Тулуза: возникновение средневекового города

Что мы имеем в виду, говоря о раннем городе применительно к Тулузе? Не кельтское и «не римское прошлое. Но не потому, что это прошлое представляется нам малозначительным. Отнюдь нет. Но потому, что это прошлое представляло собою качественно иной исторически завершенный этан. Чтобы эта мысль была яснее, следует попытаться сжато обрисовать основные моменты этой до-средневековой предыстории Тулузы.

В античной Галлии именно Юг, где еще в конце II века до н. э. возникла римская Нарбоннская провинция, был районом наиболее интенсивного городского развития 1. Его важнейшей основой явилась широкая хлеботорговля городов этого района 2. В их числе Тулуза была одним из крупнейших 3. «Расположенная

______

1. Ф. Гансхоф считает, что между Луарой и Рейном в римские времена, за немногими изъятиями, имелись только города второго и третьего ранга. (F. L. Ganshоf. Etudes sur le dtveloppemtnt des villes entre Loire et Rhin au Moyen Age. Paris-Bruxelles, 1943, p. II).

2. A. Dupоnt. Les citcs de la Narbonnaise Premiere, d6puis les invasions gcrmaniques jusqu'a l'apparition du consulat. Nimes, 1942, p. 50—51.

3. Её стены III века окружали территорию в 97 гектаров. Для сравнения отмстим, что обнесенная стенами территория античного Бордо составляла 32 га, Арля — не превышала 21, Нарбонны — 23, а Марселя — 28 и что даже в XIII веке общая застроенная площадь всех трех «городов» Марселя равнялась приблизительно 60 гектарам. (F. Lot. Rccherchcs sur la population et la superficie des cites remontant a la pcriode gallo-romaine. P., 1950, 1-re partie, р. 166—167, 174, 177, 312—313, 317, 335—336; G. Les а ре. Marseille Angevine. P., 1950, p. 31; P. A. Fevrier. Le developpement des villes en Provence. P., 1964, p. 102).

[36]

на большой Аквитанской дороге, ведшей от средиземноморского побережья на запад, в глубь Южной Галлии, Тулуза была тесно связана с Нарбонной — центром провинции, портом и важнейшим узловым пунктом Домициевой дороги, главной римской магистрали, соединившей Италию с Испанией.

Район Верхней Гаронны уже в древности славился своим плодородием. Тулуза служила для римлян важнейшим пунктом продовольственного обеспечения как римских войск, действовавших в Галлии и Испании, так, видимо, и метрополии. Кроме того, в этом районе было развито гончарное ремесло и производство тканей, особенно льняных. Первоначально этот район служил для римлян (как о том свидетельствует Цицерон) важным рынком сбыта итальянского вина, ввозившегося сюда через Нарбонну и далее по Аквитанской дороге. Но уже к концу I века до н. э. провинциалам удалось сбросить римский запрет на возделывание лозы и настолько развить у себя производство вина, что оно стало вывозиться не только на Север Галлии, но даже в самую метрополию, где успешно конкурировало с итальянскими винами. Наряду с торговлей хлебом, широкая виноторговля немало способствовала богатению крупнейших городов Провинции 1. По всей видимости, торговые связи римской Тулузы с Нарбонной были достаточно регулярными, если южные ворота города получили название Нарбоннских, а возведенные здесь в конце Римской империи для зашиты важнейшей дороги укрепления получили название Нарбоннского замка.

Однако это довольно интенсивное развитие было сравнительно кратковременным. Общий упадок экономической жизни, охвативший римское общество в связи с кризисом рабовладельческого строя, не миновал галльских провинций Империи. Почти повсюду в Галлии (от прирейнских областей до Пиренеев, и далее — в Испании) с конца III века четко обозначаются черты упадка городов: в конце III и в течение IV века возводятся гораздо более тесные стены, чем те, что были построены ранее 2. Население городов уменьшается, и они уже не в состоянии защищать прежней значительной территории. Так, в IV веке защищенная стенами территория Нима сократилась в 8 раз 3; укрепления Отэна окружали уже не 200, а только 11 гектаров; обширнейший прежде Лион свелся к нескольким улицам по берегу

______

1. G. Gallier. Le vignoble du Languedoc mediterraneen et du Roussillon. P., 1958, p. 113.

2. P. A. Fevrier, p. 43—44, 77, 93, 107, 211. А ведь в некоторых городах стены, возведенные в I веке до н. э., еще во II веке н. э. были снесены и расширены (Ibid. р. 40). См. также: М. Labrousse. Villes romaines du Midi. — AM, 1959, p. 272.

3. F. Lоt. Rtcherchcs, I, p. 372.

[37]

Соны; а территория Нарбонны, по некоторым данным, сократилась до 18 гектаров 1. Города пустеют, съеживаются, хиреют 2.

Нередко объяснения этому упадку ищут в варварских нашествиях. Действительно, многие города тяжко пострадали от варваров. Но вот любопытный пример, который приводит Ф. Лот. Экс, видимо, в тогдашней Галлии считался значительным городом, если в 874 году здесь была учреждена столица второй Нарбоннской провинции. Между тем его стены в то время окружали всего 14 «гектаров. Несомненно, город замкнулся в таких тесных стенах только в эту эпоху. Но нет никаких данных, чтобы варвары нападали на Экс в III или в IV веке 3. Все говорит о том, что в страхе перед варварами замыкались города уже оскудевшие, вынужденные свертывать и свою «территорию и линию своих оборонительных сооружений. Очевидно, захирение поздне-римских городов было старше варварских нашествий и причины его лежали глубже 4. 1ПРИМ

Не подлежит сомнению, что упадок городов был одним из про-явлений того общего кризиса рабовладельческой системы, в который вместе с другими западными провинциями Империи в III веке «втягивается и Галлия, особенно ее наиболее развитая и романизованная часть — Нарбоннская провинция. Не входя в рассмотрение всей картины этого кризиса, отметим лишь, что он

_______

1. F. Lot. La Gaule. P., 1947, p. 398.

2. Отдавая дань известной пиренновской схеме, Фернанд Веркаутерен возражал против преувеличенных представлений об упадке городов в поздней Римской империи, но и он не в состоянии отрицать факт этого упадка, (F. Vercauteren. Etude sur les clvitates de la Belgique Seconde. Bruxelles, 1934, p. 378—379, 400). Еще более настойчиво развивая аналогичные идеи, М. Роблен на материале Парижа пытался обосновать выдвинутый им тезис о том, что стены очень малого периметра, возведенные в период упадка Империи, окружали не города, а только цитадели (М. Roblin. Cites ou citadelles, p. 301—311). Не входя в подробное рассмотрение этого тезиса, сделаем только два замечания. Первое: если это предположение допустимо в отношении Парижа (территория Ситэ — 9—10 га) в некоторых других городов со столь же тесными укреплениями, то оно совершенно непригодно не только для Тулузы и равновеликих ей городов, но и для таких, как Реймс (20—30 га), Орлеан (25 га). Бордо (32 га) и многих других с не очень большою, но все-таки не крепостною территорией римских ситэ. И второе: если принять этот тезис, то почему же большие, жизнеспособные города подставляли себя под удары варваров, будучи в состоянии укрепить только малые цитадели? М. Роблен полагает, что это никак не связано с экономическим и демографическим состоянием городов и не свидетельствует об упадке Империи — вся беда в военных и бюджетных затруднениях правительства (ibid., р. 311). Нужно ли доказывать, что этот ответ опрокидывает построение автора убедительнее, чем это могли бы сделать десять контр-гипотез.

3. F. Lot. Recherches, I, p. 436, 438.

4. «Если уже с последней четверти III века и затем на протяжении столетии города оставались в состоянии застоя (sont demeurces stagnantes), то причиной тому было не обезлюдение, якобы вызванное варварским нашествием (его еще и не было в то время), а экономический упадок античного мира (regression economique du monde antique)». (F. Lot. La Gaule, p. 402).

1ПРИМ. Гораздо более поздние исследования (например, книга Жака Ле Гоффа «Цивилизация средневекового Запада», изданная на русском языке в Екатеринбурге в 2005 году) не оставляют сомнений в том, что в III – IV веках это именно предки нынешних «цивилизованных западноевропейцев» вышли из своих лесов и принялись грабить, жечь и убивать оставшееся от Римской империи население [нечто похожее на происходящее сейчас, в октябре 2023 года на территории Палестины]. Это не был какой-то якобы объективно существующий «упадок городов», а происходило их целенаправленное разграбление и разрушение, которое отбросило территорию Западной Европы в то самое мрачное средневековье, «творцами» которого были варвары-германцы. С этого акта и началась «Цивилизация средневекового Запада» - прим. «ИГ».

[38]

способствовал возобладанию деревни над городом, перемещению центра хозяйственной жизни из города в поместную виллу 1. Упадок ремесла и торговли был теснейшим образом связан с оскудением городского землевладения и сословия куриалов. Богатейшие из них — clarissimi вливалась в сенаторское сословие и покидали город. Некоторые перебрались в Рим, большая же часть в свои богатые деревенские виллы 2. Оставались менее богатые — средние и, главным образом, мелкие посессоры, да и то в условиях упадка торговли (в том числе — и сельскохозяйственными продуктами) и под гнетом имперских налогов беднели, оскудевали. Вместе с тем владельцы сельских вилл заводят своих ремесленников, изготавливающих одежду, обувь, сельскохозяйственный инвентарь, предметы домашнего обихода. Необходимость в городском ремесле почти исчезает. Товарообмен между городам и деревней резко сокращается. Это вынуждало городских ремесленников обзаводиться подсобным сельским хозяйством. Общий уровень городской жизни все более снижался до деревенских форм существования. Население сокращалось 3.

В эту пору замыкается стенами и Тулуза. Археолог Адриан Бланше пришел к выводу, что стены эти вероятнее всего были возведены в 50—60 годы III века, при Галлиене и галльском императоре Постуме 4, то есть в период острого расстройства римской политико-административной системы, начала движения багаудов и первых вторжений в Галлию и в Испанию отрядов аламанов и франков. Остается предполагать, что для Тулузы в эту пору опасность еще не была непосредственной: тулузские стены от-

___________

1. Примечателен миланский эдикт Аркадия и Гонория 400 года. Императоры жалуются на то, что, в связи с упадком ремесла, приходят в упадок великолепные в прошлом города; многие ремесленники-коллегиаты бегут из городов в деревню. Эдикт предписывает беглецов разыскивать н безоговорочно возвращать к их прежним занятиям. Что касается их детей, родившихся за последние 40 лет, то императоры приказывают разделить их между городом и теми владельцами, на чьих зависимых женщинах их отцы (беглые ремесленники) переженились. (Documents (Fagniez), t. I, N 71). Отсюда явствует, что: 1) бегство городских ремесленников началось давно—еще до варварских вторжений; 2) что императоры этого бегства остановить не могут и уже не рассчитывают полностью восстановить городские ремесленные коллегии и 3) что центрами притяжения ремесленных элементов теперь стали деревенские поместья сенаторской знати, где все больше складывалось зависимое ремесло.

2. Шарль Игунэ попытался выяснить размеры богатых рабско-колонатных вилл вокруг Бордо в V—VII вв. Они оказались огромными: от 264 до 1326 гектаров. (Ch. Higounet. Bordeaux pendant le haul Moyen Age. Bordeaux, 1963, p. 210—211).

3. См.: С. Jullian. Histoire de la Gaule. P., 1907—1926, t. IV, p. 279— 294, 335—355; t. VIII, p. 180—241; F. Vercauteren. De la cite antique, p. 132—133.

4. А. BIanchet. Les cnccintes romaines de la Gaule., P., 1907, p. 333. К концу III века относили возведение римских стен Тулузы также Леон Дютнль и Андрэ Дюпон (L. Dutil. La Haute-Garonne et sa region. T.-P., 1928, t. 1, p. 352; A. Dupont. Cites, p. 42).

[39]

личает правильная кладка из отесанного камня и булыжника, скрепленных известковым раствором, и из аккуратно выведенных рядов кирпича 1, а не из первых попавшихся материалов (обломков старых зданий, колонн, статуй), смешанных с глиной, без раствора, как затем был выстроен Нарбоннский замок в Тулузе или стены (особенно фундаменты) многих других галльских, городов, возведенные в спешке в период начавшихся массовых варварских вторжений 2. Именно учитывая эти обстоятельства, Ф. Лот склоняется к более ранней датировке римских стен Тулузы: начало III века, — при первых, единичных актах прорывов в Галлию отдельных отрядов варваров 3. Поэтому-то и территория, окруженная стенами, оказалась здесь весьма просторною. Видимо, съеживание города еще только начиналось.

Не варварские нашествия породили упадок позднеримских городов, но они немало обострили и ускорили его. Вестготское завоевание Южной Галлии, почти «постоянные межплеменные столкновения, в которые римская дипломатия умела ловко втягивать варваров 4, завоевание страны Хлодвигом и новые походы франкских королей и майор домов, арабское нашествие, карательные экспедиции Карла Мартелла и затем обратное отвоевание страны Пипином Коротким, (наконец опустошительные рейды арабских морских пиратов, обосновавшихся в горах прованского побережья 5, да еще набеги норманнов — все это не могло способствовать городскому развитию в этом районе в раннее средневековье. В Провансе некоторые города совсем исчезли в эту эпоху. И это не только целый ряд мелких городков — почтовых станций на важнейших римских дорогах (это, кстати, означает, что запустели сами дороги), но и такие значительные в античности городские центры, как Гланум, — на его месте в средние века возникла деревня 6. Жители Симьеза покинули свой город и перебрались в Ниццу. Запустел Карпентрас, после того как его епископы бежали в соседний Венаск — oppidum, расположенный на возвышенности. Многие города оставили свои издревле насиженные места и взобрались на холмы и скалы. Таковы Кастеллан, Рьё, Динь, Ницца 7. Города спасались от варваров. Но что же это стали за города, если с уходом епископского двора в городе не оставалось ничего, если город с епископской резиден-

______

1. A. Blanchet, р. 201.

2. Ibid., р. 179, 238—239, 317.

3. F. Lot. Recherches, I, p. 311. С ним солидарен П. А. Феврие. (Указ. соч., стр. 46). Обратим внимание: не одна Тулуза, но многие города римской Галлии только в эту пору (III—IV века) впервые окружали себя стенами. Вопреки распространенным представлениям, даже в античности стены не были главным признаком или непременным атрибутом города.

4.  Е. A. Thompson. The settlement of the barbarians in the Southern Gaul. — «The Journal of Roman studies», L., 1956, p. 67—75.

5. A. D u p о n t. Cites, p. 266—280.

6. P. A. Fёvrier, p. 4, 78, 85, 214—215.

7. Ibid., p. 8, 78—79, 84-85, 93, 158.

[40]

цией мог поместитьcя в малой крепостце, если даже население такого значительного в античности города, как Ницца, могло теперь уместиться на тесной площадке на высоте 90 метров! По всей вероятности, они полу-обезлюдели, измельчали, утратили значение еще до прихода варваров. Но дело не только в этом.

Если бурные события эпохи падения Римской империи так сравнительно легко оборвали историческую нить развития некоторых южно-галльских городов, если у многих других (в том числе и крупнейших, как, например, Марсель) эта жизненная нить едва не порвалась и во всяком случае стала очень слабой и едва приметной, то — не только потому, что она крайне ослабла уже в условиях поздней Империи, но, очевидно, также и потому, что новые экономические условия, складывавшиеся в процессе феодализации варварских королевств, менее всего благоприятствовали подъему городской жизни. Чем прочнее в этом районе укоренялся феодализм, чем более основной ячейкою экономической жизни становилось феодальное поместье, тем более полным делалось господство натурального хозяйства, тем меньше оставалось потребности и возможности существования городов, как центров ремесла и торговли, противостоящих земледелию. Это не могло не вести к глубокому замиранию городской жизни.

Вопрос об исторических судьбах города в раннее средневековье остается предметом оживленных споров в буржуазной литературе. Факт упадка городской жизни в ту эпоху несомненен для всякого непредубежденного взгляда. Но как его объяснить? Исходя из своей концепции раннесредневекового развития, Анри Пиренн утверждал, что падение Западной Римской империи и образование варварских королевств на ее территории не нарушило экономического единства Средиземноморского мира и «не повлекло за собою упадка городов. Упадок этот начался только со времени Каролингов, в связи с переходом к натуральному хозяйству, вызванным пресечением европейской торговли на Средиземном море в результате арабских завоеваний 1. Известно, что далеко не все буржуазные историки поддержали эту концепцию, некоторые, как, например, Марк Блок 2, более или менее решительно ее отклонили. В отношении провансальских городов Средиземноморского побережья эту концепцию отверг Андрэ Дюпон: «Эта столь соблазнительная гипотеза, на наш взгляд, абсолютно не соответствует тому, что могло иметь место в действительности» 3. Упадок городов представляется Дюпону несомненным, начиная с V века и вслед затем — в связи с набегами и захватами арабов. В противоположность А. Пиренну, в Каролингском периоде Дюпон видит «некую фазу возрождения» городов 4. Если

___

1. Н. Pirenne. Mahomet et Charlemagne. Paris — Bruxcllcs, 1937.

2. M. ВIосh. Compte-rendu. — AHS, 1938, p. 325—330.

3. A. Dupоnt. Cites, p. 3, 75,84—85.

4. Ibid., p. 3, 145, 734—735.

[41]

же эта фаза не привела к действительному подъему городской жизни, то объяснения А. Дюпон ищет в возобновлении арабских завоеваний, а также в наступлении в X—XI веках «феодального кризиса», «феодальной эпохи», с присущими ей партикуляризмом, политической раздробленностью и «синьориальным разбоем» 1. Те же идеи развивает и Жерар Сотель 2.

Надуманность концепции А. Пиренна, ее противоположность фактам экономического развития Европы в конце Римской империи и после ее падения для непредубежденного историка очевидны. И в этом смысле возражения А. Дюпона естественны. Весьма вероятно также, что известное повышение продуктивности сельского хозяйства при первых Каролингах, отмечаемое исследователями 3, упрочение внешней защиты, некоторые элементы политической централизации и какого-то (впрочем, весьма примитивного) внутреннего правопорядка должны были в известной мере способствовать оживлению рудиментов городской жизни 4, находившихся «в дремотном состоянии» 5, а частично — даже зарождению новых городских центров (почти исключительно на Севере Европы) 6. Чем же объяснить, что общего оживления все-таки не произошло, что вплоть до конца XI века города никакой сколько-нибудь существенной роли не играли? Возобновлением вторжений арабов? Но ведь эти вторжения имели место и в XII веке 7, но начавшегося действительного городского развития остановить не смогли.

Феодальная анархия и произвол были, разумеется, немалым препятствием в развитии ремесла и торговли, но разве могли они угасить городскую жизнь тогда и там, когда и где она действительно имелась? Известно, что в XI—XIII веках города в Европе возникали и развивались именно в обстановке политической раздробленности (они сами несли на себе немало черт партикуля-

_______

1. Ibid., р. 3, 419 -421, 484, 487, 735.

2. G. Sautel. Villes, р. 318—319.

3. В. Н. Slicher van Bath. The agrarian history of Western Europe.- AD 500—1850. L., 1963, p. 65—67; A. R. Lewis. The development of Southern French and Catalan socicty, 718—1050. Austin. 1965, p. 69, 84—87; С. Д. Сказкин. Очерки по истории западноевропейского крестьянства в средние века. М., 1968, стр. 52—53.

4. К. Vercauteren. Civitalcs, p. 392; id., La vie urbaincentre Mouse et Loire du VI-е au IX-e siecle. — «La cilta nell'alto medioevo». Spoleto, 1959, p. 473—474,484; F. L. G a n s h о f. Villes, p. 21.

5. J. Calmette. La socieU feodalc. P., 1932, p. 97; Ch. H i g о u n e t. Le pcupelmcnt de Toulouse au Xll-e sidclc. — AM, 1943, p. 489.

6. F. Vercauteren. Vie urbaine, p. 478—483, 484.

7.  Так, в первые годы XII века арабы совершали набеги и пытались, обосноваться в устье роки Оды, и папа Каликст II писал о необходимости возведения защитных укреплений против этих набегов в Нарбоннской и Таррагонской церковных провинциях. (Cart. S.-Semin. Appendice, N 17), А Тулон подвергался осаде еще в 1178 и 1179 гг. (G. Dub у. Les villes du Sud— Ouest de la Gaule du VIII-e au XI-е siele. — La citta nell'alto medioevo. Spoleto, 1959, p. 233—234).

[42]

ризма) и что именно в борьбе с сеньориальным произволом они поднялись как самостоятельная сила, завоевали свое особое право и определенную независимость. Система сеньориального обирательства, разумеется, «немало сдерживала ремесленно-торговое развитие, но ведь не могла задушить его как в силу отпора со стороны горожан, так и в силу того, что в условиях интенсивного городского развития сеньорам не оставалось иного пути, кроме приспособления системы своего господства к условиям и требованиям этого развития 1.

Если в XI—XIII веках феодалы смогли уразуметь выгодность для них городского развития и приспособиться к эксплуатации городского накопления, — можно ли предположить, что в VIII—X веках, перед лицом значительного развития городов, они были настолько безрассудны, что умели только грабить и интересовались городами только как крепостями? Не происходило ли это потому, что таково было объективное значение «городов» в ту эпоху, что вес этим «городам» тогда придавали только мощная цитадель либо пребывание в городе могущественного феодального владыки — светского или церковного? Вот малый, но показательный штрих: после 982 года, когда епископ, спасаясь от набегов арабов, покинул город Венаск и вновь перенес свою резиденцию в Карпентрас, Венаск перестал существовать 2. Так спустя три столетия с Венаском повторилась печальная история Карпентраса, свидетельствуя тем самыми сколь мало на протяжении всего раннего средневековья менялось по своей сущности то, что тогда именовалось городом.

В том-то и дело, что не было при Каролингах значительного подъема городов. Торгово-ремесленное развитие осталось крайне слабым, каролингские города, как правило, не стали чем-либо иным, кроме крепостей и резиденций графов, и в дальнейшем центры торгово-ремесленной деятельности нередко возникали вне их 3. Как отмечает Ф. Гансхоф, также называющий Каролингскую эпоху «первой фазой городского развития», — она в целом «окончилась неудачей» 4.

В своем истолковании раннесредневекового развития Европы А. Пиренн исходил из внешних факторов, и картина получи-

______

1. Нельзя не согласиться с Ж. Дюби: умножение торговых, подорожных и тому подобных феодальных пошлин, заметное во второй половине XI в., само свидетельствует о том, что торговое движение по дорогам стало гораздо более интенсивным. (G. Dubу. Villes, р. 239). Ш. Игунэ рассматривает появление в конце XI века пеажей (провозных пошлин) в низовьях Гаронны как признак начавшегося оживления торговли, известной регулярности движения на этом плесе реки (Ch. Н i g о u n е t. Bordeaux, о. 234)

2. G. Duby. Villes, р. 242.

3. Например, в Провене (в Шампани). (См. М. Т. Morlet. La vie economique d'unc cite au Moyen Age. — «Proceedings of the eight international congress of onomastic sciences». The Hague—Paris, 1966, p. 304).

4. F. L. Ganshоf. Villes, p. 23. См. также: A. R. Lewi s. Southern Society, p. 87, 173—175, 276 -277.

[43]

лась весьма далекой от исторической действительности. А. Дюпон отвергает построение А. Пиренна. Но и его истолкования также опираются на внешние факторы — те же арабские завоевания. Правда, он указывает также на «развитие феодальной системы», но, опять-таки как на чисто внешний по отношению к городам фактор: феодальный разбой, анархия. Сами же города рисуются Дюпону как экономически неизменные явления, обладавшие в сущности равными возможностями развития, будь то в XI—XIII веках, в «поздней Римской империи или в раннее средневековье Ему «представляется, что город «и «при Каролингах был источником «снабжения деревни ремесленными изделиями, а его рынок поглощал продукцию поместий 1, и «что только сеньориальный разбой (brigandages seigneuriaux) «прервал эти связи между городом и деревней 2. Иным» словами, концепция А. Дюпона предполагает существование в Европе IX века развитых городов как ремесленно - торговых центров. Их развитию затем помешали арабы и феодальный партикуляризм, но достаточно было поражения «мусульман и ослабления «феодалов в Крестовых походах, чтобы города с конца XI века смогли широко воспользоваться открывшимися возможлюстями для бурного развития 3.

Неудивительно, что при таком, в сущности неисторическом, подходе историк, сначала решительно отвергнувший идею А. Пиренна о сохранности высокого уровня экономического развития средиземноморских городов в позднеримскую эпоху, затем пришел к выводу о необходимости «несколько ограничить» применимость к городам Нарбоннской провинции «распространенного представления об отливе «городского «населения в деревню и о запустении городов «в поздней Империи» 4. Тогда чем же объяснить признанный Дюпоном упадок городов, начиная с V века? Видимо, только внешним воздействием варварских вторжений 5.

Основание для высказанного ограничения А. Дюпон видит в «особенно тесной связи города и деревни» в этом районе 6. При этом он ссылается на мнение Ф. Лота о преобладании в этих городах землевладельческого населения, то есть земледельческих занятий и земледельческих доходов, над ремесленно-торговыми. Но можно ли в таком случае говорить о «тесной связи города и деревни»? Правильнее было бы сказать о растворении города

_____

1. A. Dupont. Cites, p. 345, 347.

2. Ibid., p. 487.

3. Ibid., p. 3.

4. Ibid., p. 53.

5. Но если все дело заключалось в варварах, а источники городского развития сами по себе не иссякли, то те порода, что уцелели, должны были бы расцвести. Пример Тулузы раннего средневековья, наименее пострадавшей от варваров, свидетельствует о противоположном.

6. A. Dupont. Cites, p. 53.

[44]

в деревне, то есть, очевидно, именно об упадке собственно городской жизни.

Игнорирование этих особенностей города раннего средневековья и, в частности, южно-галльских городов этой эпохи, приводит А. Дюпона к утверждению, что и в VIII—IX веках эти города оставались значительными центрами торговли 1. Еще дальше в стремлении доказать непрерывность интенсивного городского развития и обосновать модную в буржуазной историографии нашего времени теорию «континуитета» идет в своих работах Жан Лестокуа 2. Мишель Роблен с помощью весьма шатких доводов пытается доказать, что в течение всего тысячелетия средневековья город продолжал существовать «в спокойном ритме» 3.

Мы отнюдь не собираемся утверждать, что в раннее средневековье в городах не было абсолютно ничего городского. В портах, особенно по Средиземному морю, сохранялись какие-то нити торговых связей, имелись небольшие колонии чужеземных, восточных купцов, ведших очень ограниченную, но все-таки торговлю с Востоком 4. Однако торговля эта была не только весьма и весьма скромной (чтобы не сказать — мизерной) по масштабам, но, что еще важнее, — она почти совсем не затрагивала основной сферы экономической жизни тогдашней Европы. В одну сторону (с Востока) привозились пряности, благовония, изделия роскоши; в другую (из Европы) плыли меха, рабы, евнухи 5.

Видимо, существовали в городе этой эпохи и какие-то элементы ремесла. Этого требовало самое пребывание в городских

______

1. Ibid., р. 347. Ср. гораздо более осторожные суждения Ф. Гансхофа в его статье о портах Прованса в VIII—X вв. (F. L. Garish of. Etude sur les ports de Provence du VIII-e au X-e ciecle. — RH, 1938, p. 34, n. 3).

2. См. особенно его статью «The tenth century» («The Economic History Review», 1947, N 1).

3. M. Roblin. Cites ou citadclles, p. 311.

4. F. L. Ganshоf. Loc. cIL; P. A. Fevrier, p. 89—90. A. Dupоn . Cites, p. 244—250. 431-432, 525—527.

5. F. L. Ganshоf. Loc. cit. Ф. Веркаутерен, отмечая наличие колоний восточных купцов в VI—VII вв. также и в Северной Галлии, тоже обращает внимание на значительность роли работорговли в их деятельности (рабы вывозились по Луаре, а затем, видимо, но Роне). Но уже в конце VII века (до арабов!) торговля начинает свертываться, мосты и дороги приходят в запустение, а в VIII веке исчезают здесь и колонии восточных купцов и даже стены некоторых городов намеренно разрушаются. (F. Vercauteren. Vic urbaine, p. 467—471, 473—475, 478, 484). Подобную же картину на материале истории раннесредневекового Бордо прослеживает Ш. Игунэ. Постепеннее свертывание средиземноморской торговли он констатирует здесь уже с VI века, и резкое — со второй половины VII столетия, когда и франкские короли от золотой монеты переходят к серебряной (опять-таки — до арабов); внешняя же торговля Бордо с Севером затухает уже с VIII века, то есть до норманнов, чье господство на море н на Гаронне установилось только после 840 года. (Ch. Higounet. Bordeaux, p. 203—204, 225, 229— 230, 233). На материале Прованса к аналогичным выводам пришел П. А. Феврие: упадок городов начался здесь задолго до сарацинских набегов, феодального раздробления и даже до завоевания Средиземного моря арабами. (P. A. Fevrier, р. 212).

[45]

стенах рыцарских «гарнизонов, епископских или «графских резиденций. Но такой узкий круг потребителей не мог породить сколько-нибудь значительного «и устойчивою рынка промышленных изделий — торгово-ремесленное развитие не могло определять хозяйственного лица такого поселения 1.

Отдельные разрозненные элементы еще не создавали юрода. Пусть в раннем средневековье под пеплом обезлюдения и захирения за городскими стенами тлели угольки ремесла «и товарного обмена — разгореться в очаг товарного производства они не могли. Этому препятствовали внутренние потребности победившего в деревне феодального хозяйства. Феодальная вотчина, безраздельно определявшая социально - экономическую физиономию этого общества, еще «ни в какой мере не переросла рамок своей натурально-хозяйственной основы. В недрах феодальной экономики еще «не возникло потребности в обособлении промышленного труда, в репулярном внутреннем обмене веществ посредством обмена товаров. По меткому выражению Ф. Лота, «город тогда не был «необходим для деревни». В условиях господства натурального хозяйства «не было никаких причин для возрастания населения и территории города» 2.

Но отсутствие потребности в «конечном итоге «было лишь следствием отсутствия возможности. В основе господства натурального хозяйства лежала примитивность, низкая производительность тогдашнего сельского хозяйства. Оно не было в состоянии прокормить сколько-нибудь значительное неземледельческое население. Любопытные данные на этот счет приводит Б. Слихер ван-Бат. В конце XI века для прокормления одного каноника или монаха (Сен-Бертинское аббатство, Отэнский капитул) требовался труд 7 крестьянских хозяйств или даже 16 работников (преимущественно глав семей) 3. Удивительно ли, что с VI века и вплоть до Каролингов в Галлии, включая и Прованс, с его богатым наследием античного урбанизма, нет никаких данных даже о церковном строительстве в городах, не созываются поместные соборы, прерываются самые списки епископов 4. При Каролингах в некоторых городах были учреждены каноникаты, однако дальнейшие сведения об их существовании полностью отсутствуют, и

_______

1.  С конца VI века в городах Северной Галлии значительно сокращается число свободных людей среднего достатка, в том числе, видимо, и ремесленников. Некоторые тексты эпохи свидетельствует, что в эту пору ремесленники оказываются в составе несвободного населения. (F. V е r с a u t е r е n. Vie urbainc, p. 466—467). Но многие, по всей видимости, просто покинули город, где стало трудно кормиться ремеслом, и влились в зависимое население деревни; другие, покинув ремесло, быть может остались в городе, но уже в качестве городских (более или менее зависимых) земледельцев.

2. F. L о t. La Gaule, p. 407.

3. В.H. Slicher van Bath. Les problgmes fondamenlaux de la societe preindustriclle en Europe occidenlalc. Wageningcn, 1965, p. 21.

4. P. A. Fevrier, p. 73.

[46]

в XI веке их пришлось воссоздавать заново 1. Экономика раннего средневековья не оставляла места для сколько-нибудь развитого города, и здесь должна была иссякнуть любая историческая инерция 2.

«Города» раннего средневековья сохраняли старые титулы— civitas, urbs, но утратили свою «городскую специфику. Идея противоположности города деревне была чужда сознанию людей раннего средневековья. В 957 году каркаосонская графиня Арсенда, продавая за 100 солидов аллод Cheiranum, в Тулузене, на Арьежс, и перечисляя входящие в него поля, сады, «виноградники, мансы, пустоши и другие угодья, добавляет: «tarn loca rustica quam hurbana» 3. Между тем в округе СенчКентена, где находилось это имение, не было ни одного сколько-нибудь заметного городка. Возможно, указанная приписка — только привычная канцелярская формула, но она не могла бы« возникнуть, если бы современники умели «четко отличать «город от деревни 4. Если каркассонская графиня X века, упоминая «городские места», и имела в виду нечто конкретное, то, вероятнее всего, какие-то укрепления, которые в данном случае едва ли вообще «мели какой-нибудь отношение к городу.

Наличие укреплений, стен стало в раннее средневековье главным и, по сути дела, единственным признаком города 5. Но именно в силу выветривания других качеств и функций городам этой эпохи было слишком «просторно — даже в крайне тесных стеках, возведенных в годы безвременья. Римские стены Гренобля, «построенные около 285 года, замыкали территорию всего в 9 гектаров. Но до XII века город не вышел за эти пределы. Более того, еще в начале этого столетия внутри его стен было немало садов и огородов 6. Это относится и к наиболее крупным городам. В кельнском Альтштадте (ситэ) в X веке было много пусто-

________

1. Ibid., р. 73—74, 175. Это - лишнее доказательство и крайней слабости оживления городской жизни в Каролингскую эпоху и того, как мало сами по себе церковные учреждения могли быть созидателями городов.

2. Вот почему в эту эпоху остались лишь воздушными замками проекты основания новых столиц: Карла Великого в отношении Ахена («Новый Рим») н Карла Лысого — в отношении Компьена («Карлополис») — см. F. Lot. Hisloirc urbaine, p. 67, № 1.

3. HGL, V, N 103.

4. Недаром и живая, народная французская речь для выражения общего понятия город воспользовалась тем же латинским словом, которое обозначало деревню — villa.

5. «Так или иначе, до 1050 года но меньшей мере, торговая функция городов, видимо, оставалась сугубо второстепенной по сравнению с функцией обороны. Рынок н порт в то время никогда не имели такого значения в городе, как стены и башни». (G. Dub у. Villes, р. 241). Ф. Веркаутерен подчеркивает сугубо церковный характер северофранцузских городов раннего средневековья, систематическое возрастание в них власти и землевладения епископов, а также капитулов и церквей, возрастание удельного веса клириков в их населении. (F. Vercauteren. Vic urbaine, p. 454, 464—465, 474-477, 483).

6. P. Lоt. Recherchcs, 1, p. 53, 59.

[47]

шей 1. В Майнце еще во второй половине XII века большая часть территории римского оитэ была под земледельческой обработкой 2. И даже в Арле, где римские стены окружали территорию всего около 21 гектара (600 м на 350 м), в средние века население достигло этих стен, по всей видимости, только во второй половине X века. И это — в Арле, который был столицей Арелатского королевства и в какой-то мере оставался портом («главным портом!) на пути из Средиземного моря в Северную Галлию 3.

Глубочайший упадок городской жизни в раннее средневековье — неопровержимый факт. И основа его — в упадке, почти полной атрофии главной, экономической, торгово-ремесленной функции города. Ф. Л. Гансхоф считает, что после V века римские civitates и castra, сохраняя лишь значение укрепленных пунктов, «не знали никакой городской жизни, заслуживающей такого названия» 4. Поэтому они оставались лишь «догородскими поселениями» (noyau pre-urbain), которые сами по себе не превращались в города 5. Отмечая, что территория городов античного корня от конца III до конца XI века «ничуть не изменялась, Ф. Лот писал: «В течение семи столетий города жили убогою жизнью как в политическом, так и в экономическом отношении» 6. Ф. Веркаутерен выразил ту же мысль еще резче: в городе раннего средневековья сохранялось лишь «подобие городской жизни»; «это была мнимая городская жизнь» 7. В позднейшей работе, отмечая, что города раннего средневековья были столь же отличны от античных, как и города классического средневековья, Ф. Веркаутерен поставил под сомнение самую проблему континуитета: с точки зрения методологической принцип постеленной эволюции представляется, безусловно, сомнительным, а континуитет — чистой абстракцией, оторванной от исторической действительности 8. K существу вопроса ближе всего подошел в своей небольшой, но вдумчивой работе П. Суйри: в раннем« средневековье город был вынужден приспосабливаться к господству земледельческой, натурально-хозяйственной экономики, которая не оставляла места для специфически «городского хозяйственного развития 9.

Вот почему так незначительна была общественная роль города на протяжении раннего средневековья. Вот почему, как пишет

________

1. F. Ganshof. Villes, p. 45.

2. Ibid., p. 34. Еще в 1141 году нимский виконт инфеодпровал некоему лицу манс в городе (unum mansum in civitate Nemausi. — Layettes, I, N 82).

3. P. A. Fevrier, p. 102—103.

4. F. L. Ganshof. Villes, p. 13, 14, 63.

5. Ibid., p. 15, 16, 21.

6. F. Lot. L'histoire urbaine du Nord de la France. — «Journal des savants», 1935.

7. F. Vercautcren. Dela cite antique, p. 139: «...un semblani de vie urbaine...». «Mais celleci est faclice».

8. Id.. Vie uroainc, p. 463.

9. P. Souyri, p. 1.

[48]

П. Л. Феврие, «если в начале этого периода от городов еще доходят кое-какие отрывочные сведения, то в конце раннего средневековья налицо полное молчание текстов, и археология почти ничего не может к этому добавить» 1. В «итоге историк городов Прованса приходит к вполне определенному выводу: ««Все эти данные не позволяют относить слишком далеко в глубину средневековья реальное существование города (l'importancede la ville). До середины XI века (а еще вернее — до начала XII) не было ничего» 2. Поэтому XI—XII века он определяет как «период возникновения средневековых городов» 3.

У историка нет никаких оснований исключать Тулузу из общих для всей Западной Европы, и в частности для провансальского Юга, условий «существования, точнее — прозябания, городов в раннем средневековье. Правда, хотя Тулуза и пригароннский район познали в эти столетия и осады, и набеги 4, им не пришлось вынести всех тех бедствий, которые выпали на долю городов Средиземноморского побережья. Тулуза не подверглась разрушению. Вестготские короли сделали ее своею столицей — это, очевидно, должно было несколько сдержать процесс увядания позднеантичного города. Еще при Меровингах здесь отмечалось существование каких-то ремесленников и торговцев 5. Но не следует преувеличивать значения этих моментов — они не могли пробудить город к активной жизни. Примечательно, что церковь Дорад, построенная в Тулузе вестготами, отличается более чем скромными размерами. И некоторое (весьма худосочное) экономическое оживление при Каролингах, и звание столицы эфемерного Аквитанского королевства 6 — могли, в лучшем случае, лишь несколько замедлить спонтанный процесс запустения, деурбанизации.

Затем, как известно, Тулуза сделалась центром» могущественного «графства, одного из наиболее богатых княжеств средневекового французского королевства. Но это не повлекло за собою автоматически подъема городской жизни в резиденции тулузских графов. Почти полное молчание источников на протя-

___

1. P. A. Fevrier, р. 90, 91, 92, 103; G. Duby. Villes, p. 231; F. Lot. Rccherches, I, p. 46; С h. И i g о u n e t. Bordeaux, p. 233.

2. P. A. Fevrier, p. 107.

3. «La periode de gendse des villes m£di£vales». (Ibid., p. 207, 211). Даже Ж. Сотель должен был прийти к выводу, что в XI веке имело место не возрождение античных городов, а рождение новых, средневековых. (G. San (с 1, р. 327). Для понимания новизны городского развития классического г;рецневековья существенно учесть наблюдения над судьбами путей сообщения в первое тысячелетие нашей эры. См.: F. Imbеrdis. Les routes, medievales: mythes et realitcs historiqucs. — AHS, 1939; M. Вloch (ibid); R. H. Bautier. Recherches sur les routes de l'Europe ntedievale.— 8PhH, 1963.

4. HGL. II, p. 362—363, F. Lot. Recherches, I, p. 338; A. Du port. Cites, p. 234—236, 414- 415.

5. A. Dupont. Cites, p. 211,249—254.

6. Ibid., p. 235—271.

[49]

жении нескольких столетий (особенно с VIII до XI века) 1 само по себе достаточно красноречиво. Но имеются и более прямые свидетельства упадка Тулузы как городского центра в раннее средневековье. По единодушному мнению «историков, древнейшей частью города была площадь Salinum, в южной части тулузского Ситэ у берега Гаронны, где были причалы, и у Нарбоннских ворот, где в город входила Аквитанская дорога 2. Очевидно, еще в римские времена сюда свозилась соль, доставлявшаяся через Каркассон с нарбонсских солеварен — здесь был соляной рынок. Но из документов начала XI века мы узнаем, что в эту лору соляной рынок находился «не в Тулузе, а в местечке Базьеж (20—22 «м юго-восточнее города), владели этим рынком деревенские феодалы Карамаиы, которые получили это пожалование «от королей» (по всей видимости, Каролингов). Они беспощадно облагали соле-торговлю и даже препятствовали подвозу соли в Тулузу. И только в начале XI века начинается борьба против Караманов за соль, за тулузский соляной рынок 3. Следовательно, если в античности Тулуза была центром соляной торговли в этом районе, то в раннее средневековье она потеряла это свое положение, что, несомненно, было связано с сокращением ее населения и общим» упадком городского рынка. Город настолько утратил силу экономического притяжения, настолько упало его значение, что деревенский феодал оказывался сильнее города.

Даже те скудные данные, какими располагает историк, позволяют утверждать, что подъем городской жизни в Тулузе в XI веке начался «после длительного периода упадка. Как было» отмечено выше, стены, которыми римляне в III веке обнесли город, замыкали обширную территорию в 97 гектаров. И все-таки в то время этот пояс был, быть может, несколько тесен, есть данные, что еще в V веке за северной стеною отмечалось некое продолжение города 4. Но в раннее средневековье население города настолько сократилось, что старый пояс стал не в меру просторен,— дома далеко отступили от стен 5. Как свидетельствуют истопники XII века, здесь, «о внутреннему периметру укреплений, располагались огороды, сады и более всего — виноградники жителей; были здесь, по всей видимости, и отдельные полевые участки 6.

Еще в первой половине XII века в Ситэ оставалось «немало пустошей, о чем свидетельствует основание графом» Альфонсом-

_____

1. D. Faucher, Ch. Higounet. Les villes de la region de Toulouse. Т., 1942, p. 86.

2. J. Chalande. Histoire des rues dc Toulouse. — MAST, 1913, p. 225; P. Souyri, p. 9; J. Coppolani, Toulouse, p. 28.

3. Cart. S.-Sernin, N 134, 136, 137. Подробнее см. ниже: Торговля солью. D. Faucher, Ch. Higounet. Villes, p. 87.

5. R. Limouzin-Lamothe. La commune de Toulouse, p. 217.

6. Cart. Bourg, N 4.

[50]

Журденом сальветата с наделением поселенцев пусть маленькими, но усадьбами 1. Анализ объектов внутригородской недвижимой собственности в сделках купли-продажи в конце XII—начале XIII века, самые формулы, обозначавшие содержание такой собственности, убедительно показывают, что первоначально это были усадьбы сельскохозяйственного назначения с домами и хозяйственными постройками 2. Из таких усадеб с огородами, садами, виноградниками, расположенных «от улицы до улицы», и состояли, так сказать, жилые кварталы догородской Тулузы.

При этом речь идет только о Ситэ. В раннесредневековой Тулузе Бурга — этой второй половины позднейшего города еще не существовало. В дальнейшем он возник за северной стеной Ситэ, вокруг Сеи-Серненской церкви. Еще в середине IX века Бурга не было: Сен-Серненокая церковь стояла тогда вне города и на некотором расстоянии от него — «baud procul ab urbe», как сказало в грамоте Карла Лысого, который, осаждая в 844 поду Тулузу, жил в Сен-Серненском монастыре—вне города 3. По Бурга, как целого, видимо, не было еще и в середине XI века. В 1067 «году тулузский граф Гильем IV подарил клюнийскому аббатству Муассака деревню Кузинас (villa de Goquinis), стоявшую почти непосредственно за северной стеной римского крепостного обвода города со стороны Гаронны, близ Базакля 4. Из описания территории дарения следует, что она располагалась именно там, где затем (y Гаронны) проходил земляной вал Бурта. В грамоте же нет ни малейшего указания «а какие-либо стены или валы. По всей видимости, тулузский Бург сложился не ранее второй половины XI века. Этот terminus a quo весьма существенен. Юн позволяет ощутимее представить ту объективную траль, которая отделяла раннесредневековый, в сущности догородской, этап от этапа собственно городского развития.

Как же началось это возрождение, точнее — новое рождение города? Под воздействием каких импульсов город, в течение полутысячелетия бывший таковым лишь по названию, начал превращаться в город в собственном смысле этого слова?

До возникновения средневековых городов деревня была по сути дела единственной всеобъемлющей сферой экономической жизни общества. Источник того глубокого сдвига в феодальном обществе, который привел к отделению ремесла от земледелия, эпицентр того потрясения, из которого родился средневековый город, следует поэтому искать «не в самом городе (или в том, что носило титул города в раннее средневековье) и не во внешних

______

1. Ibid., N11.

2. «...cum hedificiis el baslimenlis». Cart. Botirg, N 35, 45, 47, 48, 50.

3.  Cart. S.-Sernin, N 3.

4. HGL, V, N 287.

[51]

влияниях, где их обычно ищет буржуазная историография 1, а в феодальной деревне 2.

Глубинные процессы, протекавшие в тогдашней деревне, теперь можно представить себе лишь в самых общих чертах. Очевидно, ремесло (а значит, и ремесленное население) могло отделиться от земледелия только на базе существенного возрастания продуктивности самого земледелия. Действительно, такое возрастание с начала XI века и особенно с его середины представляется несомненным 3. Однако последствия этого подъема отнюдь не были однозначными. Он должен был способствовать возрастанию деревенского населения. Но он не был настолько значительным, чтобы в условиях феодальной эксплуатации обеспечить существование всей этой массы. «В итоге это дополнительное население оказывалось «избыточным» 4.

Неизбежное в условиях поместья дробление наделов вело к образованию значительного слоя малоземельных и безземельных крестьян, для которых выполнение феодальных «повинностей становилось непосильным бременем 5. Незаинтересованность сеньоров в таком дроблении «нередко облегчала отрыв этих элементов от земли. «В то же время опасение утраты рабочей силы еще чаще побуждало феодалов активно-противодействовать бегству зависи-

________

1. Вслед за А. Пиренном (La civilisation occidentale au Moyen Age dtr X-e au milieu du XV-e sieclc. —Hisloire generate publ. sous la dir. dc G. Glotz, t. VIII. P., 1933) Ф. Лот рассматривал «экономическое возрождение» XI— XII вв. как результат влияния Востока: «Оно, несомненно, пришло с востока, из Константинополя, а также из мусульманских стран». (F. Lot. Hisloire urbaine, p. 79). Едва ли есть смысл вступать в полемику с концепциями такого рода или спорить с фантастическими построениями Ирвинга Эйгасл. (I. Agus. Urbain civilisation in pre-crusade Europe. Vol. I—2, N. Y., 1965). Нужно отметить, что наиболее проницательные из современных историков на Западе все более уверенно становятся на ту точку зрения, что бурный подъем городов в XI— XII вв. был обусловлен подъемом деревни (Сh. Нigоunet. Bordeaux, р. 234—235, 259, 289; Ph. Wolff. Une ville a Page ingrat— AM, 1966, N 4, p. 556—557; P. A. Fёvrier, p. 139).

2. См.: С. M. Стам. К вопросу об основном экономическом противоречии феодализма.— Уч. зал. Сарат. ун-та, т. 66, Саратов, 1958, стр. 270—271.

3. См.: М. Блок. Характерные черты французской аграрной истории, (пер. с французского). М., 1957, стр. 45—49; Сh. Нigоunet. Bordeaux,, p. 234—235. 259, 289; A. R. Lewis. Southern society, p. 173, 395.

4. П. Суйри (L'evolution, p. 3) не без основания рассматривает эти явления в развитии феодальной деревни как своеобразный кризис: не упадок, но переломный момент — «наступившее в деревне нарушение равновесия». Ж. Дюби в своей работе по истории средневекового аграрного развития также приходит к выводу, что рост производительности земледелия с XI века способствовал быстрому возрастанию населения, но не мог обеспечить этой возросшей массе достаточного пропитания. (G. Dubу. L'economie rurale ft la vie des campagnes dans l'Occident medieval. P., 1962, t. 1, p. 216).

5. Интересные сведения о крайнем малоземелье и обнищании крестьян в эту эпоху приводит Жорж Дюби в упомянутой работе. Так, в арльской округе (документ 1182 года) держательская земля была последовательно» разделена на 6 долей, на 3 и затем еще пополам. В Иль-де-Франсе земельный массив около 80 га рядом последовательных делений был раздроблен на 80 частей, так что каждый крестьянский надел составлял не более 1 гектара. В некоторых районах Англии нищета и вымирайте крестьян были обычным явлением в XIII веке. (G. Dub у. L'economie rurale, t. I, p. 217— 219). M. А. Барг отмечает резкое, почти троекратное, сокращение среднего размера миланского надела в Англии между концом XI и концом XIII века. (М А. Барг. Исследования по истории английского феодализма в XI— XIII вв., М.,-1962, стр. 306—319).

[52]

мых держателей (зачастую сервов) из поместий. Но так или иначе те, кто «е получал возможности приложения своей рабочей силы (к земельному наделу), кто «искал более свободных условий ведения хозяйства, отрывались от поместья и от земледелия. Это должно было ускорить высвобождение и обособление ремесленных элементов, входивших в эту подвижную массу, концентрацию их в пунктах завязывавшихся товарных связей, в возникавших и возрождавшихся городах 1.

Следствия этих процессов выступают с ощутимой рельефностью. В деревенском населении, до тех пор почти неподвижном, обнаруживается глубокое движение. Отдельные элементы, группы (может быть даже — массы) сельского «населения покидают свои насиженные места, частью бегут от сеньориальной власти, частью как-то иначе отрываются от поместья, бродят по стране, особенно по лесам, ищут новых мест и поселяются на новых местах 2.

Внутренняя колонизация была первым результатом новых явлений, «походы бедноты» в крестоносном движении — крайней формой проявления тех же импульсов. Возникновение средневе-

________

1. А. Пиренн (хотя это противоречило его теории возникновения средневековых городов из поселений купцов-авантюристов) отмечал, что городское, торговое население стало «необычайно быстро расти благодаря постоянному притоку значительного числа тех безземельных людей, которых было так много во Фландрии в XI веке» (А. Пиренн. Средневековые города Бельгии. М., 1937, стр. 172). М. А. Барг также видит в крайней земельной тесноте, характерной для английской деревни XIII века, могущественный фактор отслоения неземледельческнх элементов. Но самую эту земельную тесноту он считает прежде всего следствием развития товарно-денежных отношений (М. А. Барг. Исследования, стр. 225).

2. По данным, которые приводит Жорж Эспинас (ссылаясь на Декк), в Нормандия резкое возрастание населения можно отметить с конца X и особенно бурно в XI веке. Оно проявляется в возникновения и широком распространении института госпитов, «являвшихся неизвестно откуда». Именно они в эту лору широко заселили и распахали обширные лесистые пространства Верхней Нормандии. (G. Е spinas. Les origincs du capitalistic; t. Ill, p. 180—181). Любопытные данные о необычайной подвижности сельского населения в различных областях Западной Европы с середины XI и на протяжении XII века приводят также Ж. Дюби и Ш. Игунэ. (G. Dtiby. L'economic rurale, I, p. 214; Ch. Higounet. Bordeaux, p. 245- 246).

[53]

ковых городов происходило в ряду этих процессов 1. Поэтому, хотя внутренняя колонизация в XI—-XII веков, и в частности «на провансальском Юге, требует специального рассмотрения, не коснуться ее (хотя бы кратко) здесь нельзя.

В XI—XII веках вырубка и раскорчевка лесов, распашка пустошей, основание новых деревень широко охватили все районы Франции 2. Охватили они в эту пору и провансальский Юг. Еще в середине XI века Тулуза была окружена обширными лесами. К середине следующего столетия весь этот район был расчищен и поставлен под обработку 3. В XII—XIII веках были освобождены от лесов и болот, распаханы под хлеб и виноград плодородные пространства к северу от Тулузы, вниз по Гаронне до Муассака, и лесистое плато в междуречья Тарна и Гаронны.

Обычно решающая роль в этом деле признается за монастырями. И в самом деле, необычайно расширяя в связи с этим свои владения ((главным образом за счет дарений), выговаривая себе на нови особые «привилегии и извлекая в целом очень значительные выгоды, монашеские общины сделали немало для расширения площади обработанных земель. Наибольшую активность при этом проявили сначала клюнийские аббатства, затем духовно-рыцарские ордена (особенно госпитальеры) и наконец цистерцианские монастыри. Поистине кипучую энергию проявило в северной части Тулузека цистерцианское аббатство Граноельв, основанное в РМ4 году близ «Вердена-на-Гаронне, среди дремучих в ту пору лесов (о чем свидетельствует и его название) . Однако прав Шарль «Игунэ, заключая, что огромная работа внутренней колонизации была выполнена прежде всего силою мелких крестьянских хозяйств . Ведь на деле почти вся работа по вырубке, расчистке, распашке производилась путем организации монас-

____

1. Мы не останавливаемся здесь на таких характерных для XII века явлениях, как широкое распространение разбойничества и наемничества, глубокие корни которых, очевидно, следует искать в тех же процессах. В отношении Лангедока, и, в частности, Тулузена в равной мере и яркую и безотрадную картину в этом отношении рисуют известные путевые записки к письма Этьена, аббата св. Женевьсвы (затем епископа Турнэ), в 1181 году ездившего в Тулузу по поручению Филиппа II. (Н. Geraud. Les routiers au XII-e siecle. — ВЕС, 1841—1842, p. 134—135; P. Bel perron, p. 22— 25). См. также Cart. Conqucs, № 66.

2. J. Flach. Les origines de l'ancienne France. P., 1893, t. II, p. 142— 157; P. Viol let. Les communes frangaises au Moyen Age. — M&noires de I'lnslitut national de France. Academie des Inscriptions et Bellcs-Lettres, i. 36, 1901, p. 346; A. B. Конокотин. Очерки по аграрной истории Северной Франции в IX—XIV вв. Иваново, 1958, стр. 38—43.

3. P. Ourliac. Les villages de la region toulousaine au XII-e siecle. — «Annates», 1949, p. 268.

4. Catalogue des actes de l'abbayc de Grandselve (HGL, VIII), N 109, 122, 123, 146, 211, 296, 357, 421, 423, 459, 572, 586, 593, 647, 715. См. также: Catalogue des actes de l'abbaye de Boulbonnc (HGL, VIII), N 46, 77; Layettes, t. II, № 1918.

5. С h. Higounet. Occupation du sol entre Tarn et Garonne. — AM, 1953, p. 317.

[54]

тырских колоний — заимок (granges) трудом конверсов и вообще малоземельного и безземельного крестьянского люда, привлекаемого сюда малыми, но все-таки — наделами, и облегченными условиями держания на новых распашках.

Для того, чтобы яснее представить себе этот процесс и его связь с процессом возникновения средневековых городов, необходимо, хотя бы кратко, остановиться на том широком движении по основанию «убежищ» — сальветатов, «которое развернулось в рассматриваемую эпоху повсюду во Франции и очень ярко проявилось на Юге 1. В X и даже в первой половине XI века сообщения о сальветатах еще единичны 2. Но во второй половине XI века наступает перелом. Убежища возникают повсюду 3. Основывают их в эту пору преимущественно монастыри — они надолго монополизируют это право. В Тулузском диоцезе особенно активно действуют Лезатское и Муассамское клюнийские аббатства, а также известное Конкское аббатство святой Веры (в Руэрге), открыто соперничающие между собою 4. Убежища эти зачастую невелики: как правило, они создаются вокруг отдельных храмов, которые церковь в период клюнийской реформы настойчиво отбирала у светских сеньоровю Сеньоры «дарят» храмы с прилежащими к ним угодьями «с тем, чтобы было основано убежище» 5. В XII веке, особенно в первой его половине, количество убежищ значительно возрастает. Наибольшую активность теперь проявляют приорства духовно-рыцарских орденов, а во второй половине столетия— цистерцианские аббатства. Увеличиваются и масштабы сальветатов. Монахи добиваются от сеньоров дарения значительных свободных земель, а также леса — для строительства и отопления жилищ 6.

Как показывает уже самый термин — salvatio, salvaterra, salvctas, убежища основывались -для привлечения пришлого, беглого люда 7. Источники убеждают, что «население этих сальветатов складывалось за счет беглых крестьян «с другой земли и из чужой сеньории», как писали в 1084 году лезатские монахи в

____

1. P. Ourliac. Les sauvet£s du Comminges, Т., 1947, p. 44—66.

2. Cart. S.-Sernin, N 232 (ок. 1040 г.). В начале XI века возникают первые сальветаты и в Бордслэ (Ch. Higounet. Bordeaux, p. 242).

3. Около 1080 года граф Ошскнй Аймернк II провозгласил в качестве «salvatio» самый город Ош. — Cartulaire de l'eglise metropolitaine d'Auch (Cart u la ire noir) N 45.

4. HGL, V, N 271, 311, I, 319, 358; Cartulaire de l'abbaye de Conques en Rouergue, publ. par. G. Dcsjardins. P., 1879, N 61, 66, 75, 538, 547.

5. Catalogue des actes de l'abbaye de S.-Pierre de Lizat. (HGL, V), Jfc 201 (1080 г.); HGL, V, № 358 (1085 г.); Cart. Ordre Malle (publ. par A. DH Bourg. Ordre de Malte: Histoire du grand-prieure de Toulouse, 1883), N 1; Catalogue des actes de I'eveche de Beziers. (HGL, V), N 50.

6. Cartulaire general de l'Ordre du Temple, 1119?—1150; publ. par d'Albon. P., 1914; N 63, 129; HGL, V, N 533.

7. «supervenientes homines» (Cart. Conques, N 66): «confugientes» — HGL. V, N 358.

[55]

грамоте об основании убежища Сен-Жермье в округе Мюрэ 1. При этом светские сеньоры-дарители не сомневались, что основываемое убежище привлечет немало их собственных крестьян, и лишь оговаривали, чтобы в этом случае новые поселенцы уплачивали облегченные чинши своим прежним сеньорам 2. А виконт Безье и Каркассона Ружер, делая подобное дарение, запретил тамплиерам принимать в качестве поселенцев его зависимых людей 3. Вот почему феодалы нередко (особенно на первых порах) пытались воспрепятствовать основанию убежищ. Так, сеньор Лавора Гильем, жалуя в 1065 году Конкскому аббатству церковь св. Христофора с угодьями, ставит условием, чтобы монахи никогда не основывали там убежища 4.

Но раскорчевать лес, поднять новь можно было только привлекая поселенцев-крестьян. Порой на территории убежищ открыто запрещалось проживание рыцарей и их слуг — «nullus miles neque cliens», как сказано в учредительной грамоте (1106— 1111 годов) убежища Сент-Фуа в тулузской округе 5. Вполне понятно — монахи не хотели делить с другими феодалами доходы от нового поселения, о чем без всякого стеснения и писали 6. Зато, основывая «вместе с двумя светскими землевладельцами убежище Матапезюль (1080 год), тулузский Сен-Серненский монастырь прямо предназначал его «для нужд бедняков» (ad opus pauperum) 7. Разумеется, «забота о бедных» была только благочестивым прикрытием корыстных интересов церковников (как мы только что это видели), но не подлежит сомнению, что широкая практика основания сальветатов смогла развернуться только на основе реального притока сельского бедного люда, выталкиваемого из деревни ростом населения, дроблением наделов, острым малоземельем.

Только на этой основе сумели госпитальеры на комменжских холмах (в верховьях «Гаронны и на ее притоках), в то время покрытых густыми лесами (Буконский лес), на сравнительно небольшом пространстве в 50 км длины и 20 км ширины, между Мюрэ и Сен Годенсом, в течение XII века основать свыше 40 деревень-убежищ. Этим путем они стремились уловить, закрепить и использовать для распашки нови и разведения скота те многочисленные в эту пору безземельные и бездомные элементы, которые из горных долин Пиренеев устремлялись к равнинам в поис-

______

1. «de alia terra et dc alio senioralu». — HGL, V, N 358.

2. Ibid.

3. «excepto dc mcis hominibus» (Cart. Ordre Temple, N 63).

4. Catalogue des actes relatifs a l'eglise de Lavaur. (HGL, V), N I.

5. Cart. Conques, N 547.

6. «omnisque census et omnes fiducie et omnes redditus et Icidc maccllo- тит ci salis et omnes donationes sint monachis in perpetuum». — Ibid.

7. Cart. S.-Sernin. N 548. Основывая в 1155 году кастелл Гризоль (см. ниже), граф и Сен-Сернен предусматривали проживание там и таких поселенцев, которые не имеют никакого рабочего скота и обрабатывают землю собственными руками — braciarii. (Carl. S.-Sernin, N 106).

[56]

ках свободных земель 1. При этом поселенцам здесь нередко предоставлялись карликовые наделы, достаточные лишь для постройки хижины 2, да право свободного пользования лесом, —безземелье делало привлекательными для поселенцев даже и такие условия. Если, например, в 1117 году для основания убежища в округе Орияка (около 30 км юго-восточнее Тулузы) госпитальеры получили от графа Буржена и других сеньоров почти 500 га земли обработанной и, главным образом, необработанной (преимущественно лесов для расчистки) причем специально выделялась земля для крестьянских дворов casales 3, то очевидно, что в округе были значительные резервы рабочей силы, не имевшей источников существования и искавшей прочного приложения 4. Более того, безземелье побуждало крестьян в отдельных случаях брать обремененные повинностями держания сроком только на год 5.

Какова была в эту нору та крайняя степень крестьянской бедности, нужды, доходившей до нищеты, которая гнала людей в жалкое положение конверсов, в монастырские заимки и сальветаты, ярко живописал сам Бернар Клервоский в известной «Проповеди к конверсу» 6.

Но в сальветаты гнала крестьян также и тяжесть феодальной эксплуатации в старых поместьях, откуда они бежали. Источники не оставляют сомнения в том, что очень часто они были сервами. Самые грамоты называют их беглыми (confugientes) 7.

_________

1. Сh. Higounet. Peuplement, p. 495; P. Оurliac. Sauvetcs du Comminges, p. 23—147. Своп владения здесь госпитальеры продолжали расширять и в XIII веке (Invenlaire-sommaire des archives dcpartemcntales ant6rieures a 1790. Haule-Garonne. Т., 1927, I. 1, N 219).

2. Сh. Higounet. Occupation du sol, p. 317—320.

3. Documents Liberies Municipals, N 3.

4. Разумеется, соперничество между феодалами (особенно между церковными и светскими) в погоне за рабочей силой в создавшихся условиях побуждало их соперничать и в предоставлении льгот новоприходцам. Но примечательно, что иногда основание новых селений-убежищ не сопровождалось дарованием вольностей или же эти вольности были крайне незначительны. (См., например, HGL, V, N 439). Очевидно, монахи имели основания не беспокоиться относительно притока поселенцев: людей, нуждавшихся в земле, в обычном наделе феодально-зависимого крестьянина было достаточно. На материале истории сальветатов в Борделэ в XI веке аналогичные явления отмечает Ш. Игунэ. (С h. Higounet. Bordeaux, p. 241).

5. Cart. S.-Sernin, N 175: per unumquemque annum, ut faciant servicium. M. Кастэн-Сикар рассматривает их как наемных работников. (М. Сastaing-Sicard Contra! de travail dans la vie toulousainc des XII et XIII ss. — «Recucil Soc. hist, des pays de droit ecrit». Montpellier, 1958, p. 87).

Но грамота при всем ее косноязычии говорит не только о каком-то наделении (homines acasalads), но также и о продуктовых оброках — преимущественно зерном. 1884 86, N 43; см. также N 40, 41; HGL, V, N 545; Layettes, I, N 70.

6. «У тебя не было ни чулок, ни башмаков, ты ходил полуголым, холод и голод мучили тебя. Ты прибежал к нам, и мольбы твои открыли тебе двери аббатства. Нищим, Христа ради приняли мы тебя. И с тех пор у тебя — точно ты равен ученым и знатным, находящимся в нашей среде, — есть и пища, и одежда, и все, что надо». (Цит. по кн.: Л. П. Карсавин. Монашество в средние века, СПб, 1912, стр. 61).

7.  HGL, V, N 358.

[57]

Видимо, также для того, чтобы не допустить сыска беглых сервов, основатели сальветата требуют от сеньоров-дарителей клятвы, что они не будут вторгаться на территорию убежища 1. А для привлечения поселенцев на новое место основатели убежищ обещают им не только надел, облегчение повинностей, свободу пользования угодьями, но также гарантию свободы поселения и свободы ухода из сальветата 2. Очевидно, для очень многих переселение в сальветат означало разрыв с сервильным состоянием. Он был нелегок. И вчерашние крепостные не хотели рисковать приобретенной свободой. Вопреки легковесным утверждениям тенденциозных компиляторов о якобы раннем и незаметном рассасывании серважа в Лангедоке 3, источники рисуют существенно иную картину 4. К противоположным выводам приходят и наиболее вдумчивые исследователи 5. Леон Дютиль имел достаточно оснований для своего заключения: население сальветатов в основном состояло из беглых сервов 6.

Все эти данные заставляют по-новому взглянуть на происхождение сальветатов и на соотношение общественных сил в процессе их возникновения. На авансцене этого процесса выступают монастыри, и историки обычно отдавали церкви пальму первенства, как безусловно заслуженный ею в этом движении трофей 7. В действительности внимательное рассмотрение фактов убеждает, что импульс, породивший это движение, исходил отнюдь не от церкви и сеньоров. Исследуя историю внутренней колонизации, развернувшейся в XI—XII веках в низовьях Гаронны,

______

1.  HGL, V, N 311, 1, 358.

2. «libere licebit intra re et exire», Ibid., ibid.

3. P. Belperron. La croisade contre les Albigeois et Tnnion de Languedoc a la France, 1209—1249. P., 1942, p. 25.

4. Cart. S.-Sernin, N 58, 62, 63, 80. 105, 106, 132, 141, 174, 181, 203, 231, 239, 240, 243, 260, 264, 266, 267, 268, 297, 301, 302, 304, 305, 307, 311, 315, 323, 326, 331, 335, 368, 370, 382, 387, 388, 392, 394, 401, 416, 435, 491, 492, 513, 514, 525, 527, 529, 536, 538, 539, 588, 599, 689, 692, 698; Ap., N 12, 45, 61, 62; Archives dept. H.-Garonne. Repertoire S.-Sernin. t. 1, fol. 6 v; HGL, V, N 277, 367 II; Catalogue de la Grasse (HGL, V), N 69, 122; A. Du Bourg, p. 178; L. Menard. 1, p. 71; Coutumes de Gimont (AM, 1896), art. 3; E. Rossi gnol. Gaillac, p. 26.

5. M. ВIосh. Socicle feodalc, p. 407; P. О u r l i a c. L'hommage servile dans la region toulousaine. (Melandes d'histoire du Moyen Age dedies a la memoire de Louis Halphen. P., 1951).

6. L. Dutil, t. I, p. 117. В этом смысле очень показательны условия, на которых в 1095 голу епископ Арталин и Гильем-Рамун, граф серданьский, основали «вольную деревню» Villain Liberam (затем Вильфранш-де-Конфьяи) на р. Теш, на границе Руссильона и Сердани: отмена серважа, освобождение от всех поборов на первые два—три года, дарование рынка. (Privileges et litres de Roussillon et de Cerdagne, publ. par B. Alart, 1, Pcrpignan, 1874, p. 36).

7. Этому преувеличению роли церкви и конфессиональных мотивов в основании сальветатов отдал дань и Жак Флак (J. Flach. Origincs, II, p. 150, 171—176, 211) и даже Марк Блок (М. Блок. Характерные черты, стр. 27). Сеньоров и церковь объявляет главными побудителями этого процесса современный бельгийский историк Л. Веррье. (L. Vcrriest. Nouvelles etudes d'histoire urbaine. Gembloux, 1948, p. 2).

[58]

Шарль Игунэ также подметил, что сальветаты вобрали в себя только частицу новоселов этой эпохи. В огромном большинстве случаев распашка нови производилась крестьянами-пионерами самовольно, фактически путем захвата. Самовольно возникло и большинство новых деревень и поселков. Церковь, богатая землями, лишь старалась направить этот неудержимый поток в русло ее интересов, придать ему удобную для нее форму. Основание сальветатов отразило силу напора безземельного сельского люда: нередко новоселам не предоставляли почти никаких льгот, в других случаях можно видеть, насколько неохотно церковь шла на предоставление вольностей жителям сальветатов, лишь вынуждаемая к этому силою обстоятельств 1. Иначе все равно земля была бы захвачена, а поступление феодальных повинностей — не обеспечено.

В этой связи Ш. Игунэ обратил внимание на совпадение в XI—XII веках двух процессов: «обновления церкви» и внутренней колонизации 2. Совпадение это, «разумеется, отнюдь не было случайным. Только в действительности связь здесь была не та, какую видели обычно, а обратная: не колонизация вследствие благотворной роли обновленной церкви, а «обновление» (обогащение, усиление, возвышение) церкви вследствие использования ею важнейших новых экономических и социальных сил эпохи, в том числе и великого движения внутренней колонизации, пробужденного и осуществленного крестьянством.

Освоение новых земель, сельскохозяйственная внутренняя колонизация требовала много свободных рук. Но, очевидно, и она не могла поглотить всей массы (для того времени — весьма значительной) бедного люда, выталкиваемого и бежавшего из поместий. Это должно было вести к частичному отливу рабочей силы из земледелия в ремесло и торговлю. Процесс этот в известной мере происходил уже в рамках самих сальветатов. Нередко грамоты об их основании обещают поселенцам свободу пользования не только лесами, пастбищами и водными источниками, но также и рынками 3. В 1090 году вследствие вторжения тулузского графа 4 рынок из сальветата Сен-Жермье пришлось перенести в город Мюрэ: очевидно, рынок был достаточно значителен, если привлек грабительские аппетиты такого могущественного сеньора. В некоторых сальветатах с самого начала предусматривалось получение доходов от обложения мясного промысла и засола мяса 5.

Но и там, где учредительные хартии ничего не говорят о ремесле, его развитие, как и развитие торговли, в значительной

_______

1. Ch. Higounet. Bordeaux, p. 240—245.

2. Ibid., p. 240.

3. HGL, V, N ЗИ. I; 358.

4. «propter invasioncm quam fecit Guillelmus comes Tholose de salvetate Sancti Germerii el de mercato» (HGL, V, N 379).

5. Cart. Conques, N 547.

[59]

степени было предопределено здесь, во-первых, ограниченностью размеров наделов 1, а во-вторых, присущей сальветатам большею безопасностью и свободой крестьянина в распоряжении своей личностью и имуществом, а значит — и большею свободой оборота. Вот почему из сальветатов, возникавших как земледельческие колонии, зачастую вырастали полуаграрные-полугородские местечки, а норою и такие значительные торгово-ремесленные центры, как Гренаданна-Гаронне (бывшая первоначально «заимкой» аббатства Грансельв) 2.

Уже в первой половине XII века вслед за церковниками в выгодное дело основания новых поселений включаются светские феодалы и прежде всего графская власть. Тулузскне графы при этом преследовали и стратегические цели. Стремясь отстоять свою независимость как от нового владыки Гаскони — английского короля, так и от своего непосредственного сюзерена — короля французского, они начинают возводить опорные пункты на западных и северных окраинах Тулузского графства. Так. в связи с постройкой графской крепости селение Вильлонг превращается в Кастельсарразен — важный опорный пункт па дороге из Тулузы в Муассак и Ажен 3. В 1144 году Альфонс-Журден и его сын Раймунд (будущий граф Раймунд V) основали новый город Монтобан 4. В 1165 году по соглашению с Сен-Серненским аббатством и двумя светскими сеньорами Раймунд V основал кастелл Гризоль (близ Вердена-на-Гаронне) 5. Эта деятельность графской власти продолжалась и в следующем столетии — Раймундом VII и Альфонсом Пуатье, и затем вплоть до первых десятилетий XIV века — французскими королями, а в Гаскони — их английскими соперниками. В эту пору новые поселения получают, как правило, название бастид 6.

Однако существо процесса не изменилось. Население бас-

___________

1. Так, например, карликовые наделы во многих комменжских сальветатах госпитальеров не могли не вынуждать их поселенцев к занятию лесными промыслами.

2. А ведь, казалось бы, с юридической точки зрения, сальветат был всего лишь разновидностью феодального иммунитета. История сальветатов лишний раз свидетельствует, что новые экономические и социальные силы могут использовать, могут выливаться в старые формы (нередко первоначально никакими другими они и не располагают), но это не делает новое повторением старого. Содержание подчиняет форму и ставит ее себе на службу (пока не выработает новых, адекватных форм). Кик справедливо заметил по другому поводу Ж. Эспинас, «старая юридическая оболочка используется для новых социальных реальностей» (G. Е s р i n a s. Histoire urbainc. — AHKS, 1933, p. 362).

3. Ch. Higounet. Occupation du sol. p. 321—325.

4. Catalogue des actes de Raymond V, N 2.

5. Cart. S.-Sernin, N 106.

6. Enquetes adminislratives d'Alfonse de Poitiers, ediles par P.-F. Fournier et P. Guebin. P., 1959. N 128, § 98, 305; Catalogue de Grandselve, N 888; Gascon Rolls preserved in the Public Record Office, 1307—1317, ed. by Yves Renouard under the supervision of Robert Fawtier. L., 1962; см. также D. F a u с h e r. Villes, p. 57—71.

[60]

тид, как и прежде население сальветатов, складывалось главным образом за счет притока беглого люда. Об этом красноречиво свидетельствуют многочисленные в XIII веке жалобы местных сеньоров на ущерб, наносимый их интересам основанием бастид, конфликты между ними и графскою властью на этой почве я настойчивые усилия городов (при поддержке графской администрации) отстоять от посягательств сеньоров неприкосновенность личности и имущества беглых крестьян, поселявшихся в бастидах 1.

Это значит, что и в XIII столетии продолжали действовать те силы, которые породили и питали процесс возникновения новых, льготных поселений. Это подтверждается и большими размерами бастид и ростом доходов от них. В бастиде Бомон-де-Ломань, основанной в 1279 году близ Кастельсарразена королевскою властью совместно с аббатством Грансельв, количество домов, предусмотренное соглашением об ее основании, должно было составить тысячу 2. Очевидно, планы таких крупных бастид не были утопичными, и приток поселенцев не заставлял себя ждать, если уже в августе того же 1279 года король Филипп III поспешил даровать новоявленному Бомону кутюм 3. А уже через 9 лет, в 1288 г., королевское казначейство через Тулузское сенешальство получило с бальяжа повой бастиды в качестве королевской доли 102 ливра 10 солидов в тулузской монете 4. Как показывают казначейские книги сенешальства, это значительно больше, чем с других, гораздо более крупных и богатых «старых бальяжей», где важнейшие источники доходов были расхватаны еще до подчинения королевской власти. Ненасытная жадность Филиппа IV и его изощренное умение изыскивать новые и новые доходы достаточно известны. И если королевская власть продолжала и при нем основывать новые бастиды, присваивая себе в них треть, половину, а то и все доходы целиком 5, то очевидно, что в Тулузском сенешальстве и в конце XIII века приток в новые поселки «избыточного» и беглого населения оставался реальным фактом жизни 6.

Вообще наблюдения, которые удается извлечь из тщательного исследования данных топонимики и антропонимики 7, подво-

_____

1. Enqueues d'Alfonse de Poitiers, N 7, § 11—22, N 8, N 128, § 436. 437; Gascon Rolls, N 1626.

2. Catalogue des actes de Grandsclve, N 888.

3. Ibid., N 889.

4. Comptes Royaux; t. II, N 16814.

5. Ibid., N 17098, 19099.

6. Известную ограниченность процесса основания бастид в восточной части Тулузеиа и особенно в Нижнем Лангедоке, которую устанавливает Ш. Игунэ (Ch. Higounet. La frange orientate des bastides. — AM, 1949), по всей видимости, должно объяснить прежде всего последствиями Альбигойских войн, наиболее тяжкими именно для этого района. Здесь еще долго задача состояла не в основании новых, а в восстановлении старых населенных пунктов.

7. Сh. Iligounel. Bordeaux, p. 244, 261, 265, 280

[61]

дят к выводу о том, что на протяжении XI, XII, XIII столетий приток деревенских иммигрантов в новые поселения и города нарастал волнами. Во второй половине XII и особенно в XIII веке этот приток стимулировался не только внутрипоместными процессами, но, вероятно, в неменьшей мере обратным воздействием города, интенсивного развития товарно-денежных отношений. Этим, видимо, следует объяснить большую широту вольностей бастид этого времени, большее ограничение в них прерогатив сеньора, более всестороннюю защиту неприкосновенности имущества поселенцев — вообще значительно большую зрелость их «городского права» 1.

По своему экономическому облику бастиды обычно были, подобно сальветатам, аграрными поселениями 2. Но нередко из них сравнительно быстро вырастали полуаграриые — полуторговые местечки, а то и значительные локальные торгово-ремесленные центры. Если, например, при основании упомянутой бастиды Бомон каждому поселенцу отводился только участок для постройки дома (casal) и по одному арпану под виноградник 3, то очевидно, что без покупного хлеба эти новоселы прожить не могли, что их виноградарство с самого начала должно было иметь доминирующую товарную направленность и что бастида должна была стать рыночным центром 4. Такою же, как правило, была и линия развития «оборонительных» бастид. Ведь наиболее важные стратегические пункты располагались на важнейших дорогах, и, значит, развитие товарного оборота по этим дорогам и, тем более, в узловых пунктах, должно было превратить такие кастеллы в торговые и торгово-ремесленные центры.

Яркое тому свидетельство — Kaстельсарраpен, который, гораздо более чем крепостью, стал важнейшей графской мытией на водной (гароинской) и сухопутной дороге из Тулузы на север 5. Именно на этой почве быстро выросло его население 6. Едва ли можно сомневаться, что и такие бастиды, как Бомон, быстро увеличивали свое население и приносимые им доходы прежде всего благодаря быстрому развитию рынков.

В ряду этих же явлений должно рассматриваться и происходившее в этот период основание новых городов. Было бы заблуждением представлять себе эти города непременно и с самого начала в качестве сложившихся торгово-ремесленных цент-

__________

1.См.. например, учредительную хартию бастиды Креон и Гаскони (1316 г.). (Gascon Rolls, N 1626).

2. Яркий пример — Cart. S.-Sernin, N 106.

3. Catalogue de Grandsclvc, N 888.

4. Позднейшие данные действительно рисуют Бомон как крупный центр виноторговли. (См. Ph. Wolff. Commerces et marchands de Toulouse (vers 1350 — vers 1450). P., 1954, p. 191, 192, n. 141, 150).

5. Cart. Bourg, N 55.

6. Ch. Higounet. Occupation du sol, p. 321.

[62]

ров. Если таковым затем сделался Монтобан, то прежде всего благодаря выгодному положению на пересечении водного пути по Тарну и сухопутной дороги из Тулузы на север. Но и поселенцы этого города при его основании были наделены землями, для обработки которых они должны были регулярно переправляться через Тарн. Да и основан он был в ряду других опорных пунктов — кастеллов и бастид, расставленных в ХII — XIII веках графскою властью на севере Тулузена.

Современники далеко не всегда умели четко различать новые города и сальветаты, кастеллы и бастиды 1. И неудивительно: кастелл Гризоль остался всего лишь земледельческой колонией, а монастырская заимка Гренада-на-Гаронне превратилась в заметный торговый городок. Основывая в 1134 году город Рамет, тамплиеры планировали в нем 46 дворов 2, а в уже известной нам бастиде Бомон-де-Ломань число их с самого начала (1279 год) составляло тысячу 3. Это, несомненно, свидетельствует о том, насколько в XIII столетии возрос приток «избыточного» и беглого населения из поместий, по также и о том, насколько условным было деление новых поселений на различные типы. В сущности это были лишь разные формы одного и того же общего процесса. Важно было — насколько то или иное из них сумеет привлечь к себе этот приток.

Что касается торгово-ремесленного развития, то тенденция в этом направлении была продиктована общим ходом процесса и во многих случаях может быть прослежена достаточно четко. Ведь даже в маленьком Рамете, с его полусотней усадеб самый размер этих усадеб, предусмотренный его основателями, — по 4 пертики 4 — едва ли позволяет видеть здесь сельскохозяйственное поселение. Такие «наделы» в 0,15 га могли играть лишь сугубо подсобную роль и сами по себе предполагали наличие у их владельцев неземледельческих занятий.

В 1246 году купив у аженского епископа за 500 ливров запустевшее и поросшее лесом место Пюимироль (близ Ажена), тулузский граф Раймунд VII основал новый город Граикастель. Для этой цели граф, находившийся в эту пору в весьма стесненных финансовых обстоятельствах, не пожалел части своих доходов от известной Мармандской таможни на Гаронне, обязавшись выплатить епископу обусловленную сумму в несколько

_______

1. Enquetes d'Alfonsc de Poitiers, N 7, § 11—22. Сеньоры Сент-Антонена о Руэрге, жалуя около 1144 г. его горожанам вольности, обязались ие отнимать имущества у тех, кто переселяется в Сент-Антонен как в убежище — pro salvamento (Layettes, t. I, N 86); «bastida seu villa» (Gascon Rolls, N 1626); См. также HGL, V, N 566, II. В 1060 г. архиепископ Новемпопулании Аустид основал новый город Нугароль (Cart. Auch, N 14), но он так и остался незначительным местечком.

2. Cart. Ordre Malle, N 13, 14.

3. Catalogue Grandsclvc, N 888.

4. Cart. Ordre Malte, N 14.

[63]

сроков 1. Очевидно, он рассчитывал с лихвой возместить эти затраты за счет доходов от нового города и при этом — а весьма короткий срок. Это значит, что доходы эти должны были вытекать из торгово-ремесленного источника. Между тем обосноваться на поросшем лесом месте и освоить его не могли бы люди, совсем чуждые земледельческим занятиям.

Как бы ни именовалось данное новое поселение, во что оно» вырастет в действительности — в каждом отдельном случае зависело от конкретных условий. Основу же его роста и развития везде составлял широкий приток деревенских пришельцев, искавших земли, более свободных условий приложения труда и, в значительной мере, — доступа к торгово-ремесленной деятельности.

Содержание процесса не менялось от того, были ли это сервы или «свободные» феодально-зависимые держатели 2. Хотя в жалобе паше аббат св. Теодарда назвал всех жителей монастырской слободы Монториоль сервами, это, видимо, было преувеличением, рассчитанным на то, чтобы усилить впечатление. Но когда в 1144 году тулузокий граф Альфонс-Журден по соседству с Монториолем основал Монтобан, жители Монториоля восстали против аббата и устремились в новый город, расположенный на берегу реки и более удобный для торговли. Едва ли случайно тулузский граф, основывая Монтобан, провозгласил: каждый поселенец будет свободным, как только он коснется почвы бастиды 3. Насколько можно понять из соглашения, заключенного в 1140 году между Гильемом де Монпелье и епископом магеломским, беглые подданные последнего были людьми личею свободными (им разрешалось, с согласия каноников, продать свои держания). Но они бежали, бежали целыми семьями с церковных земель в соседний Монпелье 4. По мере развития городов-сальветаты, затем бастиды, как справедливо замечает Ш. Йгунэ, зачастую основывались сеньорами именно для того, чтобы задержать местное избыточное население и помешать его отливу в город 5.

______

1. Catalogue des actes des comtes de Toulouse (IIGL, VIII), N 330.

2. Ф. Л. Гансхоф подчеркивает наличие в среде населения раннего города беглых сервов нз соседних поместий, в отношении которых сеньоры пытались осуществлять право сыска. (F. L. GanshoL L'origine, p. 352).

3. F. G a l a b e r t. Lc nombre des hommes libres dans le pays de Tarne-et-Garonne aux XI-c at XII-c siccles. BHATG, 1901, p. 31—32.

4. Liber insirumentorum memorialium, 6d. A. Germain. Montpellier,

5. Ch. Higounet Peuplement, p. 494. Выразительно записал хронист Людовика VII: «Выстроил он несколько новых городов, чем, без сомнепия, разорил многие церкви и рыцарей, от которых бежали в эти города их люди...». (Цит. по О. Тьерри. Опыт истории происхождения и успехов третьего сословия. — О. Тьерри. Избранные сочинения. М., 1937, стр. 26). В этом смысле дарование коммуны действительно означало «умаление сеньории». (См. A. Luchaire. Les communes francaises, p. 279—80).

[64]

Следует отметить, что в Тулузене «основанных» городов было немного, а больших в их числе вообще не было. При всем значении сальветатов и бастид не из них вышли главные городские центры классического средневековья в этом районе. Главными пунктами притяжения крестьянской иммиграции и элементов отпочковывавшегося ремесла, главными очагами нового городского развития здесь явились бурги. Во французском употреблении (в отличие от немецкого) слово бург не было связано с представлением о каких-то мощных укреплениях, крепостях, замках. Словом этим в ту эпоху обычно обозначали небольшое поселение, группу домов или усадеб, по частям или в целом обведенных рвом или земляным валом 1. Иными словами, первичным здесь было не укрепление, а поселок 2. Затем, по мере быстрого разрастания этих поселков (как правило — иод стенами ситэ), слово бург стало названием подгородных слобод, укрепленных обычно подобным же образом, только более основательно 3. Такой пригород (suburbium) в Нидерландах обычно назывался portus, в Германии Vorstadt, во Франции bourg — бург 4.

Возникновение бургов в эту эпоху было общим процессом для всех тех районов, где имелись какие-то протогородские поселения, унаследованные от прошлого — civitates и castra. Как считает Франсуа Гансхоф, в Северной Франции, прирейиской Германии и Нидерландах этот процесс начинается в X веке и широко развертывается в XI 5. Приблизительно в то же время он охватывает и Юг.

Для Южной Франции, где абсолютно преобладали города античного корня, возникновение бургов в эту эпоху стало знамением времени. Отдельные старые ситэ (особенно портовые) стали обрастать бургами очень рано. Так, в Арле зачаток Старого бурга отмечается уже с начала X века 6. Самые старые из нарбоннских бургов — Корнан и Бельвез упоминаются в источниках уже в 990 году 7, но это были еще маленькие поселки, лепившиеся у городской стены 8. В первой половине XI века но другую сторону моста через Оду у старой римской дороги возник буду-

______

1. Е. G r i f f e. L'ancfen suburbium de Saint-Paul a Narbonne. — AM, 1943; p. 458, 472; F.. F.nnen. Friihgeschichte, S. 124—29.

2. Ф. Лот прямо приравнивает понятия bourg и vicus — поселок. (F. Lot. Recherches, I, p. 59). См. также: J. Coppola ni. Essai de solution geographique du ргоЫёте des origines de Toulouse. — AM, 1950, p. 111.

3. A. D u p о n t. Cites, p. 503; G. D u b y. Villes, p. 245.

4.  Гансхоф считает, что слово бург в этом значении пришло из юго-восточной Франции (F. L. Ganshof. Villes, p. 24), и для Северной Европы оно так, очевидно, и было. Но, как показывает одно место из Лиутпранда Кремонского (см. Е. Ennen. Frfihgeschichtc, S. 125), истоки этой семантики, видимо, следует искать в Италии.

5. F. L. G a n s h о f. Villes, p. 28—31.

6. P. A. Fe v r i eг, p. 102—103.

7. HGL, V, N 151. Затем появился Вильнёв.

8. F. L о t. Recherches. I, p. 311.

[65]

щий бург Сен-Поль 1. При этом следует иметь в виду, что Нарбонна с ее портом и узловым положением на Домициевой дороге в том месте, где от нее ответвлялась Аквитанская дорога на Каркассои и Тулузу, должна была особенно рано привлечь к себе самые первые ручейки едва возникавшего потока сельской иммиграции, территория же римского ситэ (23 гектара) здесь, как и в Арле, была очень мала. Однако примечательно, что даже при этих, можно сказать исключительных, условиях нарбоннские бурги складываются окончательно только в первой половине XII века 2.

В XI—XII веках возникают внешние бурги Марселя, Экса, Рьё, Гапа 3, Ниццы, Грасса 4 и некоторых других городов Прованса. Но окончательное складывание городских бургов в этом районе, как полагает П. А. Феврие, следует отнести лишь к середине XII века. Так, даже в Арле только к этому времени вполне оформляются Старый и Новый бурги и возникает бург Тренктай - на противоположном берегу Роны 5. В XII—XIII веках возникло несколько бургов Авиньона 6. В XIII же веке возник и Салон — новый город около старого castrum 7.

У городов Лангедока бурги в большинстве случаев возникают в XI веке и окончательно складываются в начале следующего столетия. Так, уже около 1056 года мы узнаем о существовании двух пригородов Безье, приносящих доход местному епископу 8. Третий бург принадлежал виконту 9. В Альби, с его карликовой civitatula (1,3 гектара), мелкие поселки по берегу Тарна стали возникать еще в IX веке. Уже в первой половине XI века вокруг брода, а затем моста через Тарн они слились в слободу Сеи-Сальви 10. Столетием позже но соседству с нею возник Новый бург — Бургетноу 11. Бурги Каркассона впервые упоминаются в 1067 году 12. В XII веке здесь, по берегу Оды, вокруг цитадели — Ситэ складываются три слободы 13. В Бокере в конце XI - начале XII века рядом с castrum Ugernum (чзышгорсаом) появился «нижний город» торгового значения; рядом с эти и новым городом, вдоль Роны, возникла знаменитая ярмарка 14. К середине XII века

_________

1. HGL, V, N 207, 1; 227 ibid., N 273, II, 341.

2. HGL, V, N 445; Е. G r i f f e, p. 472—473.

3. F. Lоt. Recherches, 1, p. 176- 177, 438, 457, 484.

4. P. A. Fc vricr, p. 103, 105—106.

5. Ibid., p. 102—103, 107, 115—117.

6. F. Lot. Recherches, 1, p. 158.

7. P. A. F ё v r i e r, p. 104, Вокруг Бордо в XII веке возникло несколько бургов. (Сh. Higounet. Bordeaux, p. 273, 277).

8. Catalogue des actes relatifs a I'evSchc de Bezicrs. (HGL, V), N 27.

9. HGL, V, N 515 (1131).

10. HGL, V, N 205; F. Lot. Recherches, II, p. 168—172.

11. HGL, V, N 653, III; F. Lot. Loc. cit., p. 173.

12. HGL. V, col. 546.

13. D. Faucher (R. Planfc). Villes, p. 78; J. Poux. La Cite de Carcassonne. Т., 1922, p. 20.

14 G. Sautel, p. 327-28.

[66]

мелкие поселки у стен Агда складываются в Бург 1. В том же столетии возникает бург Родеза 2. В ту же пору или несколько позднее возникают бурги вокруг более мелких «городов. Так, в городке Фрезелас, близ Памье, уже в середине XII века различали «старый город» и «новый город» 3. В середине XIII века вокруг Вердена-на-Гаронне было уже три «пригородных слободки (barrerii) 4. В Лодеве в 1219 году отмечается несколько бургов 5. Этот перечень можно было бы продолжить. Но и сказанного достаточно, чтобы стала несомненной всеобщность процесса образования внешних бургов в эту эпоху, особенно на провансальском Юге.

Однако некоторые историки склонны отрицать закономерность и важность этого процесса. Так, Ж. Сотель считает возникновение внешних бургов «менее оригинальным» и более редким на Юге, чем на Севере 6. Наиболее характерным для городов этого района он считает возникновение новых центров сосредоточения населения и экономической жизни внутри старых городских стен: вокруг собора, епископской резиденции и, быть может, вокруг возникающего рынка 7. Он ссылается при этом на историю Пима и Арля. Но пример Иима совсем не показателен: давно установлено, что необычайно протяженные его стены (возведенные, по всей видимости, еще в I или II веке) окружали не только город, но и городские земельные угодья («около 276 гектаров) этой любимой колонии Августа в (Нарбочиюкой провинции 8. В пределах этих стен незаселенные пространства всегда были обширнее заселенных, но едва ли это дает право считать возникавшие здесь новые поселения внутренними. Что касается Арля, то, как мы видели, его возрождение началось с возникновения бургов. Если некоторые из них (это относится и к Ниму) частично располагались «внутри» римских стен, то не забудем, что после варварских завоеваний, арабских набегов и обратного отвоевания городов эти стены по преимуществу лежали в обломках. Вокруг уцелевших римских арен, превратившихся в цитадели, бурги возникали как фактически новые поселения. Не более удачны примеры Авиньона и Альби. Сотель и сам признает, что в первом Сен-

_______

1. R. Аriset J. Piche ire. Essai sur le dcvcloppcmcnt topographique d'Agdc. —AM, 1960, p. 132.

2. J. Bausquet. Les premiers privileges communaux en Rouergue. — BPhH (1961). p., 1963, p. 17.

3. HGL, V, N 579.

4. Corr. Alfonse de Poitiers, I, N 822.

5. Cartulaire de la ville de Lodeve; publ. par E. Martin. Montpellier, 1900, N 43.

6. G. Sautel, p. 321. Напротив, Ф. Лот перечисляет немало именно северофранцузских городов, в которых не было сколько-нибудь значительных пригородов: Камбрэ, Лап, Нуайон, Санлис, Сен-Кантен. (г. Lot. L'histoire urbainc. - «Journal des savants», 1935, p. 80).

7. G. Sautel, p. 319.

8. F. L о t. Recherches, I, p. 353—354.

[67]

Пьерский бург возник вне старой крепости (Агх), а второй оброс целым рядом пригородов 1.

Действительно, бывали случаи возникновения новых, торгово-ремесленных поселений внутри старых ситэ. Но главным образом на Севере, да и здесь преимущественно как исключение — там, где территория сита была особенно велика, что было редким явлением 2.

Тенденциозная позиция Ж. Сотеля явно противопоставлена школе Пиренна. Именно А. Пиренн и его ученики подметили экономическую новизну бургов, выделили их значение, и в этом их несомненная заслуга. Но при этом они впали в крайность и абсолютизировали противоположность между бургами, как очагами новых начал, и ситэ, которые будто бы на протяжении всего средневековья оставались оплотами экономической неподвижности 3. Против такого упрощенного противопоставления, аргументируя материалом истории северофранцузских городов, еще в 30-е годы возражали Ф. Веркаутерен 4 и Ф. Лот 5. Что касается Южной Франции, то факты истории ее городов, и в частности Тулузы, в классическое средневековье убедительно свидетельствуют, что торгово-ремесленное развитие захватывало в эту пору и старые ситэ. Но эти же факты говорят о том, что бурги возникали раньше, чем ситэ превращались в торгово-ремесленные центры, что в ситэ это развитие начиналось позже и шло значительно медленнее 6.

Возникновение внешних бургов было процессом глубоко закономерным. Это был один из главных путей возникновения средневековых городов как очагов ремесла и торговли, особенно гам, где предшествующая история оставила старые ситэ. Именно этими чертами отличаются известные нам бурги. Ядром Нового бурга в Арле (около середины XII века) явился рынок вне городских стен; здесь были улицы кожевников и мелких торговцев. А другой арльский бург — Гренктай возник у переправы через Рону 7. Слобода Сен-Сальви, в Альби, была торгово-ремеслен-

_______

1. G. Sautel, р. 320—321.

2. Например, в Майнце и Вормсе, а также в Трирс, который в IV веке был столицей Римской империи и потому обладал степами непомерно большой протяженности (6500 м), или в Кёльне. Но и в Кёльне главным торгово-ремесленным центром города стало все-таки внешнее поселение — Рейнфорштадт. (См.: F. L. G a n s h о f. Villes, p. 24—26, 34, 45).

3. См. M. Prou. Unc ville-marche au XII-e sidcle: Etampes, Seine-et-Oise. («Melanges d'histoire offerts a H. Pirenne». Bruxelles, 1926, t. 2, p. 385); F. G-a n s h о f. Villes, p. 33—34.

4. F. Vercautcrcn. Civitatcs de la Belgique Seconde. Bruxelles, 1934, p.-103.

5. F. Lot. L'histoire urbaine, p. 79.

6. R. W. Emery. Heresy and Inquisition in Narbonne, N. Y., 1941, p. 22—26 С h. Higounet. Bordeaux, p. 273, 277.

7. P. A. Fevrier, p. 115, 117.

[68]

ным центром города 1. Богатство и могущество безьерского епископа, соперничавшего с виконта-ми, в значительной мере опиралось на обладание обильными доходами от торгово-промышленных пригородов Безьс 2. Так было и к Северу от Луары, где, как отмечает Ф. Веркаутерен, почти повсеместное в XI веке образование бургов за пределами старых ситэ было общей формой возникновении городского рынка 3. Например в Провене, в Шампани, не Верхний, старый город (хотя он был, собственно, не античным, а каролингским), но именно Нижний, новый город, был центром торговой деятельности 4. И, напротив, в тех городах, где не возникло существенных бургов, и торгово-ремесленное развитие осталось незначительным 5.

Учитывая эту экономическую специфику бургов, нетрудно понять, почему они возникали вне ситэ. Едва ли все дело было только в малых размерах старых поселений. Действительно, во многих южнофранцузских городах старые римские стены были тесны для восприятия массы .нового населения — той ремесленной и пол у ремесленной бедноты, интенсивный приток которой был необходимой предпосылкой и .прологом возникновения города как торгово-промышленного центра. Особенно — в таких городах, как Арль, Бокер, Каркассон, где ситэ был только более или менее обширной крепостью, или Нарбонна, где римские стены, воздвигнутые вокруг приходившего в упадок города, окружали крайне тесное пространство. Но как объяснить возникновение бурга, причем бурга очень большого (60—65% к площади Ситэ), в Тулузе, чья территория, окруженная римскими стенами, была одной из самых обширных в Галии? 6 Более того, как показывает основание графского сальветата, еще в первой половике XII века в Ситэ имелись значительные незаселенные пространства 7. |При всей важности вопроса о территории, очевидно, одна топография не в состоянии ответить на этот вопрос. Ведь в самом деле, если, как отмечает Ж. Сотель, процесс кристаллизации городских центров искал для себя более удобных пунктов по соседству со старыми стенами 8, значит старые ситэ (хотя и обладали известной притягательной силой) были не только тесны, но чем- то неудобны для возникновения в их стенах новой экономической жизни.

_______

1. D. Faucher. Villes, p. 43.

2. А. М о l i n i e r. Etude sur radministration feodale en Languedoc au Moyen Age. P., 1875, p. 262.

3. F. Vercauteren. De la cite antique, p. 137—140.

4. Mr. Т. M о r l e t. La vie economique, p. 304.

5. F, Lоt. L'histoire urbaine, p. 80.

6. F. Loit. Recherches, I, p. 317, 335—336.

7. Cart. Bourg, N 11. Даже в тесных стенах бордоского castrum (32 га) до конца XII века было много виноградников. (Ch. Higounet. Bordeaux, p. 253, 256).

8. G. Sautel, p. 320.

[69]

И это вполне понятно: для развития отношений свободного товарного производства и обмена требовались и условия, максимально свободные от всех форм феодального ограничения, обирательства и произвола, от безраздельного засилья землевладения и всей опиравшейся на него системы старых традиционных отношений и правопорядков. Недаром возникновение первых очагов торгово-ремесленной деятельности связано с основанием сальветатов, «наделенных известными изъятиями и вольностями.

Старые ситэ обладали этими качествами гораздо менее, чем заново «возникавшие бурги, и гораздо менее были приспособлены к восприятию «притока нового, ремесленно-торгового населения. В старом поселении («городе»), с давно сложившимся аграрным складом, даже при далеко неполном заселении пространства, замкнутого его стенами, непросто было обосноваться рынку (тем более нескольким рынкам), нескоро находилось место для поселения малоимущего и неимущего люда, для их хижин, дворов и мастерских, при этом—еще таких мастерских, не очень-то удобных в жилом комплексе, как скотобойни мясников и сыромятни кожевников 1. И это —лишнее свидетельство, насколько чуждо городскому развитию было то, что было оставлено ранним средневековьем под громкими названиями urbes и civitates. То же — ив области права. Очевидно, торгово-ремесленная деятельность в тулузском Ситэ немало утеснялась графскою властью, если поселенцам сальветата (первая половина XII века) свобода занятия ремеслом даровалась как особая привилегия, вольность 2.

Не подлежит сомнению, что оставленные античностью и ранним средневековьем ситэ с их «надежными стенами служили центрами притяжения отпочковывавшихся от земледелия торгово-ремесленных элементов. Многочисленность в этом регионе старых ситэ облегчила здесь процесс градообразования. Но процесс этот не мог осуществиться «прямолинейно. Одновременно с силами притяжения действовали силы отталкивания: пришельцев встречали не только стены, но и пошлины — чтобы пройти в ворота, прежде всего нужно было «платить; здесь было немало незаселенного пространства, но не было свободной земли; сеньор города, его вассалы и сержанты порою не столько защищали, сколько обирали, притесняли, реквизировали для своих нужд и просто грабили; в важнейших отраслях торговли здесь безраздельно властвовала сеньориальная монополия — меньше всего здесь

______

1. Не потому ли и Гильем IV в дарении поселка Кузинас и, особенно, Альфонс-Журден при основании своего сальветата специально оговаривают свободу занятий мясным и кожевенным ремеслом? Очевидно, это было исключение, на которое граф был вынужден пойти в своих собственных интересах и под натиском новоселов (или их «покровителей»).

2. Cart. Bourg, N 11.

[70]

было искомой свободы. Нередко новоприходцев, особенно бедноту, сюда «просто не пускали. Любопытно, что первый сальветат у стен тулузского Ситэ (1115 год) был буквально вырван у графа домогательствами лезатоких монахов, которые воспользовались стечением к стенам города огромных толп народа 1. Да и сальветат Альфонса-Журдена, как можно понять из позднейшего подтверждения его вольностей Раймундом VI, был учрежден графом без большого энтузиазма и поддерживался его преемником без строгого соблюдения дарованных льгот 2.

Еще Жак Флак обращал внимание на остроту экономического и социального контраста между замково-церковным, сеньориальным Ситэ и «деловым» Сен-Польским бургом в Нарбонне XI—XII веков 3. Ф. Гансхоф также пришел к выводу, что возникновению новых городских (с его точки зрения — торговых) центров в стенах старых ситэ мешала не только теснота, но самый «климат» этих догородских поселений, в частности, засилье церковников. Именно в этом он усматривал одну из главных причин, почему даже в Кельне, при наличии свободных пространств в римских стенах, главный торговый центр Рейнфорштадт возник вне этих стен. Не случайно уже в 1074 тоду горожане восстали против епископа Ганнона. Историк приходит к выводу о вторичности собственно городского развития старых ситэ по сравнению с бургами 4.

В этой связи особенно ясно обнаруживается относительность деления средневековых городов на старые и новые. Ведь возникновение бургов означало не просто территориальное расширение старого «города» и количественное возрастание его населения. Это был процесс возникновения новых центров кристаллизации (хороший термин Ж. Сотеля!) городской жизни — хотя бы и

__

1. HGL.V, N 453.

2. Cart. Bourg, N 11. Любопытен конфликт, возникший в 1141 году между королем Людовиком VII и турскими горожанами. Последние, по словам короля, понастроили домов внутри, вне и высоко на стенах королевской крепости в Туре, на склонах рвов и вообще, как можно понять, заняли все, что возможно было занять (Layettes, t. I, N 75). Бросается в глаза самовольность этого заселения. Очевидно, стихию деревенской иммиграции, хлынувшей в возникавшие города, не могли остановить даже стены мощных королевских крепостей. По утвердиться в этих стенах поселенцы могли отнюдь не в гармоническом согласии с феодальной властью, а нередко — явно вопреки желанию сеньоров, в острых столкновениях с ними.

3. J. Flасh. Origincs, t. II, p. 266—269.

4. F. L. G a n s h о f. Villes, p. 27, 33, n. 59. Нередко историки, отмечая факт возведения новых городских стен, заключают: старый ситэ перерос свои рамки и начал изливаться наружу (см., например, A. R. Lewis. Southern society, p. 396). В действительности, как видим, динамика возникновения средневекового города была существенно иною. На материале истории Бордо Ш. Игунэ проследил, что новые поселки — бурги возникали под стенами ситэ там, куда деревенских иммигрантов приводили дороги из их родных мест. (С h. Н i g о u n е t. Bordeaux, p. 264).

[71]

при стенах древних ситэ 1. И напрасно этот историк полагает, что на провансальском Юге многочисленность оставленных античностью civitates избавляла от необходимости дублировать их путем основания новых городов 2. Факты показывают, что и здесь не было такого ситэ, рядом с которым в XI—XII веках не возник бы бург или — бурги. Эти бурги фактически сами были новыми городами 3. Именно они способствовали вовлечению старых ситэ в поток интенсивного товарного развития. Во всяком случае то, что теперь выступало под старым названием, было уже не прежним ситэ, каким оно досталось от раннего средневековья, по — ситэ значительно преображенным, с новым, торгово-ремесленным бургом (или, нередко, с несколькими бургами). Это был уже в сущности совсем новый город.

Так в основных чертах рисуется процесс возникновения средневековых городов на французском Юге. Как свидетельствуют документы, оставленные эпохой, складывание Тулузы как средневекового города шло теми же главными путями.

В 1067 году тулузский граф Гильем IV подарил клюнийскому аббатству св. Петра в Муассаке поселок Сен-Пьер де Кюизин — villa Sancti-Petri de Coquinis (по-провансальски Кузинас) за северною стеной Ситэ 4. Граф отказывался от каких бы то ни было своих прав в отношении этого «аллода» и проживающего на нем населения: от печного баналитета, взимания чиншей или созыва военного ополчения. Хотя в грамоте «и разу не употребляется слово «убежище» — перед нами типичный сальветат этой поры. Как обычно при основании сальветатов, граф обязуется не чинить никакого насилия над его жителями 5. Как утверждается далее в грамоте, это пожалование первоначально было сделано еще ранее отцом Гильема—графом Понсом (1037—4061) 6, то есть

_______

1. Коренные экономические н демографические сдвиги существеннейшим образом меняли и топографическую картину. Например, в Аррасе бург по территории почти в три раза превосходил ситэ. (См. P. L a v е d а n. Les villes francaises. P., 1960, p. 39). В Труа старый ситэ занимал только 16 га, тогда как новый бург превышал 43 га. В Бонне средневековые стены окружали также свыше 43 га, тогда как античная civitas Verona занимала всего 9 га. В Кёльне территория города, обведенного стенами в 1120 году, превышала 400 га, то есть более чем вчетверо превосходила территорию особо обширного античного ситэ. (P. L. G a n s h о f. Villes, p. 45, 58).

2. G. Sautel. Villes, p. 318.

3. Об этом, между прочим, свидетельствует и та обособленность (оборонная, муниципальная и иная), которая отличала бурги повсюду на протяжении столетий. Например, в Арле (Г. Kicner. Vcrfassungsgeschichte der Provence seit der Ostgothcnhcrrschaft bis zur Errichtung der Konsulate (510—1200). Leipzig, 1900, S. 191; F. Lot. Recherches, 1, p. 169), в Лиможе, Нарбонне (Р. Lot, ibid., p. 302—303; R. Emery, p. 24, 28) и других городах.

4. HGL, V, № 277.

5. «neque ... utlam vim inferre». — Ibid.

6. Верность этого утверждения подкрепляется участием в этом дарении Адальмоды — матери Гильема IV, вдовы графа Понса. — Ibid.

[72]

где-то около середины XI столетия. Следовательно, уже в ту пору «аллод» был заселен. Однако, как установлено археологическими исследованиями последнего времени, церковь Сен-Пьер де Кюизин была построена еще в начале XI века 1. Значит, к началу XI столетия население поселка выросло уже настолько, что для него потребовался и мог себя оправдать отдельный храм 2, — а ведь неподалеку имелась Сен-Серненская церковь! Очевидно, поселок возник значительно раньше — не позднее конца X столетия.

Кем же были жители этого поселка? В 1067 году, кроме отмеченных выше вольностей, граф предоставил им еще одну: он отказывался от взимания особой пошлины с кож, которую платили кожевники 3. Надо полагать, что, требуя этой уступки, муассакские монахи учитывали специфику этого селения м значение именно этой вольности для привлечении сюда новых поселенцев. Очевидно, основу населения поселка составляли ремесленники-кожевники. В пользу такого вывода говорит и отмеченное в грамоте расположение Кузинас, который вплотную примыкал к берегу Гаронны, — хижины кожевников были привязаны к реке самым процессам производства и именно здесь, вне города и ниже его по реке, они могли обосноваться 4. Сюда стекались первые ручейки начинавшегося притока сельского населения, именно здесь мог возникнуть первый в Тулузе сальветат. Очевидно также. именно в этой ремесленной природе Кузннаса следует искать объяснения того, на первый взгляд, странного обстоятельства, что небольшой поселок под стенами Тулузы стал объектом настойчивых притязаний могущественного клюнийского аббатства с далекой северной окраины, Тулузена.

Любопытна необычность названия «аллода», а от него — поселка и церкви. 'Пытаясь раскрыть его происхождение, П. Суйри

_______

1. G. В о у е r. Etudes d'histoire toulousaine. — RALT, 1957, p. 56.

2. При этом храм достаточно вместительный: впоследствии в нем неоднократно проводились общетулузские народные собрания. — См. Chanson dc la croisade contre les Albigeois (ed P. Meyer, P., 1875) vers 5482—5483; Cart. Bourg, № 80 (1222), 73 (1227). Если даже за словами «parlament», «ubi tunc crat universitas populi», «comune colloquium» — фактически не стояло все (пли хотя бы все взрослое мужское) население Тулузы, то и тогда это должно было быть очень большое скопление людей. О значительности населения Кузинас во второй половине XI века говорит и наличие и поселке нескольких баналитетных печей. (HGL, V, № 277).

3. «de corns coiraterium» (HGL, V, N 277). Перед нами типичный сальветат: прочие кожевники к сапожники Тулузы освободились от этой обре¬менительной пошлины только спустя 80 лет (Cart. Bourg, № 14).

4. Примечательно, что квартал (партида) Кузинас в Бурге явился затем центром и такой отрасли кожевенного дела, как производство пергамента: здесь было сосредоточено большинство пергаментных мастерских; здесь проживало 7/8 общего числа тулузскнх пергаментщиков и помещался их цеховой дом, где мастера выставляли свои изделия для продажи; здесь же, в церкви Сен-Пьер, находилась главная лампада этого цеха; и позднее улица Пергаментщиков оставалась свидетельницей этой старинной локализации ремесла (Statutum pargameneriorum Tholose, art. 1, 2, 14, 16. — MAST, 1896, p. 144—145 etc.; C. D о u a i s. Statut municipal inedit des parchemi- niors de Toulouse. — Ibid., p. 134).

[73]

выводит его первоначальный смысл не из латинского coquina — кухня, а из аналогично звучащего французского coquin — плут, подлец, бездельник, проходимец 1. Иными словами, на феодальном языке того времени это был поселок бедноты, «подлого люда», неизвестно откуда явившегося и самовольно заселившего этот «аллод». Такая попытка не лишена интереса, но чем можно было бы объяснить, что название с совершенно определенным значением затем почему-то оказалось замененным другим словом (cuisine), лишенным смысла для данного случая и означающим перевод первого названия, принятого почему-то за латынь?

Не претендуя дать окончательное решение этой ономастической загадки, (попытаемся «все-таки поискать к ней менее окольного, более простого пути. Старое, непонятное название скорее всего не местного, а все-таки латинского корня. Coquere означало, разумеется, варить, но специально прилагалось и к обжигу кирпича (lateres coquere). Не означало ли в данном случае coguina — печь для обжига кирпича? И не здесь ли, на северной окраине города, в римские времена обжигали кирпич 2 и, во всяком случае, в III веке — ту массу кирпича, из которой были сложены обширные стены Тулузы? Тем более, что именно к северу от города и в ближайшем соседстве с ним, в Сетденье располагаются превосходные кирпичные глины. В пользу такого предположения говорит также история названия тулузакой улицы rue Malcousinat, от древнего названия de malo coquinato, что было первоначально de vallo coquinaio, то есть улица Кирпичного вала, улица Вала из обожженного кирпича 3. Таким образом, если в позднейшем звучании названия северного поселка (Cosinas, Cuisines) не содержалось другого смысла, кроме «кухонь», то, очевидно, — только потому, что первоначальный смысл был забыт, что Кирпичный поселок, так же как и сами печи для обжига, исчез вместе с римским владычеством, а может быть и еще ранее — после окончания постройки стен. И, значит, никакая «традиция», преемственность ремесла не связывала средневековый поселок Кузинас с его древнеримским предшественником. На месте древних кирпичников, по соседству с Гаронной, теперь обосновались кожевники. И, видимо, — не ранее конца X века.

Косвенным подтверждением этому может служить то обстоятельство, что Тулуза, в течение нескольких столетий лишенная самостоятельного соляного рынка, который был захвачен деревенскими сеньорами Караманами, только в первые годы XI ве-

___

1.  P. Souyri, р. 5.

2. Кирпичную кладку в Парбоннской Галлии впервые ввели римляне в начале II века и. э. (P. A. Fevrier, р. 40).

3.  A. Blanchet. р. 201. Такое употребление в средневековой Тулузе латинского глагола coquere подтверждается также терминологией ремесленного устава тулузских черепичпиков «1289 года: «tegule decoquantur»; «tegulas… bene et fideliter dequocant seu decoqui faciant». — LGR, p. 93.

[74]

ка начинает борьбу с ними за базьежский соляной рынок 1. Тулузские кожевники в процессе обработки шкур (голение) применяли соль и, очевидно, в значительных количествах, если тулузские графы, в дальнейшем идя на уступки горожанам в обложении личного потребления соли, неукоснительно требовали, чтобы сыромятники для своих производственных нужд приобретали соль только на графских окладах, по графской монопольной цене 2. По всей видимости, начало решительной борьбы Тулузы (епископ и граф, затем — Сен-Сернен) за соляной рынок в первые годы XI века было связано со значительным возрастанием потребности в этом продукте — как в связи с начавшимся притоком населения, гак, особенно, в связи с первым заметным подъемом кожевенного ремесла в городе (прежде всего в поселке Кузинас).

Таким образом, за северной стеною тулузского Ситэ весьма рано, по всей видимости еще в конце X века, возник и быстро рос и развивался поселок с четко выраженным ремесленным профилем. Во II половине XI столетия он приобрел форму сальветата, а затем явился одним из основных компонентов, из которых сложился тулузский Бург. Это вплотную подводит нас к задаче выяснения истории Бурга, нового демографического и экономического центра, сыгравшего ведущую роль в процессе складывания Тулузы, как средневекового города.

Как возник тулузский Бург? Что вызвало его к жизни? Обычно считают, что он вырос вокруг Сен-Сорненской церкви. И это в немалой степени верно. Народ сходился к реликвиям святого Сатурнина, первого епископа Тулузы, которые, согласно преданию, покоились здесь. Здесь же обычно останавливались палочники: путь с севера и с востока (из Арля) к святилищам Сант-Яго-де-Компостелла, в Испании, пролегал через Тулузу, и этап паломников располагался около Сен-Серненского монастыря.

В этой связи некоторые исследователи, например Филипп Вольфф, склонны считать, что Бург отнюдь не был ремесленным центром. Правда, он оговаривается: если не считать ремесленного квартала Сен-Пьер-де-Кюизин. Но в целом Бург был центром церковным: здесь находилась Сен-Серненская церковь, монастыри, а после Парижского договора 1229 года и университет 3. Сверх того, как полагает историк, Бург отличался определенной аграрной и даже специфически дворянской окраской. Сюда от шума и сутолоки торгового города устремлялись мелкие городские дворяне из Ситэ, а с ними и аграрное население. Здесь проживали дворяне и мелкие дворянчики, земельные собственники. Недаром здесь возвышались укрепленные дома с башнями, которые впо-

________

1. Cart. S.-Scrnin, N 134, 136, 137. (См. ниже: Торговля солью).

2. Cart. Bourg, N 1.

3. Рh. Wolff. Commerces, p. 9.

[75]

следствии приказал срыть Симон де Монфор 1. Таким образом, резюмирует Ф. Вольфф, тулузский Бург, в отличие от бургов фландрских городов, которые изучал А. Пиренн, не был тортовым поселением 2. Не станем пока выдвигать всех возражений, какие пробуждает такое толкование, уподобляющее тулузский Бург некоему Konsumentenstadt («город потребителей), если воспользоваться известной терминологией М. Вебера 3. Позволим себе пока высказать только одно недоумение: почему именно Бург отличался церковным колоритом? Ведь в Ситэ церквей и церковных учреждений было гораздо больше 4.

Иначе рисовался тулузский Бург Марку Блоку 5. В монастырском Бурте, отмечая он, почт невозможно констатировать вмешательства в городскую жизнь и аббата, ни монахов, разве лишь в качестве земельных собственников и, разумеется, как получателей пошлин с вина н других товаров. Права созыва военного ополчения и высшей юрисдикции там, по всей видимости,

_____

1. Ср. у Р. Лимузен-Лямота (Commune, р. 217): «Постепенна туда (в Бург) перебралось все городское дворянство, чтобы выстроить там более обширные я более удобные дома, — настоящие маленькие замки, снабженные башнями и бойницами». Также: D. Faucher. Villes, p. 87. Насколько спорно рассматривать укрепленные дома и башни в городе как свидетельства дворянской принадлежности их владельцев, см. ниже: Тулузский патрициат XII—XIII веков.

2. Старый римский Ситэ, пишет Ф. Вольфф, был достаточно просторен, чтобы новый город долгое время мог развиваться «внутри его стен. Поэтому там естественно сохранялись центры экономической жизни. (Ph. Wolff. Commerces, p. 9). Однако естественно возникают вопросы: почему же такие центры, как признает и сам историк (например, в отношении поселка Кузинас), возникали (и при этом очень рано) за пределами старого Ситэ? Почему создавались сальветаты? Почему тулузцы стремились переселиться в эти убежища, а графская власть была не очень склонна предоставить им эти вольности? Снова и снова: очевидно, дело заключалось отнюдь не только в территориальном просторе, не в топографии. Там, где не учитываются реальные социально-экономические противоречия, из которых вырастал город, там источников его возникновения приходится искать в творческой деятельности церкви н дворянства, заботившегося об удобных загородных резиденциях.

3. М. Weber. Wirtschaft. und Gesellschaft. Koln—Berlin, 1964, 2, Hbd.„ S. 925- 926.

4. В Бурге было, собственно, только три значительных церкви: Сен-Сернен, его дочерняя церковь Сен-Сернен-дю-Тор и Сен-Пьер-де-Кюизин (затем Сен-Кентен, стоявшая первоначально за валом Бурга). В Ситэ же находился кафедральный собор Сент-Этьен, церкви и монастыри (прнорства) Дорад и Дальбад, а также церкви Сен-Пьер н Сен-Жеро, Сен-Ремези, Сен-Ромен. Здесь же находился епископский дворец — церковный центр всего диоцеза. Примерно со второго десятилетия XII века к этому прибавились приорства госпитальеров и тамплиеров, с 1215 г. — монастырь (конвент) доминиканцев и центр инквизиции, с 1222 г. — монастырь кордельеров, с 1248 г. — монастырь кармелиток, с 1263 г. — монастырь кларисс, затем здесь обосновались августинцы и так далее. (См. D. Fauchcr. Villes, p. 93; Chanson, vers 5143—5144. Cart. S.-Sernin, N 3; Cart. Bourg, N 4, 17, 19).

5. П. Гашон. также считает Бург экономически наиболее активной частью средневековой Тулузы. (P. Gachon. Hisloire de Languedoc. Т., 1926» p. 73).

[76]

принадлежали графу так же, как и в Ситэ. В борьбе за городскую автономию (как сила сопротивления) фугурирует только граф. Ничего схожего, например, с марсельской коммуной, так долго разделенной между виконтом и епископом. Объяснение этого явления М. Блок усматривает в том, что тулузокий граф первоначально был собственником Сен-Серненского монастыря, куда ставил своего фогта. Поэтом-у и позднее граф оставался господином монастырского Бурга 1. Речь здесь идет преимущественно об отношениях юридических и политических. Но, если они складывались подобным образом, трудно представить себе тулузский Бург как церковную вотчину или как монастырское поселение.

До сих пор в литературе широкое хождение имеет версия о постепенной застройке Бурга на протяжении долгих столетий, чуть ли не с римских времен. Р. Лимузен-Лямот полагает, что Бург строился вокруг Сеан-Серненской церкви, начиная с V века 2. Ж. Сотель уверенно добавляет к этому: но стал развиваться в IX веке 3. Нельзя не подивиться тому, что это пишется после хороню известной работы Виктора Фонса,— старой, но не утратившей значения 4. Ее автор первым обратил внимание на то, что иммунитетная грамота Карла Лысого 844 года 5  недвусмысленно помещает Сен-Серненский монастырь недалеко от города (haud procul ab urbe) и не упоминает вокруг никакого поселения 6.

Мало «вероятия, что какое-то поселение существовало здесь в позднеримские времена. Согласно жигийиой традиции, здесь, близ Аквитанской дороги, были похоронены останки св. Сатурнина, погибшего около 250 года (до легализации христианства это могло произойти только вне города). Позднее, в IV веке, тулузский епископ Экзюперий поставил здесь часовенку во имя св. Сатуртила, на месте которой, как полагают, в начале V века была выстроена первая небольшая каменная Сен-Серненская церковь 7. Общий упадок городской жизни и бурные общественные и военные потрясения, которыми отмечен V век в Южной Галлии, едва ли благоприятствовали расширению городов. Но если даже предположить, что в V веке за северной стеной Тулузы вдоль Аквитанской дороги имелись какие-то зачатки пригорода,— между ними и Бургом XI—XII века не было никакой реальной преемственной связи. Как показывает диплом Карла Лысого, и в середине IX века монастырь стоял одиноко, в стороне от города.

_______

1. М. В l о с h. Comptc-rcndu critique. - MA, 1934, N 3, p. 208.

2. R. L i m о u z i n-Lamothe, Commune, p. 217.

3. G. Sautel, p. 321.

4. V. Fons. Le Bourg de Toulouse. — MAST, 1867.

5. Cart. S.-Sernin, N 3.

6. V. F о n s, p. 35.

7. C. Douais. Cartulaire dc Saint-Sernin de Toulouse. Introduction, p. XXXIV—XXXVII: A. Auriol et R. Rey. La basillque Saint-Sernin de Toulouse. T.-P.. 1930, p. 12.

[77]

Да и в развитии самого Сен-Сернена не было плавной постепенности возвышения. Королевская привилегия 844 года была дана незначительному монастырю: она перечисляет в Тулузе всего три церковных учреждения — кафедральную Сент-Этьенскую церковь (и это был весьма невеликий храм), затем монастырь Дорад (тоже совсем небольшой) и только на третьем месте Сен-Сернен 1. И в IX веке не отмечается никакого заметного развития этого монастыря. Его историк — аббат Селестен Дуэ, кто в этом вопросе, пожалуй, наиболее авторитетен и кого никак нельзя заподозрить в небрежении к славе аббатства, сделавшегося главною тулузской святыней, утверждает, что и в IX и в X веках Сен-Сернен обладал лишь скудными владениями в самой Тулузе и в некоторых пунктах ее округи и что его влияние в то время не выходило за эти узкие пределы 2.

Совсем иная картина развертывается, начиная с 1180-х годов. Владения монастыря стремительно расширяются. Они простираются теперь от Керси на севере до Средиземного моря (в устьи реки Оды, близ Нарбонны) — на юге. Сен-Сернен владеет теперь землями в Аженэ, в виконтстве Тюрсаи, в Ангумуа. В 1095 году он проникает даже в Наварру, где приобретает Артахонское приорство, близ Памилоны 3. Значение Сен-Сернена настолько возрастает, что сам Григорий VII берет это приорство (не принадлежавшее к клюнийскому ордену) под особое покровительство папского престола 4. В 1090 году это покровительство подтверждает и расширяет папа Урбан II 5. В 1093 году, вероятно, под на-жимом из Рима, тулузский епископ Изарн вынужден был отнять у Сент-Этьенского кафедрального собора и передать Сен-Сернену (надо полагать, отнюдь не задаром) богатейший источник доходов — архидиаконат Вильлонг, включавший 123 церкви и простиравшийся от Тулузы до устья Тарна 6. Тогда же была возведена новая, величественная Сен-Серненская церковь с грандиозной колокольней 7. В 1096 году при огромном стечении церковных иерархов со всего французского Юга и даже из Испании и Италии 8 новую церковь освятил папа Урбан II, пожаловавший при этом монастырю новые привилегии за счет интересов тулузского епископа 9.

Стремительный подъем могущества Сен-Сернена столкнул

______

1. Cart. S.-Sernin, N 3.

2. С. D о u a i s. Introduction, p. XXXVII.

3. Cart. S.-Sernin, N 293, 295, 450, 453; Appendice N 16; C. D о u a i s. Introduction, p. XXXVIII—XXXIX; LIX.

4. Cart. S.-Sernin, Ap., N 1.

5. Ibid., Ap.. N 2.

6. Cart. S.-Sernin, N 2.

7.  Колокольня в основном была построена в XII в., два верхние этажа завершены в XIII. Сен-Сернен — крупнейшая из романских церквей во Франции. (J. Gantner. u. a. Gallia romanica. Wien и. Munchen, 1955, S. 306).

8. Chronicon Sancti-Saturnini Tolosae. — HGL, V, Chroniques, N10.

9. Carl. S.-Sernin, N 281; Ap.. N 3.

[78]

его с графскою властью. Ее орудием стало Муассакское клюнийское аббатство, видимо, давно стремившееся подчинить себе Сен-Серпенское приорство. Как мы видели выше, еще в 1067 году Гильем IV отдал муассакским монахам доходнейший сальветат ремесленного поселка Кузинас — почти у самого Сен-Сернена. В начале 80-х годов XI века борьба достигла крайней остроты: тот же граф при поддержке тулузского епископа изгнал из Сен-Сернена его каноников и водворил там» муассакских монахов. Однако сен-серненские каноники сумели обеспечить себе энергичную защиту папы Григория VII, его легата, лионского и нарбоннского архиепископов, а также нескольких епископов Юга, и в 1083 году граф был вынужден полностью капитулировать перед приорством, а муассакцы ретировались 1. Борьба продолжалась и при графе Бертране (во время отсутствия Раймунда IV, ушедшего в Крестовый поход): по всей видимости именно он был вдохновителем попытки разрушения Сен-Сернена во время первой аквитанской интервенции, когда строптивое приорство открыто держало сторону узурпатора—Гильема IX Пуату, герцога Аквитании 2. После ухода аквитанцев борьба возобновилась. По всей видимости, около середины 90-х годов XI века Сен-Сернен возвел большую ограду (claustrum), включив в нее обширную территорию Бурга, и папа Урбан II провозгласил неприкосновенность этой ограды 3. В 1099 или 1100 году граф Бертран разрушил эту ограду, на время захватил приорство, ввел на его территории какие-то свои поборы и, видимо, снова, подобно Гильему IV, пытался изгнать регулярных каноников и водворить на их место монахов. И снова дело завершилось (около 11101 года) полной капитуляцией графа перед Сен-Серненом 4. Нужно представить себе, каким влиянием и, значит, каким богатством должен был обладать Сен-Сернен, чтобы обеспечить себе активную поддержку и защиту не только высших прелатов провансальского Юга, но и самого папского престола, чтобы выдержать и одолеть сокрушительный натиск графской власти и шедших за нею сил. Очевидно, уже в конце XI века это богатство заключалось отнюдь не только в обширных земельных владениях, если за щедрый дар Гильема IX Сен-Сернен в 1098 году отблагодарил его по-княжески, выдав, помимо 800 солидов в лучшей тулузской монете, четыре с половиной фунта чистого золота 5.

В XII веке Сен-Сернен достигает вершины богатства и могущества. Около 1106 года его капитул добился у епископа Амелия уступки права юрисдикции по делам, подсудным только епископу, и 1/3 всех судебных пошлин 6. А около М17 года Сен-Сернен-

_____

1. Cart. S.-Sernin. N 290. 3 Ibid., N 291.

2. Ibid., N 291.

3. Ibid., N 281.

4. Ibid, N 145: см. также N 73, 253.

5. Cart. S.-Sernin, N 291.

6. Ibid., N 286

[79]

ское приорство волею папского престола было возведено в ранг аббатства. Его владения в эту пору простираются на территорию 12 современных департаментов, ему принадлежали 183 церкви, два аббатства и три приорства 1.

Чем объяснить этот стремительный взлет? С. Дуэ усматривает причину в изменении статуса самой монастырской общины. Около 1050 г. в Сел-Серненском монастыре был введен августинский устав, и он, в связи с этим, получил автономию от тулузского епископа 2. С этого-то времени, как полагает Дуэ, и начался расцвет Сен-Сернена 3. Возможно, что это обстоятельство имело известное значение. Но могло ли оно быть решающим? Ведь если тулузский епископ пользовался какими-то доходами в пределах владений Сея-Сернена, то едва ли он препятствовал монастырю получать земельные дарения. Да и сколько монастырей, получивших в эту пору автономию и поставленных под непосредственное покровительство папского престола, остались богатыми аббатствами, но не более. Главное же — невозможно объяснить, почему августинский устав и независимость от епископа в течение 30 лет не производили никакого воздействия, почему бурный подъем могущества этого монастыря, позволивший ему в XII веке занять исключительное положение в Тулузе и Тулузене, начался только с 80-х годов XI века. Иначе говоря, стремительное возвышение Сен-Сернена не может объяснить возникновения тулузского Бурга и, наоборот, само нуждается в объяснении.

Вообще следует сказать, что исторические факты (в частности, на французском Юге) не подтверждают версии 4 об активной роли церковных сил и учреждений в формировании средневековых городов. Принято считать, что главный бург Нарбонны сложился вокруг Сен-Польского аббатства. Но монастырь возник около 800 года, а Сен-Польский бург — только к середине XI века 5. Поселки-бурги, которые возникали вокруг монастырей, нередко надолго оставались чисто земледельческими поселениями. Таковы были под Марселем бурги Сен-Виктор, Сен-Жюст и Сен-Люп 6. Там же, где развитие поселения, возникшего около монастыря, приобретало ярко выраженное, как это было, например, в Сен-Жилле, ремесленно-торговое направление, там зачастую и аббатство и его паломничества оказывались оттесненными на задний план 7. Любопытны сведения, приводимые на этот счет П. А. Феврие по Провансу. Выше уже отмечалось, как каноникаты, учрежденные в «городах» при Каролингах, исчезли, и в

______

1. С. D о u a i s Introduction, p. XXXVII, LVIII, LIX, LXXXVI.

2. См. буллы папы Григория VII и Урбана II (Cart. S.-Sernin, Ap. N 1,2).

3. C. D о u a i s, Introduction, p. XXXVII.

4. См., например, J. Lcslocquoy. Comptc-rendu. — «Annalcs», 1952, p. 533.

5. A. D u p о n t. Cites, p. 506-509.

6. G. L e s a g e, p. 34, 45.

7.  A. D u p о n t. Cites, p. 653.

[80]

XI веке их пришлось воссоздавать заново. Но и из этих некоторые повторили судьбу своих предшественников, вокруг других возникли лишь деревни, покуда не началось широко собственно городское развитие 1. Даже собственно церковное строительство в значительной степени следовало за городским. Так, ограды кафедральных капитулов в Ницце, Эксе, Фрсжюсе и даже в Арле (вокруг знаменитого Сен-Трофима) возводится только, начиная с середины (и еще более—в конце) XII века 2. Именно в XII и XIII вв., лишь на фоне (и на основе) интенсивного городского развития в большинстве городов Прованса (в Ницце, Эксе, Марселе, Арле, Апте, Дине, Систероне, Грассе, Фрежюсс, а также в Йере, Маноске, Салоне, Форкалькье) вновь возводятся н самые кафедральные соборы 3.

Эти факты не означают, что церкви и монастыри как пункты стечения людей и возникновения обмена не играли никакой роли в градообразующем процессе. Они свидетельствуют лишь о том, что роль эта в действительности была гораздо скромнее, а, главное, причинно-следственные связи в этом процессе — гораздо сложнее, чем это рисуется тем, кто хочет представить церковь в качестве творческой силы, создававшей средневековые города.

Торгово-ремесленные центры возникали не по воле церкви. Они были порождены стихийным процессом отделения ремесла и рождающегося ремесленно-торгового населения от земледелия и деревни. Бурный поток «избыточного» населения, оторвавшегося от земли и все более втягивавшегося в торгово-ремесленную деятельность, нередко концентрировался вокруг отдельных церквей и монастырей, но, как правило, не благодаря их активной роли, а вследствие действия стихийных сил экстюмического сцепления, — церковь лишь спешила воспользоваться результатами. Более того, быстрое возвышение отдельных церковных учреждений в эту эпоху само в решающей степени зависело от того, оказывались ли они на пути или в центре действия этих новых, градообразующих сил.

История тулузского Бурга в этом смысле весьма примечательна. Очень вероятно, что паломничества способствовали возникновению за северной стеною города поселка кожевников и сапожников - ведь паломникам особенно часто приходилось метить обувь. Но хотя еще и в первой половине XII века тулузский бург иногда называли Сен-Серненским 4, у историка нет оснований приписывать Сен-Серненскому монастырю решающую роль в формировании этого важного городского поселения. В самом деле, еще в 1067 году поселок Кузинас, явившийся одним из важ-

______

1. P. A. Fevrier, р. 107.

2. Ibid., р. 175.

3. Ibid., р. 109. То же — в бургах Бордо в XII веке. (Ch. Higounet. Bordeaux, p. 260).

4. Cart. S.-Sernin, N 131; Cart. Bourg, N 2.

[81]

нейших составных элементов Бурга, был подарен графом не соседнему Сен-Сернену (о его интересах в грамоте нет ни слова), а далекому Муассакскому аббатству 1 (и это — приблизительно через 15 лет после того, как Сен-Сернен получил ту автономию, от которой, по мнению С. Дуэ, и пошло его стремительное возвышение!). Как бы ни решался вопрос о соперничестве двух жадных монашеско-феодальных общин, боровшихся за право обладания и эксплуатации столь привлекательного для них объекта, несомненно, что это соперничество было вторичным. Первичным же был возникший и быстро развившийся (не по их воле) поселок ремесленников—кожевников и сапожников.

Вместе с тем, существование этого ремесленного центра говорит о наличии здесь, по «соседству с Сен-Серненом, и рынка ремесленных изделий. О существовании в эту пору на территории Бурга устойчивого рынка, торга (и, но всей видимости, не одного) свидетельствует и грамота тулузского епископа Изарна, который в 1077 г. пожаловал каноникам «Сент-Этьена «половину той соли, которую он получал «со всего бурга Сен-Сернена», т. е., очевидно, — половину натуральной «пошлины с продаваемой здесь соли 2. Такое пожалование предполагает уже достаточно устойчивый источник получения данной пошлины и знач«ительность присваиваемой таким образом массы продукта. Очевидно, в это время соль здесь продавалась систематически, в больших количествах и не только для пищевых нужд 3. Если это так, то этот дар служит дополнительным доказательством значительности и быстрого роста в XI веке ремесленного поселка Кузинас и его роли в развитии Бурга как торгового центра. В середине XII века на главной торговой магистрали Бурга — Большой улице ремесленные мастерские стояли подряд 4.

Здесь же, в складывающемся Бурге, на площади около церкви Сен-Сернен дю Тор (до Таурс), куда выходила Большая улица, возник и мясной рынок 5. Источники не содержат прямых указаний, но едва ли можно сомневаться, что здесь, по соседству с

_______

1. HGL. V. N 277. Правда, в грамоте утверждается, что это аббатство (весьма энергичное по части территориальной экспансии) еще прежде выговорило себе здесь известные права. Это дает основание предположить, что церковь в поселке, посвященная тому же святому, что и Муассакское аббатство св. Петра, была выстроена этой монастырской общиной с далеких северных границ Тулузепа и выстроена, можно сказать, под самым носом у Сен-Сернена.

2. HGL, V, N 325.

3. Правда, около середины XII века мы узнаем о существовании графской монополии на продажу соли тулузским сыромятникам. (Cart. Bourg, N 1). Трудно сказать, существовала ли она и в XI веке и распространялась ли тогда на кожевников поселка Кузинас, пожалованного графом муассакским монахам. Значительность дара тулузского епископа заставляет предположить производственную основу соляного рынка в Бурге.

4. Cart. S.-Sernin, N 89.

5. Jbid., N 66. Грамота 1142 года говорит об этом рынке как о существующем издавна.

[82]

бродом Базакль, куда выходила дорога из богатой скотом Аквитании, должны были продаваться и шкуры, необходимые кожевникам.

К концу XI века мы узнаем о существовании в Бурге также большого хлебного рынка. Когда около 1097 г. Сен-Серненский монастырь, державший руку узурпатора тулузского престола герцога аквитанского, подвергся вооруженному нападению со стороны феодалов Тулузена и при этом ооноватсльно пострадал,— в целях восстановления верного ему прнорства Гильем Аквитан- ский в 1098 «г. подарил Сеи-Ссрнену деревню Бланьяк (близ города) и хлебную пошлину, взимавшуюся в Бурге. Согласно пожалованию, каждый продавец зерна — нетулузец был обязан с каждого сетье отдавать монахам одну пригоршню (junctata) 1. Если иметь в виду, что тулузский сетье вмещал около 93 литров 2 и что юнктата едва ли могла быть значительно больше килограмма весом, можно представить себе, как много привозного хлеба продавалось на рынке в Бурге, если, собирая эту пошлину только с негорожац, монастырь мог собрать количество зерна, по стоимости достаточно значительное для восстановления своих разрушенных стен и зданий. При этом, «поскольку пожалованная пошлина предназначалась не на потребительские цели, очевидно, что и сам монастырь выступал в качестве продавца хлеба, вероятнее всего — на том же рынке.

В эту же пору в Бурге складывается и рынок вина. Основанному здесь около 1080 года госпиталю св. Раймунда тулузский граф и епископ предоставили право беспошлинной продажи па рынке излишков вина 3.

Все это говорит как о значительности населения, уже проживавшего па территории Бурга к концу XI века, так и об экономической природе тех очагов заселения, из которых сложился Бург. Это были прежде всего ремесленные поселки и рынки.

Вот где, очевидно, следует искать подлинный источник быстрого богатения и «возвышения Сен-Сернена. Вот почему, по словам Ш. Игунэ, Сен-Сернен явился как из небытия между 1080 и 1119 годами 4. Только с возникновением и развитием Бурга как ремесленно-торгового центра и резким возрастанием в связи с этим доходов Сен-Сернена круто изменилось и место монастыря в исполненном ожесточенного соперничества мире церковных феодалов. В 1093 г. капитул Сент-Этьенского кафедрального собора в Ситэ вынужден был уступить Сен-Сернену почетное право обладания привилегированным, дворянским кладбищем 5. Тогда же, с санкции епископа, Сен-Сернену был передай (вероятно, не даром) принадлежавший прежде Сент-Этьенской церкви бо-

________

1. Cart. S.-Sernin, N 291.

2. G. S i с а г d. Les mouiins de Toulouse, p. 8.

3. Cart. S.-Sernin, N 546.

4.  Ch. Higounet. Peuplement, p. 490.

5. Cart. S.-5ernin, N 2.

[83]

гатейший архидиаконат Вильлонг 1. Затем кафедральному собору пришлось отказаться от каких-либо притязаний на церковь Сен-Сернен-дю-Тор 2. А к началу XII века главная церковь Ситэ оказалась настолько оттесненной на второй план могущественным Сен-Серненом, что Тулузский церковный собор 1110 года происходил уже не в кафедральном Сент-Этьене, а в пригородном Сен-Сернене 3. Когда же Сен-Серненский монастырь папскими распоряжениями из приорства был возведен в ранг аббатства, из Бурга были вынуждены ретироваться и пронырливые клюнийские монахи Муассака: церковь Сен-Пьер-де-Кюизин перешла к архидиаконату Сен-Сернена 4.

Все говорит за то, что не столько Бург вырос благодаря Сен-Сернену, сколько Сен-Сернен необычайно разбогател и возвысился благодаря бурному росту торгово-ремесленного поселения, превратившегося в Бург, или, вернее было бы сказать, нескольких поселений, из которых сложился Бург.

Еще в 60-х годах XI века Бурга как целостного городского поселения еще не существовало. Один из его важнейших компонентов — ремесленный поселок Кузинас — в 1067 году граф дарит Муассакокому аббатству, как обособленный «аллод». При этом, уточняя его границы, дарственная грамота ведет линию по отдельным усадьбам (casales), дорогам, виноградникам 5. Поселок еще окружен аграрной периферией 6. Не говоря о садах и виноградниках, «пустыри и луга (а возможно и отдельные участки пашни) сохранялись здесь и в конце XII века . Но уже в 1077 году епископ Изари пашет о соли, которую он получает «de toto Sancti Saturnini burgo» 7, а в 1080 году грамота о разрешении тяжбы между Сент-Этьенским кафедральным собором и Сен-Серненом из-за церкви Сен-Сернен-дю-Тор помещает эту церковь в Бурге и говорит о других владениях Сен-Сернена как о находящихся «in Burgo, vol extra burgum» 8. Таномм образом, можно сказать, что процесс складывания тулузского Бурга в основном завершается к концу третьей—началу четвертой четверти XI века.

Из каких же элементов сложился Бург? В. Фонс полагал, что названия трех старинных ворот в валах Бурга: Арнаут-Бернар,

__________

1. Ibid.

2. Ibid., N 133. Мрнмсчятслыю также, что в то время как госпиталь, зависимый от Сен-Сернена, возник в Бурге около 1080 г. (Cart. S.-Sernin, N 546, 547), при Сент-Этьенском кафедральном соборе госпиталь был основан только в 1262 г. (J. Mundy. Hospitals in Xll-tn and early XIILth-cen- tury Toulouse. — «Essays in honor of" A. P. Evans». N. Y., 1955, p. 203).

3. A. du Bourg. Grand-prieure de Toulouse, p. 29.

4. Carl. S.-Sernin, N 1.

5. HGL, V, N 277.

6. P. Gerard. Cartulaire de Capdenier, p. 18.

7. HGL, V, N 325.

8. Cart. S -Sernin, N 133. Примечательно, что уже здесь определение «Сен-Серненский» отпадает. Речь идет просто о Бурге. (См. также Cart. S.-Sernin. N 291, 292; Cart. Bourg, N 1 etc.).

[84]

Пузамила и Матабоу—указывают на три главных поселения, из которых сложился Бург 1. Видимо, Пузамила была маленькой подгородной деревенькой или хутором. Матабоу — вотчиной деревенских помещиков того же имени (в XII веке сеньоры Матабоу были теснейшим образом связаны с Сен-Серненом, и именно—с землевладением аббатства) 2. Арнаут-Бернар было, по всей видимости, подобным же владением, но принадлежавшим городскому богатею (может быть — дворянину), владевшему в Тулузе землей и многими домами 3 и рано обзаведшемуся земельной собственностью под городом. К этому следует добавить ремесленный поселок Кузинас, образовавший юго-западный угол Бурга, и поселок, возникший между Сен-Серненским монастырем и церковью Сен-Сернен-дю-Тор, вокруг рынка де Тауре, а также (у северо-восточного угла Ситэ, у ворот того же названия) — поселок Вильноу (быть может, связанный со знатным тулузским родом Вильноу?), чье имя сохраняется и в XIII веке 4. Наконец, в этот процесс влился также хутор Кроза (Lascrossas), находившийся между поселком кожевников и Сен-Серненом 5 и возникший, как думает Дж. Манди, в начале второй половины XI века 6. Позднее, в коммунальный период, эти первоначальные образующие элементы явились основой территориально-административного деления Бурга на кварталы — партиды 7.

Что же обеспечило сплавление этих разобщенных и разнородных элементов? Сен-Серненская святыня? Ее значения нельзя игнорировать, но мы видели, что на протяжении многих столетий она не могла вызвать к жизни сколько-нибудь существенного поселения вокруг монастыря. Паломничества? Их значение несомненно. Так, видимо, именно они создали почву для столь раннего возникновения в Бурге госпиталя св. Раймунда. Как было отмечено выше, этап паломников должен был способствовать возникновению рынка — и продовольствия и ремесленных изделий. Но воздействие этого фактора не было первичным—оно начало сказываться только тогда (с XI века, особенно со второй его половины 8), когда в паломничества стали втягиваться значительные массы народа (а корни этого явления лежали гораздо глубже самих паломничеств и связаны с теми же социально-экономическими и демографическими сдвигами, которыми были порождены и самые города). Поток паломников, направлявшихся в Испа-

_________

1. V. F о n s, р. 37.

2. Cart. S.-Sernin, N 44.

3. См. ниже: Тулузский патрициат.

4. Cart. S.-Sernin, N 498; Cart. Bourg, N 87: Chanson, vers 5213. Улица, которая вела к этим воротам, до XIX века называлась rue Villencuve (P. Meyer. Chanson, t. II, p. 271, n. 1).

5. Ph. Wolff. Commerces, p. 9.

6. J. Mundy. Liberty, p. 8, 223.

7. J. Chalande. Rues. —MAST, 1913, p. 225—226; R. Limouzin-Lamothe. Commune, p. 217.

8. А. Auriel et R. R e у. La basilique Saint-Sernin, p. 14.

[85]

нию, для Сен-Сернена и тулузского Бурга в значительной мере остался явлением внешним, поверхностным. Шарль Игунэ имел все основания предостеречь против преувеличения непосредственного значения этих паломничеств: предпринятое им ономастическое исследование показало, что, хотя дорога из Тулузы в Сант-Яго де Компостелла вела в Гасконь (на Ош), — на протяжении XI и XII веков в Тулузе нельзя отметить почти никакого притока населения из Гаскони, да и тулузцы в Гасконь почти не проникали 1. Паломничества лишь содействовали локализации и ускорению процесса возникновения нового городского поселения.

И уж, безусловно, не созидательная деятельность аббатства породила Бург. Оно лишь поспешило воспользоваться теми обильными выгодами, которые приносил ему бурно, как на дрожжах, поднимавшийся вокруг него новый городской центр. Можно сказать, что в этом смысле роль Сен-Сернсена была даже значительно менее активной, чем, например, роль аббатства Грансельв в земледельческой колонизации северо-западной части Тулузона, хотя и там эта деятельность тоже не создала движения, но способствовала его ускорению, дала ему форму и использовала в интересах церковно-феодального землевладения.

Все данные о предыстории тулузского Бурга, какими располагает историк, убеждают в том, что главнейшими очагами кристаллизации городской жизни здесь явились: ремесленный центр -поселок Кузинас и рыночный центр — Сен-Сернен-дю-Тор. Именно от них исходили те главные, экономические силы сцепления, которые смогли вовлечь и подчинить общему процессу городского развития соседние поселки чисто аграрного типа, сцементировали Бург как целое и явились тою реальной базой, на которой Сен-Сернен сумел основать свое (впрочем, весьма относительное) верховенство в Бурге и свое несомненное богатство и могущество в Тулузе и Тулузсие.

Но если ничто не дает оснований видеть в тулузском Бурге какое-то церковное поселение, то не больше оснований и для представления о нем как о поселении специфически дворянском или, тем более, военном. Рыцари здесь были, было и дворянское землевладение. Но представлены они здесь были никак не сильнее, чем в Ситэ, где рядом с графскими владениями вокруг Нарбониского замка и с обширными владениями монастыря Дорад большие куски территории города, целые кварталы принадлежали таким могущественным рыцарским родам, как де Видьноу или де Тулуза 2. Возможно, кое-кто из городских дворян Ситэ действительно выстроил себе в Бурге, «на привольи», богатые особняки, летние резиденции—источники об этом не сообщают ничего.

________

1. Сh. Higounet. Pcuplemcnt, p. 494.

2. A. du Bourg. Ordre Maitc, p. 35; J. M u n d y. Liberty. Publ. doc. N 2; G. Mot. Les moulins du Chalcau Narbonnais de Toulouse, 1183—1600. Carcassonne, 1910; Pidces Juslificatives (Далее: P. J.), N I.

[86]

Да и едва ли были для этого причины, — в просторных стенах Ситэ долгое время не должно было ощущаться тесноты; до середины XII века здесь были еще пустоши. Но уж если становиться на почву догадок, не вернее ли предположить, что городских богатеев — дворян и, разумеется, не только дворян — в Бург влекло не стремление избавиться «от шума и сутолоки торгового города», а, напротив, стремление быть поближе к новому и быстро растущему торговому центру- главному источнику обогащения в наступавшие новые времена.

Во всяком случае несомненно (и на этот счет мы имеем недвусмысленное свидетельство источника), что никакого исключи-тельного положения в Бурге дворяне не занимали. Когда в 1154 году король Людовик VII посетил Тулузу и подтвердил привилегии Сен-Сернена, данные Карлом Лысым (в дипломе ошибочно — Карлом Великим), он сделал это, как сказано в документе, в присутствии тулузцев: civium et burgensium 1, то есть жителей Ситэ и жителей Бурта, — никакого сословного выделения дворянства!

Так возник тулузский Бург, прежде всего и более всего как торгово-ремесленное поселение. В этом отношении он, в сущности, ничем не отличался от городских бургов, широко возникавших в эту эпоху как в Южной, так и в Северной Франции. Источники не оставляют сомнения в том, где теперь был главный очаг экономической активности и богатства. В 1077 году в дарственной грамоте каноникам Сент-Этьенского кафедрального собора в Ситэ тулузский спископ, отмечая, что прежде эта церковь обладала огромными богатствами, подчеркивает, что теперь она пришла в упадок и обеднела. И он жалует ей половину соляной пошлины, собираемой в Бурге 2. Что же касается Сен-Сернена, опиравшегося на Бург, то созданное им здесь религиозное братство уже в конце XI века было настолько богато, что смогло заказать для этой церкви роскошный алтарь, который и был освящен в 1096 году 3. Бург явился новым, фактически самостоятельным городским центром. Его вал, возведенный, видимо, в самом начале XII века, окружал территорию около 61 гектара 4 (63% площади Ситэ). И долгое время Бург сохранял свою обособленность 5.

_____

1. Cart. S.-Sernin, N 4.

2. HGL, V, N 325, Как можно видеть из картулярия (описи) Сент-Этьенской церкви (Archives dept. Н. Garonne. Repertoire S.-Sernin, t. I, II), почти все дарения были получены ею от епископа, графа, феодалов, но от горожан — почти ничего; да и в числе ее феодатариев горожан можно встретить очень редко. Богатства кафедрального собора Тулузы сложились в догородскую эпоху. Не здесь ли следует искать причин его обеднения в последующий период?

3. G. Boyer, р. 56.

4. F. L о t. Recherches, p. 338.

5. H. R a m e t. Histoire de Toulouse. Т., 1935, p. 170.

[87]

На противоположном, левом берегу Гаронны, напротив брода (а затем моста) Базакль в ту же эпоху сложился другой пригород Тулузы—бург Сен-Сиприан. Дж. Манди относит его возникновение к началу XII века 1. П. Суйри считает, что это поселение зародилось столетием раньше 2, и, вероятно, он ближе к истине. Во всяком случае в начале 80-х годов XI века Сен-Сернен добился передачи ему этого места, до тех пор принадлежавшего пери горскому епископу и нескольким светским феодалам 3 — очевидно, уже к этому времени новый пригород достиг значительных размеров, и быстро входивший в силу монастырь спешил и на него наложить свою руку. О быстром росте населения этой слободы в XII веке свидетельствует постройка церкви св. Киприана, а также «госпиталя де ля Грав; в XIII столетии здесь возникают еще два госпиталя. В эту пору—это уже настолько значительный бург, что в 1216 и 1218 годы. Симон де Монфор мог расположить там основные силы своего войска 4.

Эта слобода была населена мелким городским людом. Здесь жили поденщики, рыбаки и особенно—лодочники; но также свечники, мясники и другие ремесленники 5. Хотя и связанный мостом (затем двумя мостами) с Ситэ, Сен-Сиприан долго оставался обособленным поселением. В источниках этого периода он обычно «именовался villa Sancti Cypriani 6 и юридически не считался частью Тулузы 7. Но (несомненно, его развитие и самое его возникновение были обусловлены развитием торгового сообщения через Гаронну 8, возникновением и развитием Тулузы как торгово-ремесленного центра.

В XI веке наблюдается возрастание населения и в самом Ситэ. В четвертой четверти этого столетия этот прирост побудил епископа Изарна начать строительство большого здания Сент-Этьенского собора (1078 год) 9. По всей видимости, поток приселенцев начал проникать и за высокие стены графского Ситэ. Но, как свидетельствуют более поздние источники, это проникновение отнюдь не было легким, и по меньшей мере до середины XII века в Ситэ еще оставалось немало незаселенных пустошей.

Позже, только в первой половине XII века, возникают здесь и сальвстаты. Первый из них возник в 1115 году за южной стеной города, около Парбоннского замка 10. Он был основан Лезатским

_______

1. J. М u n d у. Liberty, р. 8.

2. P. Souyri, р. 8.

3. Car.t. S.-Sernin. N 293.

4. Chanson, vers 6645, 7540.

5. P. Souyri, p. 8.

6. «la vila de Sent-Subra» (Chanson, vers 6645, 7503).

7. J. Mundy. Liberty, p. 224.

8. D. Fauchcr, p. 88.

9. R. Rey. La cathedrale de Toulouse. P., 1924, p. 8; Ch. Higounet. Pcuplcment, p. 490.

10. HGL, V, N 454.

[88]

аббатством, уже имевшим значительный опыт в этой области. Дж. Манди полагает, что сальветат был учрежден «с помощью графа» 1. «Но достаточно обратиться к документу, исходящему от самого аббатства, чтобы убедиться, что согласие графа было буквально вырвано у него домогательствами лезатских монахов, не стеснявшихся при этом никакими средствами. Чтобы сломить сопротивление графа, они ловко использовали религиозные верования массы 2. Очевидно, что графская власть не желала основания сальветата, сопряженного с известным ограничением ее доходов. Граф 3 не только отказывался от какого бы то ни было насилия на территории сальветата. Он вынужден был также освободить его поселенцев от сеньориальных и даже от судебных поборов в свою пользу.

О том, что уступка была вынужденной, убедительно свидетельствует оговорка, сделанная графом: на жителей его столицы эта вольность не распространялась. Если в убежище переедет кто-либо из жителей Ситэ или Бурга, он должен будет по-прежнему платить графу обычные чинши, какие платили и его предки 4. Граф явно стремился лишить убежище всякой привлекательности для тулузцев. Но, даже при сохранении прежних платежей, уже самое обязательство графа не чинить насилия в отношении какого бы то ни было человека, пока ан находится на территории сальветата, не могло не привлекать и горожан.

В связи с этим становится понятнее, почему население самого Ситэ росло медленнее: мелкому люду здесь по-прежнему никаких льгот не было, — даже исконные городские жители стремились переселиться в монастырские сальветаты. В исключительности сальветата, предоставлявшего поселенцам вольности, какими не пользовались жители самой Тулузы, как в капле воды отразилась принципиальная новизна возникавшего города и рождавшихся в нем отношений. Они могли утвердить себя первоначально лишь вне стен и порядков старого «города», они должны были начинать с разрыва с тем «городом», который был унаследован от раннего средневековья.

Вместе с тем отмеченная оговорка свидетельствует и о другом: сальветат был рассчитан на привлечение пришлого люда, тех, «кто из других местностей прибудут сюда для поселения» 5. Он был порожден нарастающим притоком (можно сказать—напором) иммигрантов из деревни.

_______

1. J. М u n d у. Liberty, р. 5.

2. HGL, V, N 453.

3. Гильем IX граф Пуатье, герцог Аквитании. В 1127 г. Альфонс-Журден, вернувший себе графский престол с помощью тулузцев, подтвердил это дарение (См. HGL, V, N 495).

4. HGL, V, N 454.

5. «qui ex alienis region ibus ad cundem locum causa manendi devenirent» (HGL. V. N 454).

[89]

Авторы, отмечающие этот факт, обычно пишут, что сальветат был основан вокруг или перед Нарбоннским замком 1. Это в общем верно, но в источнике сказано иначе: «перед воротами Нарбоннского замка» 2. Население сбегалось не к графскому замку, а к Нарбоннским воротам города, где сходились и сухопутная дорога, ведшая из Каркассона к Тулузе через холмы Лорагэ, и водный путь с Верхней Гаронны и Арьежа, из лесистых районов графств Комменжского и Фуа, и где стихийно возникал рынок. Это указывает и на районы — источники этой иммиграции, и на специфически городской характер этого сальветата. Ждать людей, желающих здесь поселиться, не приходилось: огромная толпа пришлых людей, собравшаяся у Нар боннских ворот Ситэ в 1115 году, была использована лезатскими монахами в качестве решающего аргумента, сломившего упорство Гильема Аквитанского и заставившего его дать санкцию на основание сальветата 3.

Несколько позднее, но несомненно ранее 1141 года 4, в Ситэ возник еще один сальветат. На этот раз в роли учредителя выступила уже сама светская власть. Видимо, теперь и она ощутила потребность в привлечении нового городского населения. Граф Альфонс-Журден основал новое убежище опять-таки около Нарбоннского замка, но теперь не только вне стен города, но и внутри их - вплоть до берега Гаронны 5. Как можно понять из акта подтверждения вольностей этого сальветата графом Раймундом VI в 1195 году 6, на этой территории уже проживало кое-какое население, но всей видимости поселившееся самовольно (особенно, видимо, за городской стеною и по берегу Гаронны), и граф стремился теперь, хотя бы ценою предоставления вольностей, прочнее подчинить его своей власти и своему фиску. Но ясно также и то, что в значительной мере и в эту пору эта часть города оставалась незаселенной, и, предоставляя поселенцам землю для усадеб (casalcs), граф но сути дела еще способствовал осуществлению «внутренней колонизации» самой территории Ситэ.

Как свидетельствуют вольности, предоставленные поселенцам сальветата, их занятия также носили в значительной мере аграрный характер. Граф освободил их от ввозной пошлины с зерна, с винограда и с вина 7, то есть, очевидно, от пошлин с продуктов их виноградников, пашен, которые они держали за стена ми города. Но не будем торопиться с выводом о том, что перед нами обычный земледельческий сальветат. За указанными вольностями сле-

_____

1. R. Limouzin-Lamothc. Commune, p. 221; Ph. Wolff. Comnicrces, p. 7; J. M u n d y. Liberty, p. 5.

2. «ante porlam castri Narbonensis» (IIGL, V, N 454).

3. HGL, V, N 453.

4. О датировке см. E. Roschach. Note sur la commune de Toulouse. — HGL, VII, p. 216.

5. Cart. Bourg, N II.

6. Ibid., N 11.

7. «non del portatieum de blalo neque de vindemia ncque de vino» (Cart. Bourg, N 11).

[90]

дует еще одна: освобождение от торговых пошлин 1. По всей видимости, эта льгота интересовала поселенцев не меньше, чем предыдущие, с которыми она органически связана. Значит, земледелие (разумеется, более всего — виноградарство) поселенцев было товарным, с самого начала неразрывно связанным с городским рынком.

По земледелие (даже и торговое) отнюдь не было единственной сферой хозяйственной деятельности поселенцев. Тою же грамотой граф предоставлял всем прибывающим на жительство в сальветат право свободного занятия мясным делом и вообще любым ремеслом 2. Мясное дело еще очень близко стояло к аграрным занятиям вчерашних крестьян. Но это было уже ремесло, неразрывно связанное с рынком и требовавшее все более полного отрыва от земледелия. Оно вело и к торговле продуктами животноводства и к кожевенным ремеслам. Графские вольности свидетельствуют, что и на южной окраине города, как и на северной, свобода рыночных отношений и ремесленного труда были «главными требованиями, главными силами притяжения для беглого поместного люда. При всей своей полуаграрности такая иммиграция была по сути дела формой, в которой осуществлялся отрыв ремесленного труда от земледельческого и вчерашние зависимые крестьяне начинали превращаться в горожан — самостоятельных мелких товаропроизводителей.

Рассматривая процесс роста тулузского населения в эту эпоху, П. Суйри имел все основания сделать вывод: «Факты из истории Тулузы уличают в подлоге известную гипотезу о вотчинном происхождении торгово-промышленных классов средних веков» 3. К этому можно было бы добавить, что эта широкая крестьянская иммиграция и се решающая роль в складывании ремесленно-торговой основы городской жизни опровергают представления приверженцев идеи континуитета о саморазвитии города раннего средневековья и об урбанизме как некоем извечном начале. Факты свидетельствуют, что только глубокие сдвиги в развитии феодальной деревни привели к возникновению средневекового города.

Данные о происхождении поселенцев графского сальветата в Ситэ служат дополнительным подтверждением этих выводов. Учредительной хартией граф запретил преследовать (захватывать) жителей сальветата за проступки, совершенные ими за его пределам 4. Но при этом граф оставлял за собою право наказания убийц, изменников, грабителей и прелюбодеев, если таковые будут обнаружены в сальветатс. Какие же проступки, в таком

_____

1. «neque dct lczdam». — Ibid.

2. Ibid. В южной части Снтэ возникли улицы мясников, башмачников, столяров. (J. Coppoiani. Toulouse, p. 60).

3. P. Souyri, p. 6.

4. «Et per impcdiciones que homines fecerunt vel faciant foras salvetatem, homines ciusdem salvetatis non constringanlur ncque pignorantur in prcdicta sat vet ate» (Cart. Bourg, N 11).

[91]

случае, граф прощал переселенцам? Очевидно, такие были, если граф этою вольностью надеялся привлечь иммигрантов. Всего вероятнее — это невыполнение повинностей своему сеньору, неуплата чинша или долга, бегство из поместья — то, что безусловно было правонарушением в глазах непосредственных господ этих беглых людей. Именно освобождение от ответственности за такие проступки было всего ценнее для беглых сервов, на которых эта вольность и была в первую очередь рассчитана. Видимо, их было немало среди переселенцев, если граф запрещал сеньорам преследовать своих людей на территории сальветата 1.

Такое запрещение отнюдь не было пустою декларацией. Источники свидетельствуют, что даже значительно позже, в XIII столетии, деревенские сеньоры пытались осуществлять сыск и требовали возвращения своих крепостных, бежавших в Тулузу и обосновавшихся там. Так, в 1203 году два верфсйских сеньора потребовали возвращения двух своих бывших сервов, проживавших в Тулузе. Последние обратились за защитой к коммунальным властям. Консулат, специально заседавший по этому поводу в качестве судебной коллегии, в иске сеньорам отказал, мотивируя это тем, что лица, о которых шла речь, уже давно (более 20 лет) проживали в Тулузе и выполняли все обязанности ее. жителей, а потому являются тулузцами 2.

Приток в Тулузу (особенно в сальветат) деревенского беглого люда, в том числе, несомненно, и сервов, продолжался и в конце XII века: в 1295 году, по требованию жителей сальветата, Раймунд VI подтвердил вольности, предоставленные им его дедом 3. Приток этот продолжался и, видимо, даже возрос и в следующем столетии: где-то между 1195 и 1226 годами (вероятнее всего в 1202—1205 годы, в период активизации антисеньориальной политики тулузской коммуны) границы тулузского сальветата были расширены, включив в себя не только целиком Ситэ и Бург, но и непосредственно подгородную округу 4. Более того, в 1226 году, воспользовавшись затруднительным положением графской власти и решительным перевесом сил в пользу коммуны, консулы от имени всей городской общины потребовали от Раймунда VII дальнейшего раздвижения границ тулузского сальветата — привилегирован-

_____

1. М. Суйри также считает, что основную массу новоприходцев составляли беглые сервы. (P. Souyri, р. 5- 6).

2. Cart. Cite, N 84. Подобным же образом в 1251 г. нарбоннский консулат вынес решение, против сеньора Увельяна и заставил его освободить захваченного им жителя Нарбонны — его бывшего крепостного, которого консулы признали «свободным гражданином Нарбонны» — proilunciaverunt Narbonne liberum civem esse. (Inventaire archives municip. Narbonne, t. I, N 39).  4

3. Carl. Bourg, N 11. Кстати, это подтверждается и только что рассмотренной тяжбой 1203 года: как явствует из решения консулов, сервы, составлявшие объект феодального иска, бежали в Тулузу в 80-х годах XII века.

4. Cart. Bourg, N 102.

 Ibid.

 «multi homines et femine habentes dominos et etiam alii non habenles dominos, ex multis tcrris ei divcrsis locis cl paribus, quidam cum rebus suis, qui dam etiam sine rebus, quas non habebant, venerant quondam in hac villa To- lose causa ibi omnino permanendi, et etiam adhuc tales homines et femine ibi eodem modo sepissime veniebant, prccipue et spccialiter pro bonis moribus et usibus atquc libertatibus huius ville Tolose ... cl etiam pro terminis. liberlalis et sccurilatis qui extra

[92]

ной зоны действия городских вольностей,— радиус ее был теперь доведен в среднем до 12—15 километров 1.

В высшей степени примечательна мотивировка этого расширения. Консулы обратили внимание графа на то, что именно благодаря вольностям, предоставленным Тулузе и ее сальветату («благодаря наличию округов свободы и безопасности»), в город за это время из различных местностей прибыло на жительство и продолжает широко прибывать много людей, как сервов, так и свободных, — одни со своим добром, другие без всякого имущества, поскольку у них ничего нет. На территории сальветата сервы, поселившиеся в Тулузе, были в полной безопасности, так что их господа не могли ни схватить их, ни принудить к барщинным работам. Именно благодаря этому городи его община выросли, процвели и непрерывно продолжают расширяться 2. По этим причинам дальнейшее расширение территории сальветата будет служить к великой пользе города и его общины 3.

Эти свидетельства источника настолько красноречивы, что не требуют комментария. Может, пожалуй, возникнуть сомнение, точно ли сервы имеются в виду, когда речь идет о homines haben- tcs dominos? Может быть просто о свободных держателях чужой земли? Но свободный человек, если он оставил держание, не выполнив причитающихся с него повинностей, мог стать объектом судебного преследования, однако едва ли — объектом сыска и принуждения к барщине, о чем в источнике говорится многократно и с достаточной ясностью: Здесь ни словом не упоминается о защите лиц, совершивших какие-либо проступки (неуплата чинша), говорится только о. защите людей, которые могут быть схвачены своими господами. Мало того, источник неоднократно уточняет, что вольности тулузского сальветата защищают не только личность его поселенцев, но также неприкосновенность их имущества, денег, скота 4. А ведь только у сервов их движимое имущество, скот и деньги могли рассматриваться как собственность господина, которую он при желании может захватить.

_____

1. Ibid.

2. «multi homines et femine habentes dominos et etiam alii non habenles dominos, ex multis tcrris ei divcrsis locis cl paribus, quidam cum rebus suis, qui dam etiam sine rebus, quas non habebant, venerant quondam in hac villa Tolose causa ibi omnino permanendi, et etiam adhuc tales homines et femine ibi eodem modo sepissime veniebant, prccipue et spccialiter pro bonis moribus et usibus atquc libertatibus huius ville Tolose ... cl etiam pro terminis. liberlalis et sccurilatis qui extra hanc villam Tolose, scilicet circa civilatcm et suburbi¬um fuerant quondam specialiter terminati et constitute infra quos torminos homines ct femine manentcs in civitate Tolose vel in suburbio, habentes dominos... ita erant securi a suis dominis et dominabus, quod infra illos torminos ab cisdern dominis vel dominabus vel ab aliquibus pro eis, nullatenus debebant nec poterant esse capti vel angariali...» (Cart. Bourg, N 102).

3. Ibid.

4. «homines ct femine cum corum animaiibus et rebus», «homines ct femine vel eorum animalia et bona»; «homines et femine vel eorum animalia vol res et peccunia corum». — Ibid.

[93]

О том, что источник в первую очередь имел в виду именно беглых крепостных, свидетельствуют, на наш взгляд, также и неоднократные намеки на имевшие место попытки оспаривания и даже нарушения границ сальветата (вероятнее всего — со стороны сеньоров, вторгавшихся, чтобы возвратить своих сервов): консулы сначала требуют, а затем торжественно провозглашают, что отныне и впредь границы сальветата будут поддерживаться строго и нерушимо 1.

Правда, то же консульское постановление решительно оговаривало нераспространение принципа неприкосновенности личности и имущества на сервов, принадлежавшим графу или жителям Тулузы, каковые (сервы) вздумали бы искать убежища « сальветате 2. Да и было бы наивностью, подобно либералам старых времен, искать в законодательстве средневековых горожан реализации принципов всеобщей свободы и равенства 3. Важно другое: тулузские горожане первой четверти XIII столетия были живо заинтересованы «в привлечении в город беглого сельского люда и умели добиться для этих иммигрантов гарантии неприкосновенности личности и имущества со стороны их феодальных господ 4.

Реальность этой заинтересованности горожан, реальность продолжавшегося притока беглых сервов в Тулузу и в последней четверти XIII века недвусмысленно засвидетельствованы в Тулузском кутюме (1286 год). Его 402-я статья запрещала кому бы то ни было в пределах города Тулузы преследовать или захватывать своего крепостного 5. А 156-я статья устанавливала, что если кто-либо, живущий вис Тулузы (morans extra Tholosam in aliqua villa aut castro, vet alibi), заявит, что он желает переселиться в Тулузу, и если кто-нибудь и а этом шути захватит его или отнимет имущество, консулы и община Тулузы должны этого человека взять под свою защиту «и вызволить его вместе со всем его имуществом, как если бы он уже был гражданином

________

1. «qui termini ita statuantur et assignentur, quod de cetero de illis termi- nis aliqua duhitalio in aliquo tempore non possit haberi»; «qui termini... habeant bonam et firmaui stabilitatem el perpeluam salvitatem et securitatem per omnia tempora»; «consules... iudicando cognoverunt ct iudicio statuerant, quod deinceps isti predicti termini huius securitatis teneantur et observentur firmiter inviolati et incorrupti per omnia tempora. — Ibid.

2. Cart. Bourg, N 102; ем. Также Continues dc Toulouse, publ. par A. Tar- dif. P., 1884, art. 154, 155, 155-a.

3. См. Ф. Энгельс. О Франции в эпоху феодализма. — Архив Маркса и Энгельса, т. X, стр. 294.

4. Городская коммуна формально не провозглашает личной свободы беглых сервов, но эта свобода становится их фактическим приобретением, поскольку самое поселение в городе клало конец правам их феодальных сеньоров на их личности и имущество, а в случае посягательств, как мы видели, коммуна брала своего постоянного жителя — бывшего серпа — даже под судебную защиту.

5. Coutumes de Toulouse, art. 152.

[94]

Тулузы 1. Правда, король Филипп III отказался утвердить эту статью кутюма в таком виде 2, и в ее текст была внесена оговорка: коммуна может претендовать «на защиту переселенца, если только он не шляется крепостным человеком того лица, которое его задержало (excepto domino corporis, si forte habet) 3. Но эта оговорка, ограничивая права средневековой тулузской коммуны, не только не умаляет, о еще более подчеркивает реальность ее борьбы за «привлечение беглых сервов и их свободное состояние в породе, реальность самого «стремления сельского феодально-зависимого и крепостного люда бежать в город и здесь обреспечил свободу, реальность активного противодействия феодалов Тулузена бегству сервов и притягательной силе порода.

Разумеется, наряду с сервами, в массе иммигрантов из деревни было немало лично свободных крестьян, — источники, как мы видели, «говорят об этом достаточно определенно. При всей тяжести сервильного состояния, градации крестьянской несвободы при феодализме имели весьма относительное значение (недаром о юридических и социальных границах серважа историки спорят до сих пор, а в свое время их четкое определение затрудняло самого Бомануара). Решающее значение имел самый факт феодальной эксплуатации (обусловленный держанием господской земли, феодальным «наделением» производителя), — от нее бежал крестьянин. Е. А. Косминский был глубоко прав: город предоставлял первую реальную возможность действительного осуществления права «свободного» крестьянина «на уход из поместья 4.

Заслуживает внимания также то обстоятельство, что консульское «постановление 1026 года особо отмечает наличие в этом потоке иммигрантов людей неимущих. Выталкиваемая из деревни безземельем беднота составляла, видимо, очень значительную часть приселенцев, и постановлен не дает достаточно ясно понять, что город (особенно — богатые горожане) был весьма, заинтересован в притоке этого элемента — будущих ремесленников «и поденщиков . Имелись ли в этой массе бедноты более зажиточные элементы? Источники недвусмысленно дают положительный ответ на этот вопрос. И это естественно: порвать

______

1. Ibid., art. 156.

2. А. Tardif. Coutumes dc Toulouse (ibid.), p. 48.

3. Coutumes dc Toulouse, art. 156.

4. E. А. Косминский. Исследования по аграрной истории Англии в XIII веке. М., 1947, стр. 258—259.

5. «... infra quos torminos homines ct femine manenles in civilatc Tolose vel in suburbio, habentes dominos, euntes et redeuntes extra predictam civita- tern et saburbiurn et operantes extra et manentes in eorum operibus vel in alicnis operibus et facicntcs alia sua negocia, ita erant securi a suis dominis el dominabus ...; ... in suis negociis et operibus et etiam aliorum proborum hominum huius ville Tolose faciendis et operandis, cum omnibus eorum rebus et animalibus, ita sint salvi ct securi a suis dominis et dominabus...» (Cart. Bourg, № 102).

[95]

с поместьем стремился не только малоземельный крестьянин, но и более обеспеченный сельский «ремесленник, желавший стать самостоятельным товаропроизводителем. K тому же должны были стремиться и те отдельные элементы, которые еще в деревне сумели втянуться в торговые операции и сколотить некоторый капиталец, каковой теперь жаждали пустить в оборот на широком поприще города. По мере упрочения города как ремесленно-торгового центра и усиления его обратного «воздействия на деревню, численность этих элементов должна была возрастать.

Откуда прибывало это население? Исходя из того, что именно в XI—XII веках рядом с собственными именами людей в документах начинают появляться прозвища, зачастую — но названию той местности, откуда происходило данное лицо, Шарль Игунэ, проделал тщательное антропонимическое исследование тулузского населения XII века 1. Он пришел к тому выводу, что абсолютно преобладающее большинство иммигрантов, нахлынувших в Тулузу в эту эпоху, происходило из районов, непосредственно примыкавших к городу с севера, востока и юго-востока (Альбижуа и особенно Лорагэ и Каркасов) и о целом — в радиусе от 30 до 80 км 2.

Так выглядят тс важнейшие источники, из которых складывалось население средневековой Тулузы. Так, вслед за бургами, стал наполняться новоселами и внутренне преображаться старый Ситэ, почему на рубеже XII и XIII столетий явилась необходимость построить новое здание Сент-Этьенского кафедрального собора 3. Что в этом демографическом (а значит — и в экономическом) развитии Ситэ шел лишь вслед за бургами — слишком очевидно и не требует дальнейших доказательств. Но несомненно также, что лет никаких оснований абсолютизировать это отставание Ситэ. С того момента, как территория «городского сальветата включила в себя и Бург и Ситэ полностью (начало XIII века), центром притяжения деревенской иммиграции стал город в целом, что должно было вести к известному выравниванию (другое дело — насколько полному) экономического и социального развития всех основных его частей 4.

Так возникла Тулуза как средневековый город,— новый город, которого не знали ни античность, ни, тем более, раннее средневековье. Вместо одного Ситэ теперь имелось три больших по-

________

1. Ch. Higounet. Peuplemeni de Toulouse au XII-e siecle. — AM, 1943.

2. Аналогичное исследование, предпринятое тем же автором в отношения Бордо, позволило определить, что н здесь радиус притяжения сельского населения городом в XII веке равнялся приблизительно 60 км. (С h. Higounet. Bordeaux, p. 261, 265).

3. С h. Higounet. Peuplcment, p. 489.

4. В своей более поздней работе, признавая, что экономически Бург развился раньше Ситэ, Ф. Вольфф склоняется к выводу, что Бург был по преимуществу ремесленным, Ситэ же — торговым центром. (Ph. Wolff. Les «cstimes» toulousaines, p. 55).

[96]

селения, причем два новые вместе по размерам превосходили старый город. И это несмотря на то, что «в Тулузе римские стены окружали одну из «самых больших в Галлии городских территорий. Население же несомненно выросло в значительно большей пропорции 1.

с Все это совершилось на протяжении одного-полутора столетий 2. Если за такой, для того времени сравнительно короткий срок, топографическое и демографическое лицо города изменилось до неузнаваемости, то только потому, что самым решительным образом изменилось его экономическое лицо. Новые экономические силы, начавшие бурно действовать в этот период, не только вызвали к жизни новые городские поселения вокруг Тулузы и привели в действие могучие «силы сцепления, постепенно сливавшие их воедино, но решительно изменили экономическую и социальную физиономию и старого Ситэ, превратив и ого в неотъемлемую часть этого нового города.

Эти экономические силы и важнейшие результаты их воздействии требуют «специального рассмотрения.

_____

1. Опираясь на данные, полученные Филиппом Вольффом для конца XIII столетия — 24 тысячи (см. Ph. Wolff. Les «Gstimes» toulousaines des XlV-e et XV-e siecles. P., 1956), авторы определяют население Тулузы в середине того же столетия приблизительно в 20—25 тысяч человек (P. Lot. Recherches, I, p. 337—339; P. Souyri, p. 8; J. Mundy. Li-berty, p. 225; id., Hospitals, p. 200). Это был один из крупнейших городов Франции. Но во сколько раз это превышало население Тулузы в раннее средневековье? Поскольку здесь исходные данные остаются гипотетическими, едва ли стоит входить в споры по этому поводу. Напомним лишь, что еще в первой половине XII века в южной, торговой части Ситэ имелись обширные пустоши; к началу же XIII столетия, после строительной горячки XII века (Ch. Higounet. Peuplement, p. 490; HGL, VIII, № 360) оказались заня¬ты даже склоны оборонительных валов (Cart. Bourg, № 91; Corr. Alfonse Poitiers, t. II, N 2058, art. 12) II при этом значительное, городское население постоянно проживало за стенами Ситэ и Бурга (Carl. S.-Sernin, N 498; Cart. Bourg, N 1, 11). Недаром консулат с самого своего возникновения (1152 г.) был вынужден постоянно заботиться об обеспечении продовольствием растущего населения Тулузы. (Cart. Bourg, N 4, 6, 7).

2. Физиономия средневековой Тулузы и ее населения сложилась к концу XII века. (С h. Higounet. Pcuplement, p. 490).

[97]

Стам С.М. Экономическое и социальное развитие раннего города (Тулуза XI – XIII веков). Саратов, 1969, с. 36-97.