Чехия на рубеже XIV – XV веков

В XIV—XV веках Чехия была одной из наиболее развитых стран Европы. Чешские крестьяне и ремесленники производили большое количество сельскохозяйственных продуктов и ремесленных изделий. Через чешские земли проходили купеческие караваны, двигавшиеся от берегов Балтийского моря к Праге и оттуда в придунайские страны и в Италию. Развивались экономические связи между Чехией и Германией. Со времён глубокой древности между Чехией и славянскими странами — Русью и Польшей существовали тесные хозяйственные, политические и культурные связи. Купцов из славянских земель часто можно было видеть в Праге и других чешских городах. Через Чехию они вели свои торговые дела с Германией и другими европейскими странами.

На протяжении почти всего XIV века Чехия не знала серьёзных неприятельских вторжений. Грабительские на[1]падения немецких князей и рыцарей, которые в прошлом неоднократно пытались захватить богатые чешские земли, в XIV веке не повторялись: германские феодалы-агрессоры получили достойный отпор со стороны свободолюбивых чехов и других славянских народов. В самой Германии в это время кипела жестокая борьба между князьями, рыцарями и городами. В связи с этим германские феодалы вынуждены были перейти к попыткам мирного проникновения в Чехию. На деле это «мирное проникновение» было в скрытой форме всё той же феодальной агрессией.

Страшную опасность для всех народов Европы представляли татаро-монгольские захватчики. Ещё в первой четверти XIII века татаро-монгольские орды обрушились на русские земли. Великий русский народ встал на защиту отчизны, но, погрязшие в междоусобных распрях, феодалы не смогли тогда объединить народ на борьбу с захватчиками.

Находясь под игом татаро-монголов, русский народ продолжал борьбу. Длительная героическая борьба русского народа с захватчиками, которая приковывала основные силы татаро-монголов, спасла европейские страны, в том числе и славянскую Чехию, от жестокого татаро-монгольского гнёта.

Отражение нападений германских феодалов и татаро-монгольских захватчиков способствовало экономическому подъёму чешских земель, который наметился ещё в XIII веке. В XIV веке Чехия превратилась в единое феодальное государство. Богатые чешские земли заняли ведущее место в составе так называемой Священной Римской Империи германской нации — сложного конгломерата фактически независимых друг от друга феодальных владений на территории Германии, Северной Италии и Нидерландов. Во второй половине XIV века чешский король был одновременно и императором Священной Римской Империи германской нации. Это способствовало улучшению международного положения и увеличению авторитета Чехии. Столица её — Прага являлась одним из главных центров ремесла и торговли во всей центральной Европе. В Праге производились ткани, металлические изделия, оружие, мебель, одежда, обувь, скобяные товары, книги, предметы роскоши, а также продукты питания для городских жителей. В Прагу часто приезжали купцы, привозившие разнообразные и редкие товары со всех концов Чехии и других стран. Не выезжая из Праги, можно было приобрести на устраивавшихся регулярно дважды в год больших ярмарках самые различные изделия стран Запада и Востока. В столице Чехии находился пышный двор императора, куда прибывали послы из Англии, Франции, Испании, Польши, Венгрии и других стран.

Средневековая Чехия была типичной феодальной страной. Её подъём в XIV веке был достигнут ценой жесточайшей эксплуатации народных масс. Большинство трудящегося населения составляли феодально-зависимые крестьяне — основные производители материальных благ, необходимых для существования всего общества.

Главным занятием населения Чехии в средние века было сельское хозяйство. Виды его менялись внутри от[1]дельных районов страны в зависимости от почвы и климата, но господствующее место везде занимало земледелие. К XIII—XIV векам трёхполье распространилось уже повсеместно. Ведущими озимыми культурами являлись пшеница и рожь, а в качестве яровых сеяли помимо пшеницы ячмень, овёс и просо. Большие площади земли были заняты под посевы гороха и репы. Так как в те времена европейцам не был известен картофель, роль заменявшей его репы была очень велика. Репу выращивали главным образом на корм скоту, однако вместе с горохом и чечевицей она составляла также основную пищу бедняков.

Сравнительно высокого уровня достигали в Чехии огородничество и садоводство. На огородах росли свёкла, морковь, лук, чеснок, капуста, а также всякая зелень для приправы — укроп, сельдерей, шафран. В садах выращивались разнообразные плоды — яблоки, груши, сливы, орехи, а иногда даже персики. Важное место занимали в хозяйстве Чехии виноградарство и хмелеводство. Чешский хмель и моравское вино в больших количествах вы[1]возились в другие страны.

Из технических культур чехам были хорошо знакомы лён и конопля, из волокна которых крестьяне изготовляли грубые домотканные материи.

В XIV веке в некоторых местах Чехии встречались ещё никем не обрабатывавшиеся, целинные земли. Частично они использовались в качестве лугов и выгонов для скота, а другая их часть постепенно осваивалась крестьянами под зерновые и другие культуры. Но это было очень тяжёлым делом. Особенно трудно было осваивать леса: деревья приходилось вырубать или выжигать, а пни выкорчёвывать. В упорной борьбе с природой крестьяне расширяли площадь возделываемых земель. Так как в распоряжении крестьян были только самые простые орудия земледелия, обработка целин и пустошей требовала каторжного труда. А результаты его присваивали владельцы земли — феодалы.

В XIII—XIV веках в сельском хозяйстве Чехии наблюдался заметный подъём. Это выражалось в развивавшемся правильном севообороте, в усовершенствовании орудий труда и, наконец, во всё более частом применении удобрений (главным образом, разумеется, навоза). Всё чаще на полях можно было встретить пароконные плуги с отвалом. Иногда применялись большие, тяжёлые плуги, в которые запрягали по нескольку пар лошадей или волов. Все хозяйственные усовершенствования внедрялись чрезвычайно медленно — рутинность и застойность техники, крайне низкие темпы её развития вообще свойственны феодальному способу производства. Улучшенные орудия производства (например, большие, тяжёлые плуги) оставались недоступными для подавляющей массы феодально-зависимого крестьянства и потому, что они стоили слишком дорого, и потому, что требовали достаточного количества хорошего скота. Ввиду этого плуг не мог окончательно вытеснить старинное сельскохозяйственное орудие — соху. В соху впрягали обыкновенно одну лошадь, но соха не переворачивала пласты земли, а только проводила по поверхности почвы борозду, да и то для этого нужно было с силой налечь на неё. После па[1]хоты поля бороновали, а иной раз приходилось ещё раз[1]бивать комья земли вручную — лопатами или кольями. Огороды обычно обрабатывали также вручную — заступами или мотыгами.

Уборку урожая производили преимущественно женщины — серпами, иногда косами. Лён и коноплю выдёргивали из земли просто руками. После уборки наступало время молотьбы. Хлеб молотили, как правило, цепами, а веяли на ветру. Зато молоть зерно обычно не приходилось ручным способом: в Чехии было много мельниц. Жернова приводились в движение водой многочисленных рек и ручьев, а в XIII—XIV веках появилось много ветряных мельниц. На многих мельницах насчитывалось по семь, восемь, даже по десять колёс.

Низкая техника сельского хозяйства и жестокая феодальная эксплуатация приводили к тому, что даже при благоприятных климатических условиях тяжёлый труд крестьян мог обеспечить лишь очень невысокие урожаи. Урожай сам-четвёрт считался отличным, но часто удавалось собрать лишь немногим больше посеянного. По[1]этому голод, болезни и нищета всегда стояли за плечами чешских земледельцев.

Сельское хозяйство Чехии включало в себя и развитое животноводство. Рабочим скотом служили волы и лошади. Молочный скот был представлен коровами и козами. На юге разводили, много свиней, на севере к началу XV века среди мелкого скота преобладали овцы. В связи с развитием скотоводства к этому времени приобретает серьёзное значение травосеяние — при описании хозяйств крупных феодалов встречаются упоминания о возах семян вики. Из продуктов животноводства в документах этого времени часто упоминаются сыр и сало, реже — масло и сметана. Из сельскохозяйственного сырья большое значение имела шерсть, которая шла на изготовление тканей и войлока. Из воловьих кож шили обувь, выделывали упряжь, сёдла и т. п. Важной отраслью сельского хозяйства было также птицеводство. Разводили кур, уток и гусей. Цыплята и яйца являлись одной из главных частей натуральных поборов с чешских крестьян.

На юге и в других районах страны большое значение, особенно к началу XV века, приобрели пчеловодство и рыбоводство. В искусственных прудах и естественных водоёмах разводились различные виды рыб — карпы, форель и другие. Рыба пользовалась большим спросом не только внутри Чехии, но и в соседних странах. В то же время увеличилось количество виноградников и хмельников. Торговля вином, пивом, мёдом и сушёным хмелем приносила большой доход.

По мере сокращения площади лесов, которые вырубались и на месте которых появлялись поля и огороды, ценность сохранившихся лесных массивов заметно увеличивалась. Если прежде в лесах, принадлежавших феода[1]лам, зависимые крестьяне могли свободно собирать по мере надобности хворост, жечь уголь, заготовлять брёвна и дрова, гнать дёготь и смолу, то теперь феодалы стали всячески ограничивать крестьян в пользовании лесными богатствами, а иногда и вовсе лишали их лесных угодий. Феодалы стали заводить лесопильни, смолокурни и угольные ямы, извлекая из этого немалые доходы. Особенное значение приобрело лесное хозяйство в южных областях Чехии, откуда ежегодно по течению рек сплавлялось большое количество лесоматериалов в центральные и северные районы страны. Охота потеряла к этому времени былое хозяйственное значение. Она всё больше становилась забавой феодалов и играла серьёзную роль только в деле подготовки молодёжи к военному ремеслу.

Сельское хозяйство было не единственным занятием на[1]селения Чехии. Наличие большого количества рудных ископаемых с давних пор делало страну одним из главных районов добычи металлов во всей тогдашней Европе. Горные хребты, со всех сторон окружающие Чехию, и их отроги, прорезающие её в нескольких направлениях, очень богаты железом и цветными металлами. В Чехии разрабатывались и золотоносные жилы, дававшие в ту пору немалое количество драгоценного металла. Особенно велика была роль добычи серебра. До открытия Америки Чехия была главным поставщиком серебра в Европе. Крупнейшими месторождениями сереброносных руд были Ийглава в Моравии, Кутная Гора и Стршибро в собственно Чехии. Серебро шло в большом количестве на изготовление монет — пражских грошей 1, которые были широко распространены особенно в странах восточной Европы. Кроме того, значительное количество серебра вы[1]возилось в слитках.

В рудниках, где добывалось железо, серебро и другие металлы, все работы производились вручную. Извлечённую из шахты руду перемалывали или толкли, а из размельчённой породы выплавляли металл. Все этапы добычи металла были очень трудоёмкими и требовали больших затрат физической силы. В XIII веке появились, правда, некоторые усовершенствования. Прежде добыча и плавка железа совершались самым примитивным образом. Руду загружали в ямы вперемежку с древесным углем и через глиняные трубки — сопла — подводили необходимый для горения воздух. В XIII веке железо научились плавить в специальных наземных печах, а воздух подавали мехами, которые приводились в движение силой падающей воды. В XIV веке впервые появились и молоты, также приводимые в движение водной энергией.

При таком способе добычи железа (он называется сыродутным) металл получался в виде губчатой массы, которую необходимо было подвергнуть проковке. Поэтому появление механического молота было очень важно для развития средневековой металлургии, а кроме того, высвобождало значительную часть рабочей силы. Чешское железо, полученное сыродутным способом, превосходило по своему качеству привозное и шло на продажу в другие страны. Главные районы добычи железной руды находились у северных границ Чехии в горах, которые так и назывались Рудными горами, а также в центре страны, у Бероуна. Из нерудных ископаемых в Чехии добывали много строительного камня. В XIV веке не только в Праге, но и во многих других городах Чехии были мощённые камнем улицы и много каменных зданий.

Чехия XIV — начала XV века была страной со сравнительно развитой городской жизнью. Разумеется, города средневековой Чехии лишь отдалённо напоминали современные. В таком большом городе, как Прага, было не больше 30—35 тысяч жителей. Но по тому времени это был один из самых крупных городов Европы. Остальные города были значительно меньше. В среднем чешском городе насчитывалось обычно несколько сот домов. Наиболее крупными городами после Праги были Брно с восьми[1]тысячным населением, Градец Кралёвый и Пльзень, где было примерно по пяти тысяч жителей, Хрудим, Ийглава и другие.

Многие горожане не бросали окончательно земледельческого труда — имели огороды, сады, виноградники, а иной раз и обрабатывали полевые участки. В их хозяйстве были коровы, козы, свиньи, домашняя птица. Но сельское хозяйство не было для городских жителей главным и тем более единственным занятием. Горожане были прежде всего мастеровыми людьми — ремесленниками, подмастерьями, учениками ремесленников, а также владельцами лавок или мелочными торговцами.

Чешские ремесленники были искусными мастерами и занимались самыми разнообразными видами ремесла. В крупных городах и в небольших местечках имелись кузнецы и литейщики, оружейники и ножовщики, слесари и медники, плотники и столяры, тележники и бондари, гон[1]чары и каменщики. В чешских городах и сёлах изготовлялось много ножей, пил, лопат, кос, серпов, вил, топоров, плужных лемехов, а также проволоки, иголок, бритв и т. п. Весьма развито было чешское оружейное дело, выделывались шлемы, щиты, доспехи, мечи, копья, судлицы, боевые ножи, а со второй половины XIV века производилось огнестрельное оружие; при изготовлении больших орудий — бомбард использовался богатый опыт чешских литейщиков, уже в течение длительного времени отливавших колокола. Чешские пушки вывозились за границу; особенно широкое применение огнестрельное оружие получило во время гуситских войн.

Представители других профессий занимались переработкой продуктов сельского хозяйства. К этой группе ремесленников принадлежали ткачи, красильщики, портные, шорники, сапожники, а также пивовары и пекари. Большое значение в хозяйстве страны имело сукноделие й производство полотна. Изготовление грубых шерстяных сукон было распространено по всей стране; в Праге изготовляли и более тонкие сукна (правда, значительная часть высокосортных шерстяных тканей ввозилась в Чехию из Фландрии и Северной Италии). В Градце Кралёвом и Литомишле существовали особые улицы суконщиков. Крупная торговля сукном производилась в Праге, Лоуни, Пльзене, Литомержицах. Именно в сукноделии разделение труда уже к концу XIV века стало настолько значительным, что определяло собой многие особенности производства. Среди ремесленников-сукноделов различались такие профессии, как чесальщики шерсти, сучильщики нитей, ткачи, красильщики, ворсовщики и т. п.

Значительную группу мастеровых людей в чешских городах составляли переписчики книг, переплётчики, цирюльники, ювелиры, часовых дел мастера, врачи, аптекари. Особенно ценилась профессия стекловаров и стеклодувов. Чехия одной из первых стран Европы наладила стекольное производство, поставлявшее на рынки и оконное стекло, и гранёное, и дутое; всего более было развито стекольное дело в Крконошах и Крушных горах, а также на юге Чехии. Уже в те времена славился богемский хрусталь.

Так как города Чехии были центрами ремесленного производства или горного дела, население их не могло само обеспечивать себя продуктами питания, не говоря уже о необходимом промышленном сырье. Поэтому развитие городов приводило к росту и расширению торговых связей между городами и окружающими их сельскими районами. Конечно, единого для всей Чехии рынка в XIV веке ещё не существовало, хотя на ярмарки в города и местечки съезжались не только крестьяне окрестных сёл, но и купцы со всех концов страны, а иной раз из соседних и даже отдалённых государств. В то же время из Чехии вывозились многие виды сельскохозяйственных продуктов и ремесленных изделий в Польшу, в Литву, на Русь, в Австрию и немецкие земли, в Италию, Фландрию, Венгрию.

По своему экономическому развитию Чехия выдвинулась к концу XIV века на одно из первых мест в Европе. Чешские крестьяне и ремесленники производили всё большее количество сельскохозяйственных продуктов и изделий ремесла. Но это не приводило к сколько-нибудь существенному улучшению положения трудящихся. Напротив, подавляющему большинству населения рост производительных сил принёс лишь ухудшение. Дело в том, что в Чехии, как и в других странах феодального мира, земля и все её богатства не принадлежали народу, а составляли собственность феодалов. Землевладельцы-феодалы жестоко эксплуатировали чешских крестьян, а в городах богатое купечество и ростовщики пользовались всеми плодами тяжёлого труда горнорабочих, ремесленников и городской бедноты.

Что же представляло собой феодальное общество?

При феодальном строе в основе производственных отношений лежала феодальная собственность на землю, являвшаяся краеугольным камнем всего общественного строя. Главное средство производства — земля с её недрами и богатствами принадлежала феодалам, которые составляли господствующий класс общества, существовавший за счёт эксплуатации крестьянства. Феодалы не обрабатывали сами принадлежавшую им землю, но присваивали труд и продукты труда главных производите[1]лей материальных благ — крестьян. Это было возможно благодаря тому, что феодалы обладали не только собственностью на средства производства, но и неполной собственностью на крестьян, хотя крестьяне были единоличными собственниками орудий труда и вели самостоятельное мелкое хозяйство 2.

Земля феодала делилась на две части. На одной феодал вёл своё хозяйство, используя принудительный труд крестьян. Другая часть находилась в пользовании крестьян, которые должны были за это обрабатывать господскую землю и вносить различные поборы и платежи. Совокупность повинностей — барщины, натуральных по[1]боров и денежных платежей — составляла феодальную ренту. В ренте находила своё выражение эксплуататорская сущность феодального способа производства. Источником её являлся труд крестьян. Рабочее время феодально-зависимого крестьянина распадалось на две части: работая на своём наделе, крестьянин создавал продукты, необходимые для его собственного существования, а также те, которые он отдавал феодалу натурой или в виде денег. Время, затраченное на создание средств существования крестьянина или его семьи, называется необходимым временем. Время, в течение которого крестьянин производил те продукты, которые непосредственно или в виде денежного оброка присваивались феодалом, называется прибавочным временем. В течение прибавочного времени крестьянин и создавал ту часть феодальной ренты, которая выражалась в натуральных и денежных оброках. Всё то время, когда крестьянин трудился на барщине в хозяйстве феодала, также является прибавочным временем. Прибавочный труд крестьян на барщине или прибавочные продукты, создаваемые крестьянином в его хозяйстве и присваиваемые феодалом, образуют феодальную ренту.

Поскольку крестьянин был всё же собственником орудий труда, а также располагал рабочим скотом, феодал мог систематически выжимать из него феодальную ренту лишь при определённых условиях 3. Прежде всего, феодальный способ производства был устойчив и прочен только при сравнительно низком уровне производительных сил, когда каждое феодальное хозяйство — вотчина — было слабо связано с окружающим миром, составляло самодовлеющее, замкнутое целое. Помимо этого для существования феодальной вотчины необходимо было, чтобы крестьянин был прикреплён к земле, превращён в неполноправного, зависимого от феодала крепостного. Бесперебойно выколачивать из крестьян феодальную ренту можно было только путём использования прав феодала над личностью крестьян, путём постоянного применения насилия, то есть внеэкономического принуждения. Орудием этого насилия было в первую очередь феодальное государство — сложный и громоздкий аппарат, который объединял в подчинении крепостникам-землевладельцам огромное большинство населения любой феодальной страны. В деле удержания масс в повиновении феодалам велика была роль средневековой церкви. Церковь веками держала народные массы в темноте и невежестве, усиленно внушая им, что существующие феодальные отношения извечны и непоколебимо установлены богом. Так церковь освящала эксплуататорский феодальный строй.

Долгое время феодальные производственные отношения соответствовали уровню развития, производительных сил общества, а государство феодалов-крепостников успешно выполняло свою главную функцию — удерживать угнетённые массы крестьян в бесправии и повиновении. В самом деле, феодальное общество развивалось очень медленно. Так как крестьяне были задавлены нуждой, бесправием и темнотой, технический прогресс был чрезвычайно замедлен. Однако в течение ряда веков феодальные отношения всё же способствовали росту производительных сил. В отличие от раба крепостной крестьянин работал на своём наделе и был кровно заинтересован в том, чтобы получить такое количество продуктов, которое позволило бы ему не только уплатить многочисленные феодальные поборы, но и прокормить себя и свою семью, улучшить своё материальное положение. Давая больший простор для развития производительных сил, феодальный способ производства явился следующим, более высоким этапом развития общества по сравнению с рабовладельческим строем.

Поскольку при феодализме сохранялась жестокая эксплуатация трудящихся и многочисленный класс феодалов целиком существовал за счёт крестьян, феодальному строю на всех ступенях его развития была присуща упорная классовая борьба между эксплуатируемыми и эксплуататорами. Эта классовая борьба составляла неотъемлемую черту феодальной формации, построенной на непримиримом, антагонистическом противоречии эксплуататоров и эксплуатируемых. Постоянная борьба угнетённых против угнетателей со временем становилась всё более напряжённой. С ростом производительных сил в феодальном обществе, с развитием городов обмен и деньги получали всё большее значение в хозяйстве. Вместе с тем крепостные всё острее ощущали гнёт феодальной эксплуатации, возраставшей по мере вовлечения хозяйства феодала в рыночные связи. Крестьянские восстания становились всё более частыми и всё более грозными. Они расшатывали устои феодализма и способствовали зарождению капиталистических отношений. По мере дальнейшего роста производительных сил и созревания капиталистических отношений в недрах феодального общества существовавшие производственные отношения превращались в тормоз дальнейшего развития производительных сил, а следовательно, и всего общества. Это означало, что феодальный строй уже выполнил свою историческую роль, что приближалась эпоха буржуазных революций.

Чехия в XV веке была ещё очень далека от тех революционных боёв, которые могли бы положить конец феодализму. Уровень развития производительных сил, достигнутый чешскими землями в XIV—XV веках, был ещё явно недостаточен для зарождения прочных ростков капитализма и, напротив, соответствовал феодальным производственным отношениям. Чтобы убедиться в этом, а вместе с тем понять причины и особенности мощной крестьянской войны, пламя которой не только охватило в первой половине XV века Чехию, но ярко озарило всю феодальную Европу, необходимо познакомиться с характерными чертами общественного строя Чехии, рассмотреть положение и порождённые этим положением интересы отдельных классов чешского общества.

В XIV — начале XV века в Чехии основная масса материальных благ производилась в области сельского хозяйства, которое являлось главным занятием большинства населения, руками феодально-зависимых крестьян. Однако самое важное средство производства — земля принадлежала не крестьянам, а феодалам. Феодалы и крестьяне представляли собой два противостоящих друг другу антагонистических класса. Класс феодалов отличался сложной структурой. Светские феодалы делились на крупных магнатов, владевших чуть ли не целыми областями, и мелких рыцарей, среди которых встречались даже безземельные. Первые назывались в Чехии панами, вторые — земанами, или владыками. Обе группы феодалов вместе именовались шляхтой. Наряду со светским землевладением шляхты существовало и землевладение духовных феодалов. Среди католических церковников и монахов, составлявших целую армию эксплуататоров-тунеядцев, так[1]же следует различать верхушку католической иерархии — архиепископа, епископов и настоятелей богатых монастырей, высший клир крупных городских церквей, владевших подчас огромными имениями,— и рядовых представителей низшего духовенства, часто не имевших земли. Хотя интересы этих различных групп чешских феодалов во многом расходились, все они представляли собой единый класс, живший за счёт эксплуатации крестьян.

Первым феодалом страны был король, владения которого к концу XIV века, правда, уже порядком уменьшились в результате пожалований и дарений вассалам, а порой и самовольных захватов непокорными магнатами.

Основной ячейкой феодального хозяйства была вот[1]чина. Феодальная вотчина представляла собой совокупность земельных владений одного феодала, тяготевших в хозяйственном отношении друг к другу и управлявшихся едиными органами феодальной администрации.

Несмотря на то, что некоторые вотчины чешских панов и монастырей представляли собой громадные комплексы земель, они отнюдь не являлись сплошными территориями. Напротив, подавляющее большинство вотчин в Чехии состояло в XIV веке из множества мелких участков, которые располагались вблизи друг от друга, но в разных сёлах и были разделены землями других феода[1]лов. Вместе с тем, хотя иногда границы вотчины совпадали с границами входивших в неё сёл, нередки были случаи, когда даже отдельная деревня делилась между не[1]сколькими владельцами. Село Незбаветице(в Пльзеньском крае), к примеру, принадлежало четырём феодалам, село Щеглавы (там же) — даже семи: Само собой разумеется, что владения одного феодала далеко не всегда ограничивались такими клочками — часто крупные паны и монастыри имели большие вотчины, состоявшие из ряда небольших владений, каждое из которых в отдельности не намного превосходило размеры крестьянских наделов.

Не только вотчина имела в Чехии такой сложный, мозаичный характер. Владения крупнейших магнатов, состоявшие из десятка больших вотчин, не были сплошными территориальными княжествами. Самые богатые и могущественные светские феодалы страны — паны из Рожмберка — владели колоссальными, но не сплошными массивами земель. Главные их вотчины находились на юге Чехии и объединялись в большие вотчинные комплексы — панства. Начиная от южных границ страны располагались панства Витоньское, Фримбуркское, Рожмберкское, Крум[1]ловское, Майдштейнское, Новоградское и Виттингаусское.

Далее к северу находились вотчины, составлявшие Буковское, Подейгусское и Гельфенбуркское панства. Ещё ближе к центру страны лежали Хоустницкое, Пршибениц[1]кое, Пршибеническое, Миличинское панства и часть Седльчанских вотчин. На западе, в Пльзеньском крае, находились панства Страшицкое и Вильдштейнское, а также остальные вотчины обширного Седльчаиского панства.

Восточнее Праги, в Коуржимском крае, Рожмберкам принадлежали сёла, входившие в Жижелицкое панство. В общей сложности в руках Рожмберков находились десятки городов, сотни сёл, тысячи ланов 4 земли с десятками тысяч крепостных или зависимых крестьян. Но помимо перечисленных владений у панов из Рожмберка были ещё земли в Моравии и даже в Австрии (Хазлахское панство), не говоря уже о мелких вотчинах, рассеянных по всей Чехии, домах в Праге и других городах и т. п. Подобным образом были разбросаны по стране и владения других панов или крупных духовных феодалов. Например, Страговский монастырь (около Праги) владел в начале XV века десятком сёл в непосредственной близости от своих стен, четырьмя сёлами на противоположном берегу Влтавы, 16 сёлами на севере, в долине Огрже, близ Лоуни. Сверх того «благочестивым» монахам принадлежало семь сёл недалеко от Колина, несколько сёл в юго-западной Чехии, в окрестностях Пацова и, наконец, 18 сёл на крайнем юге, между землями Рожмберкского, Фримбуркского и Крумловского панств Рожмберков. Подобную картину представляли и владения архиепископа Пражского, Златокорунского и Бржевновского монастырей, панов из Градца, из Газенбурка, из Вартенберка и других крупнейших феодалов. Многие из них владели вотчинами или группами вотчин в соседних государствах и даже далеко от границ Чехии. С другой стороны, и иноземным феодалам принадлежали в Чехии отдельные сёла, вотчины. Поэтому карта феодальных владений средневековой Чехии, как и многих других стран того времени, представляла собой настолько пёструю и мозаичную картину, а границы отдельных феодальных владений и вотчин были настолько запутаны и переплетены, что начертить её со всей точностью было бы почти невозможным делом.

Крупное землевладение в эпоху феодализма было неразрывно связано с властью над крестьянами, с политическим могуществом. Феодалы владели не только сёлами и городами, но и имели на территории своих вотчин укреплённые замки, содержали войска, собирали налоги, взимали проездные пошлины и торговые поборы. Они были привилегированным сословием, именовали себя «благородными», имели наследственные прозвища, знамёна и гербы. Феодалы могли судить своих крестьян, подвергать их заключению, пыткам, даже казнить. Помимо государственной администрации в вотчинах у крупных панов и монастырей были свои военачальники и воины, сборщики податей и пошлин, следователи и судьи, тюремщики и палачи. Крупные духовные и светские феодалы очень мало зависели от центрального правительства, не соблюдали его законов, многие магнаты чувствовали себя почти самостоятельными государями. Они воевали между собой, имели своих вассалов — рыцарей, раздавали им земли либо отдельные доходные статьи, которые отнимали по своему усмотрению. В самом низу феодальной иерархической лестницы находились мелкие земаны, державшие земли более крупных феодалов и обязанные за это нести службу, чаще всего военную, в пользу последних. Крупные феодалы в свою очередь являлись вассалами могущественных панов или богатых монастырей. Такая феодальная лестница насчитывала иной раз немало ступеней от мелкого шляхтича до короля, который считался верховным сюзереном всех феодалов страны. На практике королям приходилось покупать верность своих сильных вассалов подачками и уступками, так что земельные владения чешских королей постепенно сокращались, а вотчины панов, епископов и монастырей неуклонно росли.

Вотчины, принадлежавшие одному феодалу-владельцу, были фактически не связаны между собой сколько-нибудь прочными экономическими нитями. Хозяйство в них велось одинаково, результат был примерно один и тот же, и потому отдельные вотчины вполне могли обходиться одна без другой. Связующим звеном между ними выступал феодал, собственностью которого они являлись. При таком положении дел хозяйство велось в сущности одинаковым способом и во владениях магната, насчитывавшего десятки вотчин, и во владениях земана, всё имущество которого составлял полуразвалившийся, но укреплённый двор да несколько ланов земли.

В каждой вотчине пан или монастырь обычно присваивали себе лучшие и наиболее удобно расположенные участки. Поэтому барская запашка не представляла собой сплошного массива. Она была разбросана самым причудливым образом вперемежку с кретьянскими наделами. Неизбежная при этом чересполосица создавала в каждом феодальном хозяйстве принудительный севооборот. Господские участки обрабатывались и убирались принудительным барщинным трудом крестьян — держателей наделов. Сельскохозяйственная техника оставалась чрезвычайно низкой. Собственного сельскохозяйственного инвентаря феодалы обычно не имели или почти не имели. Крестьяне работали на барской запашке с помощью тех же орудий и скота, которыми пользовались на своих полосах. Так как подневольный труд крестьян был малопроизводителен, общий уровень сельскохозяйственного производства в стране поднимался очень медленно и главным источником повышения доходов феодала было усиление эксплуатации крестьян.

Положение чешского крестьянина в XIV — начале XV века было чрезвычайно тяжёлым. Обрабатывая принадлежавшую светским и духовным феодалам землю, крестьяне, помимо работы на господских полях, отдавали и значительную часть производимых на их наделах продуктов в качестве натуральной ренты, а также платили многочисленные денежные поборы в пользу панов, церкви и короля.

Так как зерновое хозяйство господствовало по всей стране, крестьяне должны были пахать, боронить и засевать поля, обрабатывать огороды, убирать урожай. Хлеб нужно было перевезти на господский двор, обмолотить и ссыпать в господский амбар. Во всех полевых работах крестьяне были обязаны обслужить в первую очередь потребности барского хозяйства. Сплошь и рядом случалось, что они не успевали своевременно убрать и обмолотить свой хлеб, так как помимо полевых работ они обязаны были совершать перевозки господских продуктов, подчас на весьма значительные расстояния. Извозная повинность была очень тяжёлой для крестьянского хозяйства. Она надолго отрывала крестьянина от его хозяйства, а также пагубно отражалась на состоянии крестьянского скота.

Если в господском хозяйстве появлялся виноградник или хмельник, для крестьян прибавлялись новые повинности. Они должны были заготовлять колья, подвязывать к ним лозы и побеги хмеля, окапывать виноградные кусты, убирать урожай, сушить хмель, давить виноград, изготовлять вино и перевозить его по приказанию господского управителя. Если господин заводил рыбное хозяйство, крестьяне должны были копать пруды, устраивать плотины, ремонтировать их и выполнять другие необходимые работы. Когда феодал разводил овец, это означало, что обязанность пасти и стричь их, мыть, чесать и прясть шерсть снова ложилась на крестьян. Кроме того, крестьян заставляли иногда в самую страдную пору участвовать в господской охоте, в роли загонщиков дичи. Охота не только отрывала крестьян от производительного труда — во время охоты нередко вытаптывались крестьянские посевы. Помимо всего этого крестьяне должны были ремонтировать дороги, чинить мосты, строить замки и укрепления.

Буквально каждая отрасль крестьянского хозяйства была обложена разными оброками в пользу феодалов. Крестьяне несли в панские амбары и монастырские кладовые пшеницу и ячмень, овёс и горох, лён и коноплю, хмель и мак, мёд и воск. Когда крестьянин резал скот, лучшую часть он должен был отдать господину. С приплода крестьянского скота феодалы также получали свою долю. Они требовали мяса и сала, кур и гусей, яиц и сыра.

Наконец, крестьяне несли в пользу феодалов высокие денежные повинности. Главной из них являлся чинш, который взимался с каждого крестьянского хозяйства и поступал в казну феодала обычно в два срока. Время сбора чинша приурочивалось в средневековой Чехии ко дню празднования дня св. Георгия (в апреле) и св. Галла (в октябре). Особые денежные платежи поступали в господскую казну и в дни других христианских праздников — на рождество, на пасху, на троицу, в день св. Михаила и т. п. Кроме того, крепостные должны были платить господину поголовную подать, а при вступлении в брак со свободными или крепостными других вотчин — особую брачную пошлину. Далее, при переходе крестьянского имущества по наследству господин взимал по так называемому «праву мёртвой руки» особый денежный (а иногда и натуральный) сбор. Сверх всех перечисленных поборов феодал мог подвергать своих крестьян и обложению в связи с какими-либо чрезвычайными событиями (например, при выдаче замуж дочери феодала, на выкуп попавшего в плен господина и т. п.) или даже просто без всяких причин.

Кроме многочисленных видов барщины и взносов в пользу непосредственного господина на плечи крестьян ложилась обязанность содержать короля и государственный аппарат. В феодальной Чехии народные массы были обложены большим количеством разнообразных налогов и повинностей в пользу государства. Наиболее тяжёлым налогом была так называемая «общая берна», которая собиралась сначала от случая к случаю, а затем регулярно каждый год. Величина берны с полно-надельного хозяйства (таким хозяйством считалось хозяйство, имевшее один лан земли) превосходила стоимость хорошей коровы. По временам собирали также и «королевскую берну», которая была несколько меньше первой. Хотя юридически берну должны были уплачивать и феодалы, они на практике полностью перекладывали этот налог на крестьян. Поскольку сбор берны производился самими представителями класса феодалов, значительная часть собранных средств оседала в их кошельках, не доходя до королевской казны. Кроме того, во многих случаях феодалы узурпировали право собирать берну и превращали её в регулярный налог в свою пользу. К числу других государственных денежных налогов, взимавшихся с крестьян, относились подымный сбор и разнообразные проездные и торговые пошлины. Крестьяне обязаны были давать кров, пропитание и перевозочные средства королевским воинам, а также ремонтировать дороги, строить мосты, возводить укрепления и т. п.

На плечи крестьян и городских трудящихся масс ложились все расходы по содержанию целой армии паразитического католического духовенства. Средневековая католическая церковь была особенно изобретательна в деле увеличения своих доходов. В пользу церкви шла десятина — сбор, взимавшийся в размере одной десятой доли урожая. Пользуясь темнотой и забитостью крестьян, бесстыдно эксплуатируя их религиозные чувства, «достойные» служители божьи сплошь и рядом произвольно увеличивали десятину и использовали всё новые и новые предлоги для получения дополнительных «доброхотных даяний». Нельзя забывать и о том, какой огромный, поистине неиссякаемый источник дохода представляла для жадных попов их роль посредников между «грешной землёй» и «царством небесным». Они получали особые подарки на праздники и систематически взимали мзду за многочисленные церковные требы. За крещение и за отпевание, за венчание и за причастие — за всё и всегда крестьянин дол[1]жен был платить.

По мере развития производительных сил и роста товарного производства духовные и светские феодалы, нуждаясь в деньгах, всё чаще требовали от крестьян денежных платежей. Если не удавалось ввести новый побор, они частично заменяли барщинные повинности и натуральные оброки денежными. Этот процесс начался давно, и в чешской деревне XIV века были представлены все три вида феодальной ренты — отработочная, натуральная и денежная. При этом к началу XV века ведущее место принадлежало денежной ренте.

Денежная рента являлась наиболее гибкой и выгодной формой эксплуатации крестьян. Вместе с тем она открывала большие возможности для хозяйственного развития, чем барщина и натуральные поборы. Распространение денежной ренты повышало хозяйственную инициативу крестьян, увеличивало их заинтересованность в результатах труда. В то же время связь с рынками, расположенными иногда на немалом расстоянии от мест постоянного жительства крестьян, расширяла их кругозор. Встречаясь по торговым делам с крестьянами из других районов страны, со скупщиками и торговцами, крестьяне убеждались, что их положение везде крайне тяжёлое. В то же время крестьяне начинали видеть в верхушке городского купечества своего эксплуататора, а в городской бедноте, которая состояла в значительной части из недавних крестьян,— своего естественного союзника в борьбе за улучшение положения всех угнетённых.

Распространение денежной ренты в Чехии было неравномерным. Оно зависело от особенностей хозяйственного развития в разных краях и областях. Хотя денежная рента к началу XV века преобладала по всей стране, всё же на севере и в центре Чехии многие паны и монастыри упорно цеплялись за барщину, кое-где даже вводили новые её виды. Развитие товарно-денежных отношений привело здесь к росту собственно господского хозяйства и во многих случаях влекло за собой значительное увеличение отработочной ренты. На юге господство денежной ренты было безусловным и крестьяне были повсеместно втянуты в непосредственное торговое общение с городами и местечками.

Нельзя преувеличивать хозяйственные возможности крестьян в связи с распространением денежной ренты. Несмотря на то, что денежные поборы феодалов считались твёрдо установленными в силу специальных грамот, паны и монастыри не довольствовались узаконенными нормами и постоянно стремились увеличить виды и размеры платежей. Денежная рента отнюдь не означала отмены феодальной эксплуатации, хотя и подготовляла почву для развития капиталистических отношений.

Распространение денежной ренты способствовало имущественному расслоению чешского крестьянства. К описываемому времени сельская община в Чехии претерпела значительные изменения. Пережитки её сохранялись лишь в общем пользовании пастбищами, водопоями, лесными угодьями. В начале XV века начали выделяться зажиточные, сравнительно хорошо обеспеченные землёй и рабочим скотом крестьянские хозяйства. В то же время резко возросло число малоземельных и даже безземельных крестьян. Феодальные повинности в чешской деревне отнюдь не соответствовали размеру крестьянских наделов. Малоземельные крестьяне часто несли сравнительно более тяжёлые повинности, чем крестьяне, располагавшие полным наделом. К тому же, подвергаясь эксплуатации феодалов, зажиточная сельская верхушка сама выступала по отношению к беднейшим слоям деревни в качестве эксплуататора. Немалое количество бедняков — халупников, подсоседков или пахолков — должно было батрачить у своих богатых односельчан. Многие находились в денежной кабале у богатых соседей.

Было бы, однако, неправильно преувеличивать степень имущественного расслоения крестьян Чехии в XIV—XV веках. Серьёзным препятствием на пути имущественной дифференциации была феодальная зависимость крестьян. Главную массу крестьян составляли средние слои, часто объединяемые с зажиточной верхушкой села одним наименованием «седляки». Типичной фигурой чешской деревни был седляк с половинным, реже с полным наделом — ланом. На юге, впрочем, большинство крестьян владело наделами в четвёртую, даже в шестую или в восьмую часть лана. Многие крестьяне вообще не имели полевых наделов и держали лишь карликовые участки; некоторые крестьяне — так называемые «домкары» не имели даже собственного жилья.

Несмотря на имущественные различия, всех чешских крестьян объединяло то, что по отношению к феодалам они составляли единый класс эксплуатируемых и бесправных. Бесправие крестьян выражалось в их юридическом положении, в первую очередь в условиях пользования главным средством производства — землёй. Крестьянское землепользование регулировалось в Чехии XIV—XV веков либо так называемым земским, или чешским, либо так называемым закупным, или немецким, правом. Последнее было такой формой феодального права, которая соответствовала времени, когда денежные платежи составляли преобладающую часть феодальной ренты. Нормы закупного права устанавливали для крестьян наследственность их держаний и определяли размеры и последовательность уплаты денежных взносов. При введении в каком-нибудь селе закупного права крестьянам выдавалась особая грамота. Получая грамоту, крестьяне уплачивали феодалам взнос — купу. Получение единовременно крупной суммы денег являлось важной целью феодалов при введении закупного права.

Распространение закупного права в XIII — начале XIV века отражало рост товарных отношений в феодальной Чехии и способствовало этому росту. Положение феодально-зависимых крестьян первоначально несколько улучшилось, но в дальнейшем нормы закупного права были использованы феодалами для наступления на крестьян. Размеры денежных чиншей и сама прочность крестьянского держания слабо охранялись грамотами, так

как феодалы соблюдали свои обещания лишь там, где это было им выгодно. По существу же крестьяне целиком зависели от произвола пана или монастыря, который повышал нормы чинша, вводил новые платежи, мог перевести любого крестьянина на другой надел и даже превратить его в безземельного дворового, заставив в итоге отбывать неограниченную барщину.

К началу XV века многочисленные юридические различия, существовавшие прежде между крестьянами в зависимости от их происхождения, утратили своё значение. Все крестьяне делились теперь на две главные категории, между которыми, впрочем, было много переходных ступеней. Это были, с одной стороны, крепостные, с другой — остальные феодально-зависимые крестьяне. Что касается лично свободных крестьян, то они были рассеяны небольшими группами в разных районах страны, главным образом вдоль границ, а самая их свобода была весьма относительной. Лично свободные крестьяне составляли только малую долю всего крестьянства.

Крепостное состояние чешских крестьян отличалось в XIV—XV веках от остальных форм феодальной зависимости прежде всего тем, что закрепощённые несли более тяжёлую и многообразную барщину, в то время как феодальная зависимость других категорий крестьянства выражалась преимущественно в уплате денежного чинша. В остальном положение всех феодально-зависимых крестьян было настолько тяжёлым, что мало отличалось от положения крепостных. Подобно последним они были лишены права перехода к другим владельцам, ущемлению подвергались на каждом шагу их имущественные и личные права и человеческое достоинство. Крестьяне не могли по своей воле заключать браки не только в сёлах других владельцев, но и внутри своего села. Наследником лучшей части их имущества был господин, которому они должны были платить при переходе крестьянской собственности в другие руки специальные пошлины. Для некоторых крестьян поборы за брак, за получение наследства были очень высоки, ими подчёркивались социальная приниженность и личная зависимость крестьян от господ.

Крепостные и феодально-зависимые крестьяне были фактически полностью безоружны перед органами феодальной юстиции. Даже бесполезное на практике право крестьян жаловаться в королевские суды было отнято в 1402 году — с этого времени чешские крестьяне целиком зависели от феодалов в судебном отношении. За малейшие проступки и неповиновение крестьяне подвергались побоям и истязаниям. Сам процесс феодального суда сопровождался пытками обвиняемых, кончавшимися иногда смертью крестьян. Жестокость феодалов не знала пределов, когда дело касалось пыток и казней. Феодалы соперничали друг с другом в применении таких мер наказаний, как четвертование, колесование, подвешивание за ребро, сожжение заживо и т. п., не говоря уже о повешении или отсечении головы. Мучительная казнь угрожала всякому, кто осмеливался посягнуть на собственность феодала или поднять голос протеста против гнёта эксплуататоров. Почти в каждом феодальном замке были своя тюрьма, свой суд и свои палачи. Некоторые феодалы цинично требовали с крестьян особого налога на содержание палачей. Так было, например, в обширных владениях духовного пастыря Чехии — архиепископа Пражского. Классовая сущность феодального права проявлялась во всём. Голодный крестьянин,, пойманный ночью вблизи господских снопов, подлежал смертной казни и считался счастливым, если ему удавалось отделаться членовредительным наказанием или разорительным штрафом.

Бесчисленные феодальные повинности и поборы приводили к тому, что большинство чешских крестьян жило в ужасных условиях. Одежда крестьян изготовлялась из грубых самодельных тканей и носилась часто до тех пор, пока не превращалась в лохмотья. Пища крестьян была грубой и малопитательной. Она состояла главным образом из чёрного хлеба, овсяной каши, варёного гороха или чечевицы. Мясо и белый хлеб крестьяне ели только по праздникам. Положение их становилось ещё более тяжёлым от недородов, неурожаев, эпидемий и всяких стихийных бедствий. Постоянным гостем в чешской деревне были голод и связанные с ним заболевания. Правда, знаменитая «чёрная смерть» 5 не произвела на территории Чехии таких опустошений, как в других странах Европы. В 50-х годах XIV века отголоски этого общеевропейского бедствия давали себя чувствовать рядом повторяющихся вспышек чумы. Случаи повторения чумных эпидемий зарегистрированы в 1361, 1367, 1369 и 1372 годах. В 80-х годах Чехия снова подверглась эпидемии, унёсшей много жизней. В 1410 году чума посетила южные области страны, отдельные случаи заболеваний известны и в последующие годы, до новой вспышки в 1415 году. Обязательным спутником эпидемий являлся голод — голод, если так можно сказать, экстраординарный, ибо обычные для средневековой деревни неурожаи вызывали почти ежегодно голод, заболевания людей и падежи скота то в одном, то в другом краю страны. Феодальные междоусобицы, обострившиеся в конце XIV века, довершали разорение крестьян и ставили многие сёла буквально на грань нищеты.

Тяжёлое материальное положение и всё усиливавшийся феодальный гнёт объединяли в общем бесправии все категории чешских крестьян. Все они целиком зависели от произвола господ, содержали своим трудом шляхту, короля и духовенство. Поэтому, несмотря на все различия между сравнительно обеспеченным седляком и всегда голодающим подсоседком, чешские крестьяне имели общие классовые интересы, объединявшие их в борьбе против феодалов.

Население феодальной Чехии состояло не только из двух основных антагонистических классов — феодалов и крестьян. Наряду с ними в Чехии XIV—XV веков существовали и горожане. Они составляли, правда, сравнительно небольшой процент населения, но роль города в производстве материальных благ была значительна и имела все данные для того, чтобы расти.

Городское население было неоднородным в социальном отношении. Верхушку горожан — так называемый патрициат — составляли крупные купцы-оптовики и богатые ростовщики.

В XIV веке большинство торговцев в Чехии были объединены в купеческие братства и гильдии. Имелись «старшие» и «младшие» братства. В «старшие» братства входили крупные купцы, занимавшиеся оптовой куплей и продажей. Члены «старших» братств пользовались привилегиями и монопольным правом производить все закупки в определённых городах.

Вначале «старшие» братства в Праге состояли сплошь из немцев-купцов, осевших в Чехии, но к концу XIV века среди членов этих братств появились и чехи, правда, их было ещё очень немного. О полном преобладании и господстве немцев в братствах свидетельствует хотя бы тот факт, что все гильдейские статуты были написаны на немецком языке. Члены «старших» братств не только господство[1]вали в торговле, но играли решающую роль в политическом и административном управлении городов, занимая большинство мест в магистратах. Немецкие купцы препятствовали доступу в братства чехов.

Богатство и роль патрициата были связаны с его фактической монополией во внешней торговле. Большие вы[1]годы извлекали патриции из транзитной торговли. Кроме того, патриции прибрали к рукам управление городским хозяйством и городские земли, что ещё больше увеличивало их доходы. Многие патриции приобретали вблизи городов земельные угодья и просачивались таким образом в ряды землевладельцев.

В самых крупных и значительных городах — так называемых королевских — всё городское управление и суд находились в руках патрициев. Они заседали в городских советах, избирали из своей среды ежегодно сменявшихся городских должностных лиц — коншелов 6, пуркмистров 7, а также рихтаржей — судей. Таким образом, патрициату принадлежала административная и судебная власть над всем населением города.

Хотя формально в избрании городских властей принимали участие все полноправные граждане, то есть зажиточная часть горожан, на деле судьба выборов, решалась в узком кругу патрицианских семей. Патриции были тесно связаны друг с другом общими интересами и родством. Если иной раз они соперничали и враждовали между собой, то зато всегда выступали единым фронтом против всякой попытки ограничения их произвола со стороны бюргерства — прослойки, объединявшей всех более или менее зажиточных горожан.

В состав бюргерства чешских городов входили владельцы небольших лавок и хозяева ремесленных мастерских, объединявшиеся, впрочем, чаще всего в одном лице, а также другие городские жители, обладавшие юридическими правами участия в городском управлении.

Мастера-ремесленники в чешских городах были организованы в цехи. Средневековые цехи представляли собой объединения ремесленников одной профессии, проживавших в одном городе. Цехи давали своим членам некоторую защиту от произвола феодалов, регламентировали производство, устанавливали условия продажи готовых изделий и цены на продукцию. Внутренняя организация цехов определялась особыми грамотами, которые назывались цеховыми статутами.

Первый известный статут пражских цехов относится к 1318 году — статут пражских портных, второй — статут золотых дел мастеров — к 1324 году. Статуты пражских цехов мало отличались от обычных средневековых статутов. Цеховая верхушка — мастера, входившие также в патрициат, в большинстве своём были немцами. Мелкие же ремесленники были чехи. Мастера-немцы всячески препятствовали доступу чешских ремесленников в круг мастеров. Мастера нещадно эксплуатировали ремесленников.

Засилье немцев в чешских городах может быть ярко проиллюстрировано следующими цифрами: в 1374—1383 годах в число мещан Праги было принято 520 человек, из них немцев — 324, то есть 62%, а чехов— 110, то есть только 21%; в 1384—1393 годах из 242— 156 немцев, то есть 66%. Нужно отметить, что в мещанские книги могли быть записаны только богатейшие горожане, имевшие свои собственные дома. Сюда не включались ремесленники и другие бедные горожане. Таким образом, подавляющее большинство городской верхушки Чехии состояло из немцев.

Интересы организованного в цехи бюргерства сталкивались в целом ряде вопросов с интересами патрициата, например в вопросах о ценах, об организации новых цехов или расширении старых, о различных привилегиях. Между большинством бюргерства и патрициатом вместе с примыкавшей к нему верхушкой „бюргеров шла непрекращавшаяся борьба за контроль над городскими имуществами и доходами, за участие в городском самоуправлении и т. д.

Если между патрициатом и 'бюргерством были противоречия, то гораздо более острые, глубокие и непримиримые противоречия существовали между верхами — патрициатом и бюргерством — и эксплуатируемыми низами городского населения. Эти городские низы, так называемый плебс, состояли из самых разнообразных эле[1]ментов. Имущественное положение их было далеко не одинаковым. В значительной своей части это были сравнительно недавно переселившиеся в город крестьяне, иной раз даже беглые крепостные. В состав плебса входили и те горожане, которые, будучи постоянно заняты в ремесленном производстве, не имели самостоятельных мастерских и работали в качестве подмастерьев у цеховых мастеров. Некоторым подмастерьям удавалось в конце концов стать мастерами, но до этой поры они отдавали свои лучшие годы и свои силы для обогащения цеховой верхушки. К числу плебеев принадлежали и разорившиеся, деклассированные бюргеры, а также наиболее бедные из цеховых мастеров. Значительная часть плебеев перебивалась случайными заработками, порой даже нищенствовала.

Плебс в целом был лишён всяких прав в городском управлении и вообще стоял как бы вне официального феодального общества. Плебс представлял собою в силу своего положения самую революционную часть городского населения. Между плебеями и зажиточными слоями городского населения шла непрестанная борьба. Подмастерья и ученики выступали против цеховых мастеров, городская беднота — против всех имущих слоёв, вообще класс в целом — против патрициев, живших за счёт его труда. В свою очередь наиболее революционной частью среди плебеев были недавние выходцы из крестьян, с одной стороны, лишённые тех надежд, которые были у подмастерьев, а с другой — не имевшие даже тех внешних привилегий, которые сохраняли разорившиеся бюргеры. Если противоречия бюргеров и патрициев заключались главным образом в том, как поделить доходы и привилегии, то плебс выступал против этих доходов и привилегий. Источником доходов был в значительной степени он сам, а привилегии были направлены против него. Разносоставность плебса затрудняла сплочение его для борьбы с эксплуататорами, так как интересы отдельных групп порой резко сталкивались между собой.

Таким образом, в чешском городе XIV — начала XV века происходила жестокая социальная борьба, которая усложняла общую картину классовой борьбы в стране. В этой борьбе патрициат выступал в одном лагере с верхушкой феодалов — панами и католическими прелатами; союзником городского плебса могло быть только крестьянство. Что касается бюргерства, то в ряде вопросов его устремления совпадали с позицией мелкой шляхты — земанов. И те и другие не прочь были ограничить богатства и власть своих врагов — патрициев, панов и духовенства, но боялись всякого проявления революционной активности народных масс. Крестьяне и находившиеся почти в таком же тяжёлом положении низы городского общества — городская беднота, состоявшая в значительной части из недавних крестьян, ненавидели феодалов и их пособников. Они вели неустанную борьбу против феодальной эксплуатации. Разрозненные первоначально выступления чешских крестьян и примыкавшей к ним иногда городской бедноты вылились в конце концов в открытое вооружённое выступление народных масс — в крестьян[1]скую войну.

Великая крестьянская война XV века в Чехии имела ряд особенностей, отличавших её от выступлений крестьянства в других странах Европы. Крестьянская война была не только величайшей в истории средневековой Чехии схваткой антагонистических классов, но и мощным национально-освободительным движением. Чтобы понять эту особенность «национально-чешской крестьянской войны» 8, следует познакомиться с национальными противоречиями внутри Чехии на рубеже XIV—XV веков.

С давних пор чешскому народу приходилось отстаивать мир и независимость своей родины в жестоких и упорных боях против внешних врагов. В течение нескольких столетий германские короли, князья и рыцари стремились завладеть богатыми землями Чехии и поработить свободолюбивый чешский народ. Свою агрессию немецкие феодалы вели с благословения католической церкви. Римские папы, мечтая о власти над всем миром, поддерживали и вдохновляли агрессоров в их грабительских, несправедливых войнах против славянских народов. Но одно дело — получить папское благословение, а другое — сломить героическое сопротивление народов. В своей справедливой борьбе против иноземных захватчиков славяне и народы Прибалтики нанесли захватчикам ряд сокрушительных ударов. Громадное историческое значение имел разгром ливонских рыцарей на льду Чудского озера великим русским народом.

С течением времени наряду с открытыми формами агрессии захватчики стали применять и другие — замаскированные, скрытые.

Такой скрытой формой германской феодальной агрессии в Чехии оказалась так называемая немецкая колонизация, достигшая своего апогея ещё в XIII веке. Чешские короли и паны, принимая на службу немецких баронов и рыцарей, раздавали им земли. Целыми стаями слетались в Чехию хищные и жадные католические попы и монахи. Многие из них становились епископами либо настоятелями крупных монастырей и в свою очередь раздавали земли немецким рыцарям. Поэтому среди светских и в особенности среди церковных феодалов было очень много иноземцев, которые презирали и попирали народные традиции чехов. Многие чешские короли и паны, постоянно общаясь с немецкими баронами, рыцарями и епископами, подражали их обычаям, перенимали немецкий язык и костюмы, роднились с немецкими феодалами и проявляли постыдное пренебрежение к родной речи и культуре.

Не только плодородные чешские земли, но и рудные богатства Чехии, а также выгоды транзитной торговли привлекали к себе алчные взгляды иноземцев. Чешские короли, паны, епископы и монастыри охотно принимали в свои города выходцев из Германии. Часть их быстро разбогатела за счёт эксплуатации труда чешских ремесленников и городской бедноты. Среди владельцев рудников, среди верхушки городского купечества количество немцев и других иностранцев всё время возрастало, и в XIV веке они прочно заняли господствующее положение в чешских городах. Верхушка чешского бюргерства всё теснее сближалась с иноземным патрициатом, усваивала его бытовые особенности, часто даже забывала род[1]ной язык и сливалась в результате с иноземным патрициатом. Поэтому, несмотря на то, что основная волна немецкой колонизации к средине XIV века уже прошла, всё же в Чехии XIV—XV веков крестьяне и трудящиеся городов стонали под ярмом иноземных эксплуататоров. Это обостряло вражду угнетённых масс против эксплуататоров и придавало их борьбе национальную окраску.

Немецкие феодалы и патриции, укрепившиеся в Чехии, были не только жестокими эксплуататорами чешского трудового народа и расхитителями природных богатств страны, но и пособниками внешних врагов. Они составляли постоянные кадры предателей, всегда готовых соединиться с иноземными захватчиками. Эта опасность была тем более велика, что феодалы немецкого происхождения занимали многие важные должности при королевском дворе и в управлении страной. В итоге над чешским народом, сумевшим с оружием в руках отстоять себя в прошлом от опасности иноземного порабощения, к началу XV века снова нависла серьёзная угроза.

Наряду со всей этой феодальной «саранчой» на территории Чехии, особенно в пограничных районах, проживало значительное число немецких крестьян и рядовых ремесленников. Отчасти это были беглецы из соседних районов Германии, искавшие спасения от непомерной эксплуатации, отчасти — переселенцы, которых помещали на своей территории сами чешские феодалы для обработки пустовавших ещё земель. Хотя порой переселенцы и получали известные льготы, но, как правило, только на ограниченный срок, и положение их в целом приближалось к тяжёлому положению основной массы чешского крестьянства. Поэтому во многих антифеодальных выступлениях, да и в самой крестьянской войне, немецкие колонисты нередко выступали на стороне чешского народа. Так в далёкие времена средневековья выковывалась и укреплялась классовая солидарность трудящихся в борьбе против гнёта и эксплуатации.

Итак, накануне великой крестьянской войны социальные и национальные противоречия образовывали в Чехии огромный и сложный узел. Они ослабляли господствующий класс и способствовали подъёму освободительной борьбы народных масс. Но, с другой стороны, поднять крестьян на восстание было чрезвычайно трудно. Сила эксплуататорских классов заключалась не только в их материальном богатстве, но и в том, что в их руках находилась политическая власть. Феодальное государство во главе с королём и его органы бдительно охраняли собственность и интересы феодалов и жестоко подавляли всякую попытку сопротивления со стороны эксплуатируемых. Вместе с тем королевская власть возглавляла силы государства и в борьбе против внешней агрессии и в борьбе за объединение чешских земель.

Ещё в XIII веке феодальная раздроблённость Чехии была в основном преодолена. Опираясь на низшую шляхту и горожан, королевская власть сумела расколоть крупных феодалов и, привлекая богатыми земельными пожалованиями на свою сторону духовенство, смогла ослабить сопротивление панов политике централизации страны. Начавшийся процесс образования централизованного государства определялся достигнутым чешскими землями уровнем экономического развития. Он, однако, был ускорен потребностями обороны страны: ликвидация феодальной раздроблённости обеспечивала успешную защиту чешских границ от внешних врагов. В борьбе против феодальных магнатов поддержка бюргерства и сочувствие народа находились на стороне королей, так как народные массы были кровно заинтересованы в том, чтобы укрепить независимость страны и обуздать своеволие и произвол панов.

Процесс централизации чешского государства не был завершён в XIV веке. Паны сохраняли огромные земельные владения и пользовались всяким случаем, чтобы за[1]хватить новые земли. Сила их была велика. Неоднократно выступления панов заставляли королей уступать. В начале XIV века прекращение королевской династии и борьба претендентов на чешский престол позволили панам добиться особой грамоты, которая ограничивала королевскую власть в пользу сейма — органа, отражавшего прежде всего интересы крупных феодалов.

Чешский сейм состоял из панов и верхушки земанов. К участию в его заседаниях привлекались и католические прелаты. В заседаниях сейма участвовали и представители патрициата привилегированных городов, прежде всего Праги. Масса горожан и крестьянства не могла принимать никакого участия в заседаниях и решениях сейма. Чешский сейм рассматривал текущие государственные дела, утверждал законы, устанавливал налоги, выносил решения по вопросам, связанным с феодальным землевладением, с разбором особо важных судебных дел. Сейм сильно ограничивал королевскую власть, и чешские короли старались созывать сейм лишь тогда, когда без этого нельзя было обойтись. Чаще всего к созыву сейма их побуждала необходимость добиться утверждения налогов. Все текущие дела король стремился решать в узком кругу приближённых — в своём совете, где наряду с любимцами короля заседали королевские юристы. Большая роль отводилась королевской канцелярии, которая состояла из незнатных людей, целиком за[1]висевших от милости короля. Однако на местах вся власть находилась ещё в руках крупных феодалов. Используя собрания шляхты по округам — так называемые крайские сеймы, паны и прелаты решали все местные дела по своему усмотрению. Здесь всё решало богатство пана, многочисленные толпы вооружённых слуг, покорные его воле. Королевская власть была представлена на местах лишь управителями королевских имений, постепенно переходивших в руки феодалов как в виде пожалований, так и в результате прямых захватов магнатами в моменты ослабления центрального правительства. Кроме того, на местах находились начальники военных отрядов, которые были расположены в королевских замках.

Действия крупных феодалов, направленные против централизации государства, были реакционными. В своих узкокорыстных интересах крупные феодалы пытались насильно вернуть страну ко временам феодальной раздроблённости. В условиях, когда над Чехией постоянно висела угроза иноземного нашествия, децентрализаторская политика феодальных магнатов являлась предательством общенациональных интересов. Королевская власть, напротив, была в XIII—XIV веках прогрессивным элементом феодальной надстройки.

В первой четверти XIV века на чешском престоле укрепилась люксембургская династия, владения которой были разбросаны по всей Германии. Чехия в те времена считалась составной частью Германской империи, или, как она тогда называлась, Священной Римской Империи германской нации. При этом чешский король Карл (1346—1378) являлся одновременно германским императором 9. Особое положение Чехии было закреплено грамотой Карла — так называемой Золотой буллой 1356 года, изданной в качестве основного конституционного документа для всей Священной Римской Империи германской нации. Золотая булла подтверждала политическую независимость Чехии. Голос короля Чехии считался первым при избрании императора. Золотая булла укрепляла власть чешского короля в его государстве. Чешская корона переходила по наследству, судебная апелляция на решения чешского короля к императорскому престолу фактически отменялась.

Несмотря на то что Карл был одновременно и чешским королём и императором, ему не удавалось до конца сломить сопротивление чешских панов политике централизации. В 1355 году Карл предложил на утверждение сейма проект общечешского уложения. Это уложение защищало классовые интересы феодалов, но вместе с тем усиливало королевскую власть. Попытка короля установить твёрдые и одинаковые для всего государства нормы феодального права встретила сопротивление сейма. Паны видели даже в приведении в систему феодального законодательства нежелательное для себя усиление короля и серьёзное ущемление своего произвола. Сейм отказался утвердить уложение Карла в целом, и только некоторые выгодные для панов статьи стали действовать в качестве отдельных законов.

В своей борьбе за централизацию страны, против феодальных магнатов Карл рассчитывал найти опору в католическом духовенстве. Король щедро раздавал духовенству земли и крестьян, предоставлял попам и монахам государственные должности вплоть до самых высших. В Чехии было основано много новых монастырей — в одной только Праге к концу правления Карла насчитывалось 18 мужских монастырей. В стране появилось множество монахов-иноземцев; немало немцев и других иностранцев было и среди белого духовенства. Эта политика привела, однако, лишь к непомерному увеличению богатств и влияния католической церкви и доставила Карлу прозвище «поповского короля». В конечном счёте католические прелаты нашли общий язык со светскими магнатами и явились наряду с ними оплотом реакционных децентрализаторских сил в стране.

Политика Карла была направлена на расширение владений люксембургской династии. Правда, значительных войн в эти годы Чехия не вела. Используя своё положение императора, чешский король выкупал заложенные королевские и императорские имения, покупал, выменивал или просто захватывал смежные территории. При этом общеимперские интересы систематически приносились Карлом в жертву интересам люксембургской династии. Король стремился лишь к тому, чтобы «набить свои карманы и расширить за счет империи свои наследственные владения и фамильные поместья» 10. Ядром владений люксембургской династии была Чехия, и поскольку Карл понимал, что его финансовая мощь зависит в первую очередь от состояния чешских земель, он старался способствовать развитию здесь ремесла, оказывал покровительство чешским городам, содействуя в то же время укреплению немецкого патрициата.

Содержание пышного императорского двора, непомерно разросшегося и ожиревшего духовенства ложилось дополнительным бременем на плечи трудящихся Чехии. Налоги становились всё более тяжёлыми. Общую берну собирали всё чаще и чаще. Поэтому положение трудящихся ухудшалось и политическое возвышение Чехии оказалось непрочным.

XIV столетие было временем подъёма чешской культуры. Создателем и творцом культуры были народные массы. Народ сохранял и совершенствовал родной язык. Из поколения в поколение передавались песни, пословицы, сказки, отражавшие его трудовую деятельность, его полную лишений жизнь, его непоколебимую веру в лучшее будущее, его решимость бороться за это будущее. В своём творчестве народ отражал ненависть к эксплуататорам, в особенности к попам и монахам.

Народ являлся носителем национальных чувств и традиций. Напротив, паны и прелаты покровительствовали иноземной феодальной культуре. Они перенимали иностранные костюмы и обычаи, переделывали имена на чужеземный лад. При дворе, в замках панов, в монастырях звучала немецкая речь; некоторые из феодалов цинично похвалялись, что онемечат всю Чехию. Но влияние куль[1]туры и обычаев иноземных феодалов не проникало глубоко в массы народа, оно ограничивалось верхами класса чешских феодалов. Так как при этом сама иноземная культура отрывалась от своей родной почвы, она теряла свою яркость и силу, и подражание феодальной знати всему иностранному было внешним и не могло существенно повлиять на дальнейшее развитие национальной чешской культуры.

Важным явлением в культурной жизни Чехии была деятельность Пражского университета. Он был открыт в Праге в 1348 году, хотя ещё в конце предыдущего века, в 1294 году, были сделаны попытки организовать чешский университет. Пражский университет является одним из старейших в Европе. В середине XIV века в университете было четыре факультета: факультет свободных искусств, юридический, медицинский и богословский. Общее количество студентов и преподавателей доходило до двух тысяч. В числе студентов Пражского университета были не только чехи и словаки, но и поляки, литовцы, венгры, немцы, а также уроженцы западнорусских областей. Студенты делились на четыре землячества, которые назывались «нациями». В связи с тем что при организации университета большая часть магистров (профессора в средневековых университетах назывались магистрами) была привлечена из-за границы, руководство Пражским университетом прибрали к рукам немцы. Лекции читались, как и во всей средневековой Европе, на латинском языке. Но, несмотря на это, основание университета способствовало культурному росту Чехии и сближению её с другими странами. В то же время в университете разгоралась острая внутренняя борьба. Магистры-чехи, опираясь на поддержку студентов, вели борьбу против немецкого засилья в университете. Борьба внутри университета была частью борьбы чешского народа за свою национальную культуру.

XIV—XV века были временем подъёма чешской культуры. Хотя феодалы стремились дер[1]жать народные массы в темноте «и невежестве, всё же не только горожане, но и многие крестьяне умели читать. Деятельность Яна Гуса, его предшественников и последователей, в том числе многих безвестных народных проповедников, ускорила развитие чешской культуры и способствовала распространению её среди широких народных масс. Годы крестьянской войны, разбудившей к творческой деятельности неиссякаемые духовные силы народа, знаменовали собой новый Грамотность «простых мужиков» и даже женщин в Чехии удивляла иностранцев, столкнувшихся с чехами в годы гуситских войн. Читатели из народа интересовались главным образом литературой на родном языке. Пользовались спросом и переводы, но наибольший интерес вызывали оригинальные произведения, возникшие на чешской почве. Уже накануне крестьянской войны в Чехии было немало таких литературных памятников. Это были басни, сатирические и лирические песни, наконец крупные исторические сочи[1]нения — хроники. В этой литературе отражались условия жизни городского и сельского люда, осмеивались пороки и ханжество духовенства, рассказывалось о героической борьбе чехов за независимость. Особенно популярна была стихотворная чешская хроника, автор которой был пламенным патриотом и горячо выступал против иноземного засилья (так называемая хроника Далимила).

Крупными чешскими писателями XIV века являлись поэт Смил Фляшка из Поддубиц и писатель Томаш Штитный. Смил был автором ряда нравоучительных и сатирических произведений. Он разоблачал жадность, разврат и лицемерие верхов феодального общества, особенно духовенства, боролся за самостоятельную чешскую литературу. Штитный также выступал против пороков духовенства. Свои произведения он писал главным образом на чешском языке. В конце XIV — начале XV века в Чехии уже существовало немало научных книг на чешском языке, главным образом по законоведению и по медицине. На чешский язык была переведена и библия, которая в ту пору являлась одной из самых распространённых книг. Всё это было важным этапом в развитии чешского литературного языка. Большой вклад в разработку языка Внесли Ян Милич, Матвей из Янова, Ян Гус, Иероним Пражский.

Статуя Вацлава IV.
Работа Петра Парлера.

В XIV веке в Чехии развиваются также архитектура и изобразительное искусство. Углубляя традиции народной архитектуры, чешские мастера творчески усваивали и достижения лучших зодчих соседних стран. Выдающимися образцами чешской архитектуры XIV века являются каменный мост через Влтаву, построенный в Праге при Карле I, дворец Градчаны, собор св. Витта, пражская ратуша, ряд домов, замок Карлштейн и многие другие строения. Строительная деятельность не ограничивалась только столицей. Многие города и даже сравнительно небольшие местечки также приступали к строительству каменных церквей, ратуш и других сооружений. Путешественники, посещавшие Чехию в XV веке, удивлялись размерам и великолепию её построек.

Храмы и здания часто украшались скульптурами. Процветала также и живопись. В XIV веке в Чехии существовала самостоятельная школа живописи. В отличие от безжизненных, плоскостных изображений прежнего времени в творчестве лучших мастеров стали, появляться элементы реалистического восприятия действительности. В особенности развито было в Чехии искусство украшения книг.

Чешские мастера (архитекторы, скульпторы, художники) часто работали за рубежами страны — в Германии, даже в Италии. Особенно тесные культурные связи существовали у Чехии с Польшей и великим княжеством Литовским, в состав которого входили западные й юго-западные русские земли. В свою очередь многие выдающиеся мастера-иноземцы посещали Чехию. В частности, долгое время в Праге работал уроженец соседней Польши, знаменитый зодчий, скульптор, живописец и гравёр Пётр Парлер.

Развитие чешской культуры накануне крестьянской войны протекало в острой борьбе, отражавшей сложное переплетение классовых и национальных противоречий в стране. Особенно ясно эта связь стала ощутимой уже в начале XV века, в период чешской реформации, являвшейся началом реформации в Европе.

Таким образом, в XIV веке Чехия переживала значительный подъём производительных сил и превращалась в одно из самых развитых европейских государств. Но это было феодальное государство, где господствующий класс феодалов владел главным средством производства — землёй — и жестоко эксплуатировал крестьян.

Производители большей части материальных благ — крестьяне Чехии находились в чрезвычайно тяжёлом положении. Они отбывали барщину на землях феодалов, платили всевозможные натуральные и денежные оброки, государственные налоги и церковные поборы. Только не[1]значительная часть крестьян сохраняла личную свободу, другие находились на разных ступенях феодальной зависимости вплоть до полного крепостного состояния. Противоречие между феодалами и крестьянством было непримиримым противоречием, которое не могло быть разрешено мирным путём. Чешский город также являлся средоточием острых социальных конфликтов. Так как эксплуататоры в городах были в большинстве своём немцами, а среди феодалов, особенно среди церковных, также было немало немцев и других иноземцев, классовая борьба в Чехии тесно переплеталась с национальной борьбой, что усиливало общую напряжённость в стране.

Особенной остроты достигла классовая борьба в Чехии в начале XV века.

Цитируется по изд.: Рубцов Б.Т. Гуситские войны (Великая крестьянская война в XV веке в Чехии). М., 1955, с. 7-51.

Примечания

1. В 1300 году, в правление короля Вацлава II, была проведена важная денежная реформа — начата чеканка единой монеты для всей Чехии. Выпуск монеты стал монополией короля. Были закрыты многочисленные монетные дворы по всей Чехии. Вся деятельность по производству монеты отныне сосредоточилась в Кутной Горе, где был создан королевский монетный двор — единственный в стране. При организации нового монетного двора туда было переведено оборудование из 17 прежних монетных дворов. Сама возможность про[1]ведения подобной реформы является показателем высокого уровня экономического развития Чехии. В соседней Германии, например, монета чеканилась одновременно в нескольких центрах, причём в каждом из них выпускались монеты разного достоинства, веса и из различного по качеству металла. Введение единой монеты в Чехии в XIV веке может рассматриваться как одна из предпосылок формирования в дальнейшем единого общечешского рынка.

2. См. Я. Сталин, Вопросы ленинизма, изд. 11, М. 1953, стр. 595.

3. См. В. Я. Ленин, Соч., т. 3, стр. 157— 159.

4. Лан — земельная единица в средневековой Чехии, размеры которой в XIV—XV веках колебались от 15 до 20 гектаров. В большинстве случаев лан делился на четыре квартала, каждый из которых составлял обычно 15— 16 мелких единиц — югеров, или априхонов. Были, однако, ланы, достигавшие 96 и даже 128 югеров. Иногда в документах попадаются и ланы значительно меньше 60 югеров.

5. «Чёрной смертью» называлась массовая эпидемия чумы, разразившаяся в феодальной Европе в 1348— 1349 годах. Во время «чёрной смерти» во многих странах Западной Европы население уменьшилось почти наполовину.

6. Коншелами назывались в средневековой Чехии члены городских магистратов — советов. Коншелы ведали административными, а иногда и судебными делами.

7. Пуркмистр — глава городского магистрата.

8. См. К. Маркс и Ф Энгельс, Соч., т. VII, стр. 2.

9. Обычно Карл именуется либо Четвёртым (как император), либо Первым (как король Чехии).

10. К. Маркс, Хронологические выписки, Тетрадь 2, Архив Маркса И Энгельса, т. VI, М. 1939, стр. 76.