Руссильон с древних времен

Начиная говорить о Руссильоне, мы впервые подходим к тем многочисленным южным меньшинствам, чей язык не германского, не кельтского, не доиндоевропейского происхождения, а напрямую происходит из латыни. Этот регион, расположенный в «самом сердце юга» Франции (современной), был населен раньше иберийскими, или, по меньшей мере, подвергшимися иберийскому влиянию в течение последнего тысячелетия до Рождества Христова 1 племенами. Он получил первые элементы своей будущей культуры (латинской, позже ориентированной на Каталонию) во времена римского завоевания; оно осуществилось благодаря усилиям Домиция Агенобарба в конце II века до нашей эры. Дорога Домиция, которую начали строить в 121 году, соединила постепенно и поэтапно Италию с Южной Галлией, затем с юго-востоком Испании, и прошла по Руссильону, увековечив хотя бы имя, если не память Агенобарба. Этимология названия «Руссильон» восходит к названию укрепленного римского города «Руссино», где в древние времена занимались металлургией. Руссино стал римским городом с форумом, курией, термами и главным городом «городка», на самом деле представлявшего собой значительную по территории область, разделенную на несколько «областей» (pagi); они, в свою очередь, соответствовали историческим зонам Валлеспир, Конфлан, Сердань и собственно Руссильон. Пшеница с равнины и железо, добываемое из местной руды, экспортировались в Рим. Плюс к тому, в то время этот регион не имел особо оригинальных характеристик, поскольку был латинизирован в том же порядке, что и обширная нарбоннская территория. Там продолжали существовать старинные культы сельскохозяйственных богов, когда обожествляли озера, источники, деревья, скалы. Также там почитались в классических традициях и боги, привнесенные римлянами, то есть Юпитер, Меркурий, Венера, Диана и Аполлон. Все это продолжается до тех пор, пока на местах не вводится христианство, а происходит это в III и особенно в IV веках. Из-за вторжений германцев городские структуры приходят в состояние серьезного упадка в период с III по V век. На самом деле, ослабление городов началось еще до прихода племен с другого берега

[149]

Рейна. Среди них наиболее многочисленной группой завоевателей были вестготы, которые начиная с 413 года обосновались на современном юге Франции и на севере Испании. Они явились одним из многочисленных элементов, придавших Руссильону и Окситании характерные особенности, отличавшие их от галло-франкского смешанного населения, слегка делатинизированного, которое в ту эпоху можно было увидеть в северной части «Франции». Вестготская элита смешалась с местной аристократией; благодаря этому она без труда взяла в свои руки местные рычаги управления империи, Церкви и денежного оборота. Начало вассальной системы подчинения родилось под властью новых хозяев. Не являлось ли это в примитивной форме тем, что превратилось потом в средневековый феодализм?

Что касается мусульманского завоевания, то оно в целом оказалось всего лишь коротким эпизодом, с 720 по 759 годы нашей эры. Однако оно было. В большей степени, чем это ранее предполагали историки, настоящим катаклизмом, «разрывом цепи, мало которых примеров в истории 2»: на самом деле, из архивов исчезли тексты, списки епископов прервались, происходило искоренение вестготских монастырей, носителей блестящей латинской культуры, от которой ничего не осталось; память о местоположении и даже название того или иного аббатства множество раз были стерты. Когда христианская армия Пипина Короткого вновь отвоевала эти земли у мусульман, в 759 году произошла повторная интеграция этих территорий на этот раз уже в галло-франкскую общность, где вызрела впоследствии средневековая Каталония. Изгнание Пипином арабов позднее расценят как предтечу каролингского освобождения. Благодаря ему на современной территории Каталонии была образована Испанская марка, созданная после 801 года, одновременно с которой появился Готский маркизат, в состав которого входили руссильонские земли. Это был род защитной зоны против мусульманской угрозы, которая еще долго продолжала нависать над этим регионом. В VIII веке образовалось собственно графство Руссильон, чей административный центр совпал с древним Руссино. Вестготская традиция умерла, несмотря на то, что она оставила после себя след в области права 3: регион стал вновь тем, чем никогда не переставал быть

[150]

латинской землей. Романская традиция будущей «северной» Каталонии еще больше усилилась благодаря иммиграции испанцев, идущей с юга (Hispani). Часто это были знатные люди, спасавшиеся от мусульманского владычества. Среди них можно было встретить и арабов, обращенных в христианство. По договору на владение землей («апризион»), заключенному на выгодных условиях, эти новые поселенцы должны были распахивать новые, нетронутые земли, которых в малонаселенном Руссильоне было еще много. Плюс к тому, вся область была покрыта сетью бенедиктинских аббатств, из которых часто уходили беглые монахи, также происходившие из Испании, и вскоре бенедиктинцы прославили себя романской архитектурой Сен-Мишель-де-Кюкса.

На массиве между Валенсией и Нарбонной тысячный год совпал со временем некоторой раздробленности - это постепенно зарождалась Каталония. Регион был разорван на разнообразные графства, среди которых был и Руссильон. Местные «касики» того времени были крупными землевладельцами или военачальниками: часто в обеих категориях выступали члены одной семьи, одни и те же люди. В полукрепостнической зависимости от них находилась крестьянская чернь, вынужденная следовать «дурным обычаям». В такой обстановке раздробленности обозначилась попытка региональной централизации, которую осуществили, с юга на север, графы Барселоны. Они не проявили активности в вопросе реконкисты против ислама. Но начиная с XII века они добились прямого господства над северокаталонскими графствами; им даже удалось около 1120 года установить свою власть над всем побережьем Лионского залива от Прованса до подступов к устью Эбра. По окончании долгой процедуры, начавшейся в 1137 году, Рамон Беренгер IV, граф Барселоны, взял в жены Петрониллу, наследницу Арагонского королевства. В следующем столетии, несмотря на некоторые преходящие неурядицы, арагонско-каталонский королевский дом, объединенный, таким образом, изначально династическим союзом, представал во всем своем королевском блеске (в прямом смысле слова). Власть и могущество этой династии опирались на устойчивую базу - стабильный рост населения, мелиорацию земель, которые по необходимости орошали или осушали, торговлю с исламским Магрибом,

[151]

письменную фиксацию местных обычаев, представительную власть кортесов. В городе Перпиньяне, чье название известно с 927 года, существовал муниципальный орган власти, другими словами, консулат, с 1157 года, даже раньше, чем в Барселоне. Каталанский язык, появившийся из неуступчивой латыни, постепенно, кусками и отрывками, возникает в письменных документах начиная с XI—XII веков. В 1258 году договор в Корбей знаменует собой важнейшее дипломатическое событие. Поскольку Франция «спустилась» в Лангедок, чтобы направить крестовый поход против альбигойцев. По общему соглашению граница между каталонцами и французами установилась по ущелью Сальс, между Нарбонне и Руссильоном. Так утвердилось приграничное положение региона, которое, плохо ли, хорошо ли, продолжалось до окончательной аннексии будущего департамента Восточные Пиренеи, осуществленной Мазарини в 1659 году.

Это был долгий стабильный период, отмеченный различными событиями. В 1276 году младший отпрыск царствующей арагонско-каталонской семьи воспользовался привилегированным положением у своих родителей и мерами по наследованию, ему предназначенными: тем временем, пока старший его брат Педро III держал в своих руках всю власть в Барселоне, младший, Яков II, прозванный «Майоркским», получил для себя и для своих потомков маленькое «майоркское» королевство, специально отделенное для него, включавшее в себя Монпелье, Балеарские острова, и действительно «королевский кусок» - Руссильон, Конфьян, Валлеспир, Сердан, то есть важнейшие территории северо-каталонских земель. Столицей этого «тришкиного кафтана» был не больше, не меньше как Перпиньян. Государство-спутник, которое таким образом выкристаллизовалось вокруг долин Теш, Те и Агли, на самом деле, оставалось не более чем спутником Арагона и даже получило такую «награду», как короткое вторжение французов в 1285 году (были и другие), которое произошло под предлогом «крестового похода» против Педро III Арагонского, на которого обрушились громы и молнии папского отлучения от церкви. Конец был близок - в 1344 году Яков III Майоркский вынужден был уступить свое королевство Педро IV Арагонскому. Вот и ушло с исторической сцены майоркское государство, но однако три четверти века своего

[152]

существования оно оставалось верным «духу времени», поскольку период позднего Средневековья, до эры окончательного утверждения крупных национальных государств, породил множество независимых региональных образований. Педро IV, в некотором смысле «проглотивший» своего двоюродного брата Якова III, мог ли он подозревать, что впоследствии кастильцы в свою очередь проглотят его Каталонию с Арагоном в придачу? Поглощение по цепочке... Вот какие были пиры у принцев)

В короткий период самоопределения, который свел в единое государство Балеарские острова и Руссильон с 1276 по 1344 годы, были, однако, достигнуты некоторые неплохие успехи: был возведен замок в Перпиньяне, некоторое время служивший королевской резиденцией, шел процесс роста населения, отмеченный, конечно, продовольственными кризисами и смертностью; велась широкая торговля, сукном и другими товарами со средиземноморским Востоком, Северной Африкой, Италией, Фландрией; в конце XIII века начали появляться первые мануфактуры по производству сукна в Перпиньяне; местные евреи давали деньги под проценты; активной была и деятельность городских монастырей; придворная жизнь была хорошо организована: руссильонская микрокультура стала служить образцом Арагону Педро Чопорного, а оттуда уже для всей Западной Европы (Бургундия, Франция...). Да, действительно, было дело в Перпиньяне с 1276 по 1344 годы!

Начиная с 1344 года и вплоть до 1463 года Руссильон и его спутники (Сердань, Валлеспир) вновь на юге оказались сплавленными с Каталонией и находились под властью арагонской династии. Каталонское государство было архипелагом городов, федерацией коммун, на вершине которой население (как и в Стране басков) было представлено в относительно «демократическом» (для того времени) виде кортесами - общим собранием, неизбежно платившим подать государю. Оно делилось на три «ветви», это был классический тройственный союз - дворянство, духовенство и городская буржуазия; последняя, в свою очередь, подразделялась, по меньшей мере, в некоторых городах, на три подветви (высшую, среднюю и низшую); эти три подветви символически представляли различные ступени социальной лестницы, сверху до самого низа, от патрициев до

[153]

 «низших классов», между которыми разделялись семьи непривилегированного сословия. Когда в 1410 году (после смерти Мартина I Справедливого) угасла правящая династия, новый государь был избран, после разнообразных интриг, из правящего дома Кастилии. Долгое время местная монархия показывала себя в роли высоких покровителей, царствовавших над кортесами. После 1410 года обозначилось стремление королевской власти обособиться от судеб своих подданных, что в качестве ответной реакции вызвало достаточно серьезные восстания. XIV и XV века, когда недалеко находился театр военных действий Столетней войны, разорявшей соседнюю Францию, были к тому же небезопасным периодом. И таким образом можно объяснить строительство достаточно большого количества крепостей.

Невозможно описать ситуацию ни в Руссильоне, ни в Каталонии в Средние века в розовых красках: за долгий период, последовавший за Черной чумой (1348) и сопровождавшийся последующими эпидемиями, общее количество населения Каталонии сократилось на 55% (со 125 000 до 56 000 дворов). Производство шерсти в Перпиньяне приходит в упадок, множатся заброшенные фермы, или mas ronecs. Серебра и золота не хватает, как и во всей Европе; погромы обрушиваются на евреев, оказавшихся в роли козла отпущения, народные и крестьянские восстания следуют одно за другим. Если рассматривать только Каталонию, то в 1462 году эти выступления приводят к катастрофе: в тот год жители Барселоны и прилегающей области затеяли гражданскую войну против своего государя Хуана II, графа Барселоны и короля Арагона. Он же вступил в союз с Людовиком XI, который стал его последним спасением от восставших подданных. Хуан за заключение союза отдал Людовику «свои города, замки и суверенные права в Руссильоне и Сердане» 4. Хитрый французский король не мог и желать лучшего, как завладеть Перпиньяном, на который, как он считал (как позже Карл VIII по отношению к Неаполю), имел право наследования по линии своей бабки с материнской стороны Виоланты, дочери графа и короля Хуана I. С двух попыток, в 1462-1463, а затем в 1472— 1473 годах, войска Людовика захватили город. Период второй французской оккупации продлился до 1493 года, когда Карл VIII, желая освободить свои силы для войны в Италии, возвратил Руссильон его прежним хозяевам, другими

[154]

словами, объединенной каталонской и арагонской короне, Фердинанду и Изабелле, которые были, помимо прочего, связаны с Кастилией, как всем известно; в сентябре того же года эти двое с триумфом вошли в Перпиньян; эти тяжелые двадцать лет пришлись на период неприкрытой французской экспансии на юге или стали ее предвестниками; она воплотилась в середине XV века, когда Валуа взяли в свои руки власть над частью Страны басков, затем она продвинулась немного восточнее (не считая моментального порабощения Руссильона) в виде нескончаемых войн в Италии, продлившихся с 1493 по 1559 год. Королевство Капетингов, ставшее вновь великой европейской державой по окончании Столетней войны, оказывало значительное давление на территории, находившиеся за его южными границами. Направление этого давления, по правде говоря, менялось с годами или с десятилетиями, поскольку оно перемещалось то на Пиренеи, то в Альпы и заальпийские территории.

Тринадцатого сентября 1493 года состоялся триумфальный въезд католических монархов, Фердинанда и Изабеллы, в замок Перпиньяна, возвращенного им Францией. Неделю спустя (21 сентября) они изгнали из города всех иудеев 5, которые двинулись в сторону Неаполя и Константинополя. В любом случае, повторная интеграция Руссильона в 1493 году в состав испанской территории после недолгих двух десятилетий поверхностного французского влияния не была простым восстановлением статус-кво. Тем временем испанское государство благодаря слиянию Кастилии и Арагона (следовательно, включая Каталонию) укрепило свое могущество и стало централизованным. Перпиньян отныне стал подчиняться Барселоне, где находилась резиденция королевского наместника католических монархов, который вскоре стал представлять Карла V, а затем мадридских Габсбургов; этот «наместник» выступал в роли вице-короля, даже полновластного князька. Каталанский язык потерял свой официальный престиж и уступил кастильскому, прямо как во Франции, где диалект «ойл» начинал отодвигать так называемые периферийные «патуа».

Эти разнообразные противоречия вели к некоторым проявлениям враждебности: в 1629 году в Перпиньяне проявились агрессивные настроения по отношению к Барселоне. Но это была обычная превратность! Что на самом

[155]

деле поражает, так это провинциализация этой небольшой страны. Перпиньян, как и Монпелье, раньше выступал как крупный средиземноморский порт, открытый для любой торговли с мусульманским Востоком. Однако из-за кризисов периода позднего Средневековья численность населения этого города упала с 18 000жителей еще в 1378 году до 8 000 к XV веку 6. Впоследствии эта цифра оставалась практически неизменной до примерно 1640 года лишь с небольшой тенденцией к росту. Упадок маскировался пышными барочными празднествами, которыми поражал воображение в течение пасхальной недели склонный к зрелищности католицизм, обновленный вследствие контрреформации и тридентского духа. Перпиньян за своими крепостными стенами был своего рода подступом к Испании, ключом к полуострову, из-за чего он в период между 1496 и 1600 годами (в частности, в 1496, 1502, 1542, 1597 годах) много раз подвергался нападениям со стороны французской армии.

[156]

Цитируется по изд.: Ле Руа Ладюри Э. История регионов Франции. Периферийные регионы Франции от истоков до наших дней. М., 2005, с. 149-156.

Примечания

1. Обо всем этом и последующем см. два хороших тома нашего бывшего ученика и друга: Sagnes J. Le Pays Catalan. Vol. I и II. Pau: Soci6t6 nouvelle d'edition regionale et de diffusion, 1983. P. 74 sq.

2. Ponsich P. Des Wisigoths aux Arabes et aux Carolingiens: Sagnes J. Op. cit. Vol. 1. P. 139-175, в частности стр. 154-155.

3. Благодаря Церкви и духовенству, как регулярному, так и секуляризованному, вестготы смогли умерить с помощью христианской идеи божественной справедливости «германскую или римскую концепцию о монархической власти. Закон Ресесуинта, выдвинутый в 654 году на восьмом соборе в Толедо, уже провозглашал: Ты будешь королем этого народа, если ты будешь поступать по справедливости (si recta facis), а иначе ты им не будешь!« Это тон — и в этом был источник — знаменитых арагонских fueros, которыми потом присягали каталонские короли» (Ponsich Р. // Sagnes J. Op. cit. Т. 1. P. 151).

4. Nadal-Farreras J., Wolff P. Histoire de la Catalogne. Toulouse:' Privat, 1982. P. 342.

5. Calmette J., Vidal P. Histoire du Roussilion. P.: Honore Champion, 1975. P. 158; Duriiat M. Histoire du Roussilion. P.: PUF, coll. - «Que sais-je?», 1962. P. 79.

6. В Руссильоне в XVI веке наблюдался, тем не менее, экономический подъем, в частности, благодаря формированию «железной аристократии» разумеется, в рамках развития ремесленного производства и металлургической промышленности: Nouvelle Histoire du Roussilion, под руководством Jean Sagnes. Perpignan, Le Trabucaire, 1999. P. 205 (посвящение M. Ларгье).