Чжэн Хао-шэн, Шиу шицзи чуе Чжунго юй Я-Фэй гоцзя-цэянь цэай чжэнчжи, цзинцзи хэ вэньхуа-шан гуаньси, стр. 107.

[146]

ской транскрипции.— А. Б.) и его люди докладывают, что доставленный ими в дань в количестве 1380 цзиней (ок. 824 кг) камень „вань" (вань ши) не является продуктом их страны, а целиком закуплен во время поездок в Западный океан и достать его очень трудно. Они просят согласно прецеденту 2-го года Чжэнтун (1437 год) оценить каждый цзинь в 250 связок монет в пересчете на ассигнации. Затем при рассмотрении дела выяснилось, что когда в 9-м году Чжэнтун (1444 г.) посол из той страны Куньшацюнь (в китайской транскрипции.— А. Б.) и его люди доставили в столицу в дань 8 тыс. цзиней (ок. 4776 кг) камня „вань", то наше ведомство ввиду того, что это не драгоценная вещь, докладывало, чтобы каждый цзинь камня был оценен в 50 связок монет в пересчете на ассигнации. Каждые 200 связок монет в пересчете на ассигнации приравниваются к одному куску тонкого шелка, поэтому всего в шелке {камень был оценен] в 20 кусков 33. Император повелел выдать им вдвое меньше (учитывая, что половина товара отбиралась безвозмездно в виде налога.— А. Б.). Ныне Куньпулуньчжи просит цену согласно прецеденту 2-го года Чжэнтун. Не осмеливаемся с легкостью разрешить это [дело]. Император дал следующий ответ: «Камень "вань" исстари есть в Китае. Это нередкая вещь. За каждый цзинь дать по 50 связок монете пересчете на ассигнации и впоследствии не принимать его как дань» 34.

Этот красочный эпизод прямо свидетельствует о торговом характере такого рода операций. В связи с этим становится понятным, что уже в 1424 году мы находим в китайских источниках термин «покупать дань двору». В «Мин да чжэн цзуань яо», например, записано: «В 12-м месяце 22-го года Юнлэ прекращена покупка дани двору в Западном Крае» 35; Правда, это не относится непосредственно к странам Южных морей, но для нас важен сам факт употребления такого термина в источнике уже под 1424 годом.

Таким образом, само по себе представление «дани двору» и ее «отдаривание», если абстрагироваться от политического значения, которое придавалось китайским правительством этой процедуре, было определенной торговой операцией менового характера. От обычной торговли ее отличало то, что она в принципе не подразумевала эквивалентного обмена или, точнее, стоимостного возмещения. Однако, как мы видели, вследствие того, что эта процедура в конце концов выливалась в товарообмен, уже к середине XV века «дань двору» и «отдаривание»

________

33. Описка или опечатка в тексте: следует читать 2 тысяч кусков, ибо по приводимой расценке один кусок шелка приравнивался четырем цзиням камня.

34. Чжэн Хао-шэн, Шиу шицэи чуе Чжунго юй Я-Фэй гоцзя-цзянь цзай чжэнчжи, цзинцзи хэ вэньхуа-шан гуаньси, стр. 107.

35. Тань Си-сы, Мин да чзкэн цзуань яо, цз. 17, стр. 10а.

[147]

начинают сопровождаться стоимостными отношениями и тем самым все более приобретают характер торговли.

Однако этот процесс нельзя представлять упрощенно, как механическую замену «дани», приобретению и «отдариванию» которой придавался определенный политический смысл, чисто торговыми отношениями. Нет сомнения, что в связи с общим разложением системы номинального вассалитета заморских стран с середины XV века заметно ослабло и политическое значение «дани». Но в целом в течение всего XV и в начале XVI века минское правительство по-прежнему придавало этой процедуре определенный политический смысл. В связи с этим ее приближение к обыкновенной централизованной торговле шло не только за счет таких внешних признаков, как появление в обмене стоимостных эквивалентов, но и за счет изменений в самой структуре «дани».

В чем это проявлялось? Начиная с XV века послов с «данью» приезжало настолько много, что официальные китайские источники стали просто отмечать дату ее доставки. Однако по некоторым данным можно заключить, что товарный компонент «дани» с течением времени возрастал за счет компонента редкостей. Так, имеющиеся сведения о составе «дани» из Сиама, присланной в 1533 и 1538 годы, показывают, что она состояла главным образом из «местных товаров» 36. Если в конце XIV — начале XV в. китайский двор охотно принимал в виде «дани» такие «редкости», как различные заморские звери и птицы, то в 1483 году на имя императора поступил следующий доклад по поводу присылки в «дань» львов: — «Это — бесполезная вещь, их нельзя принести в жертву в храме и нельзя приспособить в упряжку при выездах. Не следует их принимать» 37. Это говорит о появлении известного «практического подхода к приобретению "дани"».

Как мы видели, количество некоторых «местных товаров», доставленных в «дань», составляло единовременно по 45 и даже по 60 т. Этот груз отправлялся ко двору отдельно от посольских миссий по дороге Гуанчжоу — Наньсюн — Наньань к далее в столицу 38. Послы же предоставляли в императорский дворец лишь ценные подарки и образцы местных товаров. Это приводило ко все большему обособлению товарного компонента «дани» от подарка в виде редкостей и драгоценностей. Особенно заметно это стало с середины XV века.

Примерно к тому же времени относится появление в китайских источниках деления доставленных послами вещей на «собственно дань» (чжэн гун) и «доставленные с данью товары»- (фу лай хо у). Это отнюдь не случайно. Принцип принятия, вернее возмещения, «товаров, доставленных вместе с

________

36. «Гуандун тун чжи», цз. 101, стр. 55а — 556.

37. Лун Вэнь-бинь. Мин хуй яо, т. 1, стр. 251—252.

38. «Гуандун тун чжн», цз. 89, стр. 48б.

[148]

данью» в корне отличался от принятия «собственно дани». При этом источники показывают, что «товары, доставленные вместе с данью», нельзя отождествлять с теми частными товарами, которые, как мы покажем ниже, доставлялись в Китай на продажу вместе с посольскими миссиями. В «Мин хуй дянь», например, отмечено: «Товары, привозимые вместе с данью, помимо самой дани, покупаются [казной], остальные же товары разрешается пускать в торговлю» 39. Иначе говоря, здесь четко выделяются три вида доставляемых товаров: «дань», «товары, доставленные вместе с данью» и «прочие» (т. е. частные) товары. Нам представляется, что появление особой категории «товаров, доставленных вместе с данью» связано именно с логическим развитием процесса обособления товарного компонента «дани».

Посмотрим конкретно, как принимались товары этой категории в Китае? В «Мин хуй дянь» на этот счет есть следующее пояснение: «Половина товаров, привозимых вместе с данью, помимо самой дани, берется в казну в виде процентного отчисления (чоу), а половина покупается» 40. Теперь сопоставим эти данные со следующей записью в «Гуандун тун чжи»: «Если ваны иноземных стран, их супруги или подчиненные привозили с собой товары, то половина из них отбиралась в виде налога, а остальная половина закупалась казной. [Ваны] двух стран — Сиама и Явы — были освобождены от налога» 41. Таким образом, способ приобретения китайской казной товаров, доставленных вместе с данью, и товаров, привозимых иноземными ванами, их супругами и подчиненными, был одинаков. Исходя из этого, можно предположить, что в обоих случаях речь идет об одном и том же. Таким образом, под термином «товары, доставленные с данью» надо понимать вещи, присылавшиеся в Китай иноземными властителями (или их супругами) через своих подчиненных или же привозимые во время личного визита. Упоминание в источниках о «подчиненных» связано с тем, что чаще всего товары доставлялись в Китай не лично царственными особами (таких визитов было не так уж много и только в течение первой половины XV века), а через посредников. Такими посредниками являлись их послы к императорскому двору, исполнявшие тем самым и дипломатические и торговые функции. При этом привозимые ими лично частные товары приобретались в Китае по особым, отличным от порядка приобретения «товаров, доставленных с данью», правилам.

На первый взгляд, «товары, доставленные вместе с данью», не отличались от «собственно дани», так как и те и другие присылались от имени иноземных властителей или их супруг и

_____

39. Сюй Бо, Да Мин хуй дянь, цз. 96. стр. 31 а.

40. Чжэн Хао-шэн, Шиу шицзи чуе чжунго юй Я-Фэй гоцзя-цэянь цэай чжэнчжи, цэинцзи хэ вэньхуа-шан гуаньси, стр. 107.

41. «Гуандун тун чжн», цз. 89, стр. 486.

[149]

приобретались китайской казной. В особую категорию они выделялись в результате трансформации товарного компонента «дани». Поэтому в китайских источниках XV—XVI веков часто не делается четкого различия между данью вообще и «доставленными с нею товарами» в применении к конкретным вещам, привозимым тем или иным посольством. Однако по своей сущности порядок принятия в Китае «товаров, доставленных вместе с данью», коренным образом отличал эту категорию от «собственно дани». В противоположность вещам, составлявшим «собственно дань», которые не облагались налогами и, несмотря на существование стоимостных критериев, могли получать неэквивалентное возмещение, в операции с «товарами, доставленными вместе с данью», перед нами предстает настоящая централизованная торговля с налогообложением и выплатой эквивалентной стоимости.

Таким образом, параллельно с посольским обменом и в тесном взаимодействии с ним между Китаем и заморскими странами, и в частности странами Южных морей, велась централизованная торговля. В условиях централизованной власти в Китае ее можно считать государственной формой китайской торговли. Эта торговля отнюдь не ограничивалась односторонней продажей властями заморских стран своих товаров китайской казне. Последняя помимо ответных даров направляла за море на продажу партии товаров из своих фондов. Например, китайским послам Ли Хо и Лю Цзы-мину, направлявшимся на острова Рюкю в 1374 году, было приказано: «Даровать местному властителю Чаду (в китайской транскрипции.— А. Б.) 20 кусков узорного шелка, 1 тысяч штук керамических изделий и 10 штук железной посуды. Еще приказано Ли Хо взять с собой 100 кусков узорного шелка, 50 кусков тюля, 69 500 штук керамических изделий и 990 штук железной посуды и в обмен на это купить в той же стране лошадей» 42.

Наибольший размах получила такого рода централизованная торговля китайского правительства со снаряжением экспедиций флота в страны Южных и Западных морей в начале XV века. Мы уже отмечали, что торговля с иноземцами записана как одна из целей заморских походов Чжэн Хэ. В указе от 1424 году сообщалось, что китайские послы направлялись в заморские края «собирать» драгоценные камни, золото, жемчуг, товары и благовония 43. Как сказано в «Мин ши», Чжэн Хэ и его спутники «взяли с собой много золота и тканей» 44. О составе товаров, которые были направлены в страны Южных морей с этими экспедициями, можно судить по списку даров, поднесенных Чжэн Хэ буддийскому храму на острове Цейлон, который приводится в надписи на мемориальной стеле, водруженной

________

42. «Чжунго цзыбэньчжуи мэнъя вэньтн таолунь цзи», стр. 49.

43. Тань Си-сы. Мин да чжэн цзуань яо, цз. 17, стр. 2а.

44. «Мин ши». цз. 304, стр. 31462(2).

[150]

Чжэн Хэ. Этот список включает золото, серебро, полотно, расцвеченные шелка, тонкие шелка, тканные золотом храмовые стяги, старинные курильницы и цветочные вазы из бронзы, бронзовые подсвечники и чаши-светильники, изделия из лака, инкрустированные золотом, благовонные масла, жертвенные и курительные свечи 45.

О широкой торговой деятельности экспедиций Чжэн Хэ говорит Гун Чжэнь. Описывая базу китайского флота в Малакке, он отмечает, что сюда на обратном пути собирались все «флотилии, направляемые в разное время [главной эскадрой] для торговли со всевозможными иноземцами» 46.

Помимо различных редких птиц и животных, драгоценных камней и тому подобных «редкостей» экспедиции Чжэн Хэ доставляли в императорскую казну большие партии заморских товаров. Поэтому в «Мин ши» отмечено, что «приобретенные ими неописуемые сокровища и товары трудно сосчитать» 47. Их участники собирали и образцы товаров заморских стран. Так, в 1409 году на о-ве Пуло-Сембилан солдаты с кораблей Чжэн Хэ были посланы за образцами местной благовонной древесины 48, а в Самудре — за образцами добываемой в близлежащих горах серы 49.

Чжан Вэй-хуа приводит любопытную оценку значения экспедиций Чжэн Хэ для пополнения императорской казны иноземными товарами, которая дается в «Мин ши лу» под 1458 годом: «В годы Юнлэ и Сюаньдэ производились многократные походы в Западный океан для закупки золота, драгоценных камней и других товаров. Ныне уже более 30 лет как они прекращены, и столичная казна опустела» 50.

Минское правительство пыталось направить внешнюю торговлю со странами Южных морей в русло такой централизованной торговли. В отличие от меновых операций с принятием и «отдариванием» «собственно дани», где из политических соображений требовалось соблюдение принципа «щедро давать и мало получать», эта централизованная торговля, сопровождавшаяся безвозмездным изъятием половины доставленного товара в виде налога и позволявшая непосредственно приобретать в заморских странах нужные товары, приносила императорской казне немалые прибыли. Однако налогообложение в половинном размере не сулило особых выгод иноземной торговле в Китае. Сознавая это, минское правительство в качестве своеобразной компенсации допускало частную торговлю членов посольских миссий и прибывавших с ними заморских

_______

45. Гун Чжэнь, Си ян фань го чжи, Приложение № 2, стр. 50.

46. Там же, стр. 16.

47. «Мин ши», цз. 304, стр. 31463(1).

48. Фэй Синь, Син на шэн лань, цз- I, стр. 21.

49. Там же, стр. 25.

50. Чжан Вэй-хуа, Мин дай хайвай маои цэяньлунь, стр. 36.

[151]

купцов. Это было закреплено в официальных установлениях империи: «При династии Мин... по установленному порядку все иноземцы должны были подносить дань раз в три года, а раз в 30 лет — прибывать на аудиенцию иноземные ваны. При этом было позволено торговать» 51. В данном случае речь идет именно о частной торговле, ибо ни операции с «товарами, доставленными вместе с данью», ни тем более с «данью двору» в официальных китайских источниках не признавались за торговлю  52.

Допущение частной торговли иноземцев в Китае наряду с применением принципа «щедро давать и мало получать» при «отдаривании» служило одним из мощных стимулов «привлечения данников» к императорскому двору и тем самым поддержанию сравнительно регулярных посольских связей. Некоторые откровенные «изречения» императоров, просочившиеся на страницы официальных источников, позволяют думать, что минское правительство вполне сознавало эту истину. В частности, в одном из манифестов Чжу Юань-чжана, направленном на Яву в 1380 году, говорится: «Недавно с Явы был прислан посол. И хотя считается, что он призван поднести дань, но на деле (его влечет] лишь страсть к обогащению» 53. Еще более определенно высказался о целях, преследуемых «данниками» в Китае, Чжу Ди в 1404 году: «Люди из далеких краев знают лишь погоню за прибылью и ничего более» 54. Под «ничего более» здесь подразумевается игнорирование иноземцами символического значения «дани».

В «Шу юй чжоу цзы лу» также признается, что «данники», приходящие в Китай, на деле стремятся лишь к торговле, и что оказывать им хороший прием — это и есть политика «привлечения добрым отношением людей из далеких стран и распространения величия и авторитета императора» 55. Таким образом, минское правительство вполне намеренно допускало частную внешнюю торговлю, сопровождавшую прибытие иноземных посольских миссий, хотя главные прибыли от нее не шли в центральную казну. Более того, во имя «привлечения данников» китайское правительство практиковало прямое поощрение частной торговли членов иноземных посольских миссий,

_________

51. «Гуандун тун чжи», цз. 89, стр. 486.

52. Сопровождение посольских связей частно-торговыми операциями отнюдь не было нововведением минского периода. Китайские официальные источники XV—XVI вв. ссылаются на авторитет прежних законоположений в этой области, Так, в «Шу юй чжоу цзы лу» отмечено: «В „Тун дянь" (книга Ду Ю, VIII в. — А. Б.), составленной по заветам „царственных предков", записано, что издревле все с почтением и преданностью относящиеся к Китаю страны поддерживают с ним связи, поднося дань и ведя торговлю» (цз. 9, стр. 21б).

53. «Гуандун тун чжи», цз. 97, стр. 386.

54. Ся Се, Мин тун цэянь, т. I, цз. 14, стр. 639.

55.  Янь Цун-дянь, Шу юй чжоу цзы лу, цз. 9, стр. 21а.

[152]

которое шло вразрез с его коммерческими интересами. В «Шу юй чжоу цзы лу», например, записано: «Императорский двор из боязни утратить расположение отдаленных иноземцев неизменно с большой щедростью принимал каждого доставлявшего дань посла. За товары, частным образом привозимые их людьми, давалась цена вдвое выше обычной» 56. Право ведения иноземцами частной торговли в Китае обусловливалось непременным поддержанием «официальных» посольских связей. В «Мин ши» по этому вопросу говорится: «Всем заморским странам, присылавшим дань, разрешалось привозить кроме этого местные товары и торговать ими в Китае» 57.

Частная торговля, шедшая параллельно с посольским обменом, не была однородна по характеру и состояла из торговли самих послов и членов посольских миссий и из торговли частных купцов. Остановимся сначала на торговле членов посольских миссий. Сразу же нужно оговориться, что эту торговлю нельзя смешивать с подарками, которые получали послы на аудиенциях в императорском дворце. Эти подарки являлись выражением благодарности со стороны императора иноземным послам за труды, связанные с исполнением посольских обязанностей. Это был своего рода акт дипломатической вежливости, широко практиковавшийся в средние века не только в странах Дальнего Востока, но и во всем мире. В то же время одаривание послов использовалось как случай показать «щедрость и величие» китайского двора и одновременно способствовать стремлению иноземных послов снова попасть в Китай. Последнее опять-таки служило цели обеспечения регулярного посольского обмена. Следует отметить, что аналогичные подарки получали и китайские послы в заморских странах.

Частные товары, привозимые в Китай иноземными послами и членами посольских миссий помимо «собственно дани» и «доставлявшихся с данью товаров», выделялись китайскими властями в группу «прочих» товаров, которые разрешалось пускать в торговлю. При этом императорским указом от 1423 года устанавливался следующий порядок: «Товары, привезенные послами и другими [членами посольства], не облагаются налогом. Их стоимость определяется в ассигнациях, и после окончания [процедуры] выдачи подарков разрешается ежедневно торговать ими у гостиниц. Кроме внесенных в реестр запретных товаров, таких, как шелка, фиолетовое мыло, атлас из Западного Края с большими цветами лотоса, которые не разрешается закупать, все остальные товары разрешается пускать в продажу и перепродавать» 58. Положение об освобождении товаров, привозимых членами посольских мис-

_____

56. Янь Цун-дянь, Шу юй чжоу цзы ли, стр. 18а.

57. «Мин ши», цз. 81, стр. 29034(4) —29035(1).

58. Янь Цун-дянь, Шу юй чжоу цзы лу, цз. 8, стр. 176.

[153]

сий, от налогов и оценке их в ассигнациях вошло и в «Мин хуй дянь», приобретя тем самым силу законоположения 59.

Однако, освободив товары «иноземных послов от налогообложения, центральная казна сохраняла за собой право закупки большей части этих товаров. Так, уже в 1369 году было установлено следующее правило: «Постановили, что иноземные товары, привозимые вместе с данью, которыми [иноземцы] желают торговать в Китае, подлежат на шесть десятых отчислению в казну и в вознаграждение за них дается их цена. Они по-прежнему освобождены от налогов» 60. Таким образом, казна получала право в первую очередь закупать лучшие и наиболее ходовые товары. В свободную продажу поступала, следовательно, лишь меньшая часть частного товара членов посольских миссий.

Более того, правительство пыталось осуществлять строгий контроль над этой «свободной» продажей. Это сказывалось в установлении определенного срока торговли иноземных послов в столице Китая и ограничении торговли «запретными товарами». Об этом свидетельствует следующая статья «Да Мин люй»: «Все иноземцы, доставляющие дань двору, по прибытии в столицу могут торговать в гостиницах в течение пяти дней. Люди из различных лавок могут взять не подлежащие запрету товары и прийти в гостиницы для взаимной, равной торговли мягко-выделанными тканями, шелком и другими вещами. В указанный срок задолженность [торгующих друг другу должна быть] покрыта. Если же будут такие, кто станет покупать еще оставшиеся [товары], умышленно нарушая указанный срок, обманывать и заниматься вымогательством у иноземцев, долгое время не уходя [от гостиниц], они ответят [за это] как за преступление и, как и прежде, будут наказываться надеванием канги перед воротами гостиницы сроком на один месяц. У тех, кто не будет соблюдать сроков [торговли], а также [станет] соблазнять иноземцев тайно идти в народ вести торговлю частным образом, конфискуются в казну все частные товары; лавочники при этом в соответствии со сказанным выше наказываются кангой, а затем высылаются на службу в пограничные гарнизоны. Чиновникам запрещается препровождать в столицу тех иноземцев, кто уже раз нарушил закон» 61.

Особая статья разъясняла, что считается «запретными товарами», а что нет. В ней говорилось: «Чиновникам, военному и гражданскому люду разрешается торговать с послами лишь блестящим некрашеным шелком, полотном, шелковой нитью, тонким шелком, холщовой одеждой, но не разрешается торговать предметами, которые могут быть использованы как оружие, а также запретными изделиями из бронзы и железа. Все, кто осме-

______

59. Сюй Бо, Да Мин хуй дянь, цз. 101, стр. 55а.

60. Ли Цзянь-нун, Сун Юань Мин цзинцзи ши гао, стр. 161.

61. «Да Мин люй», т. 8, стр. 246.

[154]

лится нарушить этот закон, будут доставлены в присутственные места и подвергнуты высшей мере наказания»  62. Другая статья предусматривала надевание канги сроком на один месяц с последующей ссылкой в пограничные военные гарнизоны тем, кто будет скупать запретные товары для иноземцев по их поручению 63.

Запретные товары не всегда и не везде в Китае были одинаковы. Поэтому чиновники из Ведомства обрядов перед началом торговли с иноземными послами вывешивали во дворах гостиниц списки запретных товаров. Любопытно, что в их число входили китайские исторические книги 64. Считалось, что изучение их дает иноземцам опасные для Китая сведения. Однако наиболее строгий запрет налагался на торговлю оружием. Нарушители этого запрета карались обезглавливанием, а их пособники — высылкой 65. Запрещалось также торговать серой и селитрой — составными частями пороха 66.

Заморские послы и члены их миссии широко пользовались правом выгодной для них торговли в Китае. Иногда они пускали в торговый оборот и подарки, полученные от императора. Известен, например, факт, когда послам было разрешено обменять полученный в дар тонкий шелк на другие ткани в городе Сучжоу в 1449 году 67. Более того, есть сведения, что если послы не хотели брать даримые им вещи, то Ведомство обрядов могло оценить их стоимость и выплатить ее монетой или ассигнациями 68.

Члены иноземных посольств далеко не весь свой частным образом доставленный товар везли в столицу. Часть его они распродавали прямо в тех городах, куда прибывали их корабли. Для стран Южных морей основным портом в Китае был Гуанчжоу. Однако здесь торговля послов сливалась с торговлей частных иноземных купцов, прибывавших в Китай, и поэтому регулировалась иными правилами.

В китайских источниках есть много упоминаний о прибытии с посольскими миссиями частных иноземных купцов. Так, в «Заветах минского Тайцзу» записано: «Все иноземцы, начиная от Тямпы и далее, приходят ко двору и часто привозят с собой торговцев, которые много творят лукавства и обмана» 69. Чтобы избежать препятствий и произвола со стороны местных китайских властей, заморские купеческие корабли старались прийти вместе с посольской миссией, а иногда сами произвольно называли себя послами, чтобы получить льготные условия для тор-

________

62. Там же.

63. Там же, стр. 24а.

64. Чжэн Вэй-хуа, Мин дай хайвай маои цзяньлунь, стр. 21.

65. «Да Мин люй». т. 8, стр. 45а.

66. Там же, стр. 446.

67.  Чжэн Хао-шэн, Шиу шицзи чуе Чжунго юй Я-Фэй гоцэя-цэянъ цзай чжэнчжи, цзинцзи хэ вэнъхуа-шан гуаньси, стр. 108.

68. Чжан Дэ-чан, Мин дай Гуанчжоу-чжи хайбо маои, стр. 11.

69. С. Сакума, Мэйсё но кай кин сэй саку, стр. 43.

[155]

говли. Официально в Китае существовало правило: «Если есть корабли с данью, то есть и торговля, без предоставления дани не разрешается вести торговлю» 70. В различное время китайское правительство по-разному подходило к соблюдению этого правила, однако зачастую, как отмечено в «Шу юй чжоу цзы лу», «недосуг было разбираться, истинные это послы или подложные» 71.

В конце XIV — начале XVI века в Китае существовали сравнительно твердые правила приема иноземных купеческих кораблей. Вкратце они сводились к следующему: «Что касается иноземных купцов, которые частным образом доставляют [в Китай] товары для торговли на рынках, то по прибытии их корабли опечатываются у причалов, [доставленные товары] переписываются, 2/10 из них отбирается в виде процентного отчисления, а (остальное] разрешается пускать в продажу» 72. При этом, как явствует из «Да Мин люй», опись своих товаров должен был подавать китайским властям сам купец. Специальная статья кодекса «О сокрытии товаров, привозимых морскими торговцами» гласила: «Каждый торговый гость, приплывший морем на кораблях, по прибытии к китайскому берегу должен немедленно представить правдивый и полный доклад о [привезенных] товарах в казенные учреждения [на предмет взимания] процентного отчисления. Если же остановившийся тайным образом [войдет в сговор] с местными купцами из прибрежных гаваней и домами торговых маклеров (я хуй чжи цзя) и [не подаст] такой доклад, то дать ему палками сто ударов. Если же [он] представит неполный доклад, то считать это таким же преступлением, товары его конфисковать в казну, а прятавших их людей в равной мере считать преступниками. Тому, кто донесет о таковых, казной дается вознаграждение в 20 лян серебра» 73.

Упомянутый налог — «процентное отчисление» (чоу фэнь или чоу цзе) — не был постоянным и в разное время колебался от одной до трех десятых привезенного товара 74. Он мог взиматься двумя способами: путем изъятия товаров натурой и путем оценки товара в ассигнациях и уплаты соответствующей суммы деньгами 75. Вступая в отношения с китайскими властями, купцы часто прибегали к помощи так называемых торговых посредников, уплачивая им за труды комиссионные (я шуй). Первоначально минское правительство запрещало деятельность «торговых посредников». Однако уже в начале XV века оно пошло на учреждение должности «официальных торговых посредников»,

_______

70. Ли Цзянь-нун, Суп Юань Мин цзинцзи ши гао, стр. 161.

71. Янь Цун-дянь, Шу юй чжоу цзы лу, цз. 8, стр. 18а.

72. «Гуандун тун чжи», цз. 8, стр. 486.

73. «Да Мин люй», т. 3, стр. 266.

74. Чжан Дэ-чан, Мин дай Гуанчжоу-чжи хайбо маои, стр. 14; Чжан Вэй-хуа, Мин дай хайвай маои цзяньлунь, стр. 52.

75. Чжан Дэ-чан, Мин дай Гуанчжоу-чжи хайбо маои, стр. 13.

[156]

подчинявшихся властям 76. В соответствии со статьей в «Да Мин люй», «официальные посредники» передавали приезжим купцам скрепленные печатью удостоверения (инь синь) и выписку из счетной книги с указанием местожительства торгового гостя, его имени, пути следования и с перечислением товаров и их количества 77. Эти документы давали возможность легально вести торговлю на китайском берегу. Вместе с тем указанная статья из «Да Мин люй» предусматривала 60 ударов палками тому, кто будет незаконно выдавать купцам эти документы.

Однако к XVI веку «частных торговых посредников» стало гораздо больше, чем «официальных». Они создали особые гильдейские объединения (я хан, я хуй) в крупных портовых городах. Налаживание контактов иноземных купцов в Китае с этими «посредниками» открывало возможности ведения торговли помимо контроля местных властей, без обложения налогами. Специальная статья в «Да Мин люй» предусматривала высылку в пограничные гарнизоны тех местных чиновников, которые не доложат о прибытии кораблей с «данью» и до описи доставленного на них груза станут покупать у иноземцев их товары 78. Здесь же особо оговаривалось аналогичное наказание за покупку «запретных товаров». Однако само появление этой статьи показывает, что подобная практика существовала.

Об ухищрениях, на которые шли крупные китайские торговцы из прибрежных районов и местные власти портовых городов, чтобы заполучить товар, доставлявшийся иноземными купцами, свидетельствует следующая запись из «Шу юй чжоу цзы лу»: «Когда прибывают иноземные товары, каждый вступает в связь с иноземцами через своих родственников. Сначала самые богатые частным образом торгуют с ними и берут половину товаров или даже шесть-семь десятых. А затем уже торговые посредники докладывают о (доставленных] товарах властям. После этого такие, как командующий войсками провинции (ти ду) Ню Жун 79, облагают эти товары налогами, а все, что остается после этого, предназначается для перекупки чиновниками. Что же еще остается?» 80.

Эти данные для нас очень важны. Прежде всего они показывают, что частная торговля заморских купцов в Китае приносила прибыли главным образом местным крупным (а не мелким)

______

76. Там же, стр. 13.

77. «Да Мин люй», т. 3, цз. 10, стр. 30а.

78. «Да Мин люй», т. 8, стр. 436.

79.  В начале XVI века. он исполнял обязанности начальника управления торговых кораблей в г. Гуанчжоу. В 1522 г., не облагая налогом торговые корабли из Тямпы и Сиама, он вел с ними частную торговлю через посредство своего родственника Цзян И. Однако эти злоупотребления были вскрыты властями, Ню Жун и Цзян И понесли наказание, а их товары были конфискованы (Янь Цун-дянь, Шу юй чжоу цзы лу, цз. 7, стр. 32а; «Мин ши», цз. 324, стр. 31769(3).

80. Янь Цун-дянь, Шу юй чжоу цзы лу, цз. 8. стр. 11а.

[157]

китайским торговым домам, а также местным (а не центральным) властям. Основная часть поступлений от «процентных отчислений» с заморских товаров оседала в местной казне провинциальных властей. Поэтому от частной торговли купцов из стран Южных морей выигрывали местные власти и крупные купцы провинций Гуандун и Фуцзянь. По подсчетам Чжан Дэ-чана, ежегодные поступления от «процентного отчисления» с иноземных купеческих кораблей в центральную императорскую казну составляли приблизительно 40 тысяч лян серебром, т. е. сумму весьма незначительную в общем доходе 81. Это положение изменилось лишь в конце XVI века.

Контроль за иноземной частной морской торговлей в Китае осуществляли управления торговых кораблей. В рассматриваемый период они ведали одновременно и приемом прибывших из заморских стран послов. В «Мин ши» их задачи трактовались следующим образом: «Они (ведали] подношением дани двору различными заморскими иноземцами и [морской] торговлей. Занимались определением истинности послов, их посланий и разрезных печатей. Запрещали [населению] сноситься с иноземцами. Облагали налогами частным образом доставляемые товары и регулировали их продажу» 82. Дипломатических функций управлений по приему посольств мы уже касались выше, поэтому перейдем к их функциям в области торговли.

Создание управлений торговых кораблей в начале периода Мин связывается в «Мин ши» именно со стремлением поставить под контроль частную морскую торговлю: «Всем заморским странам, присылавшим дань, разрешалось привозить кроме этого местные товары и торговать «ми в Китае. Поэтому были учреждены управления торговых кораблей» 83.

Т. Фуцзита, «освятивший специальную работу деятельности управлений в X—XIII веках, на большом материале показывает, что их торговые функции сводились к следующему: они собирали налог с торговых кораблей, хранили и отправляли в центр взятые в качестве налога товары; следили за соблюдением монополии на закупку у иноземцев «запретных товаров», а также осуществляли «принудительные закупки» иноземных товаров для казны; выдавали разрешения на выход кораблей в море и следили за тем, чтобы не было незаконного вывоза; выдавали разрешения на продажу товаров, доставленных на корабле; встречали и провожали иноземные корабли 84.

Т. Фуцзита приходит к заключению, что уже с XI века значительная часть средств, поступавших в управления торговых кораблей от налогов с иноземных купцов, закупок «запретных» и прочих товаров, не отправлялась в столицу, а оставалась в их

_____

81. Чжан Дэ-чан, Мин дай Гуанчжоу-чжи хайбо маои, стр. 14.

82. «Мин ши», цз. 75, стр. 28972(4)—28973(1).

83. «Мин ши», цз. 81, стр. 29034(4)—29035(1).

84. Т. Фуцзита, Чжунго Нань хай гудай цзяотун цза као, стр. 229—230.

[158]

распоряжении 85. Считалось, что эти средства идут на последующие торговые операции управлений. Эти учреждения выступали и как посреднический орган, устраивая распродажу приобретенных иноземных товаров населению 86. Примерно аналогичными были торговые функции управлений торговых кораблей и в конце XIV—XVI веках.

Частная китайская морская торговля в странах Южных морей также получила в рассматриваемый период довольно широкий размах. По своему характеру она не была едина. В ней можно выделить торговлю членов посольских миссий, с одной стороны, и частную купеческую торговлю — с другой.

Одна из статей «Да Мин люй» официально разрешала китайским послам, отправлявшимся с поручениями на кораблях, брать с собой частные товары для продажи. Однако количество их ограничивалось 30 цзинями (около 18 кг), а за превышение полагалось бить палками 87. Судя по некоторым данным, частную торговлю за морем вели уже члены экспедиций китайского флота начала XV века, не говоря уже о том, что с ними ехало много купцов, о чем свидетельствует «Кэ цзо чжуй юй» 88. В одном из предисловий к переизданию «Ин я шэн лань» отмечено, что Ма Хуаня нисколько не прельщала торговля золотом, шелками и драгоценными товарами, и он целиком отдавал себя написанию книги 89. Следовательно, другие члены экспедиций занимались частной торговлей.

Чжэн Хао-шэн в одной из своих статей приводит доклад императору, зафиксированный в «Мин ши лу» и датированный 1443 годом: «При возвращении корабля, посланного с поручениями в Тямлу, уполномоченные чиновники при проверке обнаружили 377 небольших гребней из слоновой кости, 2 дощечки для указов из слоновой кости и 80 слоновых ребер 90 — все иноземные товары. Намереваемся под конвоем направить это в столицу. Командир же корабля сотник (бай ху) Лу Си и его люди докладывают: «Мы торговали, расходуя свои собственные средства». Не осмеливаемся разрешить этот вопрос». Император ответил на это: «Это все мелочь, следует приказать вернуть [товар хозяевам]» 91. Этот эпизод не только доказывает существование частной торгов ли китайских послов в странах Южных морей, но и позволяет судить о се составе и размерах.

Со второй половины XV века торговля китайских послов за морем становится обычным явлением. Достаточно вспомнить опи-

______

85.  Там же, стр. 309, 326.

86.  Там же, стр. 312, 325.

87. «Да Мин люй», т. 4, цз. 17, стр. 326.

88. Гу Ци-юань, Кэ цзо чжуй юй, цз. I, стр. 226.

89. Ма Хуань, Ин я шэн лань. Предисловие к «Го чао дянь гу», стр. 1.

90. Слоновые ребра — я цзинь пи (№ 3251, 4698, 7800) вместо «цзинь» следует читать «лэй» (№ 4697), иначе получается «костяные мускулы, сухожилия».

91. Чжэн Хао-шэн, Шиу шицэи чуе Чжунго юэ Я-Фэй гоцзя-цзянь цзай чжэнчжи, цзинцзи хэ вэньхуа-шан гуаньси, стр. 108.

[159]

санное выше посольство Фэн И и Чжан Цзиня в Тямпу в 1478 году, которые, по свидетельству «Мин ши», взяли с собой много частных товаров. Однако ввиду строгих ограничений со стороны китайских властей эта «посольская» торговля не могла принять широкого размаха, не становясь незаконной с официальной точки зрения, т. е. не сливаясь с обыкновенными частно-торговыми операциями. К тому же, как отмечалось выше, к началу XVI века официальных посольских миссий из Китая в страны Южных морей направлялось очень мало.

В XI—XIII веках частная морская торговля китайских купцов в странах Южных морей была весьма значительной. Она продолжала существовать и позже, несмотря на некоторые ее ограничения со стороны правительства в самом конце XIII — начале XIV века. О существовании частной морской торговли в период Мин говорят указы правительства, запрещавшие частным лицам выходить в море. Только за последние 32 года XIV века было издано шесть таких запретов. И в каждом из них признавалось, что население нарушает эти установления.

Краткие сведения о китайской купеческой торговле в заморских странах можно найти в «Мин ши». Там отмечается, что в г. Грисе на Яве «стекаются китайские торговые корабли и торговые «корабли всех иноземцев» 92. В описании страны Самудра говорится: «Китайцы, которые приходят сюда ввиду того, что земля та далеко и поэтому цены на товары (китайские.— А. Б.) высокие, получают здесь вдвое больше прибыли, чем в других странах» 93. О китайской торговле в Джохоре сказано: «Многие из китайцев, которые торгуют с чужими странами, приходят сюда. Во время торговли некоторые [из местных купцов] приглашают посещать ту страну» 94. Как отмечается далее, в граничащем с Джохором населенном пункте Динцзии «китайцы, приходящие туда торговать, ведут там торговлю очень мирно» 95. Аналогичные примеры, подтверждающие наличие китайской частной морской торговли, можно найти и относительно архипелага Сулу, Филиппинских и Молуккских островов 96.

Наиболее полно китайская заморская торговля описывается в труде Чжан Се «Дуй си ян као». Правда, эти данные относятся к середине и второй половине XVI века. Однако, естественно, китайская торговля здесь возникла не вдруг, и эта работа помогает создать представление о ее более раннем этапе в странах Южных морей.

В «Дун си ян као» не только подробно перечисляются все заморские товары, которые можно приобрести в той или иной из этих стран, но и в особых подразделах даются описания по-

______

92. «Мин ши», цз. 324, стр. 31772(1).

93. «Мин ши», цз. 325, стр. 31779(4).

94. Там же, стр. 31782(2).

95. Там же, стр. 31782(3).

 96. «Мин ши», цз. 323, стр. 31757(1,2,4), цз. 325, стр. 31780(3).

[160]

рядка торговли в них с приходящими купеческими кораблями. Иногда речь идет непосредственно о китайских купеческих кораблях, иногда — о купеческих кораблях вообще. Однако сами по себе такого рода сведения могли быть добыты лишь в результате богатой практики торговли в этих странах.

Как правило, китайские купцы, заходя в порт, посылали в подарок местному властителю фрукты и ткани. В главе о Сиаме этот подарок называется данью (гун) и уточняется, что он состоял из тканей, шелка и апельсинов 97. В Палембанге и Паханге были установлены размеры «подарка», т. е. по сути дела это был торговый налог 98. В большинстве же стран Южных морей определенный налог уплачивался помимо подарков. Данных о его размере почти нет. Сообщается лишь, что в Бонн налог с каждого приходившего торгового корабля был твердо установлен а составлял всего три серебряные монеты 99. Отмечается также, что на острове Тимор размер его был мал, а на о-ве Лусон — сравнительно велик 100. Судя по «Дун си ян као», в большинстве стран Южных морей налог с купеческих кораблей брался единовременно при приходе или отходе. Но на Яве и Тиморе существовал порядок ежедневной уплаты торгового налога 101. Совсем без налогообложения велась торговля в Сукадане (Южный Калимантан) 102. В Паханге же вместо налога с китайских купцов бралась арендная плата за использование специально выстроенных местными властями торговых помещений на берегу 103.

Методы ведения торговли в различных странах Южных морей были различными — от самой примитивной меновой торговли до сложной системы с регистрацией и надзором со стороны местных властей. В Баньчжэрмасине (Южный Калимантан, в китайской транскрипции), например, когда прибывали китайские корабли, местные жители ударяли в гонг, раскладывали свои товары на земле, после чего удалялись и ждали, какое возмещение будет положено против их товаров  104. А в Сиаме привозимые товары за девять дней проходили три таможни, и на торговлю требовалось разрешение правителя 105. Аналогичное разрешение нужно было «получать и на острове Лусон в районе Манилы 106. Особенно тщательно были разработаны торговые нормы на Яве 107. В Брунее надзор за торговлей осуществляли несколько

_____

97.  Чжан Се. Дун си ян као, цэ. 2, стр. 24.

98. Чжан Се, Дун си ян као, цз. 3. стр. 39; цэ. 4, стр. 49.

99.  Чжан Се, Дун си ян као, цэ. 3, стр. 35.

100.  Чжан Се, Дун си ян као, цэ. 4, стр. 55; стр. 61.

101. Чжан Се. Дун си ян као, цэ. 3, стр. 29; цэ. 4, стр. 55.

102. Чжан Се, Дун си ян као, цэ. 4, стр. 52.

103. Там же. стр. 49.

104. W. Groeneveldt, Notes on the Malay Archipelago..., p. 107.

105. Чжан Се, Дун си ян као, цэ. 2. стр. 24.

106. Чж.ти Сс. Дун си ян као, цэ. 5. стр. 61.

107. Чжан Се, Дун си ян као, цз. 3. стр. 29.

[161]

человек из местной администрации 108. На островах Суду китайцы сбывали свои товары через посредников из местного населения, которые забирали весь доставленный на кораблях товар и уходили распродавать его е окрестные районы. Затем они возвращались и давали китайцам в качестве возмещения местные товары 109.

На Яве и в Паханге китайские купцы торговали в специально отведенных для них лавках, а в Камбодже место их торговли обносилось особым частоколом 110. В других местах, как, например, в Джохоре и граничившем с ним пункте Динцзии, китайцам не разрешалось сходить на берег и местные жители приходили торговать прямо на борт кораблей 111. В Сиаме же китайцам разрешалось вести торговлю не только в портовых городах, но и в близлежащих районах страны 112.

В целом данные «Дун си ян као» свидетельствуют, что ко второй половине XVI века частная морская торговля китайских купцов практически охватывала торговые порты во всех странах Южных морей.

Однако следует иметь в виду, что в конце XIV — середине XVI века о Китае существовал запрет на частную морскую торговлю для китайского населения. Иногда правительство пыталось строго соблюдать запрет, иногда он превращался в формальность. По даже формальное существование так называемого морского запрета сводило всю частную торговлю китайцев в странах Южных морей на положение контрабандной. Безусловно, это, с одной стороны, мешало ее развитию, а с другой — обусловило ряд ее специфических особенностей.

Во-первых, для того чтобы вести торговлю, заинтересованные лица вынуждены были пускаться на различные ухищрения и уловки. Одним из верных способов было назваться иноземным купцом или послом. Такие случаи были весьма не редки. В «Шу юй чжоу цзм лу», например, отмечено: «Судя по разным данным, многие из послов иноземных стран не были уроженцами этих стран. Это все были наши, китайские, бесстыдные люди служилого сословия (ши), сменившие имена» 113. В «Гуандун тун чжи» приводятся любопытные сведения об ухищрениях фуцзиньских и гуандунских купцов. Здесь сказано, что часто они закручивали волосы в пучок, продевали в уши кольца, одевались на манер иноземцев, затем они переправлялись на иноземные корабли и, сходя с них на берег, даже умело подражали иностранному говору 114.

____

108. Чжан Се. Дун си ян као, цэ. 5. стр. 68.

109. Там же. стр. 63.

110. Чжан Се, Дун си ян као. цэ. 3, стр. 33.

111. Чжан Се, Дун си ян као, цз. 4, стр. 50—51.

112. Чжан Се. Дун си ян као, цэ. 2, стр. 24.

113. Янь Цун-дянь. Шу юй чжоу цзы лу, цз. 6, стр. 18a.

114.  «Гуандун тун чжи», цэ. 89, стр. 486.

[162]

Во-вторых, опасаясь облав и карательных мер со стороны кораблей прибрежной обороны Китая, которые призваны были осуществлять морской запрет, китайские купеческие корабли выходили в море вооруженными. Наличие же на борту оружия и солдат постоянно приводило к распространению морского разбоя. Пиратство издавна процветало в изрезанных узкими проливами и усеянных бесчисленным количеством островов Южных морях. И хотя это явление было международным, контрабандный характер китайской частной торговли в целом немало способствовал его процветанию у самых берегов Китая. Не брезговали заниматься морским разбоем и некоторые из китайских переселенцев в странах Южных морей.

В-третьих, частная морская торговля, требовавшая больших затрат средств, чем внутренняя торговля, вынуждала китайских купцов кооперироваться. К совместным действиям подталкивало их и наличие на морских путях пиратов. Поэтому китайские купцы собирали средства в складчину, закупали товар, нанимали корабли и команду (если у них не было собственных кораблей), вербовали вооруженную охрану и выходили в море целыми флотилиями. Как отмечено в «Шу юй чжоу цзы лу», «лукавые люди в погоне за прибылью целыми группами отправлялись в заморские страны и скапливались там» 115.

В китайских источниках сохранились довольно обширные списки товаров стран Южных морей, поступавших в Китай. При этом во многих случаях они именовались «предметами дани» той или иной страны. Несомненно, что некоторые из этих «местных товаров» присылались в Китай в качестве подарков императору с посольскими миссиями. Но под эту рубрику китайские официальные источники включали и все известные в то время китайским торговцам товары, которые имелись в продаже в той или иной стране. Поэтому данные о составе морской торговли между Китаем и странами Южных морей удобнее рассматривать, абстрагируясь от формы этой торговли.

По количеству упомянутых товаров эти списки существенно отличаются друг от друга, хотя многие товары упоминаются как типичные для целого ряда стран. Интересную работу в этом отношении провел Чжэн Хао-шэн: он подсчитал количество това-

_______

115. Янь Цун-дянь, Шу юй чжоу цзы лу, цз. 8, стр. 18а. Чжан Вэй-хуа выделяет два вида кооперации китайских морских торговцев: кооперацию купцов с крупными помещичье-бюрократическими домами и кооперацию мелких торговцев (Чжан Вэй-хуа, Мин оай хайвай маои цзяньлунь, стр. 76—77). В первом случае мелкие купцы пытались найти себе покровителей среди представителей «сильных домов» — местной феодальной и служилой аристократии. Ведя по их поручению торговлю в заморских краях, купцы получали возможность сговориться с местными властями, береговой охраной, а то и получить официальное разрешение на выход в море и возвращение в Китай. Многие из тех, кто занимался подобной практикой, становились так называемыми торговыми посредниками. Во втором же случае «легализация», как правило, исключалась. Кооперировались обычно земляки — купцы и жители одного уезда, городка или селения.

[163]

ров, поступавших из каждой заморской страны. Для Сиама эта цифра составила 65, Явы — 54, Малакки — 44, Тямпы — 32, Бонн — 25, Самудры — 21, Палембанга —17, Камбоджи — 13, Сулу — 11, Байхуа — 10, Пахаяга — 8, Таньбы — 6, Ланьбана — 6, Аче— 5 116.

Для примера возьмем перечень продуктов, поступавших с Явы. Он включает золото, серебро, натуральный жемчуг, рог носорога, слоновую кость, панцири черепах, орлиное дерево, укроп, голубую соль, сандаловое дерево, борнеоскую камфару, гвоздику, стручковый перец, древесную тыкву (чжуа), кокосовые орехи, бананы, сахарный тростник, таро, бетелевые орехи, черный перец, серу, красильный сафлор, сапановое дерево, молуккскую сахарную пальму, хлопок-сырец, ткань из крученой нити, парадные мечи, плетеные циновки, бело-серых попугаев, обезьян 117.

Сопоставив между собой доставляемые различными странами Южных морей товары, упоминания о которых встретились нам в используемых в настоящей работе источниках, можно разделить их на несколько групп. Это, во-первых, различные ценные породы древесины: сандаловое дерево, сапановое, ладонное, орлиное, лаковое, черное. При этом китайские источники выделяют много различных сортов одной и той же породы древесины: например, семь различных сортов орлиного дерева, пять различных сортов черного дерева, причем некоторые из них подразделяются еще на несколько видов, и т. д.

В особую группу можно выделить благовония и ароматические средства, поступавшие в Китай в готовом виде (а не в виде древесины). Это розовое масло и розовая вода, цветочный сок гардении, каламбак, благовоние из смоковницы, курения из кумраны душистой, бензоин. Сюда же следует отнести и благовония нерастительного происхождения — мускус и серую амбру.

К третьей группе мы можем отнести товары, весьма несхожие по качеству, но служившие сырьем для изготовления различных ремесленных изделий. Это прежде всего различные ископаемые — олово, ртуть, железо в брусках, медный купорос, сера; различные красители ископаемого и растительного происхождения — индиго (сине-зеленый), красильный сафлор (красный), камедь гарцинии (желтый); горючие материалы — кеменьми, нефтепродукты. Сюда же относятся материалы, используемые в художественном ремесле,— слоновая кость, рог носорога, панцирь черепахи, павлиньи и журавлиные перья, а также перья зимородка, крокодиловая кожа. Наконец, это хлопок-сырец, воск, лианы, ратан, различный бамбук и т. п. Некоторые из них подразделялись на множество разновидностей и сортов. Так, например, индиго было пять сортов, а рогов носорога — четыре сорта.

_____

116. Чжэи Хяо-шэн, Шиу шицзи чуе Чжунго юй Я-Фэй гоцзя-цэянь цзай чжзнчжп, иэинцзи хэ яэньхуа-шан гуаньси. стр. 102—103.

117. Ли Синь, Да Мин и тун чжи, цз. 97. стр. 40а.

[164]

Особую группу составляли различные драгоценности: золото, серебро, бриллианты и алмазы, опал «кошачий глаз», камень «якут», драгоценный камень «тридахна», гранат, жемчуг, хрусталь, янтарь, кораллы, слоновая кость, а также полудрагоценные камни — агат, «бодисатва», камень «вань».

В «пятую группу входили ценные заморские лекарства и лекарственные растения: алоэ, «черное лекарство», косточки «дэ-фэн» (лекарство от лишаев), лекарственное масло «сухэ», желтые лекарственные цветы, лекарство «сюэцзи». Сюда же можно отнести камфару и ее производные — камфарное масло, камфарный сок, камфарную мазь, камфарную мякину. Особенно ценилась в Китае так называемая «борнеоская камфара». Лекарства получались также и из целого ряда других импортных заморских товаров как побочный продукт их обработки.

В шестую группу можно выделить специи и продукты питания: черный и стручковый перец, гвоздику, орехи «жоудоу», кокосовые, мускатные и бетелевые орехи, сахарный тростник, имбирь, бананы, укроп, таро, желатин, сахарную пальму и различные деликатесы (например, брюшина морского кота и т. п.).

Наконец, к седьмой группе относятся изделия ремесла. Это несколько сортов тканей — белая грубошерстная, из крученой нити, белая и разноцветная ткань «цзяо», покрывала «дуло», стекло (поступавшее, очевидно, через посредников с Переднего Востока), булатные клинки, циновки.

Теперь обратимся к китайскому экспорту в заморские страны. В «Гуандун тун чжи» отмечено: «Все страны Восточного океана 118 в торговле по большей части берут шелковые и полотняные ткани... Страны Западного океана — по большей части гуандунские товары» 119. Источники показывают, что китайский экспорт был не менее разнообразен, чем импорт из стран Южных морей. Возьмем, например, ткани. В источниках упоминается 12 видов шелков: простой, тонкий, тяжелый, узорный, набивной и т. д. Кроме того, китайские торговцы вывозили парчу, атлас (двух сортов), полотно, холсты, газ и тюль, ситец и некоторые другие виды тканей. Экспортировалась также готовая одежда, простая или же с ценным шитьем.

Весьма разнообразна была китайская фарфоровая посуда, широко вывозившаяся в заморские страны. Видное место в китайском экспорте в страны Южных морей занимали изделия из бронзы и железа, продукция художественных ремесел и ювелирные изделия, бумага, пищевые продукты (некоторые зерновые, ревень и др.).

_____

118. Иногда китайские источники делили водные пространства на Восточный н Западный океаны; в этом случае к Восточному океану относились Япония, острова Рюкю и восточная половина стран Южных морей — Филиппины, Сулу, Молуккские острова. Вони и Бруней.

119.  «Гуандун тун чжи», цэ. 89, стр. 486.

[165]

В XIV—XVI веках китайские купцы вели торговлю в странах Южных морей с учетом спроса на тот или иной товар в каждой из этих стран. Сведения об этом зафиксированы во многих географическо-этнографических описаниях иноземцев в китайских источниках. В этом отношении для рассматриваемого нами периода особенно интересны труды Ма Хуаня, Фэй Синя и Гун Чжэня. Относительно спроса в Тямпе здесь записано: «Очень любят китайские тарелки, чашки и другие вещи из сине-белого фарфора, полотно, шелк, набивной шелк, стекло и другие товары» 120. На острове Биллитон «берут рис и другие зерновые, разноцветный шелк, темно-синие холсты, изделия из меди, фарфоровую посуду с синей росписью» 121. Наконец, в Сиаме «берут белый фарфор с синей росписью, ситец, разноцветные шелка, атлас, золото, серебро, медь, железо, стекло, ртуть и зонтики» 122. Такого рода записи можно найти в источниках почти о всех заморских странах.

Вместе с тем, стремясь обеспечить максимальную прибыльность своей торговли в странах Южных морей, китайские купцы уже в XV—XVI веках знали и использовали принцип вывоза того или иного товара именно из той страны, которая славилась его производством. Так, в источниках отмечается, что Тямпа известна своей слоновой костью, кал амба ком, черным деревом и ароматным осветительным маслом 123; Сиам — первосортной сапановой древесиной 124; остров Тимор — сандаловой древесиной 125; Малакка — оловом 126; Самудра — черным перцем 127; остров Брас — серой амброй 128; острова Сулу — жемчугом 129; Аче — камфарой 130; Наньболи — лаковым деревом 131; Молуккские острова — пряностями и особенно гвоздикой 132.

Помимо драгоценных металлов, служивших средством обращения и платежа в большинстве стран Южных морей, в торговле между ними и Китаем в XV—XVI веках широко применялась и китайская медная монета. Значительный вывоз ее в заморские страны практиковался еще в XI—XIII веках. Поэтому во «Всемирной истории» китайская медная монета уже к XV веку определяется как «своего рода международная валюта в торговле во всей Восточной Азии, Индокитае и даже в странах Южных мо-

________

120. Ма Хуань, Ин я шэн лань, стр. 6.

121. Фэй Синь, Сим на шэн лань, цэ. I, стр. 10.

122. Там же, стр. 12.

123. Там же, стр. 2.

124. Там же, стр. 12.

125. «Гуандун тун чжн», цэ. 89, стр. 486.

126. Фэй Синь, син на шэн лань, цэ. 1, стр. 20.

127. Там же, стр. 22.

128. Там же, стр. 27.

129. Фай Синь, Син ма шэнь лань, цз. 2, стр. 15.

130. Там же, стр. 27.

131. Ма Хуань, Ин я шэн лань, стр. 33.

132. «Мин ши», цз. 323. стр. 31757(1—2).

[166]

рей» 133. Этот факт прежде всего свидетельствует о широком размахе китайской морской торговли в указанных районах. Естественно, отток медной монеты имел определенное отрицательное значение для Китая. Однако это во многом компенсировалось созданием выгодной конъюнктуры для китайской морской торговли в странах Южных морей.

Таким образом, морская торговля между Китаем и странами Южных морей в конце XIV — начале XVI века не была однородной. Помимо меновых операций, сопровождавших посольские отношения, и параллельно с ними велась централизованная, государственная торговля. Кроме того, существовала частная морская торговля, которая могла вестись как одновременно с посольским обменом (торговля членов посольских миссий и прибывавших с посольствами купцов), так и самостоятельно.

Касаясь качественного состава торговли Китая со странами Южных морей, можно отметить, что наряду с «предметами роскоши» из стран Южных морей ввозились различные материалы, служившие сырьем для китайского ремесла и мануфактуры. О потребности Китая в иноземных товарах, среди которых немалую долю составляли товары из стран Южных морей, свидетельствует следующая запись в источнике: «Как известно, различные иноземные товары необходимы Китаю и их нет в Китае. Поэтому иноземцы неизменно хотят продавать их, а Китай неизменно хочет приобретать их» 134.

Выгодность торговли с Китаем для стран Южных морей также не подлежит сомнению. Об этом свидетельствует «нарушение» сроков доставки «дани» в сторону учащения и стремление иноземцев торговать в Китае, единодушно отмечаемое многими китайскими источниками. Таким образом, данные внешнеторговые связи отвечали интересам обеих участвовавших сторон.

Кроме того, если обмен «данью» и «дарами» не был прибылен для китайского правительства, то этого никак нельзя сказать о сопровождавшей посольские связи централизованной торговле, которая подразумевала изъятие половины товара в виде налога и беспошлинный ввоз приобретаемых за морем на казенные средства товаров. К тому же основная прибыль от внешней морской торговли сосредоточивалась не в руках центральных властей, а попадала чиновникам и «сильным домам» приморских провинций. О выгодности же частно-торговых связей между китайцами и населением стран Южных морей не приходится говорить, ибо в противном случае эти связи не существовали бы.

Отмеченное различие форм, в которых осуществлялась внешняя торговля Китая со странами Южных морей, необходимо учи-

__

133. «Всемирная история», т. 3. стр. 546. Отметим, однако, что я конце XIV и в XV веках в Китае отливалось довольно мало медной монеты. В обращении она принудительно заменялась ассигнациями. Поэтому основной контингент китайской медной валюты, обращавшейся в странах Южных морей в этот период, составляли монеты X—XIII веков.

134. Янь Цун-дниь. Шу юй чжоу цзы л у. цз. 8. стр. 226.

[167]

тывать при рассмотрении внешнеторговой политики минского правительства е конце XIV — начале XVI века. Вкратце цель этой политики состояла в том, чтобы как можно больше ограничить частную торговлю и тем способствовать монопольно высоким прибылям от поступавших на внутренний рынок через централизованные каналы заморских товаров. Однако эта общая линия допускала колебания под давлением обстоятельств и подразумевала различное отношение к торговле членов посольских миссий и купеческой торговле, к торговле иноземных купцов в Китае и китайских — за рубежом. Эти различия видны на примере приведенных выше законоположений, которые были призваны регулировать ту или иную форму торговли. В целом они сводились к стремлению соблюдать определенный срок в обмене «данью» и «отдариванием»; обеспечению централизованной торговли иноземных послов в Китае и китайских за рубежом; известному ограничению торговли членов посольских миссий; допущению под строгим контролем с уплатой налогов и другими ограничениями частной торговли иноземных купцов в Китае; запрещению по мере возможности частной китайской купеческой морской торговли.

Комплекс мероприятий правительства, которые подразумевает последний из вышеизложенных пунктов, вошел в историю под названием политики «морского запрета» (хай цэин чжэн цэ). Она сводилась к частичному или же полному (в зависимости от времени) юридическому запрещению жителям приморских провинций Китая уходить в заморские страны для торговли 135. Прак-

_______

135. Нам кажется вполне обоснованным мнение С. Сакума, который, анализируя характер «морского запрета» в период Мин, считал его внутриполитической мерой, в основном касавшейся самих китайцев и поэтому совершенно отличной от так называемой политики закрытых дверей последующего времени (С. Сакума, Мэйсё но кай кин сэй саку, стр. 47). Однако здесь требуются некоторые уточнения. Хотя по сути политика «морского запрел» преследовала внутриполитические цели, поскольку она касалась внешней морской торговли, сразу же после начала своего осуществления она стала очень существенным фактором, влиявшим на внешние связи страны о целом. Иногда она порождала и общее ограничение частных внешнеторговых связей как китайских, так и иноземных купцов. В «Шу юй чжоу цзы лу», например, записано: «По заветам минских императорских предков всем странам, таким, как Дайвьет, Тямпа, Снам, Камбоджа, Самудра, Ява. Пахаиг, Байхуа, Палембанг к Бонн, разрешалось подносить дань двору. И только когда прибывшие вместе с [послами] торговцы пускались на большой обман, то временно это пресекалось, а затем снова велись те же сношения» (Янь Цун-дянь, Шу юй чжоу цзы лу, цз. 9, стр. 21а). Правда, это были лишь временные мероприятия, которые не могут служить поводом для пересмотра самой сути политики «морского запрета», направленной против китайской торговли. Но они отражались и на дипломатических отношениях Китая с заморскими странами, н это следует учитывать. Что же касается сопоставления политики «морского запрета» периода Мин и политики «закрытых дверей» конца XVII — начала XIX века, то следует добавить, что последняя, при несомненном их различии, выросла из хотя и периодической, но более чем двухвековой практики «морского запрета» под влиянием внешних факторов и создания нового политического положения в самом Китае. Это станет особенно ясно, когда мы подойдем к рассмотрению внешних связей Китая с заморскими странами в XVI веке.

[168]

тическое соблюдение запрета должны были обеспечить местные власти приморских провинций. Но, хотя запрещение частным лицам выходить в море без специального разрешения формально не отменялось, местные китайские власти не всегда ревностно относились к исполнению этой обязанности. Для их побуждения требовалось периодическое вмешательство центральных властей, которые издавали «запретительные» указы и реже командировали на места специальных эмиссаров для неукоснительного проведения в жизнь этих указов 136.

В «Мин ши» мотивы политики «морского запрета» трактуются весьма расплывчато: «Ввиду возникновения прецедентов сношения с иноземцами [действия] вероломных купцов оканчивались запретительными законами. Эти меры предпринимались для того, чтобы уничтожить раздоры среди них» 137. Однако здесь симптоматично употреблено слово «прецеденты». Оно довольно точно отражает причину появления на свет «запретительных» указов, которые чаще всего вызывались именно возникновением каких-либо прецедентов, становившихся известными центральному правительству. Поэтому, когда не происходили острые стычки купеческих флотилий с кораблями и постами правительственной береговой обороны и Китаю не грозило нападение «японских пиратов», а также внутри страны не было борьбы за престол, китайское правительство начинало смотреть сквозь пальцы на не перестававшую считаться незаконной частную морскую торговлю. Отсюда периодически появлявшиеся «запретительные» указы нужно расценивать как ограничительные меры временного характера, которые не были в состоянии остановить частную внешнюю торговлю.

Мотивы, вызывавшие появление таких указов, могли быть весьма различны. Обнародование того или иного «запретительного» указа не всегда было вызвано непосредственным стремлением минского правительства к основной цели своей внешнеторговой политики — ограничению частной и развитию централизованной морской торговли. На появление многих из этих указов оказывали влияние конкретные обстоятельства внутриполитического и внешнеполитического свойства.

Первый «запретительный» указ относительно выхода частных китайских торговцев в море, изданный минским правительством, относится к 1371 году 138.

_____

136. Политика «морского запрета» практиковалась и до прихода к власти в Китае минского правительства. Впервые строгий запрет на выход в море для купцов из провинции Чжэцэяи, Фуцзянь и Гуандун был введен в 1292 г. («Сюй цзы чжн тун цзянь», т. 4, Пекин, 1958, стр. 5193). Это было связано с попыткой завоевательного похода на Яву н в другие страны Южных морей. С 1294 г. строго ограничивалась н торговля купцов заморских стран в Китае, а в 1303 г. были закрыты управления торговых кораблей. Известное смягчение запрета наметилось лишь после 1314 года, но  затем время от времени он снова строго соблюдался.

137. «Мин ши». цз. 81. стр. 29035(1).

138. «Мин ши», цэ. 91, стр. 29154(3).

[169]

Издание этого указа ставится в «Мин ши» в прямую связь с мерами Чжу Юань-чжана, направленными против его соперников в борьбе за власть — Ши Го-чжэня и Чжан Ши-чэна, которые укрепились на прибрежных островах и «вошли в сговор с японскими пиратами 139. Сохранилось высказывание самого Чжу Юань-чжана о том, что «запрет» 1371 года вызван опасениями перехода прибрежных провинций на сторону Ши Го-чжэня и Чжан Ши-чэна 140. Как видим, введение запрета на выход в море с самого начала существования минского правительства было предпринято как мероприятие, преследовавшее не только меркантильные, но и чисто политические цели — укрепления у власти победившей группировки Чжу Юань-чжана. Интересно отметить, что в 1371 году минское правительство еще не отказалось от политики активного завязывания внешнеполитических и торговых связей с заморскими странами. Наоборот, запрещая китайским торговцам выходить в море, правительство в том же 1371 году специальными указами предписывало местным властям освободить от всяких налогов торговые корабли Тямпы и Палембанга, приходившие в Китай 141.

Решительный шаг к общему сокращению внешних связей был сделан тремя годами позже — в 1374 году, когда китайское правительство попыталось ограничить число и сроки прибытия посольств из иноземных стран и закрыло управления торговых кораблей. Последняя мера ударила как по дипломатическим связям, так и по торговле иноземных послов и купцов в Китае. В 1375 году специальным императорским указом для Тямпы и других стран запрещалось присылаемым оттуда послам привозить с собой торговцев 142. В данном случае опасения правящей верхушки Китая за свою власть достигли таких размеров, что запретительные мероприятия коснулись не только китайского на« селения прибрежных провинций, но и иностранных купцов и отчасти даже послов. Одновременно был вновь подтвержден строгий запрет жителям прибрежных районов и командирам и солдатам постов береговой обороны частным образом вступать в какие-либо связи с заморскими странами 143.

Следующее подтверждение запрета китайскому населению выходить в море относится к 1381 году 144. Оно было связано с заговором Ху Вэй-юна в 1380 году и с деятельностью его сторонников, бежавших за море. Об этом прямо говорится в «Мин ши»  145. На этот раз снова, как и в 1374—1375 годы, морской запрет в целях облегчения его соблюдения распространился и на иноземных

_________

139. Там же.

140. Чжан Вэй-хуа, Мин дай хайвай маои цзяньлунь, стр. 18.

141. «Мин ши». цз. 324. стр. 31761 (2). 31772(3).

142. Ю Тун, Вай го чжуань, цэ. 3, стр. 16.

143. «Мин шн». цэ. 81, стр. 29035(1).

144. Чжан Вэй-хуа, Мин дай хайвай маои цзяньлунь, стр. 17.

145. «Мин шн». цз. 324, стр. 31772(4).

[170]

послов и купцов. Очевидно, он строго соблюдался, и, естественно, больше всего от этого пострадала морская торговля. В «Шу юй чжоу цэы лу», например, отмечено, что после заговора Ху Вэй-юна «не поддерживалось связей с различными иноземными странами, и торговля прекратилась» 146.

Некоторое смягчение запрета наступило в 1383 году, когда под строгим контролем были возобновлены дипломатические связи Китая с заморскими странами и торговля иноземных купцов. Однако запрет на выход в море для китайского населения останься в силе.

Уже в 1390 году минское правительство вновь издает строгий запрет на частную морскую торговлю жителей всех сословий провинций Гуандун, Гуанси, Фуцзянь и Чжэцзян. Его претворение в жизнь возлагалось на Ведомство налогов: «Ведомству налогов следует строго запретить [населению] сношения с заморскими странами. Вывоз золота, серебра, медной монеты, тканей и оружия был запрещен еще со времен [правления] предшествующей династии. Ныне же простолюдины обеих [провинций] Гуан (Гуандун и Гуанси), Чжэцэяна и Фуцзяни, не соблюдая законов, часто вступают в связь с врагами и ведут с ними торговлю. Этим [обусловлено издание] данного запрета. Военные, простолюдины и чиновники — все без исключений будут наказываться за ведомую частным образом торговлю»  147.

Этот указ интересен тем, что здесь непосредственно отразились опасения правительства насчет связей частных торговцев с «заморскими врагами».

Интересен он и в другом отношении. С одной стороны, здесь подтверждается запрет на вывоз некоторых «монопольных товаров», а с другой — говорится о запрещении частой морской торговли для китайского населения вообще. Это противоречие станет более понятным, если обратиться к официальному законодательству Минской империи по вопросу о внешней морской торговле, формирование которого относится как раз к 90-м годам XIV века. Статья из «Да Мин люй» «Об уходе за границу частным образом и запрете выходить в море» гласила: «Всякий, кто, взяв лошадей, волов, товары из железа, потребные для военных целей, медные деньги, отрезы атласа, шелка, тонкого шелка, шелковую нить и хлопок, частым образом вывезет эти товары за границу для продажи или же выйдет с ними в море, получит сто ударов палками, а те, кто будет переносить эти товары с собой или грузить их на своих лошадях — будут понижены в должности на одни ранг. Товары эти вместе с кораблями и повозками подлежат конфискации в казну, а 3/10 от общего количества конфискованного будет выплачиваться в качестве награды тому, кто донесет об этом. Если кто будет переправлять людей и оружие

_____

146 Янь Цуи-дянь, Ши юй чжоу цзы ли, цэ. 8, стр. 44а.

147.  В. Wiethoff, Die chinesische Seevcrbotspolitik..., S. 43.

[171]

за границу или же выйдет с ними в море, тот на основании положения о разглашении тайны будет обезглавлен» 148.

Как видим, речь идет о запрете вывоза четко определенных «моиопо1ьных» товаров, исключительное право торговли которыми принадлежало казне, и уходе людей на жительство за границу. Особое внимание при этом уделялось вывозу оружия. Вопрос о полном запрещении частной внешней торговли непосредственно не ставился. Поэтому императорские указы, вводившие «чрезвычайные меры», как бы дополняли в этом отношении официальное законодательство.

Несмотря на известные ограничения иноземной купеческой торговли в Китае в 1374—1375 годы и 1380—1383 годы, минское правительство до 90-х годов XIV века не преследовало цели прекращения торговли китайского населения с заморскими купцами на своей территории. Примером может служить следующий случай. В 1387 году местные власти китайской области Вэньчжоу донесли императору, что население покупает у членов сиамских посольских миссий изделия из орлиного дерева. Усердные чиновники предлагали наказать тех, кто покупает иноземные товары, инкриминируя им нарушение запрета на связь с иноземцами. Однако император ответил на доклад следующим образом: «Вэньчжоу — это такое место, через которое обязательно нужно пройти, если идешь из Сиама. Поэтому то, что они (сиамцы.— А. Б.), приходя и уходя, продают здесь товары, нельзя считать за связь с иноземцами» 149. Отсюда ясно, что китайские центральные власти до конца 80-х годов XIV века под криминальным казусом «связь с иноземцами» понимали лишь частную торговлю китайцев в зарубежных странах, а не частную торговлю их с иноземцами в Китае. Однако этот пример показывает, что к 1387 г. уже намечалась тенденция запретить и эту торговлю и тем самым пресечь все легальные возможности для частного приобретения заморских товаров у иноземцев.

Действительно, вскоре правительство пошло на дальнейшие ограничения. Об этом свидетельствует «запретительный» указ 1394 года. Он гласил: «В день цзяинь 1-го месяца 27-го года Хунъу запрещено народу пользоваться иноземными благовониями и иноземными товарами. Прежде император ввиду того что среди различных заморских иноземцев много обманщиков, прекратил их визиты [в Китай]. Доставлять дань было позволено лишь Рюкю, Камбодже и Сиаму. Но люди из прибрежных районов часто незаконным образом уходят в различные иноземные страны торговать благовониями и товарами, чем совращают иноземцев к грабежам. Приказываем Ведомству обрядов пресечь это, а тех, кто посмеет частным образом пойти в различные иноземные страны торговать, непременно подвергать строгому на-

_________

148. «Да Мин люй», т. 4. ц «. 15. стр. 206—21а.

149. «Мин шн». цз. 324, стр. 31768(1).

[172]

казанию. Все иноземные благовония и товары запрещается продавать в Китае. Все обнаруженные у кого-либо иноземные товары должны быть полностью переданы [в казну] в трехмесячный срок» 150.

Перед нами целый ряд мероприятий: ограничение дипломатических сношений с заморскими странами, подтверждение запрета на выход в море для китайского населения и запрещение пользоваться в Китае иноземными товарами, сопровождаемое изъятием их в казну. Несомненно, что, как и прежде, правящая верхушка пошла на эти меры, опасаясь за свое положение в связи с участившимися нападениями «японских пиратов» и обострением внутренней борьбы. Однако мероприятия 1394 года были задуманы как более радикальные, чем предыдущие,— их целью было закрыть все лазейки для частной внешней торговли. Декларируя строжайший контроль государства над всеми внешними сношениями, они преследовали цель установления государственной монополии на всю внешнюю торговлю Китая. Политика «морского запрета» достигла своего апогея.

Однако запретительные мероприятия 1394 года не смогли полностью остановить частную торговлю Китая со странами Южных морей, ибо уже в 1397 году потребовались новые распоряжения, подтверждающие морской запрет 151.

Таким образом, в конце XIV в. китайское правительство довольно последовательно проводило политику «морского запрета». Причины проведения минским правительством политики «морского запрета» почти с самого начала его прихода к власти на первый взгляд довольно просты. С одной стороны, путем установления монополии на внешнюю морскую торговлю должны были обеспечиваться определенные доходы императорской казне. С другой — запрещение населению выходить в море было призвано служить укреплению власти центрального правительства в приморских провинциях.

Однако помимо этого политика «морского запрета» имела более глубокие социальные корни. В ней опосредованно нашла отражение борьба социальных сил, связанных с городской экономикой, развитием ремесла и торговли, товарно-денежных отношений и частного предпринимательства, и сил, заинтересованных в натурализации хозяйства и стабилизации чисто феодальных форм эксплуатации.

Идеологически политика «морского запрета» оправдывалась конфуцианской традицией, согласно которой торговля издавна считалась одним из самых низких и недостойных занятий. Еще в 403 г. один из сановников писал императору: «Зерно и шелк ценны, когда используются в качестве пищи и одежды. Когда же они используются в качестве товаров, то приносят много вреда.

_______

150. Чжан Вэй-хуа. Мин дай хайвай меом и цзячьучь, стр. 17.

151. С. Сакума, Мэйсс но кай кин сэй саку, стр. 46.

[173]

Проходя через руки торговцев, они портятся» 152. Здесь предельно ясно выражена тенденция к натурализации хозяйства страны, отвечавшая интересам феодального землевладения. И правительство феодального Китая шло навстречу этим интересам. Уже тогда и даже в более раннее время оно различными указами и законами пыталось всячески ограничить развитие торговли 153. Естественно, что эти меры, не соответствовавшие реальным потребностям развития даже феодального общества, не могли остановить рост внутренней и внешней торговли Китая. Однако они мешали этому росту, иногда в большей, иногда в меньшей степени тормозили его. Эта освященная временем «традиция» использовалась противниками развития внешних связей и в период Мин.

Таким образом, внешнеторговая политика минского правительства имела глубокую взаимосвязь с его отношением к развитию внешних сношений страны вообще. Тем не менее политику «морского запрета» нельзя отождествлять с периодически проявлявшимся стремлением минского правительства ограничить и поставить в определенные рамки дипломатические связи Китая с заморскими странами. Это были два параллельных процесса, хотя их истоком в конечном счете служила внутренняя борьба одних и тех же социальных сил. Оба они часто совпадали: сокращение дипломатических связей влекло за собой строгое соблюдение «морского запрета», и, наоборот, меры по ограничению частной внешней морской торговли сопровождались сокращением посольского обмена. Однако такая прямая зависимость в рассматриваемые два с половиной столетия наблюдается далеко не всегда. Наиболее часто отмеченное совпадение имело место в конце XIV века, а затем — в середине XVI века. Однако в остальное время эти процессы шли независимо друг от друга. Обратимся к фактам.

Издание нового «запретительного» указа в конце 1401 года, когда минское правительство на рубеже XIV—XV веков пошло на общее сокращение внешних связей, не представляется удивительным. Мотивировкой запрета служило опять-таки вступление китайских торговцев «в связь» с «разбойниками» и неурядицы в прибрежной полосе 154. Более интересен вопрос об отношении минского правительства к политике «морского запрета» в период его наивысшей дипломатической активности в заморских странах — 1403—1435 годы 155.

______

152. «Цзинь шу», цз. 16, (б. M.J, [б. г.], стр. 11а (ксил. изд.).

153. Там же, стр. 56.

154. В. Wiethoff, Die chinesische Seeverbotspolitik..., S. 52.

155. 135 Среди большинства китайских историков существует мнение, что в это время «морской запрет» был смягчен (см. Чжан Вэй-хуа. Мин дай хайвай мои цзяньлунь. стр. 22—24, 82). Исключение составляет Хаиь Чжэнь-хуа. который считает, что запрет на выход в море частных китайских торговцев в начале XV века соблюдался еще последовательнее, чем раньше (Хань Чжэнь-хуа, Лунь Чжэн Хэ ся Си ян-ды синчжи, стр. 177—178).

[174]

Выше отмечалось, что по замыслу правительства морские экспедиции, предпринятые в этот период, преследовали не только дипломатические, но и внешнеторговые цели. Прежде всего они должны были способствовать развитию централизованной государственной торговли китайской казны со странами Южных морей. Но в источниках сообщается и о купцах, сопровождавших правительственный флот. Кроме того, такие моменты деятельности экспедиций, как борьба с пиратами и освоение морских путей в Южных морях, а также организация торговых баз Китая в Малакке, Самудре и других местах, шли на пользу как централизованной, так и частной китайской торговле в этом районе. Само установление еще более тесных «официальных» связей между Китаем и странами Южных морей в результате морских экспедиций начала XV века объективно способствовало развитию торговли между обеими сторонами. Поэтому можно сказать, что внешнеполитическая активизация начала XV века положительно отразилась на китайской морской торговле в целом.

Однако нельзя упрощать картину, полагая, что, организуя экспедиции начала XV века, китайское правительство имело целью поощрение частной морской торговли китайских купцов. Фаю ты показывают, что частная китайская торговля в заморских странах в начале XV века продолжала ограничиваться правительством. Так, в начале 1404 года был издан очередной «запретительный» указ. Он не разрешал иметь морские корабли в частном владении, а все частные суда предписывал переделать для речных и каботажных перевозок. Местным властям приказывалось запрещать населению выходить в море и возвращаться обратно, если кому-нибудь все же удастся уйти 156. Мотивировался указ 1404 года тем, что многие жители провинций Фуцзянь и Чжэцзян вступают в «связь с иноземцами и становятся разбойниками».

Затем, в 1407 году, специальным указом для Дайвьета и Тямпы предписывалось этим странам следовать китайским нормам морали и запретить местному населению частным образом выходить в море для торговли 157. Не нужно объяснять, что в Тямпе, которая не была занята китайскими войсками, этот указ не мог возыметь действия. Но он интересен для нас как подтверждение того, что в «самом Китае запрет на выход населения в море продолжал существовать.

В 1409 году был подтвержден запрет на вывоз из Китая тюля и узорного шелка 158.

В 1430 году в провинции Чжэцзян было запрещено жителям прибрежных районов выходить в море даже для ловли рыбы. Губернатор провинции пробовал добиться отмены решения, но безуспешно 159.

______

156. Тань Си-сы, Мин да чжэн цзуань яо. цэ. 13, стр. 28а.

157. С. Сакума. Мзйсё но кай кин сэй саку. стр. 48.

158. Тань Си-сы. Мин да чжэн цзуань яо. цэ. 14, стр. 32а.

159. Там же, цз. 19, стр. 26а.

[175]

Наконец, в 1433 году последовал новый указ, запрещавший китайскому населению выход в море. Ответственность за его строгое соблюдение возлагалась на нанкинский цензорат. Непосредственным толчком к появлению указа 1433 года послужил следующий доклад цензора Гу Цзо: «Прежде уже были запретительные установления на частные сношения с иноземцами. В последние годы чиновники, военный и гражданский люд, не соблюдая запрета, часто незаконным образом строят морские корабли, обманно называют себя исполнителями поручений императорского двора и самовольно уходят в иноземные страны, возмущая иноземцев и вовлекая их в разбой. Те из них, кто уже схвачен, понесли тяжелые наказания. Следует подтвердить прежний запрет, объявить этот указ всему военному и гражданскому населению приморских районов и разрешить всем людям доносить о нарушителях. Бели донос подтверждается, то давать доносчикам половину имущества из дома правонарушителя. Те же, кто будет знать о нарушителях, но не донесет, а также те, кто в военных гарнизонах и государственных учреждениях не будет соблюдать запрет,— всех наказывать» 160.

Однако, придерживаясь, как и прежде, политики «морского запрета», китайское правительство в начале XV века не делало попыток распространить ограничения на частную торговлю иноземцев в Хитае. Это не значит, что среди придворных и чиновников не было сторонников повторения мероприятий 1394 года. О том, что такие стремления сохранялись, но в начале XV века китайское правительство не шло им навстречу, свидетельствует следующее «изречение» императора, относящееся к 1403 году: «Иноземцы уплачивают дань, преодолевая опасности пути, и, если они и продают что-либо, то это для возмещения путевых расходов. Как же можно издать указ о всеобщем запрете [на их торговлю]?» 161. Естественно, здесь перед нами «официальная» версия, оправдывавшая допущение иноземной частной торговли. На деле эта торговля допускалась правительством не во имя заботы о «возмещении путевых расходов», а ради отмеченных выше политических целей — «привлечения» иноземцев.

Поощряя частную торговлю иноземцев в Китае, минское правительство в начале XV века пошло даже на освобождение ее от налогообложения. Сохранилась запись следующего «высочайшего» решения по этому вопросу, относящегося к 1403 году: «Торговые налоги взимаются государством для ущемления людей, занимающихся второстепенными занятиями (т. е. китайского населения, занимающегося ремеслом и торговлей. — А. Б.). Разве же они берутся ради прибыли? Ныне иноземцы, следуя хорошему примеру, прибывают к нам издалека. Что мы получим, посягая на их прибыли?  А убыток и ущерб великому престижу —

______

160. Чжан Вэй-хуа, Мин Дэй хайсан маои цзяньлунь, стр. 23.

161. Лун Bэнь-Бинь, Мин хуй яо. т. I, стр. 249.

[176]

большой»  162. Мы видим, что, несмотря на прикрытие этого решения мотивами сугубого «бескорыстия», здесь проступают и истинные цели правительства, несущие политическую окраску.

Таким образом, в начале XV века китайское правительство отнюдь не отказалось от проведения политики «морского запрета» для китайского населения, что не мешало его стараниям, направленным на всемерное расширение дипломатических связей, государственной торговли и частной торговли иноземных послов и купцов в Китае. В связи с этим говорить о «смягчении» политики «морского запрета» в начале XV века можно лишь по сравнению с положением, сложившимся в 1394 году. С другой стороны, нет никаких оснований для предположений о более строгом, чем раньше, его соблюдении.

В этот период казенная государственная торговля и частная иноземная торговля в Китае достигли большого размаха и приносили немалые прибыли как императорскому двору и центральным властям, так и местным властям и частным лицам. Как отмечают источники, в начале XV века «дань» и сопровождавшие ее товары начали поступать в Китай беспрерывным потоком круглый год, без каких-либо определенных сроков и ограничений 163. В результате прежде редкие иноземные товары теперь попадали не только в казну, но и в частные руки: «Удивительные товары и огромные драгоценности, прежде мало встречавшиеся в Китае, переполнили казну и рынки. Бедный люд получил распоряжение (читай «разрешение».— А. Б.) покупать их, и многие разбогатели на этом. А нужды государства также с избытком удовлетворялись [этими товарами]» 164.

В 1406 году гуандунские власти докладывали императору, что товаров, доставленных из-за моря «в дань», поступает настолько много, что не хватает перевозочных средств для доставки их в столицу. В ответ на это было приказано сооружать промежуточные склады для хранения товаров по дороге в столицу 165. В 1434 году столичным служилым чиновникам Пекина и Нанкина было разрешено получить свое жалованье черным перцем и сапановым деревом по определенной расценке в ассигнациях 166. Все эти примеры свидетельствуют о довольно широком распространении заморских товаров в Китае в первой половине XV века.

Когда после 1436 года китайское правительство перешло к постепенному сокращению внешних связей со странами Южных морей, это неминуемо должно было отрицательно сказаться на казенной государственной торговле. Пытаясь сокра-

_____

162. «Мин ши», цз. 81. стр. 29035(1—2).

163. «Гуандун тун чжи». цз. 89. стр. 49а.

164. Чжэн Хао-шэн, Шиу шицзи чуе Чжунго юй Я-Фэй гоцзя-цэянь цзай чжэнчжи, цзинцзи хэ вэньхуа-шан гуаньси, стр. 101.

165. «Гуандун тун чжи». цз. 89. стр. 49а.

166. Чжаи Вэй-хуа, Мин ()ий хайвай маои цзяньлунь, стр. 31.

[177]

тить расходы на поддержание дипломатических отношений, правительство наряду с ограничением сроков прибытия иноземных кораблей в Китай уже в 1436 году начало сокращать ответные выплаты иноземцам за привезенную «дань»  167. Это, конечно, снижало заинтересованность последних в торговле через государственные каналы. С дальнейшим сокращением числа «даннических» кораблей, приходивших в Китай, быстро уменьшался и объем государственной торговли. В результате, судя по докладу одного из казначеев, уже в 1458 году центральная казна испытывала недостаток в поступлении заморских товаров 168.

Тем не менее китайское правительство не отказывалось от проведения политики «морского запрета». Дважды, почти подряд — в 1449 и 1452 годы, — были изданы новые строгие указы, запрещавшие населению прибрежных провинций «частным образом» уходить в море 169. Однако они, как и прежде, не могли остановить частной морской китайской торговли. После 1452 года правительство уже не пыталось прибегать к строгому проведению в жизнь морского запрета в течение 70 лет, хотя формально он продолжал существовать. В результате многократных экспедиций китайского флота в страны Южных морей помимо стремления самого китайского правительства создалась более благоприятная, чем когда-либо раньше, обстановка для развития частной морской торговли китайских купцов в этом районе. Поэтому на протяжении всей второй половины XV — начала XVI века наряду с сокращением государственной торговли происходил рост частной китайской морской торговли.

Интересно отметить, что китайское законодательство конца XV века, несмотря на отсутствие формальной отмены морского запрета, допускало возможность выхода частных лиц в море, хотя это и было связано со строгими ограничениями и контролем. Один из дополнительных пунктов к статье «Об уходе за границу частным образом и запрете выходить в море» в «Да мин люй», относящийся к концу XV века, гласил: «Каждый, кто покинет прибрежные места и выйдет на кораблях в море, не имея пронумерованного талона (хао пяо) или приказа, разрешающего выходить в море, и если он сделает это по уговору с влиятельными и сильными лукавцами, а также возьмет с собой военный и гражданский люд, построит большой корабль, имеющий больше двух мачт и превышающий принятые нормы, возьмет с собой запретные товары и, выйдя в море, направится торговать в иноземные страны, тайно войдет в связь с пиратами и заодно с ними задумает набрать шайку, станет их пособником [и будет чинить] грабежи мирного люда, счи-

_______

167. Янь Цун-дянь, Шу юй чжоу цзы лу, цз. 8, стр. 376.

168. Чжан Вэй-хуа, Мин дай хайвай маои цзяньлунь, стр. 36.

169. Ли Цзянь-нун, Сун, Юань, Мин цзинцзи ши гао, стр. 163.

[178]

тается изменником и будет приговорен к обезглавливанию» 170. Далее подтверждался строгий запрет на вывоз оружия и ставились количественные ограничения для частной торговли сапаиовой древесиной и черным перцем.

В целом эта статья направлена против пиратов и контрабандистов. Однако важно подчеркнуть, что согласно ей юридически разрешалось выходить в море, имея на то специальное удостоверение или разрешение свыше. В этом несомненно проявилось ослабление правительством Китая в конце XV века политики «морского запрета» под влиянием происшедших за столетие изменений — упадка централизованной и роста частной морской торговли.

В результате довольно быстрого расширения частной китайской морской торговли и иноземной купеческой торговли в Китае в конце XV — начале XVI века нужды Китая в заморских товарах, как и в начале XV века, вполне удовлетворялись: «Кладовые были переполнены иноземным перцем, древесиной, медными барабанами, кольцами и драгоценными камнями. Иноземные товары продавались очень дешево, и много бедных людей разбогатело, пользуясь распоряжением о их закупке» 171. Здесь только не уточнено, что это были кладовые местные гуандунских властей, а не центрального правительства. Подтверждением этому может служить сохранившийся в «Мин ши лу» доклад гуандунских властей императору, помеченный 1509 годом. В нем сообщалось, что в 1507, 1508 и 1509 годы в центральную казну отправлялись лишь такие редкие товары, как слоновая кость, рог носорога и т. п. Остальное же поступало в местную казну и пускалось ею в свободную распродажу 172.

В том же докладе 1509 г. говорилось, что речь идет об иноземных товарах, поступавших в казну в виде налоговых отчислений. Следовательно, в начале XVI века центральная казна и местные власти получали большую часть иноземных товаров не через централизованную государственную торговлю, как в начале XV века, а через налоговые отчисления с частной внешней морской торговли. Эти отчисления были весьма внушительны. Так, тот же доклад 1509 года сообщал, что только в этом году местные власти распродали единовременно поступивших от налогов и не отправленных в столицу товаров на сумму в 101 200 лян серебром (около 3775 кг серебра)  173.

О заинтересованности местных гуандунских властей в развитии морской торговли свидетельствует тот факт, что размеры их жалованья зависели от количества поступивших иноземных товаров 174. В докладе одного из сановников начала

_______

170. «Да мин люй», т. 8, стр. 436—44а.

171. «Гуандун тун чжи», цэ. 89, стр. 49а.

172. Чжан Вэй-хуа, Мин дай хайвай маои цзяньлунь, стр. 39.

173.  Там же.

174.  «Мин ши». цз. 325, стр. 31784(1).

[179]

XVI в. говорится, что за месяц в гуандунской казне скапливалось иноземных товаров на много десятков тысяч лян серебром 175.

С середины XV века, когда китайское правительство ослабило свое внимание к политике в странах Южных морей, центральные власти в значительной степени отказались от контроля над управлениями торговых кораблей. Свидетельством этому служит указ 1430 года, отменявший предварительные доклады в столицу о прибытии кораблей с «данью». К началу XVI века управления практически полностью находились под контролем местных властей, захвативших в свои руки «встречу» иноземных кораблей. Об этом говорит следующий доклад императору, поданный начальником гуандунского управления Би Чжэнем в 1509 году: «Согласно старому порядку все корабли, приплывавшие морем [в Китай], поступали исключительно в распоряжение управлений торговых кораблей. Ныне же ими распоряжаются военные инспекторы и чиновники из Сань сы (провинциальные правления, сосредоточивавшие гражданско-налоговую-судебно-цензорскую и военную власть.— А. Б.). Прошу сделать так, как было прежде» 176.

Решение этого дела было поручено Ведомству обрядов. Оно предложило оставить за управлениями торговых кораблей лишь контроль над официальными посольскими миссиями с «данью», а дела морской торговли передать прочим провинциальным властям. Но императорский указ по этому поводу удовлетворил просьбу Би Чжэня. При этом император ссылался на «пример Сюн Сюаня, который, будучи начальником гуандунского управления торговых кораблей незадолго до Би Чжэня, пользуясь приятельскими отношениями с влиятельным временщиком Лю Цзянем, сумел добиться монопольного права распоряжаться всеми иноземными кораблями 177. Интересно отметить, что поводом для действий Сюн Сюаня послужило отстранение его от взятия налогов с купеческих кораблей из Малакки.

Однако «дело» Би Чжэня интересно для нас тем, что Ведомство обрядов предложило отделить функции по контролю над официальными посольствами из заморских стран от внешней торговли. Это показывает, что к началу XVI века дипломатические и внешнеторговые функции было все труднее совмещать в рамках одних и тех же контрольно-административных органов вследствие значительного развития внешней торговли Китая и все большего ее обособления от посольских связей и подношения «дани». Однако борьба между центральными и местными провинциальными властями за прибыли от внешней

_______

175. «Гуандун тун чжи», цз. 89, стр. 49а.

176. «Мин ши», цз. 81, стр. 29035(2).

177. Там же. стр. 29035(2—3).

[180]

торговли не дала возможности создать в начале XVI века обособленные друг от друга дипломатические и внешнеторговые органы в морских портах Китая. Это, как увидим ниже, имело немаловажные последствия для внешнеторговых связей Китая в дальнейшем, когда возникли дипломатические и военные конфликты между китайскими властями и португальскими колонизаторами.

Но борьба за расширение легальных возможностей для частной внешней морской торговли на этом не закончилась. Быстрое развитие этой торговли в конце XV — начале XVI века, отвечавшее интересам тех слоев господствующего класса, которые были связаны с ремеслом, торговлей и интенсивным ведением сельского хозяйства и широких кругов городского населения юго-восточных провинций Китая, поощрялось, разумеется не без собственной выгоды, местными властями этих провинций. Последнее обстоятельство усиливало позиции сторонников развития внешнеторговых связей. Один из сановников гуандунского наместничества, У Тин-цзюй, настоял на том, чтобы иноземные купеческие корабли в начале XVI века могли беспрепятственно и в любое время прибывать в Китай 178. А в 1514 году он предложил узаконить это, введя новые специальные правила о «дани» и торговле иноземных кораблей 179. О судьбе этих предложений данных нет. Однако трудно судить, как могла бы развернуться борьба по вопросу о внешнеторговых связях в Китае в дальнейшем, если бы не вторжение на Дальний Восток первых западноевропейских колонизаторов.

_____

178. «Мин ши», цз. 325, стр. 31783(2).

179. Т. Фуцзита, Чжунго Нань хай гудай цзяотун цза као, стр. 364.

[181]

Цитируется по изд.: Бокщанин А.А. Китай и страны южных морей в XIV – XVI вв. М., 1968, с. 139-181.