Дели при Моголах

В конце своей жизни Шах Джахан устал от Агры и в 1638 году перенес столицу в Дели. Там он заложил новый город, Шахджаханабад, «город правителя мира». Этот обнесенный стеной город ныне — часть Старого Дели. Джахан начал строительство нового впечатляющего дворца-крепости, Красного форта, названного, как и в Агре, по цвету массивных стен из красного песчаника. Местами достигая 100 футов высоты, толстые оборонительные стены с круглыми бастионами окружают самый прекрасный комплекс дворцовых построек могольского времени. Внутри Красного форта, среди чудесных садов, стоят дворцы и павильоны изумительной красоты, возведенные из мрамора, отполированного до сияющего блеска и украшенного инкрустациями из золота и драгоценных камней, с многоцветными мозаиками. Сердцем форта был тронный зал, под потолком которого выложили золотом надпись: «Если есть рай на земле, то это здесь, это здесь, это здесь!».

Неподалеку от дворца Шах Джахан выстроил одну из крупнейших мечетей Индии — Джама Масджид («Пятничная мечеть»). Она стоит на высоком основании, а ее силуэт — луковицы трех куполов и два стройных минарета — четко вырисовывается на фоне делийского неба. Три широких лестницы ведут к воротам мечети, выходящим на север, восток и запад; восточные ворота открывались только для императора. Рассчитанная на то, чтобы вмещать до 10 тысяч верующих, это одна из крупнейших мечетей мира. Мечеть стала своего рода духовным дополнением к Красному форту, вместе они составляли грандиозный центр столицы империи.

«Я стоял на высокой платформе Большой мечети, одной из самых выдающихся построек Индии и всего мира. Чувство огромной благодарности переполняло меня. В ярко- голубом небе вокруг жемчужно-серых куполов и красного фасада из песчаника парили воздушные змеи», — писал о Джама Масджид Э. М. Форстер («Холм Деви», 1953 г.).

Красный форт, ставший центром Могольской империи почти на двести будущих лет, был центром мира Шах Джа-хана. Там он вел роскошную и заполненную делами жизнь, обремененную многочисленными пышными церемониями. Вскоре после восхода он представал перед народом, выходил на специальный дворцовый балкон — джарокха. Эта церемония называлась даргиан (символ возвышенного) и длилась 45 минут. После этого людей с площади под балконом уводили и устраивали бой слонов, наблюдать за которым император очень любил. Затем Шах Джахан с придворными направлялся в диван-и-ам (зал публичных аудиенций), где проводил два часа, отдавая приказы, назначая встречи и получая прошения. Этот зал открыт с трех сторон, его размеры 50 на 30 футов, в нем 32 колонны, отделанные мраморным порошком, а потолок отделан серебром с золотыми вставками; в конце зала возвышался постамент, на котором находился легендарный Павлиний трон. Сделанный из золота и украшенный самоцветами, он получил свое название из-за находившихся за спинкой фигур павлинов с распущенными хвостами, инкрустированных сапфирами, рубинами и другими драгоценными камнями, символизировавших многоцветие жизни. Между павлинами помещалась скульптура попугая, вырезанная, по преданию, из цельного изумруда; трон венчал балдахин из золота с рубинами. Слева и справа от трона размещались сыновья Шах Джахана, в зале — придворные, высшая знать и государственные чиновники, стоявшие в полном молчании в соответствии с этикетом и табелем о рангах, спиной к открытым сторонам зала. Вдоль одной из стен находился строй знаменосцев императора с золотыми штандартами в руках. Все те, чей ранг не позволял находиться внутри диван-и-ама (мелкие чиновники и охрана), стояли снаружи, во дворе под навесом из расшитого золотом бархата.

Из диван-и-ама Шах Джахан направлялся в диван-и-хас, «зал частных аудиенций», стены которого слепили глаза блеском изумрудов. Там на протяжении следующих двух часов, сидя под пологом, расшитым серебром, он обсуждал государственные дела с главными министрами и изучал полученные документы. Оттуда император отправлялся в Шах Бурдж, «Царскую башню». В нее были вхожи только принцы крови и самые доверенные сановники, поскольку именно там решались главные вопросы. В полдень император возвращался в гарем, где вкушал пищу и отдыхал. После этого он выслушивал просьбы вдов, сирот и других женщин, приведенных обитательницами гарема. Около трех часов пополудни, если было нужно, он проводил вторую, более короткую аудиенцию в диван-и-аме.

Вечером в ярко освещенном свечами зале диван-и-хас проходила менее формальная встреча, где дела совмещались с удовольствиями. Там выступали музыканты, певцы и танцоры и вершились государственные дела. Сэр Томас Роу, английский посол при дворе Моголов, писал, что это лучшее время для того, чтобы изложить императору, пока тот в настроении выслушивать разные мнения, свою точку зрения на тот или иной вопрос. После вечерней молитвы император снова удалялся в Шах Бурдж. Примерно в половине девятого вечера он возвращался на ночь в гарем. Там ему пели и читали вслух его любимые книги, в основном — о путешествиях, а также жизнеописания святых и царей древности.

Цитируется по изд.: С. Таммита-Дельгода. Индия. История страны. М., 2007, с. 175-178.