Образование Государства Сельджукидов: историография

В 1040 году недалеко от затерявшейся в сыпучих песках Южной Туркмении небольшой крепости Данданакан 1 произошло решающее сражение между армией газневидского султана, эмира Масуда и сельджукской конницей под водительством Тогрул-бека, Чагры-бека и Мусы-байгу. Огромное по масштабам того времени и хорошо оснащенное войско Газневидов, казавшееся еще совсем недавно грозным и непобедимым, потерпело жестокое поражение. Газневидская империя, охватывавшая земли от Кашмира и Пенджаба до Амударьи, Каспийского моря и Хулванского прохода, стала постепенно распадаться 2.

Сельджукиды овладели Хорасаном, Гурганом 3, Хорезмом и другими областями Средней Азии, Ирана, стран Передней Азии.

Разгром армии «величайшего падишаха эпохи» (как пишет о Масуде Газневи историк Абу-л-Фазл Байхаки) ополчениями кочевых огузо-туркменских племен в безводной пустыне между Сарахсом и Мервом многие годы занимает исследователей. Зарубежные и отечественные ученые высказывали различные точки зрения на генезис так называемого сельджукского движения и историю создания государства Сельджукидов. Историки прошлого столетия обычно рассматривали возникновение этого нового государства на средневековом Востоке как результат нашествия «диких воинственных орд» на древние «культурные» оазисы Западной Азии 4. Гораздо шире и глубже к этой проблеме подходят современные крупные западноевропейские, особенно французские и английские, востоковеды. Наглядным подтверждением данного положения являются их выступления на состоявшемся в 1973 году в Оксфорде симпозиуме 5. Образование Сельджукской империи многие его участники связывают с процессами внутренней истории и культурного развития того периода в Средней Азии, Иране, Афганистане и в соседних регионах Востока. В частности, К. Каэн считает, что, хотя государство Сельджукидов и возникло благодаря мощи кочевников, оно сложилось на экономической базе, где номадизм не играл существенной роли. Огузские и туркменские племена, составлявшие основное ядро сельджукского объединения, не были чистыми кочевниками и еще задолго до сельджукского движения находились в хозяйственных и политических контактах с земледельческим населением Центральной и Средней Азии 6. Э. Лэмбтон и К. Босворт также обращают внимание на факторы социального и экономического развития в Средней Азии и Иране, но вместе с тем подчеркивают влияние традиций местных древних и мусульманских государств на характер и структуру державы Сельджукидов. К. Босворт считает при этом, что туркменским бекам с «удивительной легкостью» удалось победить газневидскую рать благодаря своей военной тактике 7.

Изложенные концепции видных западных востоковедов представляют собой большой шаг (вперед по сравнению со взглядами их предшественников. Однако в целом ряде моментов обнаруживается спорность и недостаточная обоснованность их суждений. Прежде всего, это выражается в заметном упрощении, «варваризации» общественного строя огузов и туркмен XI—XII веков. Весьма непоследовательный и дискуссионный характер носит теория дихотомии, согласно которой держава Сельджукидов то представляется почти точной копией более ранних государственных систем Востока, то считается результатом «третьего пути развития — между архаическими тенденциями и симпатиями туркменских племен и политикой централизации своих персидских везиров» 8. В существенном уточнении нуждается и тезис о военной тактике Сельджукидов как основе их головокружительного успеха в столкновении с газневидской армией и создании громадной империи. Разумеется, нельзя отрицать большое значение ратного искусства огузо-туркменских племен для их побед над войсками своих противников. Однако следует отметить, что одной военной стратегии и тактики было недостаточно для успеха. Кроме того, уже в середине XI века военная организация Сельджукидов в ходе завоеваний претерпела значительную эволюцию. Основой их военного могущества и господства сравнительно быстро стала регулярная армия феодального типа при сохранении отошедших на второй план родоплеменных ополчений кочевников.

В вопросе о генезисе державы Сельджукидов в зарубежной историографии существуют и другие, подчас диаметрально противоположные взгляды. Отдельные иранские авторы характеризуют возникновение этого государства как простое следствие вторжения огузо-туркменских племен, объявляемых толпой «желтокожих разбойников» 9. В отличие от них некоторые турецкие историки усматривают в империи Сельджукидов воплощение глобальной идеи «господства тюрок» над другими народами мира 10. Такой подход к сельджукской истории является бесперспективным для подлинно научного изучения рассматриваемой проблемы. Вместе с тем следует отметить значительный вклад, внесенный в изучение сельджукской проблемы (особенно в плане источниковедения) учеными Ирана, Турции, Сирии, Ирака, Египта.

Большое внимание разработке узловых вопросов истории сельджукского периода уделено советскими учеными. А. Ю. Якубовский, Б. Н. Заходер и другие исследователи осветили целый ряд вопросов истории средневековых огузов и туркмен и образования державы Сельджукидов. Главной причиной военных успехов Сельджукидов в Хорасане в середине XI в. они считают неудачную внутреннюю политику Газневидов. В ее основе, по их мнению, лежали курс на централизацию государственной власти и борьба против крупной земельной собственности. Чрезмерно большое внимание при этом уделяется налоговой политике Сури — одного из газневидских чиновников в Хорасане. Б. Н. Заходер полагал, что успех Тогрул-бека, Чагры-бека и Мусы-байгу был во многом обусловлен их сближением с местной «патрицианской» знатью через посредничество суфийских шейхов. Эта точка зрения обрела многих сторонников в отечественной исторической науке 11.

Советские историки внесли существенный вклад в разработку проблем истории сельджукского периода. Однако многие положения, выдвинутые отечественными востоковедами, нуждаются сейчас в проверке фактами, в корректировании первоисточниками. Судя по этим источникам, отношения огузо-туркменской верхушки с хорасанской знатью нельзя рассматривать лишь с позиций одной из противоборствовавших сторон. Союз с местной феодальной аристократией был обусловлен не только неудачной фискально-налоговой политикой газневидских чиновников, но и факторами социально-экономического развития самих огузов и туркмен в X—XI веках. Стремление родоплеменных вождей к превращению в крупных землевладельцев, использующих труд как рядовых кочевников, так и оседлых земледельцев и ремесленников, сыграло, по нашему мнению, важную роль в генезисе и развитии Сельджукидского государства.

В соответствующей дефиниции и фактическом обосновании нуждается и проблема реальности сельджукско-суфийских контактов в Хорасане в первой трети XI века. Отмеченная выше точка зрения Б. Н. Заходера по этому вопросу базируется главным образом на полулегендарном сообщении биографа знаменитого шейха Абу Саида Майхани (968—1049). В написанном спустя более столетия после смерти этого суфийского подвижника его житии отмечается, что Абу Саид символически «отдал» Хорасан и Ирак явившимся к нему на поклон Чагры-беку и Тогрул- беку 12. Однако это предание, заключающее в себе ряд исторически недостоверных деталей, не подкрепляется данными первоисточников 13.

Разумеется, сельджукские вожди могли в целях привлечения симпатий народных масс заигрывать с популярными суфийскими шейхами и пирами. Вместе с тем нет основания говорить о тесном их союзе и посредничестве суфиев между завоевателями и местными господствующими кругами 14. Правда, главы суфийских орденов впоследствии, уже в XII веке, стали идеологической опорой Сельджукидов, но это было связано с эволюцией суфизма, который из гонимого еретического движения превратился в признанное ортодоксальным исламом мусульманское религиозное течение 15.

Рассматриваемая проблема, как мы видим, включает целый ряд спорных и нерешенных вопросов, связанных с возникновением и развитием державы Сельджукидов. Главным недостатком этих исследований является освещение генезиса данного государства в отрыве от глубинных процессов, которые происходили в огузо-туркменской среде в X — первой половине XI в. Большинство историков, особенно зарубежных, рассматривают образование Сельджукской империи исходя лишь из политической и отчасти экономической ситуации, существовавшей в тот период в земледельческих оазисах Средней Азии, Ирана и Северного Афганистана. Столь ограниченный подход, фактически игнорирующий общественную структуру, особенности и уровень социально-экономического развития племен сельджукского объединения, приводит соответственно и к односторонним выводам. Поэтому ниже освещается вкратце хозяйственная жизнь и общественно-политический строй тюркоязычных племен, из которых образовалась сельджукская группировка.

Цитируется по изд.: Агаджанов С.Г. Государство Сельджукидов и Средняя Азия в XI – XII веках. М., 1991, с. 16-19.

Примечания

1. Остатки этого города под названием Таш-Рабат лежат в 33 км к юго-западу от г. Мары ТуркмССР. Ершов. Данденакан. с. 74—77.

2. См.: Босворт. Газневнды, с. 1—11; Босворт. Последние Газневнды, с. 3 и сл.

3. Гурганом именовалась не только область, но и возникший позднее город, располагавшийся недалеко от современного Гомбеде-Кабуса, на берегу р. Горган. См.: Бартольд. Орошение, с. 32—33.

4. Куглер. История, с. 1 и сл.; Шлоссер. Всемирная история. Т. II, 600— 645 и сл.; Мюллер. Ислам. Т. II. с. 22, 48—70 и сл.; Крымский. История Персии, с. 54—60.

5. Мусульманская цивилизация, с. I—16 и сл.

6. Каэн. Кочевники, с. 119.

7. Босворт. Нашествия варваров, с. 28.

8. Там же.

9. См., например: Сафа. Тасаллот, с. 18—42.

10. Туран. Идеал, с. 84—101; Ту ран. Сельджуки, с. I—XV и сл.

11. Заходер. Хорасан, с. 119—141; Якубовский. Сельджукское движение, с. 921—946; Якубовский. Махмуд Газневн, с. 31—96; Росляков. Первые Сель- джукиды, с. 38—42.

12. Абу Са'ид. Тайны, с. 205—207.

13. Примеры таких сомнительных и недостоверных сюжетов отмечены в специальной работе А. Мейсра. В частности, надуманным является, по его заключению, рассказ о встрече шейха Абу Са'ида с Ибн Синой (Авиценной). Очевидно, в равной степени это можно отнести и к описанию сцены аудиенции, данной Абу Са'идом сельджукским вождям — Тогрулу, Чагры и Мусе (см.: Мейер. Абу Са'ид, с. 26—29).

14. В пользу такого мнения говорит и тот факт, что сам Абу Са'ид, следовавший идеалам раннего суфизма, выступал против всяких контактов и соглашений с сильными мира сего. «Ежели у кого-либо, — поучал он своих мюридов,— появится намерение сблизиться с царем и стать владыкой тайн падишаха, то он испытает много тягот и огорчений, вкусит холодное и горячее (действие) бедствий». Ал-Майхани. Асрар, с. 41; Мейер. Абу Са'ид, с. 26—29.

15. Кембриджская история. Т. V. с. 269—309.