Тмутаракань (Иловайский, 1890)

В 53-й главе того же сочинения, в главе, посвященной рассказам из истории города Херсона и его борьбы с Боспорскими царями, Константин [Багрянородный. «Об управлении Империей»] дает еще следующие подробности о Тмутракани и соседних с ней областях: "За городом Таматархою находятся многие источники, которые после питья производят сыпь во рту. Также и в Зихии, подле места, называемого Пагис, около Папагии, существует девять источников, производящих сыпь во рту. Но они имеют не одинаковые цвета: один красный, другой, желтый, третий темный. В Зихии, в месте, называемом Папага, по соседству с округом, именуемым Сапакси (Sapaxu), что значит "грязь", есть источник, который также возбуждает сыпь: существует и другой подобный источник в округе, называемом Хамух, по имени своего основателя Хамуха. Это место отстоит от моря на один день конного переезда. В области Дерзинес, подле двух округов, из которых один называется Сапикий (Sapiciou), а другой Епископий (Episcopiou), есть тоже производящий сыпь источник, а также и в области Чиляперт (Tziliapert) в округе Срехя-баракс (Sreciabarax)".

Очевидно, Константин описывает здесь вулканические грязи и источники Таманского полуострова и соседнего Кавказа. Не заметно, однако, чтоб эти источни-

[387]

ки были известны в то время своими лечебными свойствами, так как Константин знает о них только то, что они для питья не годятся, ибо производят во рту сыпь. Интересны некоторые местные названия, здесь приведенные. Представляем объяснение их знатокам кавказских языков и обратим внимание только на слово  Сапакси.   (Следующее  затем  название    Сапикиу,   может быть, происходит от одного с ним корня.) Предложим вопрос: не есть ли это слово в несколько искаженной передаче славянское   сопки,  то  есть именно  вулканы, извергающие из себя грязные потоки?  Далее: девять разноцветных источников где-то за Таманским полуостровом на западном конце Кавказа - это число не находится ли в какой-либо связи с названием "Девяти Хазарских климатов"  (ta ennea clhmata thV CaVariaV), о которых Константин упоминает в  10-й главе того же сочинения?

Хазарские климаты или окрути надобно различать от климатов Греческих, которые лежали в юго-восточном углу Таврического полуострова, по соседству с Херсонской областью. Мы говорим: надобно их различать, потому что у Константина иногда упоминание о них довольно сбивчиво. Например, во  11-й главе он говорит, что Алане могут преграждать Хазарам путь "в Саркел, Климаты и Херсон". Здесь под климатами в географическом смысле могут быть понимаемы и те, и другие, если взять в расчет,  что те и другие лежали между Саркелом и Херсоном; но соображаясь с внутренним смыслом, надобно  здесь  разуметь  климаты  Хазарские,  о  которых Константин говорит в предыдущей главе. В этой последней он объясняет, что девять Хазарских округов лежат по соседству с Аланией,  и если Алане подвергали их опустошениям, то наносили тем большой вред Хазарам, так как из этих девяти округов Хазары получали все нужное для жизни. Очевидно, область этих округов лежала в западной части Кавказа около Кубанской дельты, то  есть там,  где  находились упомянутые выше девять источников; по-видимому, то была часть Зихии и Папагии, подвластная собственным Хазарам, то есть Касогам

[388]

или Черкесам - Кабардинцам. Эта в сущности небольшая область была дорога для них, ибо, по словам Константина, отсюда они получали все нужное для жизни. Это все нужное, конечно, доставляла им торговля с Греками и Руссо-Болгарами при помощи гаваней Азовских и Черноморских, из которых товары шли в Хазарию при посредстве области, прилегавшей к Кубанской дельте. Кроме греческих тканей и металлических изделий они получали отсюда хлеб и рыбу. Последняя особенно в изобилии ловилась в Кубанских лиманах. Так, Феофан преимущественно указывает на булгарскую рыбу ксист, а Константин на берзетик (по весьма вероятному мнению г. Бруна, это одна и та же рыба; но он не мог узнать, какая порода тут подразумевается. См. зап. Од. Общ. V. 147).

Берзетик ловился именно в Карагуле, то есть в северном рукаве Кубани. А страна, прилегавшая в этому рукаву в те времена, может быть, еще не была отвоевана Руссами от Хазар, и следовательно, обитавшая здесь часть Черных Болгар еще платила дань Хазарам и, конечно, платила естественными произведениями. Вот почему в случае опустошения Аланами девяти округов Хазарам грозил голод. Это известие подтверждает нашу мысль, что тут надобно разуметь Хазар Кавказских, а не Волжских. У последних, по известию Ибн-Фадлана, главной пищей служили рис и рыба; но рыбой снабжала их Каспийско-Волжская ловля; и рис они получали или от ближайших покоренных племен, или от торговцев, особенно восточных. Одним словом, нет вероятности, чтобы Волжские Хазары питались хлебом и рыбой, доставшимися с устьев Кубани или с Западного Кавказа. По всем признакам, Константин не имел ясного представления о положении в разных частях Хазарского государства: он смешивал Хазар Волжских с Черкесами или Кавказско-Крымскими. Его известия могут быть отнесены по преимуществу к последним, тогда как арабские известия того же века относятся преимущественно к первым.

Итак, мы можем положительно сказать, что около первой половины X века Алане уже возвратили себе

[389]

независимость от хазарских государей и тем нарушили связь Каспийско-Волжской Хазарии с Западным Кавказом или Кабардою. Но источники не дают определенных указаний на то, в каких отношениях последняя находилась к Итилю. Мы можем только догадываться, что Черкесия или собственная Хазария во времена Константина еще сохраняла вассальные отношения к Итильским каганам. Но без сомнения, она также стремилась к независимости, и восстание воинственных Кабаров,  о котором вспоминает Константин, вероятно, повторилось не один раз. Во второй половине X века, когда Хазарское государство ослабло под ударами Алан, Печенегов и особенно Руссов, которые разорили Саркел, тогда и собственные хазары, то есть Крымские и Кавказские Черкесы, по-видимому, возвратили себе самостоятельность и отделились от Турок-Хазар Каспийских. Указанием на это обстоятельство могут служить войны Руси и Греков в первой половине XI века с Черкесскими князьями Георгием Чулом и Редедею 1.

Теперь в коротких словах доскажем дальнейшую судьбу Тмутраканской Руси.

Киево-русские князья, чтоб упрочить за собою обладание Тмутраканским краем, не раз должны были возобновлять борьбу с Хазарами-Кабардинцами, а иногда и с их соседями Аланами. Так, Святослав, по словам нашей летописи, воевал с Касогами и с Ясами. Затем мы имеем известие византийского писателя Кедрена о предприятии Греков против Хазар при императоре Василии И. В 1016 году он послал к Хазарии флот под начальством Монга; последний, "вспомоществуемый Сфенгом, братом

_____

1. Мы уже упоминали, что часть Кабаров ушла к Уграм и соединилась с ними, и что хусарская конница, по всей вероятности, получила свое начало от этих Черкесов-Хазар. Точно так же и уланская конница ведет свое происхождение от кавказских Алан. У Татар под названием улан разумелось сословие благородных, что свидетельствует об их уважении к воинственным Аланам. Отличительным оружием гусар, как известно, служит кривая сабля, а улан - копье; вероятно, это вооружение отличало и самые племена Касогов и Ясов. О кривой хазарской или гусарской сабле упоминает и наша летопись, противополагая ее русскому обоюдоострому мечу.

[390]

Владимира, того самого, который женился на сестре императора Василия, покорил эту страну, взяв в плен в первой же битве князя ее Георгия Чула". Известие это, по всем признакам, не совсем точно; по крайней мере оно не совсем согласно с русской летописью, которая не знает у Владимира никакого брата с именем Сфенга. Далее, не ясно, о какой Хазарии здесь говорится, во всяком случае не о волжской, куда греческие войска не проникали; притом имя Георгия показывает, что он был христианин, а Итильские каганы исповедуют иудейскую веру. Здесь, по всей вероятности, речь идет о каком-либо Хазарско-кабардинском владении, которое уцелело до начала XI века в Тавриде, по соседству с Корсунской областью (может быть, там, где лежат развалины Мангупа и Черкес-Кермена). Русские помогали тогда Грекам и в этой стороне, конечно, так же, как помогали им в борьбе с Болгарами Дунайскими (вследствие родственного союза с Греческими императорами).

Вскоре потом, именно под 1022 годом, наша летопись помещает известие о войне с Касогами Владимирова сына Мстислава, которому отец назначил в удел Тмутракан. Эти Хазары-Касоги были соседями Тмутраканской Руси с восточной стороны, и, конечно, между ними происходили споры за границы. Но не видно, чтобы в эти споры вмешивались каганы Итильские; следовательно, Касоги-Кабардинцы в то время были уже самостоятельны и не имели политической связи с Хазарами Каспийско-Волжскими. Мстислав, как известно, одолел в единоборстве Касожского князя Редедю и заколол его; после чего, по условию, взял его семейство и наложил дань на Касогов, а по возвращении в город Тмутракан, исполняя обет, построил церковь Богородицы. Эта церковь стояла еще во время летописца, то есть в XII веке. Как сильно было в ту эпоху Тмутраканское княжество, показывает успех Мстислава в борьбе с старшим братом Ярославом. С своей руссо-болгарской дружиной и хазаро-черкесской конницей он победил Ярослава и заставил уступить себе восточную сторону Днепра. Мстислав перенес свою резиденцию в Чернигов, где и умер (в 1036 году); не оставляя после себя детей, он все свои земли передал брату

[391]

Ярославу. Последний при разделе Руси между своими сыновьями отдал Тмутракань второму сыну, Святославу, то есть причислил ее к уделу Черниговскому. С тех пор она, за небольшим исключением, и оставалась в роде Черниговских Святославичей.

Святослав отдал Тмутракань в удел своему сыну Глебу. Деятельность Глеба Святославича в этом отдаленном конце древней Руси засвидетельствована дошедшим до нас камнем с следующей надписью: "В лето 6576 индикта 6 Глеб князь мерил море по леду от Тьмутороканя до Керчева... сажени" 1. На этой надписи мы впервые встречаем болгаро-русское название Корчево или Корчев, откуда явилось сокращенное Керчь. Это название заменило греческие  "Пантикапея"  и  "Боспор",  так же как имя "Тмутракань" сменило древнее "Фанагория". По-видимому, эти два города, лежавшие друг против друга на берегах пролива, уж успели несколько оправиться от разорений, причиненных им во времена гунно-болгарского и потом турко-хазарского завоевания.  Керчь-Пантикапея не достигала уже никогда своего прежнего блеска; однако сохраняла свой торговый характер, благодаря выгодному положению на торном пути между Русью и Хазарией, с одной стороны, и Византийской империей, с другой. О торговом характере Тмутраканской Руси, как мы говорили, особенно свидетельствуют арабские известия. Тмутракань в это время имел верх над Корчевом, ибо был стольным городом княжества.

Отдаленное от Киевской Руси положение, смешанный, разноплеменный состав населения и соседство варварских народов, готовых доставлять наемные дружины всякому предприимчивому вождю, делали беспокойным и довольно шатким положение Тмутраканских князей, когда начались междоусобия в потомстве Ярослава I. Положение это сделалось особенно шатким с того времени, как из-за Дона, около половины XI века, надвинулись в южнорусские степи новые орды кочевников, дикие Половцы, кото-

______

1. Камень этот найден был в 1792 г. на острове Тамани. Он имеет вид плиты, и надпись высечена на боковой ее стороне; хранится в Петербурге в Императорском Эрмитаже. Число сажен (лнд) подвергается разночтениям: по одним это 8054, по другим - 1400.

[392]

рые мало-помалу стали отрезать Тмутраканскую землю от остальной Руси и затруднять между ними сообщение.

Один из внуков Ярослава, Ростислав Владимирович, после смерти отца своего Владимира Новгородского, проживал в Новгороде без удела. Этот смелый воинственный князь, вместе с Вышатою, сыном посадника Остромира, ушел на юг, набрал дружину и изгнал из Тмутраканя своего двоюродного брата Глеба Святославича. Отец последнего, Святослав, явился было на помощь сыну и возвратил ему Тмутраканский стол (в 1064 г.). Но едва отец отправился назад в свой Чернигов, как Ростислав снова выгнал Глеба и снова занял Тмутракань, где и княжил до своей смерти. Но княжение это было кратковременно: оно продолжалось только два года. Храбрый Ростислав сделался грозен для своих соседей, то есть для Корсунских Греков и Кавказских Касогов; последние платили ему дань. Греки тяготились соседством такого воинственного князя и решились извести его. Летопись наша рассказывает, что какой-то греческий начальник или катапан приехал к Русскому князю, подольстился к нему и потом отравил его в то время, когда он по обыкновению пировал с своей дружиной (1066 г.). Предание, записанное русским летописцем, прибавляет, будто катапан, успевший бежать в Корсунь, был побит камнями от самих Корсунцев, когда Ростислав умер; но последнее известие едва ли вероятно, так как, по словам той же летописи, сами Греки подослали его к Ростиславу. Этот князь погребен в том же каменном храме Богородицы, который был построен Мстиславом Владимировичем.

После Ростислава Тмутраканский удел снова перешел во владение Черниговских Святославичей. Там мы встречаем опять Глеба, потом его брата, Романа Святославича. Когда умер их отец Святослав Ярославич, наступили известные междоусобия братьев его Изяслава и Всеволода с племянниками Святославичами, которые хотели воротить себе отцовскую часть, то есть Черниговскую землю. В 1078 году знаменитый Олег Святославич убежал к брату Роману в Тмутракань, куда еще прежде явился двоюродный брат его Борис Вячеславич, тоже обделенный своими дядьями. Здесь эти беспокойные князья вошли в связи с

[393]

варварами, особенно с Половцами, и с их помощью начали ряд своих попыток против дядей. Олегу и Борису не посчастливилось, и последний пал в битве на Нежатиной ниве. Тогда Роман с новыми толпами Половцев пошел на помощь Олегу, чтобы добыть Чернигов. Но варвары изменили братьям и заключили союз с их дядей Всеволодом, конечно, склоненные к тому золотом. Мало того, на обратном походе варвары убили Романа. Олег, по смерти братьев сделавшийся наследником Тмутраканского стола, был схвачен и отправлен за море в Царьград  (1079 г.).  По поводу этих событий в нашей летописи упоминаются тмутраканские Хазары: они подговорили Половцев убить Романа, они же схватили Олега и выдали Грекам (см. Ипатскую летопись, новое издание, 143-144). Итак, мы имеем ясное свидетельство, что часть населения в Тмутраканском княжестве, и, конечно, часть влиятельная, состояла из Хазар  или Черкесов -   Кабардинцев,  которые прежде владели этим краем. В данном случае туземные Хазары, очевидно, действовали в согласии с великим князем Всеволодом, то есть, по всей вероятности, были подкуплены деньгами или обещанием каких-либо льгот. По крайней мере после удаления Олега в Грецию мы видим в Тмутракани Всеволодова посадника Ратибора, но не надолго. В следующем году здесь явились два новые искателя уделов, Давид Игоревич и Володарь Ростиславич; они схватили Ратибора и завладели Тмутраканью. Все эти быстрые перемены, конечно, делались не без участия все того же влиятельного элемента в Тмутракани, то есть Хазар.

Между тем наследственный Тмутраканский князь Олег Святославич из Константинополя был отправлен далее на остров Родос, где провел два года. Об этом пребывании его на Родосе упоминает известный паломник игумен Даниил при описании своего хождения в Иерусалим. В то время на византийском престоле царствовал Никифор Вотаниат, который, конечно, был в союзе с врагами Олега; кроме того, Греки, вероятно, опасались найти в нем такого же беспокойного соседа, каким был Ростислав Владимирович. Но когда Вотаниат был низвержен и на престол вступил знаменитый Алексей Комнен, обстоятельства, очевидно, изменились в пользу

[394]

Олега. В 1083 году он снова появляется в Тмутракани, которую, по всей вероятности, воротил себе с помощью прежних неприятелей, а теперь новых союзников - Греков. Володаря и Давида он отпустил на свободу, но строго наказал крамольных Тмутраканских Хазар, предав смертной казни своих главных врагов 1.

После того, в течение целых десяти лет, ничего не слышно об Олеге. По-видимому, он в это время спокойно княжил в Тмутракани. Но в 1093 году умер Всеволод. Тогда Олег снова выступил на сцену: он опять явился с наемными Половцами добывать Чернигов у Владимира Мономаха, и на этот раз достиг своей цели. Может быть, к тому же десятилетнему периоду относится один вещественный памятник Олегова княжения в Тмутракани. Мы говорим о серебряной монете, которая несколько лет тому назад найдена на Тамани. На одной стороне ее видно довольно неясное лицевое изображение, а на другой надпись: "Господи, помози Михаилу". Олег Святославич в крещении назван Михаилом, и некоторые исследователи с большой вероятностью приписывают ему эту монету (см. Древности, издание Моск. Археолог. Общества, т. III, вып. II).

С переселением Олега Святославича в Чернигов в летописи нашей прекращаются все упоминания о Тмутраканском крае. Можем только догадываться, что этот край в XII веке был наконец оторван от Руси Половецкой ордой. Но Чернигово-Северские князья не забывали о нем и делали иногда попытки воротить его в свое владение. На эти попытки указывает знаменитое Слово о Полку Игореве. Оно прямо говорит, что Игорь Северский и его брат Всеволод Трубчевский предприняли поход на Половцев с целью "поискати града Тмутороканя". Вообще это Слово не один раз и с заметным сочувствием упоминает о Тмутракани. Известно обращение поэта к "Тмутраканскому балвану". Мы уже имели случай представить свои соображения о том, что под словом болван тут не скрывается какой-то воображаемый идол, но что

______

1. Очень может быть, что именно к этим Тмутраканским Хазарам и соседним Касогам, платившим дань, относятся известные слова нашей летописи о том, что "володеют Русские князья Хазарами и до сего дня".

[395]

это значит пролив, а в переносном смысле здесь надобно разуметь весь Тмутраканский край. Какого-либо половецкого идола нельзя здесь разуметь и потому, что этот край, оторванный от Руси, во второй половине XII века снова подпал господству Византии.

Византийская историография XIII, XIV и XV веков мимоходом бросает некоторый свет на дальнейшие судьбы Тмутраканской Руси. В первой половине XIII века вместе с соседними Зихами, Абасгами и Готами она была покорена Татарами Чингисхана, по известию Никифора Грегоры (он называет здесь Черноморских и Азовских Руссо-Болгар Тавроскифами и Бористенитами). Писатель второй половины XIII века Георгий Пахимер говорит, что Алане, Зихи, Готы и Россы, покоренные Татарами, мало-помалу стали усваивать себе их нравы, а вместе с одеждой стали употреблять и их язык, будучи принуждены поставлять Татарам вспомогательные войска. Одежда, а отчасти и нравы завоевателей довольно легко переходят к покоренным народам. Под этой переменой нравов, конечно, надобно разуметь постепенное огрубление и одичание, которому подвергались Тмутраканские Болгаро-Руссы под игом диких монголо-татарских орд, наводнивших юго-восток Европы, Кавказ и Закавказье. Но что касается до языка, то он не так скоро утратился из народного употребления и заменился языком господствующего народа. О Готах мы знаем, что они долго еще сохраняли свой язык. То же можем предположить и относительно Азовско-Черноморских Руссо-Болгар, пока христианство не было у них вытеснено мусульманством. По крайней мере во второй половине XIII века христианская церковь еще вполне соблюдалась, судя по известию Кодина о том, что архиепископ Зихи и Метрахов был возвышен в сан митрополита.

В начале XV века Болгаро-Руссы еще раз упоминаются по поводу войны Тамерлана. По известию Дуки, в его полчищах находились дружины Тавроскифов, Зихов и Авазгов.

Открытие новых исторических источников и особенно местные изыскания, может быть, дадут впоследствии более подробные сведения о судьбах этой Азовско-Черноморской Руси.

[396]

Цитируется по изд.: Иловайский Д. И. Начало Руси (Разыскания о начале Руси. Вместо введения в русскую историю). [По изданию 1890 г.] М., 2002, с. 387-396.