Чанъань. Символическое членение: дворец, город, мир

В 581 г. Ян Цзянь, несколько позже ставший основателем династии Суй, решает устроить свою столицу на месте бывшей столицы ранней Хань (206 г. до н.э. — 8 гг. н.э.) — в Чанъане, располагавшемся на том месте, где ныне находится Сиань, в провинции Шаньси. Руины ряда памятников, относящихся к Чанъаню периода Хань, находившегося несколько севернее, оказались на территории нового города эпох Суй и Тан. Это касается Террасы духов (Линтай), Государственного университета (Тайсюэ), Дворца Света (Минтан) Хань и еще ряда храмов и гробниц, среди которых выделяется гробница конфуцианца Дун Чжуншу. Основные характеристики столицы Хань, унаследованные от всех первых китайских укрупненных поселений эпохи Чжоу (1121—256 гг.), уже вписывались в космологическое представление, увязывавшееся с концепцией нового Чанъаня.

План новой столицы в большей степени ориентируется на символику величия верховного правителя — Сына Неба, чем на удовлетворение нужд жителей города. Чтобы явно и осязаемо обозначить порядок и структуру мира, город создается согласно строго геометрической и симметрической схеме. Он представляет собой прямоугольник, у которого ось «север—юг» составляет 8651 м, а ось «восток—запад» 9721 м. Внутреннее расположение зданий предусматривает обращение официальных учреждений, особенно тех, в которых проходит становление Сына Неба, на юг — в Китае это ритуально обусловленное положение верховного правителя в своем дворце, старосты в своей деревне, отца в своем доме.

Сеть улиц отделяет десять улиц по северно-южной оси и тринадцать по восточно-западной — каждый квартал занимает большой, средний или маленький условный островок. Три островка выделяется своими размерами: это Императорский город, имеющий центральное расположение на оси «восток—запад» и смещенный к северу по другой оси, он включает в себя императорские дворцы и императорский двор (Хуанчэн), а также два рынка, восточный и западный. Императорский город занимает место восьми больших островков, тогда как каждый рынок занимает один большой островок, разделенный на девять равных квадратов, — это соответствует идеальной схеме, которую Мэн-цзы предусмотрел для сельскохозяйственных угодий, а также соотношению чисел «три», «шесть» и «девять».

Ров глубиной четыре метра и шириной девять (постоянно воспроизводится цифра «девять») окружает городские стены. Южная, восточная и западная стены города имели каждая одни ворота, тогда как на северной стороне, где находился Императорский город, было шесть ворот. Главные ворота столицы находились посередине южной стороны, они назывались Врата сияющей добродетели.

Структура города, особенно Императорского города, ориентация выстроенных там зданий не могут не напомнить древние описания Минтана, Дворца света, в котором, по предположению, обитали Сыновья Неба династии Чжоу. Это здание, сооружавшееся каждый раз заново каждой новой династией, возможно, никогда в действительности не существовало в том, по правде говоря, мало реалистичном виде, который представлен в древних описаниях, относящихся к эпохе Хань. Оно само по себе символизировало действенность императорского влияния в его контакте с миром, которое делало из Сына Неба особого человека, любое перемещение которого, любое присутствие в том или ином месте оказывало воздействие на космический порядок. Относительно оси «север—юг» фиксировалась функция социальной и ритуальной связи, исполняемая императором. Относительно этой оси организовывалось пространство во всех четырех направлениях. Согласно системе сочетаний, каждая из этих сторон определялась соответствующим цветом, временем года, музыкальной нотой и т.д.

Так, Императорский дворец представлял собой по отношению к столичному городу то же, что город по отношению ко всей империи: одновременно центр и символическое соответствие. Точно таким же образом китайцы представляли себе правила поведения применительно к каждой ступени общества: индивидууму, семье, общине, государству.

Каменарович И. Классический Китай. М., Вече, 2014, с. 72-75.