Речь Посполитая в начале 1680-х годов: литовский компонент

Позиция Литвы и политика литовских магнатов оказала большое влияние как на характер русско-польских отношений 1680-х годов в целом, так и на заключение договора о Вечном мире и союзе 1686 г. в частности. В исторической литературе уже обращалось внимание на стремление магнатерии Великого княжества Литовского к самостоятельной внешней политике. Исследователи, однако, редко затрагивали так называемый литовский партикуляризм в отношениях Речи Посполитой с одним из самых важных соседей, а именно с Россией. И если история русско-литовских связей в 60-70-х годах XVII века получила частичное освещение в работах 3. Вуйчика, О. Перовой и Б.Н. Флори 25, то 1680-е годы оказались вне внимания историков.

Важной особенностью политики Речи Посполитой по отношению к России были частые разногласия в этой области политических элит Короны и Литвы 26. Положение осложнялось наличием в Великом княжестве сильной антидворской оппозиции королевскому двору, противники которого в Литве имели возможность шантажировать оппонентов принятием Великим княжеством российской протекции, а литовские сторонники короля не всегда поддерживали его политический курс в отношении России. После Андрусовского перемирия 1667 г. литовские магнаты последовательно выступали против любого обострения отношений с восточным соседом, стремясь обеспечить на границе с Россией прочный мир. Такой политики придерживались во второй половине 1670-х гг. литовский канцлер Кшиштоф Пац и литовский гетман Михал Казимеж Пац, причем эти их устремления часто шли вразрез с намерениями двора 27.

В России центром связей с Литвой был Смоленск. Информацию о происходивших в Речи Посполитой событиях регулярно пересылали в Москву смоленские воеводы, отписки которых хранятся именно в столбцах Посольского приказа (фонд 79 «Сношения России с Польшей» Российского государственного архива древних актов в Москве). Наиболее ценную и подробную информацию в Москву направлял специальный агент Посольского приказа в Смоленске Назарий Михайлов сын Краевский. Первые его рапорты датированы 1680 г. На этот источник впервые обратил внимание еще Н.Г. Устрялов. Донесения Краевского использовал в своей диссертации И.Б. Греков, писавший о важности и необходимости их изучения для истории русско-польских отношений 28.

Н.М. Краевский принадлежал к довольно известному смоленскому дворянскому роду. В 1654 г. после взятия Смоленска два брата Краевских — Станислав и Андрей перешли на русскую службу и приняли православие. Крестным отцом Станислава, принявшего в крещении имя Назарий стал боярин Михаил Степанович Пушкин (отсюда и отчество — Михайлов сын). Назарий не только сохранил свои имения, но в 1656 г. был пожалован новыми, что свидетельствует о его активной деятельности на службе новому государю. Скорее всего, именно он в качестве дворянина русского посольства участвовал в русско-польских переговорах в 1669-1670 гг. в Андрусово, а затем осенью 1670г. в съезде пограничных судей 29. По собственным словам Н.М. Краевского, его предки «в сенаторских креслах сиживали у королей полских», что смоленский шляхтич был готов подтвердить «печатными хрониками» 30. Краевский владел в окрестностях Смоленска несколькими деревнями. «Да прошу у тебя государя моего великих государей указу и твоего милостивого заступления, — писал как-то Н.М. Краевский В.В. Голицыну, — по челобитной моей <...> что градом побило хлеб под двором, и в четырех деревнишках моих, что и на семена не осталось, а я за службишку мою надежен на твое заступление...» 31. За десятилетия пребывания на российской службе Краевский так и не выучил русской азбуки. Свои письма в Москву он писал по-русски латиницей с использованием многочисленных польских слов и оборотов 32.

О важности для руководства Посольского приказа донесений Н.М. Краевского свидетельствует то, что они адресовались тем, кто управлял в данный момент Посольским приказом: в 1680-1681 гг.— боярину Василию Семеновичу Волынскому 33, в 1682 г. — думному дьяку Лариону Иванову 34, а после гибели последнего от рук восставших в Москве стрельцов — В.В. Голицыну, канцлеру и руководителю внешней политики России в 1682-1689 гг. Для личной встречи с ним Краевский несколько раз ездил в Москву 35. «Государю моему ко мне многомилостивому боярину князю Василию Васильевичу, искатель милости твоей, вскормленник, раб твой, Назарко Краевской челом бьет, пад пречистыми ногами стоп твоих», — обращался к В.В. Голицыну Н.М. Краевский в своих письмах 36.

Добываемую информацию Краевский пересылал смоленскому воеводе, причем тот должен был, не читая его писем, запечатывать конверт печатью княжества Смоленского и отсылать в Москву 37. Такой наказ получал каждый новый назначаемый в Смоленск воевода 38. После того, как руководство русской внешней политикой сосредоточилось в руках В.В. Голицына, в декабре 1682 г. смоленскому воеводе был послан указ, что в случае желания Краевского выехать в Москву ему должны быть даны подводы  39.

Донесения Н. Краевского за 1680-1686 гг. большей частью представляют собой т. и. вестовые письма — аналог польских «awiz6w», или рукописных и печатных «газет», которые свободно распространялись в Речи Посполитой и содержали сведения о событиях польской и международной жизни, временами неточные. Информация в этих донесениях не была чем-то исключительным; Посольский приказ черпал подобные сведения и из других аналогичных источников, регулярно поступавших в Москву через Рижскую, Виленскую (в 1681-1685 гг., правда, «куранты» через нее в Москву не поступали) почты и другие каналы 40. Однако нельзя сказать, что соболя из Сибирского приказа, шедшие на оплату трудов самого Краевского и его агентов, раздавались напрасно.

Основным информатором Краевского в Литве был писарь гродский Мстиславский Августин Константинович Погожей (Augustyn PohoZow Konstantynowicz), одновременно бывший многолетним слугой и доверенным лицом Троцкого воеводы Марциана Огинского. Подсендек Мстиславский Ежи Казимеж Неронович-Шпилбвский отмечал в 1686 г., что Константинович находится при М. Огинском «на старшинстве и также на страже» и ведает сношениями не только с Москвой, но и с украинскими казаками 41.

Константинович упоминается как мостовничий минский уже в 1671 г., однако на этой должности он, видимо, не удержался. В 1674 г., после смерти короля Михапа Корибута Вишневецкого, М. Пац и его сторонники, в том числе и М. Огинский, выступавшие за приглашение на польский престол царевича Федора Алексеевича, выслали Константиновича для переговоров об этом с князем Юрием Алексеевичем Долгоруким и боярином Артамоном Сергеевичем Матвеевым 42. В 1674 г. он стал писарем гродским мстиславским, а в 1685 г.— писарем земским мстиславским. Последний раз Константинович упоминается в источниках в 1703 г. *.

Через А. Константиновича Москва действительно получала информацию, часто достаточно конфиденциальную, о событиях внутренней и внешней политики Речи Посполитой, а то и напрямую контактировала с литовскими магнатами. Деятельность и Краевского, и Константиновича была небезопасна. Константинович не всегда решался давать Краевскому подлинники присылаемых к нему писем и документов, а содержание некоторых вообще отказывался оглашать, отговариваясь под разными предлогами. Свою осторожность, по словам Краевского, он объяснял тем, что «столко недрузей как друзей у него и крепко за ним смотрят. А есть де некто и с нашей страны, иже на меня жалобу творит пред шляхтою мстиславскою, и просил [Константинович] крепко о том, чтоб на Москве о нем тайно было». Передавая Краевскому список инструкции тайного королевского посланника Станислава Бентковского, писарь гродский требовал гарантий, чтоб на ближайшей русско-польской пограничной комиссии русские послы о той инструкции полякам «в очи не выговаривали», и говорил, что за то — сообщал Голицыну Краевский — «де и он (Константинович. — К. К.) на кол посажен бы был, потому что список никому Бентковский [не] давал, — только Константиновичу» 43. Дипломаты Посольского приказа с пониманием отнеслись к просьбе Константиновича — тема эта на русско-польских переговорах не поднималась.

Сам Краевский тоже временами не чувствовал себя в безопасности. В апреле 1683 г. он жаловался в письме В.В. Голицыну, что шляхта смоленская на него «дурно похваляется», обвиняя его, что он «извет» подал на нее великим государям, а во время своей поездки в Москву «одного себя верным великим государям ставил». И, «служа им великим государям тайные службы», ожидает он «пагубы или убийства от них», — жаловался Краевский, и просил «об обороне» или о присылке милостивой царской грамоты в Смоленск «за посольские службы», чтоб «черни ведомо было», или хотя бы указа к смоленскому воеводе, чтоб защитил 44. В одном из писем Краевскому Константинович просил «дабы безопасны были гонцы вашей милости, а лучше б им не одним путем ездить» 45.

И Краевский, и Константинович получали царское жалование, правда достаточно нерегулярно. В декабре 1680 г. Константинович в одном из писем пенял Краевскому, что за свою службу получил в этом году всего-то 50 рублей соболями: «...а ваша милость тол ко мене обнадеживает мил ости ю царского величества, которой я не улучаю <...>, а за такие мои желателства не того я чаял, но тому не дивлюс по старому присловию „ближее я себе, нежели тебе", и знатно ваша милость свою службу похваляет, а моя в забвение идет», — обиженно писал он. В январе 1681 г. Краевский, будучи в Москве, получил «пару соболей в десять рублев да десять аршин атласу». Для Константиновича было передано царского жалованья 5 пар соболей по шести рублей 46. В сентябре 1682 г. Краевский писал В.В. Голицыну, что ранее (видимо, в 1670-х гг.) писарь гродский ежегодно получал соболей на 80 рублей. Смоленский шляхтич просил возобновить регулярную выплату жалования, т. к. А. Константинович стал неохотно идти на сотрудничество, несмотря на то, что Краевский время от времени платил ему из собственного кармана. Писарь гродский действительно вел себя двусмысленно: 18 (8) сентября 1682 г. он сообщил о прибытии в пограничное с Россией село Кадино королевского дворянина С. Бентковского, однако отказывался прямо заявить о целях его миссии, лишь намекая на ее секретный и антироссийский характер. В Москве немедленно выслали смоленскому воеводе для А. Константиновича 4 пары соболей по 10 рублей с указанием «тайным обычаем» передать их Краевскому. После этого слуга М. Огинского подтвердил, что С. Бентковский — королевский лазутчик 47.

В июне 1682 г. Н. Краевский получил чин стольника, ему было послано «пара соболей в 10 рублей, атласу гладкого десять аршин». Получив жалованье для Краевского и указ о пожаловании в стольники, смоленский воевода И.Б. Репнин, согласно инструкциям из Москвы, вызвал его в приказную избу, где объявил «госу- дарскую милость», само же жалованье отдал новоявленному стольнику «в иное время тайно у себя на дворе» 48. В июле 1683 г. Константиновичу было послано царского жалованья 4 пары соболей (2 пары по 15 рублей, по одной паре ценой в 11 и 7 рублей), Краевскому— 2 пары соболей по 10 рублей 49. В марте 1685 г. Н.М. Краевский вновь ездил в Москву, где получил жалование для А. Константиновича — «две пары соболей по десяти рублей пара за присланные его августиновы вестовые писма» 50. Благодаря за присланное жалование, А. Константинович писал Н.М. Краевскому: «Jakom ustnie zmiankowal przed Wmm panem Ze com kol- wiek moiej Zyczliwosci wysxviadczat za Zywota zeszlego Jem Pan a hetmana [M. Паца] ku dobremu calego chrzescianstwa у wzgl$dem Litwy (? — К. K.) domku moiego, iZ z taski carskich wieliczestw atestacio jest mi wydana, w tern i teraz bez naruszenia sumienia moiego zostawal nie bede, zaczym Zadnych datkdw nie potrzebowalem i nie potrzebuje. Jednak nie gardzone laskq wyswiadczono par dwie soboli dwudziestu przy- jowszy, zostawam...» ** 51. Несомненно, что данные о выплате жалования А. Константиновичу и Н.М. Краевскому сохранились не полностью. Однако, кроме материального вознаграждения, А. Константинович получал и иные благодарности. Весной 1683 г. Краевский, возвратившись домой из Москвы, принимал у себя Константиновича и вручил ему царскую грамоту, «свидетельствованную о породе дома Погожих, и он честно с великим поклоном поцеловал печать, воспринял и обещал служить до смерти своей» 52.

Константинович поддерживал связь с Посольским приказом с ведома и при участии воеводы Троцкого М. Огинского, а также литовского гетмана М. Паца. Маринам Александр Огинский, родившийся в 1632 г., был воспитан в православной вере. Военную службу он начал в 1650-е гг. — в бурное время казацкого восстания на Украине, Потопа и русско-польской войны, участвуя в боях против венгерских войск Ракоци, шведов, русских (т. ч. в знаменитой битве под Полонкой в июне 1660 г. и походе польско-литовских войск на Левобережье зимой 1663-1664 гг.). Должность Троцкого воеводы, дававшей доступ в сенат Речи Посполитой, М. Огинский получил в 1670 г. при условии перехода в католичество. В 1670-х гг. М. Огинский неоднократно участвовал в переговорах с Россией. Начав свою политическую карьеру как один из противников Михапа Паца, в дальнейшем Троцкий воевода стал его ближайшим сторонником. В 1674 г. Огинский препятствовал участию литовских войск в кампании против турок, затем активно противодействовал осуществлению «балтийской политики» Яна III 53.

Прямых указаний в источниках на регулярную выплату М. Огинскому царского жалованья нет. Однако в 1686 г., уже после заключения Вечного мира, воевода Троцкий поручил направленному к В.В. Голицыну посланцу просить, чтобы тот «исходатайствовал у царского величества дабы тож впред доходило канцлеру (т. е. М. Огинскому. — К. К.), что прежде сего бывало предку (т. е. предшественнику К. Пацу, однако, возможно, в виду имелся М. Пац. — К. К.) его» 54. Не исключено, что речь здесь идет о денежных выплатах. А после ратификации трактата Гжимултовского Яном Собеским М. Огинский, настаивая в письме Голицыну на выплате последнего денежного взноса со стороны России согласно Вечному миру, одновременно напомнил и о том, что еще на переговорах в Москве Голицын обещал ему «удоволствование» (т. е. попросту определенную сумму денег) за содействие заключению договора 55.

Другую, более реальную выгоду от тесного сотрудничества с Москвой давала М. Огинскому торговля. Пограничное село Кадино, где во время русско-польских андрусовских комиссий находился польско-литовский посольский стан, также упоминается как оживленный центр русско-польской пограничной торговли, в т. ч. и «лесными» товарами 56,а Константинович — как «урядник» (namiesnik) этого села 57, из чего можно сделать вывод, что село принадлежало Троцкому воеводе. Кроме того, источники отмечают заботы М. Огинского о своих интересах в русско-польской торговле 58. Сохранился документ, свидетельствующий о сотрудничестве Огинского со смоленскими воеводами в деле вырубки и сплаве леса из дворцовых имений (подробности выяснить трудно, т. к. текст сильно поврежден) 59. На сейме 1683 г. между литовским подканцлером Д. Радзивиллом и М. Огинским разгорелся яростный спор. Троцкий воевода протестовал против введения чрезвычайных таможенных пошлин в ВКЛ по решению короля и сената, говоря, что шляхта несет от этого большие убытки. В ответ Д. Радзивипл заявил, что «nie idzie [М. Огинскому] о krzywdzie stanu szlacheckiego, ktdrej Zadnej najmniejszej na clach i mytach, nie tylko szlachta ale ani mieszczanie nie majq, ktdrzy si$ handlami nie bawiq, ale tylko о kupcdw, mi$dzy ktdremi Jm Pan w-da trocki i bracia Jmc polocki [Ян Яцек Огинский] i mscislawski [Шимон Кароль Огинский] sq najwi$ksi kupcy, bo nie tylko prywatni ludzie stanu kupieckiego, ale cale miasta i societates nigdy tak wiele pienk i lesnych towardw, nigdy tak wiele strugdw do Rygi nie prowadzq, ani ztamtqd soli i inszych merces nie wywoZq, jako kto z Ich m. PP. wojewod6w pomienionych, i to Ich m$w boli kiedy щ skarb od ich hand 16w upomina podatkdw jako od kupcdw <...>. Ale nie tylko sami Ichm nadder wielkie hahdle prowadzq, ale teZ kupcdw i Zyddw biorq w swoje protectie»  ***. Огинские же обвинили Радзивиллов, что они торгуют не меньше: «...strugi moskiewskie pod swojq przeprowadzq protectiq» **** 60.

Впрочем, интересы Огинских касались не только посреднической торговли русскими товарами через Ригу, но и русско-литовской торговли. Отписки смоленских воевод свидетельствуют, что в 1683 г. торговый агент (фактор) М. Огинского шляхтич Казимеж Амборк дважды (в марте и октябре) приезжал в Смоленск «для покупки розных товаров» 61. Несомненно, что таких приездов было больше. В 1686 г. Огинский добился от русского правительства разрешения построить на смоленском посаде собственный торговый двор. В июле 1686 г. М. Огинский писал к В.В. Голицыну, прося позаботиться о снижении пошлин для купцов Речи Посполитой, приезжавших в Москву, до уровня литовских пошлин (Огинский отмечал, что в Речи Посполитой все — и иностранные и местные купцы — платят одинаково), а также о пресечении взимания денег на границе сверх установленных тарифов. При этом литовский канцлер особенно хлопотал за могипевских купцов. В своих требованиях М. Огинский опирался на 18-ю статью Вечного мира, предписывавшую обеим сторонам брать пошлины с торговцев «без всякого отягчения <...> по древним уставам». Однако действовавший в России с 1667 г. Новоторговый устав носил протекционистский характер, в отличие от польского и литовского таможенного законодательства. «Нарушить и переменить» его невозможно — констатировалось в подготовленном в Посольском приказе ответном письме от имени В.В. Голицына для литовского канцлера (послано оно не было) 62. Стремясь обеспечить мир на границе с Москвой, Огинские тем самым хотели обезопасить и свою торговлю.

Несомненно, что через Константиновича Огинский не только поставлял Москве информацию, но и получал ее. Весной 1683 г., в ходе встречи русского гонца в Польшу Семена Дядкина с покоевым шляхтичем гетмана К. Сапеги Миколаем Плосковицким, последний сообщил, что события, происходящие в Москве, становятся известны польскому правительству по сообщениям Н.М. Краевского и Ф. Крыжевского. За это из литовского скарба обоим якобы было послано королевского жалованья 600 рублей 63. Ротмистр Фаддей Крыжевский жил в Мигновичах с 1669/1670 г. «для приему и отпуску почты и для переему беглых людей, которые буде побегут в папскую сторону» 64. В Посольском приказе донос М. Плосковицкого оставили без последствий, видимо зная о характере деятельности своих агентов и не опасаясь, что через Н.М. Краевского в Литву может попасть какая-то не подлежащая разглашению информация. Впрочем, имеются косвенные свидетельства, что в Посольском приказе подозревали Краевского в сборе информации для литовских магнатов, и потому не позволяли ему приезжать в Москву без специального разрешения. Осенью 1681 г. смоленский воевода И.Б. Репнин сообщал в Москву, что Назарий не смеет ехать туда с донесениями из-за подозрений «будто он ездит для проведывания вестей». Ехать в русскую столицу смоленский шляхтич выражал готовность только «по присылке» к нему царской грамоты 65.

К началу 1680-х гг. М. Огинский накопил достаточный дипломатический опыт, в т. ч. и в отношениях с Россией. Ян Антоний Храповицкий, витебский воевода, так отзывался о Троцком воеводе: «...takZe&my rosli i starzali si$ prawie rdwnie, Zyjqc w braterskiej milosci; acz Zadnego pokrewi$stwa nie majqc tyle wzgl$dem cnotliwych spoieni i uslugami Ojczyznie w wielu okazyach wespol pelnionemi zwlaszcza na kommissyach z Moskwq traktowanych» ***** 66.

Связи Великого княжества Литовского с восточным соседом отражали давнюю традицию особых отношений Литвы с Москвой, которые рассматривались литовскими магнатами и шляхтой как их старинная привилегия, не зависящая от влияния Короны и королевского двора в Варшаве. Свою роль здесь, несомненно, играли родовые и личные связи литовской и московской знати. По тем же причинам значение особых отношений с Литвой осознавалось и в московских правящих кругах. Для России их важность подчеркивалась отсутствием русского резидента в Варшаве, для Литвы— стремлением обезопасить себя в случае вооруженного конфликта с Россией. Стремление Великого княжества строить мирные отношения с Москвой определялось осознанием опасности, которой могла подвергнуться Литва в случае обострения русско-польских отношений. Походы царских воевод на белорусские земли в 1654-1667 годы слишком хорошо запечатлелись в памяти литовских магнатов. Позиция некоторых кругов литовской политической элиты, представляемых канцлером М. Огинским, сыграла значительную роль на переговорах о Вечном мире 1686 г.

Цитируется по изд.: Кочегаров К.А. Речь Посполитая и Россия в 1680 – 1686 годах. Заключение договора о вечном мире. М., 2008, с. 50-57.

Примечания

*  Выражаю благодарность профессору Анджею Рахубе за предоставленную информацию о А. Константиновиче.

**  В Посольском приказе письмо перевели так: «Как я изоуст говорил с вашею милостию, что я ни есть моего желательства чинил во время жития умершаго его милости господина гетмана (М. Паца) к целому добру христианства и ради [Литвы и] домишка моего, что по милости их царского величества объявление мне дано; в том и ныне без нарушения совести моей не буду преставати, для того и никаких поминков не требовал есмь и не требую, однакож на призренную милость явленную, две пары соболей по двадцати рублей приняв, пребываю...» (РГАДА. Ф. 79. On. 1.1685 г. Д. 2. Л. 111-112).

*** «не об обидах шляхетского сословия беспокоится [М. Огинский], которых самых ма¬лых на пошлинах не только шляхта, но и мещане не имеют, поскольку не занимаются торговлей, а о купцах, среди которых его милость пан Троцкий и братья его милости пан полоцкий [Ян Яцек Огинский] и Мстиславский [Шимон Кароль Огинский] самые крупные купцы, так как не только отдельные люди купеческого сословия, но и целые города и общины никогда так много пеньки и лесных товаров, никогда такое множество стругов до Риги не сплавляют, а оттуда столько соли и других товаров не вывозят, как кто-либо из вышеупомянутых панов, и то их задевает, что казна требует с их торговли налогов, как с купцов <...>. Но не только сами их милости весьма крупную ведут торговлю, но также и купцов и евреев берут под свою протекцию».

****  «...московские струги под своей сплавляют протекцией».

*****  «...так росли мы и старели почти вместе, живя в братской любви, хотя и не были связаны каким-либо родством, разве что спаяны достойными услугами на пользу Отчизне, во многих случаях вместе совершаемыми, особенно на комиссиях, проходивших с Россией».

25. Wdjcik Z Pacowie wobec kandydatury rosyjskiej na tron Polski w latach 1668-1669// Przeglqd Historyczny. 1969. T. LX. Z. 1; Tegoi. Wielkie ksitjstwo Litewskie wobec Szwecji, Rosji i powstan kozackich w XVII wieku // Przeglqd Wschodni. T. 1. Z. 3. 1991. S. 557-593; Tegot The separatists tendencies in the Grand Duchy of Lithuania in 17th century// Acta Poloniae Historica. Vol. 69. 1994. P. 55-56; Перова O.A. Дипломатическая деятельность A.C. Матвеева, связанная с разработкой нового внешнеполитического курса России во второй половине XVII в. // Проблемы истории России [Вып. 1 ]: от традиционного к индустриальному обществу. Екатеринбург, 1996. С. 52-59; Ее же. К истории русско-польских дипломатических отношений середины XVII в. Посольство стольника А.С. Матвеева к литовскому гетману В. К. Госевскому 1656 и 1657 гг.// Проблемы истории России: Сб. научных трудов. Вып. 2. Екатеринбург, 1998. С. 20-33. Флоря Б.Н. О русской кандидатуре на элекции 1668-1669 гг.// Studia Polonica. К 70-летию Виктора Александровича Хорева. М.. 2002. С. 24-30.

26. Примером этого стало поведение литовского дипломата Иеронима Комара в ходе переговоров посольства Речи Посполитой в Москве в 1678 г. См.: Wdjcik Z Reczpospolita... S. 153.

27. Szwaba M. Mi^dzy dworem a opozycjq. Krzysztof Рас wobec Jana III Sobieskiego w latach 1674-1684// Studia i materialy z czasdw Jana 1П Sobieskiego. Wroclaw, 1992. S. 60-61; Przy- bos А. Рас Michal Kazimierz // PSB. T. 24. Wroclaw; Warszawa; Krakdw. 1979. S. 726-727.

28. Греков И.Б. Вечный мир 1686 г. [Автореферат кандидатской диссертации] // Институт Славяноведения. Краткие сообщения. Вып. 2. М., 1951. С. 88-89.

29. Верховская Л А. Род Ясенчик-Краевских//Смоленское дворянство. Вып. 1. М.. 1997. С. 78-80; Wdjcik Z Mi?dzy traktatem... S. 228,258.

30. РГАДА. Ф. 79. On. 1. 1682 г. Д. 2. Л. 9-10.

31. Там же. 1686 г. Д. 2. Л. 2.

32. Сын Краевского, Петр, уже знал русский язык. «Не прогневись, милостивый государь, князь Василий Васильевич, что по руски грамоток не пишу к тебе государю, потому что Пет- рунка, которой к тебе государю писывал по-руски грамотки, волею Божию умер...» — писал Н.М. Краевский В.В. Голицыну 19 (9) февраля 1686 г. Чуть ранее Краевский говорил М. Огинскому, что сын его тяжело болен и уже «соборован маслом и доднесь при конце живота лежит» (РГАДА. Ф. 79. On. 1. 1686 г. Д. 2. Л. 26, 37). В мае 1685 г. Петр Краевский приезжал с письмами своего отца в Москву (Там же. 1685 г. Д. 2. Л. 79).

33. РГАДА. Ф. 79. On. 1. 1683 г. Д. 2. Л. 50.

34. Там же. 1682 г. Д. 1. Л. 35.

35. См., напр.: Там же. 1683 г. Д. 2. Л. 3,18.

36. См., напр.: Там же. 1686 г. Д. 2. Л. 2.

37. Так поступали в Москву письма Краевского, составившие в фонде 79 отдельные столб-цы: дела под № 2 за 1681-1686 гг., № 9 за 1680 г.

38. См., напр.: РГАДА. Ф. 79. On. 1. 1684 г. Д. 2. Л. 55-56; Там же. 1680 г. Д. 9. Л. 3.

39. РГАДА. Ф. 79. On. 1. 1683 г. Д. 1. Л. 1.

40. Шамин С.М. Письма, грамотки, куранты. Первые регулярные почты в России // Родина. 2001. № 12. С. 10-15; Его же. Иностранная пресса и интеграция России в европейскую политическую систему (1676-1682гг.)// Европейские сравнительно-исторические исследования. Вып. 1. Европейское измерение политической истории. М., 2002. С. 40-63.

41. Е.К. Неронович-Шпилёвский — С.А. Щуке. 12 декабря 1686 г. Могилев — AGAD. АРР. Rps. 163а. Т. 13. S. 775-776.

42. Соловьев С.М. Сочинения. Кн. 6. М., 1991. С. 487-491.

43. РГАДА. Ф. 79. On. 1. 1683 г. Д. 2. Л. 1-4,19-20,23а.

44. Там же. Л. 1-4, 18. Здесь же Краевский высказывает предположение, что о его дея-тельности стало известно в Смоленске из Москвы «из монастыря» (Новодевичьего. — К. К.).

45. Там же. Л. 25. В «шпионской» деятельности Н.М. Краевского встречались и курьезы. 29 января (ст. ст.) 1686 г., накануне переговоров в Москве о заключении Вечного мира, агент Посольского приказа встречался с литовским дипломатом и пограничным судьей Иосифом Лядинским. 'Гот поведал Краевскому «о приезде почтманстера из Могилева с нужными пис- мами к (польско-литовским) послом, и <...> хвастая, показывал лист от короля к нему Лядин - скому писаный на подписи, а самого листа честь не дал, и я, хотя послужить великим государям в том и проведать о тех писмах от короля вдался с ним в речь о желании мира и велел ему налить погребец доброй водки и учал ево за приятство спрашивать, есть ли что на ползу о вечном миру и союзе в тех писмах от короля к послам и к тебе». Лядинский долго «опи- иався». но потом-таки сказал на ухо Краевскому о содержании корреспонденции. «Секрет» заключался в присланных Яном Собеским письмах от европейских властителей с призывами к России вступать в антиосманскую коалицию. См.: РГАДА. Ф. 79. On. 1. 1686 г. Д. 2. Л. 34-36.

46. Там же. 1680 г. Д. 9. Л. 5-6,45-46.

47. Там же. 1682 г. Д. 2. Л. 29-30 об., 50,52,64.

48. Там же. Л. 13-16; Там же. Д. 1. Л. 77-78.

49. Там же. 1683 г. Д. 2. Л. 81.

50. Там же. 1685 г. Д. 2. Л. 65,68-68 об.

51. А. Константинович — Н.М. Краевскому. 18 мая 1685 г. Б. м. — РГАДА. Ф. 79. On. 1. 1685 г. Д. 2. Л. 198.

52. Там же. 1683 г. Д. 2. Л. 3.

53. Rachuba. A. Oginski Marcjan// PSB. Т. 23. Wroclaw; Warszawa; Krakdw, 1978. S.618-620.

54. РГАДА. Ф. 79. On. 1. 1686 г. Д. 14. Л. 11.

55. М. Огинский — В.В. Голицыну. 23 января 1687 г. Брест // ПДС. Т. 6. Стб. 1507.

56. См., напр.: РГАДА. Ф. 79. On. 1. 1682 г. Д. 2. Л. 30 об.; AGAD. АРР. Rps. 163а. Т. 13. S. 95; 2DP. N. 2. S. 376.

57. «Instrukcya Urodzonemu Betkowskiemu sekreterzowi JoKrMci do Kadzynia wyprawione- mu z Jaworowa dnia 20 mca lipca roku panskiego 1682» — BN. BOZ. Rps. 1088. S. S93; РГАДА. Ф.79. On. 1.Д.227.Л. 19.

58. «См., напр.: РГАДА. Ф. 79. On. 1. Д. 214. Л. 100-102 об.;

59. Там же. 1685 г. Д. 2. Л. 39- 39 об.; AGAD. АРР. Rps. 163а. Т. 13. S. 555-560.

60. РГАДА. Ф. 79. On. 1. 1682 г. Д. 2. Л. 75.

61. Диариуш сейма 1683 г. — AGAD. АРР. Rps. 324. S. 44-45.

62. РГАДА. Ф. 79. On. 1. 1683 г. Д. 1. Л. 27,73. « Там же. 1687 г. Д. 2. Л. 1-8.

63. Там же. 1682 г. Д. 10. Л. 35. Интересно, что и в инструкции, составленной в королевской канцелярии для С. Банковского. Н.М. Краевский характеризовался как наиболее преданный сторонник польского короля из всей смоленской шляхты. См.: «Instrukcya Urodzonemu Betkowskiemu...» — BN. BOZ. Rps. 1088. S. 597.

64. Там же. 1683 г. Д. 6. Л. 170-173. 63 Там же. 1681 г. Д. 2. Л. 81-82,90.

66. Дневник Я.А. Храповицкого — MNKr. Rps. 169. S. 222.