Мыза Пелла

МЬІЗА ПЕЛЛА И УСАДЬБА ЦАРИЦЬІНО

И водоемы, и колонны...
И стены - призракам подобны,
И вот на башнях- шпилей нет...
И вот лишь две иль три руины
Вещают смутно о былом.

В. Брюсов. Сон

В шестидесяти километрах от Санкт-Петербурга при впадении Реки Тосны в Неву расположен молодой город Отрадное, проехать в который можно пригородной электричкой с Московского вокзала до железнодорожной станции «Пелла».

На месте Отрадного находилось некогда имение, приобретенное Екатериной ІІ для внука Александра. По преданию, имение было названо Пеллой в память о древней столице Македонии, где родился Александр Македонский.

При императрице Елизавете Петровне местностью у устья Тосны владел Долгоруков, от жены которого ее купил в 1762 году И. И. Неплюев, - сообщает В. Воинов (Старые годы, 1916. окт.-дек.).

Имение Неплюева было куплено в свою очередь императрицей Екатериной ІІ в 1784 году, в год смерти ее очередного любимца А. Д. Ланского, за племянника которого впоследствии выйдет замуж вдова А. Пушкина Наталья Гончарова.

Здесь, в дикой лесистой местности на берегу Невы, Екатерина ІІ задумала построить замок, чтобы жить там в пустыне вдали от Петербурга.

Стареющая императрица, проживая в Пелле, вела уединенную жизнь, работая над своим словарем и занимаясь историей.

О самом названии мызы - «Пелла» - существует еще несколько преданий. По одному из них, название это было дано местности Петром І в память пролива Пеллы в Ладожском озере между островами Лукгольмским и Уксинским.

Другое предание говорит о том, что Пеллой звали первую любимую лошадь Александра Македонского, на которой он, еще будучи мальчиком, учился ездить верхом. На ее могиле впоследствии Александр Македонский приказал поставить памятник.

А если открыть «Словарь народных географических терминов» Э. Мурзаева, то можно прочесть:

«ПЕЛА - низкое мокрое место в лесу, поросшее травой или мхом», или «низкий невспаханный участок поля, где обычно стоит вода».

Жители Санкт-Петербурга и его пригородов знают много таких типичных для своей области мест.

...13 марта 1785 года, т. е. за два месяца до своей поездки в Царицыно, известной своей трагичностью в истории русской архитектуры, Екатерина ІІ утвердила проект дворца для мызы Пеллы.

«Строение сие, - говорится в указе от этого числа, - производить по планам архитектора Старова...» И Пелла была построена.

Дворцовые постройки занимали огромную площадь и состояли, помимо главного, большого дворца, из целого ряда служб и павильонов, различных по своему характеру. Все они были соединены между собою аркадами, галереями или колоннадами, составляя одно грандиозное целое.

Пять из этих павильонов были особенно красивы.

Два одинаковых и симметричных павильона стояли у берега по бокам главного здания дворца, в одном из них жила сама императрица, а в другом - ее свита.

В главном здании особенно красив был большой зал, украшенный наподобие залов в римских банях и предназначенный для больших приемов и торжеств.

Императрица постоянно заботилась о достойном украшении своей новой загородной резиденции, а иногда, в свободное время, даже сама принимала участие в работах по ее устройству.

Секретарь Екатерины ІІ Храповицкий отмечает в своем дневнике от 4 августа 1787 года: «Приказано ехать в Пеллу, где был ночлег.

Здание прекрасно, и сад тоже. Императрица сама изволила работать...»

Позднее 29 октября 1789 года Храповицкий пишет о приказании, данном императрицею Джакомо Кваренги (1744-1817), «сделать рисунки обелискам для Пеллы на победы нынешней войны».

Насколько императрица была удовлетворена и гордилась Пеллинским дворцом, видно из ее письма барону Гримму от 1786 года, в котором она пишет: «Все мои дворцы только хижины по сравнению с Пеллой, которая воздвигается как феникс».

Императрица не жалела средств для этого дворца. За одни только мраморные колонны повелено ею было заплатить 19172 рубля 19 копеек, а за зеркала с завода князя Потемкина - 26100 рублей. Этих сумм с лихвой хватило бы для завершения строительства в Царицыне.

За четыре года до своей смерти Екатерина ІІ пишет завещание, в котором она указывает место для своею погребения в зависимости от того, где ее застанет смертный час.

Она упоминает, между прочим, и Пеллу: «Если в Пелле умру, то перевозить водою в Невский монастырь».

Все эти отрывочные сведения говорят о том, как много было потрачено императрицею энергии для создания резиденции в Пелле.

Было выбрано весьма удачное и живописное местоположение на берегу красавицы Невы, были привлечены лучшие силы как для сооружения самих зданий, так и для разбивки огромнейшего парка в «английском вкусе».

Екатерина наслаждалась роскошью, комфортом и красивым местоположением своих дворцов, дач, оранжерей, садов. Обо всем этом говорится часто и подробно в письмах к разным лицам. Например, к барону Гримму.

Екатерина была чрезвычайно довольна, когда иностранные путешественники, архитекторы, художники, специалисты в устройстве садов и парков хвалили ее вкус и восхищались прелестью Петербурга, Царского Села...

Она любила описывать роскошь и изящество зеркал и колоннад, картин и статуй, пышность и уютность покоев в Эрмитаже, импозантную архитектуру зданий, построенных итальянским архитектором Джакомо Кваренги.

А свою страсть к разведению садов и парков, к постройке дворцов она называла «плантоманией».

...Император Павел І приказал разобрать Пеллу - это великолепное творение замечательного русского зодчего Ивана Егоровича Старова.

Строительный материал пошел на постройку Михайловского замка и Казанской церкви. Уцелел лишь один корпус из семи да несколько отдельных частей некогда многочисленных служб дворца. Уцелела также группа строений, стоящая в некотором отдалении от дворца, но и они подверглись разрушениям во время блокады Ленинграда.

...Между Пеллой и Царицыном есть тонкая связующая нить: у обоих трагически сложилась судьба. В литературе существует на сей счет несколько различных версий: Так, В. Л. Снегирев, автор замечательной книги «Знаменитый зодчий Василий Иванович Баженов», выпущенной издательством «Московский рабочий» в 1950 году, объясняет это начавшейся второй русско-турецкой войной 1787-1791 годов, которая якобы резко ограничила финансовые возможности государства.

Доктор архитектуры М. А. Ильин в своей статье «Загадка Царицынского дворца», опубликованной в журнале «Наука и жизнь» в Не 3 за 1968 год, объясняет это тем, что отношения между императрицею и ее сыном обострились настолько, что Екатерина подумывала лишить Павла престола, объявив наследником своего внука Александра, и наличие построенных парных и симметрично расположенных павильонов в Царицыне было якобы политическим вызовом, ибо уравнивало значение дома самой императрицы со значением дома великого князя Павла.

Очень сомнительное предположение, так как в Пелле тоже были возведены парные симметричные павильоны.

Причина гнева императрицы, видимо, заключалась не в этом.

В 1784 году у Василия Ивановича Баженова появился серьезный молодой соперник, конкурент, тоже гениальный зодчий Иван Егорович Старов, который был на семь лет моложе Баженова.

За год до поездки Екатерины ІІ в Москву, а именно в 1784 году, И. Е. Старов получил должность. Он был назначен главным архитектором конторы строений домов и садов дворцового ведомства.

И к нему, как к критику, каждый раз обращалась Екатерина ІІ, получая проекты и письма В. И. Баженова, М. Ф. Казакова и других архитекторов.

Будучи ближе к Екатерине, Старов, естественно, оказывал влияние на развитие архитектурного вкуса императрицы и пользовался к тому же расположением и хорошим отношением к нему фаворита Екатерины II, светлейшего князя Григория Потемкина-Таврического, которому он в 1786-1787 годах построил Таврический дворец в Петербурге и за 1786-1787 годы построил ему же дворец в Екатеринославе, впоследствии разрушенный фашистскими захватчиками.

...Итак, в начале 1785 года Старов представил Екатерине ІІ проект дворца в Пелле, который был рассмотрен и утвержден ею 13 марта, т. е. за два месяца до ее поездки в Москву и Царицыно.

Для постройки нужны были деньги, и, очевидно, было предрешено приостановить финансирование строительства в Царицыне.

Нужен был только какой-то благовидный предлог сделать это. Такой, например, как чума 1771 года, приостановившая строительство Кремлевского дворца. Но предлог не находился.

К этому следует добавить еще один исторический факт.

Из камер-фурьерского церемониального журнала 1785 года известно, что императрица последний раз побывала в Царицыне З июня, а на другой день она уже осматривала Екатерининский дворец, построенный архитектором Карлом Ивановичем Бланком в классическом стиле с просторными и широкими комнатами и рядом с расположенным Головинским садом. Вероятно, впечатление от посещения последнего было не в пользу Царицына.

Что же касается причин для гнева, то их у Екатерины ІІ было более чем достаточно. Ей передали, что Баженов состоит членом масонской ложи и что он изволил критиковать указы императрицы, говоря, что «длинные указы столь же разумны, как тридцатиаршинные бревна».

Екатерина с удовольствием отказалась бы от Царицына, но жив еще был Г. Потемкин-Таврический, наместник богатейшего края, отвоеванного у Турции, поставщик большого количества зерна в Москву и Петербург. Он же - идейный вдохновитель и инициатор строительства в Царицыне и его окрестностях. Уже не фаворит, но человек очень влиятельный. И вот в одном из его писем того периода к императрице снова прозвучала волшебная и обычная в таких случаях формула источника финансирования: «...осмеливаюсь испрашивать на произведение строительства всех остающихся за расходами сумм доходов» и в другом месте «...остатки довольны еще будут на создание Царицына».

Это был как бы ответ Г. Потемкина-Таврического на подаренный ему Таврический дворец. И он настоял на завершении строительства в Царицыне 1.

Три не понравившихся императрице дворца были разобраны.

Строительство нового большого дворца было поручено, правда, не сразу вести уже архитектору Матвею Федоровичу Казакову. Смене архитектора в Царицыне предшествовал конкурс, устроенный императрицей: следовало ответить на вопрос: как поправить постройки усадьбы в Царицыне? Совершенно ясно, что итоги конкурса были заранее предрешены, и новым архитектором Царицына стал М. Казаков. ...Если же рассматривать события относительно 1785 года, то следует отметить, что Царицыно не было нужно ни Екатерине ІІ, ни ее сыну Павлу, которому строили дворцы в Павловске (1782-1786) архитектор Чарльз Камерон и в Гатчине (1766-1790) архитектор Антонио Ринальди.

Примечания

1. Панухина Н. Архитектор и артиллерии капитан // Советский музей. 1987. Не 2. С. 52-54

Цитируется по изд.: Сергеев И. Царицыно. Люди, события, факты. М., 1995, с. 89-93.

 

 

 

 

 

Б

Казаков

Сергеев И. «Архитектурии прапорщик» (Сергеев И. Царицыно. Люди, события, факты. М., 1995).

Шел 1785 год. Императрица России Екатерина ІІ узнала о героическом поступке архитектора Матвея Федоровича Казакова на строительстве в Кремле Сенатского здания (1776-1789) - ныне здания Верховного Совета РФ, диаметр купола огромного зала которого - 24,7 метра - самый большой в России. Для сравнения скажем, что диаметр купола Исаакиевского собора, построенного через 70 лет, в 1858 году, на З метра меньше и составляет 21,8 метра (СЭС. С. 505). Императрице рассказали, что работавшие люди боялись разбирать кружала из-под построенного купола, высказывая опасения, что свод рухнет. И тогда Казаков встал на вершине купола там, где теперь вывешен трехцветный флаг, и стоял до тех пор, пока кружала не были сняты.

Приехав в июне 1785 года на 4 дня в Москву, Екатерина осмотрела законченное здание и сказала Казакову: Как все хорошо! Какое искусство! Это превзошло мое ожидание; нынешний день ты подарил меня удовольствием редким; с тобой я сочтуся, а теперь вот тебе мои перчатки, отдай их жене и скажи ей, что это память моего к тебе благоволения... 1

Матвей Федорович Казаков родился в Москве 28 октября (по старому стилю) 1738 года. Его отец был грамотным матросом, переведенным в 1723 году в «копиисты›› Московской адмиралтейской конторы, а в 1732 году-в Главный военный комиссариат. Возможно, что отец был первым учителем своего сына. Вероятно, от своего отца Матвей Казаков перенял искусство каллиграфического письма.

Детство его прошло в тихих глухих Садовниках в районе Замоскворечья. Перед его глазами во дворе строились большие каменные склады для военного ведомства и для конторы. Весь строительный процесс проходил на глазах любознательного мальчика, и он начал рисовать.

Во главе военного Комиссариата стоял тогда М. М. Измайлов, часто наезжавший в Садовники. Он-то и обратил внимание на мальчика, постоянно что-то рисовавшего. Измайлов принял участие в судьбе даровитого юноши, в тринадцатилетнем возрасте оставшегося сиротой, поместив его в недавно открытую архитектурную школу Дмитрия Васильевича Ухтомского. В 1751 году пришел указ из Сенатской конторы Ухтомскому:

...в команду вашу к письменному исправлению и к обучению архитектуре Главного Комиссариата умершего подканцеляриста Федора Казакова сына Матвея, который еще к делам никуда не определен, определить с награждением жалованья против младших архитектуры учеников по рублю в месяц...

Архитектор Д. Ухтомский (1719-1761) сыграл большую роль в развитии русской архитектуры ХVІІІ века. Он был основателем первой школы архитекторов в России - задолго до учреждения Академии художеств.

Его помощниками были такие прославленные впоследствии архитекторы, как К. Бланк, А. Кокоринов, П. Никитин.

С уходом в 1760 году Ухтомского в отставку руководство школой перешло к его старшему помощнику П. Никитину, а помощником Никитина стал Казаков, отличавшийся талантливым составлением проектов.

В том же 1760 году Казаков был выпущен из школы с чином «архитектурии прапорщика». Одновременно он был назначен в «команду» к Никитину, исполнявшему должность главного архитектора Москвы.

В тот год сгорела Тверь, которая играла большую роль в экономике России. На работы по восстановлению Твери был направлен Никитин. Он организовал особую команду, поставив во главе ее Казакова.

Строительство Твери в довольно короткий срок (в два с половиной года) сразу выдвинуло Казакова в ряды первых архитекторов России, на него было обращено внимание как на талантливого мастера, умевшего строить в «новом вкусе». Поэтому, когда у Бецкого возникла мысль соорудить в Москве Воспитательный дом, то одновременно с назначением строителем здания Карла Бланка был приглашен и Казаков для выполнения «фасадической части» проекта. Тогда же он выполнил отличный проект озеленения всего огромного прилегающего к дому участка территории под живописный парк с красивыми сходами к Москве-реке. К сожалению, этот проект планировки не был выполнен.

В 1768 году была образована «Экспедиция по строению Кремлевского дворца» на набережной Москвы-реки по проекту Баженова, который задумал создать дворец, «достойный к прославлению Российской державы». По настоянию Баженова главным помощником его со званием «заархитектора» был приглашен Казаков. Работы были начаты, но после окончания русско-турецкой войны они были, по повелению Екатерины ІІ, прекращены, а Казакову был передан заказ на строительство «Петровского подъездного дворца». Проект, представленный Казаковым, был утвержден, и на пустыре, принадлежавшем упраздненному Петровскому монастырю, в течение 7 лет, с 1775 и по 1782 год, был построен дворец с оградой вокруг, с башнями в сказочно-романтическом стиле, а средний зал дворца был выполнен в строго классическом стиле с колоннадой. Дворец и поныне украшает собой одно из мест Москвы (Ленинградский проспект, 40).

В 1776 году одновременно с постройкой Петровского дворцаКазаков приступает к своему величайшему творению – зданию Сената в Кремле 2.

Для строительства был куплен у Трубецких и Борятинских большой участок земли напротив Арсенала, которым они владели по вотчинному праву. Он был треугольной формы.

Строилось здание 11 лет, а затем еще отделочные работы велись два года. Первая очередь строительства была закончена к 1784 году, к ожидавшемуся приезду императрицы в Москву.

Со стороны Красной площади, в ансамбль которой неотъемлемо вошло новое здание, Казаков построил круглый зал с куполом, возвышающимися над Кремлевской стеной. Зал освещается тремя ярусами окон, выходящими на центральный внутренний двор, и украшен восемнадцатью барельефами с надписями, объясняющими смысл сюжета.

Эти надписи, восхваляя Екатерину ІІ, вместе с тем прославляли законность, правосудие, просвещение- чаяния и идеалы передовых людей ХУІІІ века. В составлении сюжетов и надписей принимали участие поэт Г. Р. Державин и Н. А. Львов. Современники высоко оценили работу Казакова, назвав это здание «русским Пантеоном».

Третьей значительной работой, выполненной Казаковым в этот период, считается постройка усадьбы в Петровском-Алабине (1775-1785) - в имении Демидовых под Москвой. Упоминаемая во всех учебниках очаровательная усадьба эта была одной из первых загородных построек Казакова, который достиг здесь замечательного архитектурного решения, удивляющего смелой композицией и блестящим исполнением. Как в генеральном плане, так и во всей архитектурной обработке, вплоть до ее мельчайших деталей, все в Петровском-Алабине находится в строгой соразмерности.

Наступил расцвет деятельности Казакова. Диапазон его работ ширился, охватывая уже и провинцию. Он приглашался к работам по обновлению Калуги и Коломны, где по его проектам было выстроено несколько домов.

В таком же сказочно-романтическом стиле, как и Петровский замок, Казаков обновляет под Коломной Голутвинский монастырь, башни которого высокие и вместе с тем тонкие, как минареты, плывут в утреннем тумане, и из окна вагона, проходящего здесь на рассвете поезда, кажутся волшебным сном или миражным видением.

Возвратившись в Москву, Казаков принял ряд заказов на сооружение общественных и частных зданий. На углу Большой Дмитровки и Охотного ряда, по заказу Долгорукого, он выстроил дом, вскоре приобретенный московским дворянством для устройства собраний к предстоящему приезду Екатерины ІІ. Внутренний двор этого дома был приспособлен для устройства большого парадного зала на 3000 человек. Этот дом -лучшее после Сената произведение Казакова, хотя от него сохранился только зал, вид фасада был изменен при перестройке дома в 1906 году.

В 80-е годы Казаков усиленно занят строительством правительственных и общественных зданий в Москве. В их числе - Московский университет, дом главнокомандующего, перестройка старого здания Лефортовского дворца, здание Нового Комиссариата и т. д. (ныне штаб МВО на ул. Осипенко).

Наиболее ценным памятником этого периода деятельности Казакова является здание Московского университета, так называемое старое здание.

И вот Казакову поручают заново произвести постройку дворца в Царицыне, что ставит его в неловкое и затруднительное положение по отношению к Баженову.

Так как целы остались окружающие дворец живописные здания, перед Казаковым встала задача создать дворец, не нарушающий общей гармонии.

В 1786 году его проект был утвержден, и ему было поручено производить перестройку.

...Из последних наиболее значительных работ Казакова следует отметить проектирование и строительство Голицынской больницы (1796-1801) и Павловской больницы (1802-1807), строительство которой Казаков осуществил после своей отставки в 1801 году.

Помимо практической своей деятельности, в течение 50 лет Казаков занимался и педагогикой. Он организовал при Кремлевской экспедиции, принятой им от Баженова, архитектурную школу.

Учениками и последователями Казакова были виднейшие московские архитекторы - И. Еготов, 0. Бове, А. Бакарев, Д. Тюрин и др.

Стараниями Казакова в Москве были подготовлены кадры опытных архитекторов и мастеров. Необходимость в этих кадрах особенно

проявилась после пожара 1812 года, когда понадобилось осуществить громадную по масштабам того времени отстройку сгоревшей Москвы.

Умер Казаков 26 октября 1812 года в Рязани.

Память о великом московском зодчем хранится в многочисленных памятниках, творцом которых он был. Он оставил нам и богатое документальное наследство (см. «Альбомы М. Ф. Казакова») 3.

Примечания

1. Бондаренко И. Архитектор Матвей Федорович Казаков. М., 1912. С. 10.

2. Первоначально строительство Сената предположено было поручить архитектору Карлу Бланку, но победило дарование Казакова, проект которого был утвержден, и он был назначен архитектором и строителем Сената, а Бланк был оставлен консультантом, скрепляющим все сметы.

3. Находятся в музее Архитектуры.

Цитируется по изд.: Сергеев И. Царицыно. Люди, события, факты. М., 1995, с. 94-97.

 

Г

Царицыно: Большой дворец

...страсть к постройкам усилилась у нас, как никогда, и ни одним землетрясением не разрушена столько зданий, сколько мы их строим. Стройка - дело дьявольское: она пожирает деньги, и чем больше строишь, тем больше хочется строить. Это - болезнь, как запой...

Из письма 1779 г. Екатерины ІІ к Гримму 1

Принято считать, что Матвей Федорович Казаков приступил к работам в Царицыне в 1786 году. Однако многие исследователи, публикуя работы о деятельности Казакова и Баженова, ссылаются на «Дело о бытии архитектором Казакову при строении дворца Петровского, новых присутственных мест и при разборке старых строений, а Бланку при строении Екатерининского дворца и в селе Царицыне плотины и мельницы...››, хранящееся в Центральном государственном архиве древних актов. Причем один автор заимствует у другого. А между тем курьез заключается в том, что сами они этого «Дела» не читали и, следовательно, не анализировали.

Дело в том, что содержание этого архивного документа расходится с названием. Такие парадоксы в истории встречаются. В «Деле» же говорится о том, что 29 октября 1778 года состоялось совещание в полном составе архитекторов и строителей Экспедиции Кремлевского строения, на котором было определено, что и кому строить в следующем 1779 году. В заключительных документах этого совещания имеется фраза:

«...строение каменной плотины и мельницы в селе Царицыне неотложно сие строение принять от господина Бланка для производства господину Казакову».

К сожалению, ничего неизвестно о том, как впоследствии развернулись события на практике.

Если Казаков выполнил это указание, то это значит, что он был привлечен к работам в Царицыне в 1779, а не в 1786 году, т. е. на семь лет ранее, чем это считалось до настоящего времени. В альбомах Казакова нет чертежей этой плотины.

Спорны и посылки историков о том, когда был разобран Большой кавалерский корпус.

Баженовский дворец в Царицыне состоял не из одного строения, а из трех павильонов, расположенных подковообразно на небольшом расстоянии один от другого. Все павильоны дворца воспринимались современниками как нечто целое. Три стены каждого павильона в течение дня равномерно освещались лучами солнца и имели, как говорят архитекторы, нормальную инсоляцию, чего нельзя сказать о северной стороне дворца Казакова. Своим расположением эти три павильона составляли в плане как бы подкову, внутренний дворик которой был ориентирован в южную сторону. Каждый из симметричных павильонов в свою очередь имел большую подковообразную комнату-лоджию, связанную с ландшафтом и ориентированную в южную сторону. Не исключено, что в основе идеи строительства этих трех дворцов Баженов использовал аналог в виде какой-то итальянской виллы. Такие строения хороши лишь для стран с жарким климатом.

В Центральном государственном архиве древних актов 2 хранится документ, свидетельствующий, что Большой кавалерский корпус дворца Баженова был разобран лишь в 1794 году. И если бы Казаков протянул с его сносом еще два года, то в связи со смертью императрицы он был бы сохранен.

Итак, Василий Иванович Баженов работал в Царицыне 10 лет: с 1775 по 1785 год. В следующие 10 лет, с 1786 года по 1795 год, эстафету строительства от него принял Матвей Федорович Казаков. Он, как и Баженов, спроектировал дворец в виде двух сооружений, соединенных между собою узкой галереей, по сути дела, переходом из одной части дворца в другую: галерея читается в плане как второстепенное соединительное звено дворцовых корпусов. А вот со стороны северного и южного фасадов она создает ложное представление как бы главной части монументального сооружения.

Дворец украшают восемь башен. В двух северных башнях были расположены лестницы с правым и левым заходами в каждой. Нижний марш этих лестниц, как утверждают некоторые старожилы, мог подниматься вверх на цепях или канатах с помощью ворота и перекрывать доступ на высокий второй этаж в ночное время. Это обстоятельство, а также характер псевдоготической архитектуры дали основание авторам 3 книг полемизировать на тему, что строили Баженов и Казаков в Царицыне -дворцы или замки?

Была и третья, центральная, лестница. Она была двухзаходной и размещалась с северной стороны в соединительной галерее. Она хорошо прослеживается по «следам» кирпичной кладки.

Большой дворец в Царицыне имел и подвалы, в настоящее время засыпанные. Газета «Вечерняя Москва» 13 февраля 1990 года в очерке Б. Талова и И. Прокофьева «Находка в Царицыне»

сообщала своим читателям:

...Исследования подземелий Царицынского парка принесли первые результаты. Судя по всему, обнаружен подземный ход, связывающий Малый и Большой дворцы. Биолокация позволила узнать, что стены хода, достигающие почти метровой толщины, сложены из кирпича, а верхняя часть свода - из белого камня.

Проволочная рамка «увидела» под землей остатки старых дренажных систем и фундаментов, а также иные аномалии, которые вполне могут оказаться подземными ходами. Увы, проникнуть в них из разрушенных дворцов пока невозможно... Из записи в журнале экспедиции: На всем протяжении от Малого до Большого дворца четко прослеживается неизвестная подземная аномалия следующих размеров: ширина - 4 метра 60 сантиметров, высота - 3 метра 10 сантиметров. При более тщательном биолокационном исследовании удалось установить внутри аномалии некий пустующий объем, ширина - 2 метра 20 сантиметров, высота - 2 метра 30 сантиметров.

В связи с подземным ходом, связывающим Большой дворец с Малым, о возможности существования которого говорит биолокационный прогноз, необходимо дополнить рассказ о Малом дворце.

Выше уже говорилось о винтовой лестнице этого дворца, доступ к которой был возможен из двух помещений. Она вела в подземелье и была расположена в южной половине Малого дворца. Что же касается подземного перехода, то он по биолокационному прогнозу шел в северную половину Малого дворца. И этот «разрыв» между ними позволяет высказать несколько гипотез о предназначении подвала в Малом дворце. Он мог использоваться как туалет, цейхгауз, погреб для хранения вина или иметь другое неизвестное нам предназначение.

Как выяснилось из заявления археолога ГМДПИ Ю. Ф. Иващенко, Малый дворец не обследовался с должной тщательностью. Но добровольные помощники реставраторов под руководством А. Олейника, расчищая «полы» Малого дворца, обнаружили парусность кирпичной кладки, идущей вверх. Участок, где была расположена винтовая лестница, им раскапывать не разрешили.

Архитектурная конструкция Большого дворца неоднократно были описана различными авторами монографий и книг, поэтому здесь следует отметить только то, что верхний этаж дворца Казаков опоясал балконами, крупные кронштейны которых сохранились до нашего времени. Это как раз те «висящие галереи», по которым когда-то любил расхаживать П. Свиньин. При строительстве Большого дворца Казаков так же, как и Баженов, столкнулся с финансовыми затруднениями. В 1791 году неожиданно умер Потемкин (был на 10 лет моложе Екатерины ІІ), инициатор строительства в Царицыне. И Казаков вынужден был срочно переработать проект, сократив высоту дворца на этаж.

Примечания

1. См. Русский архив, 1878. Ы9 9. С. 60.

2. ЦГАДА, Дворцовая канцелярия, М., 1975.

3. Шишко А. Каменных дел мастер. М., 1975.

Цитируется по изд.: Сергеев И. Царицыно. Люди, события, факты. М., 1995, с. 98-100.