Повседневная жизнь

Но все эти разрушения в мирных городах бледнеют перед теми бедствиями, какие приходится терпеть всему населению борющейся Испании. Ее железнодорожные пути и шоссейные дороги искорежены бомбами, ее порты блокированы, ее торговые и грузовые суда лежат на дне морском, ее магазины и склады, само собой разумеется, превращены в груды развалин. Население в подавляющем большинстве так разорено, что ни у кого нет денег на самое необходимое. Редко где можно увидеть торгующие магазины. Большинство заводов и фабрик закрыто.

Одежда на всех старая, потертая; нигде ни одной частной машины — все автомобили находятся в распоряжении армии, правительства, полиции и госпиталей. Нигде ничего не купишь: в стране нет самых нужных товаров.

Ранним утром и в первые часы пополудни тянутся по улицам вереницы бедняков — женщин и детей, глубоких стариков и молодежи. Торжественно, с неподражаемым достоинством они выходят из города и разбредаются по округе. У каждого в руках корзина или мешок за спиной. Все спешат в окрестные деревни или на огороды, в чаянии на месте раздобыть то, чего уже давно не дает им город,— что-нибудь из съестного или вязанку дров. Часам к пяти вечера добытчики возвращаются, кто с кочаном капусты, кто с одной-двумя головками салата, кто с охапкой дров, потому что в городе давно нет ни угля, ни керосина, ни газа. Позднее в населенных беднотой кварталах вы можете увидеть, как люди готовят себе пищу под открытым небом, на допотопных железных печурках или отдыхают от забот трудового дня, прикорнув где-нибудь у ворот или на железном балкончике. Особенно тяжело приходится старикам и тем, кого война лишила крова,— целые семьи зачастую ютятся в развалинах своего бывшего дома. Здесь они живут, готовят себе пищу и спят.

Но и зажиточной, в прошлом, части населения, так называемым средним слоям общества (богачи давно бежали из республиканской Испании), приходится немногим лучше. Правда, жизнь их протекает в укрытии стен, им не приходится выставлять напоказ свою нужду и горе, ночуя в разрушенных подъездах. Но где бы вы их ни повстречали, они неизменно производят на вас впечатление людей, которые героически борются с нуждой, еле сводя концы с концами. Я имею в виду представителей таких профессий, как учителя, профессоры, чиновники, торговцы средней руки, мелкие служащие — с чадами и домочадцами.

Судя по одежде, эти люди давно уже махнули рукой на то, что называется хорошим тоном и приличиями. Как истрепано их платье, как помяты их шляпы,— впрочем, здесь почти все ходят с непокрытой головой,— как стоптаны башмаки. И все же каждый старается не показать, до чего ему трудно. Все передвигаются, конечно, пешком — таких вещей, как автобусы, трамваи и такси, здесь давно не видно,— всё это, вместе с прочими жизненными удобствами, сметено ураганом войны.