Якольская земля

Северный, мангазейский путь был сопряжен с большими трудностями и риском. Это показали судьбы экспедиции Байкашина и частые аварии, постигавшие в Обской губе караваны судов, которые ходили в Мангазею с Руси и из Тобольска. В этом отношении гораздо удобнее был южный путь, соединявший Лену с Енисеем. Дорога на Енисей из Тобольска шла по Иртышу, далее вверх по Оби до устья реки Кети.

Уже в 1609 г. кетские казаки пробрались так называемым Маковским волоком на Енисей, но только в 1618 году путь через волок был закреплен постройкой Маковского острога, а на следующий год на самом Енисее был основан Енисейский острог.

Из Енисейска открывался речной путь на Лену. Он шел сперва вверх по бурной и порожистой Ангаре, известной в

[26]

XVII веке под названием Верхней Тунгуски. Из Ангары въезжали в ее приток Илим. И тут тоже плавание затрудняли пороги и «быстрые места». От устья Идирмы, впадавший в Илим, уже начинался так называемый Ленский волок. Но более удобно было высадиться у устья другого притока Илима Туры. Ленский волок небольшой, но трудный, так как «дорога лежит через камень», выводил на речку) Муку, впадающую в Купу, приток Куты; по Куте доезжали до верхней Лены. Зимою шли волоком с Илима нартяным ходом прямо к устью Муки, чтобы избежать плаванья по этой мелководной речонке, и у впадения ее в Купу дожидались «вешней воды». Существовала на Лену и сухопутная «конная» дорога от протока Ангары — Оки (Иды), но ею пользовались мало 1.

В самом конце того же 1619 года до Енисейской администрации дошли слухи о какой-то «великой реке», но слухи настолько смутные и фантастические, что реального значения они не имели. Однако уже в конце 1620-х годов енисейские служилые люди пробрались на Лену. Илимские тунгусы были объясачены в 1627 г., а в 1628 г. собиравший ясак с тунгусских родов в устье Идирмы десятник Вас. Бугор перешел на реку Куту и спустился по Лене до устья реки Чаи, собирая, где мог, ясак с тунгусов, и летом 1630 года вернулся в Енисейск, оставив двух служилых людей в устье реки Куты и четырех в устье Киренги. Последние, по-видимому, погибли  2.

В 1629—1630 годы енисейский воевода Семен Шаховской, известный литератор и богослов, в посланной в Москву росписи «рекам и новым землицам, с которых государев; ясак збираетца в Енисейский острог», называет и «землицы, которые живут по Лене реке, конные и оленные». Здесь перечислены тунгусские племена (наляги, шиляги и другие) и «браты» (т. е. буряты), и указаны пути на Лену с Енисея 3.

______

1. ЦГАДА, Сиб. Прик., ст. № 12, л. 481, № 52, №55, л. 239, ст. №31, л. 384. ст. № 245, д. 117; см. Р. И. Б. т. II. № 213, Д. А. И. т. И. № 89. Подробнее о Ленском волоке см. С. Бахрушин. Очерки истории колонизации Сибири в XVI и XVII вв., стр. 125-—126.

2.  М и л л е р. История Сибири, т. III, парагр. 30 (рукопись).
ААН, ф. 21, оп. 4, № 22, л. 104.
Сиб. Прик., ст. № 31, лл. 384 и след.

3. ЦГАДА, Сиб. Прик., ст. № 12, лл. 481—483. Надо думать, что роспись составлена во исполнении распоряжения из Москвы в 1626 г. и повторенного в 1628 г. о присылке в Тобольск чертежей и росписей «городам и острогам и около тех городов и острогов рекам и урочищам» для составления сводного чертежа всей Сибири, каковая, по мнению А. И. Андреева. подготовлена в 1629 г. (Очерки по источниковедению Сибири луп в., Д. 1940, с. 8—12). Если его соображения верны, роспись кн. Сем. Шаховского составлена не позже конца 1629 года.

[27]

С обычной своей предприимчивостью стали проникать на Лену русские промышленники, приезжавшие на промысел в Енисейск. Вместе со служилыми людьми, оставленными Бугром, погибли 8 человек промышленных людей 1. Судьба первых пионеров не испугала их товарищей, которых привлекали расчеты на богатую добычу. В 1630 г. группа промышленных людей в числе 18 человек перешла с Илима на Лену. В 1633—1642 годы на устье Олекмы сидело 20 промышленных людей « на устье Нюи — 13, «а соболиного промыслу у них было по 140 соболей» у каждого, т.е. 4620 2.

Планомерное продвижение русских из Енисейска на Лену началось в 1630 г., когда тот же князь Шаховской отправил енисейского атамана Ивана Алексеева Галкина «вверх по Тунгуске реке до устья Илима реки и по Илиме реке вверх до устья Идирмы реки и на Куту реку и на Лену реку и по иным сторонним рекам, которые впали в Лену реку, для государева ясашново сбору и острожные поставки». На устье Идирмы уже стояло ясачное зимовье, и Галкину оставалось только его укрепить; он сделал городком и поставил башню «для ради караулу». Но дальнейший путь на Лену был еще далеко не обследован в достаточной мере. Галкин думал было «итти в семи судах вверх по Идирме реки со всеми запасы» до устья Чюхтормы реки, а с Чюхтормы сухим волоком на Ялику, приток Кугы, или же дойти до другого притока Идирмы — Дидитмы, от устья которого тоже шел волок на Куту. Но Идирма была слишком мелка, «большими судами итти по ней не мощно», малых судов у Галкина не было, и он стал искать другой дороги, «прикормил» одного тунгуса и от него узнал, что имеется волок на реку Купу с Илима: «с усть Идирмы итти вверх по Илиму водяным путем до подволочья 2 дни». Проверив эти показания, он «в осень», «последним летним путем», отправил «через тот волок на Лену реку» десятника. Елейку Ермолина с пятью товарищами, прикомандировав к ним 18 человек служилых людей для переноса запасов через волок. Перейдя волок, они купили у двух случайно встреченных тунгусов берестяные лодки, на которых и поплыли по Купе и по Куте. В устье Куты они встретили оставленных там двух товарищей Вас. Бугра и, захватив их с собою, поехали на их судне разыскивать тех служилых людей, которые оставались на устье Киренги. Искали их до реки Чаи, но от местных тунгусов узнали, будто они уплыли вместе с промышленными людьми вниз по Лене в «Яколь-

_______

1. ААН, ф. 21, оп. 4. № 22, л. 133, № 49.

2. ААН, ф. 21. ол. 4, № 22, л. 165, № 64.

[28]

скую землю». Так впервые енисейские служилые люди услыхали про Якутию. От тех же тунгусов они узнали, что «Якольская земля людна и скотна, и скот всякой есть, и кони, и коровы, и овцы (?), а живут де они на край Лены реки». Дольше оставаться на Лене малочисленный отряд не решился, опасаясь, что придут с Нижней Тунгуски воинственные шиляги и мучуги и побьют их; об этой опасности их не без основания предупреждали местные тунгусы, сами сильно боявшиеся своих грозных соседей. Поэтому Ермолин с своими товарищами вернулся зимою в Усть Идирмское зимовье к Ив. Галкину 1.

Получив известие об открытиях Ермолина, князь Шаховской 25 января 1631 г. отправил Галкину наказную память с подтверждением прежнего приказа итти на Лену и, выбрав угожее место, поставить острог, «чтоб те немирные земли были... государю за тою крепостью прочны и постоятельны» и, поделав струги, посылать от себя из острожка вверх и вниз по Лене служилых людей для призыва к ясаку живущих по Куте и Лене «немирных людей» 2.

Не успев еще укрепить зимовье, Галкин весною 1631 г. с Идирмы перешел на Лену «дал бог здоров», как он писал 8 мая в Енисейск, уведомляя, что «за помощью божьей» собирается поставить острог, выбрав угожее место, и учнет приводить тех немирных и непослушных землиц князцей и всяких людей под... государьскую высокую руку».

Впрочем, он ограничился тем, что на устье Куты поставил «зимовье по промышленному, одна изба с сенцы, десяти человеком едва можно жити в том зимовье, а острожного заводу около тово зимовья нет никакого». С устья Куты Галкин поплыл вниз по Лене.

Вступив в Якутскую землю, Галкин встретил здесь сильное сопротивление. Якутские люди оказались «скотны и людны и доспешны и воисты и не хотели... государева ясаку дать». Против Пришельцев объединилось пять якутских князцов с их улусными людьми—одейский князец Сергуй, мегинский князец Буруха, борогонский И жил, батулинский Ногуй и бетунский Семен Улта. Служилые люди, «у бога милости прося», как писал Галкин в Москву, «с ними бились и, ми лостию божиею и твоим царским счастием тех твоих государевых ослушников побили» и взяли с них ясак. Галкин, затем

_________

1. ААН, ф. 21, оп. 4, № 22. лл. 103—108, № 47; Сиб. Прик., ст. № 245— отрывок енисейской отписки с изложением той же отписки Ив. Галкина; копия этой отписки — ААН, ф. 21, оп. 4, № 22, лл. 92—99, № 39. Сиб. Прик., ст. № 31. л. 384.

2. ААН, ф. 21. оп. 4, № 22, лл. 99—100, № 40.

[29]

пошел вверх по Алдану и шел 4 недели, подвергаясь нападениям местных жителей. «И бог пособил их побить и жены их и дети в полон взяти». При возвращении на отряд Галкина напали кангаласский тойон Тыгын (Тынина) и бордонский Бойдон, вначале согласившийся платить ясак, но теперь восставший от «великих обид» Галкина ч его сослуживцев. Они пытались не выпустить служилых людей из своей земли и с ними «дрались по все дни». Служилым людям удалось пробиться, но они не смогли взять с «отгонных» князцов ясака, потому что, как докладывал Галкин, «нас было немного, а как будет ходить из Енисейского острогу помногу служилых людей, и тех немирных князцей умирить мочно».

В настоящее время архивные источники показывают нам Тыгына как ничем в сущности не выделяющегося человека из числа других якутских князцов, боровшихся против проникновения казачьих отрядов в Якутию; но в якутском фольклоре Тыгын «высокочтимых людей потомок, знатного рода отпрыск», выступает как грозный царь.

Несмотря на явное преувеличение легенд, в них имеются отклики исторических фактов. В них отразилась память и о межплеменной борьбе среди якутов перед присоединением Якутии к русскому! государству и о том впечатлении, какое на якутов произвел приход русских.

В наиболее распространенных вариантах легенд о Тыгыне, этот князец изображается в виде богатыря-гиганта, якутского царя с чертами насильника и кровожадного деспота.

Тыгын, стоявший во главе кангаласцев, нещадно грабил и разорял другие роды, пытаясь подчинить их своей власти. Он имел столкновения с борогонцами, с батурусцами, с бетюнцами и др. племенами.

По преданию русские пришли на Лену тогда, когда Тыгын достиг глубокой старости. По одним легендам Тыгын-богатырь необыкновенной силы был побежден русскими после долгой борьбы, но сохранился вариант, изображающий приезд русских к Тыгыну в достаточно реальных чертах.

«Однажды прибыли к Тыгыну девять человек русских. Говорят они: наш царь хочет завязать с вами знакомство, платите ему подати, пришлите соболей и лисиц. Привезли они к Тыгыну подарки — слюду, корольки и сладкие кушанья. Желая быть знакомым с царем и прослыть за хороших людей, Тыгын и его сыновья согласились. Русские установили подати и стали ездить за взиманием соболей и лисиц» 1.

__________

1.  Легенда о Тыгыне. См. Советская этнография, № 194.

[30]

Галкин ходил также и вверх по Лене, собирая ясак с тунгусских племен. Всего он взял с якутских князцов и с тунгусских людей 6 сороков соболей, 7 шуб собольих, 2 пластины собольи.

Походы Галкина значительно расширили сведения о бассейне Лены. Он сообщал в своих отписках о важнейших притоках Лены: Киренге, Чае, Чечуе, Витиме, Олекме, Алдане, впадающих в Лену, «вниз пловучи, с правую сторону», и о впадающих «с левую сторону» — Ичере, Пеледуе, большой реке Вилюе. «Да в ту же, государь, в Лену реку», писал он, «пали многие мелкие реки... имян их не ведаем, а по тем большим рекам живут люди многие» 1.

Летом 1631 года на смену Галкина из Енисейска прибыл с отрядом в 30 чел. сотник стрелецкий Петр Бекетов. Бекетов раскритиковал местоположение острожка на том основании, что «ясашных людей блиско тово зимовья нет ни одново человека». Осенью Бекетов ходил вверх по Лене и воевал бурят, а вниз по Лене посылал только небольшой отряд служилых людей.

На следующий год Бекетов приступил к планомерному освоению Якутской земли. Весною он напал на бетунцев. 14 мая отряд Бекетова подплыл к улусам бетунских князцов Семена Улта и его брата. Камыка и пытался высадиться; якуты стали стрелять из луков и отбивать служилых людей от берега, но те отогнали их и, захватив одного из сыновей Камыка, принудили бетунцов к уплате ясака.

Послав часть своего отряда вниз по Лене в Жиганскую и Долганскую землю для обьясачения местных тунгусов, Бекетов в течение июля и августа продолжал «воевать» якутов. В сентябре он разбил батулинского князца Ногуя и мегинского Буруху.

Чтобы закрепить свои успехи, Бекетов в конце сентября 1632 года построил на правом берегу Лены, против улуса Намского князя Мымака, острог, получивший название Ленского, острога.

Боенные действия не прерывались и в течение зимы. Сильное сопротивление оказали пришельцам дубсунцы, жившие на левом берегу Алдана.

Передовой отряд служилых людей, посланных Бекетовым, столкнулся с дубсуцскими «караульщиками» и разогнал их. Но произвести неожиданное нападение, как рассчитывал, по- видимому, Бекетов, не удалось, так как караульщики успели дать «весть». Дубсунцы собрались в одно место и засели с

______

1. ААН, ф. 21. оп. 4, № 22. лл. 126—127; Сиб. Прик., ст. № 53, лл. 35-36. ст. № 31, л. 384—386.

[31]

женами и детьми в наскоро построенных острожках. Когда подошли служилые люди, то якуты отказались сдаться и начали стрелять из луков. Казаки пошли на приступ, ворвались в один из острожков и перебили 20 «лучших» якутов; другие острожки они, однако, взять не могли и подожгли их; в огне погибло человек 80. После этого дубсунский князец Оспек покорился и обязался платить ясак.

После поражения дубсунцов подчинились и шертовали (присягнули) тойоны кангаласские Ника с сыновьями Еюком и Оттоем и сыновья знаменитого Тыгына—Бозеко, Огкурай и Чалай, намский Мымак, баксинский Тюсюга, нюрюптейский Кириней и другие. В общем итоге, меньше чем в год покорена была большая часть Якутской земли: волости Бетунская, Намекая, Модуцкая, Атамайская, Одейская, Бутурусская, Игидейская, Кангаласская, Мегинская, Нюрюптейская, Дубсуиская 1. Царское владычество над «Якольской землей» было закреплено постройкой Ленского острога в центре наиболее населенной части долины Лены. Впрочем,- место, выбранное Бекетовым для острога, оказалось неудачным, так как находилось слишком близко от реки. Уже в 1634 году «водою подмыв, снесло две избы да амбар, а «летом да осенью, чаять и весь, подмыв снесет» 2.

Петр Бекетов сдал в 1633 году построенный им острог присланному из Енисейска ему на смену сыну боярскому Парфену Ходыреву, которого в том же году снова сменил энергичный Иван Галкин. После тяжелой зимовки в разрушавшемся острожке, летом 1634 года Галкин приказал построить острог вновь, уже на новом месте, «середи Якольские земли блиско лутчих кангаласских князцов, многих людей... на многих на больших дорогах в-ыные землицы на Амгу и на Тату» 3. Крепость состояла из трех изб и двух анбаров с рубленными нагороднами, крытыми тесами и с караулней над воротами и была окружена острогом крепким; вне острога «на край реки» стояли «отводная караульня» и баня.

Ходырев в свое кратковременное пребывание в Якутской области, по-видимому, не успел проявить большую инициативу, сосредоточив внимание, главным образом, на «братских

_________

1. О А. Токарев. Очерк история якутского народа, М. 1940 г., стр. 41—44.
О. В. Ионова. Из истории якутского народа. Якутск, 1945 г., стр. 23—25.

2. ААН, ф. 22, л. 164, № 63.
О назначении Ив. Галкина в 1633—1634 гг. ААН, ф. 21. оп. 4, № 22, лл. 166-168, № 65, л. 178, № 69.

3. Сиб. Прик., ст. № 63, л. 38.

[32]

улусах» на верхнем течении Лены. Отправленные им в сентябре 1632 года с устья Идирмы на верхнюю Лену служилые люди Ив. Колмогоров с товарищами очень долго не возвращались, прошел даже слух, что они побиты тунгусами, и Ходырев, обеспокоенный их долгим отсутствием, послал в январе 1633 года им навстречу. Они вернулись только 3 февраля и привезли 2 сорока 24 соболя ясака с приленских тунгусов. Одновременно с Колмогоровым вверх по Лене поехал Дружина Москвитян с тремя товарищами. Эта поездка окончилась трагично: служилые люди дошли почти до устья Витима, видели много тунгусов и даже получили с них небольшой ясак, но, не дойдя до устья Витима «за полднища», вынуждены были повернуть обратно, по-видимому, из-за недостатка продовольствия. Трое, в том числе Дружина, «взад идучи с государевы службы, померли голодною смертью»; четвертого, Фоку Назарова, нашли «едва жива» служилые люди, ходившие на Киренгу «по государев ясак», и проводили на Усть Идирмы 1.

Галкин, в противоположность Ходыреву, развил необычайно энергичную деятельность в отношении якутов. Положение было далеко не блестящим. Галкин застал Якутию в состоянии почти открытого возмущения. - Якутские тойоны перестали ездить с ясаком в острог. Были случаи и открыто враждебных действий. Баксинский тойон Тусерга и его люди, совместно с кангаласскими князцами, убили двух служилых людей и несколько промышленников. Один служилый человек и один промышленный были убиты в улусе мегинских князцов «Бурухиных детей». В другом мегинском улусе князцов Дуруя и Бодоя ясачные сборщики были ограблены. Между тем у Галкина собрались довольно значительные военные силы. Кроме пришедших с ним 13 человек, на службе в Ленском остроге, по их собственному желанию, остались служилые люди, приведенные его предшественниками. Содействие готовы были оказать и промышленные люди, скопившиеся в Ленском острожке. Галкин стал деятельно готовиться к походу на якутов. «На последние свои товаренка» служилые люди покупали коней добрых, седла, арканы и узды, «чтоб якольские люди, слышачи государеву грозу, боялися и государев ясак привозили» 2.

В конце сентября Галкин организовал карательный поход на Тусергу: «улусных его людей многих побили и пору-

__________

1. ААН, ф. 21, оп. 4, лл. 140—145, № 56.

2. ААН. ф. 21. оп. 4, № 22, лл. 179, № 69. л. 159. № 62.

[33]

били до смерти». Победители вернулись в острог с полоном, принудив Тусергу к уплате ясака. В октябре Галкин воевал с улусом мегинских князцов — Бурухиных детей. Здесь служилые люди встретили сильное сопротивление: мегинцы «дрались долгое время», со своей стороны служилые люди не щадили ни женщин, ни детей. Однако неизвестно, удалось ли им вынудить у Бурухиных детей ясак. В ноябре была снаряжена экспедиция против другого мегинекого улуса князцов Дуруя и Бодоя. Улусные люди Дуруя засели в острогах, но после боя, продолжавшегося целый день, «с утра до вечера», служилые люди овладели этими острожками, в которых захватили большой полон — женщинами и детьми. Сам Дуруй пал в сражении. После этого поражения мегинцы подчинились и стали платить ясак 1.

Не желавшие подчиниться русским служилым людям якуты сделали попытку объединиться. Недалеко от Ленского острога в Намеком улусе стали собираться «многие якутские князцы своими людьми, сверху и снизу Лены река и с гор», кангаласцы, мегинцы, катулинцы, бетунцы, одейцы и другие «многих родов князцы со всеми своими людьми». Первое место среди якутских тойонов занимали сыновья и внуки Тыгына — Тыныненки (самого Тыгына, по-видимому, в это время уже не было в живых), возглавлявшие кангаласцев. Собралось всего более 600 человек, сила весьма внушительная, ибо у Галкина в это время было всего около 50 человек.

Известие о сборище якутов и о намерении их «приходить приступом к Ленскому острожку и служилых людей побита» было получено Галкиным 4 января 1634 года от холопа намского князца Мымака. Не дожидаясь нападения, Галкин 5 января, во главе наличных в острожке служилых людей, двинулся на конях через Лену на Мымаков улус, но якуты напали на малочисленный отряд, стреляли из луков и «напущались», по выражению источников, «великими конскими напуски с копьи и с пальмами». В происшедшем сражении служилые люди потерпели поражение, потеряли двух казаков убитыми, среди остальных многие были переранены «смертными ранами, ран по пяти и по семи и по восемь». Всех коней якуты, «постреляв, побили»; убит был конь и под Иваном Галкиным, и сам он был ранен. Служилые люди были вынуждены отступить, но они отступили в полном порядке. При этом они нанесли большой урон и якутам — людьми и лошадьми. Русские отошли к острожку и сели в осаду.

_________

1.  ААН, ф. 21, оп. 4, № 22, лл. 156—158, № 62.

[34]

9 января якуты «всем своим собранием» приступили на конях и пешие к острогу, «со многими щитами», пытаясь взять его приступом или поджечь, для чего захватили с собою запасы сена и бересты. Бой был очень ожесточенный. Служилые люди отбились от нападающих, но якуты блокировали острожек. Осада тянулась с 9 января до 1 марта, т. е. почти два месяца, и была сопряжена для осажденных с величайшими лишениями. Якуты «под остроносом караулили» и «из остроносу по дрова и никуда не пущали». Защитники острожка все были «переранены и бедны и помирали голодною смертью»; многие с голоду «лерецынжали». Но 1 марта якуты неожиданно сняли осаду по причинам, не вполне выясненным. «В драке и на приступе под острогом» они понесли очень крупные потери. Если верить отписке Галкина, у них было убито 40 человек. Сам Галкин поразил насмерть сына Тыгына Еттея, брата кангаласского князца Еюка, а сына Тыгына Откурая ранил и под третьим братом Еттея Бозеком Тыниным убил коня. Пал н внук Тыгына князец Ипогузай. Но и служилые люди потерпели большой урон. Кроме двух убитых, 36 человек получили тяжелые ранения; среди них Галкин был ранен «смертной раной в брюхо по левую сторону пупа, да в правую руку дважды — в плечо да в локоть, да в голову». «С малыми людьми», большая часть которых была переранена и больна цынгою, в полуразвалившемся острожке зимовать было очень трудно и опасно, тем более, что движение среди якутов отнюдь еще не было подавлено. Кангаласские тойоны Откурай с братьями не хотели прекращать борьбу: «которые-б князцы з государевым ясаком и хотели приезжать ко государьской милости, и тех князцов кангаласские князцы Тынины дети Откурай с братьею бьют на смерть и пал м а ми секут и к государской милости приезжать не велят».

Тем не менее тотчас после снятия осады, 1 марта, Галкин выступил со служилыми людьми против «бетунского улусного мужика» Ишена, участвовавшего «на ратях и на драках», и вынудил у него небольшой ясак в 10 соболей. 9 марта он добился угрозами подчинения и бордонского князца Бойдона и бетунского Семена Улты. Когда весною стали съезжаться с ясачных зимовий сборщики ясака и промышленники, возвращавшиеся с промыслов, Галкин, собрав отряд в 150 человек служилых и промышленников, двинулся на соседние кангаласские улусы. Но карательная экспедиция не имела успеха, так как кангаласцы откочевали за Лену и «на вные сторонние дальние реки». Галкин со своим отрядом гнался за ними в течение семи дней, но не до-

[35]

гнал, потому что «они люди конные и везде у них, куда ни пойдем, караулы крепкие» 1.

Тяжелая борьба с якутами, которую пришлось выдержать Галкину и его служилым людям, не помешала им продолжать обследование края. В конце 1633 года пришли с Амги ясачные сборщики с ясаком, взятым с амгинских якутов, и снизу Лены с ясаком, собранным «с долгацких мужиков» и с ижиганских тунгусов 2. В 1634 г. Галкин отпустил 10 енисейских казаков во. главе с Посником Ивановым вверх по Вилюю в речку Туну «в новую землицу», «к нанагирским и кувлагирским тунгусским людям ко князцу Торнулю и к ыным князцам и к их улусным людем». Достигнув намеченной цели, они после тяжелых боев поставили «острожец крепкой», в котором зазимовали; в течение всей зимы им пришлось выдержать осаду и отбиваться от приступов тунгусов, но в конце концов добились подчинения Торнуля и принесли известие, что «та... сторонняя Туна река судовая, и по ней тунгусских людей сидит много и многих родов» 3.

В том же году Иван Галкин посылал на Алдан реку «в новую землицу в Катулинский род к князцу Даване и к тунгусским людем» другой отряд, тоже в 10 человек, во главе с Федором Васильевым Чурочкой (Чуркиным), который поставил острог на устье Кампуны реки, «середь Каталинсково роду» 4.

В том же году посланный из Енисейска сын боярский Иван Козьмин, действовавший самостоятельно, поставил зимовье на Лене, близ устья Олекмы и собрал ясак с усть-олекминских тунгусов 5.

На Олекму и на Витим с тех пор стали посылать из Енисейска отдельных приказных людей, находившихся, однако, в подчинении у начальника Ленского острога. В 1635 г. Петр Бекетов построил недалеко от устья Олекмы острожек, получивший название Олекминского, откуда и стали собирать ясак с живших по Олекме и Витиму тунгусов; якутов в то время на этих реках источники не отмечают. Для даль-

_____

1. ААН, ф. 21, оп. 4, № 22, лл. 174—176, № 68, лл. 168—171, № 66. лл. 159—162, № 62, лл. 166—168, № 65, лл. 145—146. № 57.

2. ААН, ф. 21, оп. 4 № 22, л. 179—190, № 69.

З. ЦГАДА, Сиб. Прик., ст. 183, лл. 52—54, ср. ААН, ф. 21, оп. 4, № 22. л. 162—163, № 63.

4. ЦГАДА, Сиб. Прик., ст. № 53, л. 506, ААН, ф. 21, оп. 4, № 22. л. 162—164, №63.

5. ААН, ф. 21, оп. 4, № 22, лл. 164—165. № 64, лл. 264—266, № 87, № 53. Сиб. Прик., № 63, л. 33, 215.

[36]

нейшего «привода» под царскую руку немирных 1 землиц в этом районе был затем отправлен на Олекму атаман Осип Галкин 2.

В Ленском остроге Ивана Галкина сменил стрелецкий голова Богдан Байкашин (Балкашин) и после него Парфен Ходырев. Ни тому ни другому не удалось подавить сопротивление кангаласцев, возглавляемых тойонами Откураем и Бозеком, бетунцев и некоторых других якутских племен.

В 1636 году бетунцы, под предводительством князцов Камыка, Улты и Ортуя, убили пятидесятника Трофима Выряева с шестью, служилыми людьми. Сам Ходырев на обратном пути в Енисейск подвергся нападению со стороны кангаласцев и потерял убитыми одного казачьего десятника 3.

Но успеху борьбы якутов со служилыми людьми мешала непрекращавшаяся межплеменная вражда, особенно сильная между кангаласцами и борогонцами. Борогонскяй тойон Логуй не только не поддерживал своих соплеменников, но явно перешел на сторону царских служилых людей. По преданию, он сразу же после поражения Тыгына выразил покорность казакам, протянув им на шесте из башни чернобурую лисицу и соболя 4. Во, время нападения на Ленский острог в 1634 году Логуй сохранял нейтралитет. Теперь, опасаясь мести от сыновей Тыгына, он со своими улусными людьми подкочевал к Ленскому острогу, под защиту русских укреплений. Кангаласские князцы, собрав войско человек в 400, напали на него и погромили, побили его жен и детей и улусных людей и лошадей и скот отогнали. Но в Ленском остроге в то время находился смелый Иван Галкин. Он немедленно снарядил в погоню за кангаласцами отряд служилых людей под начальством своего брата пятидесятника казачья Никифора Алексеева Галкина, вместе с которым пошли и якуты, «которые государю послушны», т. е., очевидно, улусные люди того же Логуя. Настигнув «кангаласских мужиков», они отбили у них отогнанный скот в полон. Но на помощь к кангаласцам подошли «иные сторонние разные князцы… с Мумы и с Ини и с Лены рек» и нюрюптейский тойон Кириней со всеми своими людьми улусными. В количестве более 600 человек якуты под начальством Откурая и Бозеки приступили к Ленскому острожку, но гарнизон

________

1. Миллер. История Сибири, т. 1Ц, гл. XI, параграф 9 (рукопись). Однако можно думать, что около устья Олекмы жило тогда одно из якутских племен—ментцы. С Т.

2. ЦГАДА, Сиб. Прик., ст. 183. л. 43.

3. ААН. ф. 22. оп. 4. №22. л. 266, №88.

4. О. В. Ионова. Из истории якутского народа, Якутск. 1945, стр. 73.

[37]

засел в острожке «накрепко» и отбился. Якуты, погромив улусы ясачных якутов под острожком и отогнав их скот, отошли, уводя человек 20 пленников. Галкин, двинувшийся вслед за ними, вступил на территорию кангаласских улусов.

Кангаласцы укрепились в своих острожках. Защищенные двумя стенами, между которыми набит был хрящ, и засыпанные кругом обледенелым снегом, острожки эти нелегко было взять, и служилые люди в течение двух дней и ночей тщетно приступали к ним «за щитами». Только на третий день один из острожков был взят. На приступе было убито три служилых человека, и трое были ранены. Потери защитников гораздо значительнее: убиты были два кангаласских князца и человек 15 лучших улусных людей, не считая женщин и холопов. После этого главные кангаласские тойоны— Еюк, Откурай и Бозека, а также отсиживавшийся с ними нюрюптейский тойон Кириней сдали остальные острожки, «вину свою принесли» и шертоваля на том, «чтоб им, кангаласским князцам, впредь под Ленской острожек войною не приходите и государевых служилых и ясачных людей не побивати и улусов не громите»; они уплатили ясак за 1637—1638 годы, дали аманатов, и с тех пор стали приезжать в Ленский острожек с ясаком 1.

Мирный договор с кангаласскими тойонами был большим успехом царской администрации. С этого момента главная масса якутов прекратила сопротивление, и основная территория, населенная якутами, могла считаться покоренной. Те, кто не хотел подчиниться, ушли на периферию, на притоки Алдана — Амгу и Татту, куда напр. откочевали улусы неукротимого баксинского князца Тусерги и батулинского князца Ногуя.

Вместе с тем, с этого момента обозначается перелом в отношении якутских тойонов к царской власти.. В первое время, после появления царских служилых людей в Якутии, феодализирующаяся тойонская знать, увидев в них конкурентов в эксплуатации своих соплеменников, активно выступила против пришельцев. Но после неоднократно понесенных поражений тойоны, потеряв надежду на возможноегь изгнать казаков, стали все более склоняться к установлению мирных отношений с новой властью.

Установление добрососедских отношений между якутской знатью и представителями царской администрации было одинаково выгодно для обеих сторон. Тойоны этим путем ке только сохраняли власть над своими улусами, но и укрепляли ее при содействии своих новых союзников, а царская

______

1. ААН, ф. 21. оп. 4. № 22, лл. 288—290. № 95.

[38]

администрация через посредство послушных князцов легче могла взыскивать ясак и держать в повиновении ясачных людей. Характерно, что очень скоро служилые люди отказались от требования с якутов аманатов, так как тойоны и без того следили за своевременным взносом ясака.

Новые отношения, установившиеся между тойонами и царской администрацией, сказались во время восстаний якутов и тунгусов на Алдане в 1639—1640 годы. Это восстание было вызвано хищнической эксплуатацией русскими промышленными людьми охотничьих угодий, принадлежавших до тех пор безраздельно местным жителям. Участниками восстания была беднейшая часть якутских улусов, бесскотные «рыболовишки». Возглавлявший движение якут Оилга сам говорил про себя: «государева де ясака я не плачнваю, а я де худой человек рыболов». Якутские тойоны не только не участвовали в восстании, но, наоборот, осведомляли о нем служилых людей. Так поступили, например, накарские князцы Ага-шаман и Бырбулак, батурусский князец Очей и одейский Сергуй. Зато заодно с восставшими якутами действовали и тунгусы. Восстание имело целью людей «промышленных из всех зимовий побить». Этот замысел проводился в жизнь последовательно. В декабре 1639 года отряд якутов и тунгусов, спрятав под одеждой ножи и другое оружие, «обманом, будто для торгу соболями торговать», проникли в Бутальское зимовье, где находилось 10 промышленников, и перебили их; остальные десять промышленников, находившиеся на промысле, подверглись той же участи. Промышленник Кирилко Ружников, оставшийся в своем зимовье, пока его товарищи промышляли в лесу, был своевременно предупрежден одним якутом, перебил людей, пришедших его убить, но затем был осажден в зимовье в течение более месяца с 9 февраля по 15 марта 1640 года пока, «не хотя в осаде голодною смертью помереть», не прорвался через осаждающих, Всего погибло в 1640—1641 годы на Алдане 35 человек и на устье Май 12 человек, и разорено было зимовье у устья реки Такдавы.

Восстание отличалось большим ожесточением. Захваченный в плен Оилга, сидя в тюрьме, похитил у караульщиков ножи, чтобы зарезать не только карауливших его служилых людей, но и «лучших аманатов», представителей тойонских родов, — факт, подтверждающий классовый характер восстания. После самых зверских пыток Оилга был бит кнутом и повешен 1.

__________

1. Ю. В. Ионо в а. Из истории якутского народа, Якутск, 1945, стр. 76—78.

[39]

Восстание на Алдане встретило известный отзвук и в других отдаленных от центра районах Якутии. Зимою 1640— 1641 года тунгусы пограбили ватагу покручеников Ив. Свечкова и «опустошили и изломали» поставленные им кулемники 1.

На Вилюе якуты и тунгусы осадили и ограбили зимовье и убили семь промышленников. В 1639 г. кангаласский князец Сахей, убив ясачных сборщиков, бежал со своим улусом на Вилюй. Это был, видимо, один из разоренных ясачными поборами мелких тойонов, который решился уйти от ясака «за своею бедностью... потому, скота де у него нет, и добывать того большого оклада не на чем».

Хозяйничанье енисейских служилых людей по всему бассейну Лены не могло не привести их к столкновению с другими ясачными сборщиками, которые одновременно продвигались на Лену с севера, из Мангазеи. Столкновения приняли характер настоящей междоусобной войны.

Посланные П. Бекетовым в 1633 году на приток Вилюя Варку для привода к ясаку неясачных тунгусов, енисейские служилые люди Осташко Серебреник, Дружинка. Чистяков и промышленные люди Якунька Щербак с товарищами на устье Вилюя неожиданно наехали на Степана Корытова, который с тобольскими и мангазейскими служилыми людьми ловили здесь рыбу. Корытов предложил им присоединиться к его отряду; когда же они отказались, то он забрал у них судно со всею снастью, а их самих угрозой покинуть «на пусте месте» и «поморить голодною смертью» заставил ехать с собою на Алдан. Не доверяя своим новым сотоварищам, Корытов держал их под строгим надзором, даже посадил «не на одно судно для сбегу»; он перехватил и отписку, которую его пленники через одного якута пробовали послать в Ленский острог, и в которой они, между прочим, сообщали про слухи о готовящемся нападении якутов на острог 2.

В том же 1633 году весною отпущены были из Ленского острога Семейка Чюфарист с товарищами, 29 человек, на устье Алдана для сбора десятинной пошлины с промышленных людей, пришедших из Мангазеи и зимовавших на Амге. Когда они пригребли на стругах к устью Алдана, то встретились здесь с тем же Степаном Корытовым, который возвращался «сверху Алдана реки». Чюфарист послал к судну Корытова в малом судне несколько служилых и промышленных людей с требованием, чтобы он пристал к берегу и,

________

1. Колониальная политика Московского государства в Якутии XVII в. Л. 1936, № 181.

2.  ААН, № 22, лл. 150—153, № 59

[40]

согласно полученной от Бекетова наказной памяти, помог собирать десятую пошлину, но Корытов отказался подчиниться требованию, выбранил. Чюфариста «с наказною памятью» и, отпихнув подъехавшую к его судну лодку, быстро поплыл вниз по Алдану. Енисейские служилые люди гнались за ним «на низ по Алдану в 12 гребель», но когда настигли и захотели пристать к его судну, то Степан Корытов с мангазейскими ясачными сборщиками начали отстреливаться, убили одного человека из отряда Чюфариста, переранили «на смерть» копьями и пальмами четырех человек, одного захватили в плен, многих избили «ослопьем и обухами» и бежали вниз по Ленё. Чюфарист продолжал преследование и догнал Корытова уже ниже устья Вилюя стоящим на якоре. Завязалась снова перестрелка. Со стороны енисейцев был убит один служилый человек и ранен был один промышленник, Корытов потерял двух человек убитыми и в конечном итоге вместе со всем своим отрядом, состоявшем из 7 служилых людей и пяти промышленников, был взят в плен и отвезен в Ленский острог, а оттуда отправлен с собранной им ясачной казной в Енисейск 1.

В 1640 г. енисейские служилые люди побили и пограбили на Лене посланного из Мангазеи ясачного сборщика Андрюшку Свияженина с товарищами и отняли у них ясачную казну, причем двое из мангазейцев были убиты 2.

Мангазейский воевода Григ. Орлов и дьяк Вас. Атарский писали в Москву, жалуясь на «убийство и насильство» енисейских служилых людей и доказывая, что спорные земли должны принадлежать к Мангазейскому уезду, потому что «ленские, государь, низовые ясачные якуты и по Амге и по Алдану и вилюйские тунгусы прилегли к Н. Тунгуске Мангазейского уезда блиско, только переходу на Вилюй реку сверх Н. Тунгуски волокового ходу и с ношами день, да по Вилюю поплаву в больших судах до Лены реки неделя и далиые 10 ден» 3.

Расправившись с мангазейскими ясачными сборщиками, енисейские служилые люди не могли еще считать себя полными хозяевами на Лене. На устье Вилюя продолжал сидеть Воин Шахов, пользовавшийся своеобразной экстерриториальностью, как непосредственно подчиненный Тобольску, куда еще в 1640 году он посылал собранную им ясачную каз-

______

1. ААН. № 22, лл. 146—150, № 53, лл. 171—173, № 67. Сиб. Прик., ст. № 60.

2. ЦТ АДА, Сиб. Прик., ст. № 53. л. 215.

3. ЦГАДА, Сиб. Прик., ст. №60.

[41]

ну 1. Енисейский воевода Прок. Соковнин жаловался на то, что благодаря действиям Шахова сократился ясак, собиравшийся с тунгусов на Олекме, и на то, что Шахов собирает незаконно десятую пошлину с промышленных людей «на усть Билюя реки в Енисейском же уезде» 2.

Слухи о ленских богатствах очень скоро привлекли новые шайки искателей наживы и притом из такого далекого уезда, который, казалось, никакого отношения к вновь открытым землям не имел. 11 января 1636 г. в Томске атамана Дм. Копылов, служилый человек Фома Федулов и енисейский подъячий Герасим Тимофеев сделали воеводам Ив. Ив. Ромодановскому с товарищами следующее заявление: «знают де они новые землицы на реке Сивирюю 3, а живут по той реке тунгусы многие... и в ту реку, впали многие речки, а живут по тем речкам многие тунгусы, а на тебя, государь, ясаца с тех тунгусов не имывано, и служилые твои государевы люди в тех землицах не бывали». Изложив подробно путь от Томска через Енисейск и Ленский волок, мимо «нового острожку, где збирают на тебя, государя, ясак», до Вилюя, они утверждали, что «от Вилюя реки плыть по Лене до большие реки до Сивирюя пять недель», я что живущих на ней иноземцев можно подчинить «небольшими людьми», и тут же представили проект организации экспедиции. Кн. Ромодановский не проявил никаких лишних колебаний. Его не смутила явная нелепость посылки экспедиции в район, расположенный за территорией Енисейского уезда, а в качестве главы разряда, которому была подчинена енисейская администрация, он мог и не стесняться ее притязаниями. Поэтому немедленно под начальством атамана Дмитрия Копылова был снаряжен отряд из 50 человек (10 конных казаков и 40 пеших), к которым были прикомандированы подъячий Гер. Тимофеев и кузнец «для пищальных поделок и для всяких судовых дел» 4. Жалованье денежное было им выдано вперед на 1 ½ года, а вопрос о хлебном жалованье был разрешен очень просто: енисейскому воеводе было предписано выдать на нужды экспедиции всяких хлебных запасов из тех запасов, которые были присланы в Енисейск из Тобольска на содержание Красноярского гарнизона, о чем и написали в Тобольск, предлагая пополнить новой посылкой произведенный заем из красноярских запасов.

______________

1. ДАИ, т. II, № 83.

2. ЦГАДА, Сиб. Прик., ст. № 52.

3. По миллеровским копиям «Северея».

4. Наказ томских воевод Дм. Копылову — ААН. ф. 21, оп. 4, № 17. лл. 382—383, № 198.

[42]

Снаряжена была экспедиция чрезвычайно быстро. Уже 31 января Копылов получил соответствующий наказ, а 17 марта он со своим отрядом прибыл в Енисейск. Но здесь томскую экспедицию встретили далеко не приветливо. Началась проволочка из-за отказа красноярских целовальников выдать хлебные запасы без разрешения красноярского воеводы. Копылов, может быть, и не без основания, подозревал «завод енисейских служилых людей Ив. Галкина с товарищи, чтоб никто новых земель не проведывал, для того, сидят они, енисейские служилые люди, и торгуют своими большими то-варами, вывозят добрых соболей, сороков по 50, и по 60 и шубы собольи». Положение осложнилось тем, что в Енисейск за хлебными запасами прибыли красноярские служилые люди Милослав Кольцов и с ним 130 человек, которые требовали своего хлебного жалованья, приходили к воеводе «с великим шумом и говорили невежливые слова» и грозились побить томских служилых. В конце концов енисейскому воеводе удалось выпроводить красноярских служилых людей, в поход против восставших бурят 1.

Попав, наконец, на Лену, томские служилые люди очень скоро отказались от поисков несуществующей большой реки Сивирья, а повернули в Алдан и шли вверх по Алдану семь недель до Бутальской земли. Жившие тут тунгусы разбежались при появлении казаков, но затем их удалось призвать обратно и уговорить дать ясак. Копылов поставил в Бутальской земле небольшой острог. Появление на Алдане, где уже соперничали из-за грабежа ясачных людей енисейские и мангазейские служилые люди, новых претендентов на ясак было использовано здешними якутскими князцами как для того, чтобы избавиться от власти енисейских служилых людей, так и для разрешения своих межплеменных столкновений. В Бутальский острог явились нюрюптейский князец Тетко Киринеев и мегинский. Оргуй с жалобами на «убийство и грабеж и великую изгоню» ленских приказных и служилых людей и с выражением готовности платить ясак в новом остроге. Одной из целей подчинения обоих князцов было получить помощь от томских казаков против сыланских якутов, с которыми у них шла война: «а живут де с нами они неподалеку, и нас-де они, сыланские мужики, воюют и скот де наш и нас отганивают и холопей де наших по озерам побивают». Летом 1639 г. Дм. Копылов, по просьбе

________

1. ЦГАДА, Сиб. Прик., ст. № 53, ад. 383—391. 550—558. ААН, ф. 21. ои. 4. № 17, лл. 380 об.—383, №№ 197—198; № 22, л. 217, № 77; № 30, лл. 64—67, № 27.

[43]

поддавшихся ему якутских князцов, отправил против сыланцев отряд в 20 человек под начальством десятника Юрия Петрова, который вместе с Тетком Киринеевым и Оргуем и нахарскими якутами напал на сыланцев, повоевал их и отбил, скот и коней и коров. Со своей стороны сыланцы обратились за помощью к Парфену Ходыреву, который неподалеку собирал тоже ясак иа Алдане. Ходырев собрал человек сто служилых и промышленных людей и якутов и, выйдя на «сакму» (след) отряда Юрия Петрова, перехватил его на обратном пути в Буталдокий острог. Произошло сражение. Юрий Петров потерпел поражение, он и весь его отряд попал в плен, а из его якутов было перебито 26 человек и весь отогнанный у сыланцев скот был отбит.

Пленников Ходырев отпустил: «Едьте де вы куда хотите», за исключением Юрия Петрова и еще двух человек, которых взял с собою в Ленский острог для отсылки в Енисейск. Он, впрочем, через толмачей внушал верным ему якутам, чтобы они побили и отпущенных им томских служилых людей. Его русские товарищи, однако, не поддержали его: «не гораздо де ты, Парфен Васильевич, говоришь, — замечали они наиано, — что велишь иноземцам якутам русских людей побить служивых людей, ты де их сам побей, чтоб-де не столь было позорно государскому имени» 1.

Происходили столкновения и между самими енисейскими служилыми людьми. Сын боярский Иван Козьмин выхлопотал себе в Енисейске разрешение итти на Олекму «для прииску новых земля» и стал собирать ясак с тунгусов, живших на устье Олекмы, с которых, писал Галкин, «наперед сего государев ясак имывали я, Ивашко, да сотник стрелецкий Петр Бекетов, да сын боярский Парфеней Ходырев... и с тех людей государева ясаку Ивану Козмину и служивым людям искати не велено». «А в прежних годех те тунгусы государев ясак плотили мне, Ивашку, и сотнику стрелецкому Петру Бекетову и сыну боярскому Парфену Ходыреву государев ясак те тунгусы платили ж, и тот государев ясак писан в ясачные книги вместе с якольскими людьми с Лены реки». Точно так же Ив. Козмин собирал десятую пошлину с промышленных людей, не останавливаясь даже перед насилием: «как они весною пришли в зимовья с соболиных промыслов, они, призвав их к себе, человек по два и по три,

_________

1. ДАИ, т. II, № 82; ААН. ф. 21. оп. 4, № 30, л. 29, об.—33. № 15. лл. 34— 38, № 18; лл. 64—67, № 27, лл. 28 об.—29; № 14, лл. 27 об.—28 об. № 13.

[44]

сажали в смыки, били на правеже и заставляли платить десятую пошлину» 1.

В результате на Лене царила полная анархия. Здесь хозяйничали стекавшиеся изо всех углов царской Сибири искатели добычи и приключений. Поиски «новых землиц» производились без всякой системы, небольшими партиями служилых людей, иной раз в несколько человек, к которым присоединялись всякие «охочие люди». «Вожами» в эти «далекие от века неведомые земли» становились промышленные люди, при непосредственном участии которых совершались наиболее рискованные предприятия. Иногда походы превращались в разбойничьи набеги: служилые люди, «пристав под которую землицу, приманивали тех землиц людей торговать и и мал и у них жен и детей и живот и скот грабили и от государевы высокие руки тех... людей отгоняли, а сами богатели многим богатством, а государю приносили от того многого своего богатства мало».

Между отдельными партиями служилых людей происходили, как мы видели, настоящие сражения из-за ясака и добычи: «меж себя у тех тобольских и у енисейских и у мангазейских служилых людей для тое своей бездельные корысти бывают бои, друг друга и промышленных людей, которые на той реке Лене промышляют, побивают до смерти, а новым ясачным людям чинят сумнение, тесноту и смуту нот государя их прочь отгоняют».

Создавшееся на Лене положение не могло серьезно не обеспокоить московское правительство, поскольку оно влекло за собой большие убытки для казны. Оно сурово осудило томскую авантюру. В 1638 году из Москвы писали с «осудим v томским воеводам, «куда им велено, по государеву указу на изменников посылать не послали, а где посылать не велено, на Лену реку и далее... и они туды без государева указу служилых людей 54 чел. послали собою» 2.

Но особенно обеспокоило правящие круги Москвы известие, получейное в 1635 г. от енисейского воеводы, о сражениях, происшедших между енисейскими и мангазейскими служилыми людьми, и о неурядицах при сборе ясака: «Аманатов, под которых емлют государев ясак, друг у друга отнимают и емлют с иноземцов ясак вдвое, — один емлет в Мангазее, а другой в Енисейском... и оттого де в Якутцкой земле учинилась смута великая».

_________

1. ААН, ф. 21, оп. 4. № 22, лл. 164—166, № 64.

2. ЦТ АДА, Сиб. Прик., ст. № 61, л. 54 об.

[45]

Цитируется по изд.: Якутия в XVII веке. (Очерки). Под ред. Бахрушина С.А., Токарева С.А. Якутск, 1953, с. 27-45.