Белоруссия в XIII - XVII веках

БЕЛОРУССИЯ (иначе Белая Русь) — Русью Белой назывались в средние века некоторые территории Руси: Северо-Восточной (XII—XV века), Западной Белоруссии (с XIV века). Лишь в XVII веке оно закрепилось за белорусским населением Речи Посполитой. Происхождение названия точно не известно. Возможно, оно означало западные земли Руси, независимые в XIII—XIV веках ни от татар, ни от литовцев, либо земли, населённые христианами, в отличие от Чёрной Руси, населённой язычниками. Чаще всего, однако, это название связывают с вольными, свободными землями. Большую часть территории Белоруссии ныне занимает республика Белоруссия, по словам А. К. Киркора,— «край могил, курганов, городищ, городков, урочищ, замков, замковищ,— край, где чуть не на каждом шагу вы встречаете следы минувшаго, в памятниках, сказаниях, песнях... Как в Литве, так и на всем протяжении Белорусского Полесья особых кладбищ с кострищами, какия существуют в Польше, в Чехии и некоторых других Славянских землях, вовсе нет. Кострища, на которых сожигали покойника и пепел хоронили в урне, в Литве всеобщи, а в Белоруссии иногда только встречаются, но одиночныя, и над ними, также как над костяками, насыпан курган. На общих кладбищах, где совершалось трупосожигание, очень часто случается находить урны в два и три яруса, одна под другой». Кто были первобытными обитателями Белоруссии, чьи могильники густо разбросаны по лесам и болотам страны,— видимо, узнать уже не придётся. «Побережья Днепра и Западной Двины с их притоками, были заселены в глубочайшей древности... Геродот знал только южный Днепр. Повыше, на севере, у него живут чудовищные одноглазые обитатели. Предположения о заселении страны Геррами, Скифами и разными другими народами составляют только менее или более удачныя гипотезы, но исторической подкладки не имеют вовсе».

Вполне возможно, что «славяне были аборигенами этой страны. Весьма вероятно, что Дунайские Славяне заходили далеко на Север, селились там и смешивались с туземцами. Такое движение и присутствие Дунайских Славян в землях Кривичанских, некоторым образом подтверждается преданиями и песнями Белоруссов, в которых Дунай, совершенно незнакомый Белоруссу, часто упоминается. «Широкий, седой, старый Дунай», как его величают в песнях, невольно напоминает пришельцев, тосковавших по своей родной реке. Здесь же позволительно искать источника и в названиях, до сих пор сохранившихся, например, речки Дуная, впадающей в Двину, в Витебске; Дунайца, в Быховском уезде и другие. Нестор исчисляет племена, заселявшия нынешнюю Белоруссию. Самое многочисленное, племя Кривичей, жило по Днепру и Двине. Те, которые поселились на реке Полоте, назывались Полочанами, но это были те же Кривичи. По течению реки Сожи, в Могилевской губернии, жили Радимичи. Между Западною Двиною и Припетью жили Дреговичи. Сохранилось много населенных местностей, своими названиями напоминающих означенные племена. Так, есть Радомля в Чериковском уезде. Есть много местностей на всем протяжении Белоруссии... называющихся Кривичи, Кривск, Кривское, Кривец, Крево... По берегам Припети жили Древляне... Все эти родственные племена... пожалуй, и Ятвяги давно слились в один народ и получили общее название Белоруссов. На пространстве... полесья уже с X столетия начали образовываться удельныя княжества... Полоцкое, Витебское, Минское, Оршанское, Друцкое, Лукомльское, Мстиславское, Изяславское, Логойское, Слуцкое, Новогрудское, Несвижское, Пинское, Соломерецкое, Мозырское, Клецкое, Пересопецкое, Свислочское, Степанское, Борисовское и другие. Во всех этих землях христианское исповедание, по восточному обряду, водворилось со времен Владимира святого; в то же время и большая часть княжеств, ежели не все, подчинялась Киевскому князю. Но с XI столетия последний встречает сильнаго соперника в Полоцком князе.

Полоцкое княжество начинает усиливаться, начинается продолжительная, непримиримая вражда с Киевским княжеством. Полоцкое княжество на Северо-Западе, также как Киевское на Юго-Западе, постепенно подчиняет своей власти мелкие уделы, подчинение, конечно, непрочное, без государственнаго единства, государственного строя, с неурядицей, раздорами, изменами; не менее того, все же Полоцкий князь играет такую же роль в отношении северо-западных мелких удельных князей, какую играл киевский по отношению к киевским, или юго-западным удельным князьям... кровь лилась в постоянных враждах, разорялись города и села, народ держался своего князя, пока видел в нем силу, но с падением переходил на сторону сильнейшаго».

Следует отметить в связи с этим «весьма явственные следы вечевого порядка, особенно в больших городах, как то: в Полоцке, Турове, Минске и др. Вече добивалось иногда власти и само изгоняло не нравившагося ему князя, или заменяло другим. Несмотря на это, если вече и вообще народ враждебно относился к тому или другому князю, зато всегда проявлялась преданность княжескому роду. Князю из другого рода не легко и не безопасно было возсесть на Полоцком столе. Черта замечательная, в действительности которой нельзя сомневаться, и которая в то же время объясняет... многое в последующих событиях, разрешает недоумения, на первый взгляд кажущиеся непонятными. Она-то и доказывает, что князья с языческими именами, занимавшие княжеский стол, вовсе не были иноплеменными, но принадлежали к тому же княжескому роду; они не захватывали силою княжеский стол, но возседали на нем по родовому праву». Самым значительным на территории Белоруссии было Полоцкое княжество. Если опустить легендарные сведения о том, что новгородский князь Рюрик отдал Полоцк в управление некоему из своих варягов, а также слова Начальной летописи о завоевании новгородским князем Олегом кривичей, древлян, радимичей и дреговичей, плативших ему дань шелягами, и поэтическое сказание об умерщвлении Владимиром Святославичем полоцкого князя Рогволода и насильной женитьбе на его дочери Рогнеде, то, в конце концов, можно подойти к достоверному княжению в Полоцке сына Владимира и Рогнеды — Изяслава, явившегося родоначальником Полоцкого княжеского дома. В 1001 году ему уже наследовал сын Брячислав, при котором и началась продолжительная борьба Полоцка с Киевом. Поскольку Изяслав был старшим сыном Владимира, то его потомки обладали всеми правами на киевский стол, который был к тому времени в руках Ярославичей. Война между этими ветвями рода особенно разгорелась в княжение Всеслава Брячиславича, который напал (1067) на Псков, взял Новгород Великий, ограбил Софийский собор и увёл в полон множество горожан, в том числе и весьма именитых. На реке Немига (под Минском) между Всеславом и Ярославичами произошло кровопролитное сражение, видимо, не давшее преимущества ни той, ни другой стороне. Дальнейший ход событий уже известен. Изяслав Ярославич пригласил Всеслава в свой стан, чтобы помириться, но вероломно захватил в плен доверившегося ему полоцкого владетеля и увёз в Киев в заточение.

В 1068 году Изяслав был разбит печенегами на реке Альта и в результате восстания киевлян бежал из своей столицы, а Всеслав оказался на киевском столе. Польский король Болеслав II Смелый помог Изяславу вернуть Киев, а Всеславу удалось бежать в родной Полоцк. И далее, несмотря на частые нападения своих врагов и потерю Полоцка, ему всякий раз удавалось обрести его вновь, а к моменту своей кончины (1101) даже расширить свои владения. Витебское, Оршанское, Минское, Мстиславское, Друцкое, Логожское, Слуцкое и другие княжества, а также часть литовских и латышских земель зависели от полоцкого владетеля, и их князья считали себя его вассалами. 57-летнее княжение Всеслава стало вершиной могущества и славы Полоцкого княжества. И хотя борьба его потомков с Ярославичами продолжалась ещё не одно десятилетие, она была лишь слабой тенью прошедшей эпохи. «Вождей и князей было много, но не было уже тех воинских и гражданских доблестей, коими отличался Всеслав». Тем не менее борьба не стала от этого менее упорной, хотя силы были уже разрозненными, и не было «того единодушия в действиях и послушания, как было при Всеславе». В результате — вся страна оказалась крайне опустошённой. Побережье Днепра, Припяти, Западной Двины, Березины и др. представляли собой сплошное пожарище, разорялись деревни, сёла и города, жителей которых, «ограбленных, израненных, целыми тысячами гнали в неволю и потом перепродавали. Завелась настоящая торговля невольниками, которая понравилась не только князьям, но и боярам, сделавшим из этого обильный промысел».

Дружина и ратники Владимира Мономаха полностью разграбили и почти до основания разрушили Минск, Друцк, Оршу, Копысь и другие города Белоруссии. А Мстислав Великий вообще пошёл (1129) общерусские походом против полоцких князей. Тогда были взяты и сожжены Полоцк, Логожск и Изяславль. Мстислав Великий присоединил Полоцкое и Минское княжества к своим владениям, а в Полоцке посадил князем своего сына Изяслава. Полоцких же князей — Давыда, Ростислава, Святослава, Рогволода Всеславичей, Василька и Ивана Рогволодичей с их сем ями отправил в ссылку в Византию: «Того же лета поточи Мъстислав князи Полочскые Царю граду и с женами и с детми, зане не бяху в воли его и не послушаху его, егда зовяшеть и в Русскую землю собе в помочь. И разгневася на ня Мъстислав и хоте на них ити, но нелзе бяше тогда, Половци бо налегоша на Русскую землю, и тамо сто-яшеть, бьяся и перемагаяся с ними. Сеи бо великиии князь Мъстислав бе отца своего великого князя Володимера Мономаха. Володимер бо сам собою постоя у Дону и прогна безбожныа и много пота утер за Русскую землю. Тако же и сеи Мъстислав посла воя своя, и загна Половце не токмо за Дон, но и за Волгу. И тако избави бог Русскую землю от поганых. Егда же упразднися Мъстислав от рати, и помяну перьвыи гнев свои, послав по Кривские князи, по Давида и по Ростислава и Святослава, и по Рогъволодовича два, по Василья и по Иоана, и всаждав их в лодии и поточи их к Царюграду за ослушание их, а по городом их посажа мужи своя». На полоцком столе оказался сын Мстислава Святополк.

Правда, сведения об этой ссылке имеются лишь в Воскресенской летописи, а в византийских хрониках о ней — ни слова. По другой версии, полоцкие князья вынуждены были бежать, но не в Константинополь, а в соседнюю Литву или к латгалам, где их, возможно, приняли и сделали своими князьями. Так, спустя 30 лет после разгрома Полоцкого княжества в Литве упоминается князь Володарь Глебович, а Генрих Латвийский в своей «Хронике» сообщает о князе Всеволоде из Герсике (очевидно, брат Володаря), который был вассалом Полоцка и помогал литовцам и латгалам бороться с немцами. Вполне вероятно, что потерявшие уделы полоцкого князья, очутившись в Литве, прикидывались язычниками, в случае необходимости принимали литовские имена и княжили то в русских, то в литовских уделах, пока Рынгольт, а за ним и Миндовг (по одной из легендарных родословных, происходившие якобы от Всеслава Брячиславича) не создали на литовских и западнорусских землях мощного государства и не подчинили единоличной власти великого князя новогрудского как полоцких, так и литовских князей. Согласно некоторым из русских летописей, изгнанные Мстиславом Великим полоцкие князья после смерти киевского князя (1132) вернулись на свои уделы. Вече, собранное вскоре в Полоцке, постановило свести с полоцкого стола Святополка Мстиславича и посадило себе в князья Василька Рогволодовича, правление которого длилось 10 лет.

Прежние междоусобицы в полоцких землях поутихли; удельные князья стали крепче держаться друг друга, воюя лишь с князьями из других княжеских домов, а также с литовцами, латгалами, ятвягами, ливами, пруссами, немцами и т. п. Так, они овладели Двинской областью ливов и латгалов, не препятствуя католическому миссионеру Мейнгардту обращать язычников в христианскую веру. Тем временем в полоцких землях всё сильнее проявляется влияние и власть вече, мнение которого становится решающим для избрания князей. Так, в 1151 году вече выслало полоцкого князя Рогволода Борисовича в Минск, присоединив к его уделу Друцкое и Слуцкое княжества, а на полоцком столе посадив его двоюродного брата — Ростислава Глебовича; спустя 8 лет вече вернуло себе Рогволода, изгнав его (1162) во 2-й раз и посадив у себя вместо него Всеслава Васильковича, его племянника; в 1210 году вече заподозрило своего князя Владимира в излишней преданности немцам и изгнало его, но через 3 года простило и приняло его вновь на полоцкий стол. В это время полоцкое вече следовало примерно тем же правилам и традициям, что и соседние веча — в Новгороде и Пскове. По мнению некоторых исследователей, после смерти наиболее известного в конце XII века в Полоцкой земле князя Всеслава Васильковича вече решило более не назначать себе князей, а учредить своего рода республику, управляемую 30 избранными старцами, однако эта идея из-за приверженности народа к своему княжескому дому так и не смогла осуществиться, поскольку ещё были живы внуки сыновей Всеслава Брячиславича. Последним князем из Рюриковичей, сидевшим в Полоцке и Витебске, считается Брячислав Василькович, дочь которого стала (1239) женой переяславского князя Александра Ярославича (Невского). Когда в Литве утвердился Миндовг, севший на великокняжеском столе в Новгородке-Литовском (Новогрудке) в Чёрной Руси, он распространил свою власть и на земли Туровского, Пинского, Друцкого и части Смоленского княжеств. Тогда же своей самостоятельности лишились Полоцкое, Витебское и другие княжения. На полоцкий стол князья уже избирались желанием Миндовга. Первым таким князем оказался Товтивил (в православном крещении Тимофей), племянник Миндовга и шурин Даниила и Васил ка Романовичей. После убийства (1263) Миндовга Довмонтом и Товтивилом между князьями-заговорщиками началась усобица, в результате которой князь Тройнат убил (1264) Товтивила, и в Полоцке сел Гердень, который в это время безвластия в Литве вёл достаточно самостоятельную от Новогрудка политику и даже от своего и своих Полоцкого и Витебского княжеств имени заключил в том же году договор с Ригой и Ливонским орденом. Видимо, это он, приняв крещение по католическому обряду, подчинил Полоцк верховной власти рижского архиепископа; однако впоследствии ливонские рыцари, враждовавшие с архиепископом, продали право на Полоцк великому князю литовскому, за что папа Климент V сурово корил (1309) рыцарей. В 1266 году псковский князь Довмонт взял в плен Герденя, и полоцкая земля после этого, видимо, переходила из рук в руки, опустошаясь то во время усобиц между литовскими и русскими князьями, то борясь с агрессией немецких рыцарей, довольно быстро понаставивших на этой православной земле католических храмов. Наконец, в 1307 году полочане призвали на помощь великого князя литовского Витеня, который прогнал меченосцев, разрушил их храмы и отдал Полоцкую землю своему брату Воину, который был убит (1341) в стычке с новгородцами.

Полоцкое княжество и «тянувшие» к ней западно-русские земли окончательно лишились своей самостоятельности при великих литовских князей Гедимине и Ольгерде. Так, Витебское княжество перешло к Ольгерду по наследству как приданое его жены, дочери последнего витебского князя Ярослава Васильковича (11320); Туровское и Пинское княжества вошли в состав Великого княжества Литовского, после смерти (1292) последнего пинского князя Юрия Владимировича, сын которого, Дмитрий, уже не владел уделом отца. Гедимин назначил своим наместником в эти княжества своего сына Наримунта. В Минске и Изяславле наместником Гедимина был князь Василий. Новгородок-Литовский являлся столицей всего обширного русско-литовского государства, пока Гедимин не перенёс её в Вильно. В правление Витеня, Гедимина и Ольгерда край ожил, отдохнул после беспрерывных усобиц, кровавых стычек, грабежей, обычных следствий неурядиц и самоуправства отдельных князей и бояр. Однако чаша бедствий для белорусского народа не была испита до конца, и едва стали заживать старые раны, край подвергся новым испытаниям. Перед своей смертью (1377) Ольгерд земли Белоруссии роздал в уделы своим сыновьям: Мстиславское княжество — Семёну (Лингвению); Витебское — Ягайле; Друцкое, Новогрудское и Лидское — Дмитрию (Корибуту); в Полоцке правил Андрей. Разумеется, все эти князья были лишь наместниками великого князя, т. е. правителями областей и никаких прав самостоятельной власти не имели. Когда же Ягайло захватил великокняжеский престол, братья восстали против него. Андрей Ольгердович, как старший в роде, посчитал себя обиженным и возглавил борьбу против узурпатора.

Узнав, что великий князь московский Дмитрий Иванович собирает войско для войны с Литвой, он прибыл в Москву. Тевтонские рыцари воспользовались случаем, чтобы в этой «замятне» извлечь для себя побольше выгод и начали вновь нападать на города и селения Белоруссии. В Полоцк наместником поехал Андрей Кейстутович Горбатый. Ягайло (противник Кейстута) на место Андрея Горбатого послал своего брата Скиргайла, однако полочане не впустили его в свой город. Тогда он нанял крестоносцев и вместе с ними напал на Полоцк, но Андрей Горбатый отстоял свою столицу. Тем временем Андрей Ольгердович, воспользовавшись тем, что Ягайло уехал в Краков, вступил в союз с крестоносцами и смоленским князем Святославом Ивановичем и напал на полоцкие земли. Население во главе с Андреем Горбатым не позволило подойти союзникам к Полоцку. Андрею Ольгердовичу удалось лишь сжечь окрестности Лукомля, после чего он отступил. Немцы сожгли Дриссу, разграбили много селений и угнали несколько тысяч человек в полон. Святослав же ударил на Витебск и Оршу. Летописи рассказывают про его зверства и ужасы: он сотнями сжигал живых людей, заперев их в избах и сараях, давил, сажал на кол женщин и младенцев. После этого он пошёл к Мстиславлю и осадил его. Подоспевший Витовт в кровопролитном сражении разгромил Святослава, который был убит вместе с племянником Иваном, а его сыновья, Юрий и Глеб, взяты в плен. Андрея Ольгердовича взяли в Лукомле и в цепях отослали к Ягайле. Ставший великим князем Витовт железной рукой приструнил своевольных князей и сделал их послушным орудием для исполнения своей воли. При нём Белоруссия вздохнула свободнее. Плохо было князьям и боярам, но народу стало жить посвободнее. В крае начал водворяться порядок, соблюдались законы. Чтобы оградить своих подданных от новых нападений рыцарей и набегов татар, Витовт усилил гарнизоны, велел восстановить и укрепить основные центры Белоруссии — Полоцк, Витебск, Оршу, Минск, Мстиславл и другие.

Однако едва он умер (1430), как усобицы разгорелись вновь. Сначала между Скиргайлом и Свидригайлом, затем между Свидригайлом и Сигизмундом. С вступлением на великокняжеский стол в Вильно, а затем и на королевский в Кракове Казимира IV Ягеллончика в Белоруссии жизнь снова начала нормализоваться, поскольку он своими законодательными мерами более всего содействовал введению в государстве благоустройства и пресечению злоупотреблений и самоуправства как князей, так и магнатов. В городах вводилось магдебургское право; Полоцк, Витебск, Минск и некоторые другие города судились по этому праву. Торговое значение этих городов усиливалось. Обменная торговля велась с Новгородом, Псковом, Киевом, Москвой. Большое количество смолы и воска шло отсюда за границу.

К 1500 исчезают последние остатки удельной системы. Уничтожаются сами наименования прежних княжений, вместо них вводятся воеводства: Полоцкое, Новогородское, Витебское, Минское, Мстиславское и другие. С этого времени отдельная история Белоруссии заканчивается — она принадлежит общей истории Литовской Руси, а с 1569 года — Речи Посполитой. В 1-й половине XVII века произошли восстания горожан в Могилёве (1606—1610), Витебске (1623) и Полоцке (1633). В борьбе с гнётом польских феодалов и католической церкви видную роль сыграли церковно-религиозные и православные организации — братства, возникшие в конце XVI века в ряде крупных городов Белоруссии. Они содействовали также развитию белорусской культуры, основывали школы и типографии. Начавшаяся в 1648 году в Малороссии народно-освободительная война против польских феодалов к лету этого же года распространилась на территории Белоруссии, и вскоре уже большая часть её была охвачена восстанием. На помощь восставшим белорусским крестьянам из армии Б. Хмельницкого были направлены казацкие отряды Головацкого, А. Небабы, Гаркуши, Михненко, Кривошапки, Поддубского и другие.

К началу 1649 года войсками Речи Посполитой основные центры восстания были жестоко подавлены. Но весной этого года, при поддержке прибывших из Малороссии казацких отрядов И. Голоты, С. Подбайло и М. Кричевского, народное восстание вновь распространилось на обширную территорию. Только после прекращения военных действий в Малороссии по Белоцерковскому договору (1651) феодалам Речи Посполитой удалось сломить сопротивление восставших. Жители ряда белорусских городов обращались к русскому правительству с просьбой принять их в русское подданство. В ходе войны России с Речью Посполитой за освобождение Малороссии и Белоруссии (1654—1667) белорусское население оказывало поддержку русским войскам, которые в конце 1655 году заняли почти всю территорию Белоруссии, однако позднее вынуждены были отойти. Война закончилась заключением Андрусовского перемирия (1667).

Военные разорения и сопутствовавшие им голод и эпидемии привели Белоруссию в состояние крайнего упадка. Население сократилось почти наполовину. Усилились произвол феодалов и национальное угнетение белорусского народа. Большая часть школ и типографий, организованных братствами, была закрыта. Белорусский язык в государственных учреждениях и среди представителей господствующего класса был вытеснен польским языком. Население насильственно обращалось в католичество и униатство. В таких условиях, даже при некотором сокращении барщинных работ, экономика Белоруссии восстанавливалась крайне медленно.

Владимир Богуславский

Материал из кн.: "Славянская энциклопедия. XVII век". М., ОЛМА-ПРЕСС. 2004.