Среднее царство времени расцвета: укрепление царской власти

Расцвет Среднего царства относится ко времени XII династии, которая воцарилась около 2000 года до н. э. и обладала прочной властью до начала XVIII столетия до н. э. За два с лишним века сменилось всего лишь восемь фараонов: Аменемхет I, Сенусерт I, Аменемхет II, Сенусерты II и III, Аменемхеты III и IV, фараон-женщина Нефрусебек.

Аменемхет I обосновался не в Фиванской области, а на севере, на рубеже Верхнего и Нижнего Египта, в крепости, многозначительно именовавшейся «захватившей обе земли» («Иттауи»). Эта крепость и стала столицей XII династии. Она была расположена неподалёку от древнего Мемфиса (около нынешнего селения Лишт), а немного южнее находилась «Земля озера», нынешний Фаюм, где при XII династии, как уже говорилось, у озера путём осушки были отняты большие площади плодоносной земли и был создан новый, богатый плодородной землёй округ.

Укреплению царской власти при XII династии способствовали победоносные войны с соседями, вылившиеся на юге в завоевательные войны. Эфиопия, золотые рудники которой были теперь хорошо известны и манили к себе египетских завоевателей, подвергалась нашествию египтян ещё при первых двух царях новой династии; однако окончательное подчинение Северной Эфиопии произошло при Сенусерте III. Несколько походов и создание мощных крепостей у вторых порогов Нила закрепили Северную Эфиопию за Египтом. Доступ зарубежным эфиопам в новоприобретённые владения фараона был дозволен только для торговли или в порядке посольства. О том же Сенусерте III известно, что он ходил войной на Палестину; неясно, однако, в какой мере такое вторжение сопровождалось подчинением этой страны. Как бы то ни было, слава фараона-воителя надолго его пережила. В Новом царстве его считали местным богом египетской Эфиопии. Позднее предание, слив с его именем смутные воспоминания об египетских завоевателях времени Нового царства, создало баснословный образ покорителя полмира Сенусерта, по-гречески — Сесостриса.

Однако и при могущественном Сенусерте III, как и при его предшественниках, на местах по-прежнему сидели владетельные номархи. Хотя иной из них и был посажен в свою область царем — известен случай, когда область была нарочно выкроена для одного царского сподвижника, — власть номарха была наследственной, переходила от отца к сыну или от деда по матери к внуку, и царь только утверждал нового владетеля. Один номарх изобразил в своей гробнице 59 владетельных предков. Еще при Сенусерте I номарх мог вести летоисчисление не только по годам царского, но и своего собственного правления. Обыкновенно номархи состояли одновременно начальниками местного жречества и сами бывали верховными жрецами местных божеств. Номархи возглавляли войско своей области. Они управляли в своих номах как пашнями, так и находившимся там стадом царя; подати в пользу царского дома проходили через их руки. Хотя «дом (хозяйство) номарха», как должностного лица и его «отчий дом», а также «стадо царя» и «стадо номарха» строго различались, всё же номархи и при XII династии были и оставались могущественными людьми. Сила и богатство их не только не уменьшались, но, напротив, возрастали вплоть до времени правления фараона Аменемхета III. Гробницы одного номарха при Сенусерте II и другого номарха при Сенусерте III были богаче гробниц предшествующих правителей тех же номов. В гробнице второго номарха, современника Сенусерта III, изображена доставка из близких каменоломен в столицу области алебастрового изваяния номарха вышиной до 7 м; в доставке принимали участие, т. е. волокли изваяние на санях, воины нома и жрецы.

Наряду с номархами имела большое значение придворная, служилая знать, которая и была главной опорой новых фараонов. При дворе толпились, как и во времена Древнего царства, «друзья» фараона, в высшем управлении сидели «начальники обоих белых домов», «начальники обоих домов золота», «начальники обеих житниц», «начальники работ» и т. д. По-прежнему верховный сановник, он же градоначальник столицы, возглавлял суд и часто совмещал в своём лице управление разными ведомствами, кроме военного.

Кем были высшие должностные лица по своему происхождению? Рядом с представителями местной знати при дворе и во главе общегосударственного управления можно было видеть много людей иного происхождения. Были сановники, унаследовавшие свои должности от отцов, т. е. представители потомственной столичной знати, были и такие, в ком можно видеть людей неродовитых. Это были представители служилой знати, обязанные своим положением и всеми житейскими благами фараоновской власти. Об их настроениях можно составить себе представление по словам начальника казны при Аменемхете III: «Даёт он (т. е. царь) пищу тем, кто в сопровождении его, питает он следующего по пути его; пища — это царь, избыток — это уста его». От усиления власти царя такие лица могли только выиграть, и фараоны могли опираться на них в борьбе с номовой знатью. Царская власть находила опору и у приближённого воинства, охранявшего царя.

Вооружённые силы Среднего царства набирались среди массы населения путём очередных выборочных призывов молодёжи. К египетскому воинству добавлялись иноземные части, состоявшие главным образом из северо-эфиопских воинов. Вооружение войска составляли лук и стрелы у стрелков, щиты, копья, секиры или палицы у других бойцов. Как кажется, нововведением Среднего царства было передвижное прикрытие, из-под которого двое воинов длиннейшим копьём разили врага на мощных крепостных стенах.

Войско в значительной своей части находилось под начальством номархов, образуя номовые вооружённые силы; в прямом подчинении у них было и большинство второстепенных государственных служащих.

Но при XII династии мы видим и особое войско, состоявшее непосредственно при особе фараона. Это были телохранители, называвшиеся, как и слуги больших господ, «провожатыми», в данном случае — «провожатыми властителя». Состав царских телохранителей был неоднороден: кое-кто был, по-видимому, из числа знати, но большинство, судя по имеющимся данным, было незнатного происхождения. Номархи тоже имели своих вооружённых «провожатых», но они, бесспорно, не могли одаривать их так щедро, как фараон, который жаловал своим телохранителям по несколько десятков людей («голов») и награждал их золотым оружием. Иной, как будто неродовитый, «провожатый властителя» чувствовал себя важным лицом, а сподвижник Сенусерта III, выслужившийся из телохранителей в «наставники» телохранителей, имел высокие звания вельможи. Он же называл себя «тем, кому придал владыка обеих земель его значение». На таких воинов фараон мог рассчитывать в борьбе с местной знатью.

Внутренняя борьба в обществе Среднего царства была напряжённой даже в самую «спокойную» пору, во времена XII династии. Цари XII династии ещё при жизни назначали своих наследников соправителями, и они принимали при жизни отца царский титул. Фараоны постоянно заботились о своей безопасности. Столица XII династии была крепостью, её название «Иттауи» обводили знаком, изображающим крепостную стену. Учреждение отряда телохранителей было прежде всего мероприятием по охране фараона. На Аменемхета I было совершено ночное нападение в его собственной опочивальне, которое, по-видимому, стоило ему жизни, несмотря на упорную самооборону. По Манефону, Аменемхет II был убит придворными евнухами, но возможно, что Аменемхет II спутан тут с Аменемхетом I.

Цари чувствовали ненадёжность своего окружения и везде видели опасность. Ещё в пору Х династии фараон в своём поучении сыну наставлял укрощать толпу, так как бедняк-де мятежен, истреблять смутьяна, опасного числом своих приверженцев. В уста Аменемхету I было вложено поучение сыну, советовавшее ему вообще никому не доверяться. Сыск получил в это время небывалое значение. Один высокопоставленный сановник, похваляясь, называл себя тем, кто стоит «над тайной дворца при допросе скрытного сердцем», «узнающим мужа по высказанному им», тем, «кому утроба обнажала то, что в ней», и т. д. Другой сановник, современник Сенусерта II, называл себя «доверенным царя в подавлении смутьяна», ему тоже «утробы» людей открывали своё содержимое. Ещё один был «языком царя в испытании людей, в наказании строптивого сердцем». Верховный сановник и судья при Сенусерте I назывался «смиряющим восстающего на царя». Восторженный приверженец Аменемхета III восклицал: «Нет гробницы восстающему на его величество, труп его (т. е. мятежника) — то, что кидается в воду».

К середине Среднего царства можно приурочить составление дошедших до нас многочисленных письменных проклятий врагам фараона, не только внешним, но и внутренним.

Неспокойно было не только вокруг фараона. Как и в дни XI династии, номархи совершали свои выходы и поездки в сопровождении вооружённой охраны, у них тоже были свои вооружённые «провожатые». При Сенусерте I номарх так рассказывал о себе в своей надписи: «Я — устраняющий гордость из высокомерного, заставляющий умолкнуть велеречивого, так, что он (больше) не говорит. Я — наказывающий тысячи мятежников, любовь области моей, ярый сердцем, (когда) он видит всякого преступника. Я — прогоняющий грабителя, из области своей...». В номах, как видно, тоже было неспокойно, если мятежников исчисляли «тысячами».

Об Аменемхете I говорили, что он устранил в стране «грех», восстановил захваченное одним городом у другого и заставил их знать свои границы. Но то же самое затем говорилось и о Сенусерте II, царствовавшем век спустя. И при Аменемхете I и в конце правления Сенусерта I некоторые номархи изображали на стенах своих гробниц битвы между египтянами — вплоть до осады крепостей, — по примеру своих владетельных предшественников времени XI династии.

Боязнь расправ была настолько остра, что один придворный, по имени Синухет, ходивший с будущим Сенусертом I в ливийский поход, только услышав про смерть Аменемхета I, от одной мысли о возможной смуте после смерти царя сейчас же бежал из стана царевича в Сирию. Об этом рассказывает его художественно обработанное жизнеописание — так называемый «Рассказ Синухета»; нет никакой причины сомневаться в возможности рассказанного происшествия.

Пора наибольшего могущества государственной власти в период Среднего царства совпадает с правлением Аменемхета III. Мало что известно о его долгом царствовании, несмотря на то, что памятников от этих лет дошло немало. Он один оставил сооружение, которое можно сравнить с памятниками времени Древнего царства. У самого входа на «Землю озера» (Фаюм) воздвигнуто было громадное по площади каменное здание, состоявшее из многих палат, тысяч комнат и переходов с перекрытиями из исполинских плит. От всей постройки остались одни смутные следы да разрозненные обломки, но ещё греки дивились ей не меньше, чем великим пирамидам. Позднее греки называли ее «Лабиринтом». Сооружение погибло, и сейчас трудно определить, чем оно было на самом деле, но возможно, что это был царский поминальный храм с особыми отделениями для богов номов. По-видимому, объединяя божества номов в одном храме вокруг особы царя, желали покрепче привязать сами номы к общеегипетской фараоновской власти.

Важно отметить, что с воцарением Аменемхета III цепь гробниц номархов, дотоле непрерывная, внезапно пресекается. Как видно, Аменемхету III удалось сломить могущество номархов. Это, однако, не уничтожило сложных общественных противоречий, раздиравших общество Египта во времена Среднего царства. Мы уже говорили, что, как свидетельствуют памятники, и фараоны и местная знать всё время были в тревоге — враги или мятежники постоянно угрожали их власти. При остроте общественных противоречий, при неустойчивости политического положения в стране достаточно было незначительно поколебаться государственной власти, чтобы все противоречия обнаружились с огромной силой.

После Аменемхета III — последнего и единственного царя времени Среднего царства, сколько-нибудь напоминавшего могущественных фараонов Древнего царства, — на престоле промелькнули два недолговечных правителя, из которых вторым была женщина, и XII династия пресеклась.

Цитируется по изд.: Всемирная история. Том I. М., 1955, с. 274-279.