Исторические свидетельства о событиях на Кавказе в I тысячелетии до н. э.

Какое же отражение в письменных источниках нашла история насельников Северного Кавказа в I тысячелетии до н. э. К сожалению, письменная историческая традиция у северокавказских народов отсутствует, но привлечение для решения исторических вопросов свидетельств античных закавказских древних историков и древневосточных документов продуктивно и традиционно. Такие грандиозные по тем временам события, как переднеазиатские походы скифов, не могли не привлечь к себе внимания древних авторов 1.

______

1. Поскольку подробно эти события мною рассмотрены в статье [Ковалевская, 1975, с. 102-126], я опущу в дальнейшем изложении ту специальную литературу, которая была использована.

[50]

Наиболее подробно их описал греческий историк V века до н. э. Геродот. Но, рассказав о взаимоотношениях скифов с могущественной Ассирией и только набиравшей в те годы силу Мидией, Геродот ни словом не обмолвился о взаимоотношениях скифов с обитателями кавказских гор. Он лишь упомянул, что маршрут скифского войска проходил через Кавказ. Между тем археологические материалы свидетельствуют, что скифы не просто прошли через Закавказье, часть из них осела здесь, их культура оказала значительное влияние на культуру местного населения [Погребова, 1934]. Для исторического осмысления этих археологических данных было бы весьма заманчиво сопоставить их с письменными данными. Причем особую важность приобретают сведения, сохранившиеся в историческом сочинении, открывающем грузинский летописный свод «Картлис цховреба» удивительно интересного и самостоятельного грузинского историка XI века Леонти Мровели, лишь недавно занявшего заслуженное место источника по истории населения Северного Кавказа [Виноградов, 196З, с. 134-137;Тогошвили, 19б7,с. 243-246; Ковалевская, 1975, с. 62-73; Гадло, 1979, с. 21-28]. Какую же информацию о происхождении и расселении кавказских племен и взаимоотношениях кавказцев и скифов мы можем почерпнуть из этого сочинения, где рассматривается история Грузии от библейских времен до средневековья? Еще в XIX веке известным востоковедом И. Клапротом было выдвинуто предположение, что раздел, носящий название «Нашествие хазар», описывает фактически события значительно более ранние, а именно скифские походы, при том, что в других отрывках скифы скрывались под именем бун-турков, хонов, кивчаков. Это предположение опиралось на широко известный факт, что для средневековых хронистов разных стран степные народы различных эпох сливались в некий единый обобщенный образ варвара-кочевника. Независимо от того, о каком периоде истории шла речь, их могли назвать то гуннами, то хазарами, то турками, то скифами. Вспомним, что и современник Мровели, автор «Повести временных лет» писал: «от скуфъ рекше от козаръ» [ПВЛ, т. II, 1950, с. 223].

Вывод о том, что в разделе «Нашествие хазар» Мровели в действительности повествуется о скифах, не вызывает у исследователей сомнений с начала XIX века [Меликишвили, 1959, с. 35]. Что же касается источников, которыми пользовался Мровели, то следует отметить, что только часть из них, иногда в измененном виде, нам известна, например, Мокцеваэ Картлисай, «История»МовсесаХоренаци (вернее, те источники, которыми он пользовался), «Спарста Цховреба », Хватай-Намак, Шах-Намэ, «Александрия» Псевдокаллисфена. Наряду с этим, безусловно, как считают исследователи, в руках у Мровели были не дошедшие до нас древнейшие грузинские исторические источники и древние народные предания, позволившие ему создать целостную картину [Андроникашвили, 1966, с. 543]. Последнее для нас особенно важно, поскольку может быть отброшен упрек Мровели в легендарности его сведений относительно древней истории Каргли, и мы должны отнестись к нему со всем заслуженным им доверием и вниманием.

С самого начала изучения разделов труда Мровели «о нашествии хазар» наблюдались две точки зрения: признание достоверности большинства содержащихся в нем сведений или же гиперкритическая их оценка, когда созданная автором концепция ранней истории Картли воспринималась как субъективное и произвольное построение, где едва ли можно встретить хоть один факт, имеющий действительно историческое значение [Патканов, 1883, с. 214-215]. Литература о жизни и творчестве Мровели очень велика [Тогошвили, 1967, с. 243; Алемань, 2003, с. 404-407]. На протяжении нескольких последних десятилетий новые эпиграфические и археологические материалы подтвердили точность ряда сообщаемых им сведений [Меликишвили, 1959, с. 225; Андроникашвили, 1966, с. 47, 543].

Анализируя сведения Мровели о скифских походах, можно на двух страницах древнего тек[1]ста увидеть сжатое изложение всех тех исторических событий, которые по крупицам можно воссоздать, суммируя все другие доступные источники. События удивительно четко ложатся в определенной последовательности: те, что ранее воспринимались как легендарные, обретают материальность, а имена, казалось бы, мифических персонажей могут быть достаточно убедительно отождествлены с именами реальных, известных нам по другим источникам, мидийских правителей.

В качестве основной посылки при анализе сведений Мровели было принято доверие к источнику: сведения, которыми он располагал о событиях VII-V века до н. э., позволили нарисовать целостную и непротиворечивую картину взаимоотношений кавказских племен со скифами, савроматами, северокавказскими горцами, Мидией и Ахеменидским Ираном. Рассмотрение указанного отрывка во всей его полноте и последовательности на фоне всех событий, известных в настоящее время по ассиро-вавилонским, библейским и античным свидетельствам, позволяют внести необходимые хронологические вехи в повествование Мровели.

[51]

Самые общие хронологические рамки отрывка определяются автором: начало его - это скифские походы 70-х годов VII века через Кавказ в Переднюю Азию, конец - нашествие Александра Македонского (которое, правда, не затронуло Закавказья). Фрагменты этого текста в связи с освещением истории скифских походов впервые были привлечены В.Б. Виноградовым для подтверждения предположения Е.И. Крупнова об использовании скифами, наряду с Дербентом, Дарьяльского пути. Но если, доверяя источнику, рассмотреть эти сведения подробнее, то получим значительно больше информации. Подтверждением этой гипотезы являются не отдельные отождествления имен или поиски «созвучий», а системность данных, показывающая, что сохраненная Мровели последовательность событий и отсутствие хронологических неувязок являются доказательством правильности предложенных отождествлений.

В плане нашей темы важно остановиться на вопросе об единстве всех кавказских племен, в отношении к которым скифы, по данным Мровели, сначала выступили как враги. Незаурядность талантливого историка заключалась в том, что он первым, по словам Г.А. Ломтатидзе, предложил концепцию «единого происхождения, ближайшего родства народов Кавказа» [Ломтатидзе, 1961, с. 24].

Так, Мровели начинает раздел о нашествии скифов («хазар») с описания усиления их владычества и борьбы с племенами леков и кавкасиан, что перекликается с сообщением Диодора Сицилийского о приобретении скифами накануне походов в Переднюю Азию страны «в горах до Кавказа», а в низменностях до Меотиды и Танаиса (Дона). Но горцы, по Мровели, не подчинились скифскому завоеванию, попросили помощи у закавказских племен, те перешли Кавказские горы, нарушили скифские границы, возвели на Северном Кавказе город (не о Дербенте ли идет речь, ранние слои которого относятся к этому времени?) и, после поражения скифов, вернулись в Закавказье. Так что первый этап экспансии скифов в горы как будто бы кончился для них неудачей.

Логично предположить, что передвижения скифов или киммерийцев кавказскими прохода[1]ми (будь то Дербент, Дариал или Колхидский путь, подтвержденные анализом карт распространения акинаков VII-V века до н.э. приобретает конкретные формы) не могли не поставить их в определенные (враждебные, но, возможно, и дружественные) отношения с местными племенами, тем более, что дальнейшее их пребывание в Передней Азии, как правильно отмечал Г.А.Меликишвили [Меликишвили, 1959, с. 225], было возможно только в том случае, если бы был защищен тыл.

Особое внимание следует обратить на тот факт, что Мровели рассказ о нашествии скифов начинает с факта избрания царя: «И подчинились все хазары царю, выбранному ими и двинулись с ним и прошли морскими воротами, которые сейчас называют Дарубандом» - то есть Каспийским проходом [Мровели, 1979, с. 11]. Сопоставим это с данными других источников, повествующих об этих событиях. Ассирийская надпись 673 г. до н.э. говорит о «царе страны Ишкуза (скифов, - В.К.) Партатуа», который сватался к дочери Асархаддона. Следовательно, в это время царский титул применялся по отношению к скифским вождям в Передней Азии-, в греческой традиции Геродот и Страбон называют царем Мадия, сына Прототия (того же Партатуа). У Геродота мы видим и описание пути скифов берегом Каспийского моря, который упомянут Мровели. Греческий историк в двух местах [Herod., I, 104; IV, 12] подчеркивает, что скифы «пошли верхним путем... оставляя при этом Кавказские горы справа..., и держались слева, от Кавказа, пока не вторглись в землю мидян».

Мровели рисует картину опустошений, произведенных «неисчислимым множеством» скифов как на Кавказе, так и в Передней Азии: «разрушили города Арарата и Масиса» (как известно, в библии Араратом называлось государство Урарту) - что очень точно корреспондирует с описанием Геродота: «Скифы же распространили свое владычество по всей Азии... и своей наглостью и бесчинством привели все там в полное расстройство. Ведь помимо того, что они собирали с каждого народа установленную дань, скифы еще разъезжали по стране и грабили все, что попадалось» [Herod., I, 104, 106], и что иллюстрирует карта распространения акинаков (карта 6а, б). После описания разрушений, Мровели говорит о знакомстве скифов с «Арагвскими воротами, которые называются Дариалом». Эти сведения для нас очень важны: Е.И. Крупнов в своей работе, посвященной путям переднеазиатских походов скифов, не имея еще в своем распоряжении этих материалов, поставил вопрос о знакомстве скифов с Дарьяльским проходом. Указанными сведениями Мровели подкрепил это предположение В.Б. Виноградова [Виноградов, 1972, с. 12]. Можно только прибавить, что Мровели имел в виду неоднократное и привычное использование скифами этих проходов, что объясняется необходимостью обеспечить свой тыл. Вслед за этим Мровели дает картину этногеографии Кавказа, отмечая расселение скифских, савромато-сарматских

[52]

(овсы), вейнахских (дурдзуки) и дагестанских (леки) племен и подчеркивает длительность владычества скифов. Здесь нам следует подчеркнуть, что Мровели четко этногенетически отделяет местные кавказские племена, находящиеся в ближайшем родстве между собой (все они сыновья Таргамоса - Гаос, Картлос, Бардос, Мовакан, Лек, Эрос, Кавкас, Эгрос), от скифов (хазары) и сармат (Уобос, овсы), считая последних в ближайшем родстве со скифами. Говоря о времени, предшествующем переднеазиатским походам скифов, Мровели пишет: «(Земли же) к северу от Кавказа не только не были уделом Таргамоса, но не было и жителей к северу от Кавказа. (Таргамос) дал Лекану (земли) от моря Дарубандского (Каспийское - В.К.) до реки Ломека (Терека), к северу - до Великой реки Хазарети (Волга). Кавказу от реки Ломека до рубежей Кавказа на запад» [Мровели, 1979, с. 22]. Хронологическим ориентиром для интерпретации этих событий (расселение кавказских племен на всем протяжении от западных отрогов Кавказских гор до Каспийского моря) можно считать выводы К.Н. Пицхелаури о совпадении границ Кахети, Кухети и Эрети по Мровели с границами локальных вариантов археологической культуры Восточной Грузии рубежа II и I тыс. до н. э. Если мы для этого же времени попытаемся соотнести данные Мровели с археологическими материалами, то пределы леков достаточно точно могут быть отождествлены с границами каякентско-хорочоевской культуры, а пределы Кавкаса (кавкасиан) - с кобанской культурой, причем археологам даже удается конкретно проследить передвижения из горных районов Центрального Кавказа к северу, востоку и западу. Если согласиться с позднейшими схолиями, уточняющими тот факт, что под Кавказскими горами подразумевается центральная часть Большого Кавказа («Кавказ - это Иалбуз» [Цулая, 1989, с. 44]), то западная граница пределов Кавкаса совпадет с западной границей кобанской культуры в Приэльбрусье. Территорию леков, обозначенную Мровели, можно сопоставить с более поздними свидетельствами Страбона, который знает «в горах над Албанией... скифские племена гелов и легов...» [Strab., XI, V, I], а их определение Страбоном в качестве «скифских племен» находит объяснение у Мровели, когда во время переднеазиатских походов скифский «царь» дал своему двоюродному брату удел Лекана, переселив туда пленников из Албании, что вызвало уход в «горную теснину » (имеется в виду территория современного Хунзаха) Хозониха, «что был самым знаменитым в роду Лекана» [Мровели, 1979, с. 25].

В это же время («в первый... свой поход » [Мровели, 1979, с.25]) «царь» скифов дает своему сыну Уобосу 2 пленников Сомхити (Армении - В.К.) и Картли. Дал ему часть страны Кавкаса, к западу от реки Ломека до западных пределов гор... Потомками его являются овсы... Это и есть Овсети, что была частью (удела) Кавкаса. Дурдзук же, что был самым знаменитым среди сынов Кавкаса, ушел и расположился в горной теснине... и стал данником хазарского (скифского - В.К.) «царя» [Мровели, 1979, с. 25].

Позднее говорится о том, что дурдзуки (в древнеармянской версии «Картлис Цховреба» - Дуцук, в армянской географии VII века - Дурцк) расселились к югу от главного Кавказского хребта. Трудно переоценить значение последнего отрывка, где мы имели сведения о возвращении скифов из переднеазиатских походов с пленниками из Армении и Картли (ниже мы выдвинем предположения, основанные на анализе археологических материалов, подкрепляющих этот тезис Мровели). За этим следует получение ими части страны Кавкаса (как мы полагаем, населенной носителями кобанской культуры) от Терека до Приэльбрусья и уходе части местных жителей в горы. Некоторый ответ на вполне закономерный вопрос о том, как была использована полученная земля (для поселения, в качестве пастбища или для взимания дани?) дает древнеармянская версия указанного отрывка «и застроил Уобос со своим родом землю, которая называется Овсэти» [Цулая, 1979, с. 51], хотя, возможно, это позднее осмысление древних событий. Для нас представляет важность подчеркнутый Мровели факт наличия кавказского субстрата в осах [Тогошвили, 1967, с. 246]. Не останавливаясь подробно на времени пребывания скифов в Передней Азии, в частности на их 28-летнем владычестве, которое было, безусловно, более длительным и представляло собой многочисленные «челночные» набеги и возвращения, посмотрим, какие сведения можно почерпнуть у Мровели относительно конца этого периода.

_______

2. Последнее прекрасно корреспондирует с приведенной Геродотом [Herod., IV, 110-117] легендой о происхождении савромат от скифских юношей и амазонок, переселении их в предкавказские степи и с современными представлениями о том, что «образование савроматского союза было тесно связано с ранней историей скифов, со времени их походов и возвращения из Передней Азии» [Смирнов, 1984, с. 12]. Причем и в рассмотренном отрывке Мровели не обязательно видеть в буквальном смысле «сына» скифского царя в эпониме савромат - овсов Уобосе, так как в этногенетических преданиях термины родства наряду с прямым имеют производное значение «младший» (по возрасту или рангу).

[53]

До сих пор можно было лишь предполагать, что после разгрома скифов Мидией, часть из них вернулась на Северный Кавказ и в причерноморские степи, а часть в первое время продолжала находиться в Передней Азии (например, в виде наемных войск, недаром скифские стрелы были широко распространены в VI веке до н.э. на многих памятниках) [Медведская, 1980, с. 23-27; Погребова, 1984, с. 66], часть осела в Закавказье, чему много подтверждений дает археология. Мровели рассказывает об этом конкретно. Скифы, обращенные в бегство царем Кейхосро, прошли Каспийским морем, поднялись по Куре и «28 домов» их подошли к Мцхета. У мцхетского Мамасахлиси скифы просят место для поселения на условиях несения воинской службы, получают его у скал за Мцхета, поселяются там, называя его Саркине («место железа»). «С целью взаимной помощи объединились они (картлийцы - В.К.) с пришельцами-турками (скифами - В.К.) и ввели их во все города... Обстроили его (Саркине - В.К.), обвели мощной оградой...» [Мровели, 1979, с. 27]. Укрепляя города и крепости, они ждут прихода врагов. «И кто бы ни пришел в это время из Греции, Ассирии (вспомним 616 г. - захват Нипиура, 612 г. - осаду Ниневии) или Хазарии (здесь может идти речь уже об окончательном разгроме скифов в 585 г. после перемирия, заключенного между Мидией и Лидией - В.К.) - все были встречены как друзья в ожидании персов». Непосредственно вслед за этим Мровели упоминает о взятии Навуходоносором Иерусалима (586 г. до н. э.) и бегстве евреев в Картли (кстати, это единственная дата всего этого отрывка, которая никак не связана с нашими отождествлениями, и важно, что она подчеркивает правильность наших предыдущих построений). Интересно, что именно здесь (опять-таки, вспомним о жестоком разгроме Урарту в эти годы Мидией и скифами) говорит Мровели о замене армянского языка грузинским.

О правильности хронологического определения сведений Мровели «о переселении 28 домов» в окрестности Мцхета концом VII века до н.э. свидетельствует и тот факт, что все последующие, очень кратко описанные события, относятся к VI-V векам до н.э. и именно в этом районе отмечена М.Н.Погребовой концентрация скифского материала («сочетание скифского инвентаря с конскими погребениями, ранее в э тих местах неизвестными, сложение на данной территории некоторых форм типично скифского инвентаря - все это позволяет предполагать, что здесь присутствовали и сами скифы») [Погребова, 1984, с. 41].

Свидетельством длительности пребывания скифов на левом берегу Куры являются приведенные Мровели дальше факты о бун-турках, сидящих на берегу Куры при нашествии Александра Македонского. Следует также вспомнить сведения Страбона 3 о земледельческом местном населении на Иберийской равнине, «горные районы (которой - В.К.), напротив, занимают многочисленные и воинственные племена, живущие но обычаям скифов и сарматов, по отношению к которым они были соседними и родственными» [Strab., XI, 3, 3]. Их обязанность заключается в том, чтобы выставлять войско для защиты страны 4.

Подтверждением давних связей грузинских племен со скифо-сарматскими племенами М.К. Андроникашвили считает наличие собственных иранских имен в грузинских царских списках (Саурмаг, Азо, Аспагур и т.д.) и в Армазской Билингве (Ксефарнуг, Зевах и т.д.) [Андроникашвили, 1966, с. 47]. Существование в современном армянском языке слова «ска» (восходящего к древнему «сака », названию скифских племен, встреченному уже в вавилонском тексте VI века до н. э., а в грузинском - гмири - «киммерийцы», в значении «герой») отражает, видимо, тот факт, что ираноязычные степняки, пришедшие сюда как завоеватели, стали со временем для народов Закавказья союзниками. В этой связи представляет интерес точка зрения И.М. Дьяконова, что gamira, gmira  - это не имя киммерийцев, а обозначение «подвижного отряда» ираноязычных кочевников, возможно, скифов, тем более что киммерийцы и скифы далеко не во всех древневосточных источниках четко различались.

______

3. Я считаю своим приятным долгом, хотя, к сожалению, запоздавшим, выразить благодарность А.И. Болтуновой за научные консультации при использовании текстов Геродота и Страбона.

4. Очевидно, эти взаимоотношения между равнинным земледельческим местным кавказским населением и скифским (либо тюркским) кочевым населением были настолько традиционные что менее века спустя после написания Леонти Мровели своего сочинения Давид Строитель переселяет около 225000 воинственных кивчаков (половцы) с Северного Кавказа в Картли на тех же условиях (5-тысячную отборного гвардию и 40-тысячное войско, очевидно, в основной своей массе конницу), выделяя им место для зимних поселений на равнине в Картли (вспомним Саркине) и в горах - летние пастбища (Сазанхуло).

[54]

Цитируется по изд.: Ковалевская В.Б. Кавказ – скифы, сарматы, аланы. I тыс. до н. э. – I тыс. н. э. М., 2005, с. 50-54.