Диоскуриада: топография, поиски, гипотезы

Немного географии

2500 лет прошло с той поры, как на берегах современной Сухумской бухты возник город. И, хотя в славной его истории были века полного запустения и забвения, а волны морские размыли большую часть того, что погребла земля, все же сохранилось немало свидетельств его былого существования. Это и руины древних крепостных стен на городской набережной, и произведения древних ремесленников, которые можно увидеть в Абхазском государственном музее, и россыпи обломков древней посуды на распаханных вершинах окрестных холмов.

Но прежде, чем войти в малоизвестный большинству мир достопримечательностей Сухуми (рис. 1), читателю будет, думаю, небезынтересно хотя бы в общих чертах познакомиться с географическими особенностями города и его окрестностей. Обзор местности логичнее всего начать с Сухумской крепости, вот уже 2 тысячи лет представляющей собой сердцевину города.

Крепость образует в плане квадрат, три стены которого и два бастиона по углам полностью сохранились, а четвертая (южная) стена отдельными обломками устилает полосу морского прибоя за парапетом набережной. Под асфальтом скрыты основания стен еще трех укреплений, фундаменты жилых и хозяйственных построек, печь для обжига керамических изделий и другие памятники поздперимского и ранневизантийского времени. Здесь же могила Келешбея Шервашидзе, последнего феодального владетеля Абхазии.

Древние строители возводили все эти укрепления в наиболее тихом месте обширной бухты, лучшей во всем Восточном Причерноморье. С запада ее прикрывает глубоко выдающийся в море Сухумский мыс, сложенный наносами реки Гумисты. В бухту впадает несколько небольших рек, из которых наиболее крупные Беслетка (абх. Басла, Баслата) и Келасури. Южнее расположен

[08]

Рис. 1. Схема расположения основных исторических достопримечательностей в окрестностях Сухумской бухты.

[09]

Кодорский мыс, образованный наносами Кодора — крупнейшей реки Абхазии. Берега Сухумской бухты за пределами крепости представляют собой небольшую низменность, охватывающую к северу и востоку неширокую (1 —1,5 км) полосу суши, а на западе простирающуюся на 10 км до Нижней Эшеры, включая Сухумский мыс, где находится один из районов города, сформировавшийся на основе поселка Красный маяк. На территории поселка — древнее поселение и могильник, а рядом — развалины позднесредневековой Гумистинской крепости, известной также под названием Старый Сухум. Низменность окаймляют предгорья, образующие весьма прихотливый лабиринт холмов и ущелий.

С севера Сухумская низменность ограничена Лечкопским плато, где вырос теперь один из новых районов города. За ущельем реки Гнилушки (абх. Адзапш) следует гряда, на западной оконечности которой небольшое римское укрепление («башня Одынец»). На соседнем холме (гора Трапеция) стоит Институт экспериментальной патологии и терапии АМН СССР. Довольно глубокое ущелье с протекающей по дну его речкой Сухумкой (абх. Хакепсы) отделяет Трапецию от Сухумской горы, на вершине которой когда-то располагались древнее поселение и могильник, а на юго-восточном отроге — средневековый храм. За Сухумской горой скрыт холм Гуад-иху с одноименными могильником и поселениями бронзовой и античной эпох.

Юго-восточнее Сухумской горы, за ущельем Беслетки, начинается довольно сложная система параллельных хребтов. Первая гряда примечательна тем, что на ее ближайшей к морю возвышенности стоит средневековая крепость, известная под названием замок Баграта, а на наиболее удаленной от моря вершине находится поселение античной эпохи (Ахул-абаа). За ущельем безымянной речушки на территории сухумского дендропарка — еще одно поселение античного времени. Далее за ущельем реки Дзегуты тянется небольшой хребет, в юго-западной части которого на месте корпуса филиала института чая когда-то также существовало поселение. Затем идет водораздел рек Келасури и Мачары, где на вершинах ряда холмов (Капитановка, Александровка и др.) известны античные поселения, а параллельно Келасури от берега моря простирается Келасурскаят или Великая абхазская, стена, поворачивающая через ущелье Мачары к Кодору.

[10]

По хребту, образующему левый берег Мачары, открыто несколько поселений позднебронзовой и античной эпох (Мачара-2 и др.), средневековая крепость и храм. Юго-восточнее, до самого Кодора, раскинулась Гульрипшская возвышенность, рассеченная на ряд параллельных хребтов небольшими речками, берущими начало на окаймляющем с северо-востока возвышенность Герзеульском хребте. На юго-западной ее оконечности, на краю обрыва к Кодору, высится Драндский собор.

За массивами холмов, едва достигающих высоты 150—200 метров над уровнем моря,— передовой хребет, разрезанный на отдельные вершины наиболее крупными реками — Гумистой, Беслеткой, Келасури, Мачарой и Кодором.

На западе, в районе Нового Афона, горы подступают вплотную к морю. Здесь расположены Анакопийская крепость, храм Симона Кананита и другие исторические достопримечательности. От Иверской и Афонской гор начинается хребет Аж-Амгва, который достигает ущелья реки Гумисты. На его южных отрогах лежит село Верхняя Эшера с поселком Уаз-абаа, где находится интересная раннесредневековая крепость.

С севера город защищен горами Яштух и Бырцх, разделенными сухим ущельем, по которому когда-то текла река Восточная Гумиста, а теперь вьется дорога к поселку Каман со средневековым храмом у слияния Восточной и Западной Гумист. Древняя тропа ведет отсюда дальше к перевалу Доу, урочищу Псху и Санчарскому перевалу, выводящему на Северный Кавказ в верховьях Большой Лабы, У восточной подошвы горы Бырцх, омываемой рекой Беслеткой,— знаменитый каменный мост и развалины монастыря.

Известняковый хребет, поворачивая к югу тремя небольшими горными массивами (Чижоуш, Агыш и Апианча), пересекает пространство между Келасури и Кодором. За горами — знаменитая Цебельдинская долина с апсилийскими крепостями и могильниками (Цибилиум, Шапка и др.), мимо которых проходит древний путь к Клухорскому и Марухскому перевалам и далее на Северный Кавказ.

Хорошо укрытая от морских бурь бухта, высокие горы, надежным заслоном ставшие на пути северных ветров, многоводные речки, густые леса, полные дичи, достаточно плодородная земля и удобные тропы, уводящие

[11]

в глубь гор, издавна создавали исключительно благоприятные условия для жизни человека в этом, говоря словами одного древнего автора, отдаленнейшем уголке Причерноморья.

История поиска

Древности легендарной Диоскуриады, руины позднеантичных и средневековых укреплений и других построек на территории и в окрестностях Сухуми давно привлекают к себе внимание исследователей. Еще в 1712 году здесь побывал французский путешественник де ля Мотрей, которому местные жители показывали несколько колонн, изуродованную голову статуи и какую-то «медаль» или монету с надписью «Диоскуриада». В 1833 году по Абхазии путешествовал известный французский ученый Ф. Дюбуа де Монпере, который высказал мнение, что Диоскуриада располагалась в свое время не на берегах Сухумской бухты, а в 30 км восточнее, за мысом Скурча (он же Кодорский мыс).

Особенно много для изучения древностей Сухуми до революции сделал известный сухумский краевед В. И. Чернявский, который в результате многолетних поисков и наблюдений пришел к заключению, что Диоскуриада находилась на месте современного Сухуми и ее значительная часть погребена на дне Сухумской бухты. Свой вывод он основывал на том, что во время штормов на берег выбрасывалось большое количество древних предметов — монет, обломков посуды, украшений. Сбор этих вещей одно время превратился для некоторых предприимчивых жителей в настоящий промысел. «Желающий брал, — писал В. И. Чернявский, — билет от полиции с платою за него, кажется, 3-х рублей, без права, однако, тревожить цельный берег. После каждого сильного волнения моря, когда приводило в движение весь прибрежный щебень и песок, а также отмывалась часть берега, целые толпы людей бродили по берегу и рылись руками в песке. Находились в изобилии ценные предметы. Здесь же... двое рабочих нашли золотую царскую корону» 1. Другой сухумский краевед, А. Н. Введенский, тогда же сообщал о находке украшения, состоявшего «из золотого круглого обруча толщиною в гусиное перо, с привесками» 2.

[12]

В 1886 г. в Сухуми проводил исследования археолог В. И. Сизов. Небольшие, но очень результативные его раскопки на берегах Сухумской бухты и совершенно безрезультатная разведка на Скурче подтвердили правильность выводов В. И. Чернявского о местоположении древнего города. В. И. Сизов сделал много и по изучению памятников средневекового Цхума. «Греко-римский Диоскурий (позднее Севастополис), — резюмировал свое исследование В. И. Сизов, — находился на северном побережье Сухумской бухты, на расстоянии, приблизительно, от сохранившейся древней крепости (т. н. «турецкой») до Ольгинской улицы (современная улица Пушкина. — Ю. В.) и, вероятно, еще далее к востоку. Судя по большому количеству найденных фрагментов от греческих сосудов на небольшом сравнительно пространстве, можно думать, что население этого места было значительное и давно поселившееся, притом чисто греческое…

Что же касается до местности, лежащей на юг от Сухума, по другую, левую сторону Баслаты и близко от ее устья, где произведены были мои раскопки у казармы, то местность эта, включая сюда и замок Баграта и ближние ... террасы гор, принадлежит средневековому христианскому Сухуму...; он соответствует Цхуму грузинских летописей и Акуа — абхазцев» 3. Эти выводы исследователя сохранили свое значение до сих пор. Средневековые памятники Сухуми и его окрестностей нашли отражение в работах и таких известных дореволюционных исследователей, как П. С. Уварова, Д. 3. Бакрадзе, А. А. Миллер, М. И. Ростовцев.

В 20-х годах большую работу по изучению древностей города проделало Абхазское научное общество. В 1925 году А. С. Башкиров проследил в развалинах Сухумской креости три строительных слоя, которые отнес к позднеримской, средневековой и эпохе османского владычества 4.

Специальный труд проблеме локализации Диоскуриады посвятил М. М. Иващенко. Основной его вывод свелся к мысли, что древний город тянулся «неширокой полосой по берегу моря на протяжении 1,5—2 километров по обе стороны реки Беслаты, причем часть его находится на дне Сухумской бухты» 5. Вслед за этим М. М. Иващенко и Б. А. Куфтин обследовали поселения и могильники позднебронзовой и эллинистической эпох в Нижней Эшере (к западу от Сухуми).

[13]

В конце 30 — начале 40-х годов древним памятникам Сухуми много внимания уделил Л. Н. Соловьев, опубликовавший позднее большую статью, посвященную истории города с момента его основания в VI веке до н. э. и вплоть до начала XIX века 6.

Особенно богатый материал по древней и средневековой истории Сухуми был обнаружен в 50-х годах нашего столетия, когда очень большую работу по исследованию античных и средневековых памятников Сухуми провел М. М. Трапш. В 1951 году он совместно с А. Н. Каландадзе изучал поселение и могильник VIII — II веков до н. э. на Сухумской горе, в 1952—1954 годы обширный могильник и поселение на холме Гуад-иху, в 1952 году Трапш копал Сухумскую крепость, в 1954 году открыл римскую башню и поселение эпохи Диоскуриады на северо-западной окраине Сухуми (участок «Одынец»), в 1954—1956 годы исследовал античное и средневековое поселения в замке Баграта, в 1956—1959 годы выявил поселения и полторы сотни захоронений VIII — II веков до н. э. в поселке Красный маяк. Он же впервые опубликовал сведения о замечательной мраморной стеле конца V века до н. э., найденной в 1952 году вблизи устья реки Беслетки. Все эти материалы напали отражение в ряде статей М. М. Трапша и в его исключительно ценной монографии «Древний Сухуми», увидевшей свет уже после смерти автора 7.

В 1958—1959 годы большой коллектив исследователей (А. М. Апакидзе, О. Д. Лордкипанидзе, В. А. Леквинадзе, М. М. Трапш, Л. Н. Соловьев, Л. А. Шервашидзе) произвел раскопки римской крепости Себастополис, стены которой покоятся под асфальтом набережной Сухуми между современными улицами Орджоникидзе и Октябрьской. В результате был добыт огромный материал как о быте римского гарнизона в I — IV веках н. э., так и об обитавших здесь ранее диоскурийцах.

А. М. Апакидзе и О. Д. Лордкипанидзе выделили на территории крепости шесть культурных слоев: нижний слой с единичными находками, относящимися к начальному периоду истории Диоскуриады V века до н. э.; слой III—II веков до н. э., характеризующий период экономического расцвета города эллинистического времени; слой I века до н. э.— I века н. э.— периода упадка и кризиса городской жизни»; слой I века н. э.— «периода оживления городской жизни»; слой II—III веков н. э.— периода «расцвета городской жизни» и, наконец, верхний слой, датиро-

[14]

Рис. 2. План комплекса сооружений Себастоітолиса на Сухумской набережной II—VI вв.

 

ванный IV—V веками н. э., материал которого, по мнению исследователей, свидетельствует «об интенсивной экономической жизни в городах Северо-Восточного Причерноморья в период возникновения и расцвета Лазского (Эгрисского) царства» 8.

М. М. Трапш в соседних раскопах проследил пять культурных горизонтов: нижний слой с остатками V— IV веков до н. э.; перекрывающий его слой с находками III—I веков до н. э.; слой конца I —II веков н. э.; слой III —IV веков н. э.; верхний слой с остатками IV—V веков н. э. и опущенными в него средневековыми погребениями. Трапш датировал западное укрепление (крепость II) II —IV веков н. э., восточное (крепость I) — концом III— V веков н. э., а центральное (крепость III) — временем «не ранее конца IV века н. э.» 9.

Л. Н. Соловьев и Л. А. Шервашвдзе отнесли постройку западного укрепления к I веку н. э., восточного — к I—II векам н. э., контрфорсы восточного укрепления и крепость III — к IV веку н. э. По их наблюдениям, «нарастание темпа жизни» в крепости приходится на II —III века, в «IV веке жизнь постепенно замирает, а к началу V века укрепление... потеряло свое значение» 10.

В. А. Лейвинадзе восточное укрепление датирует I—III веками н. э., западное — III—IV веками н. э., а центральное – VI веком н. э. 11

[15]

Добытые в 50-х годах материалы по истории Диоскуриады — Себастополиса нашли затем отражение во многих работах как обобщающего, так и частного характера 12.

К концу 50-х — 60-м годам относятся и довольно многочисленные попытки обследования памятников Диоскуриады, находившихся, согласно предположениям, на дне Сухумской бухты (В. П. Пачулиа и др.) 13. Правда, ничего существенно нового по сравнению с наблюдениями В. И. Чернявского выявить не удалось.

В последние годы активно изучалась сельскохозяйственная территория Диоскуриады — хора. Особенно в этом отношении показательны исследования Эшерского городища, начатые Г. К. Шамбой и автором настоящей работы в 1967 году. На городище выявлены слои VI — I веков до н. э., впервые в Северной Колхиде встречена богатейшая коллекция привозных и местных греческих изделий, обнаружен внушительный комплекс оборонительных, жилых и общественных каменных сооружений 14. Исключительно интересны остатки мастерских по производству различных керамических изделий, в том числе амфор с клеймом Диоскуриады, обнаруженные на восточной окраине Нового Афона (Гвандра), в Красном маяке, Эшере, Гульрипше и др. Очень важен материал, собранный и на многих других поселениях того же времени в окрестностях Сухуми (Лечкоп, Гуад-иху, Ахул-абаа, Александрова, Мерхеули, Цебельда и др.) 15. История римского и византийского Себастополиса не мыслится теперь без замечательных открытий, сделанных в последние годы вдоль Военно-Сухумской дороги в окрестностях села Цебельды (историческая Апсилия) 16.

В литературе, касающейся истории греческой Диоскуриады, по-разному решаются вопросы, связанные с ее социально-экономическим, культурным и этническим обликом. Некоторые исследователи полагают, что поселок городского типа возник здесь задолго до прихода греков 17. При этом либо самоназвание «Диоскуриада» трактуется на основе местного языка, либо считают, что город первоначально назывался по-местному — Эйя или Акуа, а затем греки переименовали его в Диоскуриаду. Широко распространена точка зрения, согласно которой греческие поселения Колхиды представляли собой торговые фактории без собственной экономической базы 18. Говорят и о том, что, хотя Диоскуриада и иные города

[16]

Восточного Причерноморья и родились одновременно с приходом сюда греков, они с самого начала имели смешанное население 19. Ссылаясь на возможность существования в Колхиде мощного местного царства, некоторые исследователи утверждают, что это царство препятствовало возникновению в Колхиде греческих полисов, и города Колхиды (в том числе и Диоскуриада) были на всем протяжении существования не греческими, а колхскими 20. И, наконец, ряд ученых высказывает мнение, что Диоскуриада, как и другие города Восточного Причерноморья, являлась продуктом греческой колонизации и по своему облику на протяжении столетий существенно не отличалась от других греческих городов Причерноморья, обладая собственной экономической базой и органами самоуправления 21.

Город и море

В литературе утвердилось мнение, что «остатки основной части древнего города (Диоскуриады.— Ю. В.) находятся на дне Сухумской бухты, а на территории современного Сухуми располагались лишь его окраины» 22. Представление о Диоскуриаде как о «городе, взятом волнами», сложилось в последнее столетие на основании визуальных наблюдений над режимом Сухумской бухты. В течение этого времени в воображении людей рисуются на дне морском развалины храмов и дворцов, поросшие водорослями улицы некогда шумного торгового города. И десятки любителей подводной археологии тщетно пытаются прикоснуться к древним руинам. Их нет, и взамен рождаются теории, уносящие город на недосягаемые для аквалангистов глубины Сухумской бухты.

Древнейшее сообщение о наступлении моря в Сухумской бухте скорее всего может быть датировано XVII столетием, когда итальянский миссионер Арканджело Ламберти сделал в своих записях пометку: «пятое аббатство было Севастопольское, которое теперь поглощено водой» 23.

Любопытные данные о наступлении моря в районе Сухумской крепости в середине и во второй половине XIX века содержатся в работах В. И. Чернявского, Р. Пренделя, А. А. Миллера и других исследователей. В 1877 году В. И. Чернявский писал: «Все развалины, находящиеся теперь на дне бухты, еще недавно были под наносами:

[17]

старожилы абхазцы еще помнят посевы кукурузы на месте якорной стоянки пароходов... Движение моря на берега происходит теперь очень быстро; ежегодно отнималось, от одного до двух саженей берега перед городом. От широкого бульвара в 1867 г. на моих глазах ушла половина. Одна морская буря отнимала иногда до двух аршин. Любой житель Сухума помнит постройки на местах, отнятых морем в последние 10—15 лет. Указывают стрельбища впереди крепости, подмытые теперь морем, отстоявшие от них при русском уже владычестве на ружейный выстрел» 24.

Не менее определенно и сообщение А. А. Миллера (1907 г.): «Постепенное опускание берега в Сухуме действительно наблюдается, и факт этот можно считать установленным. Местные жители хорошо знают, насколько быстро поглощался берег водой. Еще 100 лет назад в Сухуме стреляли из пистолетов в цель от моря к крепости, теперь же море подмыло крепостную стену настолько, что она целиком обрушилась в воду» 25.

Таким образом, оба автора указывают на существование перед Сухумской крепостью, во всяком случае во второй четверти XIX века, довольно широкой береговой полосы. Эти и подобные им сообщения, несомненно, очень интересны, поскольку они в той или иной мере отражают какие-то реальные явления, имевшие место в XIX столетии. Однако, как оказывается, действительность предстает несколько иной, чем в рассказах сухумских старожилов.

В приведенных выше сообщениях В. И. Чернявского и писавшего под непосредственным впечатлением бесед с ним А. А. Миллера можно усмотреть ряд неточностей. Так, например, согласно лоциям капитана Монганари, в 30—40-х годах XIX столетия развалы древних стен занимали на дне бухты такую же позицию по отношению к Сухумской крепости, как и в 1876 году (об этом ниже), не оставляя, таким образом, места для кукурузных посевов между крепостью и морем. О том же, что в начале XIX века могли стрелять «из пистолетов в цель от моря к крепости» не иначе как с лодки, свидетельствует план крепости, относящийся к 1812 году.

Южная куртина крепости в момент ее сооружения (не позже 1724 г.), по всей вероятности, находилась на определенном расстоянии от берега (10—20 метров), размытого прибоем в XVIII веке. В 1907 г. она вовсе не «целиком об-

[18]

рушилась в воду», как пишет А. А. Миляер, а лишь кое-где, благополучно простояв до середины 50-х годов нашего столетия. (До сегодняшнего дня сохранилась юго-западная башня — на ней теперь построен ресторан «Диоскурия»). Как видим, советский исследователь берегов Черного моря В. П. Зенкович, опиравшийся, правда, совершенно на другие факты, совершенно прав, когда писал, что «придется заподозрить В. И. Чернявского в довольно сильном преувеличении» 26.

Общее представление о пространстве, занятом морем в районе Сухумской крепости за последние 2 тысячи лет, дает расположение остатков севастопольских укреплений I и III, которые имели скорее всего квадратную в плане форму. Тот факт, что северные стены обеих крепостей сохранились полностью (их длина соответственно 80 и 45 метров), а сами крепости в момент своего строительства не могли отстоять от берега дальше, чем на 20—30 метров, позволяет с достаточной точностью определить ширину полосы, занятой морем примерно за 1,5 тысяч лет, в 70— 90 метров (рис. 2), причем полоса периодически в какой-то своей части, вероятно, восстанавливалась, как это имело, возможно, место во второй четверти XIX века. В то же время следует отметить, что, судя по исследованным напластованиям Себастополиса, море ни разу не затопляло уцелевшую территорию крепости, иначе здесь обязательно были бы отмечены прослойки ила, песка и гравия.

Наши наблюдения полностью согласуются с данными В. И. Чернявского, который писал: «Летом 1876-го года... я исследовал... на дне прибрежья Сухумской бухты, до глубины 4-х — 6-ти метров... не только целые ряды остатков древних стен, выдающихся местами почти до поверхности моря на расстоянии сажень до 30—50 от берега, но также иззубренные волнами стены древнего замка, поднимающиеся еще с глубины около 6-ти метров настолько, что я мог, поддерживаемый плавательным снарядом, обходить вокруг по пояс и местами по шею в воде. Замок имеет два сомкнутых отделения, одно совершенно круглой формы, другое — четырехугольной; последнее более разрушено. Лежат они перед Сухумской крепостью против конца юго-западной трети длины ее фасада...» 27.

О значительных передвижениях береговой линии в восточной части Сухумской бухты, в районе устья Беслетки, В. И. Чернявский сообщал: «На огромном расстоянии от берега рыбаки давно производят собирание устриц и

[19]

мидий руками со стен огромной башни, выдающейся с глубины около 10 метров, башня эта не доходит метра на 3 до поверхности». Здесь же, восточнее устья Беслетки, метрах в 60 от берега, на глубине 6 метров, В. И. Вишневский и Л. А. Шервашидзе видели в 1957 и 1962 годы круглую башню, сложенную из булыжника с прослойками кирпича на известковом растворе 28.

Неоднократно проводившиеся с тех пор подробнейшие съемки дна бухты ни разу не обнаружили там даже крупных подводных камней. Около 20 морских разрезов, осуществленных геологом А. В. Живаго с помощью водолазных спусков и со взятием грунтовых проб, также не выявили древних остатков. Аналогичные результаты были получены и при бурении дна Сухумской бухты, осуществленном перед началом строительства новой пристани. Автор этой книги в 1966 году участвовал в обследовании дна бухты восточнее устья Беслетки. Никаких сооружений в пределах 200 м от берега найти не удалось, хотя, тщательность поиска, проведенного аквалангистами Института океанографии АН СССР и Сухумской морской станции, не может подвергаться сомнению (были собрание мелкие предметы, вплоть до пуговиц) 29.

О наступлении моря на западной окраине Сухуми достаточно красноречиво говорят развалины Гумистинской крепости. В 1886 году здесь еще находилась крепость размером в плане 130X100 метров с хорошо сохранившимися внутренними постройками. В настоящее время ее ширина сократилась до 10 метров. Таким образом, если с XVII века, когда, по-видимому, была построена крепость, до 1886 года море разрушило лишь приморскую стену и углубилось за нее максимум на 20—25 метров, то за последние 90 лет море продвинулось в глубь материка почти на 70 метров. План крепости, сделанный художником В. С. Орелкиным в середине 50-х годов текущего столетия, содержит еще указания на остатки внутренних построек, подмывавшихся морем в 1886 г. Таким образом, фаза наиболее интенсивного наступления моря в районе Гумистинской крепости началась около 15 лет назад, а причиной тому послужила выборка строительного материала (песок, гравий) из русла реки Гумисты. Культурный слой крепости прослеживается на 1 —1,5 метра выше уровня моря в бровке глинистого берегового уступа, что подчеркивает не тектонический, а абразионный (в результате действия прибоя) характер разрушения крепости.

[20]

И, наконец, Приморская башня Келасурской стены (рис. 3). Эта башня является первой в цепи 270 башен Келасурской, или Великой абхазской, стены (тянувшейся на 60 км по холмам и ущельям до города Ткварчели), построенной в XVII веке, в период 30-летней абхазо-мегрельской войны, царем Мегрелии Леваном II Дадиани 30.

27 июня 1896 года газета «Черноморский вестник», по-видимому со слов В. И. Чернявского, сообщала, что «благодаря наводнению р. Келасури впереди Приморской башни из-под морского песка обнаружилась целая крепость». В 1936 году в результате шторма здесь снова были открыты «беспорядочные остатки каменных стен». Как убедительно показал Л. Н. Соловьев, остатки представляли собой «всего лишь подмытые морем и упавшие стены той же Приморской башни, позже восстановленной в меньшем размере» 31. Следовательно, береговая линия восточнее устья Келасури в последние 300 лет вообще не претерпела заметных изменений. Лишь во время наиболее сильных штормов волны подходили к подножью Приморской башни, но затем снова возвращались к своему прежнему уровню. Все разрушения вызваны прибоем, действие которого усилилось в результате интенсивной выборки материала из устья реки Келасури.

Существует несколько гипотез, с помощью которых исследователи стремятся так или иначе обосновать локализацию руин Диоскуриады глубоко на дне Сухумской бухты. В основе гибели древнего города, в частности, видят: а) глубиннооползневые и гидроэвстатические (повышение уровня моря) явления (В. И. Чернявский, Р. Прендель, В. А. Иваницкий и др.); б) гигантский сброс (Л. А. Шервашидзе, Л. Н. Соловьев); в) якобы недавнее перемещение устья реки Гумисты от района устья Беслетки и образование на этой основе Сухумской бухты (В. И. Чернявский, Л. Н. Соловьев, Л. А. Шервашидзе, М. М. Трапш и др.).

Гипотеза об оползне, рассмотренная в последнее время в ряде специальных работ, не находит подтверждения 32. Берега Сухумской бухты образуют горизонтальные прослойки без наклона в сторону моря. Будь здесь значительные оползни, они должны были бы перекрыть довольно мощным слоем строения города и разрушить их, сохранив одновременно древние остатки в накоплениях дна бухты. Данные же многочисленных буровых скважин указывают, что дно всюду однородно — под слоем воды

[21]

прослеживаются 1—2 метра ила, затеи до глубины 8—9 метров — довольно крупнозернистый песок без всяких культурных остатков, далее на 3—4 метра снова ил, а ниже опять песок с галькой.

Сторонники второй гипотезы обычно ссылаются на наклон в глубь берега северных стен первой и третьей крепостей Себастополиса. Однако тот факт, что западное укрепление (крепость II) не имеет наклона, должен свидетельствовать не об общем сбросе почвы, а лишь о сугубо локальных процессах, вызванных неустойчивостью фундаментов двух крепостей, возведенных на вязком и пластичном грунте, подстилаемом здесь торфяными линзами. Устойчивость стен западного укрепления легко объясняется тем, что его строители, учтя недостатки крепости I, предусмотрительно укрепили почву сваями и известковой подсыпкой. Причину же того, что пристроенные позже контрфорсы не смогли приостановить падение стены крепости I, следует видеть лишь в несовершенстве конструкции самих контрфорсов, фундаменты которых были заложены на метр выше, чем фундаменты самой крепости,— вместо того, чтобы поддерживать стену, пристройки увеличили ее тяжесть.

Третья гипотеза основана на высказанной еще – В. И. Чернявским мысли, что река Восточная Гумиста в античный период впадала в море на месте нынешней Сухумской бухты, которая якобы появилась лишь на рубеже новой эры в результате тектонических горообразовательных процессов, направивших Гумисту в ее нынешнее русло 33; в качестве косвенного доказательства ссылаются на заболоченность западной окраины Сухуми. Но: а) согласно имеющимся в распоряжении геологов материалам, Сухумская бухта сформировалась в доисторические времена (1,5—2 миллиона лет назад), после того как Восточная Гумиста оставила свое старое русло между горами Яштух и Бырцх и слилась с Западной Гумистой; б) углубленность русла реки Гумисты в приустьевой зоне указывает на ее функционирование в современном ложе уже многие сотни тысяч лет; в) нет реальных признаков того, что в античную эпоху существовало русло сколько-нибудь значительной реки у подножья Лечкопского плато; г) заболоченность западной окраины Сухуми вызвана сочетанием характерных для прибрежной низменности мощных отложений синевато-серых глин, затрудняющих фильтрацию дождевых вод в глубь почвы,

[22]

и берегового вала, препятствующего их стоку в море, а также подпором морских вод; д) галечные наносы, слагающие Сухумский мыс, служили основой для прибрежных поселений уже в эпоху бронзы, задолго до появления греческой Диоскуриады на месте современного города Сухуми.

Затопление древних памятников в Сухумской бухте и ее окрестностях связывается и с новейшими тектоническими процессами — опусканием прибрежной зоны, а также ставшим особенно в последние годы заметным поднятием уровня Черного моря. Таким образом, при условии равномерности и необратимости этих процессов береговая кромка античного времени должна была бы опуститься глубоко в морскую пучину. Однако древние остатки в Сухумской бухте обычно обнаруживаются не глубже 5—10 метров и притом только в переотложенном виде. Исследователи объясняют данное обстоятельство тем, что основная зона погружения проходит не по самому берегу, а где-то вблизи. И действительно, зондажи в прибрежной зоне на всем пространстве от Сухумской крепости до устья Беслетки показывают, что остатки времени Диоскуриады здесь залегают поверх синих глин, уровень которых нигде не спускается ниже уровня моря больше, чем на 0,5 метра. Выразителен и тот факт, что подошвы всех фундаментов укреплений Себастополиса и теперь находятся выше уровня моря. Остатки стен на дне моря не образуют стройной системы, связанной с подстилающим грунтом, а разбросаны отдельными блоками на большом пространстве, лишь в самых общих чертах следуя былой линии стен. Следовательно, в основе разрушения Себастополиса нужно видеть, на наш взгляд, в первую очередь не опускание берега или поднятие уровня моря, а действие прибоя (абразию).

Об абразионном характере разрушения прибрежных кварталов Диоскуриады свидетельствуют и материалы, выбрасывавшиеся прибоем во время наиболее интенсивной наступательной фазы — в третьей четверти XIX века, когда сбор остававшихся после штормов вдоль пляжа древностей превратился в настоящий промысел. В этом отношении наиболее важным является то, что с постройкой в 1898 году сухумской набережной, приостановившей разрушение берега, прекратились и находки монет и других древних изделий, поступавших, следовательно, на пляж непосредственно из содержавших эти предметы раз-

[23]

Рис. 3. Схема расположения древних памятников на берегах Сухумской бухты (стрелками обозначены основные направления размыва берега морем)

 

рушаемых волнами участков берега, а не с морского дна.

Динамика берегов Сухумской бухты находится в тесной зависимости от волнового режима, направляющего наносы гравия и песка. Нарушение режима приводит к значительным изменениям контура бухты. Так случилось в 1942 году, когда в вершине рейда Сухумской бухты были затоплены крупный железобетонный док и танкер «Эмба». Возникшая «волновая тень» легла на восточную часть берега бухты (рис. 3), а поступавший прежде с запада в бухту поток гальки образовал юго-западнее устья реки Гнилушки обширную косу. Последующее преобладание восточных волн привело к интенсивному разрушению берега восточнее устья Беслетки, где море, захватив полосу суши шириной до 50 метров, подошло вплотную к железнодорожному полотну 34. Это обстоятельство и способствовало обнаружению в 1952 году знаменитой теперь сухумской стелы (вблизи устья упомянутой реки, в 6 метрах от берега на глубине 2 метров, т. е. там, где еще совсем недавно находилась береговая полоса). Это обстоятельство объясняет и отличную сохранность стелы, которая, таким образом, никак не может являться свидетельством существования на дне Сухумской бухты каких-то реальных развалин Диоскуриады.

Все сказанное позволяет, на наш взгляд, сделать вывод, что со времени основания Диоскуриады (VI век до

[24]

н. э.) сколько-нибудь значительных изменений в конфигурации Сухумской бухты не произошло. Ширина полосы, отнятой за последние 2 тысячи лет морским прибоем у суши, не превышает 100 м. Эта полоса и занимавшая ее часть древней Диоскуриады погибли полностью и безвозвратно. Любая вещь, будь то камень, керамика или металл, попадая в полосу морского прибоя, в течение нескольких лет неизбежно стирается в порошок и иловыми наносами укладывается на дно. Следовательно, от тех участков древнего города, которые поглощены морем, ждать в исследовательском отношении уже нечего. Зато очень интересные материалы ждут ученых в той части Диоскуриады, которую еще не размыли волны. Где же находятся эти сохранившиеся кварталы города?

Как показывает топография археологических находок V—I веков до н. э., единственно подходящим местом для локализации крупного эллинского населенного пункта на территории Сухуми может считаться район к западу от устья Беслетки. Именно здесь неоднократными зондажами установлено существование достаточно мощного культурного слоя с обильной чернолаковой керамикой и другими предметами эпохи греческой колонизации. Особенно замечательны результаты исследований В. И. Сизова в 1886 году на бывшей Ольгинской улице в районе сквера Руставели. По поводу характера сделанных им находок В. И. Сизов писал: «Вообще нижний слой канавы по обилию найденных в ней фрагментов греческих сосудов можно сравнить только с насыпанными частями горы Митридата в Керчи» 35. Тогда же удалось проследить и остатки каменных фундаментов античного времени. Впоследствии слои времени Диоскуриады были отмечены во многих других пунктах города — от крепости до левобережья Беслетки по берегу и на 200—500 метров в глубь суши.

В марте 1977 года при строительных работах на месте бывшего кинотеатра «Апсны» (улица Ленина) на глубине около 1,5 метра были обнаружены обломки древней посуды, залегавшие плотным полуметровым слоем. Автору вместе с Г. К. Шамбой удалось провести раскопки и собрать несколько сот фрагментов амфор, чернолаковой посуды и других изделий конца V—III века до н. э. Наиболее интересной является терракотовая статуэтка древнегреческой богини плодородия, сидящей на троне. Подобные статуэтки найдены при раскопках других античных городов Причер-

[25]

поморья, но в Диоскуриаде находка такого рода — первая.

Летом того же года проводилось исследование траншеи коллектора, проложенной по проспекту Руставели между улицами Октябрьской и Калинина. Здесь, по всей 500-метровой длине, был открыт слой остатков IV—I веков до н. э., причем наиболее насыщенным он оказался на участке между улицами Ленина и Пушкина. В нескольких местах траншея пересекла древние стены, сложенные из тесаных известняковых блоков на растворе и без него. В одной из стен (между улицами Энгельса и Церетели) находилась часть известняковой колонны, по-видимому, от храма, некогда украшавшего Диоскуриаду. Все эти находки позволяют с достаточной точностью очертить границы значительного (площадью свыше 10 га) поселения, ждущего своих исследователей.

[26]

Цитируется по изд.: Воронов Ю.Н. Диоскуриада – Себастополис – Цхум. М., 1980, с. 8-26.

Примечания

1. Чернявский В. Й. Записка о памятниках Западного Закавказья, исследование которых наиболее настоятельно. — В кн.: Протоколы подготовительного комитета V археологического съезда в Тифлисе. М., 1879, с. 15.

2. Введенский А. Н. Замечания на записку В. Чернявского. — В кн.: Протоколы подготовительного комитета..., с. 126.

3. Сизов В. И. Восточное побережье Черного моря: Археологические экскурсии. — МАК, II, 1889, с. 19.

4. Башкиров А. С. Археологические изыскания в Абхазии летом 1925 года.— ИАНО, IV, 1926, с. 6—18.

5. Иващенко М. М. О местонахождении Диоскурии древних.— ИАНО, IV, 1926, с. 93—103.

6. Соловьев Л. Н. Диоскурия — Севастополис — Цхум. — ТАГМ, I, 1947, с. 99—145; Он же. Селища с текстильной керамикой на побережье Западной Грузии.— СА, XIX, 1950.

7. Трапш М. М. Древний Сухуми.— Тр. II. Сухуми, 1969, с. 1—373; см. также: Халиков А. X. Первый археолог-абхазец М. М. Трапш и его библиография.— МАИА, 1971, с. 5-10 .

8. Апакидзе А. М., Лордкипанидзе О. Д. Новые материалы к археологии Диоскурии — Себастополиса.— ТЛИ, XXXIII / XXXIV, 1963, с. 209 - 235.

9. Трапш М. М. Раскопки древнего Севастополиса в районе Сухумской крепости в 1959 г.—ТАИ, X X X III - XXXIV, 1963, с. 236—253.

10. Шервашидзе Л. А., Соловьев Л. Н. Исследование древнего Себастополиса.— СА, 19G0, № 3, с. 171—179.

11. Леквинадзе В. А. Оборонительные сооружения Себастополиса.— СА, 1966, № 1, с. 203-210.

12. Лордкипанидзе О. Д. Античный мир и древняя Колхида. Тбилиси, 1966; Анчабадзе 3. В. История и культура древней Абхазии. М., 1964; Инадзе М. П. Причерноморские города древней Колхиды. Тбилиси, 1968; Лордкипанидзе Г. А. К истории древней Колхиды. Тбилиси, 1970; Ломоури Н. Ю. Греческая колонизация побережья Колхиды. Тбилиси, 1962; К а у х ч и ш в и л и Т. С. Греческая надпись на сухумском светильнике. ТАИ, XXVIII, 1957; Лордкипанидзе М. Н. Колхидские перстни-печати V — III вв. до н. э.: (Вопросы взаимоотношений с греческими мастерскими). Тбилиси, 1975; Путуридзе Р. В. Краснолаковая керамика из Сухумской древней крепости. — МАГК, IV, 1965; Голенко К. Я. Монеты из находок в Сухумской крепости (1952 г .). ТАИ, XXX III/XXXIV , 1963.

13. Пачулиа В. П. В краю золотого руна. М., 1968, с. 12—23; Шервашидзе Л. А. Повесть о городе, взятом волнами. Сухуми, 1967, с. 5-64.

14. Воронов Ю. Н. Об Эшерском городище. СА, 1972, № 1, с. 103-121; Шамба Г. К. О раскопках в 1974 г. на Эшерском городище. Полевые археологические исследования в 1974 году: (Краткие сообщения). Тбилиси, 1976, с. 107 — 108; Он же. Эшерское городище и некоторые вопросы истории Диоскурии. В кн.: Тезисы докл. XIV Международной конф. античников соц. стран. Ереван, 1976, с. 490—491; Он же. Работы в низовьях Гумисты в Абхазии. - АО 1975 года. М., 1976, с. 495-496.

15. Воронов Ю. Н. Археологическая карта Абхазии. Сухуми, 1969, с. 50-63; Он же. К изучению керамического производства Диоскуриады.- СА, 1977, № 2, с. 162-171.

16. Трапш М. М. Культура Цебельдинских некрополей.— Тр. III. Тбилиси, 1971, с. 1 - 255; Шамба Г. К. Ахаччарху - могильник нагорной Абхазии. Сухуми, 1970, с. 3-52; Воронов Ю. Н. Тайна Цебельдинской долины. М., 1975, с. 1-160.

17. Ломоури Н. Ю. К вопросу о греческой колонизации побережья Колхиды.— В кн. Античное общество: (Тр. конф. по изуч. проблем античности). М., 1967, с. 169—170; Трапш М. М. Древний Сухуми, с. 217.

18. Лордкипанидзе О. Д. Античный мир и древняя Колхида, с. 160.

19 Ипадзе М. Z7. Причерноморские города древней Колхиды, с. 143.

20. Ломоури Н. Ю. Греческая колонизация побережья Колхиды, с. 61.

21. Болтунова Л. И. Античные города Грузии и Армении. В кн.: Античный город. М., 1963, с. 155; Воронов Ю. Н. Античный мир и Северная Колхида.- В кн.: Тезисы докл. XIV Международной конф. античников соц. стран. Ереван, 1976, с. 77.

22. Трапш М. М. Древний Сухуми, с. 212.

23. Ламберти Арк. Описание Колхиды, называемой теперь Мингрелией.— СМОМПК, 43, 1913, с. 129.

24. Чернявский В. И. Из исследований в Юго-Западном Закавказье. II. Доказательства колебаний западного прибрежия Кавказа в течение исторических времен: Следы городов, погребенных в наносах. ИКОИРГО, XIII, 1877, с. 28.

25. Миллер А. А. Разведки на Черноморском побережье Кавказа в 1907 г.— ИАК. 33, 1909, с. 73.

26. Зенкович В. П. Берега Черного и Азовского морей. М., 1958, с. 323.

27. Чернявский В. И. Из исследований в Юго-Западном Закавказье, с. 25.

28. Шервашидзе Л. А. Повесть о городе, взятом волнами, с. 23—24.

29. Воронов Ю. Н. О динамике берегов Сухумской бухты в исторические времена (в связи с проблемой локализации Диоскуриады). - В кн.: Сборник работ молодых ученых-историков Абхазии. Сухуми,1974, с. 29.

30. Воронов Ю. Н. Келасурская стена.- СА, 1973, № 2, С. 98 -115.

31. Соловьев Л. П. Диоскурия - Севастополис - Цхум, с. 137.

32. Лашхия Ш. В. О современных изменениях береговой линии Абхазии.— ИАН СССР. Сер. геол., 1956, № 12, с. 21 -28.

33. Шервашидзе Л. А. Повесть о городе, взятом волнами, с. 28-31.

34. Зенкович В. А. Берега Черного и Азовского морей, с. 322-323.

35. Сизов В. И. Восточное побережье Черного моря, с. 17.