Греко-Бактрийское царство: возникновение (Балахванцев, 2018)

Основными источниками по вопросу о времени отпадения Диодота I от державы Селевкидов являются сочинения Юстина и Страбона, в которых процесс образования независимых Парфии и Греко-Бактрии синхронизируется 445 с событиями в Средиземноморье. Так, по Юстину, отложение Диодота произошло во время «Войны братьев» и предшествовало вторжению Аршака в Парфиену (Iust. XLI. 4. 4–7). Аналогичным образом у Страбона Аршак оказывается в Парфиене уже после возвышения Диодота (Strab. XI. 9. 3) 446.

Однако многие исследователи пытаются датировать возникновение Греко-Бактрийского царства по «курьезному» синхронизму Юстина, причем – как и в случае с Парфией – сторонники «высокой» хронологии помещают, по крайней мере, начальную фазу отпадения Диодота в правление Антиоха II [Bickerman, 1944. P. 80, 83; Bivar, 1983b. P. 187; Musti, 1984. P. 219–220; Frye, 1984. P. 179–180; Mørkholm, 1991. P. 120–121; Bernard, 1994. P. 476; Kovalenko, 1995/1996. P. 56–57; Зеймаль, 1998. C. 339–340; Holt, 1999. P. 19, 64; Kritt, 2001. P. 7, 11; Farrokh, 2007. P. 118; Widemann, 2009. P. 47;

 ______________

445. Мы не согласны с мнением Ф. Холта [Holt, 1999. P. 60–64], что синхронизмы были привнесены Юстином и только вводят современных историков в заблуждение. Прежде всего, Юстин, работая над эпитомой, ничего не привносил, а лишь сокращал труд своего предшественника. Поэтому синхронизмы между событиями на Востоке и на Западе должны были присутствовать уже в работе Помпея Трога. Более того, поскольку парфяно-бактрийские и селевкидские синхронизмы имеются и у Страбона, логично предположить их использование Аполлодором Артемитским.

446. Напомним, что другой парфяно-бактрийский синхронизм Страбона (Strab. XI. 9. 2) относится ко второму вторжению Аршака в Парфиену и рассматривается в главе 6.

[367]

Абдуллаев, Бердимурадов, 2010. C. 45], а приверженцы «низкой» хронологиипереносят весь процесс в первые годы царствования Селевка II [Tarn, 1951. P.72–74; Wolski, 1956–57. P. 43, 52; Гаибов и др., 1992. C. 15; Sherwin-White, Kuhrt, 1993. P. 107; Lerner, 1999. P. 30, 115–116; Wolski, 2003. P. 28–29].

Представители каждого направления пытаются подкрепить свои выводы анализом нумизматического материала. Дело в том, что в чекане Диодота I можно выделить две стадии. Первая, когда при сохранении старой легенды ΒΑΣІΛΕΩΣ ΑΝΤΙΟΧΟΥ на аверсе золотых и серебряных монет появляется изображение Диодота, а на реверсе – сидящего Аполлона замещает мечущий молнию Зевс [Bopearachchi, 1991. P. 41, 147–149]. Вторая, более поздняя стадия характеризуется введением новой легенды ΒΑΣІΛΕΩΣ ΔΙΟΔΟΤΟΥ [Bopearachchi, 1991. P. 42, 149]. Приверженцы «высокой» хронологии трактуют эти данные как свидетельство того, что первый шаг к независимости был сделан Диодотом еще в 50-е гг. III в. до н.э., когда он заменил на бактрийских монетах профиль Антиоха II на свой собственный 447. Но чем обосновывается этот вывод?

Первый аргумент сводится к утверждению, что собственная монетная чеканка Антиоха II заметно уступает по диапазону выпускам Антиоха I, а по объему – чекану Диодота от имени Антиоха II [Holt, 1999. P. 95]. Второй аргумент основывается на том, что раз переходный период в бактрийской нумизматике начался с выпуска монет с именем Антиоха, то это позволяет датировать переход периодом правления последнего. Третий аргумент исходит из наличия в бактрийском чекане коммеморативных монет, выпущенных в честь Антиоха II, а не его сына Селевка II Каллиника [Bopearachchi, Aman ur Rahman, 1995. P. 56].

 ____________

447. Кроме работ, перечисленных выше, см.: Newell, 1938. P. 243–249; Bopearachchi, 1991. P. 41; Bopearachchi, Aman ur Rahman, 1995. P. 26–27, 56; Bopearachchi, Grigo, 2001. P. 23; Houghton, Lorber, 2002a. P. 218.

[368]

Однако данные аргументы не выдерживают никакой критики. В самом деле, Ф. Холт исходит, по сути, из того, что объем и диапазон монетных типов в чекане Антиоха II зависел только от продолжительности его правления в Бактрии. Между тем, это далеко не так. На интенсивность работы любого монетного двора влияло множество факторов: его столичный или провинциальный статус, общая политическая и экономическая ситуация, личное присутствие царя. Так, например, при оценке эволюции чеканки золота в Бактрии, необходимо учесть, что если при Антиохе I Сотере (281–261 гг. до н. э.) статеры выпускались, кроме Бактрии, только в Сузах [Houghton, Lorber, 2002a. P. 114, 151], то при Антиохе II чеканка золотой монеты организуется еще и в Эгах, Мирине, Кимах, Сардах, Тарсе, Антиохии, Селевкии на Тигре, Экбатанах, Эфесе(?) и/или Милете, причем Тарс, Селевкия на Тигре и особенно Бактрия чеканили статеры наиболее интенсивно [Houghton, Lorber, 2002a. P. 167]. Нельзя также игнорировать и тот факт, что, если при Диодоте I один из бактрийских монетных дворов приобрел столичный статус, то при Антиохе II все они находились на положении провинциальных.

Наконец, не будем забывать и о бронзе. Так, если у обоих Диодотов зафиксировано только три типа бронзовых монет [Bopearachchi, 1991. P. 45], то у Антиоха II их до недавнего времени насчитывалось семь [Houghton, Lorber, 2002a. P. 216–218, 222–223]. В 2013 г. А.Х. Атаходжаев опубликовал четыре халка неизвестного ранее типа с изображением на лицевой стороне краба, а на оборотной – пчелы и частично сохранившейся легенды ΒΑΣІΛΕΩΣ ΑΝΤΙΟΧΟΥ [Atakhodjaev, 2013. P. 233–235]. Автор отнес эти монеты (хотя и без полной уверенности) к Антиоху III [Atakhodjaev, 2013. P.233, 238–240]. А.Н. Горин и А. Наймарк полагают, что эмитентом этих монет мог быть Антиох I или Антиох II [Горин, 2014. C. 40; Naymark, 2014. P. 18]. Однако если учесть, что пчела неоднократно появлялась на монетах Эфеса [Head, 1981. P. 57–58, № 80–85], который находился под контролем Селевкидов при Антиохе II и даже стал одной из его резиденций [Ma, 1999.

[369]

P. 36, 45, not. 65], то кажется более правильным отдать этот монетный тип Антиоху II Теосу и объяснить его использование появлением в Бактрии эллинских колонистов с западного побережья Малой Азии [Балахванцев, 2014 д. C. 23]. Таким образом, количество известных нам на сегодняшний день типов бактрийской бронзы Антиоха II увеличивается до восьми, что плохо согласуется с версией о его сравнительно недолгом правлении в Бактрии.

Теперь коснемся вопроса, который в равной степени интересует сторонников как «высокой», так и «низкой» хронологии [Зеймаль, 1998. C.340; Lerner, 1999. P. 21]: почему Диодот сохранил на своих монетах имя Антиоха? Ответ может сводиться к тому, что либо Диодот был вынужден поступить так, либо это – хотя бы на первых порах – было ему выгодно, причем одно не исключает другого. О степени вынужденности действий Диодота речь пойдет ниже, а пока попробуем найти ответ на следующий вопрос: в какой ситуации это могло быть ему выгодно?

Поскольку выпуск золотой и серебряной монеты со своим изображением служил наглядным доказательством отложения Диодота от державы Селевкидов 448, то сохранение на этих монетах легенды ΒΑΣІΛΕΩΣ ΑΝΤΙΟΧΟΥ при жизни Антиоха II никак не могло спасти бактрийского

____________

448. Мнение Ф. Холта [Holt, 1999. P. 96–97], который, ссылаясь на пример Софита, утверждает, что селевкидские сатрапы обладали экономической свободой, и поэтому чеканка Диодотом монет со своим изображением могла вообще не быть революционным шагом, является, безусловно, ошибочным. Прежде всего, Софит был не селевкидским сатрапом, а независимым правителем части Бактрии в конце IV в. до н.э. [Bopearachchi, 2005. P. 57–62]. Селевкидская же монетная практика не знает ни одного случая, когда лояльный антиохийскому двору сатрап самовольно изменял тип статеров и тетрадрахм, а тем более замещал на них портрет правящего государя своим собственным.

[370]

сатрапа от обвинения в измене и соответствующих санкций со стороны центральной власти. Лишь после смерти Антиоха II чеканка монет от его имени была способна сойти за наглядное доказательство лояльности Диодота к династии Селевкидов. Еще до Диодота схожим образом, правда, с несколько иными целями, действовал в Пергаме Филетер, выпускавший в 279–274 гг. до н.э. тетрадрахмы с легендой ΒΑΣІΛΕΩΣ ΣΕΛΕΥΚΟΥ [Mørkholm, 1991. P. 128, № 407].

Наконец, из факта чеканки коммеморативных монет в честь Антиоха II следует скорее то, что этот селевкидский царь до самого конца своего правления осуществлял реальный контроль над Бактрией и позднее почитался местными эллинами в качестве законного государя. Таким образом, нумизматические данные, даже взятые сами по себе, отнюдь не поддерживают «высокую» хронологию, а проанализированные вместе с информацией, исходящей из письменных источников, убедительно свидетельствуют в пользу «низкой».

Вкратце напомним, что о существовании независимой Бактрии в 252–249 гг. до н. э., судя по XIII Большому наскальному эдикту, ничего не было известно Ашоке, правителю империи Маурьев, которая поддерживала с Бактрией активные торговые связи [Bopearachchi, Grigo, 2001. P. 23]. Предпринятый Антиохом II в 250–249 гг. до н.э. поход на северо-запад Малой Азии и во Фракию также предполагает, что на востоке селевкидских владений все было спокойно. Наконец, успешное завершение Второй Сирийской войны позволило бы Селевкидам в 253–246 гг. до н. э. без труда подавить любое сепаратистское выступление, в том числе и в Бактрии.

Поэтому наиболее вероятным временем возникновения независимой Бактрии следует считать начальный период Третьей Сирийской войны (246–241 гг. до н.э.), когда войска Птолемея III захватили Сирию и Киликию,а затем оккупировали Месопотамию и Вавилонию. В декабре 246 г. до н.э. египтяне ворвались в Вавилон и в течение января – февраля 245 г. до н.э. осаждали царский дворец (BCHP 11). Некоторое время населению и властям

[371]

верхних сатрапий было вообще непонятно, кто является законным царем, так как связь с находящимся в Малой Азии Селевком II была потеряна, а Птолемей III всячески старался скрыть информацию о смерти своего племянника Антиоха, сына Антиоха II и Береники [Bevan, 1902. P. 181–189; Hölbl, 2001. P. 48–49; Houghton, Lorber, 2002a. P. 225, 229].

Создавшееся положение требовало от селевкидских сатрапов крайней осторожности при выборе объекта для проявления своей лояльности. Так, в Северной Сирии в 246–244 гг. до н. э. выпускались монеты с портретом Антиоха I и легендой ΣΩΤΗΡΟΣ ΑΝΤΙΟΧΟΥ [Houghton, Lorber, 2002a. P.225–228; Houghton et al., 2008. P. 657]. Тогда же и Диодот стал чеканить монету со своим портретом и легендой ΒΑΣІΛΕΩΣ ΑΝΤΙΟΧΟΥ 449. Однако уже в тот момент Диодот думал не только о соблюдении лояльности: ведь для ее проявления достаточно было чеканить монету стандартного селевкидского образца (голова Антиоха II / Аполлон, сидящий на омфале). Введение Диодотом своего собственного монетного типа (голова Диодота / мечущий молнию Зевс) свидетельствует о том, что планы предприимчивого сатрапа шли гораздо дальше.

Их успешной реализации весьма способствовала «любезность времени». После окончания Третьей Сирийской войны в 241 г. до н.э. между Селевком II и Антиохом Гиераксом практически сразу же разразилась«Война братьев». Около 238 г. до н.э. Селевком II был разбит в битве под Анкирой, после чего началось вторжение парнов в Парфиену. В июне 238 г.

______________

449. Сохранение этой легенды даже после завершения периода междуцарствия диктовалось не только возможностью восстановления селевкидской власти в полном объеме, но и, очевидно, тем, что многие бактрийцы и греки были против отделения Бактрии от державы Селевкидов. В таком случае весь первый этап монетной чеканки Диодота следует рассматривать как плод своеобразного компромисса между греко-бакрийскими лоялистами и сторонниками честолюбивого сатрапа.

[372]

до н.э. вспыхнул военый мятеж в Вавилоне. Все это не позволило Селевку IIзаняться бактрийскими делами и дало узурпатору время, необходимое для консолидации и оформления новой власти. Процесс отделения Греко-Бактрии от державы Селевкидов завершился к 239 г. до н.э. 450, когда Диодот I принял царский титул 451, немедленно отразившийся в его монетной чеканке [Балахванцев, 2014 г. C. 39; 2014д. C. 25].

------------

450. По подсчетам С.А. Коваленко, Диодот I чеканил монету от имени Антиоха II на протяжении семи лет [Kovalenko, 1995/96. P. 54–55], что дает нам ту же дату (246 – 7 = 239 г. до н.э.).

451. Принятие царского титула предполагает, что Диодоту удалось одержать какую-то военную победу. Однако, вопреки Ф. Холту [Holt, 1999. P. 99], это явно была победа не над Аршаком. Выше нам уже приходилось отмечать, что распространенная версия о связи Аршака с Бактрией не имеет ничего общего с действительностью и основана лишь на неверной географической локализации области парнов, ошибочно отнесенной к бактрийскому Оху. На наш взгляд, Диодоту пришлось бороться с противниками отделения Бактрии от Селевкидов.

[373]

Цитируется по изд.: Балахванцев А.С. Политическая история ранней Парфии. М., 2018, с. 367-373.