США в 1933 – 1935 годы: партийно-политическая борьба

Реформы «нового курса» вызвали изменения в функционировании институтов государственной власти и двухпартийной системы. Перемены осуществлялись в процессе острой классовой и политической борьбы. Поэтому «новый курс» стал одним из бурных периодов в истории США.

В критические «сто дней» работы чрезвычайной сессии 73-го конгресса (9 марта — 16 июня 1933 г.) законы принимались быстро, нередко без обсуждения. Между тем вскоре выяснилась противоречивость и неэффективность, по мнению некоторых представителей деловых кругов, социально-экономического реформаторства администрации Рузвельта. Поэтому начало возрастать сопротивление традиционалистов, ранее вынужденно мирившихся с лихорадочными акциями «ста дней». Подъем рабочего и демократического движений, ставший важнейшим фактором сдвига «нового курса» влево, оказался особенно важным и действенным ускорителем обострения идейно-политической борьбы внутри господствующего класса, в котором росло убеждение, что ньюдилеры «потворствуют черни». Это углубляло негативное отношение значительной части бизнеса и к регулирующим мерам в области экономики. Деловые круги громче заявляли, что им в тягость ущемление предпринимательских прерогатив.

Однако выборы 1934 г. показали, что программу «нового курса» признала значительная часть американского общества. Избиратели поддержали реформы администрации Рузвельта. В сенате число демократов возросло с 60 до 69, в палате представителей — с 309 до 322. Улучшившаяся

[228]

для демократов расстановка сил в высшем законодательном органе подрывала надежды противников «нового курса» на возможность остановить поступь реформ с помощью избирателей.

На президентских выборах 1936 г. кандидат республиканцев губернатор Канзаса А. Лэндон собрал 16,8 млн. голосов, а Ф. Д. Рузвельт — 27,7 млн. Республиканская фракция в палате представителей и в сенате уменьшилась. Соотношение сил между партиями в конгрессе изменилось.

С самого начала «нового курса» в системе органов государственной власти на первое место выдвинулись исполнительная и законодательная ветви, оттеснив судебный корпус, в котором (в частности и благодаря несменяемости судей) господствовали реакционно-индивидуалистические воззрения на проблему соотношения государственного и частнособственнического принципов во всем устройстве американского общества. В Верховном суде тон задавала четверка реакционеров — У. Ван Девантер, Д. Макрейнолдс, П. Батлер и Д. Робертc, с которыми часто смыкались О. Роберте и председатель суда Ч. Хьюз. Либералы Л. Брандейс и X. Стоун неизменно оставались в меньшинстве, если они и пытались иногда дать более расширительное толкование конституции. В истории отношения Верховного суда к законодательству «нового курса» можно выделить три этапа: 1933—1934 гг.—выжидание, 1935—1936 гг.—лихорадочная активность по ликвидации ряда важнейших статутов, с 1937 г.— вынужденное санкционирование основного социального законодательства.

До конца 1934 г. позиция Верховного суда оставалась загадкой. Его пассивность объяснялась и неопределенностью отношения девяти судей к реформам «нового курса». Первое решение Верховного суда с известным осуждением «нового курса» было вынесено 7 января 1935 г. В нем объявлялось неконституционным положение статьи 7а НИРА, которое запрещало межштатную транспортировку нефти, добытой сверх установленных квот. Мелкое с экономической точки зрения решение было важно как юридический прецедент. Белый дом это понял. В 1935—1936 гг.

Верховный суд аннулировал 12 законов «нового курса». Важнейшими в этой серии были постановления о ликвидации двух ключевых статутов периода «ста дней» — НИРА и ААА. Данные судебные постановления были направлены на пресечение активного государственного вмешательства в социально-экономические отношения и на недопущение уступок трудящимся.

Тем не менее это не привело к ликвидации реформ «нового курса». В середине 30-х годов позиции ньюдилеров оказались довольно прочными благодаря широкой массовой поддержке и, кроме того, осознания определенными кругами буржуазии рациональности, полезности для их интересов тех шагов, которые администрация предприняла, идя навстречу требованиям низов. Ф. Рузвельт не боялся оказаться «немного левее центра» 35 ибо понимал, что в конечном счете это служит укреплению позиций «сильных мира сего», которые или по недопониманию, или по соображениям политической тактики так дружно обрушились в своем, большинстве против него.

5 февраля 1937 г. Ф. Д. Рузвельт выступил с планом судебной реформы. Формально его предложение сводилось к тому, чтобы президент имел право расширить состав федерального судебного корпуса за счет

_________

35. Perkins F. Op. cit., p. 333.

[229]

назначения новых судей в тех случаях, когда судьи, достигшие 70-летнего возраста и проработавшие на своих постах не менее 10 лет, не желают уходить на пенсию. При этом Верховный суд ни при каких условиях не должен иметь в своем составе свыше 15 человек. Президент аргументировал необходимость судебной реформы преклонным возрастом ряда судей п перегруженностью их делами. Он тщательно скрывал реальную причину — стремление изменить состав судебных органов, особенно Верховного суда, назначением в них приверженцев более расширительного толкования конституции, соответствовавшего линии «нового курса». Позже Ф. Рузвельт указал, что истинный смысл реформы состоял в необходимости изменить политику Верховного суда.

Ф. Рузвельт не сумел добиться принятия закона о судебной реформе. Немалое значение имело и изменение линии самого Верховного суда, ослабившее силу направленного против него заряда. Важную роль в этом сыграли движения масс за социальное законодательство, готовность трудящихся к самым решительным мерам борьбы за социальный прогресс. Во время массовой кампании за судебную реформу Верховный суд санкционировал закон Вагнера и закон о социальном обеспечении и признал конституционность штатных статутов о регулировании условий труда рабочих. Борьба вокруг судебной реформы была одной из наиболее острых и шумных политических кампаний в годы «нового курса».

В рассматриваемый период изменилось положение в обеих главных буржуазных партиях. Произошла партийная перегруппировка. Изменения в социальной базе сделали демократическую партию более приспособленной к восприятию идеологии неолиберализма.

С середины 30-х годов демократическая партия преодолела статус меньшинства, в котором находилась со времен гражданской войны, прочно заняв положение партии большинства. На ее сторону перешли подавляющее большинство рабочих, особенно объединенных в профсоюзы, фермеров, избирателей из средних слоев и интеллигенции. От республиканской партии отошли важные отряды электората, в том числе негритянская община. Республиканцы медленнее отходили от идеи «твердого индивидуализма», становясь на позиции неоконсерватизма как одной из форм государственно-монополистической идеологии.

[230]

Цитируется по изд.: История США. Том третий. 1918-1945. М. 1985, с. 228-230.