Ярославль — порубежье

В начале улицы Свободы стоит старинная Знаменская башня (1662), величаво и просто поднимающая свои боевые зубцы над приземистыми безликими домишками. Когда-то ворота башни вели в Земляной город. Теперь сотни людей, миновав широкий проем арки, выходят на улицу Кирова, но редко кто из прохожих задумается, почему внутри башни свод арки прерван пустым пространством, зачем в середине башни нужна была узкая щель, прорезающая поперек арочный полукруг. Зачем? Ответить на это не мудрено. Ведь и эта башня — сооружение крепостное, и здесь ясно, как была задумана ее оборона.

...Ядра стенобитных пищалей разбили в щепу ворота отводной стрельни. (Теперь не только ворот, но и самой стрельни нет и в помине.) Рухнули искореженные ворота башни. С торжествующим ревом осаждающие хлынули внутрь, но тут через щель с лязгом упала тяжелая, кованая решетка. Поток врагов ударился в нее и остановился, а сверху, с помоста, оттуда, где была видна лишь уходящая ввысь пустота, закрытая теперь деревянным настилом, защитники обрушили огонь и смерть...

В действительности башню никто не осаждал, кровь здесь не лилась и древние своды не гудели от воплей погибающих, но построена она для крепкой обороны и могла выдержать весьма серьезный натиск. В мирные дни, как и ныне, люди свободно проходили через распахнутые ворота, и людей бывало многонько, ведь мимо пройти было негде: с боков к башне примыкали валы, а ныне примыкают дома.

Со стороны улицы Кирова к башне сделана позднейшая пристройка, где теперь помещается кинотеатр «Луч». Ни одного доброго слова эта пристройка не заслуживает. Какие-то зубчики, какие-то никчемные украшения покрывают ее стены. Пристройка удлиняет проезд под башней, при этом спокойная линия полукруглой арки здесь приобретает форму довольно плоского свода. Смотришь на все эти украшения и думаешь: к чему было уродовать прекрасный, строгий памятник? Не случайно так безобразны все эти здания, толпой карликов обступившие древнего великана: они рождены в годы архитектурного безвременья буржуазным городом XIX века. Не лучше их и надстройка на башне, хотя она и пытается слиться с башней, повторяя рисунок древних зубцов. Но достаточно вглядеться чуть повнимательнее, и тотчас заметишь, что нависающие наружу зубцы лишены варниц, а значит, не оправдан и их выступ, значит, все это пустая декорация. Однако в своих основных чертах башня прекрасно сохранилась и ждет реставрации. Когда-нибудь, освобожденная от бездарных пристроек, увенчанная высоким шатром кровли, она приобретет свой первоначальный вид.

[20]

Волжская башня.

[21]

Гораздо хуже сохранилась Волжская, или, как ее называют теперь, Арсенальная башня (1668). Построенная на скате берега, она избежала загромождения пристройками, но самое сооружение искажено до неузнаваемости. Больно видеть древний памятник, превращенный в безликий дом. Лишь мало заметные следы указывают на места заложенных бойниц, варниц, проемов между зубцами. Заложена и арка ворот, через которую раньше был проезд с берега Волги в город к легендарному Медведицкому оврагу. Широкие современные окна и невыразительная низкая крыша дополняют картину искажения памятника старины. Однако и в таком виде здание не погибло безвозвратно. Оно тем более ценно, что не только в Ярославле, но и в других старинных русских городах крепостных башен сохранилось гораздо меньше, чем памятников церковного зодчества. Хочется верить, что Волжская башня будет реставрирована, и чудесная ярославская набережная украсится замечательной жемчужиной древнего крепостного зодчества. Башня эта действительно замечательна: она дает возможность судить о характере ярославских укреплений, которые тянулись вдоль берегов. Построенная в овраге, она лишь немного поднимается над верхней кромкой берега, подступившего к ней с обоих боков вплотную. Несомненно, ярославский кремль вдоль берегов земляных валов не имел, такие валы оказались бы выше башни. Древние зодчие великолепно использовали природные условия. Зачем насыпать валы, если берега и без того высоки и круты; достаточно срубить по верху берега деревянную крепостную стену, и город с реки становится неприступным.

Но почему мы так твердо говорим, что крепостная стена была деревянной, ведь уцелевшие башни каменные?

Неудержимый поток времени смел без следа посеревшие от непогод, срубленные из вековой сосны деревянные стены ярославского кремля — перед временем даже камень не вечен, — но прочнее дерева, тверже камня оказался живой, изменчивый, а в глубине своей хранящий основное направление стрежня язык русского народа. О древних укреплениях мы можем сейчас судить, и судить безошибочно, по дошедшим до нашего времени старинным названиям двух соседних церквей, стоящих на Которосльной набережной: Никола Рубленый и Спас-на-Городу. В первом названии сохранилось даже указание на конструкцию укреплений, ибо необычайное для каменного храма прозвище Рубленый происходит от Рубленого города, деревянные стены которого поднимались тут, рядом.

Небольшая церковка Николы Рубленого (1695) поражает своей удивительной стройностью. Именно здесь, на высоте, над рекой пристало стоять этому устремленному вверх храму с острым шатром колокольни, с небольшими, поднятыми на высокие барабаны маковицами, с изумительным крыльцом, подчеркнуто тяжелые формы которого еще более усиливают впечатление легкости всего сооружения.

Композиция храма проста и ясна. Смело отбросив мишуру украшений, зодчий искал и блестяще нашел выразительность памятника в его изысканных пропорциях. Трудно поверить, что храм создан в самом конце XVII века. Его строитель дерзко пошел наперекор вкусам своего времени и сумел найти

[22]

Церковь Николы Рубленого.

[23]

ту строгость и лаконичность, которую на рубеже XVII и XVIII веков зодчие уже разучились находить. Памятник, конечно, несет и черты своего времени. Об этом говорят, например, широкие оконные проемы, маленькая главка с перехватом на шатре колокольни. Но главное не здесь, главное в подкупающей простоте, в величавой скромности всего сооружения. Этот основной мотив навеян создателю памятника русским Севером с его самобытной деревянной архитектурой. Отсюда голубец 18 на боковой стене, отсюда формы колокольни с высоким восьмигранным ярусом звона, поставленным на четырехстенный массив. Ведь это явный «восьмерик на четверике» 19, так широко известный в деревянном зодчестве. Даже угловые лопатки 20 здесь не просто архитектурная деталь. Они появились как воспоминание о тех бревенчатых замках 21, которые всегда выступали по углам деревянного сруба. Правда, высокий художественный вкус зодчего не позволил ему делать какую-то подделку под дерево, но угловой выступ, пусть выполненный в иных формах, в формах каменной кладки, здесь сохранен не случайно.

На соседнем холме, как бы перекликаясь с Николой Рубленым, стоит несколько больший по размерам Спас-на-Городу — типичный образец ярославского зодчества, с галереями, приделами, крыльцами, живописно расположенными вокруг среднего храма, увенчанного пятиглавием огромных куполов, огромных настолько, что их высота превышает высоту стен самого здания. Это тоже одна из характернейших черточек ярославской архитектуры. Сейчас барабаны куполов закрыты снизу примитивной четырехскатной крышей, а в старину, когда покрытие по закомарам участвовало в художественном убранстве памятника, купола казались еще более высокими. Утрата позакомарного покрытия была, конечно, тяжелым уроном, но еще больший урон нанесен зданию в 1831 году, когда перестроили южный придел. Тогда же появилось новое крыльцо с чуждыми всему облику здания колонками и нахлобученной на него безвкусной по рисунку кровлей. По счастью, памятник, попавший в руки архитектурного вандала, пострадал сравнительно немного, искажения коснулись лишь отдельных пристроек, и общий облик здания остался цел.

А облик этот прекрасен! Прекрасна смелая композиция, в которой отброшена всякая симметрия, но ни один объем не случаен — все части сливаются в одно гармоничное целое.

У здания два шатра: один над колокольней, другой над приделом. Пожалуй, здесь только шатры и напоминают о деревянном зодчестве русского Севера, во всем остальном и конструкция, и композиция, и убранство памятника идут от традиций каменной архитектуры. Достаточно взглянуть на тонкие по рисунку арочные поясы барабанов, на узор поребрика22 в карнизах и арках колокольни, на двойные килевидные наличники окон, парные квад-

[24]

Церковь Спаса-на-Городу.

[25]

раты ширинок 23, украшающие восьмерик колокольни и одиночные ширинки, идущие у самого основания здания. Да это каменный сказ! Каменный! И самые шатровые верхи не такие острые, как у Николы Рубленого, уже несут неизгладимую печать каменного зодчества. Пропорции их органически вписываются в причудливую сложную и живописную композицию памятника.

Арка крыльца церкви Михаила Архангела.

На той же Которосльной набережной, ближе к Спасскому монастырю, расположена еще одна церковь — Михаила Архангела. В сравнении со Спасом-на-Городу памятник несет много новых черт. План здания все тот же усложненный, с галереей, крыльцом, колокольней — но общий облик здания уже иной. Чувствуется, что богатеющим ярославским купцам становится совсем не по душе строгая сдержанность архитектуры, характерная для величественного здания Спаса-на-Городу. Щедрее рассыпаны здесь украшения. Нарядное крыльцо, отделанное изразцами, хотя и очень далеко от подкупающей простоты крыльца Николы Рубленого, все же несомненная удача зодчего. Оно радует глаз своей художественной выразительностью, в особенности сбоку, где глазу открываются косые (ползучие) арки, поднимающиеся вместе с лестницей. Наряден и вход с двойной, очень богатой и сложной аркой, с гирькой, свисающей посредине, с цветными изразцами, вделанными в квадраты ширинок.

Все это богатство хорошо в убранстве крыльца, в остальном здании оно начинает говорить лишь о богатстве строителей, о туго набитой купецкой мошне.

[26]

Церковь Михаила Архангела.

[27]

Ансамбль Которосльной набережной

Вместо спокойных и конструктивно необходимых арок закомар поверх карниза выложены чисто декоративные арочки с килевидными остриями наверху. Рисунок их грубоват, грубовато и убранство барабанов глав, в особенности поперечный пояс на барабане средней главы; посмотришь на него — вспомнишь простой и изысканный рисунок, каменным кружевом охватывающий барабаны глав Спаса-на-Городу, и на память придет старая русская пословица: «Всякий спляшет, да не так, как скоморох». Да, не так! И уже совсем не найдены пропорции колокольни. Четверик слишком высок, восьмерик мизерный, и даже хороший рисунок шатра не в силах избавить нас от общего впечатления приземистости, точно устремлена колокольня не вверх, к небу, а вниз, на грешную землю, где так славно торгуется, с барышом, с корыстью, где поблизости, под скатом берега — Которосль, а рядом — торжище, и скрипят, скрипят, скрипят возы, везущие товары от пристаней в подклеты Михаила Архангела.

[28]

Соединение культового здания с надежными вместительными складами весьма характерно для купеческой стройки. Под стать общему облику и внутренняя роспись, смахивающая на лубок, видимо, вполне отвечавшая вкусам хозяев.

Много, очень много спорных черточек в церкви Михаила Архангела, и даже сочные, яркие изразцы, примененные здесь, не дают того сказочного убранства, каким по праву гордится Ярославль в целом ряде своих великолепных памятников.

Нет, высокое искусство здесь следует искать не в деталях; его можно увидеть лишь отойдя подальше, взглянув на Ярославль с другого берега Которосли. Отсюда внезапно открывается глазу великолепный ритм памятников, стоящих вдоль Которослыюй набережной. От белоснежной громады Спасского монастыря по гребню берега тянется цепь храмов: Михаил Архангел, Спас-на-Городу, Никола Рубленый. Как звенья единой цепи, они стоят на равных расстояниях, равномерно уменьшаясь в размерах по мере удаления от монастыря. Шатер — пятиглавие, шатер — пятиглавие, шатер — пятиглавие... И вместе с уменьшением размеров растет легкость шатров. Отсюда, с другого берега Которосли, и колокольня Михаила Архангела вписывается в общий ансамбль как необходимый элемент. По крайней мере, пропорции ее оказываются увязанными с остальными шатровыми верхами. Ансамбль, растянутый на огромном расстоянии, мастерски использует высокий берег и делает силуэт Ярославля настолько своеобразным, что его не спутаешь ни с каким другим городом. Кто же создал этот неповторимый ритм?

Сопоставление дат постройки всех трех церквей говорит о многом. Храм Михаила Архангела строился долго: с 1657 по 1680 год. Это первая по началу строительства церковь, поэтому его строитель, очевидно, не мог еще замышлять о едином ансамбле. С большой долей вероятия можно утверждать, что об ансамбле не думал и строитель Спаса-на-Городу: этот памятник создан в 1672 году, когда Михаил Архангел еще не был закончен. Трудно поэтому предположить, что несколько меньшие размеры храма и более острый шатер как-то согласовывались с формами храма Михаила Архангела, которые в это время еще не были достаточно выявлены. Только появление третьего звена создало равномерный ритмичный ряд зрительных центров. Значит, создателем ансамбля, художником, который с величайшим мастерством увязал воедино памятники на берегу Которосли, был зодчий Николы Рубленого. Именно он сумел увидеть случайно наметившийся ритм в двух звеньях и завершил весь ансамбль созданием своего чудесного звена. Именно он, даже не прикоснувшись к довольно посредственным формам Михаила Архангела, с гениальной силой свершил подлинное творческое чудо. Ведь это же поразительно!

Даже не притронувшись к тяжелому, лишенному вдохновенного взлета, бескрылому Михаилу Архангелу, великий зодчий словно брызнул живой водой и нежданно заставил мощно и верно зазвучать тяжкие камни храма в неповторимом архитектурном аккорде.

[29]

Кто же он? Кто этот волшебник, владевший живой водой творчества? Мы ничего не знаем. Так и ушел от нас в вечность великий художник, достойный бессмертия, гениальный сын русского народа. Как горек порой бывает прозрачный и чистый мед древней славы народа русского, столько веков, от лихолетья к лихолетью, несшего ярмо крепостничества, бесправия и темных, неизбывных бед!

[30]

Цитируется по изд.: Рапов М. Каменные сказы. Сокровища древней русской архитектуры Ярославской области. Ярославль, 1972, с. 20-30.

Примечания

18. Голубец — двускатная крыша, делавшаяся над иконами, висящими снаружи, и над могильными крестами для защиты от непогоды.

19. Четверик — четырехстенный сруб. Восьмерик — восьмистенный сруб.

20. Лопатка — плоская колонна без капители, выступающая из стены.

21. Замки — различные по конструкции соединения бревен по углам деревянного сруба.

22. Поребрик — декоративным пояс на стене, выкладывавшийся из кирпича, поставленного наискосок так, что наружу выступал угол — ребро кирпича.

23. Ширинка — квадратное, часто ступенчатое углубление в стене, широко применялось в сгарину, как декоративный элемент.