Бирма: населяющие страну народы

О собственно бирманцах нет столь обширной литературы, как о других народах Востока, скажем, о японцах. Поэтому, рассказывая о них, можно не чувствовать себя связанным сложившимися представлениями и смелее доверять собственным впечатлениям. Ореол загадочности, окружающий жителей экзотической страны, исчезает при ближайшем знакомстве с ними.

В XIX веке путешественника Константина Вяземского приятно поразили гордость и независимость бирманцев, их радушие. Геолог Александр Жирмунский восхищался их щедростью и великодушием. Если приезжий, писал он, обратится к местному жителю за помощью, тот «готов отдать все, что имеет. Поэтому нигде странник не чувствует себя так хорошо, как в Бирме». В журнале «Русский инвалид» за 1827 год была перепечатана статья из французского журнала, в которой сообщалось, что бирманцы «отважны, трудолюбивы, веселы, услужливы, одарены большим присутствием духа, жадны к знаниям и честны по отношению к иностранцам». Люди, посещавшие страну, отмечали необычайное гостеприимство, жизнелюбие, доброту населения, любовь к шутке и смеху. Англичанин Ричардс назвал Бирму «страной веселья», а X. Фильдинг считал, что бирманский народ «останется всегда величайшей нацией в мире, потому что он самый счастливый народ».

В Энциклопедическом словаре Брокгауза и Ефрона приводится такая характеристика: «Бирманцы хорошо сложены и обыкновенно среднего роста; цвет кожи коричневато-желтый или желтовато-коричневый. Волосы длинные, гладкие, черные. От соседних народов отличаются большею живостью, энергией, смелостью и терпимостью. Трезвость — господствующая здесь черта, но курение опиума и страсть к азартным играм сильно распространены». Любопытно, что далее автор статьи особо отмечает: бирманцы — «не индусы и не китайцы». Сама мысль подчеркнуть это различие возникла, видимо, потому что территория Бирмы буквально вклинивается между территорией Индии и Китая.

Географическое положение страны позволяет выдвигать различные, порой полярные концепции об истоках ее культуры: одни признают самостоятельность последней, другие — полнейшую зависимость от ближайших соседей.

Несомненно, культура бирманцев, как и любого народа, самобытна и оригинальна, но на протяжении столетий Бирма была тесно связана с сопредельными странами и говорить о ее полной изоляции в области культуры нет оснований.

В работах, посвященных Китаю, обычно констатируется его влияние на соседние народы, приводятся факты политического и экономического воздействия, а культурное как бы подразумевают. Действительно, эпос народов Южного Китая оказал влияние на творчество тайских народов, рассказы из «Троецарствия» широко бытуют в Таиланде. Тем не менее культурные взаимосвязи бирманцев с Китаем явно пока не прослеживаются.

С бесспорностью можно утверждать влияние индийской традиции на бирманскую культуру, прежде всего через буддизм. Как писал акад. Н. И. Конрад, «буддизм, — а это далеко не только религия, не только философия, но и литература и искусство, причем последнее — во всех отраслях, — такой буддизм соединил в культурном комплексе страны Центральной, Восточной и Юго-Восточной Азии».

Бирманцы в большинстве своем — буддисты. Их культура, и средневековая и современная, буквально пронизана идеями буддизма, что проявляется в мышлении и восприятии людей, в произведениях литературы, живописи, архитектуры и пр. Однако этим культурное влияние Индии не исчерпывается. В Бирме, например, широко известен и очень популярен индийский эпос «Рамаяна». Для бирманца (как и для индийца) Рама — идеальный правитель и сын, его супруга Сита — образец чистоты, женской преданности и верности.

В новое и новейшее время несомненное воздействие на общественную мысль Бирмы оказали воззрения выдающихся мыслителей Индии Рамакришны, Свами Вивекананды, Рабиндраната Тагора, Джавахарлала Неру. В творчестве некоторых писателей, в выступлениях общественных и политических деятелей нашли отражение идеи Махатмы Ганди.

Существовал ряд объективных факторов, позволивших применить термин «индианизация», «индуанизация» для обозначения процессов, протекавших в странах Юго-Восточной Азии: колонизация индийцами Андаманского побережья, основание ими здесь первых государств, двусторонность торговых отношений между Индией и Юго-Восточной Азией и пр. Исследователь Б. Чаттерджи утверждает, что китайские летописцы подчеркивали именно индийское воздействие на социальную жизнь государства Фунань, культура которого в известной степени определила культуру Кампучии. На самих кхмеров большое влияние оказала культура родственного им народа — монов (одного из самых древних в регионе), которые и теперь живут в Кампучии, Бирме и других странах. Изучение монского фольклора, искусства, литературы чрезвычайно важно для создания целостной картины истории цивилизации Юго-Восточной Азии, и бирманской в частности.

В современной Бирме проживают 32 миллиона человек, из них 23 миллиона бирманцев (оценка 1975 года), заселяющих преимущественно собственно Бирму. Этническая территория, которую занимают другие народности (их более 50, по данным местных ученых), охватывает эти земли со всех сторон и по площади примерно равна им. На востоке обитают шаны, пао, кая, дану, на севере — качины, на западе — чины и араканцы, в дельте Иравади и на юго-востоке — карены и моны и т. д. Мелкие группы шанов, монов, каренов рассредоточены фактически по всей стране. Существенную часть населения составляют карены: их, согласно оценке 1975 года, на[1]считывалось 2,8 миллиона, шанов — 2,1, чинов — 0,44 (оценка 1961 года), качинов — 0,3 миллиона (оценка 1961 года). В 60-х годах здесь проживали также 500 тысяч индийцев и пакистанцев 4, 300 тысяч китайцев, а также персы, арабы, армяне, иммигранты из Англии, США.

Британские колонизаторы, верные своему принципу «разделяй и властвуй», старались посеять в стране национальную рознь, усугубляя в ряде случаев традиционно существовавшую вражду или неприязнь. Области расселения малых народностей в административном отношении были оторваны от собственно Бирмы и выделены в специальные районы, где управлял английский генерал-губернатор через вождей племен. Население таких районов оказывалось под двойным гнетом — чужеземных поработителей и своих феодалов. Все это крайне усложняло национальный вопрос, вело к усилению сепаратистских тенденций.

Лидер национально-освободительного движения Аун Сан решительно осуждал политику тех, кто добивался отделения национальных областей. «Меня всегда преследовала мечта об объединенной свободной Бирме, — говорил он представителям шанов, качинов и других народов на конференции в феврале 1947 года, — и последние десять лет я активно боролся за ее осуществление. Все мы собравшиеся здесь сегодня стремимся к претворению в жизнь этой мечты».

После провозглашения независимости в соответствии с конституцией Бирманского Союза в его рамках были сформированы Шанское и Качинское автономные государства, государство Кая и Чинская особая национальная область. Задержка с созданием Каренского государства (постановление о его образовании было принято парламентом в 1951 году) вызвала волнения среди каренов (не обошлось без подстрекательской деятельности англичан). Их поддержали часть монов, араканцев, пао, выражавших недовольство в связи с тем, что их требование создания автономных государств не было удовлетворено вовсе.

С приходом к власти Революционного Совета было объявлено, что национальный вопрос будет решаться на основе принципов братства и солидарности всех народов многонациональной страны. По конституции 1974 года, Бирманский Союз состоит из семи областей: Качин, Кая, Котулей, Чин, Мон, Якхайн, Шан (названия приводятся в порядке букв бирманского алфавита) и семи округов собственно Бирмы: Сикайн, Танинтайи, Пегу, Магве, Мандалай, Рангун, Иравади.

Большинство народов страны говорят на языках китайско-тибетской семьи, сами бирманцы — на языке бирманской ветви тибето-бирманской группы китайско-тибетской семьи языков. С 1948 года бирманский принят в качестве государственного языка. На нем ведутся преподавание в учебных заведениях и деловая переписка, издаются газеты, журналы, художественная и общественно-политическая литература.

Это язык односложный, тональный, в нем каждый слог произносится в определенном тоне, причем замена последнего влечет за собою изменение смысла. Если, скажем, тридцать третью букву алфавита «а» (всего их сорок) произнести в одном тоне, то слово будет означать «быть безмолвным», «немым», в другом — «давать трещину», «зиять», «каркать»; в третьем — «быть пустым», «свободным», «отдыхать» и пр.

Письмо бирманское слоговое, возникло оно на основе одного из южноиндийских шрифтов. Начертания букв удивительно округлы и, по мнению многих, напоминают грузинское письмо. Графически слог составляется так: в центре — согласная, а символы гласных располагаются слева, справа, сверху и снизу. Сейчас предпринимаются попытки на основе бирманского алфавита создать алфавит для некоторых местных народностей (кая и др.).

Для бирманского языка характерна известная диалектная раздробленность. Принято выделять диалекты Верхней и Нижней Бирмы, однако различия между ними несущественны и касаются почти исключительно лексики. Лишь отдельные диалекты (аракаиский, тавойский, инта и др.), которые, впрочем, часто признаются самостоятельными языками, обнаруживают заметные отклонения в фонетике, лексике, отчасти в грамматике. Радио страны (Би Би Эс) вещает на бирманском и английском, но определенную часть времени передачи идут на монском, каренском, качинском, шанском, пао и других языках.

В новой конституции Бирмы сказано, что «местные народности имеют право свободно пользоваться и развивать свой язык и литературу, исповедовать религию, говорить и писать на своем родном языке, следовать традициям и обычаям, в которых они воспитаны, при условии, если они осуществляют это право, не преступая законов и не в ущерб интересам общества».

Цитируется по изд.: Западова Е.А. В стране, где течет Иравади. Очерки культуры современной Бирмы. М., 1980, с. 26-30.

Примечания

4. В 1963— 1966 годах 156 тысяч индийцев и 14 тысяч пакистанцев покинули Бирму.