Франция к началу XVII века (Рутченко, Тубянский, 1939)

Всю вторую половину XVI века во Франции шли непрерывные гражданские войны. Основной причиной их являлось постепенное образование абсолютной дворянской монархии. Неравномерное экономическое развитие Франции создало довольно сложную классовую расстановку внутри страны. В отдельных областях (Бургундия, Овернь, Бурбонэ, Ниверне) сохранялось крепостное право, тогда как в другой части страны личная зависимость крестьянства давно исчезла — ее заменила более высокая форма феодальной эксплуатации — оброчная система в виде натуральной, а в южных областях — денежной ренты.

С другой стороны, феодальный класс не был однообразен в ту эпоху. Наряду с мелким и средним дворянством, поддерживающим абсолютную монархию, аристократическая верхушка феодального общества, особенно в новоприобретенных областях, в Бургундии, Бретани и Провансе, владея обширными землями, чувствовала себя совершенно независимо от центрального правительства, подчас отказываясь повиноваться королю и видя в нем только первого дворянина страны.

Буржуазия также по-разному относилась к королевскому абсолютизму. Буржуазия богатых областей Прованса, имевшая тесную связь с северо-итальянскими торговыми городами, пользовавшаяся монополиями и привилегиями, так же как и буржуазия северо-западных городов (Ля-Рошель, Нант и др.), в отличие от буржуазии центральной Франции видела в фискально-налоговой политике абсолютизма только стеснения и покушения на свои права, а потому в некоторой степени смыкалась с оппозицией знати.

Борьба во Франции, как и во всей тогдашней Европе, велась под религиозными лозунгами — под лозунгами кальвинизма. В сущности эта идеология, требовавшая конфискации церковных имуществ, упрощения религиозных обрядов, отмены монашества и т. д., была чисто буржуазной идеологией. Как подчеркивает Энгельс, буржуазия нуждалась в дешевой религии. Но своеобразие сложившейся обстановки во Франции привело в лагерь кальвинизма большую часть аристократии, выступавшей под маской протестантства против абсолютизма и стремящейся отторгнуть себе имущество церкви, владевшей 2/5 всего дохода страны.

Все эти противоречия привели к вооруженной борьбе двух группировок господствующих классов — гугенотской (так назывались французские кальвинисты в ту эпоху) и католической. Так называемые религиозные войны ознаменовались жестокостями, убийствами из-за угла вождей противоположных партий и массовыми избиениями (достопамятная Варфоломеевская ночь 24 августа 1572 г. — резня гугенотов в Париже и многих других городах).

Гражданские войны отразились главным образом на благосостоянии народных масс, и это вызвало всеобщее недовольство низов, возмущенных неслыханным разорением и опустошением страны. И, наконец, массовые крестьянские движения в стране испугали аристократию и принудили ее поступиться своими чрезмерными претензиями, прекратить в основном междоусобную борьбу и пойти на компромисс с крупной буржуазией, что дало толчок новому усилению абсолютизма, казалось, совсем развалившегося за период полувековой феодальной анархии.

В 1594 г. на королевском престоле утвердился Генрих IV Бурбон, владетель независимого государства Наварры, присоединившегося впоследствии к Франции. Генрих IV, опиравшийся «а всю массу дворянства, значительно укрепил и усилил королевскую власть. Но знать еще не была окончательно сломлена и ожидала только момента, чтобы снова дать бой абсолютизму.

Нантский эдикт Генриха о веротерпимости и дополнения к нему уравняли кальвинистскую аристократию во всех правах с католиками, а некоторые буржуазные гугенотские города сохранили даже свою самостоятельность (например Ля-Рошель), являясь как бы государством в государстве. Абсолютизму пришлось еще выдержать с ними суровую и длительную борьбу, кончившуюся спустя много лет после смерти Генриха IV.

В руках гугенотской знати было оставлено до 200 замков и крепостей, в которых они являлись полунезависимыми владетелями. Одним из таких представителей феодальной кальвинистской знати и был отец Тюренна, герцог Бульонский.

Цитируется по изд.: Рутченко А., Тубянский М. Тюренн. М., 1939, с. 3-5.