Индия на 1972 года: этноязыковая география

Картина национального и языкового состава населения Индии в целом и ее отдельных районов и расселения различных ее народов, полученная путем группировки и нанесения на карту этно-лингво-статистических данных, должна быть дополнена дальнейшим анализом и интерпретацией. Этот анализ должен сопровождаться привлечением материалов, характеризующих особенности природных условий страны, ее административно-территориального устройства, порайонный уровень ее регионального экономического развития и т. д., и исследованием разного рода взаимоотношений и связей между этноязыковыми факторами, с одной стороны, и экономическими, природными, административно-политическими, социальными, историческими факторами — с другой.

Этнолингвогеография Индии и природные условия. Сопоставление региональных особенностей природных условий Индии и особенностей порайонного национального состава ее населения и расселения различных ее народов в целом не обнаруживает повсеместной связи между этими особенностями, хотя в некоторых районах и для некоторых народов такая связь прослеживается. Так, в одних случаях постепенное изменение географической среды сопровождается постепенными изменениями и в этническом составе населения (примером может служить упоминавшийся выше дистрикт Пурния), а резкие изменения природной среды обитания (почвенно-климатических условий, рельефа и т. д.) — резкими различиями в национальном составе (примером могут служить граница между ареалом расселения маратхов, с одной стороны, и телугу — с другой; граница между горной и низменной частями дистрикта Дарджилинг и т. д.). Некоторые (как правило, сравнительно малочисленные) народы и этнические группы как бы приурочены к определенному типу географической среды и почти не встречаются за его пределами (например, выходцы из Непала населяют почти исключительно горные и предгорные районы Западной Бенгалии и Ассама). Обширные территории с однородными природными условиями имеют иногда и однородное в национальном отношении на[1]селение (примером могут служить дельтовые районы Западной Бенгалии или Ориссы). Главные районы концентрации в Западной Бенгалии санталов — народа, в целом рассеянного в виде сравнительно не[1]большой «примеси» среди бенгальцев,— приурочены к районам с менее благоприятными почвенно-климатическими условиями (например, Баринд); доля же бенгальцев в этих районах сравнительно невысока.

Разумеется, факты такого рода не следует понимать как проявление некой прямой зависимости расселения тех или иных народов от характера природных условий. Природная среда обитания оказывает определенное, иногда весьма значительное влияние на географию населения в целом и в частности на расселение отдельных народов.

Однако это влияние, особенно в современный период развития человеческого общества, осуществляется главным образом косвенно, через посредство социально-экономических факторов. К тому же в Индии более распространены случаи, когда в одних и тех же экологических условиях, в одном и том же природном районе живут разные народы (как смешанно — например, ассамцы и бенгальцы в долине Брахмапутры, так и раздельно — например, кхаси и гаро на плато Шиллонг). С другой стороны, нередко один и тот же народ населяет территорию, 6 пределах которой наблюдается заметные ландшафтное различие (это относится в первую очередь ко многим крупным народам Индии, а также, например, к санталам).

Интерпретация всех этих связей, соответствий и несоответствий (в частности, изучение того, где, в какой степени и как природные различия повлияли и влияют на формирование различий этнических и в какой мере и почему некоторые этнические общности приурочены и даже тяготеют к тем или иным определенным природно-экологическим условиям или избегают их)— важная задача, стоящая перед этногеографами.

О характере расселения адиваси. В литературе широко распространено мнение, что адиваси сохранились в центральном поясе Индии и в горных районах Северо-Востока, с одной стороны, потому что они были оттеснены другими народами в эти районы, природная среда которых в целом менее благоприятна для обитания человека, чем соседние области Индии (а многие из этих районов к тому же сравнительно труднодоступны), и, с другой стороны, потому что племена оказались здесь в условиях некоторой изоляции от остального населения Индии.

В какой-то степени такое объяснение можно признать правильным. Однако есть и другие точки зрения, во всяком случае, оно не может служить единственным объяснением.

Одну из важнейших географических особенностей расселения народов группы адиваси (а также и некоторых других малых народов Индии) можно сформулировать следующим образом: главные районы их концентрации расположены в зоне контакта нескольких, как правило, крупных народов, на стыке двух-трех, а то и четырех крупных национальных районов. Так, один крупнейший «сгусток» адиваси (санталов, ораонов, мунда и др.) расположен на стыке национальных районов бенгальцев, магахов, бходжпурцев, хиндустанцев и ория, второй (гондов, кхондов и других племен) — на стыке районов хиндустанцев, маратхов, телугу и ория, третий (бхилов и д р.) — там, где сходятся рубежи национальных районов маратхов, хиндустанцев, раджастханцев и гуджаратцев. В контактной зоне расположены и населенные малыми народами районы северных и северо-восточных окра[1]ин Индии с той лишь разницей, что эта зона расположена вдоль государственных границ страны. Возникает вопрос: случайно ли то, что адиваси столь многочисленны и составляют столь большую долю на[1]селения именно в этих контактных зонах?

Ответить на этот вопрос весьма затруднительно, тем более что ответ для разных районов и народов окажется разным. Во всяком случае, большой интерес представляет концепция Б. К. Роя Бёрмана [15; 57; 58]. Изучая племена Северо-Восточной Индии, Рой Бёрман высказал весьма интересное предположение о том, что сохранению сгустков адиваси именно в пограничных районах способствовало то обстоятельство, что некоторые из них (будучи территориально расположены меж[1]ду районами, в которых доминировали другие, более крупные народы, в отдельные периоды враждовавшие между собой) играли специфическую роль — либо роль народов-посредников, либо роль народов-буферов. При этом, как считает индийский ученый, эти крупные и враждовавшие между собой народы могли быть обоюдно заинтересованы именно в поддержании этнической самостоятельности разделявших (и в: то же время соединявших) их малых народов и племен, а не в ассимиляции их и поглощении. То же самое, по-видимому, можно сказать и о размещении отдельных этнических групп адиваси по отношению друг к другу. Так, по мнению Б. К. Роя Бёрмана, ассамских куки можно рассматривать как народ-буфер между мизо и нага. Вы[1]ступая в роли посредника или буфера, некоторые племена вырабатывали даже специфический социальный и культурный механизм, регулировавший их отношения со своими соседями и в то же время под[1]держивавший их этническую обособленность.

Поскольку в доколониальный период Индия была разделена на большое число княжеств и соответственно пограничных районов в стране было больше, в роли посредников или буферов в прошлом, как считает Б. К. Рой Бёрман, вероятно, выступали многие племена, и было бы интересно изучить, какова связь между размещением нынешних «сгустков» адиваси и политическими границами различных индийских княжеств в разные периоды истории.

Концепция Б. К. Роя Бёрмана заслуживает самого пристального внимания, и ее разработка может дать интересные результаты. Весьма вероятно, что она окажется применимой не только к адиваси, но и к другим малым пограничным народам (например, кумаунцам, гархвальцам, тулу). В то же время такая трактовка географии расселения малых народов, очевидно, не является универсальной и не всегда может служить единственным объяснением, а то и вовсе неубедительна. Кстати, возможно, что сохранение особенно значительных по концентрации адиваси районов именно на территории нынешних Мадхья Прадеша, Бихара и Ориссы в какой-то степени можно объяснить тем, что слаборазвитые по уровню национальной консолидации этнические общности, населяющие Хиндустан и Бихар, не могли оказать на адиваси столь же сильное ассимилирующее влияние, как, на[1]пример, маратхи или гуджаратцы.

Этнолингвогеография Индии и административно-политическое устройство страны. Исключительно важное значение приобрела за последние годы этнолингвогеографическая проблематика в связи с реорганизацией административно-политического устройства Индии.

Колониальная Индия представляла собой пример вопиющего не[1]соответствия административно-политического устройства страны потребностям ее политического, хозяйственного и культурного развития. В частности, с одной стороны, границы провинций и княжеств расчленяли области, населенные одной и той же национальностью, с другой — в пределах многих административно-территориальных единиц были искусственно соединены районы, населенные разными народами.

После завоевания Индией независимости этнолингвистические проблемы в стране выступили на передний план и приобрели огромное значение и актуальность. Под напором массовых национальных движении отдельных народов прежнее административно-территориальное деление страны было коренным образом реорганизовано. В стране был создан ряд автономных национальных штатов [8; 9; 14; 17; 31; 32].

В целом в результате реорганизации штатов федеративное устройство Индии приведено в большее или меньшее соответствие с языковым (национальным) составом населения. Мы не будем здесь касаться весьма сложного положения в зоне распространения хирду, бихари и раджастхани, потому что, как об этом уже говорилось выше, этноязыковая ситуация здесь весьма неопределенна. Заметим лишь, что, с одной стороны, в хирдуязычном ареале существует не один, а несколько штатов, в каждом из которых носители хирду составляют большинство жителей, а с другой — границы между штатами в этом ареале не соответствуют внутренним этнолингвистическим (в частности, субэтническим и диалектным) рубежам. Что же касается почти всех остальных крупнейших народов страны, то они получили свой собственные штаты, в пределах которых, во-первых, сосредоточена основная масса лиц соответствующей этнолингвистической принадлежности и, во-вторых, лица данной национальности составляют большинство (как правило, подавляющее) населения данного штата.

Тем не менее часть (иногда весьма значительная) почти всех крупных народов даже после реорганизации проживает за пределами «своих» национальных штатов (особенно в пограничных районах) на положении меньшинства, и даже в наиболее однородных в национально-языковом отношении штатах существует заметная инонациональная, иноязычная прослойка (см. табл. 2). Некоторые народы, будучи сосредоточены в основном в пределах одного штата, хотя и образуют в «своих» штатах большинство, но большинство незначительное. Примером может служить Майсур. Здесь сосредоточено 88,3% всех носителей языка каннара, однако они составляют менее двух третей (65,2%) жителей штата. В ряде дистриктов Майсура доля лиц, родным языком которых является каннара, составляет лишь около половины, а в Курге и Южной Канаре — соответственно даже 32,3 и 20,6% всего населения. Точно так же, например, 99,1% всех говорящих на кашмири проживает, в Джамму и Кашмире, но их доля во всем населении этого штата составляет лишь 54,4%.

Другой пример несоответствия административно-территориальной структуры Индии этнолингвистическому составу населения представляют во многих районах малые народы. Подавляющее большинство этих народов (даже те из них, которые в ряде районов составляют большинство жителей) не только не имеет «своих» штатов, но и вообще не пользуется никакой автономией. При этом территория многих средних и малых народов оказывается расчлененной между различными штатами, в каждом из которых они составляют ничтожное меньшинство населения.

Так, обширная территория, населенная санталами, которая представляет собой географически более или менее целостный ареал, раз[1]делена между тремя штатами — Бихаром, Западной Бенгалией и Орис[1]сой: по данным переписи 1961 г. [45], из 3154 тыс. санталов 1541 тыс. (48,9%) проживают в Бихаре, 1200 тыс. (38,0%)— в Западной Бенгалии и 411 тыс. (13,0%) — в Ориссе, и в каждом из этих штатов санталы образуют меньшинство жителей.

Названные выше несоответствия нередко объясняются самим характером расселения некоторых индийских народов, отсутствием во многих случаях «линейных» этнических рубежей, наличием контактных районов с этнически смешанным или переходным населением, что делает невозможным четкое национально-территориальное размежевание. Так, порайонный этногеографический анализ на уровне низовых административно-территориальных единиц приводит к выводу о том, что решить задачу создания национального штата санталов, в котором было бы сосредоточено большинство всех санталов Индии и в котором они составляли хотя бы не менее половины жителей, невозможно. Дело в том, что для территории, населенной этим народом, характерна следующая этногеографическая особенность: несмотря на свою многочисленность, санталы почти нигде не только не составляют большинства населения, но даже не являются самой крупной этнической группой. Большинство лиц этой национальности рассеяно, распылено мелкими вкраплениями в виде небольшой «примеси» среди бенгальцев, майтхильцев, магахов и других народов. Единственный сколько-нибудь крупный по территории и населению ареал сантальского большинства, который может быть очерчен на этнической карте Индий, расположен в центральной части дистрикта Парганы Санталов, но здесь проживает лишь около четверти всех санталов страны. Другие же ареалы концентрации санталов, во-первых, разрознены и территориально весьма удалены друг от друга, а во-вторых, недостаточно велики по площади и по числу жителей, чтобы претендовать на автономию. Иными словами, характер расселения санталов по территории Восточной Индии таков, что этот народ в целом, несмотря на свою многочисленность, так сказать, «обречен» на то, чтобы быть народом[1]меньшинством.

Пример санталов (как и некоторых других народов Индии) показывает, что в рамках существующей ныне в Индии федеративной структуры возможность для того или иного народа добиться региональной автономии (в частности, организации собственного национального штата) зависит не столько от численности данного народа, уровня его национального самосознания или методов, с помощью которых он пытается добиться автономии, сколько от географии его расселения.

Поэтому такие мелкие по численности народы, как, например, нага, кхаси, гаро, мейтхеи, мизо, кумаунцы и т. д., благодаря тому, что они расселены компактно и в районах своего обитания составляют подавляющее большинство жителей, имеют реальные шансы добиться автономии для своих национальных районов, а некоторые из них уже по[1]лучили ее [33; 34], тогда как гораздо более многочисленные санталы или синдхи, будучи распыленными среди еще более крупных народов, практически лишены такой возможности.

Однако в ряде случаев причина несоответствия административно[1]территориального деления Индии этноязыковому составу населения лежит в несовершенстве самой административно-территориальной структуры страны. Выше уже говорилось о недостатках нынешней сетки дистриктов, восходящей к колониальным временам. Это относится в особенности к дистриктам, расположенным на стыке между различными национальными районами, в частности, к дистриктам того ареала, где представлены главные концентрации адиваси. Действительно, если, например, на северо-востоке страны границы дистриктов более или менее соответствуют расселению не только адиваси в целом, но даже и их отдельных этнических групп, то в Центральной Индии такого соответствия нет. Кстати, об этом несоответствии свидетельствует приведенная выше табл. 3, составленная с привлечением данных по дистриктам и талукам; подобная картина наблюдается не только среди адиваси.

В особенности это бросается в глаза в этнотерриториально гетерогенных дистриктах, таких, как, например, Сингхбхум, в одних районах которого большинство населения составляют бенгальцы и санталы, в других — хо, в третьих — ория и т. д., или Ранчи, где выделяется район, большинство населения которого составляют ораоны, или район, населенный главным образом мунда, и т. д.

В индийской литературе неоднократно высказывались суждения о желательности и необходимости реорганизации нынешней территориальной структуры дистриктов ввиду ее несоответствия порайонной дифференциации экономических условий; очевидно, многое может быть сделано и по линии рационализации дистриктной сетки в этнолингвистическом плане. Во всяком случае, в контактных зонах взаимопроникновения ряда крупных национальных районов, а также в ареалах концентрированного расселения некоторых малых народов можно обнаружить районы потенциальных (а в некоторых случаях и фактически уже происходящих) Межэтнических территориальных конфликтов и районы возможных и предполагаемых изменений административно-территориального деления и федеративной структуры Индии и их усовершенствования. По какому пути пойдет дальнейшее развитие в этой сфере, должен решить и решит сам индийский народ. В этом отношении, как нам представляется, большой интерес для Индии может иметь опыт, накопленный в области решения административно-территориальных аспектов национального вопроса в СССР (в частности, применение принципа автономии различного рода).

Здесь необходимо остановиться на следующем очень важном, интересном и почти не изученном вопросе. До сих пор в литературе рассмотрение проблемы соответствия административно-территориального устройства Индии и этноязыкового состава ее населения шло по линии выяснения того, насколько территориальная структура индийской федерации отвечает характеру расселения индийских народов и как наилучшим образом привести административно-политические границы в соответствие с объективными этническими рубежами. Между тем эта проблема имеет и весьма интересный противоположный аспект.

Представляет огромный теоретический и практический интерес вопрос о том, насколько федеративное государственное устройство влияет на национальный состав населения, на характер и направление этнических процессов, на формирование этноязыковых районов.

В этом отношении богатую пищу для размышления дает сопоставление данных переписей 1951 и 1961 гг. Перепись 1961 г. зафиксировала ряд любопытных фактов. Например, хотя бходжпурцы, населяющие соседние районы двух штатов — Бихара и Уттар Прадеша, в этноязыковом отношении по объективным признакам представляют единое целое, огромное большинство представителей этого народа, проживающих в соседних с Уттар Прадешем дистриктах Бихара, указало в качестве родного языка бходжпури, тогда как почти все бходжпурцы в соседних с Бихаром дистриктах Уттар Прадеша отнесли себя к говорящим на хинди.

Еще более характерны в этом отношении данные о дистриктах Пурния и Пурулия, расположенных на границе между Западной Бенгалией и Бихаром. Как известно, часть дистрикта Пурния и почти весь дистрикт Пурулия, входившие прежде в состав Бихара, в 1956 г. были переданы Западной Бенгалии. Эта передача сыграла роль своего рода уникального этнолингвистического эксперимента, так как дала в руки социологов, этнологов, этногеографов исключительно интересный материал, позволяющий установить связь между изменением фактической административно-территориальной принадлежности и изменения[1]ми национального самосознания и направления этнических процессов.

В 1961 г. в переданных районах обнаружилось [48, 334—335], что доля считающих своим родным языком хинди здесь резко упала (например, в Пурулия с 29,9% в 1951 г. до 2,4% в 1961 г.), а доля относящих себя к говорящим на бенгали не менее резко возросла (в Пурулия за тот же период — с 52,0 до 83,3%). Причин здесь несколько, но главная, на наш взгляд, состоит в том, что на этноязыковое сознание жителей этих районов, характеризующееся весьма низким уровнем развития, решающее воздействие оказывает административно-территориальная принадлежность их района к тому или иному национальному штату. Пурния и Пурулия представляют большой интерес потому, что на значительной части территории этих дистриктов этноязыковая ситуация характеризуется переходностью (гибридностью). Так, многие жители Пурнии по своему этническому облику и особенно по разговорному языку, так сказать, ни бенгальцы, ни майтхильцы, скорее — и те и другие сразу; во всяком случае, это люди, которые сравнительно легко могут превратиться как в бенгальцев, так и в майтхильцев. Поэтому не приходится удивляться, что смена административно-территориальной принадлежности части территории Пурнии всего лишь через несколько лет отозвалась на этноязыковом самосознании жителей дистрикта.

Сейчас в той, большей, части Пурнии, которая осталась в Бихаре, как и повсюду в Митхиле, активно идет процесс консолидации местного населения в майтхильскую нацию. Однако, с нашей точки зрения, если бы этот дистрикт в 1956 г. весь был передан Западной Бенгалии, то першись 1961 г. (не говоря уже о переписи 1971 г.) скорее всего обнаружила бы, что те самые люди, которые, оставаясь в Бихаре, идут по пути превращения в майтхильцев, оказавшись в Западной Бенгалии, сменили бы свое этноязыковое самосознание и постепенно превратились бы в бенгальцев.

Иными словами, в таких районах, как Пурния, невозможно установить по объективным показателям, как провести административную границу-линию, чтобы она соответствовала рубежу между бенгали и майтхили, между бенгальскими районами и районами майтхильскими, так как здесь имеется достаточно широкая промежуточная (как смешанная, так и переходная, гибридная) зона. Вопрос стоит иначе: там, где административная граница между Бенгалией и Митхилой будет проведена, там со временем сложится и граница языковая и этническая. Таким образом, мы приходим к важному выводу о том, что в Индии в ряде случаев сами границы штатов — независимо от того, соответствовали они первоначально уже имеющимся этническим рубежам или нет — играют активную этноформирующую и этнодифференцирующую роль.

Этнолингвогеография Индии и некоторые вопросы региональногоэкономического развития. Этногеографический анализ наблюдающихся в Индии резких межрайонных контрастов и региональных диспропорций в уровне экономического развития показывает, что в стране существует заметное экономическое неравенство между различными национальными районами и тем самым в какой-то степени и между разными народами.

Примером могут служить различия между Западной Бенгалией — национальным районом бенгальцев, с одной стороны, и соседними с ней инонациональными штатами Восточной Индии — Ассамом, Бихаром и Ориссой — с другой. Западная Бенгалия отличается высоким уровнем развития производительных сил, сравнительно разносторонней и лучше сбалансированной отраслевой народнохозяйственной структурой, в частности высоким уровнем индустриализации. Соседние же штаты стоят по многим показателям значительно ниже среднеиндийской нормы, а по некоторым из них — на одном из последних мест в стране. Для них в целом характерны весьма низкий уровень развития производительных сил, однобокая структура народного хозяйства (преобладание сельского хозяйства, которое само отличается крайней отсталостью), низкий уровень индустриализации (в частности, слабое развитие крупной, особенно обрабатывающей, индустрии), низкая степень урбанизации. Возьмем, например, уровень развития крупной фабричной индустрии. По данным «Ежегодного обследования промышленности» Индии за 1960 г. [34, 2—5; см. также 53], Западная Бенгалия превосходит три соседних штата, вместе взятые, по числу крупных предприятий более чем в полтора раза, по валовой продукции почти вдвое, по вновь произведенной стоимости более чем вдвое, а по числу занятых более чем в 2,5 раза. По числу занятых в крупной индустрии и ее валовой продукции Западная Бенгалия в 1960 г. опережала инонациональные Ассам, Бихар, Ориссу, Мадхья Прадеш и Уттар Прадеш, вместе взятые, хотя по численности населения эти пять штатов превосходят Западную Бенгалию более чем в 5, а по территории почти в 14 раз! Характерно также то, что по удельному весу горожан во всем населении Западная Бенгалия стоит в Индии на четвертом месте (а по) доле населения, сосредоточенного в крупных городах, на первом), соседние же три штата занимают три последних места. По численности городского населения Западная Бенгалия превосходит Бихар, Ассам и Ориссу, вместе взятые, почти в полтора раза [подсчитано по данным: 41]. Значительны различия между национальными штатами и по величине дохода на душу населения [51, 6, 9, 14].

Эти резкие региональные (и в определенной степени межнациональные) контрасты — тяжелое наследие колониального периода. В течение двух столетий развитие народного хозяйства Индии насильственно приспосабливалось к удовлетворению нужд экономики метрополии и мирового рынка. В этих условиях на уродливое, неравноправное разделение труда между Индией, с одной стороны, и заокеанской метрополией — с другой, «наложилось» не менее уродливое территориальное разделение труда между различными районами самой Индии. Западная Бенгалия, как и другие районы колонии, выступала

в подчиненной роли экономического придатка мирового рынка. В то же время ее экономическое развитие происходило в ущерб развитию соседних инонациональных областей и в какой-то мере за счет последних. В итоге Западная Бенгалия (это относится главным образом к Калькуттскому району) превратилась в своеобразную метрополию «второго порядка» по отношению к обширным областям страны, которые входили в зону хозяйственного влияния Калькутты и в целом вы[1]ступали в роли своего рода внутренних колоний Калькуттского района.

В этом неравноправном положении различных частей Индии по отношению друг к другу проявился свойственный капитализму межрайонный антагонизм, принявший в условиях колониальной страны особенно острые и уродливые формы.

В то же время не следует забывать, что, с одной стороны, заметные территориально-экономические диспропорции наблюдаются и внутри многих национальных районов Индии и, с другой стороны, не[1]редко в одном и том же районе разные этнические группы заметно отличаются друг от друга по характеру участия в местной экономической жизни и по материальному и социальному положению. Так, региональный (по дистриктам) анализ, осуществленный Ашоком Митрой в рамках программы переписи 1961 г. [42; 43], показывает, что и в Бихаре, и в Западной Бенгалии имеются дистрикты, которые по уровню социально-экономического развития относятся к категориям как наиболее развитых, так и наименее развитых в Индии. Наличие региональных контрастов внутри национальных районов подтверждает и подсчет, осуществленный Национальным советом прикладных экономических исследований [54]: оценка подушевого дохода в каждом из дистриктов Индии показала, что, например, в Западной Бенгалии имеются дистрикты, относящиеся к числу экономически наименее развитых в Индии, а в Бихаре — дистрикты, отличающиеся высоким уровнем развития. Сходная ситуация наблюдается в Андхра Прадеше [38], Махараштре и ряде других национальных штатов.

Резкие различия в уровне развития экономики и народнохозяйственной структуре между национальными районами, особенности раз Решения производительных сил страны (в частности, особенности размещения немногих крупнейших городов, с одной стороны, и бедствующих перенаселенных аграрных районов — с другой) влияют на направление, интенсивность и этнический состав миграционных потоков, в которые разные народы вовлечены в неодинаковой степени, и порождают массовую миграцию лиц одних национальностей в районы преимущественного расселения других. В крупнейших центрах скопления мигрантов из разных национальных районов нередко наблюдаются своего рода разделение отраслей, профессий и занятий между представителями различных этнических групп и своеобразные этнические «аномалии» отдельных звеньев социальной и профессиональной структуры. При этом в экономике ряда национальных районов представители некоторых чужеродных этнических групп играют огромную роль, намного превосходящую их долю в населении соответствующего района.

Одним из примеров может служить Западная Бенгалия, где небенгальцы, представленные преимущественно иммигрантами из других штатов, весьма многочисленны и составляют заметную долю на[1]селения. Социально-экономическое положение бенгальцев и небенгальцев (а также различных этнических групп среди последних) в этом

штате неодинаково. В то время как крестьянство, средняя и мелкая буржуазия города и деревни, городские средние слои и интеллигенция состоят почти целиком из бенгальцев, современный пролетариат (рабочие, занятые в фабрично-заводской и горнодобывающей промышленности, на чайных плантациях и железных дорогах, в порту, в городском хозяйстве Калькутты), мелкие торговцы, кустари, лица, занятые в личном услужении, и т. д., с одной стороны, и крупная, особенно монополистическая, буржуазия — с другой, представлены в этом штате в основном или в значительной степени национальными меньшинствами [этот вопрос подробно рассмотрен нами в статьях: 19; 20].

Так, по данным переписи 1961 г., выходцы из других штатов (в первую очередь бихарцы, особенно бходжпурцы, и ория) составляют 31,5% занятых в обрабатывающей промышленности (исключая надомную), 32,1% на транспорте, 28,0% в горнодобывающей промышленности [подсчитано по данным: 49, 164— 167]. Среди работающих в крупной фабрично-заводской промышленности их доля еще выше: по данным на 1957 г., иммигранты из других штатов (в основном из Бихара, Уттар Прадеша и Ориссы) составляли 60,3% занятых, в том числе в черной металлургии — 68,4%, в бумажном производстве— 73,5%, в стекольном — 76,4%, а в главной отрасли индустрии штата — джутовой — даже 77,2% [61, 37].

Как писал Ашок Митра, возглавлявший проведение переписи 1951 г. в Западной Бенгалии, «иммигранты внесли очень большой вклад в развитие промышленности в этом штате, и... трудно вообразить, как была бы заполнена пустота в том случае, если бы сегодня штат лишился рабочих-иммигрантов» [39, 318]. Небенгальцы, в первую очередь адиваси, составляют также значительную часть рабочих в горнодобывающей промышленности и особенно на чайных плантациях (на плантациях также велика прослойка непальцев). Адиваси составляют наиболее угнетенную и обездоленную прослойку деревни: среди них особенно много безземельных сельскохозяйственных рабочих.

Особенно велико значение иммигрантов и вообще небенгальцев в хозяйстве Калькуттского промышленного района. Так, выборочный анализ материалов переписи 1951 г. по этому району (за вычетом бе женцев) показал, что, например, в торговле лица, родившиеся вне Бенгалии, составляли 43%, а на транспорте — 64% всех работающих [40, III]. О. X. К. Спейт, оценивая роль иммигрантов-небенгальцев в экономике Большой Калькутты, писал: «Жизнь в ослабленном скученностью организме зоны Хугли поддерживается лишь постоянными переливаниями крови — главным образом за счет притока бихарцев» [27, 567].

Небенгальцы (марвари, гуджаратцы, панджабцы и др.) составляют значительную часть действующей в Западной Бенгалии буржуазии, особенно крупной. Говоря о разнородном национальном составе крупных предпринимателей в этом штате, Ашок Митра отмечал, что нигде в Индии, кроме, может быть, центральных министерств в Нью[1]Дели, не представлена вся страна с такой полнотой, как в торгово-промышленных палатах Калькутты [56, 21]. Влияние чужеродных капиталистов в экономической жизни Западной Бенгалии весьма велико, что вызывает большое недовольство бенгальской буржуазии.

Западная Бенгалия может служить также примером того, как между отдельными этническими группами в некоторых районах сложилось своеобразное устойчивое разделение круга профессий и занятий. Например, в джутовой промышленности Большой Калькутты не[1]редко даже на одной и той же фабрике различные виды работ как бы закреплены за определенными этническими, а иногда также кастовыми и религиозными группами. Сходная картина наблюдается и в других сферах народного хозяйства.

В связи с этим заслуживает внимания важный и малоизученный вопрос о региональных и межнациональных различиях в кастовой структуре населения Индии (так как «набор» каст, их иерархия, характер их занятий в разных частях страны и у разных населяющих ее народов неодинаковы, и даже одни и те же касты у разных народов нередко заметно отличаются друг от друга) и о соотношении этноса и касты. Не меньший интерес представляет изучение религиозного состава отдельных народов Индии и соотношения между религиозной и этнической (в частности, языковой) принадлежностью населения различных районов страны.

Этнолингвогеография Индии и формирование экономических районов. Этноязыковой состав населения Индии через посредство ее административно-территориального деления (в особенности ее федеративного устройства) оказывает огромное воздействие на развитие экономических районов в стране. Исследование этого вопроса, стоящего на стыке этнолингвогеографии, с одной стороны, и экономической географии — с другой, имеет чрезвычайно важное теоретическое и практическое значение для Индии и других развивающихся стран.

Политическая и экономическая жизнь современной Индии характеризуется параллельным существованием обеих отмеченных В. И. Лениным [1, 124] тенденций в национальном вопросе, свойственных развивающемуся капитализму: пробуждением национальной жизни, сопровождающимся экономической консолидацией наций, их борьбой за административно-государственное сплочение национальных территорий, с одной стороны, и ломкой национальных перегородок и уничтожением национальной замкнутости — с другой. При этом в Индии первая из двух названных тенденций нередко преобладает над второй, и это накладывает заметный отпечаток на формирование и трансформацию экономических районов.

Согласно индийской Конституции решающие позиции по наиболее существенным вопросам, имеющим общегосударственное значение (в том числе многие важнейшие рычаги регулирования хозяйственной жизни в стране), сосредоточены в руках центральных властей. Тем не менее анализ положений Конституции Индии и практики реализации этих положений приводит к выводу, что штатам Индии предоставлены важные и многообразные полномочия в самых различных сферах политики и экономики. Это определяет значительные масштабы, разносторонность деятельности правительств штатов и большее влияние, оказываемое ими на местную хозяйственную жизнь.

Перестройка административно-территориального деления по национально-языковому принципу, проведенная в независимой Индии, имела первостепенное экономическое и политическое значение. Реорганизация штатов повлекла за собой определенный сдвиг в реальном соотношении сил между центром и штатами в пользу последних. Многие крупные народы и некоторые мелкие получили «свой» штат, представляющий не просто административную единицу, а территориально-по[1]литическое образование соответствующего народа. Национальные устремления этих народов оказались непосредственно связанными с развитием и укреплением «своих» штатов. Более того, реорганизация штатов, проведенная под напором национальных движений, порожденных становлением наций в Индии, в свою очередь, сама дала новый мощный импульс дальнейшей консолидации нации. Благодаря своему национальному характеру новые штаты стали более монолитными и стабильными. Под их автономию была подведена гораздо более прочная политическая и экономическая база.

В этих условиях штаты стали не только стремиться к полной реализации всех прав, закрепленных за ними Конституцией, но и активно добиваться перераспределения полномочий и сфер компетенции органов власти Союза в пользу органов власти в штатах, требовать пре[1]доставления им более значительных финансовых средств, права про[1]водить более независимую хозяйственную политику и т. д. Стремление штатов к ускоренному и всестороннему экономическому развитию нередко принимает форму тенденции к автаркии и вступает в конфликт с политикой и планами центра. Правительство Индии вынуждено принимать во внимание требования штатов, и, например, в некоторых случаях выбор места сооружения крупных хозяйственных объектов в государственном секторе, их величина, очередность и темпы строительства определяются в конечном счете не столько технико-экономическими, сколько политическими факторами.

С другой стороны, нынешняя система государственного регулирования экономики в Индии в значительной степени основывается на федеративной структуре: штаты выступают в качестве основных единиц общеиндийского регионального планирования.

Реорганизация штатов имела своим следствием совмещение и взаимное усиление влияния национального и административно-политического районообразующих факторов — оба они стали действовать в одних и тех же пространственных рамках и стали играть по отношению друг к другу роль своеобразных катализаторов. В результате их объединенное воздействие на процесс формирования экономических районов усилилось. Оба названных фактора накладывают заметный отпечаток на формирование региональных различий в экономическом базисе страны: на изменение соотношения между различными социально-экономическими укладами в разных районах, на развитие капитализма в стране, на развитие и размещение производительных сил, на складывание порайонной специализации народного хозяйства, на формирование территориального разделения труда, региональных особенностей аграрного строя, особенностей социальной структуры населения и т. д. Происходят или намечаются важные изменения районо[1]образующей роли многих крупных городов страны (в частности, морских портов): под воздействием федеративной территориальной структуры меняются абсолютная и относительная величина их хозяйственного потенциала, характер их соподчинения, величина и конфигурация зон их экономического влияния и тяготения; появляются новые города как следствие реорганизации штатов.

Федеративное устройство в настоящее время способствует сохранению и закреплению уже существующих экономических, социальных, этнических, политических различий между штатами, а в некоторых случаях даже их углублению и формированию новых различий. Напротив, внутри самих мононациональных штатов происходит стирание некоторых внутренних региональных различий, в результате чего отдельные штаты в экономическом отношении становятся внутренне более однородными. С другой стороны, по мере дальнейшего роста производительных сил в каждом отдельном национальном штате складывается и все более упрочивается общность хозяйственной жизни, усиливается экономическая консолидация наций.

Анализ положения в Индии позволяет сделать вывод о том, что ни разнородный этноязыковой состав населения сам по себе (если от[1]дельные народы не имеют своих автономных административно-территориальных единиц), ни само по себе административно-территориальное деление, в частности федеративное устройство, страны (если оно не построено на этноязыковой основе) не оказывают такого большого воздействия на формирование экономических районов, как в том случае, когда оба эти фактора приведены в соответствие друг с другом.

Современные границы штатов, словно некая жесткая решетка, как бы «наложились» на стихийный процесс районообразования и, не меняя его стихийного характера, вполне определенным образом воздействуют на него, пространственно его направляют. Можно говорить о явно выраженной тенденции к складыванию экономических районов на базе национальных штатов, многие из которых (одни в большей степени, другие в меньшей) уже обладают рядом существенных признаков экономического района. Во всяком случае, сейчас трудно представить себе систему генерального интегрального экономического районирования Индии вне существующей федеративной структуры страны.

Однако в то же время необходимо видеть и другой аспект проблемы. С одной стороны, в ходе реорганизации штатов политическая и хозяйственная автономия была предоставлена не экономическим районам (очерченным в соответствии с той или иной научной экономической концепцией или с какими-либо практическими хозяйственными нуждами), а национальным территориям. С другой стороны, влияние национального и административно-политического факторов, как бы велико оно ни было, все же не является всеобъемлющим. Поэтому в Индии процесс формирования экономических районов не совсем укладывается в «прокрустово ложе» федеративных границ, и было бы неправильно без оговорок называть национальные штаты Индии экономическими районами (если вкладывать в последнее понятие тот смысл, который имеется в виду при районировании унитарных государств или федераций с однородным национальным составом населения, а также при переходе к следующим, более низким таксономическим этапам районирования самой Индии — к районированию самих национальных штатов). В специфических условиях Индии штаты представляют особую разновидность регионального деления, которой трудно найти аналогию в других странах и сущность которой лучше всего можно передать термином «административно-экономический» или, что для большинства из них еще более точно, «административно-национально-экономический район».

Следует подчеркнуть, что абсолютная и относительная сила районообразующего воздействия трех рассматриваемых факторов (административно-политического, национального и экономического), характер их взаимодействия и противоречий между ними и соответственно конечный результат — их «равнодействующая», а также тенденция будущего складывания и трансформации экономических районов не одинаковы в различных частях страны. Одни штаты представляют собой территориально-хозяйственные единицы, весьма близкие к крупным экономическим районам в обычном понимании этого термина, другие же никак нельзя считать таковыми. Примером административно-национально-экономического района, в котором все три названных компонента образуют более или менее единое целое, могут служить штаты Западная Бенгалия [см.: 25] и Керала, примером противоположного характера (среди национальных штатов) — Андхра Прадеш и Махараштра.

Проблема влияния национального состава населения Индии на формирование и трансформацию экономических районов в этой стране чрезвычайно сложна и еще недостаточно изучена в специальной литературе (некоторые важные аспекты этой проблемы рассмотрены нами в статьях: 22; 25; 59). Важный вклад в ее изучение призвана внести этническая география.

* * *

Выше мы кратко охарактеризовали основные особенности этноязыковой ситуации в Индии с географической точки зрения и определили ряд задач, стоящих перед этногеографией как наукой. Таковыми, по нашему мнению, являются: изучение национального состава населения Индии и составление комплексных этногеографических характеристик каждого народа страны, разработка типологии расселения народов, раз[1]работка типологии этнических районов и этническое районирование Индии, исследование связей между этногеографией и природной средой, между этногеографией и административно-территориальным делением страны, между этногеографией и экономической географией (в частности, между этническим и экономическим районированием). При этом важной формой решения этих задач может стать серия монографических исследований этноязыковой ситуации в каждом из штатов Индии.

И. В. Сахаров. Краткий очерк этнической истории Индии. // Цитируется по изд.: Страны и народы Востока. Под общ. ред. Д.А. Ольдерогге. Выпуск XIV. Индия – страна и народ. М., 1972, с. 46-58.