Парфия: тёмное двадцатипятилетие

Трудно сказать, сколь еще долго парны оставались бы под властью Селевкидов, если бы Антиох III не потерпел катастрофического поражения от римлян при Магнесии в 190 г. до н.э. После подписания с Римом Апамейского мира в 188 г. до н.э. Антиох III навсегда потерял всю Малую Азию к северу и востоку от Тавра, что серьезно ослабило державу Селевкидов. Однако мы ничего не знаем о попытках парноввоспользоваться столь благоприятно сложившимися для них обстоятельствами. Очевидно, память о поражениях Аршака I и Аршака II была еще слишком свежа.

В истории Парфии наступает темное двадцатипятилетие (189–164 гг. до н.э.), на которое приходится правление Фрияпатия (ок. 191–176 гг. до н.э.) 334, Фраата I (ок. 176–171 гг. до н.э.) и Митридата I. О первом из них неизвестно ничего, кроме имени, и того, что он правил пятнадцать лет (Iust. XLI. 5. 8–9). Тем не менее, попробуем определить его место в генеалогической схеме ранних Аршакидов. Для этого необходимо, опираясь на данные текста Юстина и парфянских официальных документов, установить подлинную генеалогию правителей Парфии – от Аршака I до Митридата II включительно.

________

334. Неизвестно, когда закончилось правление предшественника Фрияпатия, Аршака II. Замечание Юстина, согласно которому Аршак Iумер весьма пожилым человеком (Iust. XLI. 5. 5), позволяет предположить, что его сын принял власть ок. 214 г. до н.э. уже в зрелом возрасте. Однако дожил ли он до Апамейского мира или нет, сказать с уверенностью нельзя. Необходимо отметить, что все приводимые здесь даты правлений ранних Аршакидов являются условными.

[271]

Итак, первым правителем Парфии был Аршак I, которому наследовал его сын Аршак II (Iust. XLI. 5. 7). Однако Юстин ничего не говорит нам о характере родственных отношений между Аршаком II и третьим парфянским «царем» Фрияпатием (Iust. XLI. 5. 8). Й. Вольский, обратив внимание на то, что у Юстина Аршак I является прадедом сына Фрияпатия Митридата I (Iust. XLI. 6. 9), посчитал, что Фрияпатий был сыном Аршака II [Wolski, 1962. P. 145, not. 25]. Но за два года до выхода в свет статьи Й. Вольского был опубликован найденный при раскопках на Старой Нисе остракон № 1760, который гласил следующее: «Год 157, царь Аршак, внук Фрияпатака, сына племянника Аршака» [Дьяконов, Лившиц,1960а. C. 20; PEDN 2638]. Опираясь на этот документ [Балахванцев, 2017. C. 99, рис. 15], Г.А. Кошеленко пришел к выводу о том, что прямая линия наследников Аршака I прекратилась на его сыне Аршаке II, а все последующие правители Парфии были потомками Фрияпатия, являвшегося, в свою очередь, внучатым племянником Аршака I [Кошеленко, 1976. C. 33].

Однако здесь сразу же возникает вопрос, который в статье Г.А. Кошеленко так и остался без ответа: как в таком случае быть с уже упоминавшимся указанием Юстина на прямое родство между Аршаком I и Митридатом I? В тексте Юстина Аршак I обозначается как proavusМитридата I. Слово proavus имеет два основных значения: «прадед» и, более широкое, «прямой предок» (OLD. s.v. proavus). В каком же значении употреблено это слово у Юстина? Анализ употребления этого слова у различных римских авторов показывает, что proavus в значении «прямой предок» употребляется в основном у поэтов и лишь однажды – у Цицерона. Напротив, в значении «прадед» это слово используется как в стихах, так и в прозе 335. Не менее важным является и тот факт, что, говоря о предках, сам

_________

335. Подробнее см.: Балахванцев, 2009. C. 95.

[272]

Юстин постоянно пользуется апеллятивом maiores (Iust. VII. 5. 12; IX. 4. 4; XI. 4. 6, 15. 15; XII. 16. 3; XXX. 4. 13, 15; XXXI. 8. 4; XXXVIII. 6. 4, 7. 1; XXXIX. 3. 7), а в двух случаях – чтобы охватить не только прямых предков – parentes (Iust. XLII. 2. 3, 5). Все это вместе взятое позволяет прийти к выводу о том, что proavus у Юстина следует понимать как «прадед».

Стремясь опровергнуть прямое родство между Аршаком I и Фрияпатием, самое пристальное внимание слову proavus уделил Г. Ассар [Assar, 2004. P. 84–85]. Прежде всего, иранский исследователь предположил, что Трог, Юстин или один из переписчиков перепутал proavus с propatruus. Однако эта версия «аргументируется» лишь перечислением действительных и мнимых ошибок Юстина в вопросах родственных связей и поэтому не может быть принята. Затем Г. Ассар замечает, что proavus может означать прадеда с материнской стороны. Но этот довод блестяще опровергается приводимыми самим автором примерами из династической истории Ахеменидов. Так, Ксеркс, будучи сыном Атоссы, дочери Кира Великого, нигде не называет последнего своим дедом. Таковым везде именуется его дед с отцовской стороны Аршама, который никогда не был царем. От себя добавим, что в эпитоме Помпея Трога счет предков по отцовской линии применяется не только у Ахеменидов (Iust. V. 1. 7), но и у Митридатидов (Iust. XXXVIII. 5. 3, 6. 2). Не останавливаясь на третьем замечании Г. Ассара, согласно которому proavus мог означать отдаленного предка, перейдем к четвертому предположению: возможно, Тиридат усыновил малолетнего сына Аршака I. Не говоря уже о том, что в наших источниках на это нет и намека, практика усыновления, столь типичная для древнего Рима, среди старших Аршакидов никогда не применялась.

Против утверждения Г.А. Кошеленко о прекращении прямой линии потомков Аршака I уже на его сыне Аршаке II свидетельствует и опубликованный В.А. Лившицем остракон из Старой Нисы № 2-L, в

[273]

первых двух строчках которого упоминается «Аршак царь, сын внука Аршака» [Livshits, 2006. P. 401]. В.А. Лившиц полагает, что этого Аршакида можно отождествить либо с Фраатом I, либо с Митридатом I, либо с Артабаном I. Заметим, что Фраата I из этого списка можно смело исключить, так как Старая Ниса перешла в руки Аршакидов только при Митридате I [Балахванцев, 2005б. C. 182–187]. Как нам уже приходилось отмечать, остракон № 2-L относится именно к правлению последнего.

Итак, остракон № 2-L хорошо согласуется с данными эпитомы Помпея Трога. Но как в таком случае быть с остраконом № 1760 = PEDN 2638? Представляется, что все исследователи, обращавшиеся к этому источнику, допустили ошибку, отождествив упоминаемого в надписи Фрияпатака с Фрияпатием Трога–Юстина336. Дело в том, что хотя оба этих имени близки друг другу, но, тем не менее, не являются тождественными. Имя Фрияпатак / Friyapātak представляет собой гипокористик к иранскому имени Фрияпат / Friyapāt [Diakonoff, Livschits, 2001. P. 200]. Подобные словообразования в парфянской ономастике встречаются довольно часто: как среди царских имен – Фраат и Фраатак (Dio Cass. LIV. 8. 1, LV. 20), так и среди имен, упоминающихся на нисийских остраконах – Artadāt и Artadātak, Mihrdāt и Mihrdātak, Sāsān и Sāsānak, Srōšdāt и Srōšdātak [Diakonoff, Livschits, 2001. P. 186, 197, 203].

Итак, ничто не мешает считать, что Фрияпатий был либо сыном, либо – что гораздо менее вероятно – племянником Аршака II, а Фрияпатак, соответственно, приходился Фрияпатию троюродным братом. Однако не

__________

336. Дьяконов, Лившиц, 1960а. C. 20; Bickerman, 1966b. P. 15–16; Кошеленко, 1976. C. 31; Луконин, 1987. C. 238; Simonetta, 2001. P. 75, 78; Assar, 2004. P. 74; 2005. P. 36; Пилипко, 2005. C. 567; Лившиц, 2010. C. 134. Определенные сомнения по поводу отождествления двух этих персонажей выражала только М.-Л. Шомон [Chaumont, 1971. P. 157].

[274]

менее важным вопросом является то, сколько сыновей было у Фрияпатия. Дело в том, что в сорок первой книге эпитомы говорится, что Фрияпатий оставил только двух сыновей: Фраата I и Митридата I (Iust. XLI. 5. 9), а в сорок второй – указывается, что на смену Фраату II, сыну Митридата I, пришел его дядя по отцу – patruus Артабан I (Iust. XLII. 2. 1). Налицо очевидное противоречие, которое, к сожалению, часто не учитывается: или у Фрияпатия было только два сына, но тогда Артабан не мог быть дядей Фраата II по отцу, или Юстин напутал с числом детей Фрияпатия 337.

На наш взгляд, первый вариант выглядит более вероятным. Дело в том, что при сокращении Юстином текста Помпея Трога с родственными связями упоминаемых в нем персонажей происходили довольно причудливые изменения. Так, Селевкид Деметрий I Сотер приходился племянником Антиоху IV Епифану и двоюродным братом – малолетнему сыну последнего Антиоху V Евпатору. Однако в эпитоме Деметрий стал братом Антиоху IV и дядей по отцу Антиоху V (Iust. XXXIV. 3. 6). Очевидно, данная метаморфоза была вызвана тем, что сначала эпитоматор

________

337. Обычно исследователи идут по пути увеличения числа детей Фрияпатия: Кошеленко, 1976. C. 33; Chaumont, 1971. P. 150; Schottky, 1991. Abb. 17, stammtaf. VII; Пилипко, 2005. C. 563. Особенно «щедрым» в этом отношении оказался Г. Ассар, который кроме Фраата I и Митридата Iприписал Фрияпатию еще трех сыновей: Багасиса, Артабана I и Митридата II [Assar, 2005. P. 55]. По поводу первого из них следует заметить, что, действительно, в вавилонских астрономических документах неоднократно (под 138, 135, 133, 120 гг. до н.э.) упоминается высокопоставленный парфянский придворный Багасис. Наличие у него титула «брата царя», заимствованного Аршакидами из селевкидского придворного протокола [Бикерман, 1985. C. 42–43], разумеется, не означало, что Багасис был родным братом правивших тогда Фраата II или Артабана I.

[275]

исключил из сочинения Трога рассказ о правлении старшего брата Антиоха IV Селевка IV. Но, поскольку генеалогия «не терпит пустоты», то изъятие Селевка IV повлекло за собой перемещение на одно поколение вверх его сына со всеми вытекающими отсюда последствиями.

Еще более серьезной переработке подверглась родословная царей Эпира. Юстин элиминировал всю историю междоусобной борьбы двух ветвей царского дома – потомков Неоптолема II и Аррибы. В результате работы эпитоматора Арриба из брата Неоптолема превратился в двоюродного брата – frater patruelis – его дочери Олимпиады (Iust. VII. 6. 11), жены Филиппа и матери Александра Македонского. Сын Аррибы Эакид приходился кузеном – frater patruelis – знаменитому Александру Эпирскому, но в эпитоме стал его родным братом (Iust. XVII. 3. 16) 338.

_________

338. Иногда высказывается мнение [Bailey, 1977. P. 148], что под апеллятивом frater может скрываться «двоюродный брат». Между тем, если оставить в стороне поэтические сочинения, в которых словоупотребление подчинено требованиям просодии и метрики, то становится ясно, что эпизодическое использование римскими авторами слова frater для обозначения кузена, носило заведомо неточный, упрощенный характер и полностью зависело от специфики текста. Так, Марк Туллий Цицерон в письме к своему ближайшему другу Титу Помпонию Аттику называет «братьями» племянника Квинта и сына Марка (Cic. Att. XII. 12. 1). По воле Квинта Курция Руфа, обреченный на смерть Филота, произносящий свою последнюю речь перед войсковым собранием, называет царевича Аминту, сына Пердикки, братом Александра Македонского (Curt. VI. 10. 24). Понятно, что и в том, и в другом случае подобное упрощение было вполне допустимо: ведь оно не могло ввести в заблуждение ни корреспондента Цицерона, ни слушавших Филоту воинов. Однако в историческом сочинении Помпея Трога, где уделяется большое внимание родственным связям действующих лиц, frater мог означать только «родной брат».

[276]

Видимо, Юстин вычеркнул слово patruelis, в результате чего Александр превратился в родного брата – frater – Эакида и стал дядей по отцу – patruus – для сына Эакида Пирра (Iust. XVIII. 1. 2).

Анализ двух этих случаев позволяет нам прийти к выводу, что работа Юстина над текстом Трога шла, как минимум, в два этапа: сначала эпитоматор сокращал «Филипповы истории», выкидывая все, на его взгляд, маловажное или не доставляющее удовольствия, а затем редактировал измененный текст с целью избавления от возникших на первом этапе противоречий. Впрочем, как мы видим на примере Артабана I, это, к счастью, удавалось Юстину далеко не всегда.

Приведенные примеры позволяют предположить, что в сорок первой книге Помпея Трога Артабан I именовался frater patruelis Митридата I. Сначала эпитоматор оставил только слово «брат», что автоматически сделало Артабана дядей Фраата II. Однако, затем Юстин спохватился, что в одной и той же книге содержатся два противоречащих друг другу утверждения, и вообще избавился от Артабана, не заметив, что в сокращении сорок второй книги Артабан так и остался дядей Фраата.

Таким образом, Артабан I был не сыном, а племянником Фрияпатия. Следовательно, вплоть до 91 г. до н.э., когда умер сын и наследник Артабана I Митридат II 339, парфянский трон занимали прямые потомки Аршака I 340 и Аршака II 341.

_________

339. Опираясь на содержащееся в вавилонских астрономических документах упоминание о смерти Артабана, брата Митридата II, Г. Ассар [Assar, 2005. P. 51–52] посчитал, что в аккадском тексте речь идет о царе Артабане I. На наш взгляд, между эпитомой Трога и вавилонским источником нет никаких противоречий, а упомянутый в последнем Артабан был отнюдь не парфянским царем Артабаном I, а его одноименным сыном, возможно, погибшим в той самой битве с тохарами, в которой смертельную рану получил и его отец.

340. Однако в 91 г. до н.э., как это явствует из нисийского остракона № 1760, царем стал внук Фрияпатака, внучатого племянника Аршака I. Началась борьба за престол между прямыми потомками Аршака I и представителями боковой линии, возводившими свое происхождение к его брату, которого мы, вслед за Г.А. Кошеленко [Кошеленко, 1976. C. 34–36], склонны называть Тиридатом. Не касаясь сейчас того, как протекала эта борьба, обстоятельства которой все еще недостаточно ясны [Simonetta,2001. P. 78–79, 105–107], отметим, что в конце концов победу в ней одержали потомки Фрияпатака. Так, остракон № 2640 (Nov. 307), относящийся к 68/67 г. до н.э., упоминает царя Аршака, правнука Фрияпатака [Дьяконов, Лившиц, 1966. C. 143–144, прим. 28; PEDN 2640], которым мог быть только Фраат III. До Фраата III на парфянском троне восседал его отец Синатрук (App. Mithr. 486), который, стало быть, приходился Фрияпатаку внуком [Балахванцев, 2017. C. 101, рис. 16].

341. Именно этим можно объяснить тот факт, что в написанной в начале I в. до н.э. «Парфике» Аполлодора Артемитского [Балахванцев,2009. C. 99] и в эпитоме Помпея Трога Аршак II представлен достойным наследником своего великого отца (Iust. XLI. 5. 7).

[277]

Теперь, определив занимаемое Фрияпатием положение в кругу ранних Аршакидов, перейдем к его старшему сыну Фраату I. Из событий, происходивших во время его недолгого правления, в истории сохранилась только одержанная им победа над племенем мардов (Iust. XLI. 5. 9). Обычно эта война в лучшем случае лишь бегло упоминается в научных трудах [Дьяконов, 1961. C. 182; Frye, 1984. P. 210; Гаибов и др., 1992. C. 40; Sherwin-White, Kuhrt, 1993. P. 88; Wickevoort Crommelin, 1998. S. 267], а,

[278]

между тем, более тщательный анализ данного сюжета способен как уточнить наши представления о тогдашних границах Парфии, так и пролить свет на причины ее будущего могущества.

Начнем с мардов, или амардов 342. Античные авторы фиксируют это ираноязычное [Грантовский, 2007. C. 86, прим. 7] племя в различных местах Армянского и Иранского нагорий, а также – Средней Азии. В Прикаспийском районе их обычно локализуют между дельтами Сефидруда (Амарда) и Хераза [Andreas, 1894. Sp. 1729; Kiessling, 1916. Sp. 479–480; Bosworth, 1980b. P. 351–352; Дьяконов, 2008. C. 238, 457, прим. 14]. Попробуем определить область обитания мардов более точно.

Ближайшими соседями мардов были тапуры, что позволило Александру Македонскому поручить оба народа одному сатрапу (Curt. VI. 4. 25, 5. 21; Arr. Anab. III. 24. 3)343. Судя по тому, что греческие наемники Дария после его ареста в парфянском селении Фара (Iust. XI. 15. 1), расположенном в окрестностях современного Ласджерда [Bosworth, 1980b. P. 341], бежали оттуда в горы к тапурам (Arr. Anab. III. 21. 4, 23. 1), последние занимали отроги хребтов Каракач и Сефидкух [Bosworth, 1980b. P. 349].

Следовательно, мардам можно отдать горные районы к западу от хребта Каракач. Поскольку историки Александра описывали страну мардов как лесистую, горную и труднодоступную местность (Diod. XVII. 76. 4; Curt. VI. 5. 12–20; Arr. Anab. III. 24. 2–3), куда македоняне смогли пройти лишь

__________

342. Основной – как и в случае с парнами – являлась форма без а- [Грантовский, 2007. C. 86]. Возможно, что данный апеллятив был, по крайней мере, сначала не этнонимом, а уничижительным наименованием для диких горцев [Грантовский, 2007. C. 428; Дьяконов, 2008. C. 476].

343. Аналогичная ситуация имела место и в середине XIX века, когда горные районы Астрабадской провинции были объединены в один округ [Боде, 1856в. C. 112]

[279]

по побережью Гиркании (Diod. XVII. 76. 3), равнинный берег Каспия в 330 г. до н.э. марды явно не контролировали. Очевидно, к этому же времени восходит и свидетельство Клавдия Птолемея: каспийское побережье занято кадусиями, гелами344 и дрибиками, за которыми во внутренних областях живут амариаки345 и марды (Ptol. Geog. VI. 2. 5).

Однако ко времени экспедиции Патрокла (ок. 285 г. до н.э.) ситуация – в связи с распадом империи Александра и войнами диадохов – заметно изменилась. Селевкидский наварх застал мардов уже на морском побережье, причем их западными соседями были анариаки 346, а восточными – гирканцы (Strab. XI. 6. 1, 8. 8; Plin. NH. VI. 36). Вместе с тем, еще одно свидетельство Страбона (Strab. XI. 8. 1) дает основания считать, что к северу от Эльбурса марды соприкасались с кадусиями.

Все это вместе взятое позволяет очертить область мардов в начале III в. до н.э. следующим образом. С юга она ограничивалась хребтами Терехмумедж, Талеган и Энгурмехель и тянулась на запад вплоть до

________

344. Следует отметить ошибку Птолемея, который воспринимает кадусиев и гелов как два разных народа. В действительности, гелы – это другое имя кадусиев (Plin. NH. VI. 48). Предлагаемая некоторыми издателями Плиния эмендация Legi [Pline l’Ancien, 2003. P. 29] не является необходимой. См.: Syme, 1988. P. 144.

345. Амариаки Птолемея сответствуют анариакам Страбона и атиакам Плиния.

346. Размещение анариаков к востоку от мардов (Strab. XI. 7. 1) объясняется нередкой у Страбона небрежностью в работе с источниками. См.: Syme, 1988. P. 144; Балахванцев, 2015г. C. 120.

[280]

впадения реки Шахруд в Сефидруд 347, за которым начиналась область кадусиев. Земли в низовьях Сефидруда и морское побережье к востоку от его дельты принадлежали анариакам. Подконтрольный мардам участок побережья находился примерно между реками Сехезар и Хераз, к востоку от которого на равнине жили гирканцы, а в горах – тапуры.

Не приходится сомневаться в том, что укрепление селевкидской власти в Южном Прикаспии стабилизировало ситуацию в Гиркании 348 и положило конец набегам мардов. Соответственно, разгоревшаяся в 238–209 гг. до н.э. борьба между Селевкидами и Аршакидами за Гирканию и Парфиену позволила горцам взять реванш за вынужденное соблюдение мира и подтвердить свою репутацию воинственного, варварского и разбойничьего народа (Curt. VI. 5. 11; Arr. Anab. III. 24. 2).

Наступивший после поражения Аршака II период относительного спокойствия продолжался недолго. Разгром римлянами Антиоха III при Магнесии в 190 г. до н.э. и резкое ослабление государства Селевкидов создали благоприятные обстоятельства для возобновления как разбойничьих набегов мардов, так и ползучей аршакидской экспансии.

Какую территорию контролировал Фраат I перед войной с мардами? Война не смогла бы состояться, если бы Аршакиды предварительно не

________

347. Судя по наименованию Сефидруда Амардом древние принимали за верхнее течение этой реки не Кызылузен, а Шахруд, в долине которого и жили марды.

348. В ряде городов Гиркании появились эллинские переселенцы (Polyb. X. 31. 11), определенное распространение получили греческие культы и институт вольноотпущенничества. См.: Guarducci, 1995. P. 276–278, fig. 97.

[281]

ввели свои войска в Гирканию 349. Кстати, отсутствие какой-либо враждебной реакции со стороны Селевка IV (187–175 гг. до н.э.) на появление парнов в Гиркании позволяет предположить, что Селевкидам самим пришлось поручить своим аршакидским вассалам защиту этой сатрапии от набегов мардов.

Многие исследователи объединяют свидетельство Юстина (Iust. XLI. 5. 9) с данными Исидора Харакского (Isid. Mans. Parth. 7), согласно которому «первый царь Фраат» переселил мардов в город Харакс в Мидию, и делают вывод, что к этому времени Аршакиды завоевали не только Парфиену, но и часть Мидии [Rawlinson, 1872. P. 66–67; Gutschmid, 1888. S.43; Kiessling, 1916. Sp. 500–501; Tarn, 1932. P. 577; Debevoise, 1969. P. 19; Бокщанин, 1960. C. 238; Volkmann, 1979. Sp. 533; Schippmann, 1980. S. 22; Bivar, 1983a. P. 31; Boyce, 1994. P. 247; Olbrycht, 1998. S. 66; Wolski, 2003. P. 48–49; Choisnel, 2004. P. 41; Assar, 2004. P. 87; 2005. P. 40; 2006b. P. 88; Houghton et al., 2008. P. 694; Iossif, Lorber, 2009. P. 130; Gaslain, 2010. P. 10; Coloru, 2013b. P. 37].

Однако для восприятия двух этих сюжетов как относящихся кодному и тому же событию необходимо ответить на вопрос: имел ли Фраат I царский титул? Хотя в сорок первой книге эпитомы Помпея Трога постоянно говорится о его наличии у всех ранних Аршакидов (Iust. XLI. 2.1; 5. 1, 5, 8, 9; 6. 1), нумизматические данные свидетельствуют, что в действительности царского титула не носили ни Аршак I, ни его потомки вплоть до Митридата I [Sellwood, 1980. P. 20–32]. Допущенная неточность

__________

349. Возможно, это произошло еще при отце Фраата Фрияпатии [Ghirshman, 1976. P. 237]. На это косвенным образом указывает такая особенность творческого метода эпитоматора, как умолчание о тех правителях, при которых, с точки зрения Юстина, ничего значимого не происходило.

[282]

объясняется тем, что источник Трога Аполлодор из Артемиты [Балахванцев, 2009. C. 90–93] следует официальной парфянской традиции, которая, естественно, не могла признать, что основатель династии Аршакидов, а также его ближайшие преемники в течение долгого времени были вассалами Селевкидов, и поэтому наделила их царскими титулами [Балахванцев, 2000а. C. 208–213; 2009. C. 94, прим. 23].

В 2004–2005 гг. иранский исследователь Г. Ассар предпринял попытку обосновать наличие царских титулов у аршакидских правителей начиная с Фриапатия. Его внимание привлекла надпись на хуме [Массон, 1949. C. 50, рис. 12], обнаруженном в 1946 году при раскопках комнаты 2 Центрального дома Северо-Восточного сооружения Старой Нисы [Ершов,1949. C. 130–132; Пилипко, 2001. C. 55, 179]. В надписи упоминался царь Аршак, сын царя Аршака [Livshits, Pilipko, 2004. P. 139]. Г. Ассар предположил, что первая строка, в которой уцелели лишь буква реш / далет со следующими за нею шестью или семью вертикальными штрихами, содержит дату по аршакидской эре. По мнению автора, в начале первой строки утрачены три или четыре знака, поэтому величина лакуны позволяет восстановить здесь лишь гетерограмму ŠNT (год) и еще два знака, каждый из которых обозначал цифру «двадцать». Букву же r/d Г. Ассар объяснил как результат слияния знаков «двадцать» и «десять».

Все это привело его к выводу, что дата соответствует 76–77 гг. эры Аршакидов, т.е. 172/171 или 171/170 гг. до н.э. и отмечает начало правления Митридата I 350. Таким образом, надпись на хуме прямо свидетельствует в пользу наличия царского титула у Митридата I и его

________

350. Assar, 2004. P. 73. Однако уже через год Г. Ассар вновь изменил свою точку зрения и привел в одной и той же статье две взаимоисключающие даты смерти Фраата I и воцарения Митридата I: 163 г. до н.э. [Assar, 2005. P. 39] и 165 г. до н.э. [Assar, 2005. P. 40–41].

[283]

отца Фриапатия, а косвенным образом – у сына Фриапатия и старшего брата Митридата Фраата I. Следуя этой логике, Г. Ассар перераспределил часть монет с легендой «царя Арсака» и «великого царя Арсака», отнесенных Д. Селлвудом к Митридату I [Sellwood, 1980. P. 32–35], между Фриапатием, никогда не существовавшим Аршаком IV351 и Фраатом I 352.

Однако насколько корректна восстановленная Г. Ассаром дата? Во-первых, в начале первой строки после гетерограммы ŠNT действительно нет места для цифры «сто». Но Г. Ассар странным образом забывает, что этот знак, палеографически восходящий к арамейской букве коф [Дьяконов, Лившиц, 1966. C. 147, прим. 41], в нисийских надписях мог опускаться (Дьяконов, Лившиц, 1960 а. № 1089; Дьяконов, Лившиц, 1960 б. C. 31; PEDN 1633). Во-вторых, календарная дата в остраконах Старой Нисы часто начиналась на предыдущей строке 353, но тогда исчезают всякие

________

351. Этот персонаж, не зафиксированный ни в каких источниках, появился на свет благодаря тому, что Г. Ассар [Assar, 2004. P. 86] произвольно разделил упомянутого в остраконе из Старой Нисы № 2-L «Аршака царя, сына внука Аршака» и Митридата I, правнука Аршака I (Iust. XLI. 6. 9). О допущенных Г. Ассаром ошибках при реконструкции генеалогии раннепарфянских правителей см.: Балахванцев, 2009. C. 94–100.

352. Assar, 2004. P. 81–88; 2005. P. 37–41. В личном письме от 26 июня 2013 года Г. Ассар подтвердил неизменность своего мнения по данному вопросу.

353. Дьяконов, Лившиц, 1960а. № 16, 32, 68, 257,264, 269, 478, 485, 526, 587, 590, 636, 681, 689, 740, 764, 863, 884, 890, 1379, 1549, 1554, 1654, 1673a, 1682, 1725+1722, 1874, 2120, 2156; 1960б. № 781, 1213, 1409. Аналогичные написания встречаются также на Новой Нисе [Diakonoff, Livshits, 2001. P. 181] и в надписи из Абрат аль-Шахира [Naveh, 2009. P. 69, fig. 6].

[284]

основания отрицать возможность восстановления в ней цифры «сто» или «двести».

В-третьих, попытка увидеть в букве r/d композитный знак и понять его как цифру «тридцать» не выдерживает никакой критики. Дело в том, что писцы Старой Нисы вписывали «двадцатку» как вертикаль, верхняя часть которой загибалась влево. Объединение этого знака с цифрой «десять» – короткой горизонтальной или наклонной чертой, совпадающей в последнем случае со знаком тупого ударения, – мало похоже на реш или далет. Нам известен только один случай употребления знака, аналогичного нисийскому, в качестве цифры «пять» в надписи из Хатры (H 214) 97/8 г. н.э. [Naveh, 2009. P. 68, fig. 7], однако и там этот графический вариант представляет собой совершенно изолированное явление [Bertolino, 1995. P. 5].

В-четвертых, появление столь ранней даты по эре Аршакидов представляется невозможным в принципе. Как нам уже приходилось отмечать, аршакидская эра была введена только при Митридате I, да и то не сразу, а через некоторое время после того, как этот правитель принял царский титул [Балахванцев, 2015з. C. 144].

Все это вместе взятое заставляет признать предложенную Г. Ассаром дату построенной буквально на пустом месте 354. Одновременно с этим исчезают всякие основания считать Фриапатия и Фраата I царями и приписывать им монеты, в легендах которых присутствует титул ΒΑΣΙΛΕΩΣ. Но в таком случае, первым царем по имени Фраат среди Аршакидов был только Фраат II. Именно к последнему и относится сообщение Исидора Харакского. Следовательно, и говорить о начале завоевания парфянами Мидии при Фраате I не приходится.

_________

354. По мнению В.Н. Пилипко [Пилипко, 2001. C. 300, прим. 34], сам хум (а, следовательно, и надпись) должны относиться к I в. н. э.

[285]

О том, что контролируемая Фраатом I территория была значительно меньше, чем это принято обычно считать, свидетельствует и продолжение работы селевкидского монетного двора, расположенного в Гекатомпиле и помечавшего свою продукцию монограммой . Двор выпускал монету для Селевка IV и Антиоха IV и прекратил свою деятельность лишь после смерти последнего в 164 г. до н.э. [Houghton et al., 2008. P. 32, 121, 694]. Но в таком случае Фраат I не мог владеть не только восточной Мидией, но даже Парфиеной.

Разумеется, победа Фраата I стала серьезным внешнеполитическим успехом. Установление контроля над областью мардов открывало парфянам – через перевалы Терехмумедж и Кендеван – дорогу в Мидию в обход Каспийских ворот. Вместе с этим, победа над мардами ознаменовала собой начало серьезных изменений во внутренней политике ранних Аршакидов. Безусловной заслугой Фраата I было осознание того факта, что без преодоления конфликта с местным оседлым населением невозможно думать не только о новых завоеваниях, но даже о сохранении прежних. Будучи крайне заинтересованным в привлечении эллинов и гирканцев на свою сторону и видя в войне против мардов, тревоживших Гирканию своими набегами, наилучший способ для достижения этой цели 355, Фраат вполне сознательно пренебрег тем, что марды были фактическими союзниками его деда Аршака II 356. Судя по тому, что поход завершился полным успехом, надежды Фраата на помощь местных жителей

________

355. Других причин для войны с мардами просто не существовало: их земли никогда не привлекали кочевников-парнов, а надежда на богатую добычу в стране, где «много пчел, но мало меда», была иллюзорной.

356. Заметим, что, приняв на себя обязанности защитника Гиркании, Фраат посеял семена будущего конфликта с апасиаками, который разразился уже при его брате Митридате I (Iust. XLI. 6. 7).

[286]

оправдались: ведь без их активного участия конные лучники-парны (Liv. XXXVII. 40. 8; App. Syr. 167) вряд ли могли рассчитывать на победу в заросших густым лесом горах [Tarn, 1932. P. 577].

Результаты этих серьезных изменений во внутренней политике сказались уже в правление младшего брата Фраата I – Митридата I. Вряд ли можно доверять официозной версии Юстина (Iust. XLI. 5. 9–10), согласно которой Фраат нарушил обычай (Iust. XLI. 5. 9) и в обход своих сыновей назначил наследником брата, ценя его исключительную доблесть. Скорее, Митридат I сам захватил власть, устранив своих, очевидно, малолетних [ср. Debevoise, 1969. P. 19] племянников. Последнее обстоятельство может объяснить, почему этот переворот не вызвал раскола среди парфянской знати, которая жаждала новых завоеваний и нуждалась в опытном и удачливом военном предводителе.

Митридат I вполне оправдал ее надежды. Именно он возглавил последнее, третье по счету отложение парфян от державы Селевкидов, которое, наконец, оказалось успешным. Корнелий Тацит, повествуя о политике Антиоха IV Епифана в Иудее, сообщает об этом следующее: «царь Антиох всячески стремился устранить суеверие и ввести греческие обычаи…, но ему помешала парфянская война, так как в это время отложился Аршак» 357.

Появившийся синхронизм дает возможность определить, когда парфяне выступили против Селевкидов. Автор Первой Книги Маккавеев (I Macc. 1. 44–59), рассказывая о попытках Антиоха IV насадить греческие обычаи среди иудеев, датирует осквернение жертвенника Иерусалимского храма 15 Хаслева 145 года эры Селевкидов. Поскольку селевкидская эра в

_______

357. Tac. Hist. V. 8. 2. rex Antiochus demere superstitionem et mores Graecorum dare adnisus…Parthorum bello prohibitus est; nam ea tempestate Arsaces desciverat.

[287]

Вавилоне и Иудее отсчитывалась с весны 311 г. до н.э. [Bickerman, 1944. P.74], эта дата соответствует 7 декабря 167 г. до н.э. Судя по тому, что весной 165 г. до н.э. Антиох IV выступил в поход на Восток [Новиков, Анохин, 2015. C. 148], отложение Митридата I можно датировать 166 г. до н.э.

В освобождении парфян из-под власти Селевкидов обращают на себя внимание два обстоятельства. Во-первых, в отличие от Аршака I, который выбрал для своих вторжений в Парфиену моменты наибольшего ослабления Селевка II в 238 г. до н.э. и Антиоха III в 217 г. до н. э.,

Митридат I отложился, когда Антиох IV пребывал на вершине своего могущества: именно в 166 г. до н.э. царь организовал прогремевшее на весь эллинский мир празднество в Дафне (Polyb. XXXI. 3–4). При этом Митридат, разумеется, не мог знать ни о перспективах восстания Маккавеев, ни о скорой смерти самого Антиоха, ни о той смуте, которая начнется в державе Селевкидов, в частности, об отложении наместника Мидии Тимарха [Houghton et al., 2008. P. 141]. Очевидно, что правитель Парфии чувствовал себя достаточно уверенно, чтобы пойти на такой шаг.

Во-вторых, в чем, собственно, выразилось отпадение парфян? Скорее всего, в том, что Митридат I, воздержавшись пока от вторжения в Парфиену, провозгласил свою независимость и аннексировал Гирканию, куда аршакидская армия вступила еще при Фриапатии или Фраате I. В пользу именно такого развития событий говорит и продолжение работы селевкидского монетного двора в Гекатомпиле, и выбранный Антиохом маршрут восточного похода, пролегавший через Армению, Месопотамию, Вавилонию, Персиду, Элимаиду и Мидию [Новиков, Анохин, 2015. C. 148–152]. Судя по действиям Антиоха, Митридат еще не воспринимался им как главная угроза для державы Селевкидов, а поход против парфян был, скорее всего, запланирован на 163 г. до н.э. [Новиков, Анохин, 2015. C. 159].

[288]

Однако ситуация кардинально изменилась после внезапной смерти Антиоха в конце 164 г. до н.э. [Houghton et al., 2008. P. 43]. Митридат Iсразу же захватил Парфиену вместе с Гекатомпилом, где организовал выпуск своих драхм [Балахванцев, 2017. C. 105, рис. 17], дихалков и халков с легендой ΑΡΣΑΚΟΥ [Sellwood, 1980. P. 29–31] 358. Видимо, несколькими годами позже 359 в руки Аршакидов перешла и Несайя 360. Там также был открыт монетный двор, который вместе с Гекатомпилом стал выпускать драхмы [Балахванцев, 2017. C. 105, рис. 18], триоболы, диоболы и оболы с легендой ΑΡΣΑΚΟΥ ΒΑΣΙΛΕΩΣ [Sellwood, 1980. P. 32–33] 361. Таким образом, Митридат I стал первым правителем из династии Аршакидов,

_______

358. Возможно, что на решение Митридата I изменить старый тип реверса и усадить парфянского лучника на омфал повлияло и то, что при Селевке IV и Антиохе IV монетный двор Гекатомпила выпускал тетрадрахмы и драхмы только с изображением сидящего на омфале Аполлона [Houghton et al., 2008. P. 32–33, 121–123].

359. Сложно сказать, откуда – из гирканской или мидийской Несайи – прибыли нисийские всадники, принявшие участие в параде в Дафне в 166 г. до н.э. (Polyb. XXXI. 3. 6).

360. Митридат I заимствовал у своих селевкидских предшественников не только идею и форму отправления династического культа [Пилипко,2001. C. 350], но и предназначенный для этого архитектурный комплекс. Таким образом, после проведения соответствующего ремонта Старая Ниса, получившая от своего завоевателя новое имя Михрдаткирт, стала использоваться в качестве династического культового центра Аршакидов [Балахванцев, 2005б. C. 187; 2015ж. C. 107].

361. Изображения бронзовых монет, не учтенных в работе Д. Селлвуда, доступны на сайте: http://www.parthia.com/mithradates1.htm (дата обращения: 02.12.2017).

[289]

который принял царский титул. Поскольку в эпоху эллинизма провозглашение царем всегда было следствием победы над бывшим сюзереном или царственным соперником [Bickerman, 1944. P. 77; Кошеленко, 1971. C. 214–215], необходимо предположить наличие такой же победы и для Митридата I. Учитывая, что принятие царского титула примерно совпадает с захватом Несайи, а также – имеющиеся данные о войнах против Греко-Бактрии (Strab. XI. 11. 2; Iust. XLI. 6. 3), наиболее вероятным кандидатом на роль побежденного соперника Митридата является Евкратид I.

В чем же заключается причина столь выдающихся успехов Митридата I, который примерно за одно десятилетие добился большего, чем все его предшественники? Очевидно, что ответ на этот вопрос заключается в коренном изменении внутренней политики при Фраате I и Митридате I. Помня об ожесточенном сопротивлении местного оседлого населения, с которым столкнулись их предки, они были вынуждены отказаться от практики сгона с земель парфиенов и гирканцев, а также – от размещения своих соплеменников-парнов в Парфиене и Гиркании. Это видно хотя бы из того, что связанные с парнами могильники концентрируются на берегах Оха (Сумбара-Атрека) и в северо-западных предгорьях Копетдага и не встречаются на территориях к югу от Эльбурса и Нишапурских гор.

Нормализация отношений с эллинами, парфиенами и гирканцами позволила Митридату I использовать материальные и людские ресурсы завоеванных областей для покорения Мидии и Месопотамии на западе и успешного наступления на Греко-Бактрию на востоке, что впоследствии привело к превращению Парфии в мировую державу.

[290]

Цитируется по изд.: Балахванцев А.С. Политическая история ранней Парфии. М., 2018, с. 271-290.