Черноморские проливы (СИЭ, 1974)

ЧЕРНОМОРСКИЕ ПРОЛИВЫ - общее название Босфора, Дарданелл и расположенного между ними Мраморного моря. Черноморские проливы соединяют открытые моря (Средиземное, Адриатическое, Эгейское) с закрытым Черным морем (которое не имеет иного входа и выхода). Поскольку Черноморские проливы очень узки (в Босфоре самое узкое место - 750 м, в Дарданеллах - около 1300 м) и «территориальная держава» (государство, которому принадлежит побережье проливов) может легко их «запирать» (т. е. не пропускать через них суда или же, пропустив одни суда, не пропускать другие), Черноморские проливы в системе международных морских путей занимают особое правовое положение. Пока «территориальная держава» (Византия, а после завоевания в 1453 году Константинополя турками - Османская империя) одновременно господствовала над всем черноморским побережьем и Черное море ввиду этого было фактически ее внутренним морем, режим Черноморских проливов тоже считался внутренним делом этой единственной в то время черноморской державы. Но к концу 17 века обстановка радикально изменилась. Петр I приступил к строительству Азовского флота и в 1696 году взял Азов. Теперь уже не одна Турция, но также и Россия являлась черноморской державой. Поэтому и вопрос о мореплавании в Черном море и Черноморский пролив вышел за рамки внутренней турецкой политики и приобрел международный характер, составив впоследствии важную часть так называемого восточного вопроса.

Таким образом, история «вопроса о проливах» начинается на рубеже 17 и 18 веков. В ней можно различить 3 периода: 1) с конца 17 века до 40-х годов 19 века, когда проблема мореплавания в Черноморских проливах разрешалась преимущественно двусторонними русско-турецкими соглашениями. 2) От первого многостороннего соглашения о Черноморских проливах (1841) до 1917 года. 3) От победы Великой Октябрьской социалистической революции в России до наших дней.

В первый период русская дипломатия стремилась открыть Черное море и Черноморские проливы для русского флота. Долгое время эти усилия (на Карловицком конгрессе 1698-1699 годов, в ходе переговоров о заключении Константинопольского мирного договора 1700 года и переговоров о Белградском мирном договоре 1739 года) не приносили успеха. Лишь после тяжелого поражения в русско-турецкой войне 1768-1774 годов Турция была вынуждена по Кючук-Кайнарджийскому миру 1774 года признать за Россией право торгового мореплавания в Черном море и Черноморских проливах. Позднее Россия добилась от Турции такого же права для других государств (кроме воюющих с Турцией). Соответствующие постановления были включены, например, в Адрианопольский мирный договор 1829 года (см. в ст. Адрианопольские мирные договоры). Турция признавала за Россией и право контроля за выполнением этих постановлений. Гораздо более сложным делом, чем открытие проливов для торгового мореплавания, было для русской дипломатии урегулирование вопроса о проходе военных кораблей. Интересы безопасности Черного моря требовали установления в Черноморских проливах такого режима, который, обеспечивая военным флотам Черноморских стран надежную связь с открытыми морями, в то же время оградил бы эти страны от угрозы агрессии со стороны нечерноморских держав. Этот принцип был четко сформулирован в 1802 году канцлером А. Р. Воронцовым в ответ на претензии Франции, добивавшейся права прохода для своего военного флота через Черноморские проливы. Такой же позиции придерживалась в то время и Турция. Не пропуская в Черное море военные корабли нечерноморских стран, она дважды, по русско-турецким союзным договорам 1799 и 1805 годов, предоставила русским военным кораблям право прохода в Средиземное море. Турция признавала также необходимость совместной русско-турецкой обороны Черного моря.

Между тем нечерноморские державы, в первую очередь Англия и Франция, стремились получить право неограниченного доступа в Черное море для своих не только торговых, но и военных судов с одновременным запрещением прохода через Черноморские проливы русского военного флота. Но, поскольку открыто обосновать столь неправомерное требование не представлялось возможным, они, игнорируя особое международно-правовое положение Черного моря, добивались «равенства» с Россией, т. е. либо полного открытия, либо полного закрытия Черноморских проливов для военных кораблей всех стран. Такая позиция создавала сверх того непосредственную угрозу безопасности Константинополя и всей зоны Черноморских проливов со стороны нечерноморских держав.

Под влиянием наполеоновской дипломатии Турция в 1806 года отменила в нарушение союзного договора 1805 года с Россией свободный пропуск русских кораблей через проливы. Вслед за тем во время русско-турецкой войны 1806-1812 годов Англия (хотя она была в начале войны союзницей России) навязала Турции договор (1809), который под видом "древнего правила Османской империи" воспрещал пропуск через Черноморские проливы военных кораблей любой иностранной державы (см. в ст. Англо-турецкие договоры). Ункяр-Искелесийский договор 1833 года, фактически вновь установив русско-турецкий союз и подтвердив тем самым право прохода русских военных кораблей через Черноморские проливы, обязал Турцию закрывать по требованию России Дарданеллы для прохода военных кораблей других государств. Однако уже Лондонская конвенция 1840 года (см. в ст. Лондонские конвенции о проливах) возродила "древнее правило Османской империи", лишив Россию преимуществ Ункяр-Искелесийского договора.

Второй период истории вопроса о Черноморских проливах открылся подписанием первого многостороннего международного соглашения о Черноморских проливах - Лондонской конвенции 1841 года, которая подтвердила "древнее правило" и превратила его в международное обязательство. Таким образом, черноморские державы, т. е. Турция и Россия, утратили принадлежавшее им право самостоятельно, двусторонними соглашениями регулировать порядок допуска военных судов в Черное море и выхода из него. Русский военный флот оказался запертым в Черном море. Запрещение же иностранным военным кораблям проходить в Черное море не представляло для России значительной ценности, тем более, что оно предусматривалось лишь на мирное время. Между тем Турция, попадая во все большую зависимость от западноевропейских держав, стала делать для них изъятия из "древнего правила". Это явилось одним из важных побудительных мотивов, толкнувших царскую Россию в 1853 году на войну с Турцией (см. Крымская война 1853-1856 годов). Завершивший эту войну Парижский мирный договор 1856 года сохранил установленный режим Черноморских проливов и воспретил России, под видом обязательства поддерживать "нейтрализацию" Черного моря, проведение эффективных мер для защиты своего черноморского побережья. В 1870 году русское правительство отказалось признавать статьи Парижского договора о "нейтрализации" Черного моря; Лондонская конвенция 1871 года санкционировала эту отмену. Однако режим Черноморских проливов был определен в этой конвенции почти на той же основе, что и в 1841 году: по-прежнему Черноморские проливы считались в мирное время закрытыми для прохода всех иностранных военных кораблей, в том числе и русских (содержавшаяся в конвенции оговорка о праве Турции открывать проливы для "дружественных и союзных держав" могла быть использована против России). Та же система была сохранена Берлинским трактатом 1878 года (см. в ст. Берлинский конгресс 1878 года).

Вплоть до 1-й мировой войны русская дипломатия тщетно пыталась изменить невыгодный для России режим Черноморских проливов. Бывали случаи, например, в 1891 и 1894 годы, когда турецкий султан выдавал фирманы на проход русских военных кораблей через Босфор и Дарданеллы (без вооружения и без вооруженной охраны), но нечерноморские державы затрудняли получение таких разрешений, а в период русско-японской войны 1904-1905 годов Англия даже устроила военно-морскую демонстрацию вблизи Дарданелл, чтобы воспрепятствовать пропуску русских военных судов из Черного моря в Средиземное и появлению их на Дальнем Востоке. Международная опека над Черноморскими проливами была невыгодна и для Турции, так как нарушала ее суверенитет, содействовала превращению Турции в полуколонию империалистических держав, создавала опасное для нее обострение отношений с Россией. В конце 19 - начале 20 веков наибольшим экономическим и политическим влиянием в Турции пользовались Англия и Франция. Но в годы, непосредственно предшествовавшие 1-й мировой войне, значительно укрепились и позиции Германии, чему Англия и Франция практически не препятствовали, рассчитывая на обострение германо-русского антагонизма в вопросе о проливах и усиление зависимости царского правительства от западных союзников. После вступления Турции в 1-ю мировую войну на стороне Германии было подписано секретное англо-франко-русское соглашение 1915 года, предусматривавшее включение Константинополя (Стамбула) и Черноморских проливов в состав Российской империи. Это соглашение было призвано сохранить заинтересованность правящих кругов России в доведении войны с Германией до победного конца, хотя сопровождавшие договор оговорки позволяли союзникам уклониться по окончании войны от данных России обещаний. Царское пр-во пыталось также использовать это соглашение для борьбы против усилившихся в России антивоенные настроений и с этой целью огласило в 1916 году в Думе его основное содержание.

Третий период в истории вопроса о Черноморских проливов резко выделяется появлением нового решающего фактора - первого в мире социалистического государства, порвавшего с агрессивной политикой российского империализма. Сразу же после своего создания Советской Россия объявила в ряде документов (Декрет о мире от 8 ноября 1917 года, Обращение СНК "Ко всем трудящимся мусульманам России и Востока" от 3 дек. 1917 и др.) об отказе от тайных договоров царского правительства, от соглашения о Константинополе и Черноморских проливах. Напротив, империалистические державы поставили в порядок дня захват Черноморских проливов для осуществления своих агрессивных планов. По подписании Мудросского перемирия 1918 года военно-морской флот держав Антанты вошел в Черноморские проливы. В 1920 году Стамбул был официально оккупирован войсками Антанты (основной силой оккупантов были английские войска). Свое господство над Стамбулом и зоной Черноморских проливов империалистические державы использовали для осуществления вооруженной интервенции на юге Советской России, а также (при посредстве греческой армии) для вооруженной интервенции против Турции. Согласно подписанному султанским правительством Севрскому мирному договору 1920 года вопрос о Черноморских проливах разрешался в пользу империалистических держав: Черноморские проливы разоружались, открывались для иностранных военных кораблей всех держав и передавались под власть международной комиссии, которая получала право содержать здесь свои войска, полицию, иметь свой флаг и бюджет.

Севрский договор не вступил в силу, так как англо-греческая интервенция в Турции потерпела поражение. Принципы решения вопроса о проливах, отвечавшие интересам как Советской России, так и Турции, были зафиксированы в Московском договоре от 16 марта 1921 года между РСФСР и Турцией (см. в ст. Советско-турецкие договоры и соглашения), предусматривавшем выработку международного статута Черного моря и Черноморских проливов конференцией "...из делегатов прибрежных государств, при условии, что вынесенные ею решения не нанесут ущерба полному суверенитету Турции, равно как и безопасности Турции и ее столице Константинополю". Идентичные статьи были включены в Карсский договор 1921 года и в украинско-турецкий договор 1922 года. Однако на Лозаннской конференции 1922-1923 годов турецкое правительство проявило в вопросе о Черноморских проливах далеко идущую уступчивость по отношению к домогательствам Англии. В результате Лозаннская конвенция о проливах, подписанная 24 июля 1923 года, установила, что зона Черноморских проливов демилитаризировалась и объявлялась открытой для прохода любых военных кораблей. Такой режим ставил черноморские страны под угрозу агрессии; поэтому Советский Союз не ратифицировал Лозаннской конвенции. В апреле 1936 года турецкое правительство, рассчитывая на поддержку Англии, заинтересованной в вовлечении Турции в орбиту своей средиземноморской политики и использовании турецких военно-морских баз, предложило державам - участницам Лозаннской конференции 1922-1923 годов открыть переговоры для заключения новой конвенции о Черноморских проливах. В июне 1936 года в Монтрё открылась международная конференция по вопросу о Черноморских проливах (см. Монтрё конференция 1936 года). Несмотря на закулисный англо-турецкий сговор, направленный на срыв ряда советских предложений, конференция завершилась подписанием 20 июля 1936 года новой конвенции о Черноморских проливах, в которой учитывались, хотя и не полностью, интересы черноморских стран. Им разрешалось проводить через Черноморские проливы любые свои корабли, в то время как допуск военных кораблей нечерноморских держав ограничивался тоннажем, классом и сроком пребывания в Черном море; проход военных кораблей воюющих держав полностью воспрещался; Турция в случае своего вступления в войну или, находясь под угрозой войны, имела право разрешать или запрещать проход через проливы любых военных судов.

Во время 2-й мировой войны 1939-1945 годов Турция предоставляла фашистским агрессорам возможность использовать Черноморские проливы в своих целях, вопреки неоднократным протестам со стороны СССР и его союзников. В свете этих обстоятельств Потсдамская конференция 1945 года признала, что конвенция, заключенная в Монтрё, должна быть пересмотрена. В 1946 году СССР приступил к переговорам с Турцией, но турецкое правительство отвергло советские предложения. В 1953 году, стремясь предотвратить конфликты с Турцией и наладить с ней добрососедские отношения, Советское правительство отказалось от этих предложений. Таким образом, конвенция 1936 года осталась в силе. Однако и в дальнейшем турецкое правительство допускало существенные нарушения установленного конвенцией в Монтрё режима Черноморских проливов (например, пропуск в Черное море военных кораблей США с ракетным вооружением).

А. Ф. Миллер. Москва.

Советская историческая энциклопедия. В 16 томах. — М.: Советская энциклопедия. 1973—1982. Том 15. ФЕЛЛАХИ - ЧЖАЛАЙНОР. 1974.

Литература:

Ленин В. И., Интервью корреспонденту "Обсервер" и "Манчестер Гардиан" М. Фарбману, Полн. собр. соч., 5 изд., т. 45 (т. 33); Уляницкий В. A., Дарданеллы, Босфор и Черное море в XVIII в., М., 1883; Горяинов С. М., Босфор и Дарданеллы, СПБ, 1907; Проливы. (Сб.), М., 1923; Дранов Б. A., Черноморские проливы. Международно-правовой режим, М., 1948; Миллер А. Ф., Турция и проблемы проливов, М., 1947; Альтман В. В., Из истории борьбы за проливы после первой мировой войны, в сб.: Из истории общественных движений и международных отношений, М., 1957; Dascovici N., La question du Bosphore et des Dardanelles, Gen., 1915; Fuad Ali, La question des Détroits, P., 1928; Howard H., The partition oi Turkey, N. Y., 1966; Puryear V. J., England, Russia and the straits question 1844-1856, Berk., 1931; Irtem Süleyman Kâni, Bogazlar meselesi, 1st., 1936; Abrévaya J., La conférence de Montreux et le régime des Détroits, P., 1938; Bremoy G. de, La conférence de Montreux et le nouveau régime des détroits, P., 1939; Shotwell J. T., Déak F., Turkey at the straits. A short history, N. Y., 1940.