Томск – город купцов и мещан

Самый известный в Сибири исследователь, историк, фольклорист и музеевед Григорий Николаевич Потанин в то время, когда только начинал свои фольклорные сборы, услышал и записал такую песенку:

 Славный Томский городок,
на прекрасе он стоит,
 На прекрасе на таком,
он над Томью, над рекой.
 Над Томью, над рекой,
шла Машенька за водой,
Шла Машенька за водой,
за холодной, ключевой…

Думаю, что в этой незатейливой песенке, которую распевали в стародавние времена, вполне проявились настроения и жизнь нашего города в те годы, когда Томск утратил свое военное значение и превратился, говоря словами того же Потанина, в город купцов и «задолженных им мещан». В этой краткой образной формуле было зашифровано сословное деление общества, официально введенное в царствование Екатерины II. В отличие от предыдущих категорий и групп населения права и обязанности сословий закреплялись в законодательстве и передавались по наследству.

Если обратиться непосредственно к Томску, то можно сказать, что, как и повсеместно в стране, самым привилегированным сословием были дворяне: они освобождались от уплаты податей, не подвергались телесным наказаниям, имели право на приобретение земли и крепостных крестьян. Дворянского достоинства, которое передавалось жене и детям, дворянина мог лишить только суд. В Сибири, где помещичье землевладение отсутствовало, дворяне находились на службе – государственной или военной. Вторую привилегированную группу томского населения, свободного от телесных наказаний, податей и повинностей, составляло сословие духовных. Как правило, это были священнослужители, их жены и дети. В 1832 году указом Николая I было введено сословие почетных граждан, которое по правам и привилегиям приближалось к дворянству. Чаще всего это сословное звание присваивалось выпускникам средних и высших учебных заведений (из низших сословий), а также выходцам из купечества.

Томское купечество, как и повсюду в стране, первоначально подразделялось, в зависимости от размеров капитала, на три гильдии. В середине XIX века низшую 3-ю гильдию отменили, остались только купцы 1-й и 2-й гильдии. Если судить строго, то купечество не было сословием в полном смысле этого слова, принадлежность к нему не передавалась по наследству, ее требовалось подтверждать ежегодными солидными выплатами в казну. Купеческое звание было доступно любому, способному уплатить гильдейский денежный взнос. Однако купцы освобождались от телесных наказаний, от подушной подати и, самое главное, могли откупиться от рекрутской повинности. Эти важные привилегии отличали купцов от низших податных сословий и служили большим стимулом для привлечения в купечество.

Томские купцы играли видную роль в жизни Томска. Об этом, правда, не без досады, писал профессор В.М. Флоринский, сам, между прочим, вышедший из сословия духовных. Прибыв 1880 году в Томск, чтобы организовать работы по созданию университета, он замечал: «Первенствующую роль здесь играют купцы. Они задают здесь тон жизни, правда, очень низменный, и являются самыми почетными гостями в салонах местной администрации… Всюду они на первом месте: и у губернатора, и у архиерея, не говоря уж о второстепенных чиновниках. Все за ними ухаживают в видах той или иной благостыни, и это дает городу убеждение, что вся сила в купеческих карманах...».

Издавна проживавшие в Томске посадские и часть военно-служилого населения сформировали сословие мещан. Так получилось, что благодаря Мольеру и некоторым более близким к нам авторам слова мещанин, мещанское приобрели негативный смысл, как обозначение дурновкусия, низменности интересов. Однако этимология слова восходит к польскому miasto – город и mieszczanin – горожанин и, следовательно, ничего плохого не означает. Принадлежность к мещанству передавалось по наследству, в мещане могли приписаться все российские подданные, кроме потомственных дворян. Но и они, лишенные по суду своего звания и отправленные за какие-либо прегрешения перед государственной властью в ссылку, приписывались в мещане. В мещанское сословие попадали обедневшие купцы, поселившиеся в городе крестьяне. Мещане составляли низшую, податную категорию населения, они платили подушную подать, подлежали рекрутской повинности, подвергались телесным наказаниям. Однако лишить их сословной принадлежности никто не мог, а перейти в новое сословие, скажем в купеческое, – такая возможность имелась. И этим мещане вполне могли воспользоваться.

Самую низшую ступень городской иерархии занимали крестьяне. Строго говоря, крестьянство было сельским сословием и по определению не могло находиться в городах. Но численность их в Томске постоянно возрастала, этот рост и был, наряду с прочим, свидетельством того, что сословная структура общества все более не соответствовала жизненной реальности. В отличие от пашенных крестьян XVII столетия томские крестьяне более поздних времен значились таковыми лишь по паспорту. Томские крестьяне были такими же горожанами, как и мещане, они занимались мелкой торговлей, ремеслами, работали по найму. Часть крестьян переходила в мещанство и даже в купечество.

Сословия сохранялись в России вплоть до Революции 1917 года, когда они были отменены. Однако первые признаки несоответствия сословий новым общественным отношениям стали заметны еще в XIX веке. Г.Н. Потанин описывал это несоответствие в неоконченном романе «Тайжане»: «Когда Попов открыл золото, многие купчины старинного покроя пустились по его следам и из гостинодворцев вдруг превратились в богатейших золотоискателей и заняли первенствующее место в городском обществе. В Томске закипела золотая горячка...

Лакеи превращались тогда в богачей, а их господа улетали в трубу... общественные разгородки исчезли; товарищ губернатора оставил службу и пошел в приказчики к бородачу-приискателю; ссыльнокаторжный стал богатым золотопромышленником...».

Возможно, самый выразительный пример слома «общественных разгородок» – жизненный путь И.Д. Асташева. Сын мелкого томского, а затем нарымского канцеляриста, Иван Асташев не получил в семье ничего, кроме неукротимого желания обогатиться и прославиться. Восемнадцатилетним юношей с «пламенным желанием поступить в военную службу» отправился он из Томска в далекую столицу. В пути едва не погиб, к военной службе оказался не годен по состоянию здоровья, пошел по гражданской линии, которую завершил в 1833-м в должности советника Томского губернского суда. Асташев стал компаньоном, а затем и преемником в делах первых томских золотопромышленников Поповых. Он отличался настойчивостью и знанием дела, рассылал новые поисковые партии, усовершенствовал способы промывки золотоносных песков. Правительство поощряло деятельность Асташева, его наградили несколькими орденами, пожаловали чином действительного статского советника. На чиновной лестнице удачливый золотопромышленник уравнялся с губернатором. Сохранилась молва, будто говаривал он: «Захочет Асташев и митру получит», то есть станет и духовным иерархом.

Многочисленные архивные документы, изобразительные и вещественные источники, сохранившиеся в музеях, позволяют утверждать, что сословия, которые указывались в личных документах горожан, в официальных отчетах и сводках, в действительности все меньше отвечали реальному положению дел. Сильнейший удар сословности был нанесен реформами 1860–70-х годов: освобождение крестьян от крепостной зависимости давало им реальные возможности выбора занятий, места жительства, независимо от их сословного происхождения. Судебная реформа ввела всесословный буржуазный суд и ликвидировала судебное неравноправие сословий. Городовое положение 1870 года отменило сословный принцип формирования органов самоуправления и заменило его имущественным цензом.

Военная реформа 1874 года упразднила рекрутчину, введя всеобщую воинскую повинность.

С 1 января 1895 года в России были введены новые паспортные правила: паспорт становился главным документом, удостоверявшим личность российских граждан. Дворяне, духовенство, почетные граждане и купцы получали бессрочные паспорта, мещане и крестьяне – паспортные книжки сроком на 5 лет, краткосрочные паспорта или годовые бесплатные билеты на отлучку. Паспорта стали выдаваться и женщинам, правда, с согласия отца или мужа. Тем не менее женщины получили возможность самостоятельных поездок по делам, на лечение, на обучение в высших учебных заведениях в России и за рубежом.

В начале XX века были отменены телесные наказания, произошло уравнивание прав различных сословий в получении образования, в занятии государственных должностей. Под влиянием жизненных обстоятельств, в зависимости от занятий, образования, источников доходов в Томске, как и других городах страны, формировалась новая социально-классовая структура населения. По самому общему счету она включала буржуазию, пролетариат и средние городские слои, которые, в свою очередь, подразделялись на мелкую буржуазию и служащих / интеллигенцию.

Городская буржуазия формировалась едва ли не целиком из купечества, но в отличие от старозаветных купцов молодая томская буржуазия стремилась к образованию, к участию в общественной деятельности. Среднее или высшее образование имели предприниматели В.А. Горохов, Д.Е. Зверев, П.И. Макушин, П.И. Богомолов. Среднее, а затем и высшее образование получили сыновья и дочери томских капиталистов: Сергей и Александр Гороховы, Елизавета, Олимпиада и Петр Макушины, Николай и Викул Патрушевы, Василий Вытнов, Елена Зверева, Борис Перетц, Иван Некрасов, Маргарита, Казимир и Эдуард Зеленевские, Александр Дистлер, Петр Ельдештейн, Александр Усачев, Николай Шерлаимов.

Очень характерно, что томские предприниматели принимали деятельное участие в различных выставках в стране и за рубежом. Еще в 1877 году владелец типографии П.И. Макушин экспонировал печатную продукцию на Сибирско-Уральской научно-промышленной выставке в Екатеринбурге и получил большую золотую медаль. В.Н. Вытнов, владелец винокуренного и водочного заводов, в 1890 году получил медаль Казанской научно-промышленной выставки, а в 1892–1893 годах был удостоен золотых медалей на выставках в Марселе и Париже и звания члена-корреспондента Марсельской Академии изящных искусств, наук, литературы и промышленности Христофора Колумба. В 1893-м владелец белошвейной мастерской Н.Б. Перетц вывез свою продукцию на Всемирную выставку в Чикаго и завоевал серебряную медаль и почетный диплом.

Новая генерация томской буржуазии входила в тесное общение с интеллигенцией, участвовала в различных культурно-просветительных акциях, а в годы Первой русской революции – и в политическом движении.

На рубеже XIX–XX веков в Томске появился новый тип рабочего, желавшего отстаивать свои права и умевшего за них бороться. Чаще это были молодые люди, окончившие городские начальные школы, получившие профессиональные навыки и трудившиеся в типографиях, в железнодорожном депо, в металлообрабатывающих мастерских. Они посещали воскресные школы, участвовали в различных культурных мероприятиях, знакомились и общались со студентами, от которых перенимали интерес к общественным вопросам. Эти молодые рабочие – Николай Калмыков, Николай Дербышев, Иван Барашков, Егор Решетов, Иван Селезнев, братья Сенокалис – стали застрельщиками рабочего стачечного движения, причастны к формированию социал-демократической организации в городе в начале XX века. (Позже, при Советской власти, именем одного из томских рабочих был назван переулок – Дербышевский.)

Главным фактором формирования слоя интеллигенции и служащих в России было образование, а существовавшие в нем сословные ограничения определили ведущую роль дворянства в этом процессе. Впрочем, интеллигентные слои общества пополнялись и из других сословий. Например, из дворян происходили профессора Томского университета и технологического института – М.Г. Курлов, Н.Ф. Кащенко, В.П. Алексеевский. В то же время в профессорской корпорации находились купеческий сын Е.Л. Зубашев, выходец из мещанской семьи И.И. Бобарыков, сын священника С.П. Гомелля, крестьянин по происхождению П.П. Гудков. Так на основе сословий происходила, говоря современным языком, социальная стратификация томского населения. И купеческо-мещанский город все более обновлял свое социальное лицо, преобразовывался в центр сибирской культуры и образования.

Цитируется по изд.: Дмитриенко Н.М. История Томска. Книга для старшеклассников и студентов. Томск, 2016, с. 35-40.