Мексика: завоевание испанцами (Паркс, 1949)

Первые испанцы, высадившиеся в Мексике, прибыли с Кубы. В 1517 г. этому острову уже угрожало обезлюдение, и партия вновь прибывших туда испанцев решила отправиться на поиски новых земель. Командовал этой партией Эрнандес де Кордоба, а лоцманом был Аламинос, который в качестве юнги плавал с Колумбом. Экспедиция попала в полосу урагана и была выброшена на берег Юкатана. Там испанцы впервые обнаружили признаки цивилизации. Сойдя на берег, они увидели индейцев в одежде, каменные дома и храмы, построенные на вершинах курганов. Войдя в храмы, они нашли там жрецов в белых одеждах с длинными всклокоченными волосами, запах крови и искалеченные трупы недавних жертв. Более того, они обнаружили, что индейцы были готовы к их приходу. Криками «кастилиан!» туземцы заманивали их в свои города, а когда испанцы оказывались недостаточно бдительными, отряды воинов майя в броне из стеганого хлопка, вооруженные луками и стрелами, дротиками, пращами и деревянными саблями с обсидиановыми клинками, внезапно нападали на них. В Кампече испанцы потерпели поражение, и их прогнали обратно на корабли. Там, залечивая раны, они приняли решение вернуться на Кубу.

Весть об этих открытиях заинтересовала Диего Веласкеса, и на следующий год он организовал новую экспедицию, руководителем которой был назначен Хуан де Грихальва. Грихальва обследовал побережье от Юкатану до Вера Крус. Индейцы Табаско дружески приветствовали его. От них он услышал о таинственной и сильной державе, расположенной во внутренних областях. Достигнув острова

[52]

Сан-Хуан-де-Улоа, он остановился, не решаясь организовать там колонию, и послал Педро де Альварадо обратно на Кубу, чтобы спросить совета у Веласкеса. Но продовольствие заплесневело, москиты были невыносимы, и через несколько недель вся партия решила уехать. Сведения о ее передвижениях аккуратно доставлялись Монтесуме, причем изображения белолицых чужеземцев и их крылатых морских замков рисовались на пеньковой ткани. Монтесума молил богов удалить захватчиков, и когда испанские корабли отплыли назад за море, он поздравил себя с успехом своих молитв.

Как только Альварадо прибыл на Кубу, Веласкес начал готовить более сильную экспедицию и, сердясь на Грихальву за его колебания, решил найти нового руководителя — человека, которому он мог бы доверять и который не предаст его, но в тоже время будет обладать достаточной предприимчивостью и способностью повелевать. Выбор его пал на молодого человека, которого он привез на Кубу в качестве своего личного секретаря и который с тех пор женился и приобрел «энкомиенду», — Эрнандо Кортеса. Кортес согласился взять на себя две трети издержек экспедиции и энергично принялся за ее организацию. Вскоре Веласкес понял, что неправильно оценил своего избранника. Кортес уже усваивал повадки крупного вельможи. Покинув Кубу, он не будет подчиняться Диего Веласкесу. Губернатор решил отменить свое поручение, но до Кортеса дошли слухи о его намерениях, и, спешно погрузив на свои корабли запасы продовольствия, он в тот же день отплыл из Сант-Яго. В продолжение следующих трех месяцев Кортес держался берегов острова, собирал, вопреки распоряжениям Веласкеса, дополнительные запасы и людей и завербовал к себе большую часть партии Грихальвы. В феврале 1519 г. он отплыл на Юкатан. У него было более 500 солдат, 11 судов, 16 лошадей, 10 медных пушек и 4 фальконета.

До сих пор, если не считать некоторой беспечности и щедрости, завоевавших ему немалую популярность, Кортес ничем не отличался от сотен других нищих дворян, Прибывших на острова, чтобы нажить состояние. Когда, в возрасте 19 лет, он приехал на Гаити, то в ответ на предложение энкомиенды высокомерно объявил, что

[53]

приехал за золотом, а не для того, чтобы обрабатывать землю, как крестьянин. Но впоследствии он приобрел сахарную плантацию и стал искать развлечений в картах и любовных приключениях. Теперь, когда ему представились неожиданные возможности, он начал проявлять свойства, которых в нем никто не подозревал. Кортесу предстояло сделаться величайшим из строителей Испанской империи. Им руководила не алчность, а страсть к славе, к романтической славе средневекового странствующего рыцаря. Он лелеял честолюбивый замысел сравняться с величайшими завоевателями в истории. Образцом для него сделался Александр Македонский. Со своим маленьким войском в 500 солдат он намеревался завоевать — для бога, для Испании и для самого себя — все царства, которые сумеет открыть. Стремясь к осуществлению этой цели, он обнаружил самые разнообразные и редкие таланты: смелость прирожденного игрока, упорное нежелание признавать себя побежденным, способность правильно оценивать людей и положение; самое скрупулезное внимание к деталям; уменье добиваться своей цели лестью й интригами; предпочтение мирного образа действий, сочетающееся с готовностью беспощадно применять силу, когда это потребуется, и уменье господствовать над беспорядочным сборищем разбойников и наемных солдат, вставших под его знамя, использовать их для своих целей, играя на их алчности и на их католицизме и заражая их своей собственной жаждой славы 1.

Что Кортес был совсем не таким человеком, как разбойники, возглавлявшие другие испанские экспедиции, стало очевидно, когда его флот достиг Юкатана. Педро де Альварадо сошел на берег, и, когда туземцы бежали, он, как обычно, стал грабить их дома. Он захватил золото, одежду и сорок кур и похитил трех индейцев, которые не успели убежать. Услышав о случившемся, Кортес очень рассердился, приказал Альварадо вернуть захваченное и, кроме того, дать индейцам подарки, сказав ему: «Мы никогда не умиротворим страну, отбирая у индейцев их имущество».

_______

1. По поводу характеристики, которую автор дает Кортесу, отличавшемуся от прочих конкистадоров лишь тем, что он действовал более ловкими и умелыми способами…

[54]

В результате индейцы вернулись в свои дома, и Кортес смог быстро обратить их в христианство. Он разбил идолов в их храмах и воздвиг крест и изображение святой девы. Ошеломленные индейцы без особого сопротивления приняли внезапную смену богов — главным образом потому, что крест был также символом индейского бога дождя Тлалока. Кортес узнал, что в стране имеются два пленных испанца. За семь лет до того у берегов Ямайки потерпел крушение испанский корабль, и несколько ехавших на нем людей было вынесено в открытой лодке на берег Юкатана. Большинство их было принесено в жертву богам майя, но двое остались в живых. Один, Гонсало Герреро, жил теперь, как туземец, и учил племена майя отражать испанское нашествие, — так, между прочим, объяснялись нападения на партию Кордобы, — но другой, Херонимо де Агилар, жаждал освободиться и присоединился к экспедиции. Благодаря знанию языка майя он стал бесценным членом экспедиции.

Затем Кортес остановился в Табаско. Индейцы Табаско, наслышавшись от юкатанских соседей о характере белых людей, раскаялись в том, что принимали Грихальву дружественно, и напали на испанцев. Они обладали численным превосходством. Преимущества испанцев заключались в огнестрельном оружии, стальных саблях и кольчугах, но в конечном счете победу им дали лошади. Во время сражения обнаружилось, что индейцы, никогда не видавшие лошадей, приняли их за сверхъестественные существа, думая, что лошадь и всадник составляют одно животное. Кортес решил использовать это в будущем.

Потерпев поражение, индейские касики покорились и поднесли испанцам подарки, а Кортес прочел касикам проповедь о христианстве, велел своему священнику, отцу Ольмедо, отслужить для них мессу и принял их в число вассалов испанского короля. По обычаю страны, индейцы подарили Кортесу 20 девушек; среди них была некая Малинцин, которую испанцы назвали Мариной, дочь касика из племени нахуа, жившего в рабстве среди майя области Табаско. Таким образом, через Агилара и Марину Кортес мог общаться с индейцами, говорившими на языке нахуа.

После этого испанцы отплыли на Сан-Хуан-де-Улоа и

[55]

там впервые столкнулись с ацтеками. Монтесума с тревогой следил за передвижениями экспедиции, и каждая новая весть, которую приносили ему гонцы, подтверждала его опасение, что экспедиция послана Кецалкоатлом. Члены ее владеют сверхъестественными животными и металлическими трубками, извергающими гром и молнию, при помощи которых они убивают своих врагов. Они — слуги великого господина, живущего на востоке, за морем; они прибыли в Мексику, чтобы установить над ней власть своего господина и отменить человеческие жертвоприношения. Начался период недоразумений и колебаний, завершившийся смертью Монтесумы и разрушением ацтекской державы. Если Кортес — посланец бога, то оскорблять его опасно, но можно уговорить его уйти. Если Монтесума пошлет ему дары, подобно тому как он приносит дары и воздает почести другим ацтекским богам, то, может быть, Кецалкоатл смягчится и оставит ацтеков в покое. И вот между Теночтитланом и испанским флотом стали курсировать гонцы, привозившие испанцам дары, а Монтесуме — рассказы о возможностях испанских лошадей и пушек, которые старательно демонстрировались Кортесом. На просьбу Кортеса разрешить ему посетить Теночтитлан и встретиться с его правителем лицом к лицу Монтесума не давал согласия, но повелел снабжать испанцев пищей и построить для них хижины и послал им, как собственность их покровителя, украшения из храма Кецалкоатла — черепаховую маску, окруженную короной из перьев, которую одевал верховный жрец, представляя бога, и два больших, с колесо телеги, диска, сделанных из цельного золота и серебра и служивших символами солнца и луны. Он послал им также маски из храмов Тлалока и Тескатлипоки, 10 кип хлопка, несколько плащей из перьев и множество золотых фигурок птиц и зверей, а также — по просьбе Кортеса — вернул им шлем одного из испанских солдат, наполнив его золотым порошком. Один испанский придворный, видевший эти дары, когда их отсылали в Испанию, заявил, что он «никогда не видел ничего, что могло бы своей красотой доставить большее наслаждение взору человека... Если по части такого рода изделий были когда-либо гениальные мастера, то они были, безусловно, среди этих туземцев». Кортес, который явился

[56]

подготовленным к торговле с дикарями, послал Монтесуме кресло, красную шапку, пару рубашек, несколько игрушек и ожерелья из стеклянных бус и при этом повторил, что не уедет из Мексики, не повидавшись с Монтесумой.

Таким образом, Монтесума показал пришельцам богатства ацтеков. Теперь испанцы поняли, что в Мексике есть что-то от того азиатского великолепия, о котором мечтал Колумб. В Индии имеются не только голые дикари — в ней есть царство, которое можно разграбить. Это царство, несомненно, одно из тех, о которых писали Марко Поло и сэр Джон Мандевиль (тогда Магеллан еще не обогнул земной шар, и пространство между Америкой и Азией не было известно). Кортес был склонен отождествлять Мексику с Золотым Херсонесом, из которого, по преданиям, Соломон привозил золото для постройки своего храма. Хотя некоторые его спутники, напуганные рассказами о таинственной силе Монтесумы и измученные москитами и лихорадкой, которая свела в могилу уже тридцать человек из них, хотели вернуться на Кубу, он решил во что бы то ни стало дойти до Теночтитлана. Побывав там, он решит, какой план завоевания принять.

Прежде всего Кортес задумал избавиться от Диего Веласкеса. Он хотел сделаться независимым руководителем экспедиции и не намеревался завоевывать Теночтитлан для губернатора Кубы. Кортес привлек на свою сторону большинство своих спутников, ибо скупость Веласкеса сделала его непопулярным, и было решено основать город под названием Вера Крус. Став гражданами города, испанцы приобретали некоторые права самоуправления и переходили под непосредственную власть испанского короля. Кортеса немедленно избрали капитан-генералом и дали ему право оставлять за собой одну пятую часть доходов экспедиции — кроме одной пятой, причитавшейся королю, — а в Испанию послали корабль, чтобы заручиться королевским согласием.

Однажды, когда испанцы находились среди песчаных дюн против острова Сан-Хуан, они заметили подходивших к ним с севера пятерых индейцев, принадлежавших к народности, которой они еще не встречали. Это были тотонаки, принесшие испанцам чрезвычайно важную весть. Они были злейшими врагами ацтеков, облагавших

[57]

их данью и увозивших их юношей на смерть пред алтарями Уицилопочтли. Вскоре испанцам стало ясно, что по всей Мексике народы стонут под игом Монтесумы и что, вступившись за них и образовав крупную конфедерацию, Кортес сможет нанести ацтекам сокрушительный удар. Отдав строгий приказ, чтобы никто из отряда не притеснял индейцев, Кортес со своими спутниками отправился в главный город тотонаков. Миновав заросли бамбука и хлопчатника на прибрежной равнине, они приблизились к группе построенных вокруг площади белых каменных домов и храмов, которые блестели так ярко, что испанцы приняли их за серебряные. Это была Семпоала. Жители города поднесли испанцам плоды и забрасывали их гирляндами роз, а их глава, которого испанцы прозвали «толстый касик», просил у них помощи против ацтеков. Вскоре появилось пятеро ацтекских сборщиков податей с крючковатыми палками, в богато вышитых плащах, с букетами роз в руках — якобы для защиты от дурного запаха тотонаков. Ацтеки потребовали двадцать человек для жертвоприношений и получили бы их, если бы этому не помешал Кортес. Он настоял, чтобы ацтеков посадили в тюрьму. Затем он освободил их, не сказав тотонакам, кто это сделал, и послал обратно к Монтесуме, ибо, намереваясь поднимать индейцев на восстания против ацтеков, он хотел в то же время доказать Монтесуме свое дружественное отношение к нему. Теперь тотонаки были связаны с испанцами союзом, и Кортес пожелал завершить доброе дело, обратив их в христианство. Пока испанцы были в Семпоале, жрецы каждый день втаскивали трех-четырех рабов вверх по ступеням пирамиды и приносили в жертву богам. Наконец, пятьдесят испанцев взобрались в храм и свергли идолов.

Тотонакские жрецы молили богов о прощении, а народ стал стрелять в испанцев из луков. Тогда Кортес схватил «толстого касика» и жрецов и пригрозил убить их, если испанцы подвергнутся нападению. В конце концов тотонаки примирились с создавшимся положением, идолы были сожжены, а храмы тщательно очищены от крови и окурены. Вместо идолов Кортес поставил алтарь, увешанный гирляндами в честь святой девы, а четырем тотонакским жрецам было велено постричь волосы и помыться, чтобы они могли заботиться о святыне. Обратив, таким

[58]

образом, тотонаков в христианство, испанцы отслужили мессу и вернулись в Вера Крус.

Теперь Кортес стал готовиться к походу в глубь страны. Он сжег свои корабли, чтобы заранее предупредить всякие требования о возвращении на Кубу, и, оставив часть своей крошечной армии в Вера Крус, отправился к плоскогорью в сопровождении 40 тотонакских вельмож и 200 тотонакских носильщиков. Это было 19 августа 1519 г. Первой целью путешествия Кортеса была Тласкала, которую, по словам тотонаков, можно было тоже вовлечь в союз против ацтеков. Оставив за собой густые леса, жару и москитов прибрежной равнины, испанцы, пройдя перевал, лежавший на высоте 10 тысяч футов над уровнем моря, под снежной вершиной Орисабы, спустились в область пустынь, солончаковых болот и резких ветров. Наконец, воздух сделался мягче, и они попали в плодородные равнины, густо засаженные кукурузой и маги.

Конфедерация Тласкалы, узнав от тотонакского гонца о приближении испанцев, не была расположена принять их дружественно. Тласкаланцы слышали о частых посольствах, являвшихся от Монтесумы к Кортесу, и решили не рисковать. Они уже полвека защищались от постоянных вторжений ацтеков и не собирались пустить возможных врагов в свой дом. Совет касиков решил напасть на Кортеса, а если нападение окажется неудачным, оправдаться, приписав его племени отоми. Испанцев впустили за тласкаланскую стену — огромное каменное сооружение высотой в 9 футов, простирающееся через долину от одной горы до другой, но, оказавшись внутри, они сразу же были окружены многочисленными ордами воинов и оборонялись с величайшим трудом. Если бы тласкаланцы не стремились захватывать пленников живьем, чтобы принести их в жертву богам, они могли бы победить. После ряда сражений многие испанцы стали склоняться к отступлению, полагая, что если они не могут победить тласкаланцев, то сразиться с гораздо более мощным ацтекским войском будет для них безумием. Но к тому времени тласкаланцы, испытав мужество чужеземцев, решили победить их хитростью. К Кортесу отправили послов с предложением гостеприимства. В тласкаланских деревнях

[59]

испанцев угощали и подарили им несколько княжен, которые пополнили коллекцию наложниц, уже приобретенных ими у табасканцев и тотонаков. Единственным предметом разногласий было то обстоятельство, что испанцы нашли клетки с пленниками, которых кормили на убой для жертвоприношения, и Кортес потребовал освобождения пленников. Однако из почтения к отцу Ольмедо, начинавшему сомневаться в ценности внезапных обращений, Кортес не пытался уничтожить тласкаланских идолов; пока он требовал лишь, чтобы бог христиан был признан равным богам тласкаланцев.

Монтесума продолжал отправлять к Кортесу послов, всеми средствами стараясь не допустить его в Теночтитлан, то предлагая Кортесу дань, то объясняя, что он слишком беден, чтобы надлежащим образом принять испанцев. Теперь он изменил тактику. Оракул сказал ему, что Чолула предназначена стать могилой чужеземцев, и он посоветовал Кортесу пойти на Чолулу. Тласкаланцы предостерегали Кортеса, чтобы он не верил Монтесуме, но когда Кортес не послушал их советов, они дали ему в сопровождение 6 тысяч воинов. Испанцы пошли на юг и, вступив в долину, покрытую кукурузными полями и орошаемую бесчисленными каналами, приблизились к Чолуле, священному городу Кецалкоатла с высокой пирамидой и 400 храмами — месту паломничества всех племен плоскогорья. Огромные толпы приветствовали их цветами, музыкой и облаками благовоний. Испанцев поселили на храмовой территории. Но вскоре у них пробудились подозрения. К касикам Чолулы то и дело приходили на тайные совещания ацтекские гонцы. Одна городская жительница подружилась с Мариной и предупредила ее о заговоре, о чем Марина немедленно сообщила Кортесу. Испанцам обещали дать 2 тысячи носильщиков; обнаружилось, что эти носильщики, втайне вооруженные, должны были при помощи ацтеков напасть на испанцев по выходе из города. Кортес решил нанести быстрый и беспощадный удар. Носильщиков и чолульских касиков заманили на храмовую территорию. Там испанцы внезапно напали на них и убили всех до единого. Они сожгли храмы и на пирамиде, где прежде находилась святыня Кецалкоатла, воздвигли большой крест, возвышавшийся над местом бойни

[60]

как символ могущества Испании. После резни Кортес остался в городе до восстановления порядка. Его тласкаланские друзья хотели разрушить весь город и поработить его население, но Кортес заявил, что оставшиеся в живых — теперь испанские подданные, находящиеся под покровительством испанского короля, и постарался установить дружбу и союз между Тласкалой и Чолулой.

Монтесума мог объяснить осведомленность Кортеса о заговоре лишь вмешательством сверхъестественных сил. Но раз ни подкупы, ци заговоры, ни жертвоприношения Уицилопочтли не могут остановить неуклонного продвижения испанцев, то ему остается лишь покориться воле богов. Монтесума отправил к чужеземцам новых послов, которые должны были проводить их в Теночтитлан. Выйдя из Могулы, испанцы поднялись на перевал под дымящейся вершиной Попокатепетля, а затем сосновыми лесами и полями маги спустились в долину Анахуак. Увидев перед собой сверкающие воды озер и белые здания бесчисленных городов, они едва поверили своим глазам. То, что они видели, походило на одно из волшебных зрелищ, которые в романе об Амадисе Галльском и в других рыцарских романах устраивались волшебниками. Они понимали, что вступают в страну чудес. Как заявил один из них, никто никогда уже не откроет таких стран. Испанцы прошли вдоль берегов Чалько и Хочимилько, восхищаясь белыми башнями, поднимавшимися прямо из воды, и пришли в Истапалапан, город белых каменных домов, украшенных изящной резьбой по кедровому дереву, полный фруктовых садов, розовых цветников и богатых рыбой прудов. Здесь Куитлавак, брат Монтесумы, предоставил им приют на ночь. Из Истапалапана на запад, а затем на север через озеро Теекоко шла бетонная дамба, а в конце ее, четко вырисовываясь в прозрачном воздухе, виднелись за пять миль пирамиды Теночтитлана. На рассвете следующего дня испанцы оставили Истапалапан. Кортес первым вступил на дамбу, а четыреста испанцев, понимая, что теперь им уже поздно поворачивать назад, последовали за ним.

Озеро было покрыто челнами, и ацтеков, проходивших по дамбе в обоих направлениях, было так много, что испанцам было трудно продвигаться. В Холоке, где дамба

[61]

из Истапалапана пересекалась с дамбой из Койоакана, навстречу им вышли четыре племенных вождя — касики Тескоко, Такубы, Койоакана и Истапалапана. Так как Кортес являлся представителем бога, его приветствовали четыре страны света. У входа в город двумя параллельными рядами стояли ацтекские вельможи, а между ними, в паланкине под балдахином из перьев, обрамленным драгоценными камнями, восседал Монтесума. Он выступил вперед, опираясь на руки двух касиков. Кортес сошел с коня, и они очутились друг перед другом. Монтесума поцеловал землю. Кортес хотел обнять его, но ему помешали касики; вместо этого он повесил на шею Монтесуме нитку стеклянных бус. Обменявшись через Марину приветствиями, они проследовали в Теночтитлан. Испанцев и их тласкаланских союзников повели во дворец Ахайя-катл, на западной стороне храмовой территории. «Этот дворец принадлежит вам», — сказал им Монтесума. Он предложил испанцам отдохнуть после путешествия и простился с ними. Когда испанцы пообедали, Монтесума вернулся с хлопчатобумажными одеждами для всех гостей и с золотыми украшениями. Он приветствовал Кортеса как представителя Кецалкоатла. Ацтеки, объяснил он, издавна знают, что они не настоящие владельцы земли. Ее законный господин уехал за море, и они давно ожидают его возвращения. Он, Монтесума, готов признать короля Испании своим господином и обеспечить Кортеса всем, чего тот попросит. Стремясь отвратить зависть Кецалкоатла, Монтесума уверял, что он вовсе не так богат и могуч, как думают другие мексиканские народы. Кортес увидит, что в Теночтитлане мало золота и что Монтесума не бог, а существо из плоти и крови, как и он сам. Когда Монтесума ушел, Кортес установил свою артиллерию близ входов во дворец, чтобы оградить себя от внезапного нападения, а затем, в большом городе-острове, близ огней, постоянно горевших на пирамидах богов, четыреста испанцев, окруженные темными лицами ста тысяч почитателей Уицилопочтли, улеглись спать.

Благодаря Кецалкоатлу, Кортес стал, по-видимому, без борьбы господином Теночтитлана. Но в Чолуле Монтесума показал, что положиться на него нельзя; к тому

[62]

же Кортес не мог быть уверен в том, что его жадные, буйные и суеверные спутники не спровоцируют ацтеков на враждебные выступления. Испанцы должны были вести себя очень осторожно, чтобы не дать ацтекам повода восстать против новых господ, отрезать им путь к отступлению, уничтожив мосты на дамбах, и принести их в жертву на алтарь Уицилопочтли. Кортес решил обезопасить себя, похитив Монтесуму. Через несколько дней после приезда он, в сопровождении телохранителей, отправился во дворец Монтесумы. Тот принял его с обычной любезностью и предложил ему в жены одну из своих дочерей. Кортес резко переменил тему разговора. В Вера Крус произошло столкновение между ацтеками и испанцами, причем несколько испанцев было убито. Кортес знал об этом деле еще до отъезда из Чолулы, но держал его про запас. Теперь он изложил Монтесуме искаженную версию его и утверждал, что ответственность падает на Монтесуму, который поэтому должен пойти с испанцами и остаться у них в качестве пленника. Если онк откажется, его убьют. Плача, Монтесума взобрался в свой паланкин. Шествие его по улицам в сопровождении испанцев вызвало волнение, но Монтесума успокоил своих подданных, заявив, что идет по доброй воле. Затем пятнадцать ацтеков, якобы ответственных за стычку в Вера Крус, были приведены в Теночтитлан и сожжены живьем перед окнами комнаты, в которой поселили Монтесуму. Чтобы не было помех, Монтесуму заковали в цепи до конца казни. После казни Кортес обнял своего пленника и сказал, что любит его, как брата, и что Монтесума должен править не только Теночтитланом, но и другими царствами, которые Кортес завоюет для него.

Теперь Кортес намеревался править ацтекской державой из-за трона, пользуясь Монтесумой^ как подставным лицом. Монтесума, живя у испанцев, сохранял положение вождя и готов был исполнять все требования Кортеса. Когда несколько ацтекских племенных вождей устроили заговор против испанцев, их тоже заманили во дворец Ахайякатл и там задержали.

Монтесуму заставили созвать всех своих данников-касиков, и он, плача, приказал им признавать отныне испанцев своими господами. Ему заявили, что испан-

[63]

ский король нуждается в золоте, и по стране были разосланы испанцы, искавшие золотых россыпей и удобных гаваней и собиравшие сокровища по всей ацтекской державе. Богатства свозились к Кортесу, который, отложив одну пятую часть для короля, а другую пятую для себя, делил остальное между своими спутниками. Монтесума безропотно мирился со всем этим, тщетно надеясь, что в конце концов испанцы насытятся и вернутся за море, на родину. Он продолжал обращаться с ними самым любезным образом и делать им подарки, и испанцы даже начали чувствовать к нему своего рода симпатию. При встрече с ним они в знак почтения снимали шляпы, проливали крокодиловы слезы над его несчастиями, а оскорбившего его испанского солдата приговорили к порке. Коргес проводил часы досуга, играя со своим пленником в различные игры.

Испанцы оставались в Теночтитлане шесть месяцев. Конец их пребыванию там положили не ацтеки, а испанцы —соперники Кортеса. Диего Веласкес, уверенный в поддержке епископа Фонсеки в Испании, решил расправиться со своим непокорным подчиненным. В Мексику был послан Панфило де Нарваэс с 15 судами, 900 солдатами и 80 пушками. Так в Новом свете не вооружали еще ни одну экспедицию. Нарваэс обосновался в Семпоале и объявил тотонакам, а также посланцам Моцте-сумы, что Кортес изменил испанскому королю, что он мятежник, который вскоре предстанет перед правосудием. Комендант Вера Крус, Гонсало де Сандоваль, захватил двух эмиссаров Нарваэса, завязал их в гамаки, усадил на спины тотонаков-носилыциков и отправил «как грешные души» в Теночтитлан. Кортес встретил опасность с обычным для него сочетанием смелости и хитрости. Он освободил «грешные души», показал им Теночтитлан, богато одарил и послал обратно в Семпоалу сказать товарищам, что если они примкнут к Кортесу, то получат свою долю добычи, угощения и ацтекских девушек. Затем Кортес оставил половину своих людей в Теночтитлане под командой Альварадо и отправился к побережью. Темной ночью, в проливной дождь, он внезапно напал на Семпоалу, снял часовых Нарваэса, захватил его самого и пригрозил убить, если тот попытается бежать. Нарваэс

[64]

немедленно отдал приказ о сдаче. Тогда Кортес обнял офицеров Нарваэса и рассказал им о наслаждениях, которые ожидают их в Теночтитлане. Весь отряд согласился примкнуть к нему. Сняв с кораблей снасти, чтобы лишить Веласкеса всякой возможности узнать о событиях, оставив Нарваэса в Вера Крус закованным в цепи, Кортес стал готовиться к возвращению.

Через три дня к нему явились два тласкаланца с вестью о беде. Альварадо, человек буйный и вспыльчивый, отнюдь не обладавший прозорливостью Кортеса, потерял выдержку. Ацтеки готовились к религиозному празднику. Испанцы, зная, что число их уменьшилось, и тревожась за свою судьбу в случае поражения Кортеса, стали думать, что после праздника их принесут в жертву Уицилопочтли. В панике Альварадо вспомнил Чолулу.

Когда храмовая территория была покрыта ацтеками, которые в венках из цветов водили хороводы и распевали гимны своим богам, испанцы заняли все четыре выхода с этой территории и обнажили шпаги. Было убито несколько тысяч беззащитных индейцев, не успевших объединиться для самообороны и отогнать испанцев к их дворцу.

Кортес пришел в ярость. Альварадо разрушил все. Кортес поспешил обратно в Теночтитлан в сопровождении тысячи с лишним испанцев и еще большего числа тласкаланцев. Никто не помешал ему войти в город, но улицы были тихи и безлюдны, а испанцам, забаррикадировавшимся во дворце, грозил голод. Кортес сказал Альварадо, что он поступил как безумец, и велел Монтесуме распорядиться, чтобы испанцев накормили. Монтесума ответил, что он ничего не может сделать. Было решено освободить одного из ацтекских вождей и поручить ему открыть рынки. Выбор пал на Куитлавака. Вскоре после этого испанцы услышали дикий, пронзительный боевой клич ацтеков. Улицы вокруг дворца Ахайякатл быстро заполнились воинами, а стрелки с пращами и луками заняли позиции на крышах домов. Куитлавак стал во главе ацтеков.

Целую неделю в Теночтитлане шли жестокие бои. Монтесуму, уверявшего, что он хочет только смерти, вытащили на улицу, чтобы он приказал своим подданным дать испанцам возможность покинуть город. Но его встре-

[65]

тили градом камней, и через три дня он умер. Ацтеков косили испанские пушки, но ничто не могло их запугать, и казалось, что никакая резня не уменьшает их числа. Здания города и сеть его каналов лишали испанцев возможности выйти далеко за пределы дворца. Запас их продовольствия вскоре истощился, и им необходимо было каким-нибудь образом уйти. Так как все мосты в дамбах были разрушены, Кортес приказал соорудить переносный деревянный мост. Королевская доля добычи была погружена на лошадей, а остальные сокровища свалены в кучу, и всем членам отряда предложили брать из нее сколько угодно. Старые спутники Кортеса предпочли двинуться в путь налегке, но новобранцы, приехавшие в Мексику с Нарваэсом, нагрузили свои карманы массой золота и драгоценностей. В дождливую ночь испанцы и их союзники-тласкаланцы тайком выбрались из дворца и направились к дамбе, ведущей в Такубу. На городских улицах никто не поднял тревоги, но на дамбе стояли часовые. В темноте загрохотал большой барабан из змеиной кожи, находившийся в храме Уицилопочтли, и испанцы были окружены тысячами завывающих ацтеков. Переносный мост сломался при первой переправе; теперь испанцам оставалось лишь бросаться в воду и спасаться вплавь. Началось паническое бегство, каждый заботился лишь о самом себе. На второй и третьей переправах озеро наполнилось сотнями тонущих жертв, а немногим счастливцам удавалось добраться до берега лишь по трупам своих товарищей. Ацтеки сновали в челноках вокруг дамбы, хватая беглецов за ноги и стаскивая их в воду. В конце концов, Такубы достигло менее половины испанцев. Остальные, в том числе большинство спутников Нарваэса, погибли или попали б число жертв Уицилопочтли. Большинство тласкаланцев и все женщины, кроме Марины и двух других, пропали. Были потеряны все пушки и большая часть сокровищ. Кортес, остававшийся на дамбе до рассвета, тщетно пытаясь спасти своих товарищей, сидел под высоким кипарисом, подсчитывал оставшихся в живых и оплакивал потерю Теночтитлана. Когда все собрались, отряд направился к холму западнее города, где впоследствии был построен храм святой девы Лос Гемедиос, и там, голодные и озябшие, испанцы стали перевязывать свои раны. Это

[66]

произошло ночью 30 июня 1520 года, которая отныне стала называться «la noche triste» (печальная ночь).

Кортес решил вернуться в Тласкалу. Ничего больше и не оставалось делать, хотя было сомнительно, примут ли тласкаланцы испанцев по-прежнему как союзников. Испанцы обогнули северную часть долины, питаясь в пути дикими вишнями и остатками колосьев на маисовых полях. У Отумбы, близ развалин Теотиуакана, их ожидало ацтекское войско. Отступать было невозможно. Пехота построилась в каре, а двадцать всадников маневрировали на флангах. Сражение продолжалось несколько часов, пока Кортес не заметил рядом с ацтекским знаменем на носилках командира вражеских войск. Кортес пробился через ряды индейцев и убил его собственными руками. Тогда ацтеки отошли, и испанцы смогли возобновить свое отступление. Они застали тласкаланцев еще дружественными. Куитлавак засылал к ним послов, убеждая их образовать союз индейцев против чужеземцев, но тласкаланцы слишком хорошо помнили свою пятидесятилетнюю борьбу против захватнических устремлений ацтеков. Они встретили испанцев со слезами, лечили их раны, снабдили их провизией и напомнили Кортесу, как они предостерегали его против ацтеков.

Отступать дальше Кортес не желал. Со своими 400 спутниками, без пороха и пушек, он решил завоевать Теночтитлан. Как обычно, ему повезло. В Вера Крус прибыло несколько испанских судов. Некоторые из них были посланы Веласкесом, другие пришли с Гаити и Ямайки, третьи явились с торговыми целями. Их команды присоединились к Кортесу. К концу года у него было 900 чел., почти 100 лошадей, орудия и боеприпасы. Когда позднее запас пороха истощился, один испанец спустился на канате в тлеющий кратер Попокатепетля, чтобы собрать серу. Тем временем были покорены города между Анахуаком и побережьем. Испанцы не трогали городов, которые добровольно отдавались под власть Испании, и Кортес старался установить дружбу между их гражданами и своими союзниками-тласкаланцами. Но по отношению к тем городам, где стояли ацтекские гарнизоны или где убивали испанцев, он бывал беспощаден. Он считал их восставшими против короля, которому они

[67]

при жизни Монтесумы присягали на верность. Тласкаланцам разрешалось убивать мужчин, в то время как испанцы бросались на поиски золота и женщин.

Испанцы принесли с собой также другие виды оружия, которые оказались еще более действенными средствами истребления индейцев. Один из членов отряда Нарваэса заболел оспой, и индейцы, не имевшие от этой новой болезни никакого иммунитета, умирали тысячами. Одной из жертв оспы стал и Куитлавак. Его сменил Кваутемок, племянник и зять Монтесумы, юноша двадцати лет с небольшим.

В декабре испанцы вернулись в Анахуак и устроили свою штаб-квартиру в Тескоко. Они начали систематическое покорение городов долины, чтобы изолировать Теночтитлан. С этой целью они обогнули озеро Тескоко и затем пошли на юг через горы до Куэрнаваки. Где только было возможно, они заключали союзы. К ним присоединились чалканцы, а также Ихтлилхочитл, мятежный касик Тескоко, и Кортесу нередко приходилось посылать отряды испанцев, чтобы защищать этих новых союзников от нападений ацтеков. Но Истапалапан и многие другие города были сожжены. К маю Кортес был готов начать осаду Теночтитлана. Тласкаланцы под руководством судостроителя-испанца построили тринадцать бригантин с парусами и веслами, удобных для плавания по мелководному озеру. Войско тласкаланцев перенесло разобранные на части бригантины через горы за 60 миль. Когда эта процессия достигла Тескоко, ее шествие по улицам продолжалось шесть часов. Вскоре было наглядно продемонстрировано превосходство бригантин над ацтекскими челнами, и испанцы добились господства на озере.

Осада продолжалась три месяца. Каждый день испанцы наступали на Теночтитлан по трем дамбам: Альварадо— из Такубы, Гонсало де Сандоваль — из Тепейяка и Кристобаль де Олид — из Койоакана, а Кортес управлял маневрами бригантин. Но долгое время они не могли приобрести опорного пункта в городе. На закате они отступали, и каждую ночь ацтеки вновь пробивали бреши в дамбах, так что на следующий день их приходилось снова заделывать. Ацтеки боролись со всем упорством и мужеством, которые некогда сделали их господами

[68]

Анахуака. Трупы, сваленные большими кучами на улицах города, распространяли заразу, запасы продовольствия, которые пополнялись благодаря челнокам, каждую ночь пробиравшимся к берегам озера, иссякли, и ацтеки начали поедать насекомых, червей и кору деревьев. Испанцы перерезали акведук, и в осажденном городе стал ощущаться недостаток воды. Несмотря на все это, Кваутемок и слышать не хотел о сдаче. Испанцы были вынуждены начать систематическое разрушение города. Тласкаланцы были в восторге, но Кортес плакал, что приходит конец «прекраснейшему городу в мире» — городу, который он открыл и намеревался присоединить к испанской державе.

В конце июня, когда более половины Теночтитлана уже превратилось в дымящиеся развалины, ацтеки одержали победу. Они взяли в плен 62 испанцев, намеревавшихся захватить рынок Тлателолько и не обеспечивших себе пути к отступлению. Остальные испанцы видели с дамб украшенные перьями белые тела своих товарищей, которых заставили плясать в честь Уицилопочтли, а потом втащили на пирамиду Тлателолько, где жрецы в красных одеждах вырезали у них сердца обсидиановыми ножами. После этого испанцев покинули многие их союзники-индейцы, и они три недели бездействовали, прежде чем возобновить военные действия.

Конец наступил 13 августа. Пять шестых города было уже B развалинах. Храмы, дворец ацтекских касиков, сокровищницы, птичник, сады — все это было разрушено. Ацтеки удерживали только северо-западную часть города, Тлателолько. Кваутемок был попрежнему непреклонен, но у его сторонников воля к сопротивлению, в конце концов, ослабела. Испанцы захватили последний участок города и загнали ацтеков в озеро. От острова отплыл челн, и перед окружившими его бригантинами предстал Кваутемок. Его привели к Кортесу, который обвинил Кваутемока в разрушении Теночтитлана. Кваутемок прикоснулся к кинжалу Кортеса и попросил Кортеса убить его. Кортес взял его с собой на свою штаб-квартиру в Койоакане. На следующий день все оставшиеся в живых ацтеки были выведены из Теночтитлана, трупы похоронены, а развалины города сожжены.

[69]

Цитируется по изд.: Паркс Г. История Мексики. М., 1949, с. 52-69.