Две античные традиции возникновения Парфии

Как уже отмечалось выше, источники, освещающие процесс возникновения аршакидского государства, крайне отрывочны и немногословны. Поэтому неудивительно, что исследователи, пытаясь воссоздать максимально полную и подробную картину рождения Парфии, в основном идут по пути контаминации несовместимых друг с другом данных [Gutschmid, 1888. S. 24; Debevoise, 1969. P. 9–11; Бокщанин, 1960. C. 180–184; Массон, Ромодин, 1964. C. 103–104; Bivar, 1983a. P. 29; Musti,1984. P. 214, 219; Зеймаль, 1998. C. 344; Grainger, 2014. P. 196].

Во второй половине прошлого века польский ученый Й. Вольский обосновал представление о существовании в античности двух традиций истории ранней Парфии: одна представлена в созданной Юстином эпитоме истории Помпея Трога и у Страбона, другая – в несохранившемся сочинении Флавия Арриана, известному благодаря византийским авторам Зосиму, Фотию и Синкеллу. В первой традиции Парфянское государство возникает путем захвата Парфиены кочевниками-парнами во главе с Аршаком, человеком неизвестного происхождения, ставшего родоначальником династии Аршакидов. Во второй традиции – более поздней и явно искусственной – Парфия обретает независимость черезвосстание местного населения против македонян, причем, во главе движения стоят два брата: Аршак и Тиридат из рода Аршакидов, происходящего от ахеменидского царя Артаксеркса. Кроме того, эта традиция пытается приуменьшить роль Аршака I в происходивших тогда событиях и выдвигает на первый план его брата Тиридата [Wolski, 1956–57. P. 36–49; Wolski, 2003. P. 23–30].

Однако в 2009 году вышли в свет две работы Г.А. Кошеленко и В.А. Гаибова, в которых был сформулирован следующий вывод: нет никакой

[146]

возможности говорить как о единой традиции Арриана, так и о единой традиции Юстина и Страбона [Гаибов, Кошеленко, 2009. C. 79–87; Кошеленко, Гаибов, 2009. C. 102–108]. Разбирая традицию Арриана, соавторы отметили, что Зосим, Фотий и Синкелл по-разному датируют время отпадения парфян от державы Селевкидов, а также расходятся в определении национальности Аршакидов и имени македонского сатрапа – обидчика Тиридата [Гаибов, Кошеленко, 2009. C. 81–83]. Что же касается юстино-страбоновской концепции, то к ней Г.А. Кошеленко и В.А. Гаибов выдвинули похожие претензии, подчеркнув, что эпитома Помпея Трога и «География» Страбона противоречат друг другу в вопросе о дате возникновения независимой Парфии [Кошеленко, Гаибов, 2009. C. 106].

Таким образом, из-за возникших между прежними единомышленниками 160 разногласий, ситуация в области источниковедения раннепарфянской истории стала еще более запутанной чем прежде. Поэтому представляется целесообразным сначала рассмотреть доводы Г.А. Кошеленко и В.А. Гаибова, заново проанализировать разбираемые ими источники, чтобы определить, какие из отмеченных противоречий являются мнимыми, а какие существуют в действительности, и чем это можно объяснить 161.

Начнем с сочинения Фотия, константинопольского патриарха в 858–867 и 878–886 годы. В своей «Библиотеке» он кратко описал 280 прочитанных им сочинений, в том числе и «Парфику» Арриана. «Он [Арриан – А.Б.] рассказывает в этом труде о войнах, которые вели римляне и парфяне,

__________

160. Ранее Г.А. Кошеленко и В.А. Гаибов принадлежали к кругу сравнительно немногочисленных сторонников теории Й. Вольского. См.: Кошеленко, 1976. C. 32–33; Гаибов и др., 1992. C. 38.

161. О нашем первоначальном взгляде на эту проблему см.: Балахванцев, 2015г. C. 114–122.

[147]

когда римским императором был Траян. Он говорит, что скифский народ парфян, некогда порабощенный одновременно с покорением персов, отложился от власти македонян по следующей причине. Арсак и Тиридат были братьями Арсакидами, потомками Фриапита, сына Арсака». Затем, упомянув сатрапа Антиоха II Теоса Ферекла, Фотий отмечает, что «Арсакиды, не стерпев наглости Ферекла, поставленного Антиохом сатрапом их страны, когда тот [Ферекл – А.Б.] силой попытался обесчестить второго из братьев, убили наглеца и, посоветовавшись о деле с другими пятью [сообщниками – А.Б.], прогнали народ македонян и стали править самостоятельно» 162.

Нет сомнений, что текст Фотия дает наиболее точное представление о приводимой именно Аррианом версии возникновения державы Аршакидов. Вместе с этим, нельзя, разумеется, считать, что краткость и даже схематичность изложения, обусловленные самим жанром сочинения патриарха, были свойственны и Флавию Арриану. Его повествование,

__________

162. Arr. Parth. F 1.2 Roos. [Текст по-гречески]

[148]

безусловно, было гораздо более обстоятельным и не могло, например, обойтись без упоминания имен пятерых сподвижников Аршакидов.

Что можно сказать о времени возникновения Парфянского государства по Арриану? Г.А. Кошеленко и В.А. Гаибов, как и некоторые их предшественники [Musti, 1984. P. 219], считают, что данный автор относил обретение парфянами независимости к царствованию Антиоха II Теоса [Гаибов, Кошеленко, 2009. C. 81]. Однако у Арриана сказано только о том, что Ферекл был назначен на свою должность Антиохом II. Конечно, отсюда еще не следует, что сатрап не мог занимать свой пост и при Селевке II [Wolski, 1956–57. P. 49; Brodersen, 1986. P. 379]. В пользу этого предположения говорят и обстоятельства начала правления Селевка II Каллиника, когда обе столицы державы Селевкидов – Антиохия на Оронте и Селевкия на Тигре – оказались в руках египтян, а молодому царю пришлось бежать в Малую Азию. В такой ситуации Селевку II было не до смены правителей в верхних сатрапиях. Следовательно, из конспекта Фотия нельзя сделать однозначного вывода о том, когда – при Антиохе II или его сыне – возникло Парфянское государство. Что же касается национальности братьев, то текст Фотия прямо свидетельствует о том, что они были парфянами.

Последний «эллинский» историк Зосим в своей «Новой истории» упоминает о приходе Аршакидов к власти в рассказе о войне с Сасанидами при императоре Гордиане III. Она началась, «…когда Сапор принял власть после Артаксеркса, снова передавшего господство от парфян к персам. Ведь после Александра, сына Филиппа, и унаследовавших державу македонян, когда над верхними сатрапиями властвовал Антиох, парфянин Арсак, возмутившись из-за насилия над своим братом Тиридатом и подняв

[149]

войну против сатрапа Антиоха, дал парфянам повод прогнать македонян и захватить власть» 163.

Г.А. Кошеленко и В.А. Гаибов, как и издатель текста Зосима Ф. Пашу [Zosime, 1971. P. 143], твердо уверены, что Зосим относит отпадение парфян к 294–281 годам до н.э., когда наместником верхних сатрапий был сын и соправитель Селевка I, Антиох [Гаибов, Кошеленко, 2009. C. 82] 164. Но насколько обоснована эта уверенность? В данном отрывке Зосим крайне лаконично излагает историю того, как в Иране (верхних сатрапиях) происходила transitio imperii. В самом деле, сначала историк намекает на древнеперсидскую династию Ахеменидов, хотя и не называя их по имени, затем указывает на то, что власть македонян длилась от Александра до Антиоха, после которого перешла к Аршакидам, а от них – в лице

_______

163. Zos. I. 18. 1. [Текст по-гречески]

164. Следует отметить, что сторонниками этой теории оказались проигнорированы кандидатуры будущих царей Антиоха II и Антиоха III: первый был наместником верхних сатрапий в 266–261 гг. до н.э. [Houghton, Lorber, 2002a. P. 165], а второй – в 225–223 гг. до н.э. (ABC 13B = BCHP 12; Polyb. V. 40. 5; Sherwin-White, 1983. P. 267–268; Kosmin, 2013b. P. 680; Берзон, 2014. C. 107).

[150]

Арташира I и его сына Шапура I – снова к персам 165. Возможно ли, чтобы в этот перечень суверенных владык Ирана 166 попал соправитель Селевка I?

Для того чтобы ответить на этот вопрос, следует, основываясь на анализе употребления царского титула при имени Антиоха, определить, обладал ли он в эти годы равной властью со своим отцом. Начнем с западных сатрапий державы Селевкидов. Хотя жители Милета при публикации царского письма дипломатично говорят о царях Селевке и Антиохе (OGIS 214, 8–9), в тексте самого документа к ним обращается лишь один Селевк, ни словом не упоминая о сыне (OGIS 214, 10). В письме Селевка по поводу привилегий храма в малоазийской Нисе (RC 9, 1) Антиох фигурирует рядом со своим отцом, но без царского титула. Имя Антиоха ни разу не встречается на монетах, выпущенных к западу от Евфрата.

Возможно ли, что на Востоке дело обстояло по-иному? Ведь Плутарх прямо заявляет, что Селевк I поставил Антиоха царем над верхними сатрапиями (Plut. Dem. 38). Однако это свидетельство в свете

________

165. Примечательно, что у Геродиана (Hdn. VI. 2. 6–7) и, более кратко, в словаре Суды (Suid. s.v. ͗ αρσακης) излагается точно такая же схема перехода власти на Востоке: от Дария к Александру и македонянам, затем к Аршаку и его потомкам, после чего Артаксеркс, убив последнего парфянского царя Артабана, возвращает власть персам. Поскольку в обоих источниках Аршак именуется парфянином, а также упоминается его отложение от македонян, можно предположить, что в них также отразилась концепция Арриана.

166. В пользу наличия у персонажа Зосима суверенитета говорит и упоминание о сатрапе Антиоха, против которого выступил Аршак: прерогатива назначения сатрапов принадлежала только суверену (Polyb. V. 40. 7; 43. 6).

[151]

имеющейся информации выглядит сильно преувеличенным. Так, в хозяйственных документах (LBT 36. R. 8΄; 52. 2΄–3΄) и астрономических дневниках [Берзон, 2014. C. 109] Антиох именуется царем вместе со своим отцом, но в вавилонской хронике этого периода его имя сопровождается лишь титулом «сын царя» (ABC 11 = BCHP 5). На монетах важнейших восточных центров – Селевкии на Тигре [Houghton, Lorber, 2002a. P. 52–66; Houghton et al., 2008. P. 636–640], Суз [Houghton, Lorber, 2002a. P. 68–77; Houghton et al., 2008. P. 640–641], Экбатан [Houghton, Lorber, 2002a. P. 79–88] – имя Антиоха вообще не появляется. Единственным исключением является бактрийский двор, несколько раз выпустивший монеты от имени царей Селевка и Антиоха [Houghton, Lorber, 2002a. № 280, P. 285–288; 2002b. Ad 19]. Все это свидетельствует о том, что Антиох был подчинен своему отцу и не обладал равной с ним властью [Welles, 1966. P. 58; Бикерман, 1985. C. 24; Смирнов, 2009. C. 168; Берзон, 2014. C. 105].

Поэтому представляется абсолютно нереальным, что Зосим мог упомянуть среди Аргеадов, Селевкидов, Аршакидов и Сасанидов кого-либо другого, кроме равного им по статусу суверена.

В замечании Зосима не нашлось места ни для имени селевкидского сатрапа, ни для перечисления предков Аршака и Тиридата. Однако приводимая им информация – имя селевкидского царя, попытка совершить насилие над одним из братьев, восстание местного населения – ни в чем не противоречит тексту Фотия, что, очевидно, свидетельствует об использовании обоими авторами одного общего источника – «Парфики» Флавия Арриана.

В хронографии монаха Георгия Синкелла дана попытка представить всемирную историю от Адама до императора Диоклетиана. Синкелл вставляет рассказ о возникновении державы Аршакидов в повествование о царях Сирии и Азии. Так, византийский историк, в частности, упоминает, что «третьим над Сирией и Азией царствовал Антиох, прозванный Богом,

[152]

пятнадцать лет». Это – Антиох II Теос, правивший в 261–246 гг. до н. э. Затем, после рассказа о событиях в других регионах эллинистического мира, Синкелл вновь возвращается к селевкидским делам. «Четвертым над Сирией и Азией царствовал Антиох, его сын, прозванный Каллиником, он же и Селевк, двадцать один год. Год [от сотворения – А.Б.] мира был пять тысяч двести тридцать восьмой. При этом Антиохе персы отпали от державы македонян и Антиохов, в подчинении у которых они находились со времени Александра Основателя, по следующей причине. Братья, некий Арсак и Тиридат, ведущие род от Артаксеркса, [царя – А.Б.] персов, были сатрапами бактрийцев при Агафокле, македонском наместнике Персиды. Как говорит Арриан, этот Агафокл испытывал вожделение к Тиридату, одному из братьев. Юноша же, относясь к этому серьезно, организовал заговор. [Агафокл – А.Б.] потерпел неудачу и был убит им и его братом Арсаком. Царствовал над персами Арсак, по которому цари персов именовали себя Арсакидами, два года, и был убит. После него его брат Тиридат [правил – А.Б.] тридцать семь лет» 167.

­__________

167. Sync. p. 539–540. [Текст по-гречески]

[153]

Различные исследователи полагают, будто Синкелл относит отпадение парфян ко времени правления Антиоха II [Musti, 1984. P. 220], Селевка II [Zosime, 1971. P. 143; Wolski, 1996. P. 170, not. 13] или даже Антиоха III [Гаибов, Кошеленко, 2009. C. 82–83]. Однако, на наш взгляд, дело обстоит не так просто. Действительно, четвертым царем из династии Селевкидов мог быть только Селевк II Каллиник (246–226 гг. до н. э.) 168. Но тут же возникает вопрос, почему в труде Синкелла он фигурирует под столь странным именем – «Антиох, … прозванный Каллиником, он же и Селевк»? Ответ содержится в приводимой Синкеллом датировке начала правления данного персонажа – 5238 год. Поскольку в списках царей эллинистического времени после смерти Александра Македонского Синкелл отсчитывает годы «от сотворения мира» с 5493 года до н.э. [Перл, 1969. C. 62–63, прим. 102], эта дата соответствует 256/5 году до н. э. и, безусловно, является неверной. О том, что это – не обыкновенный lapsus manus, а системная хронологическая ошибка, свидетельствуют и вычисленные Синкеллом даты начала правления Антиоха II (271/0 г. до н.э.), Селевка III (235/4 г. до н.э.) и Антиоха III (232/1 год до н.э.) 169.

Очевидно, отнеся приход к власти Селевка II Каллиника к 256/5 году до н.э. и зная, что в это время Сирией и Азией управлял царь Антиох, византийский

_______

168. Предположение Г. Ассара о смерти Селевка II в 225 г. до н.э. [Assar, 2007. P. 51] было подвергнуто критике в работе Т. Бойи, где приводятся аргументы в пользу традиционной даты [Boiy, 2011. P. 5, not. 15].

169. При этом Синкелл (Sync. p. 540) спорит с Евсевием, доказывая, что правление Антиоха III началось не в сто тридцать девятую олимпиаду (224–221 годы до н. э.), как утверждал последний, а в сто тридцать седьмую (232–229 годы до н. э.). Между тем, легко удостовериться, что в данном случае истина находится как раз на стороне Евсевия.

[154]

хронист принял их за одно и то же лицо, в результате чего на свет явилась гибридная фигура Антиоха Каллиника – Селевка. Таким образом, из-за допущенной Синкеллом неточности, отпадение парфян можно отнести как к концу царствования Антиоха II, так и к началу правления его сына, примерно, к 256–235 годам до н.э.

Анализ свидетельств Фотия, Зосима и Синкелла не позволяет согласиться с утверждением о том, что они по-разному датировали возникновение независимой Парфии. Приводимые ими по этому вопросу сведения не только не противоречат друг другу, но, взятые в комплексе,позволяют предположить, что у Флавия Арриана отпадение парфян отнесено к царствованию Антиоха II.

Теперь рассмотрим другие противоречия. Если у Фотия и Зосима Арсак и Тиридат являются парфянами, то Синкелл называет их царями персов. Для правильного понимания последнего утверждения необходимо учесть такой элемент системы словоупотребления византийских авторов 170, как архаизация используемых этнонимов [Бибиков, 1978. C. 98]. Так, парфян «персами» именовал еще Прокопий Кесарийский (Procop. BP. I. 17. 24), а Феофилакт Симокатта утверждал, что Арсакиды – один из семи персидских знатных родов (Theoph. Sim. Hist. III. 18. 8). Царями персов называет Аршакидов и словарь Суды (Suid. s.v. ͗ αρσακης). Поэтому нет никаких оснований считать, что этим этнонимом, равно как и датировками «от сотворения мира» Синкелл обязан труду Арриана.

Вряд ли можно увидеть противоречие между Фотием и Синкеллом в том, что последний указывает на персидского царя Артаксеркса 171, как на

__________

170. Следует заметить, что парфяне и персы смешиваются уже у Аммиана Марцеллина (Amm.Marc. XXIII. 6. 4, 6).

171. Обычно считается [Гаибов, Кошеленко, 2009. C. 86], что здесь имеется в виду Артаксеркс II. Однако нельзя исключать и Артаксеркса I: кроме того, что его личное имя также было Аршак (Аршу) [Sachs, 1977. P. 130–131; Daryaee, 2015. P. 8], именно этот правитель использовал южноуральских дахов для подавления восстания в Египте (см. приложение II).

[155]

прародителя обоих братьев. Уже Я. Нойзнер отмечал, что, судя по нумизматическим данным – титулу «царя царей», появившемуся при Митридате II в 110/109 г. до н. э. [Sellwood, 1980. P. 63; Assar, 2005. P. 51], – претензия Аршакидов на происхождение от Ахеменидов возникла в конце II в. до н. э. [Neusner, 1963. P. 46]. К сожалению, невозможно с абсолютнойточностью определить, в какой мере возрождению этого титула способствовала ахеменидская практика [Дандамаев, 1985. C. 112; Curtis etal., 1995. P. 150; Knapton et al., 2001. P. 102], а в какой он был простым выражением того факта, что к этому времени парфянскому царю подчинились цари Мидии Атропатены, Персиды, Элимаиды и Харакены. Но, как бы там ни было, уже при Фраате III титул «царь царей» стал традиционным при обращении к правителю Парфии (Dio Cass. XXXVII. 6. 1–2). Из ахеменидского прошлого был заимствован и головной убор парфянских царей – тиара, представленная на монетах Митридата II и его преемников до Фраата III включительно [Olbrycht, 1997. P. 30–32]. Еще более важным является то обстоятельство, что в 92 г. до н.э. в окрестностях Старой Нисы среди имений и виноградников, носящих имена аршакидских царей [Morano, 2008. P. 345, № 94СH5], существовал и виноградник Артахшахракан, названный в честь Артаксеркса из династии Ахеменидов (PEDN 128). Поэтому в труде Арриана вполне могло найтись место для упоминания и об ахеменидской версии происхождения Аршакидов 172.

_________

172. В.А. Гаибов и Г.А. Кошеленко [Гаибов, Кошеленко, 2009. C. 86] рассматривают появление Артаксеркса II в качестве родоначальника династии Аршакидов как своеобразное «послание» парфянских властей, обращенное к их греческим подданным и напоминающее эллинам о том, что именно этот царь в 386 г. до н.э. продиктовал им знаменитый «Царский мир». Но если здесь и можно говорить о «послании», то его адресатом были отнюдь не греки, в глазах которых престиж Ахеменидов после их бесславного конца навсегда перестал существовать. В последней трети II в. до н.э. под власть Аршакидов попали области Юго-Западного Ирана. Но если в Северном Иране парфяне могли обосновывать свое господство ссылкой на победу над Селевкидами, то на Юге это не работало, так как к моменту появления парфян там уже существовали независимые государства [Nodelman, 1960. P. 86–87; Alram, 1986. P. 162–163; Potts, 1999. P. 380–391; Callieri, 2004. P. 100]. В этих условиях фальшивая ахеменидская генеалогия позволяла Аршакидам требовать лояльности от правителей Элимаиды, Персиды и Харакены, среди которых престиж ахеменидской династии был традиционно высок.

[156]

Единственным явным, на первый взгляд, противоречием между Фотием и Синкеллом является то, что первый называет обидчиком Тиридата сатрапа Ферекла, а у второго, прямо ссылающегося на Арриана, в этой роли выступает Агафокл. Казалось бы, что самый простой способ снять данное противоречие – это предположить, что в «Парфике» излагалось несколько вариантов этой истории. Тем не менее, Г.А. Кошеленко и В.А. Гаибов считают такое предположение маловероятным [Гаибов, Кошеленко, 2009. C. 83]. Так ли это? Античные историки никогда не упускали шанс продемонстрировать свою эрудицию и привести несколько версий описываемых ими событий. Так, Геродот дает читателю возможность ознакомиться с тремя сказаниями о происхождении скифов, хотя считает правильным лишь последнее (Hdt. IV. 5–11). В данном отношении Арриан являлся его достойным последователем. Например, в

[157]

«Анабасисе Александра», который дошел до нас целиком, имеется большое количество мест, где автор приводит несколько мнений по одному и тому же вопросу: II. 3. 7: гордиев узел; II. 4. 7: причины болезни Александра; II. 12. 5–8: Александр и мать Дария; III. 3. 5–6: путь к оракулу Аммона; III. 4. 5: обратный маршрут в Мемфис; III. 30. 1–5: пленение Бесса; IV. 3. 5: захват города на Яксарте; IV. 9. 2–3: реакция Александра на убийство Клита; IV. 13. 5–6: заговор пажей; IV. 14: судьба Каллисфена; V. 14. 3–6: битва с Пором; V. 20. 2: название индийского племени; VI. 11: обстоятельства ранения Александра; VII. 15. 5–6: римское посольство к Александру; VII. 22. 4–5: случай с диадемой; VII. 27: слухи о болезни и смерти Александра. Следует также заметить, что в ряде случаев Арриан воспроизводил и такую информацию, в истинности которой он серьезно сомневался. Поэтому у нас нет оснований отрицать возможность приведения Аррианом различных мнений о том, как звали свергнутого Аршакидами сатрапа.

Все это вместе взятое не подтверждает мнения [Edson, 1958. P. 167, not. 24; Гаибов, Кошеленко, 2009. C. 83–85] о существовании «радикальных» различий между Синкеллом и Фотием и невозможности их возведения к одному и тому же источнику – «Парфике» Флавия Арриана.

Теперь перейдем к вопросу о том, можно ли говорить о единой традиции Помпея Трога и Страбона в истории ранней Парфии. В эпитоме Трога вторжение Аршака в Парфиену синхронизируется с отпадением бактрийского сатрапа Диодота от державы Селевкидов (Iust. XLI. 4. 3, 5)Сопоставив этот факт с заявлением Страбона: «Когда начались восстания [стран – А.Б.] за Тавром,… прежде всего поставленные во главе [страны –А.Б.] сторонники Евтидема склонили к отпадению Бактриану и всю округу. Затем Арсак, скиф, вместе с некоторыми из даев, так называемыми парнами, кочевниками, живущими на реке Ох, напал на Парфиену и

[158]

завладел ею» 173, Г.А. Кошеленко и В.А. Гаибов пришли к выводу, что у Страбона вместо Диодота главным действующим лицом восстания в Бактрии оказывается один из его преемников Евтидем. Данное противоречие, отмечавшееся и ранее [Drijvers, 1998. P. 284], навело их на мысль, что Юстин и Страбон отражают две разные традиции возникновения Парфии [Кошеленко, Гаибов, 2009. C. 104, 106].

Однако, утверждая, что Страбон вообще не упоминает Диодота [Гаибов, Кошеленко, 2009. C. 80, прим. 4], сторонники этой точки зрения не обратили внимания на еще одно заявление Страбона: «говорят, что от этих [скифов – А.Б.] ведет [свой – А.Б.] род Арсак, другие же называют его бактрийцем, который бежал от усиления сторонников Диодота и склонил к отпадению Парфиену» 174. В данном случае Аршак оказывается уже современником Диодота.

В чем же заключается причина данного противоречия, если оно действительно существует175? Напомним, что «География» не является историческим сочинением и представляет собой компиляцию, составленную Страбоном на основе трудов его предшественников, среди которых важную роль играл Аполлодор из Артемиты [Drijvers, 1998. P. 279–281]. Часто сделанные им выписки – как в силу разновременности

___________

173. Strab. XI. 9. 2.

174. Strab. XI. 9. 3.

175. См. ниже, глава 6.

[159]

использованных авторов, так и из-за применения одного топонима или гидронима к различным объектам – противоречат друг другу. Так, например, при описании Закавказья Страбон сначала заявляет, что истоки Фасиса (Риони) находятся в Армении (Strab. XI. 2. 17), а чуть позже – в горах к северу от Иберии (Strab. XI. 3. 4). Переходя к народам, живущим к востоку от Каспийского моря, автор помещает тапуров между гирканцами и ариями (Strab. XI. 8. 8), что делает их обитателями внутренних районов Северного Хорасана; а несколькими строчками ниже тапуры оказываются уже на побережье Каспия между дербиками и гирканцами (Strab. XI. 9. 1). Все это позволяет предположить, что если не вся работа Страбона [Drijvers, 1998. P. 279], то, по крайней мере, одиннадцатая книга оставалась неоконченной и неопубликованной до смерти автора [Балахванцев, 2015 г. C. 120].

Таким образом, противопоставлять Страбона Помпею Трогу можно только в том случае, если не учитывать компилятивный характер«Географии» и игнорировать часть собранной ее автором информации. Более того, оба сочинения совпадают в двух ключевых моментах: во-первых, подчеркивают иноземное – по отношению к Парфиене – происхождение Аршака, во-вторых, синхронизируют возникновение государства Аршакидов с событиями, происходившими в Бактрии. Вместе с тем, сделанные Страбоном выписки проливают свет на те споры, которые вели древние авторы по вопросу о происхождении Аршака и о дате завоевания Парфиены.

От Страбона следует вернуться к Помпею Трогу и задать вопрос: кто был главным источником сорок первой книги его всемирной истории? Если одни авторы считают, что им мог быть только Аполлодор Артемитский [Bickerman, 1944. P. 79; Altheim, 1948. S. 21–24; Neusner, 1963. P. 43, 46; Altheim, Stiehl, 1970. S. 359–379, 384, 455–459; GardinerGarden, 1987b. P. 8–10; Alonso-Núñez, 1988–1989. P. 132; Пьянков, 1994. C.

[160]

204; Nikonorov, 1998. P. 107; Lassere, 2003. P. 13–15; Балахванцев, 2009. C. 90–93; Lerouge-Cohen, 2009. P. 377, 379, 383; Plischke, 2014. S. 210], то другие в этом сомневаются [Tarn, 1951. P. 49–50; Томпсон, 1953. C. 251; Momigliano, 1975. P. 140; Wolski, 1976. S. 445, аnm. 28; Bivar, 1983а. P. 21–22; 1983b. P. 188; Wolski, 2003. P. 24, not. 39] или полагают, что наряду с Аполлодором Трог использовал здесь работы Тимагена Александрийского и Посидония Апамейского [Liebmann-Frankfort, 1969. P. 919].

Если бы живший во времена принципата Августа и в начале правления Тиберия [Nikonorov, 1998. P. 117; Балахванцев, 2009. C. 92] 176 Помпей Трог ориентировался на современную ему официальную аршакидскую доктрину парфянской истории, если бы он опирался на своего старшего современника Тимагена Александрийского или на созданные в первой половине I в. до н.э. работы Посидония Апамейского, то основные черты концепции Арриана непременно бы нашли свое отражение и в сорок первой книге «Филипповых историй». Однако ничего даже отдаленно похожего на версию Арриана у Трога нет. Поэтому можно смело исключить Тимагена и Посидония из числа претендентов на роль главного источника сорок первой книги Помпея Трога. Если же принять во внимание многочисленные совпадения между Трогом и Страбоном, который прямо указывает на Аполлодора как на свой источник, то сомнений в том, что в основе сорок первой книги лежит написанная ок. 90

__________

176. Трог критикует Тита Ливия (Iust. XXXVIII. 3. 11), «История» которого публиковалась с 20-ых гг. до н.э. вплоть до смерти писателя в 17 г. н.э., и говорит о Цезарях и Августах во множественном числе (Iust. XLI. 5. 8), что стало возможным только после 14 г. н.э.

[161]

г. до н.э. «Парфика», практически не остается 177. Поэтому, поскольку основной массив информации о возникновении Парфянского государства у Помпея Трога и Страбона заимствован из «Парфики» Аполлодора Артемитского, следует восстановить историческую справедливость и наряду с традицией Арриана говорить о традиции Аполлодора.

Установив реальность существования двух традиций, можно перейти к рассмотрению того, насколько точно каждая из них отражает историю ранней Парфии. Как уже отмечалось выше, Й. Вольский попытался обосновать легендарность версии Флавия Арриана, однако выдвинутые им аргументы смогли убедить сравнительно немногих. В самом деле, польский исследователь обратил внимание на то, что в традиции Арриана по-разному воспроизводится имя селевкидского наместника, свергнутого Аршаком и Тиридатом [Wolski, 2003. P. 20, not. 32]. Но это обстоятельство само по себе не может доказать недостоверность всей концепции, а лишь свидетельствует о существовании внутри нее различных версий. Далее, утверждению Й. Вольского о том, что история с попыткой обесчестить Тиридата и последующим заговором является литературной фикцией, сфабрикованной эллинскими писателями по образцу рассказа о Гармодии и Аристогитоне, а также убийства семью знатными персами узурпатора Гауматы [Wolski, 2003. P. 23–24] 178, можно

__________

177. Вопрос о том, пользовался ли Трог «Парфикой» напрямую или через посредников (последователей Аполлодора?), пока остается без ответа.

178. Во избежание возможных недоразумений следует повторить, что мы полностью разделям представление о неисторичности версии Арриана [Балахванцев, 2015 г. C. 118].

[162]

противопоставить тот факт, что подобные совпадения в истории случаются довольно часто 179.

При решении вопроса о том, какая традиция – Арриана или Аполлодора – более достоверна, ключевую роль играют следующие обстоятельства. Во-первых, Арриан называет парфян скифским народом (Arr. Parth. F 1.2 Roos). Однако парфянский язык принадлежит к числу западноиранских [Оранский, 1979. C. 128] и значительно отличается от скифского, относящегося к юговосточноиранской подгруппе [Кулланда,2016. C. 98, 114–115]. Поэтому парфяне никак не могли быть скифским народом. Напротив, авторы, следующие Аполлодору Артемитскому (Strab. XI. 8. 2, 9. 3; Iust. XLI. 1. 10), с полным основанием называют скифскими выходцами дахов (парнов), говоривших на одном из восточноиранских языков [Лившиц, 2010. C. 8] и, судя по археологическим данным, принадлежавших к скифскому (сакскому) миру в широком смысле этого слова.

Во-вторых, приводимые Аррианом имена свергнутого Аршакидами селевкидского сатрапа (Ферекл, Агафокл) не встречаются в других

__________

179. Так, в одном и том же городе Константинополе (Стамбуле) с промежутком в тысячу лет царствовали Юстиниан I (527–564) и Сулейман I (1520–1566). В правление каждого из них Византийская и Османская империи переживали период максимального расцвета, каждый прославился завоеваниями в Европе, Азии и Африке, а также вошел в историю благодаря предпринятой им кодификации законодательства. Если же учесть ту роль, которую в управлении двором и государством играли Феодора при Юстиниане и Роксолана при Сулеймане, то сходство становится просто удивительным. Однако никто не рискнет утверждать, что Сулейман является литературной фикцией, сочиненной турецкими хронистами по образцу его византийского предшественника.

[163]

источниках, в то время как существование упоминающегося у Юстина наместника Андрагора (Iust. XLI. 4. 7) подтверждается надписью из Горгана (Гиркания) 180.

В-третьих, присутствующая у Арриана версия, согласно которой Аршак и Тиридат были сатрапами бактрийцев, безусловно, является ошибочной. Между тем, у Юстина (Iust. XLI. 4. 5) и Страбона (Strab. XI. 9. 3), в полном согласии с нумизматическими данными, в роли последнего селевкидского сатрапа Бактрии и первого греко-бактрийского царя выступает Диодот. Все это вместе взятое однозначно свидетельствует о легендарности традиции Флавия Арриана 181 и требует при изучении истории ранней Парфии опираться только на традицию Аполлодора Артемитского, в которой отражена другая, явно более ранняя и достоверная стадия представлений парфян об истории их государства и правящей династии.

_______

180. Сомнения в том, что речь идет об одном и том же человеке, полностью нейтрализуются исключительной редкостью этого имени (см. приложение IV).

181. Нам уже приходилсь отмечать, что представленная у Арриана версия возникновения Парфии была сочинена по заказу пришедшей к власти боковой ветви Аршакидов – «Тиридатидов» – с целью обосновать их принадлежность к местной знати и ведущую роль Тиридата в свержении селевкидского господства [Балахванцев, 2009. C. 98–99]. Ср.: Neusner, 1963. P. 45; Кошеленко, 1976. C. 34.

[164]

Цитируется по изд.: Балахванцев А.С. Политическая история ранней Парфии. М., 2018, с. 146-164.