Франция в XI веке: раздробленность

Внутри этой границы все представляет собой разнообразие и пестроту. И не только феодальный строй придавал Франции вид страны, находящейся в состоянии анархии; к тому же в тот строй еще не был закончен и находился в процессе стихийного образования; его центробежная сила еще не достигла полного развития, наследственность ленов не получила еще систематического признания, и за королем оставалось право отобрать земли, которые он давал в качестве бенефиция («par don beneficial»).

Но и все стремились к бесконечному разнообразию: язык, нравы, частное право. Шесть веков грандиозных передвижений народов прямо или косвенно разрушали единство Галлии римских времен. Несмотря из великую способность латинскою языка поглощать другие языки 1, во Фландрии и далее, вплоть до Буленуа, говорили на одном из германских наречий, в Байё говорили по-скандинавски; кельты, изгнанные из Великобритания англо-саксами, вновь внедрили кельтский язык в Арморике, которую стали называть «Малой Британией»; наконец, гасконцы, наводнявшие, начиная с VI века, область между Пиренеями и Гаронной, принесли с собой, по крайней мере в гористую ее часть, язык басков; таким образом в некоторых пограничных областях королевства господствовало население, говорившее на чуждом языке, грубое и дикое, и церкви понадобилось много времени, чтобы подчинить его своему духовному господству. Что же касается областей, в которых был распространен романский язык, то там говорили на равных его наречиях 2. По мере удаления от Альп и Средиземного моря латинский язык все более и более терял свои первоначальные формы. Но эти изменения становились более заметны в северном направлении, чем в западном; и на юг от извилистой линии, начинающейся у устья Жиронды и кончающейся близ Акяонэ, существовал ряд наречий, отличавшихся тем, что они сохранили латинское произносимое, но без ударения „а"; из них и образовалось то, что сами южане называли „lingua готапа", а филологи не совсем правильно называют теперь „провансальским языком".

Можно было подчеркивать то, что были переходные формы, незаметные искажения, уклонения, но в общем такое разграничение не противоречит исторической действительности. Этому более верному сохранению вульгарной латыни соответствовали обычное право, пропитанное римским правом 3,

_____

1. CCIII, стр. 81—116.

2. См. резюме, сделанное в CCI, т. I, стр. 296 и сл.

3. См. карту писанного права, в общем вполне соответствующую карте филологической, в DCLXXIV, в конце т. II, или же у I. Brissaud, Cours d'Histoire du droit frangais, т. I, 1904, стр. 152.

[12]

[ КАРТА: france987.jpg ]

[13]

а также обычаи, одежда, своеобразный склад ума и духовной жизни, которые удивляли северян и, конечно, приводили их в смущение 1.

Но как бы ни была велика пестрота Франции в XI веке, не следует воображать себе эту Францию просто в виде мозаики, составленной из мельчайших сеньорий. Великим препятствием, затруднявшим поддержание могущества монархии, было как раз то обстоятельство, что над этим распылением маленьких ленов и аллодов везде во Франции существовали княжества, герцогские и графские династии, обычно основанные каролингскими чиновниками и часто более могущественные, чем королевский род.

И в самом деле, они проявляют такую независимость, настолько угрожают королевской власти, что некоторые ученые могли даже оспаривать подчиненность их ей de iure. Один из этих ученых утверждал, что в XI веке капетинг был просто главой „этнической группы" на таком же самом основании, как и другие крупные сеньеры Галлии; что „князья"— его „пэры", что они не приносят ему ленной присяги (оммажа) и что среди них он лишь пользуется некоторым первенством 2. Но тексты не позволяют говорить, что область между Лотарингией и Луарой представляла собой особую „этническую группу", и они дают право думать, что крупные бароны смотрели на себя, как на „людей" короля: граф фландрский, герцог бургундский, герцог аквитанский, граф Блуа и Шартра и даже сам герцог нормандский неоднократно выполняли по отношению к нему феодальную военную службу (service d'ost) и иногда совершали путешествие в Реймс, чтобы присутствовать при его короновании. Не будем, однако, ничего преувеличивать и сохраним осторожность, к которой нас вынуждают скупость документов и правдоподобие. Мы со своей стороны не думаем, что оммаж и присяга на верность приносились в эту эпоху регулярно при каждом новом восшествии на престол в королевской династии и в династиях княжеских. Но когда обстоятельства это позволяли, королю в этой присяге не отказывали.

Какие же это были крупные княжеские династии? Это следует точно установить, так как не все они были в одинаковых отношениях с капетингами: это можно предположить уже a priori, стоит только бросить взгляд на карту, на горы, отделяющие Аквитанию н Лангедок от области Луары и Сены и являвшиеся почти непреодолимыми препятствиями в те времена, когда у короля не. было ни администрации, ни собственного войска и когда он сам редко решался совершать отдаленное путешествие.

На юге и в центре сеньеры Каталонии и Руссильона, Лан-

_____

1. ХСVIII, стр. 89.

2. CCLXXXVIII, а именно, тт. III и IV; ср. CCCXLIV, стр. 275—281; CDXXXIII; CCLXXII, стр. 159 и сл., 347 и сл.

[14]

гедока, Тулузской области, Гаскони, Пуату и Центрального Массива группировались с большей или меньшей покорностью вокруг графа барселонского, графов Руэрга и Тулузы, герцога гасконского и герцога аквитанского. Этот последний, имея столицу в Пуатье, титуловался „герцогом всей Аквитанской монархии". Аквитанская монархия включала в себя весь центр Галлии — от Берри, Бурбоннэ и Оверни вплоть до прибрежья Вандеи и Сентонжа. Вильгельм V Великий устраивал великолепные собрания своей курии и обменивался посольствами с королями Иберийского полуострова и Англии, а также с императором. Он женился на дочери герцога гасконского, и вскоре после его смерти (в 1030 г.) оба эти герцогства соединились и образовали огромное княжество. У северян, путешествовавших по этой области, было такое чувство, что независимость по отношению к королю Франции здесь была полная. Это именно автор аквитанской хроники, Адемар де Шабанн, сочинил около 1030 г. известный диалог между короля ми- con р аг внтелями, Гуго Капетом и Робертом Благочестивым, и Одебертом Перигорским: „Кто тебя сделал графом? — А вас кто сделал королями?" Такого разговора не могло быть 1, но он не является неправдоподобным. Князья юга вступали в сношения с первыми капетингами только тогда, когда чувствовали к ним личную симпатию или когда думали извлечь из дружбы с ними какую-нибудь выгоду. Роберт был другом Вильгельма Великого, столь же благочестивого, как и он сам, и такого же любителя рукописей, и он приезжал в Тулузу, чтобы устраивать там собрания своей курии. Но после него связи между королевством и южными княжествами ослабели: обе стороны стали обнаруживать тенденцию к взаимному игнорированию 2.

На север от Луары, в области, где первые капетинги сами жили и старались удержаться и расширить свои владения, они нашли себе опасных соперников. Графы фландрские, Балдуин IV. и Балдуин V, герцоги нормандские, Эд I и Эд II — графы Блуа, Тура и Шартра, и ужасный Фульк Нерра, граф анжуйский, — все это были ненасытные завоеватели. Если бы мы писали историю Франции, нам следовало бы изложить здесь летописи этих четырех могущественных династий, изобразить графа фландрского отважно пытающимся создать королевство в Нидерландах и задирающим императора, герцога нормандского и графа анжуйского — оспаривающими друг у друга обладание Мэном и сюзеренитет над Бретанью, которого добивался также и граф, царивший в Блуа; Эда II Блуаского—налагающим рук у на Шампань и стремящимся восстановить для себя государство Лотаря и царствовать над Лотарингией, Арелатским королевством и Италией. Их со-

_____

1. CDХХХII, стр. 353—354.

2. DXXI, стр. 271—299; CDXXXII, стр. 199—215; СЭХХХIII, гл. III и IV; CCLXXXVIII, IV, стр. 519 и сл.

[15]

перничество спасло королевскую власть, тогда как союз между ними мог бы легко уничтожить ее. Опасный род графов Блуа безусловно старался низложить Гуго Капета, а потом Генриха 1. Первым трем капетингам благодаря их политике эквилибрирования удалось в общем оградить королевский домен от покушений вассалов, и они лишь очень редко вмешивались в их ссоры. К тому же в течение шестидесяти лет капетингов поддерживали могущественные герцоги нормандские. Эта традиция союза между монархией и герцогством Нормандским была внезапно нарушена королем Генрихом I, который был государем воинственным; в течение десяти лет Генрих I пытался составить коалицию против Вильгельма Незаконнорожденного; но в конце концов он потерпел решительное поражение при Варавилле в 1058 г., и когда два года спустя он умер, королевская власть была слабее, чем когда бы то ни было, стоя лицом к лицу перед четырьмя княжескими династиями Северной Франции 1.

Таким образом от Пиренеев до самой Фландрии образовалось кольцо крупных княжеств вокруг парижской и Орлеанской области, пределами которых была ограничена королевская власть. Кроме того, королю приходилось иногда считаться и с менее могущественными соседями, которые, однако, не раз угрожали его безопасности; таковыми были графы Амьена, Вер манд у а, Суассона, Корбейля, Мелена, Санса и т. д. Их графства еще более сокращали часть территории, составлявшую домен короля, и часто вклинивались в нее. В течение XI века успехи военной, архитектуры делали все более и более опасными этих маленьких графов и даже некоторых еще менее значительных сеньоров, которые кишели вокруг Парижа. Это было время, когда укрепленные дома с деревянной башней (donjon) сменились крепкими каменными замками. Сидя в них, сеньоры могли держать себя вызывающе по отношению к королю Франции даже в самой середине его домена 2.

_____

1.  CDXXXD, гл. V и VI; DXXI, стр. 209—245; DCIX, стр. 48 и сл.; CCCXXXIX, гл. I— И; CDXL, гл. II, стр. 205 я сл.; CDXVIII.

2. DXXI, стр. 209; CDXXXII, стр. 190; CDXXVIII, стр. 45-47.

[16]

Цитируется по изд.: Пти-Дютайи Ш. Феодальная монархия во Франции и Англии в X - XIII веках. М., 1938, с. 12-16.