Туркменистан в V – XI веках: кочевники аралокаспийских степей

Развитие скотоводческих степных племен Средней Азии значительно отставало от развития населения земледельческих, областей. Экстенсивное, первобытное хозяйство степняков, основанное на сочетании примитивного земледелия с пастушеским полуоседлым скотоводством 140, медленно эволюционировало, сменяясь почти таким же экстенсивным кочевым скотоводством с незначительными элементами земледелия 141. В связи с этим медленно изменялся и общественный строй степняков. Полупатриархальные-полурабовладельческие отношения древности сменились постепенно отношениями патриархально-феодальными.

Быстрее шло развитие тех племен, в хозяйстве которых значительную роль играло земледелие и ремесло, например, у племен долины Сыр-Дарьи — тохаров, эфталитов. Гораздо более отсталыми были скотоводческие племена, жившие на территории современного северо-западного Туркменистана, Усть-Урта и Западного Казахстана. Эти области заселяли в первых веках н. э. племена аланов 142, в которых античные авторы видели потомков массагетов 143, хотя в действительности их этнический состав был, вероятно, сложнее. Севернее (в Приуралье) жили различные финноугорские охотничье-скотоводческие племена.

Видимо, в начале III века н. э. на территории Западного Казахстана и Усть-Урта возник большой союз степных племен под главенством аланов, отнявших, гегемонию у господствовавших здесь ранее аорсов 144. Постепенно все вошедшие в союз племена слились в более или менее однородную массу под именем аланов. По данным античных авторов, массагеты — предки аланов — были кочевниками 145. По китайской летописи Хоу-хань-Шу они сходны с юангюйцами и юечжи 146, т. е. были полуоседлым народом. Аммиан Марцеллин, впрочем, также пишет о плодовых рощах у аланов 147. Вероятно не у всех аланских племен хозяйство было однородным. В основном эти племена были полукочевыми и скотоводческими со значительным удельным весом земледелия. Источники не позволяют говорить о классовых отношениях у аланов, хотя археологические данные о северокавказских аланах говорят о их значительном имущественном расслоении.

Аланы поклонялись мечу и вели бесконечные войны 148. Их общественная организация в III—IV веках, очевидно, не поднялась выше военной демократии, что не исключает, а, напротив, предполагает наличие патриархального рабства.

Некоторое время — сообщают китайские летописи — аланы подчинялись Кангюйскому царству (по мнению С. П. Толстова кангюйским царством назывался в то время Хорезм), как и племенной союз Янь, расположенный, очевидно, в северном Казахстане и плативший дань мехами 149.

Позднее, в-середине IV в. аланы вошли в состав еще более крупного союза племен, возглавляемого гуннами 150.

Гуннские племена, обитавшие в степях и пустынях Монголии, были типичными кочевниками-скотоводами и отчасти охотниками. Земледелие и ремесло у них были развиты слабо. Еще в III веке до н. э. на территории Монголии возник сильный союз гуннских племен. Гуннские орды обрушились на соседние страны, в т. ч. Китай и Среднюю Азию 151. В I веке до н. э. часть гуннов переселилась в Семиречье, а затем двинулась в Центральный Казахстан. Движение гуннов в Казахстан не являлось актом экспансии гуннского союза в целом; сюда двинулись отдельные группировки, откочевавшие в результате внутренних конфликтов.

Гуннская держава, в состав которой входили и аланы, просуществовала до середины V века. За это время часть гуннов смешалась со среднеазиатскими степными племенами. Это сказалось на антропологическом составе 152 и, вероятно, на языке последних *. Об общественном строе степняков Средней Азии в этот период мы знаем особенно мало. Некоторые аналогии с восточноевропейскими гуннами V века позволяют предположить, что здесь по-прежнему господствовали патриархально-родовые отношения, сочетавшиеся с патриархальным рабством и данническими отношениями между господствующим и подчиненными племенами. В этом обществе складывались классовые отношения, но они еще не победили окончательно.

Следующим этапом в истории азиатских кочевников было создание в VI веке н. э. тюркского каганата. Это было первое государство степняков-скотоводов 153.

Тюркские племена (ту-гю) жили на Орхоне и верхнем Енисее. В середине VI века тюркские военные вожди (каганы), опиравшиеся на военную знать—бегов, подчинили себе окрестные степные племена и организовывали крупные грабительские походы на Китай и Среднюю Азию.

Среди тюркских племен возвышалась влиятельная военная знать — беги, владевшие громадными стадами скота и другими ценностями и эксплуатировавшие не только рабов и покоренные племена, но и своих сородичей. Все же назвать тюркское общество феодальным нельзя, т. к. основная масса народа оставалась еще свободной и эксплуатация соплеменников лишь начиналась. Большое значение имело рабство, целые племена подчинялись тюркской знати и низводились до положения рабов и клиентов 154. «Попытки покончить со старой свободой первобытно-общинного строя, — пишет С. В. Киселев 155— встречали, однако сильный отпор со стороны рядовых кочевников. Известия о постоянных возмущениях и восстаниях среди самих ту-гю и у подчиненных племен как раз и отражают это».

В 60-х годах VI века тюркские каганы разгромили государство эфталитов и завоевали почти всю Среднюю Азию.

Тогда же они подчинили степные племена аралокаспийских степей и подошли к границам Европы. В приаральские степи переселяются крупные массы тюркских кочевников, которые становятся здесь господствующей этнической группой. Тюркские племена появляются на верхней Аму-Дарье, на Атреке и даже в Сеистане 156. Среди коренных обитателей степей распространяются тюркский язык и тюркские обычаи. В VII веке арабы уже путали тюрков и эфталитов 157.

В VIII веке тюркский каганат, разделившийся ранее на западный и восточный, окончательно рушится. К этому времени большинство приаральских степняков, кроме аланов Усть-Урта, восприняло тюркский язык.

В степях Средней Азии жило множество племен, каждое из которых носило особое название. Но с IX века все шире распространяется имя огузов. В X веке огузами стали называть почти все племена на территории арало-каспийских степей 158, кроме аланов и ясов, живших в окрестностях Сарыкамыша.

Огузские племена (их насчитывалось несколько десятков) 159 были этнически, неоднородны и не составляли политического единства. В их состав входили центрально азиатские тюркские племена, а также коренные обитатели . среднеазиатских степей и некоторые древние племена центрального Казахстана 160. Наиболее значительными из огузских племен в IX—X веках были салыры, жившие в низовьях Сыр-Дарьи, языры, занимавшие Мангышлак, Западный Усть-Урт и Балханы, кайы и баюндуры, кочевавшие в степях центрального Казахстана. Эти и другие огузские племена занимали огромную территорию от Эмбы, Каспийского моря и Атрека на западе, до гор Каратау и берегов Иртыша на востоке.

Основным занятием огузов в IX—X веках было кочевое скотоводство 161. Они разводили, главным образом, лошадей, верблюдов и особенно овец, т. е. животных, способных совершать большие переходы. Лишь у сырдарьинских огузов упоминаются быки. У огузов преобладали курдючные овцы, но были и овцы, близкие к нынешней каракульской породе, дававшие коричневые («красные») или черные смушки, очень высоко ценившиеся на рынках феодального Востока. Скот круглый год содержался на пастбищах, на подножном корму. Огузы сеяли люцерну, которая, вероятно, шла на- корм скаковым коням. Помимо скотоводства, огузы занимались и земледелием, особенно в низовьях Сыр-Дарьи. Тюркский ученый XI века Махмуд Кашгарский приводит много огузских терминов, относящихся к земледелию: эгин — пашня, ашлык — пшеница, тарыг — просо, юринча — люцерна и т. д. 162. О технике земледельческого хозяйства у огузов мы почти ничего не знаем. Во всяком случае, своего хлеба им не хватало. Это известно из рассказов арабского путешественника X века Ибн Фадлана. В результате недостатка хлеба в пищу употреблялись зерна некоторых дикорастущих злаков. Обычную пищу огузов составляло мясо и молоко.

Известное хозяйственное значение сохраняла охота. Географ Якуби, например, пишет, что огузы «больше всего едят дичь». Большое значение в хозяйстве некоторых огузских племен имела рыбная ловля на Каспийской и Аральском морях и особенно на Сыр-Дарье. У прикаспийских огузов существовало мореплавание, и они даже занимались морским разбоем. Ремесло у огузов было развито много слабее, чем в земледельческой полосе 168. Наибольшее значение имела выделка войлока, кошм. Войлоком покрывались огузские юрты. Он шел также на приготовление одежды и обуви (очевидно, типа современной чабанской накидки-ойлюк и войлочных сапог).

Существовало также примитивное ткачество, обработка кожи, изготовление оружия, особенно луков и стрел. Ремесло имело домашний характер, не отделялось от сельского хозяйства.

Скотоводческое хозяйство огузов и других степных племен создавало у них излишек продуктов скотоводства при остром недостатке хлеба и ремесленных изделий. Поэтому на границе степной и земледельческой полосы Средней Азии издавна развивался широкий обмен между оседлыми ремесленниками и земледельцами с одной стороны, и кочевыми или полукочевыми скотоводами с другой 164. Помимо хлеба, в страну огузов ввозились ткани, готовая одежда, сушеные, фрукты, вероятно, также металлические и керамические изделия. Вывозились из страны огузов овчины, кожи, войлок, мясо, меха степных зверей. Огузы продавали кроме того скот (особенно баранов и верблюдов), а также рабов, захваченных во время междоусобных войн и набегов. В связи с быстрым ростом ремесла в земледельческой полосе и развитием кочевого скотоводства в степях все шире и шире развивалась торговля.

Для ведения торговли в огузскую степь отправлялись большие караваны, снаряжаемые купцами Хорезма, Мавераннахра и Хорасана. Каждый купец, отправляющийся в степь, должен был иметь «друга» из знатных огузов, у которого останавливался и под его защитой вел торговлю. Огузы, приезжая для торговли в города земледельческой полосы, также останавливался у своего «друга». Организация торговли была очень примитивной. Сохранились даже следы древнего обычая обмена «подарками», как зародышевая форма торговли.

У огузов существовала богатая и влиятельная знать, окруженная рабами, клиентами, дружиной. Некоторые ханы и беги имели до 100 тысяч овец и 10 тысяч лошадей 165.

У нас нет данных о существовании у огузов феодальной собственности на земли. Но, вероятно, беги, используя свой авторитет в родовых общинах, уже захватили право самовластно распоряжаться пастбищами и водными источниками, принадлежащими родам. Это давало им возможность эксплуатировать обедневших сородичей. Так постепенно у огузов стали развиваться элементы феодальных отношений, хотя данных о том, что эти отношения стали господствующими, нет. Основную массу общества всё еще составляли свободные скотоводы, носившие название «эр». В огузских племенах появлялась беднота, которая не могла кочевать и оседала. Этих людей называли «ятуки» 166. У огузов сохранялась родоплеменная организация. Но старые кровнородственные союзы огузов разлагались и переставали выступать в качестве реальных общностей. Возникали смешанные территориальные группировки из осколков слабых и подчиненных родов и племен, которые сосредоточились вокруг сильных военных вождей. Такие группировки обычно носили имя своего предводителя (сельджуки, ягмури и т. д.). Между знатью и простым народом развертывалась классовая борьба. Правда, в условиях сохранения значительных элементов патриархально-родовых отношений эта борьба-, была крайне затруднена и выступления трудящихся долго не приобретали организованного характера.

Огузская знать вела постоянные войны, нападая на соседние кочевые племена и земледельческие области. Излюбленным занятием огузских ханов и беков были грабительские набеги на соседей, совершавшиеся, как правило, осенью и зимой. Взаимные грабительские набеги создавали в степи невыносимую обстановку постоянной тревоги. Эти набеги разоряли бедноту, как кочевую, так и оседлую, но обогащали и возвышали знать.

Ведя войну, огузы стремились напасть на противника врасплох, часто ночью или на рассвете. В бою огузские родоплеменные ополчения, состоявшие, главным образом, из легко вооруженных конных лучников, окружали войско противника, осыпали его стрелами, стремясь ослабить, измотать врага. Лишь после этого следовала сокрушительная атака всей массы огузской конницы. Главную роль в атаке и рукопашном бою играли дружины ханов и беков, состоявшие из панцырных всадников с копьями, саблями, палицами и щитами. При поражении огузы быстро рассыпались по степи и стремились уйти от врага, а одержав победу, они неотступно преследовали разбитое войско противника вплоть до полного его уничтожения. Крепостей у огузов не было, но в бою они устраивали укрепленный лагерь из юрт и арб, сдвинутых кругом. Огузы искусно вели разведку и хорошо организовывали охранение. Их излюбленным боевым приемом было притворное бегство передовых отрядов, которые должны были, убегая, навести преследовавшегося их неприятеля на главные силы огузов, стоявшие в засаде. Огузские войска были многочисленными, т. к. все огузы, кроме оседлых бедняков, являлись воинами.

Политическая история огузов в VIII—X веках почти не известна. Сопоставляя рассказ «Родословной туркмен», составленной в XVII веке хивинским историком ханом Абулгази, и отрывочные сведения средневековых авторов, можно предположить, что в VIII веке племена огузов были разрознены, но в IX веке создались три значительных группировки этих племен — салырская в низовьях Сыр-Дарьи, кайы-баятская в Центральном Казахстане и язырская на Балханах и Мангышлаке. Салыры в конце IX века выдержали жестокую борьбу с печенегами. В эту борьбу вмешались другие огузские племена — кайы, баят и прочие, в результате чего салырская и кайы-баятская группировки объединились, и в начале X века создалось огузское государство во главе с ябгу из племени кайы. Столицей огузов стал г. Янгикент в низовьях Сыр-Дарьи.

Государство янгикентских ябгу имело очень примитивную организацию. Власть ябгу была ограничена советом знати. Ябгу имел помощника, носившего титул «кударкин» и наделенного судебными полномочиями, а также имел визира, начальника войска и сборщиков налогов 167. Некоторые советские истерики считают, что государство у огузов в X веке еще не сложилось, а сохранилось племенное самоуправление.

В 30—40 годах X века (вероятно, при воинственном ябгу Канлы-Яули 168) начались походы огузов на запад — сначала против печенегов и башкир 169, потом против хазар и булгар 170. С 60 годов устанавливаются союзные отношения между огузами ябгу и киевскими князьями 171. Одновременно развертывается война огузов против Хорезма 172.

В тоже время шла острая внутренняя борьба между ябгу и мятежной феодально-родовой знатью отдельных племен 173, окончившаяся открытым мятежом влиятельного феодала Сельджука из племени кынык. В конце X века Сельджук переселился на окраины бухарского оазиса, принял ислам и стал вассалом Саманидов 174.

Так сложилась сельджукская группировка, включавшая несколько десятков тысяч семей и кочевавшая на северной окраине Бухарского оазиса и в пустыне Кизыл-Кум. К концу своей жизни Сельджук так укрепил свою власть, что принял титул ябгу. Отделение сельджуков значительно ослабило сырдарьинских огузов. Это совпало по времени с усилением натиска со стороны кочевников-кипчаков (северных соседей огузов), и в начале XI века сырдарьинское государство огузов было уничтожено 175.

Но союз прикаспийских кочевых племен под главенством языров, занимавший Балханы и Мангышлак, сохранился и, видимо, даже усилился. В XI веке сельджуки сыграли крупную роль в политической истории Среднего и Ближнего Востока.

С X века, а вероятно, и раньше часть огузов начинают называть туркменами. Это название носили первоначально те тюркоязычные степные племена, которые жили на границе с земледельческими областями. Туркмены в IX—X веках не составляли особой народности. Так называли не только часть огузов, но и некоторые другие тюркские племена,чнапример, карлуков Семиречья. В XI веке сельджуков очень часто также называли туркменами. Происхождение самого слова «туркмен» не выяснено.

Итак, в результате 800-летнего (с III по X век н. э.) развития степные племена Средней Азии прошли путь от общинно-племенного самоуправления до возникновения государства. В их хозяйстве стало решительно преобладать кочевое скотоводство, а их общественные отношения стали патриархально-феодальными. В результате скрещивания и смешивания с центральноазиатскими племенами степняки Средней Азии приобрели монголоидные черты в физическом облике и восприняли тюркские языки.

Цитируется по изд.: Росляков А. Краткий очерк истории Туркменистана (до присоединения к России). Ашхабад, 1956, с. 63-71.

Примечания

* Гунны принадлежали к монгольской расе. На языке какой семьи (тюркской или монгольской) они говорили, точно не установлено.

140. Напр., татарская эпоха в Южной Сибири; Киселев С, В., Древняя история Южной Сибири МИА СССР, № 9, особенно стр. 109, 146—152, 165—166.—64.

141 Напр.. хозяйство казахов XVI—XIX вв.—64.

142. Из большой литературы об аланах можно назвать работу Л. А. Мацулевича, Аланская проблема и этногенез Средней Азии, сборн. «Сев. этнография», VI — VII, 1947—64.

143. Аммиа н Марцеллин , — Res gestae, ВДИ, 1949, № 3, стр. 291, 303. Л. А. Мацулевич, указ. работа стр. 136, 143—64.

144. Мацулеви ч Л. А. — указ. работа, стр. 133, 137—64.

145 Аммиа н Ma р це л л ин, —ВДИ, 1949. № 3, стр. 290, 304.—64.

146. Бичури н Н. Я-— (Иакинф). Собрание сведении..., т. II, М-Л, 1950, стр. 229, 182-187—54.

147. ВДИ, 1949, № 3, стр. 304—54.

148. Аммиа н Марцеллин , ВДИ, 1949, № 3, стр. 304—305; воинственность аланов подтверждают все другие античные авторы.—64.

149. Бичурин Н. Я — (Иакинф). Собрание сведений..., т. II, стр. 229.-55.

150. Мацулевич Л. А. — Аланская проблема и этногенез Средней Азии, стр. 144.—65.

151. Бичурин Н. Я. — Собрание сведений.., т. 1, стр. 48—65.

152. Дебец Г. Ф. — Данные антропологии о происхождении туркмен (тезисы). Советская этнография, VI —VII, 1947, стр. 325,—65.

153. О тюркском каганате см. Киселе в С. В., Древняя история Южной Сибири, МИА СССР, № 9, стр. 280—283.—65.

154. Киселе в С. В. — Древняя история Южной Сибири, МИА СССР № 9, стр. 281.—55.

155. МИА СССР, № 9, стр. 281—55.

156. Карлуки на Аму-Дарье, тюрки в Дехистане о тюрках-огузах в Сеистане в конце VII в. см. МИТТ.-1, стр. 167—55.

157. Якубовски й А. Ю. — Вопросы этногенеза туркмен в VIII —X вв. СЭ. 1947, № 3, стр. 52.-55.

158. Подробнее см. Росляко в А. А. Туркмены и огузы, Ученые записки ТГУ, вып. I, Ашхабад, 1955.—66.

159. По Махмуду Кашгарскому 22, по Рашид эд-дину 24—30, ло Абульгази — 51 —52.—66.

160. Толстов. С. П. —Города гузов. СЭ, 1947, № 3, стр. 80—83.—67.

161. Это видно не только из рассказов Ибн-Фадлана, Якубии — анонимного автора «Худуд-ал-алем», но и из состава стад огузов — это главным образом лошади, бараны, верблюды, т. е. типичные животные кочевников. Лишь в «Худуд-алалем» упоминаются быки у огузов.—67.

162. Махму д Кашгарски й — упоминает много огузских слов, связанных с земледелием пашня, пшеница, просо и др.)» о посевах проса пишет Якуби . — 67

163. Изготовлялся войлок (Ибн-Фадлан, текст, л. 198-6, Идриси, МИТТ К стр. 220, Якуби , там же, стр. 150), луки (Бартольд , Очерк истории туркменского народа, стр. 15), стрелы (Якуби , МИТТ-1, стр. 150).—67

164. Путешествие Ибн-Фадлана текст, л. 200; Ибн Xаукаль , МИТТ-1, стр. 184; большую роль играла работорговля.—68.

165. Там же. текст, л. 203-а.—68.

166. Махму д Кашгарски й — Диван лугат-ат-тюрк, МИТТ-1, стр. 312—69.

167. Росляко в А. А. — К вопросу о государственной организации у туркмен в средние века. Известия ТФАН, 1951, № I;—70.

168. Абуль-Гази - Бохадур-Хан . «Родословная туркмен». Пер. Туманского, Асхабад, 1897, стр. 46. (в дальн. Родословная туркмен)—70.

169. Ибн-Фадлан — говорит о печенегах и башкирах как о соседях огузов. (Путешествие, текст, л. 202 — б); о борьбе с печенегами см. «Родословную туркмен» (стр. 39 — 40). 70.

170. Истахри — писавший в 40-х годах X в. (через двадцать лет после Ибн-Фадлана) называет соседями огузов уже хазар и булгар (МИТТ-1, стр. 167).—70.

171. Толсто в С. П.— По следам древнехорезмийской цивилизации, стр. 256.—70.

172. Там же, стр. 249 ел. —70.

173. Родословная, стр. 43—53.—70.

174. Подробнее см. Росляков А. А. — Первые Сельджукиды. Известия ТФАН, 1951, № 3.—70.

175. Толсто в С. П.— По следам древнехорезмийской цивилизации, стр. 270—271.—71.