Суздаль

Суздаль. Спасо-Евфимиев монастырь. Башня.

Дорога от Владимира в Суздаль идет полями. Они то поднимаются к горизонту, то полого опускаются. По дороге и в стороне от нее — села. Их названия неизменно пробуждают в памяти прошлое: село Батыево — память о злой татарщине, села Павловское и Борисовское — старейшие владения московских князей, названные еще в духовной Ивана Калиты. И, наконец, в глубокой котловине издалека открывается Суздаль. Множество остроконечных колоколен и церковных глав создает неповторимое своеобразие его ансамбля. Когда отшумела древняя слава города, он стал городом монастырей и храмов, местом ссылки опальной знати и церковных вольнодумцев. Суздаль, как никакой другой город, жил своим прошлым в стороне от большой дороги истории, питаясь старыми традициями культуры и искусства. Поэтому он сберег до наших дней неповторимое своеобразие древности, стал подлинным музеем.

Его упомянула летопись лишь в 1024 году, когда Залесье озарили первые вспышки крестьянских восстаний, спутники победы феодальных отношений и конца старых патриархальных порядков. В это время город еще не сложился в компактное и определившееся поселение, а в конце века он уже выступает как крупный городской центр. Многочисленные курганные могильники в округе Суздаля и по течению Нерли свидетельствуют о густой населенности края, породившей город в крутой излучине нерльского притока — реки Каменки. Здесь уже в конце XI века существует Димитриевский монастырь — опора далекого Киево-Печерского монастыря на севере, а в начале XII века Мономах строит по образцу Печерского собора первый каменный храм Суздаля — Богородицкий собор. Так культурная и художественная традиции Киевской Руси передавались в северные владения Мономаха.

Суздаль. Ризоположенский монастырь. Святые ворота.

Но его наследник Юрий Долгорукий стремился на юг. Самый Суздаль оказался не по нраву князю: суздальские бояре не разделяли его интереса к Киеву. Юрий поставил свой укрепленный двор на устье реки Каменки под Суздалем и выстроил там церковь Бориса и Глеба (1152 г.), как бы подражая киевскому Вышгороду и связывая свой княжеский городок с национальным культом князей-братьев. Сюда он собирался уйти из Суздаля. Смерть застала Долгорукого на киевском престоле. Единственным воспоминанием о его деятельности в Суздале осталась белокаменная церковь в селе Кидекше. Это название позднейшее предание объясняло как «кинутое» место княжого двора. Простой и тяжеловесный стоит храм Бориса и Глеба на высоком берегу Нерли, обращенный к ней массивными полуцилиндрами своих алтарных апсид. Только поясок аркатуры обегает гладкие поля его стен, а плоские лопатки 1 делят их на широкие доли, завершенные дугами закомар. Подобно суровому воину, преисполненному внушительной и веской силой, он не скрывает мощи своих обнаженных стен (рис. 37). Здесь были погребены сын Юрия князь Борис и его дочь Евфросиния. Село еще оставалось княжеским богатым именьем.

Еще Всеволод III, заботясь о могуществе своей земли, обнес суздальский собор крепким кольцом валов с глубокими рвами, создав начальное ядро Суздальского кремля. Но Суздаль вскоре становится столицей самостоятельного удела, город разрастается и новое полукольцо валов охватывает его с востока.

Владимирский князь Георгий решается перестроить собор Мономаха, уже не отвечавший новым вкусам строгостью своей архитектуры. Он разрушает его стены и на его месте ставит в 1222— 1225 годах новый собор; лишь глубоко под его фундаментами находят археологи основания Мономахова храма со следами орнаментальных фресок на его стенах. Но и постройка Георгия не дошла до нас полностью: в XV веке рухнул верх собора, а в начале XVI столетия собор надстроили кирпичными стенами. Широкий и продолговатый, он первоначально завершался тремя главами. Две из них освещали огромные хоры, перекрывавшие почти половину площади храма. Его пространство дополняла два боковых притвора, третий — западный был двухэтажный и лестница внутри его стены вела на хоры собора. Собор не имел башни и не был связан с княжеским двором, это был подлинно городской храм, и его обширные хоры предназначались не только для князя и знати; здесь молились именитые горожане и богатые торговцы. Новые вкусы сказались и в убранстве храма: к блеску майоликовых полов присоединились орнаментальность и красочность росписи (1230—1233 гг.), фигуры святых выступали среди широких лент пестрых узоров. Порталы притворов были превращены в пышное резное обрамление драгоценных, писанных золотом по темной меди врат; их изображения, словно миниатюры богато иллюстрированной рукописи, повествовали о евангельских событиях, прославляли богоматерь, излагали историю мироздания и первых людей. Трезвый и простой практицизм горожан сказался и в самой кладке стен из грубого известкового туфа: на его шероховатой поверхности особенно ярко выделялись белокаменные резные детали — пояс и порталы, цоколи и рельефы. Южный фасад, обращенный на городскую площадь, был убран богаче остальных, здание приобрело главный фасад — это было также новой чертой в архитектуре собора. Суздальские зодчие свободно развивали строительное искусство. Но через 5 лет после окончания росписи собора, в 1238 году, татары сожгли город.

Однако уже довольно скоро Суздаль оправился от тяжкого удара: рядом с Ризположенским монастырем, основанным еще в 1207 году, Александр Невский основывает Александровский монастырь; епископ Кирилл ремонтирует сожженную татарами церковь Бориса и Глеба в княжеской Кидекше. В XIV столетии Суздаль на некоторое время становится политическим центром Суздальско-Нижегородского княжества. Как форпосты городской крепости, на север и запад от нее вырастают княжеские монастыри: Покровский (1364 г.) в низине за Каменкой и Спасо-Евфимиев (в середине XIV в.). В 1455 г. у его стен происходит крупная битва с татарами. К этому времени Суздаль уже влился в состав московских земель (1392 г.).

XVI столетие оставило в Суздале ряд первоклассных архитектурных памятников и положило основу его своеобразного ансамбля.

В 1518 году Василий III обстраивает каменными храмами Покровский монастырь. Трехглавый Покровский собор, связанный позже живописной галереей с колокольней, уютная надвратная церковь Благовещения и большая трапезная церковь Зачатия делают Покровский монастырь одним из выдающихся архитектурных комплексов города. Это щедрое строительство Василия III было подготовкой к одному из трагических событий истории русского быта — заключению в Покровском монастыре великой княгини Соломонии Сабуровой, несправедливо обвиненной Василием III в бесплодии. Самые наименования храмов должны были напоминать невольной монахине о возведенном на нее тяжком обвинении. Романтическая легенда и ореол святости овеяли имя опальной Соломонии. Ее судьба стала уделом многих русских женщин: Грозный сослал сюда в 1576 году свою жену Анну Колтовскую, в 1698 году в суздальской ссылке оказалась жена Петра I Евдокия Лопухина. В монастырь стекались богатейшие вклады, сделавшие его ризницу одной из сокровищниц древнерусского искусства. XVII столетие окружило ансамбль монастыря легкой оградой с шатровыми башенками (рис. 38).

На горе противоположного берега в XVI—XVII веках вырос огромный ансамбль Спасо-Евфимиевского мужского монастыря с мощной километровой крепостной стеной и 12 каменными башнями (рис. 39). Ее красно-белый пояс обрамляет группу интереснейших храмов XVI века: прекрасный собор, несущий по традиции суздальский колончатый пояс; первоначально трехшатровую трапезную (1525 г.); сложный массив звонницы, сочетавший граненый столп колокольни XVI века с монументальной стеной звонницы XVII столетия и украшенный богатейшими архитектурными деталями; наконец, надвратную Благовещенскую церковь (до 1660 г.), первоначально завершавшуюся двумя шатрами. Так монастырь стал своеобразным музеем русского зодчества. Он памятен и как место погребения князя Димитрия Михайловича Пожарского — героя борьбы с польскими захватчиками начала XVII века.

От старого Ризположенского монастыря уцелело немного зданий. Его древний собор (около 1526 г.) был, повидимому, построен ближним боярином Василия III Шигоней-Подгожиным, жестоким исполнителем насильственного пострига Соломонии. Из зданий XVII столетия сохранились лишь замечательные двухшатровые святые ворота — одно из выдающихся произведений архитектуры XVII века (рис. 40).

XVII век превратил и древний городской собор в центр интересного архитектурного ансамбля — рядом с ним был построен суровый восьмигранник колокольни (1635— 1636 гг.); с запада соборный двор замкнул сложный комплекс зданий архиерейского дома (1682 г.), слившихся теперь в единый массивный корпус.

Эти замкнутые оградами крупные ансамбли суздальских монастырей и Кремля с его собором возвышались над пестрой и разнообразной стройкой городских деревянных жилищ и прихотливым лабиринтом улиц и переулков. В черте внешнего вала была обширная торговая площадь, которую в XVII—XVIII веках окружили приходские храмы, простые и богато убранные изразцами и лекальным кирпичом, но всегда поставленные с глубоким, свойственным русскому зодчеству, чутьем ансамбля. Излюбленные суздальскими зодчими шатровые колокольни переходят и в XVIII век, как будто новые художественные идеи петровского времени не коснулись напоенного красотой прошлого воображения мастеров. Они придают шатру своеобразную вогнутую форму, порой сближающую его с необычайным шпилем башни и культивируют стремление XVII века к узорочности фасада, сложным наборным наличникам и порталам, цветным изразцам и прихотливому рисунку глав и деталей. Суздальские мастера XVIII века оставили нам такие прекрасные постройки, как церковь Николы в Кремле (1720 г.), поэтическая церковь Козьмы и Демьяна над рекой Каменкой (1725 г.), как церкви Воскресенская (1720 г.), Входо-Иерусалимская (1707 г.) и Царе-Константиновская (1707 г.) церкви у торговой площади (рис. 41). Зодчие как бы останавливают время, и уходящая древняя Русь задерживается в Суздале; жизнь не доносила в глушь владимирской провинции новых художественных норм и идей. Их заслонял дым ладана у гробниц суздальских святых и заглушал серебряный перезвон десятков колоколен...

Цитируется по изд.: Воронин Н.Н. Древнерусские города. Л., 1945, с. 67-71.

Примечания

1. Вертикальные членения фасада, выражающие расположение внутренних столбов; в отличие от пилястра, лопатка характеризуется плоской формой.