США в 1877-1918 годы: социально-экономическое законодательство

Усложнение экономических связей капиталистического общества в США в период смены капитализма свободной конкуренции империализмом и резкое обострение классовых антагонизмов предопределяли неизбежность изменения традиционных форм социально-экономической политики буржуазного государства. Эта трансформация носила сложный, противоречивый характер, зачастую происходила подспудно, незаметно для глаз современников. Необходимо отметить, что господствовавшая в конце XIX века в буржуазной идеологии доктрина «невмешательства» государства в социально-экономическое развитие, по которой историки США нередко судят о реальном содержании социально-экономической политики правительства, дает в действительности крайне искаженное представление о последней.

Принцип государственного невмешательства в хозяйственную жизнь представлял в рассматриваемый период кредо господствующего класса. Ему поклонялись академические круги, деятели республиканской и демократической партий, бизнесмены, президенты. Социальное звучание этого принципа, который оформился еще в XVII—XVIII веках и использовался тогда революционной буржуазией для критики регламентаций торгово-промышленного развития феодальными государствами, претерпело в эпоху перехода к империализму серьезное изменение.

В конце XIX века в условиях смены свободной конкуренции господством монополий выразители интересов мелкой буржуазии отказались от лозунга государственного невмешательства и выдвинули развернутую программу социально-экономического законодательства, направленную на защиту интересов немонополистической буржуазии от посягательств со стороны корпораций. Последние же, напротив, взяли этот лозунг на вооружение, ибо полная свобода рук обеспечивала им наибольшие возможности как для сокрушения мелкого и среднего бизнеса, так и для эксплуатации пролетариата.

[039]

Идея абсолютной свободы бизнеса обосновывалась буржуазными идеологами и политиками при помощи экономических, социологических, правовых теорий. Но особой популярностью пользовались среди них социал-дарвинистские доктрины, представлявшие циничную форму защиты интересов монополий. Социал-дарвинистские идеи пронизывали все буржуазные общественные науки, проповедовались с кафедр университетов, со страниц массовой печати, подчинили себе буржуазное сознание.

Сущность социал-дарвинизма заключалась в перенесении законов биологической эволюции, сформулированных Ч. Дарвином, на общественное развитие. Общественные связи рассматривались социал-дарвинистами не иначе как сквозь призму «борьбы за существование» людей, выживание «наиболее приспособленных» среди них и гибели «наименее приспособленных». Биологизация законов общества оборачивалась в их работах обоснованием извечного характера закономерностей капитализма.

Так, непреходящим явлением мироздания, реализацией биологической борьбы за существование объявлялась частнокапиталистическая конкуренция. Свойственные капитализму поляризация бедности и богатства, разорение сотен тысяч мелких предпринимателей и бедственное положение пролетариата, с одной стороны, и усиливающийся гнет монополий — с другой, определялись как продукт естественного отбора. Результатом естественного отбора, проявлением «разума вселенной», «цветами цивилизации» главе социал-дарвинистов У. Г. Самнеру представлялись монополии 26. Самнер твердил об извечном характере классовых различий и классовой борьбы, которые в его истолковании представали как проявление неискоренимой борьбы за существование 27.

В социально-политических рекомендациях социал-дарвинисты решительно настаивали на полном невмешательстве государства в ход «естественного прогресса» и осуждали любые попытки облегчить участь «менее приспособленных» индивидуумов и как-то ограничить устремления «более приспособленных». Спасение «менее приспособленных» в ущерб интересам «более приспособленных», заявлял Самнер, грозило бы гибелью общества, утверждением антицивилизации вместо цивилизации 28.

Совершенно очевидно, что социал-дарвинистские доктрины и их венец — идея государственного невмешательства — означали апологию частного предпринимательства и ничем не смягчаемой эксплуатации пролетариата, мелкой и средней буржуазии со стороны горстки монополий. Неудивительно, что монополисты, единожды познакомившись с ними, немедленно обратились в социал-дарвинистскую веру. Все они — Э. Карне-ги, Дж. Рокфеллер, Дж. Херст, Дж. Хилл и другие — неизменно изображали себя как вид наиболее приспособленных человеческих особей, а финансово-промышленные империи — как высшее достижение естественного отбора.

Соотнесение формулы государственного невмешательства и конкретной практики связей монополистов с правительством обнаруживает ли-

_________

26. Sumner W. G. Th e Ch alle ng e o f Facts and Other Essays. New H av e n ( Co nn. ), 19 14. p. 90.

27. Sumner W. G. The Forgotten Man and Other Essays. New Haven (Conn.), 1918, p. 253—254.

28. Sumner W. G. What Social Classes Owe to Each Other. N. Y., 1920, p. 113—120.

[040]

цемерие их индивидуалистической веры. В реальной действительности, а не в теории руководители корпораций отказывали в праве на государственное содействие эксплуатируемым ими слоям общества и в то же время активно использовали правительство для поддержки собственных экономических и социальных интересов. В последней трети XIX века особенно широкую огласку получили тесные связи между государственным аппаратом и железнодорожными компаниями. Империи железнодорожных королей Гульдов и Вандербилтов были созданы в первую очередь благодаря щедрым подачкам из государственного земельного фонда, который согласно гомстед-акту 1862 г. предназначался формально для организации мелких фермерских участков. Земельные владения, полученные железнодорожными компаниями от федерального правительства и властей штатов, равнялись территории Франции и в 5 раз превосходили площадь штата Нью-Йорк.

Уже с момента возникновения первых предпринимательских объединений правительства штатов буквально соперничали друг с другом в предоставлении наиболее благоприятных условий для развития монополий на своих территориях. В 1875 г. в штате Нью-Джерси, который известен как «родина корпораций», был принят закон, отменявший большинство ограничений на предельные размеры капиталов предпринимательских объединений, резко расширявший их возможности при получении займов и выпуске акций и облегчавший условия их ответственности перед кредиторами 29. Другие штаты, боясь отстать от Нью-Джерси и стремясь инкорпорировать на своих территориях как можно больше предпринимательских объединений, создавали для них поистине тепличные условия. В 1892 г. законодатели Нью-Йорка, желая предотвратить инкорпорацию крупнейшей промышленной компании США «Дженерал моторз» на территории соседнего Нью-Джерси, приняли специальный закон об учреждении этой монополии на чрезвычайно льготных условиях.

В 70—90-е годы во многих штатах были приняты законы, полностью отменявшие предельные размеры капиталов корпораций, предоставлявшие им право заниматься многими видами хозяйственной деятельности, позволявшие монополиям выпускать акции без указания их номинальной стоимости и т. п. 30

Крупный капитал США, не стесненный законодательными ограничениями в притязаниях на экономическое господство, а, напротив, всячески поощряемый правительством, не пренебрегал и откровенно преступными средствами для достижения своих целей. Отношение к Фемиде, выраженное К. Вандербилтом, было не менее циничным, чем отношение монополистов к «менее приспособленным» индивидам: «Какое мне дело до закона? У меня что — нет силы?» Нефтяной владыка Дж. Рокфеллер прокладывал путь к власти, как показал в 1894 г. Г. Д. Ллойд в книге «Богатство против общества» и в 1902 г. А. Тарбелл в серии разоблачительных статей, с помощью поджогов нефтехранилищ независимых предпринимателей, сговоров с владельцами железных дорог и подкупа судей и законодателей. Преступления «баронов-разбойников» в полной мере были разоблачены макрейкерами в начале XX века, но и в 70—80-е годы они уже стали достоянием широкой огласки.

___________

29. Мозолин В. П. Корпорации, монополии и право США. М., 1966, с. 38.

30. Там же, с. 38—41.

[041]

Уже в 70—80-е годы в различных слоях и кругах общества отмечались выступления против утверждения господства монополистического капитализма. Радикальная линия в критике «баронов-разбойников» получила законченное выражение в воззрениях Э. Беллами, которые являются попыткой разрешения противоречий, порождаемых монополиями, с позиций утопического социализма. Его роман «Взгляд назад», увидевший свет в 1888 г., был воспринят в среде разорявшейся мелкой буржуазии как пророчество и вызвал к жизни широкое социальное движение. С более умеренных позиций критиковал утверждавшееся господство монополий один из основателей буржуазной социологической науки в США, Лестер Уорд. Он первым среди буржуазных обществоведов США в 1883 г. в труде «Динамическая социология» попытался оспорить социал-дарвинистскую концепцию целей и средств общественного прогресса. В отличие от социал-дарвинистов Л. Уорд отводил значительное место в общественном развитии субъективному фактору, целенаправленным усилиям личности, общественных групп, политических институтов. Он требовал проводить различие между развитием естественного мира и общества, объявляя движущим фактором первого «естественный», а второго —«искусственный отбор». Сам прогресс цивилизации оказывался возможным, по Уорду, благодаря возрастающей роли в обществе методов «социального регулирования» и «планирования». Свою формулу «субъективного фактора цивилизации» Уорд использовал как методологическое основание для доказательства возможности использования в общественных отношениях методов «социального мелиоризма» — планомерного исправления обществом социальных язв и пороков, смягчения вопиющих экономических контрастов и противоречий капитализма.

Концепция Уорда звучала резким диссонансом с господствовавшими в американской буржуазной социологии социал-дарвинистскими теориями, не оставлявшими эксплуатируемым массам никаких надежд на улучшение своего положения. Она показывала, и совершенно справедливо, что человек может вмешиваться в общественное развитие, влиять на его ход.

Вместе с тем очевидно, что концепция «субъективного фактора» Уорда имела глубоко идеалистический характер. Путь между преобразовательными проектами и социальной реальностью в схемах Уорда был прост.

Социолог полностью отрицал роль классовой борьбы в изменении общественных отношений. Уорд постоянно подчеркивал, что улучшение «социальной среды» предполагало лишь наличие в обществе просвещенной политической элиты, способной, по его мнению, овладеть методами социального планирования. Выдвинутая им концепция социального действия как изобретательства, основанного на активности просвещенной элиты, исключавшего возможность классовой борьбы и самостоятельного творчества масс, соответствовала именно реформистскому воздействию на общественные отношения.

Очевидна и буржуазно-реформистская ограниченность социальной критики Уорда. В своих трудах он показал, что разные социальные слои американского общества имеют неодинаковые жилищные условия, доходы, возможности для получения образования. Но, фиксируя проявления неравенства, свойственные капиталистическому обществу, Уорд не вскрывал механизма его возникновения. «Социальный мелиоризм», который, по Уорду,мог использовать косвенные методы и каналы воздействия на общественные условия, совершенно не затрагивал социального статуса раз-

[042]

личных общественных групп, сложившейся общественной структуры 31.

Тем самым «социальный мелиоризм» был не чем иным, как реформами, воздействующими на крайности неравенства при капитализме, но не на его причины.

Во второй половине 80-х годов идеи Уорда подхватили и развили ряд представителей буржуазной политэкономии США, среди которых выделялись Р. Эли, С. Пэттэн, Э. Зелигман. В отличие от Уорда, уделившего основное внимание критике с буржуазно-реформистских позиций социал-дарвинизма, они подвергли пересмотру теорию экономического либерализма, уходящего истоками к А. Смиту. На буржуазных экономистов США большое влияние оказала германская историческая школа в политэкономии, особенно ее второе поколение — Г. фон Шмоллер, А. Вагнер, Л. Брентано.

Вслед за ними американские буржуазно-реформистские экономисты подвергли критике традиционную либеральную концепцию «естественного» и «неограниченного» права индивидуума на частную собственность. Они доказывали, что это право всегда было лишь юридическим и формировалось обществом в соответствии со своими потребностями. Р. Эли, например, выделял два элемента в частной собственности — «индивидуальный» и «социальный» — и всячески акцентировал внимание на последнем.

Апеллируя к «социальному элементу» в частной собственности, Эли и его единомышленники обосновывали право государства вмешиваться в экономическую жизнь, ограничивать злоупотребления монополий, смягчать крайности неравенства, осуществлять рабочее законодательство. В 1885 г. ими была основана Американская экономическая ассоциация, которая стала на многие годы главным проводником буржуазно-реформистских идей в США 32.

В движении протеста против наступления монополий участвовала небольшая, но сплоченная и достаточно влиятельная группа протестантских деятелей, критиковавшая «новый индустриализм» прежде всего с позиций нравственно-этических и выдвигавшая в качестве панацеи от всех зол идею «евангелизации» американского общества. Жертвуя рядом привычных для протестантизма представлений, ставящих акцент на «личном спасении», сторонники нового либерального течения обратились к «социальному спасению». Они утверждали, что главной миссией христианства является спасение не отдельной личности, а целого социального организма и построение «царства божьего на земле».

Социальный евангелизм (а именно такое название получило новое течение в протестантской церкви) нес в себе критический заряд: порицал антигуманные черты капиталистического общества, разоблачал антихристианский характер некоторых его институтов и т. д. Одновременно социальный евангелизм давал оптимистическую надежду на «возрождение» этого общества с помощью «социального учения Христа». Его адепты заявляли, что христианство может стать реальной силой общественного прогресса, если принципы «социального учения Христа» получат достаточно широкое распространение и признание во всех слоях и классах общества. Социальные евангелисты были воодушевлены стремлением ре-

________

31. Ward L. Applied Sociology. A Treatise on Conscious Improvement of Society by So ciety. N. Y., 1906, p. 28, 31, 288, 291—295.

32. Согрин В. В. Истоки современной буржуазной идеологии в США. М., 1975, с. 62— 125.

[043]

формировать общественные институты на началах «добра и справедливости», смягчить и исправить нравы, покончить с классовой борьбой и с этой целью призывали церкви активнее включаться в материальную жизнь общества, полнее участвовать в социально-политических и экономических движениях. Особое внимание они уделяли укреплению связей с рабочим движением, стремясь таким образом усилить на него религиозное влияние и отвлечь от выступлений, которые могли бы представлять угрозу для существующего строя.

В начале 70-х годов группа протестантских деятелей образовала Христианский рабочий союз, который выступил в поддержку требований американского пролетариата об улучшении условий труда и быта 33. Это была одна из первых попыток либерального протестантства, действовавшего под влиянием английских христианских социалистов, сблизиться с рабочим движением. В конце 70-х — начале 80-х годов тема соединения христианства с рабочим движением находит свое развитие в деятельности конгрегационалистского священника В. Глэддена, которого американская историография называет «ранним апостолом социального евангелизма». В своих книгах, статьях и воскресных лекциях Глэдден последовательно утверждал этические идеалы социального евангелизма, особый упор делая на необходимости укрепления союза церкви и рабочего класса. Обращаясь к проблемам практической борьбы рабочего класса с капиталистами, Глэдден убеждал первых, что им следует ограничиться применением «христианских» и одновременно наиболее «экономически оправданных» средств, таких, как тред-юнионистское движение. Одновременно Глэдден предупреждал против участия рабочих в социалистическом Движении, которое считал вредным и бесплодным 34.

Сильный импульс развитию социального евангелизма дал Р. Эли, уделявший большое внимание роли церкви в достижении классового мира. В уставе Американской экономической ассоциации говорилось: «...мы призываем церковь, как главную силу в нашей стране, помочь нам, поддержать нас, обеспечить нашей работе полный успех, на который мы можем рассчитывать лишь в случае содействия с ее стороны» 35. По инициативе Р. Эли в 1893 г. был создан Американский институт христианской социологии, в стенах которого получали теоретическую подготовку многие социальные евангелисты.

Наиболее живо реагировала на выступления социального евангелизма баптистская церковь США. В 1892 г. группа баптистских священников, приходы которых, как правило, располагались в рабочих районах, образовала «Братство царства божьего». На своих собраниях это братство обсуждало вопросы, связанные в первую очередь с так называемой «социальной деятельностью» церкви, иначе говоря, практическим участием в ее жизни прихожан. В 1897 г. на очередном собрании братство приняло резолюцию, выражавшую чувства симпатии к бастующим горнякам 36. Активным участником и одним из руководителей братства в

__________

33. Dombrowski J. The Early Days of Christian Socialism in America. N. Y., 1936, p. 78.

34. Gladden W. Tools and the Man. Property and Industry under the Christian Law. L., s. d.

35. Цит. по: Dombrowski J. Op. cit., p. 54.

36. Hopkins Ch. H. The Rise of the Social Gospel in American Protestantism, 1865—1915.New Haven, 1940, p. 133.

[044]

90-е годы был У. Раушенбуш, который спустя 10 лет стал признанным идеологом американского социального евангелизма.

В целом социальный евангелизм выступал как умеренно либеральное течение в американском протестантизме, что не исключало появления в нем в определенные моменты радикальных настроений. В конце XIX веке выразителем таких настроений явился в числе других У. Д. Блисc.

Ширящиеся протесты против беззаконий корпораций явились той основой, которая побудила власти задуматься над мерами, способными хоть в какой-то мере сгладить конфликты между монополиями и эксплуатируемыми ими слоями общества. Буржуазный реформизм набрал силу в США в начале XX века, но уже в XIX веке были сделаны шаги в этом направлении. Монополистические объединения первоначально получили наиболее широкое распространение на железнодорожном транспорте. Большинство железнодорожных компаний являлись монополиями в рамках своих территорий, а если не были таковыми, то стремились договориться с конкурентами об установлении единых максимальных тарифов на перевозку грузов.

Консервативные члены Верховного суда свято охраняли принцип государственного невмешательства в деятельность бизнеса. Верховный суд объявил недействительным статут штата Иллинойс, ограничивавший произвол железнодорожных компаний на том основании, что регулирование междуштатной торговли и коммерции являлось согласно ст. 8 федеральной конституции прерогативой конгресса США 37. Вследствие такого решения утрачивали значение и аналогичные статуты других штатов.

В 1887 г. в США был принят первый федеральный закон о государственном регулировании междуштатной железнодорожной сети. В основе мотивов вашингтонских законодателей лежало желание предотвратить распространение требования о национализации железнодорожного транспорта, которое отстаивало фермерское движение и которое пользовалось все более широкой поддержкой среди других слоев. Заслуживает внимания то обстоятельство, что в пользу закона выступили и некоторые железнодорожные компании, надеясь с помощью правительственного арбитража ослабить междоусобную войну и выработать общую тарифную политику.

Закон 1887 г. запрещал сговоры между железнодорожными компаниями об установлении монопольной цены на перевозку грузов и пассажиров, осуждал практику дискриминационных тарифов и в крайне расплывчатой формулировке провозглашал, что тарифы должны быть «разумными и справедливыми». Компании должны были уведомить правительство

о желании изменить тарифы за 10 дней до принятия решения. Для наблюдения за выполнением закона создавалась междуштатная торговая комиссия. Она имела право доступа ко всем бумагам компаний, могла расследовать злоупотребления, но внесенные ею решения обретали силу только после соответствующих постановлений судебных органов.

Закон 1887 г., несмотря на всю его расплывчатость и крайне ограниченные возможности междуштатной торговой комиссии, означал распространение власти федерального государства на сферу экономики, кото-

___________

37. United States Reports: Cases Adjusted in the Supreme Court. N. Y.; Wash., 1876—, vol. 118, p. 557—596.

[045]

рая до того была подчинена законам рыночной конъюнктуры и частной инициативы.

Очень скоро после принятия закона о регулировании междуштатной торговли выяснилось, что для господствующего класса в целом он был не более чем тактическим маневром, декларацией, призванной успокоить общественное мнение, и что суды намерены твердо стоять на страже свободы предпринимательства, освящать полный произвол корпораций. А в 1897 г. Верховный суд США, как бы выражая свое отношение по поводу 10-летия создания федеральной междуштатной торговой комиссии, объявил в двух решениях, что она вообще не вправе выносить какие-либо суждения по поводу железнодорожных тарифов, ибо это, по мнению членов суда, означало узурпацию ею законодательных прерогатив, которыми конституция наделила только конгресс США 38.

В июле 1890 г. американский конгресс принимает закон Шермана, с которым в США традиционно связывают начало федерального антимонополистического законодательства вообще. Статьи закона звучат весьма радикально. Так, уже в первой из них говорится: «Всякий договор, объединение в форме треста или в любой иной форме, или договор с целью ограничения коммерции или торговли между штатами или с иностранными государствами объявляются незаконными». Лица, виновные в нарушении статьи, подвергались штрафу в размере до 5 тысяч долларов, или тюремному заключению сроком до 1 года. Ст. 7 закона указывала, что лица, потерпевшие ущерб от незаконных объединений, могли требовать возмещения убытков в тройном размере 39. К концу XIX в. в 27 штатах были приняты аналогичные по духу законы, а в 15 штатах антимонополистические акты даже были включены в конституции 40.

Антимонополистических законов было необычайно много, они превосходили друг друга в обличении трестов, но судьба у всех была одна — оставаться на бумаге. Все эти законы представляли собой необходимую уступку многочисленным слоям немонополистической буржуазии, причем уступку идеологического свойства: авторы закона Шермана, например, с самого начала не сомневались, что он не будет проводиться на практике. Сенатор О. Платт впоследствии откровенничал, что в принятии антитрестовского закона не было ничего «четного» и что его авторы озабочены лишь тем, как бы «завоевать поддержку у нации» в преддверии приближавшихся выборов 41.

Уверенность авторов закона Шермана в его полной безопасности для монополий покоилась прежде всего на том, что дальнейшая судьба акта вверялась судебным органам, которые уже не раз доказали способность услужить крупному капиталу. Но акт Шермана претерпел в интерпретации судов такую метаморфозу, в сравнении с которой померкли прежние искажения судами демократических законодательных постановлений. В 1894 г. судебные власти приравняли к трестам профсоюзное объединение железнодорожных рабочих, возглавляемое Ю. Дебсом, потребовали от него прекратить Пульмановскую забастовку и возместить убытки собственникам в тройном размере. В 1895 г. Верховный суд США одобрил

_______

38. United States Reports, vol. 167, p. 479; vol. 168, p. 144.

39. The Statutes at Large of the USA, vol. 26. Wash, 1891, p. 209—210.

40. Seager H. R., QuLlick Ch. A., Jr. Trust and Corporation Problem. N. Y., 1929, p. 341— 348.

41. Marcus R. D. Op. cit., p. 154.

[046]

эту интерпретацию антитрестовского закона 42, превращенного в одно из средств борьбы с организованным рабочим движением.

Когда же вставал вопрос о привлечении к ответственности за нарушение закона Шермана предпринимательских объединений, суды без особых затруднений находили лазейки, позволявшие монополиям уйти от наказания. В 1895 г. Верховный суд США объявил недействительным иск против сахарного треста. Растолковывая судам низшей инстанции, как следует правильно понимать антитрестовский закон, Верховный суд декларировал, что пресекаться могут попытки монополизировать сферу торговли, но не производства. Сахарный трест был признан производственным объединением 43. Решение Верховного суда раскрыло корпорациям ту истину, что, изменяя организационные и правовые формы предпринимательских объединений, можно обойти любой антимонополистический закон.

В 1897 г. Верховный суд пошел еще дальше в защите интересов монополий — объявил незаконными не всякие ограничения торговли и коммерции, а только их «неразумные» проявления 44. Задача адвокатов сводилась теперь к обоснованию «разумного» характера действий монополистических объединений. Интерпретации Верховного суда вытравили как дух, так и букву антимонополистического законодательства.

Одно из главных мест во внутренней политике последней трети XIX века занимал вопрос о денежном обращении. Споры вокруг него разделили различные группы американской буржуазии на два больших лагеря: сторонников золотого стандарта, или «дорогих» денег, и защитников «дешевых» денег, под которыми понимались бумажные (гринбэки) и серебряные деньги. Носительницей идеи золотого стандарта была по преимуществу крупная финансово-промышленная и торговая буржуазия. Социальную опору движения за «дешевые» деньги составляло фермерство, мелкая и средняя сельская буржуазия. Но в защиту их агитировали также и представители некоторых групп промышленной буржуазии 45.

В широком смысле за «дешевые» деньги выступали те буржуазные слои, которые извлекали экономическую пользу от инфляции. Она же была выгодна владельцам неприбыльных и малодоходных хозяйств и предприятий. Всем им постоянное возрастание денег в обращении представлялось верным способом увеличения покупательной способности населения, повышения спроса и цен на их товары и оживления деловой активности. Хроническая инфляция облегчала для них, кроме того, возможность расплаты с долгами: они могли погашать их при помощи все более обесценивающейся валюты.

Легко объяснима особая популярность теории «дешевых» денег среди фермерства: цены на сельскохозяйственные продукты в последней трети XIX века катастрофически и непрерывно падали, задолженность все возрастала, закладывались и перезакладывались хозяйства. Теория же «дешевых» денег обещала им быстрое повышение цен, облегчение выплаты долгов, освобождение от экономических тягот.

_________

42. United States Report, vol. 158, p. 564.

43. Ibid, vol. 1 5 6 , p . 1.

44. Ibid ., vol. 1 6 6 . p . 290.

45. Kirkland E. С. Industry Comes of Age: Business, Labor and Public Policy, 1860—1897. N. Y., 1967, p. 35, 36.

[047]

Глубинные корни ухудшения положения фермерства заключались в мировом аграрном кризисе и в чрезвычайно усилившейся конкуренции на мировом рынке со стороны сельскохозяйственной продукции из Австралии, Аргентины, России и Канады. Складывалась парадоксальная ситуация: улучшая обработку земли, удешевляя и увеличивая производство пшеницы, хлопка, маиса, овса, фермер способствовал углублению кризиса, росту перепроизводства. С 60-х по 90-е годы сбор этих культур значительно увеличился, цены же на них снизились в среднем в 1,5—3 раза. В результате прибыль фермеров не возросла, а упала 46. Ухудшение положения фермерства было связано и с бурным процессом монополизации в посредническом бизнесе, с нещадной эксплуатацией сельскохозяйственных производителей железнодорожными корпорациями, отнимавшими у них половину прибылей.

Сторонники «дешевых» денег объясняли падение цен на сельскохозяйственные продукты исключительно уменьшением количества денег в обращении. Они подыскивали красноречивые доказательства своей точке зрения: например, было подсчитано, что с 1865 по 1890 г. количество денег в обращении сократилось в расчете на одного человека с 31,18 до 20 долл. Увеличить количество денег в обращении при сохранении золотого стандарта не представлялось возможным: естественные запасы этого благородного металла были ограниченны. После гражданской войны сто-

__________

46. Лене С. Бедность: неискоренимый парадокс Америки. М., 1976, с. 215—217.

[048]

ронники «дешевых» денег настаивали на расширении выпуска гриноэков, а с конца 70-х годов, когда в западных штатах были обнаружены богатейшие запасы серебра и ежегодная добыча его возросла в 4 раза, выдвинули лозунг свободной чеканки серебряной монеты и уравнения ее с золотой. Так оформилось движение биметаллистов, поборников двойного — золотого и серебряного — денежного стандарта.

К великому огорчению сторонников «дешевых» денег, правительственная политика после гражданской войны заключалась в последовательном укреплении золотого стандарта. В 1875 г. государство изъяло из обращения треть бумажных денег — гринбэков. Еще раньше, в 1873 г.,

был издан указ о прекращении чеканки серебряной монеты, которая с 1837 г. имела хождение наравне с золотой 47. Противники этих актов назвали их преступлениями, указав, что девальвация доллара и курс на монополию золотого стандарта означали падение цен на сельскохозяйственные продукты и принуждали фермера расплачиваться за займы, предоставленные ранее в дешевых деньгах, дорогой валютой. Постепенно в сознании сторонников «дешевых» денег оформлялась мысль о гигантском заговоре правительства США и других государств с международными и отечественными финансовыми воротилами в целях утверждения господства золотого стандарта и экономического порабощения армии должников.

При всем том, что сторонники «дешевых» денег давали неверное по существу объяснение причин ухудшения положения американского фермерства и наивно связывали утверждение золотого стандарта с заговором могущественных банков и правительства, их программа определенно заключала в себе способ частичного улучшения экономических позиций мелких производителей — должников. Ретроспективный взгляд на движение за «дешевые» деньги в конце XIX в. позволяет обнаружить, что оно фактически добивалось от правительства дотаций для фермерства посредством и ценой создания бюджетного дефицита и инфляции, т. е. политики, которая стала использоваться в США с 1930-х годов.

С конца 70-х годов движение за «дешевые» деньги, опиравшееся до того почти исключительно на фермерство, получило ощутимую поддержку со стороны владельцев серебряных рудников Запада, которые в результате стремительного роста добычи этого металла столкнулись с проблемой явно недостаточного спроса на него. Их лозунгом стало требование свободной, неограниченной чеканки серебряной монеты. Этот лозунг постепенно восприняли как фермеры, так и организации демократической партии в западных штатах. В 1878 г. они добились частичной уступки своему требованию от конгресса США. Одобренный обеими палатами конгресса билль Бланда — Эллисона (он стал законом, преодолев вето президента Хейса) предполагал ежемесячную закупку федеральным правительством серебра на сумму от 2 млн. до 4 млн. долл. для нужд денежного обращения. Республиканская администрация, однако, с самого начало бойкотировала этот закон, и он ничуть не поколебал позиций сторонников золотого стандарта.

Республиканцы оставались твердыми защитниками золотого стандарта и на протяжении 80—90-х годов. Защищая его, они указывали, что золотой стандарт утвердился как в большинстве европейских стран, так и

_________

47. Friedman M., Schwartz A. J. A Monetary History of the United States, 1867—1960. Princeton (N. J.), 1966, p. 48, 49.

[049]

на мировом рынке и что в этих условиях свободная чеканка серебряных денег в США приведет к падению доверия к доллару и утечке золотых запасов из страны. В демократической же партии постепенно складывалась достаточно сильная «серебряная» фракция. После победы на президентских выборах 1884 г. Г. Кливленда она повела решительное наступление на администрацию, добиваясь эффективного проведения в жизнь закона Бланда — Эллисона. Но президент от демократов обнаружил совершенно противоположное намерение, выдвинув предложение о приостановке действия этого закона. Он заручился поддержкой демократов, выражавших интересы финансово-промышленной буржуазии северо-восточных штатов. В конгрессе же его опорой стал республиканский сенат 48. В 1890 г., когда у власти был уже республиканский президент Гаррисон, «серебряным» демократам удалось провести через конгресс билль, который примерно вдвое по сравнению с законом Бланда — Эллисона увеличивал сумму федеральных средств на закупку серебра 49. Победа «серебряных» демократов носила временный характер, она была подарена им республиканцами за обещание поддержать билль о новом повышении протекционистских тарифов. Уже в 1893 г. Г. Кливленд, во второй раз занявший президентское кресло, указом исполнительной власти отменил закон 1890 г. и, окончательно вбив клин в свои отношения с «серебряными» демократами, распорядился выделить 50 млн. долл. из федеральных средств на покупку золота у Моргана 50. Всего на закупку золота в 1894—1896 гг. правительством было выделено 300 млн. долл. Уолл-стрит встретил решение президента с нескрываемой радостью. Решительная поддержка Кливлендом золотого стандарта привела к расколу демократов накануне президентских выборов 1896 г. Демократы, выражавшие интересы промышленных и сельскохозяйственных кругов Запада, добились выдвижения кандидатом в президенты Брайана. Брайанисты сумели заручиться поддержкой и со стороны популистов. Для фермерской партии этот шаг означал принесение в жертву единственному лозунгу свободной чеканки серебряной монеты широкой программы демократических социально-экономических и политических требований. Пожертвовав большим, популисты не смогли добиться успеха и в малом. Поражение Брайана обернулось смертным приговором лозунгу неограниченной чеканки серебра. В конце XIX века в США окончательно восторжествовал золотой стандарт.

Предметом нескончаемых споров между демократами и республиканцами в последней четверти XIX века являлась и тарифная политика. Приверженность демократов низким тарифам опиралась на давнюю традицию. В эпоху перехода к империализму они попытались изыскать новые способы защиты низких тарифов с тем, чтобы заручиться в этом вопросе поддержкой народных масс. Новый аргумент демократов, рассчитанный на мелкобуржуазные слои, сводился к тому, что высокие тарифы подавляют конкуренцию со стороны иностранных товаров и способствуют развитию внутри страны монополий. Идея о том, что жесткая протекционистская политика является «матерью трестов», прозвучала в президент

____________

48. Coletta P. E. Greenbackers, Goldbugs and Silverites.— In: Gilded Age. A Reappraisal, p. 124—126.

49. Friedman M., Schwartz A. J. Op. cit., p. 106.

50. History of the U. S. Political Parties, vol. 2, p. 395—399.

[050]

ском послании Г. Кливленда конгрессу в 1887 г. (лидер демократов надеялся с ее помощью завоевать доверие масс в преддверии выборов1888 г.).

Республиканская пропаганда со своей стороны изощренно обосновывала противоположный тезис — о преимуществах, исходящих для нации из протекционистской политики. Снижение ввозных пошлин, доказывали республиканцы, приведет к понижению прибылей отечественной промышленности, что, в свою очередь, повлечет повышение рыночных цен и сокращение заработной платы рабочих. В целом тарифная проблема отражала противоречия между различными группами буржуазии. Большинство представителей крупного капитала выступали в пользу протекционизма.

Ввозные пошлины возрастали в США на протяжении последних четырех десятилетий XIX века. На первый взгляд может показаться странным, что американская промышленность, давно вышедшая из младенческого возраста и способная конкурировать в эпоху перехода к империализму с товарами самых развитых капиталистических стран, продолжала оставаться под опекой протекционизма. Неприятие американскими промышленниками фритредерства имело, однако, под собой глубокие основания.

Оно объяснялось тем, что у американского капитала не было собственных колониальных рынков и его инвестиционные позиции за границей оставались крайне слабыми. Это и побуждало его к монополизации возможностей внутреннего рынка. Немаловажное значение в защите протекционизма промышленниками США имела боязнь того, что американские товары, несмотря на меньшую себестоимость в сравнении с импортными, окажутся все же дороже из-за более низкой оплаты труда рабочих за границей.

С 1861 г. импортные товары облагались на американских таможнях 5—10%-ной ввозной пошлиной. Этого оказалось достаточно для того, чтобы начиная с 1881 г. ежегодные наполнения федеральной казны стали превышать расходы государства на 100 млн. долл. 51 Опираясь на этот факт, демократ Г. Кливленд, придя к власти в 1885 г., потребовал снизить ввозные пошлины. Дальнейшее увеличение федеральной казны он объявил опасным; излишки средств, доказывал Кливленд, ведут к расточительству и в конечном счете подрыву моральных устоев государства. Конгресс счел пуританские проповеди президента безосновательными. Федеральным средствам было найдено применение: морской министр У. С. Уитни предложил списать все устаревшие корабли и выдвинул дорогостоящую программу строительства 22 современных броненосцев.

В 1890 г. конгресс США одобрил законопроект Маккинли — Олдрича, вводивший рекордные 49,5%-ные ввозные пошлины. Это был не просто защитительный, но и запретительный тариф, направленный фактически на искоренение иностранной конкуренции на внутреннем рынке. Под защиту тарифа попадали даже те отрасли, которые вообще еще отсутствовали в США, например производство броневой стали. Критикуя тариф Маккинли — Олдрича, Дж. Блейн указал, что столь жесткий протекционизм приведет к аналогичным ответным мерам со стороны иностранных

________

51. Schlesinger A. M. Political and Social Growth of the United States, 1852—1933. N. Y., 1933, p. 182.

[051]

государств и сузит возможности американской экспортной торговли. По его настоянию некоторые товары, ввозимые из латиноамериканских стран, были освобождены от пошлин.

В 1894 г. тариф Вильсона — Гормана снизил ввозные пошлины до 39,9% и освободил от них импортную шерсть, медь, лесоматериалы. Но в 1897 г. тариф Дингли поднял ввозные пошлины до 57%. Протекционистская политика в США достигла апогея.

Призывая правительство на помощь, когда вставал вопрос о защите национальной промышленности от иностранной конкуренции, капитал США в то же время неукоснительно и твердо следовал принципу государственного невмешательства в подходе к проблеме законодательного обеспечения прав рабочих. С точки зрения правового положения пролетариат США в эпоху перехода к империализму продолжал оставаться парием буржуазного общества. В стране отсутствовали даже зачатки социального страхования рабочих, а требования пенсий для инвалидов и престарелых, компенсаций в случае болезни и производственного травматизма, пособий для безработных считались слишком радикальными. В развитии социального страхования США оказались далеко позади ряда западноевропейских стран, отставали не только от Англии, но и от буржуазно-юнкерской Германии, где первые законы о социальном обеспечении были введены Бисмарком в 80-е годы.

С конца 70-х годов некоторые штаты предприняли робкие попытки законодательного обеспечения самых элементарных норм и условий безопасности на капиталистическом производстве. В 1877 г. в Массачусетсе был принят первый в США закон об охране труда рабочих. К 1900 г. аналогичные акты, направленные на уменьшение производственного травматизма, существовали в 21 из 45 штатов 52. На практике они, однако, были совершенно неэффективны. Органам фабрично-заводской инспекции выделялись крайне скудные средства, и они были обречены на бездействие. Предприниматели, преступившие законы об условиях труда рабочих, в крайнем случае подверглись штрафу от 5 до 50 долл. Нарушение законов стоило капиталистам много дешевле, нежели их соблюдение.

Одной из немногих сфер рабочего законодательства с конца XIX века становится ограничение применения женского и детского труда в промышленности. К концу 80-х годов в трех штатах были приняты законы, устанавливающие для женщин 8-часовой рабочий день. В четырех штатах было запрещено использовать женский труд на шахтах. В девяти штатах приняты законы, запрещавшие нанимать на производство детей до определенного возраста (он варьировался в разных законах от 10 до 13 лет). Использование труда подростков старше этого возраста не ограничивалось.

Решительно отказывая рабочим в какой-либо материальной поддержке или вспомоществовании под предлогом государственного «невмешательства» в социально-экономические отношения, федеральное правительство и власти штатов в то же время занимали самую активную позицию во время классовых конфликтов между трудом и капиталом. Главный удар буржуазная государственная власть направляла при этом против профсоюзов, против стремления пролетариата улучшить свое положение и

________

52. David Th. H. History of the Haymarket Affair. N. Y., 1936, p. 31.

[052]

защититься от монополий с помощью объединенных, а не разрозненных индивидуальных действий.

Пролетариат добился признания права на создание профсоюзов в 40-е годы XIX века, когда в одном из решений высшей судебной власти было декларировано, что рабочие могут объединяться для достижения своих целей честными средствами 53. Но и после этого буржуазия не примирилась с существованием профсоюзов. Более того, арсенал средств, используемых ею в борьбе с тред-юнионами, пополнялся и разнообразился.

В эпоху капитализма свободной конкуренции в борьбе с профсоюзами судебные органы чаще всего обращались к доктрине «преступного заговора», заимствованной из «общего права». Эта доктрина обнаружила, однако, свою неэффективность в условиях перехода США к империализму, когда происходит резкое укрупнение масштабов частнокапиталистического производства, а вместе с ним стремительно возрастает как численность профсоюзов, так и число стачек, особенно массовых. Обращение к доктрине «преступного заговора» требовало подчас длительного судебного разбирательства, поименного привлечения к ответственности всех бастующих. Более действенным средством борьбы с профсоюзами оказалась система судебных предписаний («инджанкшнз»), которая с конца 70-х годов становится главным орудием расправы с забастовщиками. Доктрина же «преступного заговора» после 1877 г. исчерпывает себя 54.

Преимущество судебных предписаний в борьбе с рабочим движением заключалось в том, что они не требовали разбирательства дела присяжными и могли быть вынесены по одностороннему ходатайству предпринимателей. «Инджанкшнз» являлись превентивным средством пресечения забастовки: судья отдавал соответствующие приказы профсоюзам, едва обнаружив у них намерение организовать стачку, а если та была начата, мог остановить ее с помощью предписания в любой момент. Неповиновение судье, который при вынесении предписания не был связан буржуазно-демократическими процессуальными нормами, влекло за собой суровое наказание. В последней четверти XIX века «инджанкшнз» были использованы против всех значительных стачек, в том числе и против знаменитой Пульмановской забастовки 1894 г. Число выносимых судебных предписаний стремительно росло: в 80-х годах их было издано 28, в следующем десятилетии — 122 55.

Приспосабливая систему судебных предписаний, выносимых по так называемому «праву справедливости», юристы нимало не смущались тем обстоятельством, что формальная цель издания «инджанкшнз» заключалась в предотвращении только «непоправимого вреда имуществу». Прецедент допускал обращение к судебным предписаниям, если существовала угроза физического уничтожения собственности предпринимателя.

Американские суды обошли это препятствие, отождествив постепенно в своих трактовках понятия «собственность» и «делать бизнес». После того как в определение «имущество» было включено право предпринимателя беспрепятственно производить, продавать и покупать товары, судебные предписания стали использоваться против любых попыток и намерений

_______

53. Фонер Ф. С. История рабочего движения в США... : В 5-ти т. М. , 1949—1983 , т. 1, с 190.

54. Сивачев Н. В. Правовое регулирование трудовых отношений в США. М., 1972. с. 15.

55. В 1900 —1909 гг. вынесено 329 «инджанкшнз», в 1910 —1919 гг. —4 4 6 . См. : Громаков В. С. Антидемократическое законодательство США. М., 1957, с. 62—65.

[053]

профсоюзов остановить капиталистическое производство. Рабочим организациям и их руководителям тем самым было отказано в праве рассмотрения их интересов в законном порядке, как он был определен конституцией США.

Пренебрежение судебными властями духом и буквой закона, если это отвечало классовым интересам капитала, раскрылось со всей полнотой, когда они превратили в средство расправы с профсоюзами антитрестовский акт Шермана. Применение акта Шермана к трудовым отношениям предоставило капиталу универсальное средство борьбы с рабочим движением. В законе была заключена возможность использовать все три вида наказания рабочих организаций, известные в то время: уголовное преследование, возмещение ущерба (в тройном размере) и вынесение судебного предписания 56.

В борьбе с рабочим движением капитал США неоднократно прибегал к услугам разветвленного аппарата насилия. Сюда входила и служба так называемого «частного насилия», которую составляли детективные агенты. В трех наиболее крупных из них насчитывалось 135 тысяч (в 5 раз больше численности федеральной армии США) 57. Самой известной «частной армией» монополий было агентство Пинкертона. Но решающее слово в подавлении выступлений принадлежало воинским соединениям штатов и федерации. Своего рода максимой, выражающей отношение буржуазной власти к требованиям рабочих, явились слова одного из руководителей моргановской стальной империи: «Я всегда придерживался такого правила: если рабочий поднимает голову, нужно ударить по ней» 58.

_________

56. Сивачев Н. В. Правовое регулирование трудовых отношений в США, с. 19.

57. Громаков В. С, Лисневский Э. В. История государства и права США. Ростов н/Д, 1973, с. 47.

58. Фонер Ф. С. Указ. соч., т. 3, с. 32, 33.

[054]

Цитируется по изд.: История США Том второй. 1877-1918. М. 1985, с. 39-54.