Могольская империя от её основания Бабуром

Бабур, основатель империи

Бабур (1483-1530 гг.), основатель империи Моголов, — первая из таких ярких и привлекательных фигур. Поэт и писатель, он был в то же время искателем приключений с железными нервами — и с выраженным стремлением к власти. Он аккуратно вел дневник, фиксируя все, с ним происходившее, и его мемуары, книга «Тузук-и-Бабури», остаются важным источником по истории того времени. Судя по этой книге, Бабур был человеком неисчерпаемой энергии, непоколебимого оптимизма, обладал огромным интересом к жизни, был большим любителем выпить, а также увлеченным спортсменом и выдающимся игроком в поло. У него была артистическая натура, чувствительная и утонченная. Всюду, куда бы ни прибывал, Бабур разбивал персидские сады, его воспоминания полны описаниями красот природы. Хладнокровный и иногда беспощадный, он тем не менее был способен на щедрость и благородство, а в его воспоминаниях подкупает отличное чувство юмора.

Наследник небольшого княжества в Средней Азии, Бабур был прямым потомком двух великих воителей Азии: Тамерлана, разрушившего Дели, по линии отца и монгольского полководца Чингисхана по линии матери. Его юные годы прошли в попытках вернуть принадлежавший ему по наследству трон в Самарканде, блистательной столице Средней Азии. С семилетнего возраста он вел жизнь разбойника, скитаясь из одного места в другое с небольшим отрядом приверженцев в поисках пищи и крова и, если повезет, царства. Тогда, с грустью вспоминает Бабур, его армия едва насчитывала двести человек, большинство — в длинных халатах, обутые в сандалии, с дубинками в руках. Это были годы постоянной опасности, годы лишений и нищеты. Как замечал сам Бабур: «Пришло на ум: вот уж чего никому не пожелаешь, так это бродить от горы к горе, бесприютным и беспризорным ».

В 1504 году Бабуру повезло, и он захватил власть над Кабулом в Афганистане. Дальше судьба ему благоволила, и в результате упорных усилий он создал в Афганистане небольшое царство. Укрепившись там, он обратил свой взор на восток, и в 1517 году совершил первый набег на Индию.

В то время Индия была разделена на четыре сферы влияния, две мусульманские и две индуистские. Первая мусульманская область простиралась от реки Инд до Бенгальского залива, включая Синд, Дели, Пенджаб, Бенгалию и Бихар, а вторая охватывала Гуджарат и Малву на западе и южные деканские княжества Бахмани. Что касается сфер индуистского влияния, то первая включала Раджастхан и государство раджпутов, а вторая, далеко на юге, — королевство Виджайянагар. Подстрекаемый своевольной афганской знатью, Бабур вторгся в Индию в 1525 году.

Весной 1526 года в 50 милях от Дели, в Панипате, ставшим полем решающего сражения, Бабур был встречен Ибрагимом Лоди. Войско Бабура значительно уступало по численности, насчитывая всего 25 тысяч солдат, а армия Ибрагима Лоди, как считается, достигала 100 тысяч человек. Бабур выстроил баррикаду из 700 повозок, за которыми в земляных укреплениях помещалась артиллерия под командованием турецких канониров из Константинополя. По бокам он разместил еще одну грозную силу — кавалерию, обученную турецкой тактике окружения с флангов. Огромная армия Лоди начала строить укрепления, ожидая прибытия артиллерии. В этот момент Бабур бросил вперед свою кавалерию, окружившую противника и атаковавшую его с обоих флангов. В результате Бабур одержал убедительную победу. Он занял Дели, а оттуда отправился в Агру, где первым делом приказал разбить сад.

Увы, победа при Панипате отнюдь не означала для Бабура окончания проблем. Его собственные военачальники рассматривали поход в Индию как очередную военную кампанию и не собирались оставаться на завоеванных землях. Они горько жаловались на жару и пыль, призывая вернуться к прохладе афганских холмов. Однако властному Бабуру удалось переубедить своих противников. Но как только он сумел это сделать, возникла новая, еще более грозная опасность. Когда раджпутские правители поняли, что Бабур намерен остаться, они принялись объединяться против общего врага. Возглавляемая ветераном войны, одноглазым и одноруким Рана Сангхой из Мевара, их 80-тысячная армия двинулась на Агру. Полностью деморализованная размером новой угрозы, могольская армия была готова броситься наутек, но Бабуру снова удалось ее остановить. Речь его была исполнена драматизма, он, так ценивший вино, пообещал (в который раз!) полностью отказаться от алкоголя. Он ломал свои любимые золотые кубки и кричал: «Даже если я умру, я умру со славой. Пусть мое тело заберет смерть, но хоть слава останется!»

Битва при Кхануа, в сорока милях от Агры, состоялась 16 марта 1527 года. Бабур применил ту же тактику, что и при Панипате. Позиции Моголов защищала цепь земляных укреплений, за которыми размещалась артиллерия и канониры-«запальщики». Это, однако, не испугало раджпутов и не заставило их изменить традиционным методам ведения войны. Их отряды, стремя к стремени, бросались на противника и наносили ему серьезный урон.

«Отважные раджпуты сохраняли силу духа. Раз за разом они безуспешно атаковали позиции императора (Бабура) в надежде победить, но всякий раз встречали достойный отпор и откатывались назад. К вечеру они были в полном замешательстве, поэтому их разгром закончился ужасным кровопролитием», — вспоминал сам Бабур.

К вечеру, после десятичасового сражения, раджпуты были разбиты наголову. Битва при Кхануа развеяла все надежды на возрождение раджпутов. Хотя они по-прежнему сохраняли контроль над Раджастханом, с попытками наступления было покончено, и они никогда более не стремились захватить власть над Индией. Победа обезопасила Бабура, дав полный и неоспоримый контроль над значительной частью Северной Индии. Однако ему по-прежнему противостояли афганские правители Бенгалии и Бихара, упорно не признававшие его власть. В 1529 году Бабур выиграл свою третью и последнюю большую битву. В сражении у Патны он победил коалицию афганских правителей под предводительством Махмуда Лоди, брата Ибрагима.

Так Бабуру, обладавшему сравнительно ограниченными ресурсами, удалось стать властелином значительной части севера Индии; в свои сорок пять лет он управлял империей, простиравшейся от Афганистана до границ Бенгалии. Однако, как и многие его соотечественники, он скучал по роскошной зелени родины. Его первые впечатления о завоеванной стране были не слишком благоприятными. «Хиндустан, — отмечал он в своем дневнике, — мало чем может похвастать. Там нет ни хороших лошадей, ни хорошей рыбы, ни винограда, ни мускусных дынь, ни вкусных фруктов, ни льда, ни холодной воды. Даже свечи и факелы трудно достать. Если ночью захочешь почитать или что-либо записать, рядом должен стоять грязный полуголый парень с деревянной подставкой в руках; на ней горелка с одним фитильком, куда по мере необходимости тоненькой струйкой подливают масло».

Правда, будучи реалистом, Бабур отмечал, что Хиндустан — большая страна, в которой, помимо прочего, есть много золота и серебра.

Цитируется по изд.: С. Таммита-Дельгода. Индия. История страны. М., 2007, с. 145-150.