Венеция. Хозяйственная жизнь дуката в конце X века

На грани XI столетия экономическая жизнь Венецианского дуката достигла такого уровня развития, па каком она не стояла тогда, вероятно, нигде в Западной Европе, за исключением, может быть, немногих пунктов в той же Италии, как например Амальфи. Специфические природные условия дуката, исключавшие возможность преимущественного занятия жителей сельским хозяйством, были одной из причин широчайшего развития с довольно раннего времени морских промыслов и морской торговли, а также успехов раннего промышленного развития поселений на лагунах. Занятия промыслами и морской торговлей уже в X веке настолько оттеснили на задний план исторически более ранние виды хозяйственной деятельности на лагунах, что историки Венеции недооценивали значения их даже для такого раннего времени, как это столетие 13. Мы имеем здесь в виду охоту, рыбную ловлю и сельское хозяйство.

Как и всюду, человек начал здесь свою хозяйственную деятельность с присвоения готовых даров природы. Охота и рыбная ловля предшествовали пастушеской и земледельческой деятельности населения здесь в еще большей степени, чем на материке. Скотоводство и земледелие появилось здесь, вероятно, только в римские времена. Причину этого надо видеть в специфических трудностях освоения земель дуката под пастбища и пашню: заболоченные, покрытые густой древесной растительностью, с большими песчаными отмелями острова не могли привлекать к себе скотовода и земледельца. Неспокойные времена конца IV, V и VI веков способствовали быстрому приросту населения лагун. Все, имеющиеся в «нашем распоряжении, ранние источники дружно свидетельствуют об этом. Приток этого населения, земледельческого по преимуществу, вызвал несомненно усиление и рационализацию использования земельных площадей лагун: леса и кустарники раскорчевывались, болота осушались, водные потоки регулировались,— острова покрывались пастбищами и пашнями, позднее появились сады и виноградники.

Документы, идущие от IX и X веков, рисуют нам картину интенсивного использования земель дуката. Завещание дожа Джустиниани Партечиачи от 829 г. перечисляет семь различных имений с «домами, садами, пашнями, лесами и пастбищами» 14. Диплом Карла Толстого берет под защиту императора различные земельные угодья и насаждения в районе Гераклеи 15. Императорский диплом от 891 г. воспроизводит гарантии предыдущего и также называет, помимо мест для охоты и рыбной ловли, обработанные земельные площади 16. Налоги поступают еще в натуральной форме, и из грамоты Пьетро Траденико (888—911) видно, что Кьоджиа обязана поставлять ко двору дожа ежегодно 60 кур « два судна, нагруженных сеном 17. В договоре дожа Отгона Орсеоло от 1009 г. с Гераклеей перечисляются те продукты, которые жители последней обязаны поставлять главе дуката и здесь, ломимо предметов охоты и рыбной ловли, перечислены и продукты земледельческой культуры 18.

Необходимо при этом заметить, что положение сельского хозяйства не было повсюду одинаковым: на одних островах дуката оно было развито в большей степени, на других—в более скромных размерах и менее интенсивно. Косвенным доказательством этого может служить хотя бы тот факт, что епископы суффраганы патриарха Градо, монастыри и церкви, обязанные взносами на содержание его двора, выполняли эту обязанность одни в натуре, другие—в денежной форме, причем, насколько об этом можно судить по документу от XI века, Оливоло, Торчелло, аббатства св. Иларня, С. Джорджио на Риальто делали денежные взносы, а четыре других епископских кафедры, монастыри св. Троицы на Брондоло, св. Фелицаты на Аммиане, — различными сельскохозяйственными продуктами со своих земель и добычей с рыбных ловель и соляных промыслов, — зерном, вином, солью и рыбой 19. Легко видеть, что первая группа участников в этих взносах принадлежит к наиболее развитым в экономическом отношении районам, где большую роль играли промышленность и торговля, тогда как вторую группу составляли по преимуществу районы сельскохозяйственные.

Клир Венецианского дуката и его знать во многих местах «твердой земли»—в «марках» и Истрии—владели значительным количеством разнообразных угодий, доходы с которых также натурой поступали в Венецию и Градо. Во всех дипломах, которые выдавались императорами Запада Венецианской республике, неизменно содержится обещание защищать владельческие права венецианской знати и венецианского клира 20. Такие же обещания давали императоры и отдельным монастырям дуката, как например, аббатствам С. Джорджио или С. Захария 21; те же обязательства берет на себя маркиз Истрии в своих соглашениях с Венецией 22. Отгон II в 983 г. своим дипломом, выданным послам дожа в Вероне, гарантирует венецианцам все их приобретения .на территории «королевства» «и при этом перечисляет: «постройки, суда, поля, леса, виноградники, болота, салины, рыбные ловли, прочие владения» 23. Его преемник в 992 г. в подобном же документе говорит о владениях венецианцев «во всем нашем королевстве, в городах, в замках, в горах и равнинах, в землях обработанных и необработанных, в водах и болотах, в лесах и кустарниках..., на мельницах, рыбных ловлях и др.» 24.

Количество владений в руках венецианского «клира и венецианской знати увеличивалось разными путями — всего чаще это были дарения, нередко покупки. Граф Иигельфредо в 914 г. дарит монастырю св. Захарии в районе Монселиче два имения с церквами при них 25. Точно также поступает епиокоп Вероны около того же времени 26. Из грамоты от 994 г. мы видим, что церковь св. Фомы и Зинона в Монселиче все еще принадлежит монастырю св. Захарии 27. Этот же монастырь получил в 1050 г. в дар дом и земли в том же Монселиче 28. Ряд других подобных же дарений последовал в ближайшие годы 29. Ольдерик, епископ Падуи, инвестирует церковь св. Николая в Венеции рядом земель 30. Дож Пьетро Траденитю покупает имение на берегу Бренты при впадении ее в Адриатическое море 31.

Однако, несмотря на собственное производство, несмотря на некоторый приток сельскохозяйственной продукции из церковных и иных имений на "материке, Венецианский дукат никогда не был в состоянии покрывать своей потребности в этих продуктах только из этих двух источников,— в Венецию всегда необходим был значительный завоз их с самых различных рынков, ближних и дальних, причем потребность эта из десятилетия в десятилетие нарастала. «Здесь нет пастбищ, лугов, виноградников, полей для обработки, и корабль служит вместо вола; здесь все приобретается за деньги, даже питьевая вода»,— писал в свое время Лоренцо да Моначи 32. Это справедливо в полном объеме, однако, лишь по отношению к породу на Риальто, но не может относиться к дукату в целом. Тем не Менее правильна основная мысль этого заявления о совершенной неизбежности для Венеции искать разрешения проблем своей экономики на море. Именно это положение потом венецианцы к доказывали Иннокентию III, когда он вздумал воспретить итальянским городам торговлю с мусульманскими странами 33.

Это же было причиной и несомненно довольно раннего развития в Венеции различных ремесел. Наши источники относительно этой отрасли хозяйства для данного периода еще более отрывочны и скудны, чем даже недостаточные данные, касающиеся сельского хозяйства. Это обстоятельство «и является причиной того, что историки Венеции обычно недооценивали значения этого фактора в экономической жизни Адриатической республики в это время 34, или без достаточных оснований считали производственную деятельность в Венеции сосредоточенной тогда по преимуществу в руках греков 35. Едва ли »можно сомневаться однако, в том, что уже к началу XI века в Венеции существовали почти все те виды ремесленной деятельности, на основе которых сложились те несколько десятков цеховых организаций, которые мы видим там в XIII веке.

Некоторые из ремесел в это время несомненно находились в зачаточном состоянии, — к таким, в первую очередь, относятся знаменитые впоследствии шелковое и стеклянное производства. Историк шелковой венецианской промышленности Брольо д'Айяно относит начало этого производства в Венеции к X веку, считая вместе с Маринам и Урбани, что те pallia, которые при доже Пьетро Орсеоло II должны были продаваться в одном определенном месте, были продуктом венецианской промышленности 36. Мы считаем возможным подкрепить это мнение указанием на тот факт, что в начале XI в. остров Раб причитающуюся с него дань в пользу дожа должен был выплачивать шелком-сырцом, что несомненно указывает на (возможность его переработки в Венеции 37. Хотя шелковая промышленность в Венеции, как впрочем и всюду, служила в период своего расцвета, главным образом, экспортным целям, для рассматриваемого времени она, вероятно, имела более узкое значение. Почти то же самое следует сказать и о производств стекла: возникновение его относится, быть может, к еще более раннему времени, и в X веке оно существовало несомненно 38; однако и в этой отрасли промышленности на первых порах речь могла идти только о производстве простого стекла, а не цветного и не тех художественных изделий, которыми Венеция славилась позднее, что не мешало венецианскому стеклу уже тогда иметь известное экспортное значение. Важность обеих этих отраслей промышленности определялась высокой ценностью производимых ими товаров: дороговизна шелковых изделий понятна сама по себе, высокая стоимость простого оконного стекла видна из того сообщения одного из византийских писателей, по которому император Мануил приказал выставить стекла из оконных рам своего дворца в ожидании бури, предсказанной одним астрологом 39.

Мы должны далее указать на развитие строительной промышленности. Уже говорилось о том, что с VIII века в Венеции начинает широко распространяться использование в качестве строительного материала камня. С именем дожей Пьетро Орсеоло I и II связывается перестройка соборов св. Марка на Риальто и соборов на Торчелло, Иезоло и Каорле. Широко распространяется строительство из камня светских зданий, в частности, была закончена в начале XI века начатая дожем Пьетро Орсеоло II перестройка дворца дожей на Риальто 40. Еще более широкое развитие получило судостроение, относящееся несомненно к одному из старейших видов венецианской промышленности. Венецианское судостроение в конце X века было в состоящий производить все виды кораблей, которые тогда были известны в районе Средиземноморья: и быстроходные военные галеры, узкие, стройные, приводившиеся в движение десятками и сотнями гребцов; и широкие тихоходные купеческие корабли, ходившие под парусами; и громоздкие транспорты для морских просторов; и мелкие суда для торговых сношений по речным системам Ломбардской низменности; и «стрелы» для спешных поручений; и «вороны» для поддержки боевой деятельности галер; и корабли для торжественных процессий, и легкие гондолы для «уличного» и прибрежного сношения 41. Без высоко развитой кораблестроительной промышленности для Венеции совершенно была бы невозможной та активная, захватническая внешняя политика XI—XIII столетий, которая является предметом нашего дальнейшего рассмотрения, равно как и та экономическая «роль, которую Венеция играла на протяжении столетий в районе Средиземноморья. Ввиду особого значения этой промышленности венецианское правительство взяло ее отчасти в свои руки, соорудив в XII веке знаменитый арсенал, в рассматриваемое время она была, как и прочие виды промышленности, исключительно делом частных лиц.

Очень рало должны были развиваться те отрасли промышленности, которые были непосредственно связаны с кораблестроением, как обработка металлов или текстильная промышленность в некоторых ее видах. Здесь мы имеем в виду производство якорей, металлических деталей для крепления корабельных конструкций, изготовление пеньковых канатов или тканей для парусов. Не случайно именно эти товары всего чаще, наряду с оружием, становились предметом запретов в области международной торговли в водах Средиземного моря в качестве военной контрабанды 42.

Кое-какие отрывочные сведения наших (источников дают возможность заключить о развитии в Венеции отраслей промышленности, связанных с культом, как литье колоколов, изготовление органов, церковной утвари, причем работа над последними предметами церковного обихода легко перерастала в ювелирную промышленность. Надо думать, что те 12 колоколов, которые дожем Орсеоло Партечиачи были посланы в дар византийскому императору, были венецианского происхождении 43. Известный на Западе мастер по изготовлению органов, Георгий, был жителем Венеции, хотя, быть может, и греком по национальности44. Золотых дел мастера, в частности изготовители тонких венецианских цепочек засвидетельствованы для самого начала XI столетия 45.

Разнообразные отрасли промышленности, предназначенные для удовлетворения местного спроса, как слесарное, кузнечное и столярное дело, также довольно рано начал» обслуживать и потребности экспорта. Почти наверное можно утверждать, что то оружие, которым Венеция бойко торговала с мусульманскими странами, хотя отчасти было продукцией венецианских оружейников. Запрещение торговать оружием с мусульманскими страна-ми, опубликованное в 971 г. дожем Пьетро Кандиано IV по настоянию византийских императоров Василия и Константина, указывает среди запретных товаров «панцыри, щиты, мечи, копья и другое оружие» 46.

Очень рано приобрели значение кожевенная и меховая отрасли промышленности. Если первая удовлетворяла местные потребности, то .вторая могла служить и экспортным целям. О существовании промышленности по выделке пушнины мы можем заключить хотя бы по тому факту, что острова Црес и Осор должны выплачивать дожу ежегодно один 30 лисьих, другой 40 куньих шкур 47.

Шерстяная промышленность находилась в X веке еще в зачаточном состоянии и, вероятно, могла изготовлять только грубые изделия для .покрытия местного спроса 48, и если тем не менее венецианцы в это время уже вели торговлю сукнами, то эта была продукция далекой Фрисландии 49. Известный плащ Карла Великого был венецианского происхождения, но он мог быть изготовлен и не в Венеции. Узко местное значение могли иметь такие отрасли производства, как плетение корзин, изготовление гончарных изделий, приготовление тканей изо льна и, возможно, также из хлопка, который довольно рано сделался предметом венецианской посреднической торговли и импорта.

С самого раннего времени преимущественно экспортное значение имели две отрасли венецианского производства, — добывание соли и приготовление соленой рыбы. Еще Кассиодор .писал, что соль заменяет жителям лагун деньги 50. Венецианское правительство (во все времена существования республики ревниво охраняло эту отрасль промышленности, стремясь создать для нее в Адриатике н ближайших районах континента и обоих полуостровов монопольное положение.

Сельскохозяйственное производство Венеции в X веке, как и всегда, было дефицитным; промышленность (пока лишь отчасти могла служить целям экспорта и покрытия дефицитного продовольственного баланса; морские промыслы и морская торговля давали Венеции как все то, что ей не хватало для покрытия насущных потребностей, так и то, что способствовало росту ее богатства.

Морской транспорт очень рано стал служить нуждам населения дуката, составляя одни из важных источников народно-хозяйственного дохода. Уже в начале VI века в период существования Остготской державы Теодориха население лагун выполняло поручения остготского правительства по перевозке на своих кораблях из Истрии вина и масла. Во время войны Византии с остготами

жители островов переправляют на своих кораблях войска Нарзеса с Балканского полуострова 51. Потоки паломников в Палестину направлялись весьма часто через Венецию. Одна из дубровицких летописей под 842 г. сообщает о прибытии в Дубровник «большого венецианского корабля с большим числом паломников из-за Альп и с Запада» 52. Дипломатические представители западных государств направлялись в Византию через Венецию 53. Венецианцы доставляли почту из Саксонии и Баварии в Константинополь 54. Военно-морской флот Венеции уже в VIII веке составлял значительную силу: Карл Великий, захватив в 787 г. Истрию, мог только угрожать островам лагун, но не захватить их. Не могли сломить островитян н войска Пишна, короля италийского, в 810 г., и опять вследствие безусловного господства их на море. Как раз около того времени, когда Венеция стала на путь колониальной экспансии, она уже считалась сильной морской державой. Это видно из энциклики папы Сергия IV, представляющей собой, если только она не подложна, одно из самых ранних проявлений папской инициативы в деле организации крестоносного движения: предполагая направить к берегам Сирии флот в тысячу кораблей «для овладении гробом Искупителя», пана возлагает (надежды на Венецию и Геную 55. Выполнение больших транспортных поручений в период крестовых походов будет позднее только продолжением старой хозяйственной практики.

Как ни важны были для хозяйственной жизни Венеции ее промышленность и транспорт, решающая роль в ее экономике уже в рассматриваемое время принадлежала все-таки посреднической торговле.

В исторической литературе нередко можно встретить мнение, возводящее время развития морокой торговли италийских городов, в том числе и Венеции, ко времени крестовых походов. Это является одним из преувеличений роли этого движения в истории хозяйственного развития Европы в средние века. Торговые связи Запада с Востоком не прекращались никогда. В IV, V, VII и VIII веках они продолжали быть довольно оживленными, не меняя, однако, ни в какой степени -натурального облика хозяйства тогдашней Европы, что видно уже из самого состава товарных потоков того времени. Один ученый француз тщательно собрал из самых разнообразных источников раннего средневековья все те немногочисленные сведения, по которым можно составить себе представление об этом предмете. В составе товарных потоков, шедших с Востока, мы видим вина из Газы и Асколона; лен из Скитополиса, Лаодикеи, Библоса, Тира, Бейрута; пурпур из Цезареи и Лидды; фисташки из Дамаска; папирус из Египта; ароматические масла с Кипра; оливковое масло из различных городов Сирии; перец, корицу, гвоздику и прочие пряности с более отдаленного Востока; шелк, драгоценности, хлопчатобумажные ткани, наконец стекло шли из той же Сирии или через сирийское посредничество 57. Истрийские города, и Венеция, прежде всего, очень рано включились в движение этих потоков, а арабы позднее, в VIII и IX веках, сделались только опасными конкурентами сирийских и южно-европейских купцов, не будучи в состоянии вытеснить с рынков международного обмена по крайней мере этих последних. Арабская «преграда» способствовала, однако, усилению посреднической роли Византии и делала для италийских купцов и венецианских в особенности нормальные взаимоотношения с Византией необходимыми.

Венеция в X веке составляла, конечно номинально, часть Восточной империи. Ее торговые нрава гарантировались здесь принадлежностью ее купцов к подданным императора. Обширные торговые связи республики с Востоком диктовали ей неизменную верность Константинополю во всех конфликтах его с западными соседями, — такова, например, была позиция Венеции во время борьбы Византии с франками. Однако с конца X века венецианских арматоров и купцов уже не удовлетворяет положение подданных империи, они вступают тогда на путь использования слабости императоров и их затруднений, борются за закрепление старых и приобретение новых привилегий. В 992 г. хрисовул императора Василия II определял размер пошлин в 2 солида с каждого венецианского корабля, входившего в греческие порты, и в 15 солидов с каждого корабля, выбывавшего из византийских вод. Эта разница в пошлинах по ввозу и вывозу определялась, вероятно, различным составом товаров, бывших предметом обмена между Венецией и Византией, более громоздких и дешевых по ввозу и более дорогих по вывозу. Жалованная грамота царей Васклия и Константина вместе с тем требовала чтобы венецианские купцы не использовали льгот, им предоставленных, для прикрытия торговли евреев, амальфитанцев, жителей Бари и Ломбардских городов 58. Хрисовул Василия II был только одним из этапов развития торговых связей Адриатической республики с Востоком, которому предшествовал длительный период торговых взаимоотношений с византийскими городами.

Уже давно вели венецианцы торговлю и с мусульманскими странами. У Гейда и Шаубе приведены данные о торговых связях Венеции с Африкой и Сицилией для VIII и начала IX веков. 59. Запрещение торговать с мусульманскими странами дожа Пьетро Кандиано во второй половине X в. говорит о постоянных и прочных связях венецианских купцов с мусульманским Востоком. Когда в первые годы своего догата Пьетро Орсеоло II заключил мирные соглашения с различными мусульманскими государями, то это не было началом новой эры в этих взаимоотношениях, а скорее — подведением итогов уже установившихся практических связей и взаимоотношений. Диакон Джиованни, сообщающий нам об этом, не случайно ставит здесь константинопольских императоров рядом с мусульманскими потентатами: «Он приобрел,— пишет Джиованни о доже,— твердую, сердечную и устойчивую дружбу и благосклонность со стороны константинопольских императоров и мусульманских государей» 60. Разумеется, все эти дружественные отношения не шли покуда далее разрешения венецианским купцам посещать восточные страны с торговыми целями, Венеция еще не имела в это время разветвленной сети торговых факторий, которые она создаст позднее, и, несомненно, «не пользовалась теми торговыми льготами, которые она потом приобретет на Востоке.

О размерах и значении венецианской торговли с восточными странами можно судить по столь часто цитированному известию Титмара Мерзебургского о гибели в 1017 г. четырех венецианских кораблей, нагруженных восточными специями 61. Количество погибших товаров до известной степени говорит о масштабах, л которых венецианцы занимались торговлей этими товарами, а то обстоятельство, что прелат отдаленного города интересуется судьбой венецианских торговых кораблей, свидетельствует о том, что венецианские торговые обороты интересовали .не только ближайших соседей Венеции.

Торговые связи с ближайшими городами Италии, Истрии и Далмации, естественно, были завязаны с самого раннего времени, — сбыт соленой рыбы и соли долгое время был возможен только в этих (Местах. Венецианским «политикам поэтому «приходилось «очень заботливо охранять права своих купцов. Целая серия договоров и жалованных грамот западных королей и императоров дошла до нас в качестве неопровержимого доказательства широких торговых интересов Венеции в Италии и на Западе вообще. К рассматриваемому времени и к предшествующему IX столетию относятся грамоты Лотаря I, Людовика II, Карла Толстого, Гвидо, Рудольфа, трех Оттонов и Генриха II. Из этих грамот мы видим, как венецианцы настойчиво стремятся создать для себя условия наибольшего благоприятствования в пределах империи Запада. Но, разумеется, их в первую очередь интересовали территории ближайших итальянских городов. Уже договор с Лотарем упоминает в качестве сфер венецианских интересов Истрию н Фриуль, Ченедо, Тревизо, Виченцу, Мантую, Комаккио, Равенну, Чезену, Пезавро, Фано, Синигалью, Анкону, Ума но и Фермо,— все это города, расположенные по побережью Адриатики, в непосредственной близости от Венеции или по течению судоходных рек Ломбардской низменности 62. Потом сфера венецианских интересов будет расширяться до пределов всей империи, как это видно, например, из диплома Оттона III от 992 г.63. Свобода передвижения и торговли при твердом порядке обложения по установившемуся обычаю составляет «основное требование венецианских купцов, которое они первоначально предъявляли западным государям; те, в свою очередь, соглашались на это при условии взаимности,—«равным образом этим правом будут пользоваться и наши люди на море», — читаем мы в дипломе императора Лотаря от 840 г.64. Потом венецианцы добиваются все новых «и новых уступок, урезывая одновременно права «подданных империи на своем рынке и на Адриатическом море: по договору 883 г. венецианцы на территории Италийского королевства подчиняются юрисдикции дожа 65; в 888 г. торговые пошлины устанавливаются в твердой ставке в 2,5%66; в 983 г. венецианцы освобождаются от так называемого берегового права 67; наконец позднее, за пределами рассматриваемого периода, венецианцы добьются сокращения прав подданных императора в Адриатике,— они могут следовать со своими товарами до Венеции, но «не далее 68. Все эти факты говорят о давних и широких интересах Венеции на рынках Запада. Торговые интересы свои на рынках Истрии и Далмации Венеция защищала, как мы увидим далее, и более эффективно, и более решительными мерами.

Мы уже говорили о товарных потоках, которые направлялись с востока на запад. Гфреер собрал ряд фактов из источников VIII, IX, и X веков, из которых видно, что венецианское посредничество между Востоком и Западом представляло собою в этом отношении прямое продолжение деятельности сирийских и арабских купцов 69. Встречные товарные потоки, шедшие с запада на восток, состояли, разумеется, из товаров совершенно иного рода. Мы можем судить об ассортиментном составе этих потоков, прежде всего, на основании многочисленных запрещений торговать с восточными странами теми или иными товарами. Для примера, в пределах рассматриваемого периода, далеко не единственного, можно указать на распоряжение дожа Пьетро Кандиано IV от 960 г., категорически запрещающее торговлю рабами 70. Мы уже упоминали о запрещении, также далеко не единственном, торговать с мусульманами оружием, корабельным лесом и вообще всем тем, что необходимо для оснастки кораблей, опубликованном в 971 г. тем же дожем 71. Было бы наивно думать, что эти запрещения, угрожавшие суровыми карами за их нарушения, достигали цели. Уже то обстоятельство, что о «преамбулах этих указов помешались ссылки на соответствующие требования византийских императоров—Романа в первом случае, Василия и Константина — во-втором—свидетельствовало не столько о факте зависимости Венеции от Византии, сколько о желании подчеркнуть, что дож в данном случае действовал, уступая давлению извне, так как он не мог не знать, сколь «мало популярны были такие распоряжения среди венецианских купцов. Повторность этих распоряжений в IX и X веках говорит о бесплодности их в это время. Неэффективность их, а следовательно л продолжение этой торговли в последующее время, вытекает из того, (что в конце XII века Иннокентию III приходилось спорить с венецианцами все на ту же тему о военной контрабанде, а продолжение торговли рабами засвидетельствовано и для XIII века как венецианскими, так и невенецианскими источниками: в «Таможенном Уставе» Дубровника от XIII века говорится о торговой привилегии республики св. Марка, заключавшейся в праве ее купцов «не платить в дубровницком порту установленных на торговлю рабами пошлин 72; обстоятельный байло в Сирии Марсильо Джорджио в своем докладе дожу о сирийских владениях св. Марка также упоминает о пошлинах, взимаемых с торговцев рабами в портах Акры и Тира 73. Таким образом, несмотря на запрещения, Венеция в X веке вела оживленный торг с Востоком корабельным лесом во всем его сложном ассортименте, смолой, пеньковыми канатами, металлом, оружием и особенно рабами. Лес она в изобилии получала из Истрии, с далматинского побережья и Архипелага, рабов получала она из Германии, с Балканского полуострова, Истрии и Далмации в частности 74, прочие изделия были предметом собственного производства, или привозились с европейского континента. Позднее в венецианском экспорте на Восток все большую и большую роль будут играть разнообразные изделия европейских ремесел, сукна в особенности.

Мнение Гфререра о торговле Венеции в X веке, как о торговле «мировой», может быть и является преувеличенным 75, но радиус ее распространения уже тогда несомненно был очень значителен: Германия, Италия, Балканский полуостров, берега Архипелага и Мраморного моря, Малоазиатское и Сирийское побережье, Египет, Триполитания, Тунис, Магреб, Сицилия так или иначе засвидетельствованы в качестве территорий, где венецианские купцы не были случайными гостями. Значение венецианской торговли, по крайней мере для близко расположенных местностей, было настолько велико, что Венеция могла использовать торговый бойкот в качестве средства политического воздействия на слишком строптивых и слабых соседей. Такому средству воздействия подвергся и был вынужден капитулировать маркграф Истрии, попробовавший нарушить некоторые торговые привилегии республики 76. Такова была участь Джиоваюни, епископа Беллуны, осмелившегося «захватить различное имущество и нарушить права венецианцев»77, не шедшего ни на какие переговоры « не обращавшего внимания на письма самого императора Отгона III. Дож запретил тогда торговлю с областью Тревизо, и беллунцы, «не получая ни соля, ни других товаров», просили мира 78.

В качестве общего итога по вопросу о хозяйственном положении Венеции накануне XI века можно сказать, что она представляла собою довольно развитый в экономическом отношении комплекс городов и городков с центром на Риальто, хозяйственные нити от которого далеко тянулись по всем направлениям трех частей света. Адриатическая республика, как мы об этом уже говорили, была тогда несомненно передовым городом-государством, с которым в экономическом отношении едва ли мог соперничать какой-либо другой город Западной Европы; но, разумеется, простым недоразумением надо признать столь часто высказывавшееся в буржуазной исторической литературе мнение, что Венеция уже в XI веке была капиталистической. Значительная роль денег, как средства накопления и особенно обмена, бесспорна, но «капитал ростовщический вместе с своим близнецом, купеческим капиталом, принадлежит к допотопным формам капитала, которые задолго предшествуют капиталистическому способу производства» 79. На венецианском примере особенно ярко демонстрируется эта истина. Те отрасли промышленности, которые преимущественно в средние века работали на экспорт и в которых раньше, чем в других отраслях «производства, начала внедряться мануфактура, в Венеции в рассматриваемое время только зарождаются, — таково положение шелкового, суконного и стеклянного производств; остальные отрасли еще и два столетия позднее будут оставаться типичным ремесленным производством. С другой стороны, «многочисленные именья епископских кафедр, церквей и монастырей, владения венецианской знати как на самых островах, так и на материке, несомненно эксплуатировались феодальными методами, но в XI веке отработочная и натуральная ренты, очевидно, частично стали уступать место денежной ренте, например, аббатиса монастыря св. Захарии в 1038 г. взимает со съемщика принадлежашей монастырю земли в районе Монселиче «денежный чинш с уплатой раз в год в день св. Михаила 80.

Рассмотрение социальных проблем венецианской истории этого времени, насколько они иашли отражение в наших источниках, явятся дополнительной иллюстрацией феодального облика тогдашней Венеции.

Цитируется по изд.: Соколов Н.П. Образование Венецианской колониальной империи. Саратов, 1963, с. 147-162.

Примечания

14. Romanin, Storia doc., v. I, documenti, p. 349. „Fundus Bursinus... cum casls, hortis, terris, silvis et pascuis.

15. Ibid., p. 363.

16. Ibid., p. 367.

17. Codex dipl. Padov., ed. cit., v. II, p. 42.

18.  Romanin, op. cit., v. I, documenti, pp. £89, 393.

19. Gfrorer, op. cit., pp. 494, 495. Kretschmayr, op. cit., В. I, p. 154.

20. Romanin. Storia doc. v. I, docum., pp. 351 ss., 362 ss.

21. Ibid., p. 347.

22. FRA. DA. v XII, p. 12.

23. MGH. L. Const., v. I, pp. 40, 41.

24. Ibid., pp 45, 46.

25. Codex dipl. Pad., v. II, pp. 45, 46.

26. Ibid., pp. 54. 55.

27. Ibid., pp. 106, 107.

28. Ibid., p. 193.

29. Ibid., pp. 201, 346, 353.

30. Ibid., pp. 2!8, 219. 31. Ibid., p. 57.

32. Laur. de Monacis, op. cit., pp. 29, 33.

33. FRA. DA., v. XIII, p. 235.

34. Kohlschutter, op. cit., p. 2. Heynen, op. cit., p. 19.

35. Kretschmayr, op. cit., В I, p. 185.

36. R. Broglio d'Ajano. Die venezianische Seidenindistrie. Stuttg., 1893, p. 10.

37. Kretschmayer, op. cit., В. I, p. 189.

33. Anna Commena. Alexias. CSHB, v. I, 18-39; v. II, 1878.

39. Op. nom., v. I, pp. 985, 286.

40. Ibid., pp. 221, 223.

41. Johannes Cinnamus. Epitome. CSHB. 1836.

42. Op. nom., p. 280.

43. Ibidem, pp. 281, 282.

44. Ibid., pp. 98. 99.

45. Ibid., p. 170.

46. Ibid., p. 281.

47. Ibid., pp. 283, 284.

48. Eustatius Archiepiscopus. De Thessalonica a latinis capta- anno 1185. CSHB. 1842.

49. Nicetas Acomlnatas (Choniates). Historia. CSHB. 1835.

50. Ф. И. Успенский. Византийский писатель Никита Акоминаг из Хон. СПБ., 1874, стр. 21, 22, 35.

51. Nicetas., op. ctt., р, р. ИЗ ss.

52. Ibid., p-223.

53. Ibid., pp. 225, 226.

54. Ibid., pp. 324, 325.

55. Ibid., pp. 772 — 853.

56. Ф. И. Успенский, назв. соч., стр. 36.

57. Там же, стр. 120. В. Г. Васильевский. Союз двух империй» Труды, т. IV, стр. 77—79.

58. Nicetas. op. cit., pp. 787, 824.

59. Georgius Acropolites. Annates. CSHB. 1837.

60. Georgius Pachymeres. Historia, vv. I —II. CSHB. 1835.

61. Op. nom., v. I, cap. 3, 11, 14, 16, 20, 28.

62. Ibid., cap. II, 32, 35.

63 Nicephcrus Gregoras. Byzantina historia, v. I—III. 1829—1855.

64 Op. nom., v. I, p 16.

65. Willermi Tyrensis Archiepiscopi historia rerum in partibus transmarinis gestarum. RHCr. hist, occ., v. I. 1872.

66. Op nom., I. VII, cap. 21.

67. Ibid., I. XII, cap. 22 23.

63. Ibid., cap. 24.

69. Ibid,. I. XIII, cap. 5, 14.

70. Chronique d'Ernoul et Bernard le Trgsorier. ed. Mas Latrie Paris. 1871.

71. Op. nom., pp. 383, 384.

72. Le livre de la conquest de la Могёе,               . ed. Buchon (Recherches hist, sur la principaut£ de Могбе, v. I) Cronaca di Morea (versione italiana), ed. Hopf. Chroniques, pp. 414 — 468.

73. Cronaca di Morea, ed. nom., pp. 416 ss.

74. Ibid., pp. 417, 418.

75. Ibid., pp. 419 ss.

76. Ibid., p. 422.

77. Ibid.,pp.430.Нередксэто известие относится к области фантастических измышлений автора хроники, — напр. Ф. И. Успенский, Истор. Виз. Имл., т. III, отр. 449.—Мы не разделяем этого скептицизма.

78. Thomas Archidiaconus Spalatensis. Historia Salonitanorum pontificum. MSHSM., v. III. Zagr. 1894.

79. Op. nom., pp. 74, 83, 99.

80. Simonsfeld. A Dand., p. 79.