Дели и Агра в конце XVII — начале XVIII века

Третьим значительным народным движением в Индостане в конце XVII — начале XVIII века были восстания джатов в непосредственной близости к основным центрам Могольской державы — столичным городам Дели и Агре. Как уже указывалось выше, джаты были одной из наиболее многочисленных земледельческих каст северо-западной Индии и являлись в своем большинстве полноправными общинниками. Джаты района Дели—Агра в отличие от джатов Пенджаба исповедовали индуизм.

Первое восстание джатов началось в 1669 году в округе Мутра, на правобережье Джамны. Во главе восставших стоял джат по имени Гокла. Восстание стало быстро разрастаться. Гокла одержал немало побед над врагами. Тогда могольские власти пытались подкупить вождя повстанцев, предложив ему джагир и полное прощение в случае перехода на их сторону. Гокла отверг это позорное предложение и продолжал борьбу. В конце концов могольскому военачальнику Хасан Кули-хану удалось разбить повстанцев, но это поражение не было концом борьбы. Между моголами и джатами произошло еще одно кровопролитное сражение: моголов было убито 4 тысяч солдат, повстанцы потеряли 5 тысяч убитыми, 7 тысяч человек были взяты в плен, в том числе и сам Гокла. Победители учинили над ним зверскую расправу.

Однако через три года (в 1672 г.) на правобережье Джамны, в округе Нарнаула, вспыхнуло новое большое восстание. Оно известно как восстание сатнами (по имени возглавлявшей его секты сатнами, или мунда) *.

В восстании 1672 г. в отличие от восстания 1669 г. принимали участие не только джаты, но и самая приниженная и угнетенная прослойка деревни — «неприкасаемые», входившие в секту сатнами наряду с крестьянами полноправными общинниками. О секте сатнами известно очень мало. Судя по свидетельству Хафи-хана, ее деятельность носила антифеодальный характер. Сатнами проповедовали нетерпимое отношение к любым актам насилия и произвола, совершавшимися могольскими властями, и поэтому многие из членов секты были постоянно вооружены.

Восстание началось столкновением земледельцев, членов секты, с местными сборщиками налогов в округе Нарнаул.

Фаудждар Нарнаула Кар Талеб-хан оказался не в состоянии подавить восстание. Большой отряд пехоты и конницы, посланный им против сатнами, был разбит и обращен в бегство. После этого Кар Талеб-хан собрал еще более крупное войско. Оно состояло не только из его собственных воинов, но и отрядов местных феодалов. Во главе этих сил фаудждар лично выступил против повстанцев, но был разгромлен и обращен в бегство. Сатнами захватили Нарнаул и другие города. Они взяли власть в свои руки, разместили везде гарнизоны и военные посты, стали собирать налоги. Восстание продолжало стремительно разрастаться. Не ограничиваясь обороной, сатнами предприняли смелый поход на Дели, чтобы нанести удар в сердце Могольской державы. «Аурангзеб, — пишет Хафи-хан, — посылал одно войско за другим, чтобы усмирить восстание, но все эти войска терпели поражение и рассеивались» **. Повстанцы, по-видимому, овладели большой частью равнины на правом берегу Джамны и приблизились к Дели на расстояние 60—70 км.

При могольской дворе воцарилась настоящая паника. Однако в конце концов Аурангзебу удалось снарядить против повстанцев войско, располагавшее довольно многочисленной артиллерией. «Маасир-и Аламгири» рассказывает следующее о решающей битве, происшедшей на юго-западных подступах к Дели: «Падишахские войска вступили в бой, но повстанцы не дрогнули... Они сражались с доблестью прежних повстанцев (для хрониста-мусульманина повстанец в данном случае синоним индуса. — Ред.), чьи дела отмечены в истории, и народы Индии называют эту битву Махаб- харатой по причине большой потери [боевых] слонов в течение этого решающего дня. Герои ислама стремительно нападали и обагрили свои сабли кровью этих отчаянных людей. Битва была ужасна... В конце концов враг был сломлен и бежал, его преследовали и убивали. Лишь немногие ушли живыми. Полная победа увенчала усилия военачальников падишаха, и эти области были очищены от присутствия отвратительных еретиков» ***. Как видно, даже придворный хронист Аурангзеба в описании битвы невольно отдал дань исключительному героизму и мужеству повстанцев. В разгроме сатнами решающее значение имело превосходство вооружения Моголов — наличие артиллерии и боевых слонов.

О дальнейшей деятельности секты сатнами ничего неизвестно. В последующих джатских восстаниях участие сатнами не отмечается. Руководителями новых восстаний выступали не просто крестьяне (как Гокла) и не сектанты, а представители общинной верхушки. Сначала это были старшина деревни Сансани Раджа Рам и его брат Чурамана и, наконец, Бадан Сингх, основатель фактически самостоятельного джатского княжества.

Третье по счету крупное восстание джатов началось в 1686 г., когда основные силы Моголов под руководством Аурангзеба стояли под стенами Биджапура, готовясь окончательно уничтожить султанат. Повстанцы, возглавляемые Раджа Рамом, перерезав дорогу между Дели и Агрой, нападали на города, уничтожали войска и налоговых чиновников.

На усмирение джатов был послан один из виднейших могольских вельмож — Бахадур-хан, молочный брат императора. Однако борьба с повстанцами была невероятно трудной для делийских войск. В июле 1688 г. Моголы взяли опорный пункт джатов — деревню Сансани, сильно укрепленную повстанцами, но им не удалось подавить восстание. В руках повстанцев оставалась значительная территория на правом берегу Джамны, куда ни могольские войска, ни сборщики налога не имели доступа. Раджа Рам погиб во время междоусобных стычек среди самых джатов. После его смерти вождем восставших стал Чурамана, его родной браг. На этот раз повстанцы продержались несколько лет, и только в 1691 г. Моголы восстановили здесь свою власть, но не надолго. Чурамана, сумев спастись, в 1705 г. снова поднял восстание.

Об этом восстании известно очень немного. Мануччи лишь бегло упоминает о нем. «В это время (1705 г. — Ред.), — пишет он, — его величество получил известие, что крестьяне провинции Агра восстали. Они разграбили пригороды города (очевидно, Агры. — Ред.) и закрыли дороги в этой части Индии» ****. Во главе повстанцев стоял Чурамана. Их опорным пунктом было, как и в предыдущий раз, Сансани. В октябре 1705 г. Моголы взяли его штурмом и разрушили, но джатские восстания не затихали. Неожиданные налеты джатов на города и крепости, организация засад на основных дорогах области Дели—Агра, нападения на могольские войска приводили в замешательство их врагов. Во время междоусобной войны сыновей Аурангзеба за престол джаты после битвы при Джаджау (18 июля 1707 г.) успешно напали на отступавшие войска царевича Азама и захватили богатую добычу. Еще более смело и решительно действовали джаты во главе со своим вождем Чураманой во время борьбы за престол в 1720 г., когда Мухаммад-шах выступил против всесильного временщика Сеид Абдуллы-хана. В день Хасанпурской битвы (13 ноября 1720 г.) джаты напали на лагерь Мухаммад-шаха и захватили часть личного багажа падишаха.

Под руководством Чураманы джаты вели непрерывную борьбу против могольских властей и джагирдаров. Фактически они овладели значительной частью правобережья Джамны. В отвоеванных районах джаты строили свои крепости и укрепленные пункты. Главной крепостью Чураманы становится Тун. Дальнейшее ослабление Могольской державы, ее неудачи в войне с маратхами, рост феодального сепаратизма и народного недовольства (восстание сикхов в Пенджабе) создавали весьма благоприятную обстановку для наступления джатов.

Освободительная борьба маратхов, восстания сикхов и джатов не прошли бесследно для империи Великих Моголов. Непрерывная почти вековая война Моголов на Декане, в Пенджабе, наконец, в непосредственной близости от столицы империи — в районе джатских восстаний — истощала материальные и военные ресурсы делийского правительства. В результате народных движений от Моголов отпали целые компактные территории. А это означало не только сокращение доходов шахской казны, но и резкое уменьшение фонда государственных земель, из которого можно было производить пожалования джагирдарам. Феодалы постепенно переставали считаться с властью могольских правителей.

Народные движения нанесли Могольской империи удар огромной силы, от которого она уже не могла оправиться.

Примечания

* Хафи-хан, современник событий 1672 г. следующим образом объясняет значение первого названия: «В духе своих религиозных убеждений они облагородили себя наименованием „доброе имя", что является значением сатнам» ([Khafi Khan] «The Muntakhab-ul-lubab...», p. 252).

Ирвин в своем комментарии к книге путешественника Мануччи в Индию переводит мунда как «бритый», что, очевидно, указывало на внешний признак, выделявший сектантов среди остального населения ([N. Маnuccil «Storia do Mogor or Mogul India, 1653—1708. By Niccolao Manucci Venetian, vol. IV, London, 1907—1908, p. 167).

О классовом и кастовом составе сектантов источники сообщают следующее: в «Мунтахаб-ул-лубаб» указывается: «Эти люди одеваются подобно факирам, но они тем не менее занимаются земледелием и торговлей, хотя их торговля имеет небольшой оборот». Этот же источник сообщает, что повстанцы были земледельцами в округах Нарнаул и Меват ([Khafi Khan] «The Muntakhab-ul-lubab...», p. 252).

Другой источник, «Маасир-и Аламгири», характеризует повстанцев как «банду жалких и кровавых возмутителей, плотников, подметальщиков, золотых дел мастеров, дубильщиков кожи и других существ, внушающих отвращение, хвастунов и негодяев всякого рода» (Н. М. Elliot and J. Dowson, The history of India as told by its own historians, vol. VII, London, 1877, p. 185). — Очень важно отметить, что подметальщик и дубильщик принадлежали в индийской деревне к числу «неприкасаемых» каст.

** [Khafi Khan] «The Muntakhab-ul-lubab...», p. 253.

***  См. H.M. Elliot and J. Dowson, The history of India..., vol. VII, p. 186.

****  [N. Manucci] «Storia do Mogor...», vol. IV, p. 242.

Цитируется по изд.: Новая история Индии. Отв. ред. К.А. Антонова, Н.М. Гольдберг, А.М. Осипов. М., 1961, с. 71-74.