Москва в 1937 году

Внешние недостатки. В течение нескольких недель я думал, что источником этих проявлений был страх. Они вызывали у меня недоверие уже только потому, что в Москве все еще ощущается недостаток во мно­гом, что нам на Западе кажется необходимым. Жизнь в Москве никоим образом не является такой легкой, как этого хоте­лось бы руководителям.

Питание. Годы голода остались позади, это правда. В многочисленных магазинах можно в любое время и в большом выборе получить продукты питания по ценам, вполне доступным среднему гражданину Союза — рабочему и крестьянину. Особенно дешевы и весьма хороши по качеству консервы всех видов. Статистика показывает, что на одного жителя Советского Союза приходится больше продуктов питания и лучшего качества, чем, например, в Гер­манской империи или в Италии, и, судя по тому, что я видел во время небольшой поездки по Союзу, эта статистика не лжет. Бросается в глаза изобилие угощения, с которым люди даже с ограниченными средствами принимают нежданного гостя. Правда, эта обильная и доброкачественная пища при­готовляется часто без любви к делу и без искусства. Но моск­вичу нравится его еда — ведь его стол так хорошо обставлен только c недавних пор. В течение двух лет, c 1934 по 1936 год, потребление пищевых продуктов в Москве увеличилось на 28,8% на душу населения, а если взять статистику довоенного времени, то с 1913 по 1937 год потребление мяса и жиров вы­росло на 95%, сахара — на 250%, хлеба — на 150%, карто­феля – на 65%. Неудивительно, что после стольких лет го­лода и лишений москвичу его питание кажется идеальным.

Одежда. Тех, кто знает прежнюю Москву, удивляет также заметное улучшение в одежде. В одном лишь 1936 году затраты населения на одежду увеличились на 50,8%. Однако тому, кто видит Москву впервые, одежда кажется довольно неприглядной. Правда, достать необходи­мое можно, притом некоторые вещи, как, например, овчины или галоши, поразительно дешевы, остальные большей частью довольно дороги. Но что абсолютно отсутствует — это ком­форт. Если кто-либо, женщина или мужчина, хочет быть хо­рошо и со вкусом одет, он должен затратить на это много труда, и все же своей цели он никогда вполне не достигнет. Однажды у меня собралось несколько человек, среди них была одна очень хорошо одетая актриса. Хвалили ее платье. «Это я одол­жила в театре», — призналась она.

Что есть и чего нет. Когда приезжаешь с Запада, бросается в глаза также недостаток в других вещах по­вседневного обихода. Например, очень огра­ничен выбор бумаги всякого рода, и в магазинах можно по­лучить ее только в небольших количествах; ощущается также недостаток в косметических и медицинских товарах. При посещении магазинов бросается в глаза некоторая безвкусность отдельных товаров. Многое, правда, опять-таки радует своей красивой формой, целесообразностью и дешевизной, например настольные лампы, деревянные коробки, фотоаппа­раты, граммофоны. Очевидно, что с возрастающей зажиточностыо повышаются и потребности, и если в годы нужды люди довольствовались только самым необходимым, то теперь начал расти спрос и на излишества. Спрос этот растет настолько быстро, что производство не поспевает за ним и у магазинов можно часто увидеть очереди.

Средства сообщения. Существуют еще другие неудобства, осложняющие быт москвичей. Правда, средства со­общения работают хорошо, и наивная гор­дость местных патриотов по отношению к их метрополитену вполне обоснована: он действительно самый красивый и са­мый удобный в мире. Но трамваи зачастую еще переполнены, а получить такси очень трудно. Один мой знакомый, проживаю­щий в сорока километрах от Москвы, опоздал на поезд, отходящий за границу, только потому, что, несмотря на многочасовые по­иски, не мог достать автомобиля для перевозки своего багажа.

Мелкие заботы. Бюрократизм тоже способствует осложнению московского быта. На въезд в квартиру, на путешествие, на приобретение горючего для автомобиля, на вход в некоторые общественные здания и во многих других случаях требуются удостоверения. «Пропуск» — разрешение — это одно из первых русских слов, которые должен запомнить иностранец. Поездка за город тоже нелегкое дело для ино­странца. В окрестностях Москвы очень мало гостиниц и ресто­ранов, а бесчисленные дома отдыха доступны только членам профессиональных организаций. Аккредитованный посланник одного иностранного государства рассказывал мне, — при этом только полушутя, — с какой тоской он стоит в празд­ничные дни перед рабочими бассейнами для плавания; он никуда не имеет доступа.

Жилищная нужда. Однако тяжелее всего ощущается жилищ­ная нужда. Значительная часть населения жи­вет скученно, в крохотных убогих комнатуш­ках, трудно проветриваемых зимой. Приходится становиться в очередь в уборную и к водопроводу. Видные политические деятели, писатели, ученые с высокими окладами живут при­митивнее, чем некоторые мелкие буржуа на Западе.

Цитируется по изд.: Лион Фейхтвангер. Москва. 1937. М., Политиздат, 1937.

Рубрика: