Теночтитлан / Мехико (Мазен, 2015)

Мехико-Теночтитлан глазами ацтекского художника. В нем были улицы и площади, как и в Венеции, с каналами, мостами и дамбами. Этот план схематичен, но в центре города виден огромный храм теокалли, вокруг которого располагалась главная площадь. К северу от Теночтитлана находился город Тлателолько, его противник, но в результате быстрого завоевательного броска ацтеков этот город был покорен и стал частью Большого Мехико

История города. Столица коренных обитателей Мексики, которых по привычке называют ацтеками из-за их происхождения из легендарного города Ацтлана, была основана в 1325 году. Они принадлежали к одному из последних племен, пришедших в этот озерный бассейн, где, согласно легенде, остался лишь крошечный островок, годный для жизни. По священному месту, с которого и начался город, находящийся под покровительством Мехи, можно судить о масштабах этого островка. Оно представляет собой скалу с кактусами, окруженную водой, на которой с трудом примостился орел, пожирающий змею. Город мог расшириться лишь за счет территории озер — освоения водных террас, на которых держится сложная гидравлическая система. С этой точки зрения решение Кортеса основать здесь столицу Новой Испании было чревато последствиями. На протяжении всей своей истории Мехико будет сражаться с наводнениями, и этот факт также определит отношения индейского и испанского миров.

В XV веке европейская экспансия зиждется на понятии Священной войны. Подчинение Мехико- Теночтитлана тем не менее допускает некоторую степень региональной политической автономии многочисленных индейских княжеств — наследников древних цивилизаций. Однако конфедерации Мехико вместе с двумя другими региональными центрами Тескоко и Тлакопаном (Такубой), также называемой «Ацтекским тройственным союзом», не удается преодолеть ожесточенное сопротивление ни Тласкалы — области, расположенной к востоку от пути, ведущего к побережью залива, ни Тараска — западного государства, которое ацтеки называли Мичоаканом. Несмотря на протяженность своих земель вплоть до Центральной Америки, Мехико не удается стать унитарной империей. Завоеванию столицы испанцами в 1521 году способствует союз последних с аборигенами, враждующими с ацтеками. За ним сразу же следуют другие завоевания. К 1540 году европейцы устанавливают контроль над центральной Новой Испанией. Чуть позднее начинается новая завоевательная война, длительная и кровавая, против кочевых племен чичимеков, которая заканчивается в конце века почти полным их уничтожением.

Столица Новой Испании (с 1524 года муниципалитет) была отстроена в пределах старого ацтекского города, достаточно обширного. Из-за Конкисты и проблем с питьевой водой его население, однако, уменьшилось. К 1570 году остается 1700 европейцев. Учреждение в 1527 году епископства и королевского суда, затем, в 1535 году, вице-королевства и в 1551 году университета дают городу вторую жизнь. Начинается строительство дворцов, церквей и монастырей, а также происходит благоустройство водных путей от центра, заселенного исключительно испанцами, к окраинам, где вынуждены селиться индейцы.

Однако с начала XVII века некоторые улочки этих кварталов проникают внутрь «испанского» округа. Со своей стороны, испанское население, будь то сами иберийцы, креолы или метисы (называемые кастас), не просачивается в районы, первоначально предназначавшиеся для индейцев. Ужасные наводнения 1629—1634 годов лишь усиливают позиции туземцев в traza и способствуют переселениям из квартала в квартал. Пока проповедники разыскивают свою паству по городу, чтобы вернуть ее в родные кварталы, некоторые индейцы успевают выдать себя за метисов и заявляют свою принадлежность к кафедральному епархиальному округу, а не к подчиненным епархиям предместий. Власти неустанно пытаются навести порядок в этой области. Доходит до того, что индейцам запрещают носить головные уборы и обувь и стричь волосы. И в самом деле, выдать себя за метиса — это, возможно, лишь первый шаг к тому, чтобы стать испанцем и не платить пошлину, которой облагались все индейцы. Национальная принадлежность горожанина не является окончательной, она может поменяться. Таким образом, феномен метисации становится в Мехико способом перейти от одной группы к другой, более привилегированной. Ситуация с возрастающей неоднородностью населения, которое к 1696 г. достигает примерно 80 000 душ intra muros, осложняется смешением различных этнических групп и значительной пространственной мобильностью. Эти процессы (мобильность, интеграция и метисация) являются еще более выраженными в Лиме — другом имперском городе Перу.

Большое наводнение 1629—1634 годов наносит серьезный ущерб городу, который временно теряет свое превосходство над Пуэбла-де-лос-Анхелесом, второй агломерацией вице-королевства, расположенной к востоку от Мехико, на пути к порту Веракрус. Попытка перенести столицу заканчивается провалом. Решающим фактором становится стоимость подобной операции, поэтому дело заканчивается возобновлением масштабных работ по осушению озер. С последней трети XVII века возрастающая страсть к реконструкции находит свое отражение в архитектуре большинства мужских и женских монастырей, а также коллегий и университетов. Приостановленное в 1573 году, строительство собора заморожено на долгие годы. Торжественное освящение собора Пуэбла в 1649 году вынуждает вице-короля и духовенство Мехико предпринять усердные попытки к постройке собственного городского собора, тем не менее работы над самой внушительным храмом континента будут завершены лишь в начале XIX веке.

Демографический подъем и расцвет горнодобывающей промышленности в XVIII веке превращают Мехико в город дворцов и монастырей, окруженный озерами. В 1760 году, с его 150 000 жителями, он является одним из самых густонаселенных городов мира. Это очень динамичный город, с богатым многослойным прошлым. Сегодня в его патио (внутренних двориках) перемешались и переплавились все прошлые эпохи. Здания «исторического центра», то есть старого города, хранят, как и Риме, ценные археологические находки. Примерно до 1900 года город не выходит за свои первоначальные границы.

Мазен О. Испанская Америка XVI – XVIII веков / Оскар Мазен. – М., Вече, 2015, с. 32-36.