Восточная Европа: понятие истории

До сих пор я говорил о Европе этого периода как о едином социально-политическом образовании. На самом же деле разные народы жили там вместе, но совместность или сходность их жизни только относительны. Общая церковь и общая империя обычно считаются двумя столпами общности средневековой Европы, феодальный строй признается как ее третий фундаментальный институт. Однако мы не должны забывать, что территория, на которой действовали эти три фактора, географически не охватывает всю Европу.

Чаще всего, когда мы говорим о средневековой Европе, то имеем в виду только западную и центральную ее части. Якобы «общая империя» — Священная Римская империя германской нации — фактически была не общей, а ограниченной в пространстве, поскольку уравновешивалась Византийской империей на юго-востоке. Точно так же и римско-католическая церковь признавалась не всеми; многие восточноевропейские народы отдавали предпочтение греческому православию. А, как мы только что видели, экономические и социальные основы византийского Востока заметно отличались от таковых на феодальном Западе Следовательно, мы должны признать существование не одной, а двух средневековых Европ — Западной и Восточной. При этом историческая роль Восточной Европы долгое время недооценивалась. Даже сейчас в общих работах по средневековой истории под «Европой» обычно подразумевают Западную Европу, а к Восточной Европе относятся как к ненужному придатку, если вообще принимают во внимание.

Этнически Западную Европу населяют, по большей части, романские и германские народы, Восточную — славяне, греки и несколько других групп. В пренебрежении к восточноевропейской истории не последнюю роль, несомненно, сыграли расовые предрассудки, особенно традиционное презрение германцев к славянам. Показательно, что даже такой выдающийся мыслитель, как Гегель, не нашел места для славян в своей «Философии истории». Как он объясняет: «Эти племена действительно основали государства и успешно противостояли различным народам, встававшим на их пути. Иногда они, как авангард— как нация, находившаяся между Западом и Востоком, принимали участие в борьбе между христианской Европой и нехристианской Азией. Поляки даже освободили осажденную Вену от турок; и славяне были, в определенной степени, вовлечены в орбиту Западного Разума. Однако вся эта группа народов остается вне нашего рассмотрения, потому что до сих пор она не выступала как са-мостоятельный элемент в ряду обнаружения Разума в Мире» *.

О степени влияния националистических теорий даже на современные американские гуманитарные науки можно судить по труду Джона Бургеса «Основы политической науки», впервые опубликованному в 1917 г. и переизданному в 1933 г. По мнению этого автора, греки и славяне продемонстрировали «низкий уровень политической способности» («а low order of political genius»), и поэтому «совершенно необходимо, чтобы политическая организация, на самом высоком уровне, греческой и славянской наций была бы взята на себя иноземной политической силой». Далее он предлагает, это германские народы «как политические нации по преимуществу» должны бы «принять на себя руководство созданием и управлением государств».

Единственная причина, по которой американский ученый мог дать подобный совет, кроется в непонимании исторической роли греческого и славянских народов.

Относительно греков старое неведение и предрассудки были давно развеяны благодаря блестящему развитию византинистики. Со времени появления в XVII веке работ великого Дю Канжа и других исследователей византологическая традиция поддерживалась целым рядом французских и бельгийских ученых, а также русскими, немецкими, английскими, американскими, итальянскими, венгерскими, румынскими, польскими, чешскими, болгарскими, югославскими византинистами и, конечно, самими греками. Огромный прогресс в этой области был достигнут за последние пятьдесят лет, и великая историческая роль Византии теперь ясна всем.

Византия, однако, была только одним из политических и культурных центров Восточной Европы в Средние века. Угроза церковного раскола не позволяла приверженцам римско-католической веры, например полякам, признать культурное лидерство византийцев. С другой стороны, несмотря на то, что они хранили верность Риму, поляки — как и венгры — принадлежали, географически и экономически, к Восточной Европе, а не к Западу. Можно сказать, что они составляли особую часть Восточной Европы, в тесном контакте с которой находились некоторые другие народы: литовцы, белорусы, украинцы и румыны. Кроме того, народы этого района поддерживали оживленные отношения с Центральной Европой, в частности с чехами и словаками.

Именно сферу польскою культурного влияния можно назвать ядром Восточной Европы в период позднего Средневековья и начала новой эры. И именно польским, украинским и чешским историкам принадлежит честь постановки проблемы восточноевропейской истории как самостоятельного предмета исследования.

Первая кафедра истории Восточной Европы в европейском университете была учреждена в 1894 г. во Львове (тогда Лемберг Австрийской Галиции). Ее первым руководителем стал известный украинский ученый Михаил Грушевский. В 1904 г. он опубликовал значительную работу, посвященную взаимосвязям русской истории и истории восточных славян, где рассматривал Украину как часть Восточной Европы, а не России. В период между двумя мировыми войнами проблема восточноевропейской истории стала предметом активного обсуждения, в котором сыграли заметную роль несколько польских и чешских историков. Главным вопросом дискуссии была связь между понятиями «славянская Европа» и «Восточная Европа».

Основную трудность в этом отношении представляет вопрос, куда отнести Россию. Она, безусловно, в основном славянская нация, но является ли Россия органической частью Восточной Европы? Должны мы включать Россию в группу восточноевропейских народов или нет? Если говорить о новой эре, то очевидно, что Россия — самостоятельное целое, под Россией я здесь подразумеваю Советский Союз, включая и Украину, и Белоруссию.

А какой была ситуация в Средние века? В позднем Средневековье, то есть в XIV и XV веках, Украина и Белоруссия входили в состав Польско-литовской федерации; и обе, следовательно, с политической точки зрения, относятся к Восточной Европе.

В киевский период украинские и белорусские земли принадлежали к русской федерации, и их место в истории должно определяться вместе с положением всей Руси. Поскольку территория Киевской Руси не выходила за пределы «Европы», с общепринятой точки зрения, то формального препятствия для включения ее в Восточную Европу не существует. Однако это было бы весьма обманчиво и немного добавило бы к нашему пониманию как русской, так и восточноевропейской истории. Несмотря на ее связи с Балканами, с одной стороны, Венгрией и Польшей — с другой, Русь уже тогда представляла собой отдельное социально-политическое образование. Более того, исторически Киевская Русь была ядром впоследствии континентальной, «Евразийской», России. С геополитической точки зрения территория Киевского государства может быть определена не только как Восточная Европа, но и как Западная Евразия. Культурно Русь этого периода может рассматриваться как северная граница Византии.

Примечания

*  Необходимо отметить, что Гегель предвидел возможность великого будущего славян, и особенно России. В письме от 28 ноября 1821 года Борису фон Юкскеллю, происходившему из прибалтийских немцев и русских, он пишет следующее: «Вам посчастливилось принадлежать к стране, занимающей столь значительное место на поле всемирной истории, и которая, без сомнения, имеет еще более высокое предназначение. Кажется, что другие современные государства, более или менее, достигли цели своего развития; возможно, они уже прошли свою высшую точку, и их положение теперь не изменяется. Россия, напротив, потенциально самое могущественное государство, носит в себе громадные возможности дальнейшего развития ее глубокой природы».

Цитируется по изд.: Вернадский Г.В. Золотой век Киевской Руси. М., 2012, с. 14-17.